ADM 2006–2021

В новой книге-портфолио ADM architects, посвященной 15-летию бюро, 37 проектов, все реализованные или строящиеся. Публикуем интервью с главой бюро Андреем Романовым и сообщаем, что теперь книгу можно купить на ozon.

Юлия Тарабарина

Беседовала:
Юлия Тарабарина

mainImg
0 Бюро ADM architects Андрея Романова и Екатерины Кузнецовой основано в 2006 году. Первую книгу архитекторы выпустили в 2016, эта – вторая, в ней 37 проектов, причем показаны принципиально только реализованные работы и проекты в стадии реализации, в том числе и получившие разрешение на строительство. 

Новая книга, помеченная датами 2006–2021, отмечает 15-летие самостоятельной работы архитекторов, что достаточно много. Как видно из помещенного в книге рассказа руководителя бюро Андрея Романова, за этот период ADM architects остались верны своим принципам, основанным на тщательной «отрисовке» каждого проекта и внимательной работе с заказчиком, однако пересмотрели некоторую часть эстетических предпочтений. Теперь Романов и Кузнецова предпочитают стекло и металл, создавая из этих высокотехнологичных материалов высотные композиции с элементами скульптурной динамики, отвечающие поддержанному руководством города девизу «Москва – город будущего».

Книгу можно купить на ozon.ru за 2900 р.,
а ниже мы публикуем интервью, которое предваряет в издании подборку проектов. 

***

Андрей Романов: «Если работаешь честно и искренне, весь твой опыт отражается в проектах»
zooming

Сколько в книге построенных зданий, сколько проектов в процессе реализации? Сколько добавилось с 2019 и 2016 года, времени выхода двух предшествующих ваших книг?
 
В новой книге представлены тридцать семь проектов, с 2019 года добавилось шесть. Со времени публикации первой нашей книги, вышедшей в 2016 году, то есть за неполные пять лет, добавилось шестнадцать. Мы показываем двадцать шесть построенных объектов, строительство еще трех должно завершиться в текущем 2021 году. Плюс восемь новых проектов, реализация которых либо недавно начата, либо должна стартовать очень скоро. Как и в предыдущих наших книгах, мы публикуем только постройки и проекты, реализация которых уже началась.
ЖК LIFE Летниковская. Из книги ADM: 2006–2021. Москва, 2021
Фотография: Архи.ру

Как строится последовательность объектов в этой книге?
 
Мы отошли от принципа, который применяли в предыдущих изданиях. Раньше мы ставили в начале книги реализованные объекты, которые считаем самыми удачными. Но теперь, в силу того, что и строящихся проектов, и построек достаточно много, мы пришли в выводу, что правильнее разместить проекты в хронологическом порядке. Причем порядок задает дата создания образа здания, а не год окончания строительства. Мы просмотрели архив и проверили в каком году и в каком месяце были сделаны ключевые презентации всех наших работ. Помимо того что такая компоновка логичнее и понятнее для читателя, мне нравится, что сейчас в книге будет фактически показана хронология нашего творческого развития.   
 
Это тоже принцип – все публиковать?
 
Честно говоря, нам дороги все наши проекты, дошедшие до реализации. У нас нет проходных объектов, в которые бы мы не вкладывали искренне свои силы и творческую энергию. Какие-то получились более удачно, какие-то менее, но я очень хорошо помню те усилия, которых нам стоил каждый из проектов. Построить дом в городе это огромный труд, своего рода «маленькая жизнь», ценный опыт и яркие воспоминания, скрывать или забывать которые мы не хотим. Мы слишком серьезно относимся к тому, что делаем.
 
Кроме того, эту книгу мы рассматриваем не только и не столько как портфолио, необходимое для рекламных целей, а скорее как монографию. Для нас важно показать весь наш творческий путь.  Мы считаем это самым честным и правильным способом рассказать и заказчикам, и коллегам о нас – о том, что мы собой представляем. Мне кажется, что это и интересно, и важно, – прежде всего для того, чтобы заказчики, в том числе новые, понимали, кто мы такие и какой путь мы прошли за пятнадцать лет.

За последние 3-4 года ваш подход изменился достаточно заметным образом: в новых проектах нет объединения окон по вертикали, ризалитов, «филенчатой» детализации фасадов, которые в предыдущих ваших домах иногда кажутся составленными из слоев разного оттенка и материала. И ощутимо больше стекла. Можно ли сказать, что вы теперь стремитесь к большей простоте пластического решения?
 
Не то чтобы к простоте. Вряд ли наши последние проекты можно назвать простыми. Но я бы сказал, что наших работах изменилось соотношение стены и окна. Существенно меньше стало дополнительных деталей и членений простенков. Это связано с довольно объективным  процессом развития рынка. Раньше было некоторое давление, связанное с тем, что панорамные окна особо не приветствовались. Считалось, что большие окна в пол людей пугают. Почему-то в ходу было утверждение, что наши люди окна в пол не поймут, так как им не комфортно будет жить «на виду». Кроме того, панорамные окна это дорого, они требуют специальных решений по пожарной безопасности, более дорогих конвекторов, встроенных в пол. А коль скоро бюджет на фасады был, как правило, не очень высоким, то нам приходилось сокращать остекление. Отсюда возникали широкие простенки. При этом дорогие фасадные материалы, например хороший кирпич или камень, были доступны только в элитном сегменте. Таких объектов всегда не много. В остальных случаях нам необходимо было найти симпатичные решения для широких простенков, причем облицовывать их можно было только относительно недорогими материалами. Сами понимаете, что широкий простенок, да еще и в недорогом материале это не очень-то выразительный элемент. Поэтому мы экспериментировали  с комбинированием материалов, вводили дополнительные детали. На таком принципе построены фасады довольно большого количества наших реализованных проектов.
ЖК RIVER PARK TOWERS. Из книги ADM: 2006–2021. Москва, 2021
Фотография: Архи.ру

