English version

«Ничто не возможно без сопротивления»

Интервью с основателями дублинского бюро heneghan peng о проектировании музейных зданий, в том числе об их Большом Египетском музее в Гизе, участии и победах в международных конкурсах и особенностях работы в России.

mainImg
Бюро было основано архитекторами Ройшн Хенеган (Róisín Heneghan) и Ши Фу Пэном (Shi-Fu Peng) в 1999 в Нью-Йорке. В 2001 они переместились в Дублин. В конце 2013 heneghan peng architects выиграли международный конкурс на проект нового здания ГЦСИ на Ходынском поле в Москве.

Архи.ру:
– Значительная часть проектов вашего бюро – это музеи (посетительский центр Тропы гигантов в Северной Ирландии, Большой Египетский музей в Гизе, расширение Национальной галереи Ирландии в Дублине, Палестинский музей на Западном берегу Иордана). Это подразумевает необходимость взаимодействия с экспонатами – внутри и/или снаружи спроектированных вами зданий. Каким должно быть отношение между архитектурой и экспонированием артефактов или природных достопримечательностей?

Ройшн Хенеган:
– Мне кажется, архитектура должна создавать условия для того, чтобы выставляемые объекты могли быть увидены и оценены. Однако никому не интересна «белая коробка», кураторы и художники ищут интересное пространство. Нам кажется, что архитектура не должны быть совершенно пресной, необязательно все красить в белый цвет. Выставочное пространство может иметь свои особенные черты, иногда это помогает лучше подготовить выставку за счет того, что художнику есть, с чем работать. Вспомните Арсенал на Венецианской биеннале. Он никогда не задумывался как музей, но он стал прекрасном выставочным пространством, обладающим собственной пространственной силой, благодаря которой там приятно находиться.

Иногда нам кажется, что площадки, у которых нет характеристик – самые трудные объекты, потому что, работая с ними, не от чего оттолкнуться. Здорово, когда на площадке есть что-то сложное – как тот торговый центр в Москве. Он не отличается красотой, но он задал контекст для работы [имеется в виду ТЦ «Авиапарк» на Ходынском поле, рядом с местом строительства ГЦСИ – прим. Архи.ру].

Посетительский центр Тропы гигантов в Северной Ирландии © Marie-Louise Halpenny



– Ты упомянула, что можно «отталкиваться от среды» (working against) и «работать со средой» (working with). Который из этих подходов вы используете, когда строите поблизости от объектов Всемирного наследия? Как найти компромисс между прошлым и современностью?

Ройшн Хенеган:
– Мы работали с несколькими объектами Всемирного наследия ЮНЕСКО, причем как с историческими (пирамиды в Гизе или Гринвич), так и с природными памятниками (Тропа гигантов в Северной Ирландии и долина Рейна в Германии). Объекты Всемирного наследия считаются выдающимися образцами культуры и исключительными местами. То есть архитектор просто обязан обращать на них внимание. Но мы должны руководствоваться этим принципом всегда: мы должны быть внимательны к среде, для которой мы проектируем. Нет причин не строить современные здания в исторических местах. Посмотрите на Гринвич, где мы только что закончили строительство здания Школы архитектуры. Там есть Квинс-хаус Иниго Джонса и постройки Кристофера Рена XVII века, памятники истории и архитектуры, но в момент своего возведения все они были современными постройками.

Посетительский центр Тропы гигантов в Северной Ирландии © Marie-Louise Halpenny



– Ставите ли вы перед собой задачу создания «иконических», знаковых зданий?

Ши-Фу Пэн:
– Мы не верим в музеи-символы, музеи-иконы. Я всегда говорил, что в мире символов нет символов. Наступает пресыщение символами, когда один перестает быть отличим от другого. Есть достаточно талантливых архитекторов, создающих яркие узнаваемые здания, здания-логотипы. Нет нужды заниматься тем же, к тому же мы не сильны в проектировании подобных зданий. Мы верим, что здание и его архитектурное качество не должны быть центром музея.