Сейчас же ситуация очень сильно поменялась. Рынок стал значительно более требовательным к архитектуре и к качеству фасадных материалов. Кроме того, всем стало очевидно, что люди уже не боятся больших окон, как и окон «в пол». Напротив, они стремятся к ним, готовы платить за это дополнительные деньги. Одновременно с этим существенно вырос бюджет на фасады в сегментах «Бизнес» и «Премиум», в которых мы сейчас в основном работаем.  Мы уже можем применять более качественное остекление и в большем объеме. Да и для глухих участков фасада стало возможно использовать более качественные материалы. Соответственно необходимость в применении большого количества дополнительных деталей отпала. В результате мы получаем более простую фасадную сетку, которая состоит из большого красивого окна и элегантного простенка, облицованного выразительным материалом. Это уже само по себе очень красиво. Дальше можно пробовать работать с формой здания, как-то трансформировать ее, придать динамику.
ЖК RIVER PARK TOWERS. Из книги ADM: 2006–2021. Москва, 2021
Фотография: Архи.ру

Среди ваших недавних проектов много башен – взять, к примеру, Fili Tower или HIDE. У вас наступил период небоскребов?
 
Этап небоскребов, несомненно, наступил в городе Москва. Многие наши коллеги делают такие здания. В этом отражается видение руководства города, которое я в целом разделяю. Существует некий общественный консенсус относительно того, что в Москве допустима высокая плотность и высокая этажность, он определяет тенденцию – город растет вверх. Мне достаточно часто задают вопрос, как я к этому отношусь.
ЖК RIVER PARK TOWERS. Из книги ADM: 2006–2021. Москва, 2021
Фотография: Архи.ру

Я бы размышлял следующим образом:
 
Во-первых: насколько жилье в небоскребах востребовано? Жить в нем можно или нельзя? Люди хотят там жить или их туда загоняют? Выясняется, что никто никого не загоняет, люди готовы платить даже больше за то, чтобы жить в небоскребе. Эту позицию можно разделять или не разделять – выбор во многом вкусовой. Но все дома, про которые мы говорим, очень успешно продаются. Кроме того, это как правило постройки класса премиум и бизнес, то есть тот сегмент рынка, на котором покупатель обладает возможностью выбора и четко знает, чего хочет.
 
Во-вторых: формат небоскреба – человеконенавистнический или гуманный по отношению к городской среде? Он допустим в городе или нет? Это более сложные вопросы, поскольку они затрагивают интересы значительно более широкого круга людей.  Здесь утверждать что-либо
трудно, поэтому я просто выскажу свое мнение.
 
В мире есть примеры, когда города отказываются от высотного строительства в пользу низкоэтажного уплотнения существующей городской ткани. Первым на ум приходит пример германских городов, а также Париж. Но также есть вполне успешные примеры, когда высотное строительство развивается очень активно. Это азиатские города – Гонконг, Шанхай и другие, а также, конечно, нужно вспомнить Нью-Йорк и Лондон. Так что тенденция появления высотных зданий – общемировая, это способ развития современного города, плотного мегаполиса, в котором сконцентрированы огромные  ресурсы. Очевидно, что для Москвы выбор в пользу высотного строительства уже сделан, и лично я думаю, что  преступления в этом все-таки нет.
 
Но, разумеется, для многих тема высотного строительства – болезненная, сам по себе факт, что город разрешает те иные ТЭПы в той или иной точке – предмет общественной дискуссии.

Теоретически любое новое здание в любом городе можно бесконечно оспаривать, к примеру, строительство башни The Shard Ренцо Пьяно в самом центре Лондона. Впрочем, точно также  можно оспаривать строительство трехэтажного дома по соседству. Всегда найдутся как противники какого бы то ни было развития города, так и сторонники его максимального развития. Дискуссия между руководством города, девелоперами  и горожанами по поводу уместности того или иного объема может и  должна вестись, но я не считаю, что архитектор должен быть стороной в этой дискуссии. Это вопрос политический и экономический, а не творческий. Когда я получаю от города документ, разрешающий определенную высоту и плотность, я исхожу из того, что город принял это решение со всей ответственностью. Город разрешил – общество приняло.
 
А раз так, то архитектору можно и нужно работать с этой типологией. Вот мы и работаем. Ищем формы, которые для этих зданий наиболее убедительны.

И для такой уникальной формы, для небоскреба, хорошо подходит стекло?
 
Одновременно с тем, что строительство высотных объектов в Москве сегодня разрешается все чаще, со стороны руководства города четко обозначено мнение, что такие здания должны быть интересными, очень современными и формировать образ «Москва – город будущего». Мы считаем, что работа со стеклом и какой-то необычной формой – хороший подход к созданию архитектурного образа ультрасовременного небоскреба. Честно говоря, я поддерживаю этот дискурс со стороны города, мне такой подход импонирует намного больше, чем вкусы предыдущего руководства, которое было, скажем так, по Стругацким, контрамотом, пытаясь в начале 2000-х привить городу пафос какого-то «сталинского ампира».
ЖК FILI Tower. Из книги ADM: 2006–2021. Москва, 2021
Фотография: Архи.ру

Замечу, что в новом, недавно утвержденном проекте Filicity II у вас как раз сочетается стеклянная башня и невысокий дом с кирпичными фасадами. Почему так, почему не две башни?
 