Например, наш проект Большого Египетского музея основан на вписывании конуса в композицию трех пирамид Гизы. Музей посвящен пирамидам. Если убрать пирамиды, спроектированное нами треугольное здание будет выглядеть глупо и бессмысленно. Иконичность этого проекта заключается в двухкилометровой дистанции между музеем и пирамидами.

Подобно археологам, мы раскрываем то, что уже существует. Мы помогаем людям лучше увидеть архитектурные объекты и ландшафт. Наш подход созвучен Мишелю Фуко, который не изобретал ничего нового, а лишь обнажал те условия, которые существуют в обществе в определенное время.

Другая говорящая деталь проекта Египетского музея заключается в его расположении на краю пустынного плато. Получается, что музей не более чем обрыв скалы. Заказчик очень грамотно выбрал площадку на стыке геологических структур. Сконструированная нами светопроницаемая каменная стена – это символическое выражение ландшафта, который разделяет горы и пустыню, или жизнь и смерть.

Большой Египетский музей в Гизе © heneghan peng architects
zooming
Большой Египетский музей в Гизе © heneghan peng architects



– К слову о Большом Египетском музее, почему его проектирование оказалось таким затяжным процессом? На какой стадии находится реализация этого проекта сегодня?

Ройшн Хенеган:
– Мы выиграли конкурс в 2003, а закончили проектирование музея в 2008. После этого мы долго дискутировали с египетским Министерством культуры, и строительство началось в 2012. Нынешняя ориентировочная дата завершения строительства – 2018 год. Если посмотреть на стройплощадку с помощью Google Earth, можно найти довольно свежее фото нашего проекта, увидеть бетонную крышу, уже возведенную на некоторых участках.

– Связано ли замедление строительства музея с Арабской весной и, в частности, с переменами в правительстве Египта?

Ройшн Хенеган:
– В какой-то степени наше участие в проекте практически прекратилось в 2008, поэтому я не могу сказать, какое влияние политические изменения в Египте оказали на реализацию. Определенно, последствия были, поскольку на смену предыдущей министерской команде, курировавшей работу по возведению музея, пришли новые люди, и некоторые из них не понимали идею нашего проекта.

Большой Египетский музей в Гизе © heneghan peng architects



– Как вы ведете авторский надзор над процессом строительства Большого Египетского музея – если вы в принципе производите такой надзор?

Ройшн Хенеган:
– Мы не занимаемся надзором, мы лишь отвечаем на вопросы, касающиеся изменений в проекте. Честно говоря, мы не играем той роли, которую нам бы хотелось играть. Так, были утверждены некоторые неудачные изменения в проекте, которые уже не исправить.

– Ройшн, в твоей лекции на конференции TED ты описала сложные тесты для материалов, которые использовались при строительстве Большого Египетского музея и посетительского центра Тропы гигантов. Как вы выбирали материал для Палестинского музея и нового здания Государственного центра современного искусства в Москве?

Ройшн Хенеган:
– В той речи я останавливаюсь на музее в Гизе и на центре для посетителей Тропы гигантов в Северной Ирландии, поскольку в этих двух случаях камень был использован сложным, нетипичным способом, для которого его не тестировали раньше. Именно поэтому нам было необходимо провести собственные эксперименты. В Палестинском музее мы используем известняк, традиционный для этого региона материал. Что касается нового ГЦСИ, его сложность заключается в структуре, а не в материале.

– Ожидается, что ваш музей станет первым энергоэффективным зданием в Палестине. Затрудняло ли работу над проектом отсутствие там опыта возведения «зеленых» зданий?

Ройшн Хенеган:
– Иногда в процессе строительства было сложно придерживаться уровня качества, необходимого для стандартов энергоэффективности. Возведение энергоэффективного здания отличается от простого строительства. Например, установка окон с терморазрывом не является обязательным этапом строительства, но это совершенно необходимо для достижения энергоэффективности.

Проект моста Миттельрайнбрюке через Рейн близ Санкт-Гоара © heneghan peng architects



– Вы выиграли несколько архитектурных конкурсов на строительство мостов, включая строительство мостов в лондонском Олимпийском парке и моста Миттельрайнбрюке через Рейн близ Санкт-Гоара. Как вы обычно работаете с этим типом объектов?