Надо начать с того, что пропорции небоскреба всегда лучше, элегантнее, чем у зданий высотой 75-100 метров. Это связано с особенностью компоновки плана жилого дома. Его габариты всегда предопределены размером эффективного лестнично-лифтового ядра и квартирографией. Люди не очень любят покупать «темные метры», все продвинутые девелоперы в наше время сами устанавливают ограничения на глубину квартир. Но и слишком узким корпус сделать не получится   без ущерба для эффективности. Все это дает совершенно определенные размеры основания здания.  Причем размеры плана для дома высотой  75 метров и 150 метров отличаются не сильно, но, разумеется, у более высокого здания пропорции будут лучше.
 
В данном проекте мы имели возможность поднять высотность до 200 метров и создать доминанту с хорошими пропорциями, превратить его в «городскую скульптуру». Но площадь эффективного плана, помноженная на 57 этажей, не полностью выбирала разрешенные показатели на данном участке. Делать две башни, условно говоря, высотой по 120 метров высотой, нам не хотелось. Такая композиция была бы тяжеловесной и здания перекрывали бы друг другу виды. Кроме того, уж очень привлекательными казались пропорции 200-метрового здания. Тогда мы решили предложить Заказчику идею клубного одиннадцатиэтажного дома.  Нам кажется, получилось уместно, поскольку второй дом поддержан контекстом: вокруг есть застройка такого масштаба и на соседнем участке в проекте СПИЧ есть 7-этажные объемы.
ЖК FILI Tower. Из книги ADM: 2006–2021. Москва, 2021
Фотография: Архи.ру

Мне нравится, когда здания очень разной высоты сочетаются в городе свободно. Вы и в Москве, и в Нью-Йорке такое увидите. Чаще это относится к разновременной застройке, но это несущественно – важнее то, что композиция построена на контрасте. И контраст этот мы дополнительно подчеркнули материалом: фасад башни полностью стеклянный, в клубном доме мы использовали ажурную кладку из бельгийского кирпича ручной формовки.
 
Если говорить о клубных домах – в современной московской практике они образуют некую альтернативу сверхвысотному строительству, параллельный пласт. Один из таких домов, ваш ЖК Малая Ордынка, 19 – удачный пример работы с современной архитектурой в историческом центре, похвалили многие критики. Вам нравится этот жанр, вы хотели бы больше работать в историческом центре?
 
Ну конечно. Работа в историческом центре очень интересна сама по себе. Взаимодействие со сложившейся средой – серьезная и ответственная задача, поскольку необходимо придумать такое здание, чтобы оно было очень современным, но не диссонировало бы со средой. При этом проекты в центре всегда относятся к самому высокому сегменту рынка недвижимости. Соответственно бюджет на фасады существенно выше и мы можем позволить себе наиболее интересные решения. Поэтому такими проектами мы всегда очень охотно занимаемся.
ЖК Малая Ордынка, 19. Из книги ADM: 2006–2021. Москва, 2021
Фотография: Архи.ру
ЖК Малая Ордынка, 19. Из книги ADM: 2006–2021. Москва, 2021
Фотография: Архи.ру

Вы нередко упоминаете, что одна из ваших задач – придать объему динамику. Действительно, многие из ваших новых домов то «покачиваются», то «шагают», то как будто собирают свой силуэт на наших глазах из ячеек-эркеров… Как бы вы определили понятие динамики по отношению к архитектурному образу?
 
Мне кажется, это достаточно очевидно и не требует объяснений. Динамику или статику человек просто видит.  Это базовые вещи, то же самое, что спросить композитора, чем отличается минорный и мажорный аккорд. Они просто ощущаются как таковые. То же самое и здесь – это некий набор архитектурных решений, который воспринимается человеком как движущийся, летящий, трансформирующийся – или, наоборот, статичный. Иногда мы пробуем и статичные решения, но не скрою, динамические приемы нравятся нам больше и получаются лучше.
ЖК Maison Rouge. Из книги ADM: 2006–2021. Москва, 2021
Фотография: Архи.ру

Давайте вспомним несколько старых проектов. К примеру, дом «Лайм», спроектированный в 2010 году: зигзагообразный, с дворами-лоджиями на разных уровнях, салатово-зеленый... Он отличается от многих ваших проектов. Почему эти темы потом у вас не были развиты?
 
Вероятно в силу того, что сама по себе задача была достаточно необычной. Нужно было сделать проект с очень большой  плотностью на очень узком участке. Мы стремились максимально увеличить световой фронт здания, поскольку чем больше длина фасадов и чем больше окон, тем светлее будут квартиры. Нам был необходим «извилистый» контур плана. Так что дворы-ниши на фасаде – это ответ на задачу сделать квартиры более светлыми. Кроме того, нам хотелось попробовать создать в этом огромном здании дополнительный масштаб, атмосферу маленьких уютных двориков, который ты делишь с небольшой группой соседей. Каждая ниша на фасаде – это дворик, куда имеют доступ жители 16- 20 квартир. Получается сочетание характеристик высотной и низкоэтажной застройки; ты живешь в высотном доме, но у тебя есть вот такое камерное общественное пространство.
 