Ши-Фу Пэн:
– Раньше мосты всегда возводились инженерами, и при этом имело ключевое значение инженерное проектирование, а не архитектурное решение. Это неудивительно: зачастую полотно моста имеет длину в несколько сотен метров и поддерживается только двумя опорами. Архитектор не может немного переместить опору в соответствии со своим замыслом, иначе мост рухнет. Когда мы занимаемся мостами, мы начинаем сотрудничать с инженерами на очень ранней стадии проекта.

В последнее время городская среда, в которой мы живем, стала крайне важна, а мосты существуют именно в ней. Городские мосты не могут быть сугубо инженерными объектами, им также необходимо быть воплощением архитектурного замысла.

Удивительно, но работая с мостами, нам совершенно не интересен мост сам по себе, потому что городские мосты обычно довольно короткие. Настоящая загвоздка состоит в том, как «приземлить» мост, как соединить его с городским ландшафтом. Как только архитектор завершил вписывание моста в ландшафт, считай, вся работа сделана – любой может спроектировать мост. Планируя городские мосты, мы начинаем с анализа городского ландшафта: в каких условиях предстоит существовать мосту, какие транспортные и человеческие потоки идут по нему и вокруг него. Наши представления о строительстве мостов не всегда правильные. Мы проигрываем чаще, чем выигрываем, но это наш типичный образ мысли в отношении мостов как объектов городской среды.

Мосты в лондонском Олимпийском парке © Hufton + Crow
Мосты в лондонском Олимпийском парке © Hufton + Crow



– Как вы обычно выбираете конкурсы, в которых будете участвовать?

Ройшн Хенеган:
– Мы смотрим на жюри. Затем мы спрашиваем себя, интересен ли нам проект и подходит ли нам его масштаб. Кроме того, мы обязательно обращаем внимание на объем работы, который необходимо выполнить для участия в конкурсе. Если ты участвуешь в большом открытом конкурсе, то стараешься не вдаваться в излишние детали сразу же.

Для участия в конкурсе на проектирование Большого Египетского музея от нас изначально требовалось предоставить пять планшетов А3. Это был посильный объем работы. Затем было отобрано двадцать лучших проектов, и работы стало значительно больше. Конкурс на проектирование центра для посетителей Тропы гигантов также был совершенно открытым и в качестве заявки предполагал подготовку трех А1. В проекте нового ГЦСИ был этап отбора по портфолио, после которого к участию было приглашено двадцать претендентов.

– Как вы работаете в незнакомой среде?

Ройшн Хенеган:
– Мы непременно начинаем с изучения площадки для строительства, стараемся понять климат и почувствовать место. Несмотря на сказанное, мы совершили множество ошибок и порой неправильно воспринимали среду. Например, на Ближнем Востоке мы не до конца понимали, что общественное пространство должно быть защищенным от окружающей среды, а любые занятия на открытом воздухе крайне ограничены из-за невыносимой жары. А мы пытались привнести туда европейское чувство общественного уличного пространства, где оно интерпретируется как нечто ключевое и прекрасное. Работать в Европе несколько проще. Конечно, здесь тоже есть различия, но здесь существует общий язык и понимание отношений с открытым пространством.

Музейно-выставочный комплекс ГЦСИ. Heneghan Peng Architects. Материалы предоставлены пресс-службой ГЦСИ



Ши-Фу Пэн:
– Действительно, мы являемся представителями того поколения, которому необходимо понимание среды. Наш проект для ГЦСИ основан на анализе среды. Если бы аналогичные средовые характеристики существовали в каком-либо другом месте, мы бы предложили аналогичный проект.

В какой-то степени мы должны были выиграть, потому что наша победа была одержана на стратегическом уровне. Площадка расположена на Ходынском поле, где новый парк примыкает к самому большому в мире торговому центру. Все участники пришли к выводу, что этот торговый центр представляет собой урбанистическую проблему, поэтому все предложили проекты горизонтально вытянутых зданий, которые могли бы загородить торговый центр.
Музейно-выставочный комплекс ГЦСИ. Heneghan Peng Architects. Материалы предоставлены пресс-службой ГЦСИ

Мы решили действовать иначе и предложили вертикальное здание, которое должно фокусировать внимание на себе, сделав торговый центр лишь фоном. Концептуально наш проект схож с Эйфелевой башней. Если вы взглянете на Эйфелеву башню, ваше внимание будет приковано именно к ней, а не к простирающемуся за ней Парижу, потому что это вертикальная доминанта, противопоставленная линии горизонта. Можно сказать, мы решили проблему, отказавшись от решения проблемы, мы сжульничали.
Музейно-выставочный комплекс ГЦСИ. Heneghan Peng Architects. Материалы предоставлены пресс-службой ГЦСИ



Форма здания довольна русская. Нас часто спрашивают, почему в этом проекте мы используем столько консольных выносов. Мой ответ таков: мы в России, современные консоли были изобретены именно здесь, как мы можем построить здание без них? Все здание будущего музея буквально посвящено консольным выносам. Я всегда говорю, что чем сильнее ужать консольный вынос, тем сильнее здание будет напоминать американский небоскреб. Американские небоскребы в какой-то мере – совершенные экономические объекты. Консольные выносы противоположны экономической целесообразности. Этот элемент кажется нам воплощением идей русского авангарда.

– Россия – непростая страна для зарубежных архитекторов. Каковы основные положительные и отрицательные моменты в вашей работе над московским проектом?

Ройшн Хенеган:
– Нам нравится брать на себя всю работу на ранней стадии проектирования, а потом постепенно передавать воплощение наших идей партнерам, при этом сохраняя вовлеченность в проект в качестве наблюдателей. Такая схема работы была невозможна в реализации московского проекта. В нем мы играем роль проектных консультантов (design advisers). Однако это также значит, что мы будем участвовать в процессе до завершения строительства здания, что нам импонирует.

С одной стороны, мы были несколько удивлены невозможностью более плотно участвовать в проекте. С другой стороны, наши партнеры из Москомархитектуры всегда прислушивались к нашему мнению. Россия – страна с очень жесткими СНИПами. Сравнивая работу в Москве и в Лондоне, нам очевидно, что в России пространство для переговоров значительно уже.

Ши-Фу Пэн:
– Мы были удивлены множеством правил и изобретательностью в манипулировании ими. В любой стране правила не могут регулировать 100% населения. Всегда найдется 10%, которые выпадают из общей схемы. В конце концов, нельзя ограничить людей в желании творчески мыслить и придумывать нестандартные решения. Люди всегда находят лазейки. Русские очень хорошо знают, как обходить правила.

– А в чем особенность вашей работы в Ирландии?

Ройшн Хенеган:
– В Ирландии, как, пожалуй, и в Лондоне мы лучше знакомы с процессом строительства и сильнее вовлечены в него. Сейчас мы ведем реконструкцию Национальной галереи Ирландии в Дублине и постоянно находимся на площадке. Преимуществом такой включенности является хорошее знание пространства, доскональное понимание того, как люди его используют и как в нем перемещаются. Недостаток заключается в невозможности взглянуть на объект со стороны. Выполняя проекты в своей стране, архитектурное бюро невольно разделяет все исходные установки, свойственные этой среде, не подвергая их сомнению. Привилегия специалистов извне состоит в том, что они могут напомнить о необязательности следования привычному пути.

Проект реконструкции Национальной галереи Ирландии в Дублине © heneghan peng architects
Проект реконструкции Национальной галереи Ирландии в Дублине © heneghan peng architects



– Чувствуете ли вы связь с современной ирландской архитектурой?