Другой ваш уникальный проект – здание школы для поселка приемных семей «Китеж» в Калужской области. Я знаю, что проект вы подарили поселку, и строят его сообща, частями, много лет, а в построенных частях уже проводят занятия. Вы сразу так планировали здание, чтобы его можно было начать использовать фрагментарно?
 
Да. Проект благотворительный, люди постепенно собирают деньги на продолжение стройки. Когда появляются средства на продолжение, они обращаются к нам за новой «порцией» рабочих чертежей. Да и, честно говоря, необходимости в том, чтобы построить такое здание единомоментно не было. Община развивается, строятся новые жилые дома. И школа строится постепенно вот уже 10 лет.
Школа сообщества Китеж. Из книги ADM: 2006–2021. Москва, 2021
Фотография: Архи.ру

Вторую школу вы построили в Мамонтовке, это здание достаточно хорошо известно в профессиональных кругах. Не скучаете по типологии школьных зданий? Что бы вы вообще сказали о своей специализации – очевидно, что сейчас преобладает жилье, но с офисами вы ведь тоже работали…
 
Школа в Мамонтовке была частной инициативой – заказчик хотел сделать классную школу в рамках социальных обязательств на территории Московской области. Это был своего рода порыв души. Но как правило школы и другие социальные учреждения проектируются городом, государством. Мы по целому ряду причин не работаем с госзаказами, поэтому и образовательных проектов у нас пока больше нет.
Школа в Мамонтоке. Из книги ADM: 2006–2021. Москва, 2021
Фотография: Архи.ру

А вот офисами мы занимались достаточно долго. Но вы знаете, что спрос на новые офисные помещения в Москве низкий. Рынок перенасыщен. Поэтому и офисные здания строятся очень редко. Последний раз в этой типологии мы работали 2014 году, над проектом Alcon II на Соколе, который лишь недавно был завершен.
Alcon II. Из книги ADM: 2006–2021. Москва, 2021
Фотография: Архи.ру

Стремитесь ли вы сформировать какой-то узнаваемый почерк?
 
Мы считаем более важной другую задачу, а именно – добиваться в каждом проекте индивидуальности. А почерк, я думаю, складывается сам собой и прослеживается во всех проектах, если ты работаешь искренне. Я не представляю, как можно искусственно создать свой почерк, манеру. Мне кажется, архитектор об этом даже не должен думать.
 
Думать надо о том, как сделать честно и качественно свою работу, вложить в нее свою душу.

В этом случае твоя личность, твой вкус и твое чувство пропорций неизбежно отобразятся в творчестве. А в какую манеру это сложится? Вот вы возьмете эту книгу, пролистаете ее и увидите. Сейчас, глядя на результаты 15 лет нашей работы, вероятно, уже можно что-то обобщить, прийти к каким-то выводам. Но уверяю вас, в тот момент, когда мы работали над каждым из этих проектов, мы об этом не думали.
 
Что вам нравится в работе архитектора?
 
Во-первых, есть удовольствие от результата, от того, как объект реализован. Я очень люблю приезжать на строительные площадки, когда здание уже начинает вырисовываться. Когда в целом понятно, каким оно получится. Это уже огромное удовольствие наблюдать, как твой замысел воплощается в жизнь. Ну и конечно, когда я приезжаю на законченный объект и вижу, что он удался, то порой приходит чувство самой настоящей эйфории.  
 
Во-вторых, нам очень нравится сам процесс проектирования. Он состоит из очень многих частей. Это и чистое творчество, когда мы с Катей создаем какой-либо новый образ. И очень трудный процесс отрисовки планировок и фасадов – это сложная интеллектуальная задача, которую решать непросто, но решив ее, ты испытываешь огромное удовлетворение. Есть процесс придумывания сложных узлов – это своего рода изобретательство и удовольствие здесь сродни тому, которое испытывает изобретатель, увидев, как его творение работает. Ну и конечно, есть радость от общения с людьми. Это и наши сотрудники, и заказчики, и подрядчики, и поставщики разных материалов. Конечно, общение иногда бывает стрессовым и конфликтным, но в целом все очень здорово и интересно. Мне, по крайней мере, эта часть работы тоже очень нравится.
ADM: 2006–2021. Москва, 2021
Фотография: Архи.ру

Как вы относитесь к правке и пожеланиям со стороны заказчика? Она помогает или мешает?
 
Взаимоотношение заказчика и архитектора – отдельная и очень важная тема. Вклад  девелопера в проект,  я считаю очень важным условием создания хорошей архитектуры. С самым дотошным, но наделенным хорошим вкусом заказчиком работать, возможно, сложнее в том смысле, что надо вложить больше труда. Но здание, в конечном счете, получается лучше. Парадоксально, но если у клиента плохой вкус, пусть даже он даст тебе полную свободу действий, проект почему-то получается слабее. Я верю, что только работая с классным девелопером, ты сделаешь классную вещь. Тебе необходимо это alter ego – заказчик должен сделать свою часть работы, напитать тебя энергетикой. Если ты знаешь, что он ждет от тебя лучшего, видишь это в его глазах, то делаешь по-настоящему сильный проект.
 
А к внешней критике на советах и при согласовании вы как относитесь?
 
Думаю, в ряде случаев полезна и внешняя критика. Конечно, если эта критика идет от хороших профессионалов или, в некоторых случаях, от руководителей города, если они наделены хорошим вкусом и ставят перед собой задачу сформулировать позитивную и современную архитектурную повестку. Большинство наших проектов очень успешно проходили согласования, но иногда нас не то чтобы критиковали, скорее просили сделать для той или иной ответственной площадки более яркое решение. И справедливости ради надо сказать, что во всех этих случаях новое решение оказывалось более ярким и интересным. В том числе и благодаря тому, что мы в таких случаях уже могли себе позволить более дорогое фасадное решение.