Ройшн Хенеган:
– Если честно, мы никогда не чувствовали себя представителями ирландской архитектуры. Несмотря на то, что я ирландка и здесь окончила бакалавриат, Ши-Фу американец и мы оба учились в Штатах. Хотя в настоящий момент мы работаем в Дублине и, конечно, привносим некоторые элементы ирландской культуры в наши проекты, мы не были взращены этой системой настолько, насколько другие ирландские архитектурные бюро – как Grafton Architects или O’Donnell & Tuomey.

– С момента создания вашего бюро в Нью-Йорке вы успели переехать в Дублин и открыть филиал в Берлине. Каковы были причины и результаты таких перемещений?

Ройшн Хенеган:
– Верно, наше бюро открылось в Нью-Йорке, в то время мы там работали. Потом мы выиграли конкурс в Дублине, и удаленная разработка этого проекта была бы сложной задачей. В какой-то степени у нас не было причин оставаться в Нью-Йорке. В Европе куда более сильная культура конкурсов для молодых архитектурных бюро, поэтому мы решили переехать в Дублин. Наш первый заказ в Дублине был довольно крупным, офисное здание с бюджетом в 40 млн евро, что создало для нас определенную материальную базу.

– Ши-Фу, что ты думаешь о жизни в Ирландии? Каково было переехать в эту страну?

Ши-Фу Пэн:
– По-моему, место расположения для нас не имеет значения. По большому счету, у нас не было выбора, где жить. С точки зрения ведения бизнеса, Дублин довольно хорош. Существует такая аббревиатура ФЛАП (Франкфурт-на-Майне, Лондон, Амстердам, Париж), она обозначает ведущие узлы авиаперевозок бизнес-класса. В отличие от них, Дублин – высоко котирующийся аэропорт для туризма, использование которого в два-три раза дешевле, чем ФЛАП. Как видите, у нашего местоположения есть определенные преимущества.

Ройшн Хенеган:
– Открытие дополнительного офиса в Берлине произошло следующим образом: у нас было несколько сотрудников из Германии, один из которых хотел переехать в Берлин. Мы не хотели его терять, к тому же у нас в то время был проект в Веймаре, поэтому мы решили открыть филиал в Берлине. Сегодня там работает пять сотрудников.

– Похоже, у вас интернациональная команда?

Ройшн Хенеган:
– Наверно, мы до сих пор наполовину ирландцы. У нас также немало немцев и поляков. Раньше у нас был более интернациональный коллектив, но с началом экономического кризиса многие уехали из Ирландии.

– Ваше бюро стартовало в формате небольшой команды и постепенно стало расширяться. Каковы основные сложности в проведении таких организационных перемен?

Ши-Фу Пэн:
– Когда мы выиграли конкурс на проектирование Большого Египетского музея, нас было всего трое. В конце работы над проектом наша команда разрослась до более сотни сотрудников (из них примерно сорок работают в дублинском офисе).
Разумеется, мы переживали взлеты и падения. Наша первостепенная задача – ослабить контроль. Если посмотреть на ведущих мировых лидеров, скажем, на председателя правительства Китая, они инженеры, не архитекторы. Архитекторы не могут управлять государством, они слишком хотят все контролировать. В процессе работы с архитекторами, которые проектировали крупные здания, мы поняли логику оптимальной организации бюро. В какой-то момент мы решили частично стать менеджерами проектов, а не только архитекторами. Мы стали разбивать проект на части таким образом, чтобы разные сотрудники могли выполнять отдельные его компоненты. Обычно такие части довольно очевидны. Например, в московском проекте у нас есть парк на заднем плане и башня на переднем плане, это два нераздельных элемента. Башня производила бы куда более скромное впечатление, если бы она располагалась в городской среде. За счет расположения в большом парке башня будет его композиционной доминантой, словно пагода в японском саду. В Нью-Йорке она не имела бы смысла.

– Удивительно, что осуществление такого крупного международного проекта, как музей в Гизе, вы начинали втроем. Как вам это удалось?

Ши-Фу Пен:
– С самого начала работы над проектом Большого Египетского музея мы решили, что будем рассматривать всю площадку, на которой расположен объект, как одно целое. Таким образом, все элементы внутри и снаружи музейного здания, включая скамейки в прилегающем парке, были вписаны в планировочную сетку. Именно благодаря разработке этой сетки мы смогли выполнить проект, требующий сотни сотрудников, командой из трех человек.

– Ройшн, ты преподаешь в нескольких университетах. Как общение со студентами влияет на твою работу?

Ройшн Хенеган:
– Разговор с людьми, которые сосредоточенно разрабатывают какие-либо идеи и прикладывают серьезные усилия для их воплощения, очень воодушевляет. Работа в офисе очень практическая, обремененная мыслями о контрактах и бюджетах. Преподавание дает мне возможность проводить концептуальные эксперименты, говорить об идеях и мыслить свободнее.

– Как вы хотели организовать учебный процесс для молодых архитекторов в проекте Гринвичской школы архитектуры?

Ройшн Хенеган:
– Мы хотели построить Школу вокруг студии – большого удобного пространства для студентов, где они могут делать макеты, рисовать, заниматься и видеть друг друга. Понимаете, у всех однажды наступает момент, когда он/она «застревает». Когда это случается, полезно побродить, поговорить с другими, узнать, что у них на уме.

Архитектурная школа Гринвичского университета © Hufton + Crow
Архитектурная школа Гринвичского университета © Hufton + Crow



– Что обычно вдохновляет вас в процессе работы?

Ши-Фу Пэн:
– Это может быть что угодно. На самом деле, я не участвую в начальной стадии подготовки конкурсных проектов. На старте у меня нет идей. Мне нужно своего рода облако космической пыли, [из которой образуются звезды и планеты], с которым я мог бы работать. Я хороший критик.

По утрам я занимаюсь плаванием. В действительности, плавание – это единственное занятие, во время которого человек может быть наедине с собой в состоянии невесомости, что позволяет думать и генерировать идеи. Мне кажется, именно поэтому Ле Корбюзье также любил плавать.

– Что вы можете посоветовать молодым архитекторам?

Ши-Фу Пэн:
– Мы можем посоветовать, как участвовать в конкурсах, но не как стать архитектором. Терпеть не могу, когда говорят, что у каждого свой путь, но, как ни странно, люди подходят к решению одних и тех же задач по-разному. Каким-то образом все могут добиться хороших результатов. Совет прост – надо работать. Редкий человек рожден Фрэнком Гери, и даже он, наверняка, много и упорно работает.

– Что для вас проект вашей мечты?

Ройшн Хенеган:
– Я бы хотела построить аэропорт. Очень жаль, что аэропорты превратились в места, где главное – безопасность. Было бы здорово построить маленький аэропорт, который по-прежнему бы создавал ощущение волшебства полета.

Ши-Фу Пен:
– Мне не важно, каким проектом я занимаюсь. Чем сложнее проект, чем больше проблем необходимо решить при его исполнении – тем интереснее работать. Если заказчик дает нам полмиллиарда долларов, предоставляет площадку и просит построить здание, не ограничивая себя в расходах, мне не хочется работать над этим проектом. Если клиент сообщает, что у него всего полмиллиона долларов, участок представляет собой оспариваемую территорию и не имеет водоснабжения, тогда нам интересно.
Существует хорошее высказывание Рема Колхаса. Однажды его спросили, почему он никак не построит себе дом. Рем ответил: «В этом случае мне будет не с кем спорить». Ничто не возможно без сопротивления.