Некоторое время назад вы брались за проекты, объемная композиция которых была спроектирована другими авторами и утверждена, или стройка была уже начата – насколько я помню, с целью их исправить. Теперь не беретесь за такие задачи?
 
Действительно, такие работы были. И конечно, уже тогда мы видели недостатки в объемных решениях тех проектов, за которые нам предлагалось взяться. Мы понимали, что придумать идеальное архитектурное решение на чужом объеме вряд ли получится, но для относительно молодого бюро эта работа была вполне приемлемой. Разумеется мы искренне старались исправить и улучшить все эти проекты, мы полагали, и надеялись, что нам удастся сделать по крайней мере более симпатичный дом, который не испортит город.
 
Но вообще-то это история давняя. Мы уже лет восемь не беремся за такую работу. Разумеется, когда бюро обретает известность и репутацию, оно может себе позволить быть более разборчивым в выборе задач. Также как и настаивать на том, что оно считает правильным с архитектурной точки зрения.
 
ADM architects крайне редко можно встретить среди участников конкурсов, как открытых, так, кажется, и закрытых. Почему?
 
Вы знаете, мы крайне редко участвуем в конкурсах и никогда не делали на них ставки. Это связано прежде всего с тем, что мы относимся к нашему бюро как к персональной мастерской. Мы гарантируем заказчику, что любой проект, которым мы занимаемся, подразумевает наше с Катей личное участие. Все, что выходит под маркой ADM – результат наших личных творческих усилий и огромных затрат энергии. Мы физически придумываем и рисуем все объекты сами. Это наш подход и мы предлагаем его рынку. Мы никогда не рассматривали свое бюро как классический бизнес и не стремились к его масштабированию. Это неизбежно привело бы к широкому делегированию творческих решений и потере нашего личного участия в проектах.
 
Соответственно, наши возможности ограничены. Мы физически не можем создать более 10 полноценных концепций в год. Это формат бутик-архитектуры. Поэтому ставку мы делаем не на конкурсы, а на те проекты, в которых заказчик готов заключить с нами договор на все стадии проектирования, ориентируясь на наше портфолио и деловую репутацию. Взамен мы гарантируем, что он получает максимальное качество.
 
Впрочем, в виде исключения мы иногда  соглашаемся на участие в конкурсах, если у нас есть на это время, но больше одного-двух конкурсов в год мы стараемся не делать.
 
Есть ли у вас планы на будущее? Или – только спокойно и продуктивно работать?
 
Я бы сказал, что мы просто живем желанием делать каждый следующий проект лучше. Совершенствоваться в своей профессии. И поверьте, эта задача очень непростая и требует от нас постоянного напряжения. Но нам очень нравится этот процесс. Нам не становится скучно, мы развиваемся творчески, и это нас очень радует.

29 Июня 2021

Юлия Тарабарина

Беседовала:

Юлия Тарабарина
Похожие статьи
О сохранении владимирского вокзала: мнения экспертов
Продолжаем разговор о сохранении здания вокзала: там и проект еще не поздно изменить, и даже вопрос постановки на охрану еще не решен, насколько нам известно, окончательно. Задали вопрос экспертам, преимущественно историкам архитектуры модернизма.
Фандоринский Петербург
VFX продюсер компании CGF Роман Сердюк рассказал Архи.ру, как в сериале «Фандорин. Азазель» создавался альтернативный Петербург с блуждающими «чикагскими» небоскребами и капсульной башней Кисе Курокавы.
2022: что говорят архитекторы
Мы долго сомневались, но решили все же провести традиционный опрос архитекторов по итогам 2022 года. Год трагический, для него так и напрашивается определение «слов нет», да и ограничений много, поэтому в опросе мы тоже ввели два ограничения. Во-первых, мы попросили не докладывать об успехах бюро. Во-вторых, не говорить об общественно-политической обстановке. То и другое, как мы и предполагали, очень сложно. Так и получилось. Главный вопрос один: что из архитектурных, чисто профессиональных, событий, тенденций и впечатлений вы можете вспомнить за год.
KOSMOS: «Весь наш путь был и есть – поиск и формирование...
Говорим с сооснователями российско-швейцарско-австрийского бюро KOSMOS Леонидом Слонимским и Артемом Китаевым: об учебе у Евгения Асса, ценности конкурсов, экологической и прочей ответственности и «сообщающимися сосудами» теории и практики – по убеждению архитекторов KOSMOS, одно невозможно без другого.
КОД: «В удаленных городах, не секрет, дефицит кадров»
О пользе синего, визуальном хаосе и общих и специальных проблемах среды российских городов: говорим с авторами Дизайн-кода арктических поселений Ксенией Деевой, Анастасией Конаревой и Ириной Красноперовой, участниками вебинара Яндекс Кью, который пройдет 17 сентября.
Никита Токарев: «Искусство – ориентир в джунглях...
Следующий разговор в рамках конференции Яндекс Кью – с директором Архитектурной школы МАРШ Никитой Токаревым. Дискуссия, которая состоится 10 сентября в 16:00 оффлайн и онлайн, посвящена междисциплинарности. Говорим о том, насколько она нужна архитектурному образованию, где начинается и заканчивается.
Архитектурное образование: тренды нового сезона
МАРШ, МАРХИ, школа Сколково и руководители проектов дополнительного обучения рассказали нам о том, что меняется в образовании архитекторов. На что повлиял уход иностранных вузов, что будет с российской архитектурной школой, к каким дополнительным знаниям стремиться.
Архитектор в метаверс
Поговорили с участниками фестиваля креативных индустрий G8 о том, почему метавселенные – наша завтрашняя повседневность, и каким образом архитекторы могут влиять на нее уже сейчас.
Арсений Афонин: «Полученные знания лучше сразу применять...
Яндекс Кью проводит бесплатную онлайн-конференцию «Архитектура, город, люди». Мы поговорили с авторами докладов, которые могут быть интересны архитекторам. Первое интервью – с руководителем Софт Культуры. Вебинар о лайфхаках по самообразованию, в котором он участвует – в среду.
Устойчивость метода
ТПО «Резерв» в честь 35-летия покажет на Арх Москве совершенно неизвестные проекты. Задали несколько вопросов Владимиру Плоткину и показываем несколько картинок. Пока – без названий.
Сергей Надточий: «В своем исследовании мы формулируем,...
Недавно АБ ATRIUM анонсировало почти завершенное исследование, посвященное форматам проектирования современных образовательных пространств. Говорим с руководителем проекта Сергеем Надточим о целях, задачах, специфике и структуре будущей книги, в которой порядка 300 страниц.
Олег Манов: «Середины нет, ее нужно постоянно доказывать...
Олег Манов рассказывает о превращении бюро FUTURA-ARCHITECTS из молодого в зрелое: через верность идее создавать новое и непохожее, околоархитектурную деятельность, внимание к рисунку, макетам и исследование взаимоотношений нового объекта с его окружением.
Юлия Тряскина: «В современном общественном интерьере...
Новая премия общественных интерьеров IPI Award рассматривает проекты с точки зрения передовых тенденций современного мира и шире – сверхзадачи, поставленной и реализованной заказчиком и архитектором. Говорим с инициатором премии: о специфике оценки, приоритетах, страхах и надеждах.
Владимир Плоткин:
«У нас сложная, очень уязвимая...
В рамках проекта, посвященного высотному и высокоплотному строительству в Москве последних лет поговорили с главным архитектором ТПО «Резерв» Владимиром Плоткиным, автором многих известных масштабных – и хорошо заметных – построек города. О роли и задачах архитектора в процессе мега-строительства, о драйве мегаполиса и достоинствах смешанной многофункциональной застройки, о методах организации большой формы.
Александр Колонтай: «Конкурс раскрыл потенциал Москвы...
Интервью заместителя директора Института Генплана Москвы, – о международном конкурсе на разработку концепции развития столицы и присоединенных к ней в 2012 году территорий. Конкурс прошел 10 лет назад, в этом году – его юбилей, так же как и юбилей изменения границ столичной территории.
Якоб ван Рейс, MVRDV: «Многоквартирный дом тоже может...
Дом RED7 на проспекте Сахарова полностью отлит в бетоне. Один из руководителей MVRDV посетил Москву, чтобы представить эту стадию строительства главному архитектору города. По нашей просьбе Марина Хрусталева поговорила с Ван Рейсом об отношении архитектора к Москве и о специфике проекта, который, по словам архитектора, формирует на проспекте Сахарова «Красные ворота». А также о необходимости перекрасить обратно Наркомзем.
Илья Машков: «Нужен диалог между профессиональным...
Высказать замечания по тексту закона можно до 8 февраля на портале нормативных актов. В том числе имеет смысл озвучить необходимость возвращения в правовую сферу понятия эскизной концепции и уточнения по вопросам правки или искажения проекта после передачи исключительных прав.
Год 2021: что говорят архитекторы
Вот и наш новый опрос по итогам 2021 года. Ответили 35 архитекторов, включая главных архитекторов Москвы и области. Обсуждают, в основном, ГЭС-2: все в восторге, хотя критические замечания тоже есть. И еще почему-то много обсуждают минимализм, нужен и полезен, или наоборот, вреден и скоро закончится. Всем хорошего 2022 года!
Михаил Филиппов: «В ордерной системе проявляется...
Реализовав свою градостроительную методику в построенном в Сочи Горки-городе, крупных градостроительных проектах в Тюмени и в Сыктывкаре, известный архитектор-неоклассик Михаил Филиппов занялся оформлением своей методики в учебник. Некоторые постулаты своей теории архитектор изложил в интервью для archi.ru.
Ольга Большанина, Herzog & de Meuron: «Бадаевский позволил...
Партнер архитектурного бюро Herzog & de Meuron, главный архитектор проекта жилого комплекса «Бадаевский» Ольга Большанина ответила на наши вопросы о критике проекта, о том, почему бюро заинтересовала работа с Бадаевским заводом и почему после реализации комплекс будет таким же эффектным, как и показан на рендерах.
Татьяна Гук: «Документ, определяющий развитие города,...
Разговор с директором Института Генплана Москвы: о трендах, определяющих будущее, о 70-летней истории института, который в этом году отмечает юбилей, об электронных расчетах в области градпланирования и зарубежном опыте в этой сфере, а также о работе Института в других городах и об идеальном документе для городского развития – гибком и стратегическом.
Технологии и материалы
Свет для будущих поколений
Компания SWG | Светодиодное освещение оборудовала специализированную учебную лабораторию при Московском государственном строительном университете и запустила совместную с вузом программу обучения профессионалов интерьерного освещения.
Благородный металл
Сегодня парадные лобби жилых комплексов – это отдельное произведение дизайнерского искусства. Рассказываем, как в их оформлении используется продукция компании HÖGER – производителя уникальных интерьерных деталей из металла
Компания Hilti усиливает локальное производство
Øglaend System, подразделение группы компаний Hilti, производит кабеленесущие системы, которые можно использовать на объектах любой сложности: от нефтяных платформ до торговых центров. Генеральный директор Дмитрий Клименко рассказал Архи.ру о расширении производства в Санкт-Петербурге и запуске новых линеек для фасадных систем Hilti.
Скрафтить площадку
На примере игровых комплексов «Хоббики» – лидера в производстве уличной мебели – рассказываем, в чем преимущества крафтового подхода к оборудованию детских площадок
Приглашение на танец
Компания «Новые Горизонты» разработала несколько серий игровых комплексов, которые можно адаптировать под особенности той или иной площадки. Рассказываем о гибкости решений на примере комплекса «Танцующие домики».
Формула надежности. Инновационная фасадная система...
В компании HILTI нашли оригинальное решение для повышения надежности фасадов, в особенности с большими относами облицовки от несущего основания. Пилоны, пилястры и каннелюры теперь можно выполнять без существенного увеличения бюджета, но не в ущерб прочности и надежности
МасТТех: успехи 2022 года
Кроме каталога готовой продукции, холдинг МасТТех и конструкторское бюро предприятия предлагают разработку уникальных решений. Срок создания и внедрения составляет 4-5 недель – самый короткий на рынке светопрозрачных конструкций!
ROCKWOOL: высокий стандарт на всех континентах
Использование изоляционных материалов компании ROCKWOOL при строительстве зданий и сооружений по всему миру является показателем их качества и надежности.
Как применяется каменная вата в знаковых объектах для решения нетривиальных задач – читайте в нашем обзоре.
Кирпичное узорочье
Один из самых влиятельных и узнаваемых стилей в русской архитектуре – Узорочье XVII века – до сих пор не исчерпало своей вдохновляющей силы для тех, кто работает с кирпичом
NEVA HAUS – узорчатые шкатулки на Неве
Отличительной особенностью комплекса NEVA HAUS являются необычные фасады из кирпича: кирпич от «ЛСР. Стеновые» стал материалом, который подчеркивает индивидуальность каждого из корпусов нового комплекса, делая его уникальным.
Керамические блоки Porotherm – 20 лет в России
С 2023 года Wienerberger отказывается от зонтичного бренда в России и сосредотачивает свои усилия на развитии бренда Porotherm. О перспективах рынка и особенностях строительства из керамических блоков в интервью Архи.ру рассказал генеральный директор ООО «Винербергер Кирпич» и «Винербергер Куркачи» Николай Троицкий
Латунный трек
Компания ЦЕНТРСВЕТ активно развивает свою премиальную трековую систему освещения AUROOM, полностью выполненную из благородной латуни.
Обучение через игру: новый тренд детских площадок
Компания «Новые горизонты» разработала инновационный игровой комплекс, который ненавязчиво интегрирует в ежедневную активность детей разного возраста познавательную функцию. Развитие моторики, координации и социальных навыков теперь дополняет знакомство с научными фактами и явлениями.
Живая сталь для архитектуры
Компания «Северсталь» запустила производство атмосферостойкой стали под брендом Forcera. Рассказываем о российском аналоге кортена и расспрашиваем архитекторов: Сергея Скуратова, Сергея Чобана и других – о востребованности и возможностях окисленного металла как такового. Приводим примеры: с ним и сложно, и интересно.
Нестандартные решения для HoReCa и их реализация в проектах...
Каким бы изысканным ни был интерьер в отеле или ресторане, вся обстановка в прямом смысле слова померкнет, если освещение организовано неграмотно или использованы некачественные источники света. Решения от бренда Arlight полностью соответствуют этим требованиям.
Инновации Baumit для защиты фасадов
Австрийский бренд Baumit, эксперт в области фасадных систем, штукатурок и красок, предлагает комплексные системы фасадной теплоизоляции, сочетающие технологичность и широкие дизайнерские возможности
Optima – красота акустики
Акустические панели Armstrong Optima от Knauf Ceiling Solutions – эстетика, функциональность и широкие возможности использования.
Сейчас на главной
Белые одежды
Парижский архитектор Жан-Пьер Лотт спроектировал и построил для Университета Страсбурга новый учебный корпус Le Studium, который задуман прежде всего как так называемое «третье место».
Пресса: Самые важные архитектурные утраты Петербурга за последние...
«Cобака.ru» попросила архитектурного критика и автора телеграм-канала «Город, говори» Марию Элькину, основателя архитектурного бюро «Хвоя» Георгия Снежкина, искусствоведа и автора телеграм-канала «Русский камамбер» Александра Семенова, архитектора-градопланировщика бюро MLA+ Даниила Веретенникова и члена градостроительного совета города, руководителя архитектурного бюро «Студии 44» Никиту Явейна выделить главные городские утраты и возможные в скором времени потери, начиная с нулевых, и рассказывает историю этих мест.
Три из четырех
Рассказываем об итогах прошлогоднего конкурса на оформление четырех станций метро в Казани. Победителей трое – публикуем их проекты. Для последней станции проект выбрать не удалось.
Дворец воды
Дворец водных видов спорта строился в Екатеринбурге в рамках подготовки к Универсиаде-2023. Комплекс включает три бассейна, рассчитан на 5000 зрителей, соответствует требованиям FISU и предполагает интенсивное использование вне крупных спортивных мероприятий.
Мечта о танце
Пекинское бюро MAD превратит старый склад в бывшем порту Роттердама в Центр танцевального искусства с амфитеатром под открытым небом.
Пресса: Юлий Борисов: «Успех не в компромиссе, а в гармонии»
В интервью «Строительному Еженедельнику» Юлий Борисов признается, что не любит использовать слово «компромисс», так как оно предполагает, что кто-то из участников процесса остается неудовлетворенным.
Многоликий
В интерьере ресторана Cult в Калининграде архитектор Дарья Белецкая разворачивает историю, родившуюся из размышлений о тревожности. Ощутить равновесие и спокойствие помогает созерцание полуторатонного валуна, мерцание воды, маски, отсылающие к «Тысячеликому герою» Джозефа Кэмпбелла и общая атмосфера полумрака и тишины.
Мост-аттракцион
Пешеходный мост по проекту архитектора Томаса Рэндалла-Пейджа и конструктора Тима Лукаса в историческом лондонском доке перекатывается «вверх ногами» с помощью двух ручных лебедок, чтобы пропускать проходящие суда.
Дом учителя
В Нинбо в родном доме ведущего экономиста КНР Дун Фужэна открылся музей. Авторы реконструкции – пекинское бюро WIT Design & Research.
Медная корона
Дом, построенный по проекту мастерской Михаила Мамошина рядом с новой сценой Малого драматического театра, прячется во дворах, но вопреки этому, а может и благодаря, интерпретирует традиционную застройку конца XIX века более смело, чем это принято в Петербурге.
Куб в оазисе
Еврейский культурный центр Сочи расположится в доступной части города и станет центром общественной жизни: помимо синагоги он вместит образовательный центр, кошерный ресторан и музей, рядом появится благоустроенный сквер.
О сохранении владимирского вокзала: мнения экспертов
Продолжаем разговор о сохранении здания вокзала: там и проект еще не поздно изменить, и даже вопрос постановки на охрану еще не решен, насколько нам известно, окончательно. Задали вопрос экспертам, преимущественно историкам архитектуры модернизма.
«Чайка» с мозаикой
В здании речного вокзала Волгограда открылось кафе «Чайка на крыше». Над интерьером работало бюро Object, которое обратилось к эстетике позднего советского модернизма – отсюда цветовая гамма, шпонированные панели, терраццо и главный элемент интерьера – яркая мозаика.
Задел на будущее
Реконструкция стадиона Drusus в Южном Тироле по проекту gmp и Dejaco + Partner рассчитана на будущие успехи команды-хозяйки F.C. Südtirol в новой для нее серии B чемпионата Италии по футболу.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Дело четвертое
Мастерская Delo представила новую модель в линейке типовых каркасных домов: четыре спальни, теплые полы-террацо и минималистичный интерьер с мебелью собственного производства, а также отделкой из кедра.
Стримлайн для «городских каньонов»
Степан Липгарт спроектировал два дома для небольших участков в интенсивно застраиваемых новым жильем окрестностях Варшавского вокзала. Расположенные не рядом, но поблизости, различны, но подобны: тема одна, а трактовка разная. Рассматриваем и сравниваем оба проекта.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Теллурические ясли
Бюро Régis Roudil architectes встроило в исторический комплекс Дворца Альма в Париже вытянутый объем детских ясель. В качестве основных строительных материалов архитекторы несколько неожиданно выбрали дерево и… землю.
Улица рисунков зодчего Росси
В берлинском Музее архитектурного рисунка Фонда Сергея Чобана открыта новая выставка, на которой представлены более 100 работ итальянского архитектора Альдо Росси, многие из них экспонируются впервые.
Дом с видом
Новый модульный дом из линейки SWIDOM, разработанной бюро MAParchitects, по-прежнему ставит в приоритет окружающие виды, но отличается большой площадью и улучшенной технологией производства и сборки.
Восточные пределы
«Восточная дуга» – один из главных земельных резервов развития Казани, при этом сосредоточенный в руках одного владельца. Институт Генплана Москвы разработал концепцию комплексного освоения этой территории, основанную на аналитической транспортной модели, которая позволит создавать комфортную жилую среду, новые центры притяжения и рабочие места.
Растворение цвета
В дизайне обновленных пространств для офисов Райффайзен банка архитекторы VOX не просто использовали фирменный желтый цвет в качестве основного акцента – это было почти неизбежно – они «зажгли» его множеством оттенков, отразили, растворили и заставили сиять. Похоже на солнечных зайчиков на стене.
Семейное гнездо
Дом для семьи архитектора Никиты Капитурова, основателя бюро Snegiri Architects, совмещает сруб, фахверк и деревянный каркас. Его вид и структура отражает семейные ценности: связь поколений, стремление к естественности и любовь к искусству. Внутри «лесного домика» нашлось место для коллекции предметов дизайна.
Умер Рафаэль Виньоли
Скончался американский архитектор Рафаэль Виньоли, автор лондонских и нью-йоркских небоскребов, токийского «Форума» и многих других построек по всему миру.
Модернизм классициста
В Анфиладе Музея архитектуры открыта выставка фотографий Михаила Розанова «Сталь. Стекло. Бетон», которая представляет авторский взгляд на постройки послевоенного модернизма (и еще немного пост-) в девяти городах мира.