16 Марта 2016

Похожие статьи
Комментарии экспертов. Цирк
Объявлены результаты голосования: москвичи (29%) и дети (42%) проголосовали за первоначально победившее в конкурсе здание цирка в виде разноцветного шатра. Мы же собрали по разным изданиям комментарии экспертов архитектурно-строительной среды, включая авторов конкурсных проектов. Получилась внушительная подборка. Эксперты, в основном, приветствуют идею переноса в Мневники, далее – приветствуют обращение к общественному голосованию, и, наконец, кто-то отмечает уместность эксцентричной архитектуры победившего проекта для типологии цирка. Читайте мнения лучших людей отрасли.
Женская доля: что говорят архитекторы
Задали несколько вопросов женщинам-архитекторам. У нас – 27 ответов. О том, мешает ли гендер работе или, наоборот, помогает; о том, как побеждать, не сражаясь. Сила – у кого в упорстве, у кого в многозадачности, у кого в сдержанности... А в рядах идеалов бесспорно лидирует Заха Хадид. Хотя кто-то назвал и соотечественниц.
Григорий Ревзин: «Сильный жест из-под полы. Нечто победило»
Обсуждаем дискуссии вокруг конкурса на цирк и сноса СЭВ с самым известным архитектурным критиком нашего времени. В процессе проявляется парадокс: вроде бы сейчас принято ностальгировать по брежневскому времени, а знаковое здание, «ось» Варшавского договора, приговорили к сносу. Не странно ли? Еще мы выясняем, что wow-архитектура вернулась – это новый после-ковидный тренд. Однако, чтобы жест получился действительно сильным, без профессионалов все же не обойтись.
Сергей Скуратов: «Если обобщать, проект реализован...
Говорим с автором «Садовых кварталов»: вспоминаем историю и сюжеты, связанные с проектом, который развивался 18 лет и вот теперь, наконец, завершен. Самое интересное с нашей точки зрения – трансформации проекта и еще то, каким образом образовалась «необходимая пустота» городского общественного пространства, которая делает комплекс фрагментом совершенно иного типа городской ткани, не только в плоскости улиц, но и «по вертикали».
2024: что говорят архитекторы
Больше всего нам нравится рассказывать об архитектуре, то есть о_проектах, но как минимум раз в год мы даем слово архитекторам ;-) и собираем мнение многих профессионалов о том, как прошел их профессиональный год. И вот, в этом году – 53 участника, а может быть, еще и побольше... На удивление, среди замеченных лидируют книги и выставки: браво музею архитектуры, издательству Tatlin и другим площадкам и издательствам! Читаем и смотрим. Грустное событие – сносят модернизм, событие с амбивалентной оценкой – ипотечная ставка. Читаем архитекторов.
Наталья Шашкова: «Наша задача – показать и доказать,...
В Анфиладе Музея архитектуры открылась новая выставка, и у нее две миссии: выставка отмечает 90-летний юбилей и в то же время служит прообразом постоянной экспозиции, о которой музей мечтает больше 30 лет, после своего переезда и «уплотнения». Мы поговорили с директором музея: о нынешней выставке и будущей, о работе с современными архитекторами и планах хранения современной архитектуры, о несостоявшемся пока открытом хранении, но главное – о том, что музею катастрофически не хватает площадей. Не только для экспозиции, но и для реставрации крупных предметов.
Юрий Виссарионов: «Модульный дом не принадлежит земле»
Он принадлежит Космосу, воздуху... Оказывается, 3D-печать эффективнее в сочетании с модульным подходом: дом делают в цеху, а затем адаптируют к местности, в том числе и с перепадом высот. Юрий Виссарионов делится свежим опытом проектирования туристических комплексов как в средней полосе, так и на юге. Среди них хаусботы, дома для печати из легкого бетона на принтере и, конечно же, каркасные дома.
Дерево за 15 лет
Поемия АРХИWOOD опрашивает членов своего экспертного совета главной премии: что именно произошло с деревянным строительством за эти годы, какие заметные изменения происходят с этим направлением сейчас и что ждет деревянное домостроение в будущем.
Марина Егорова: «Мы привыкли мыслить не квадратными...
Карьерная траектория архитектора Марины Егоровой внушает уважение: МАРХИ, SPEECH, Москомархитектура и Институт Генплана Москвы, а затем и собственное бюро. Название Empate, которое апеллирует к словам «чертить» и «сопереживать», не должно вводить в заблуждение своей мягкостью, поскольку бюро свободно работает в разных масштабах, включая КРТ. Поговорили с Мариной о разном: градостроительном опыте, женском стиле руководства и даже любви архитекторов к яхтингу.
Андрей Чуйков: «Баланс достигается через экономику»
Екатеринбургское бюро CNTR находится в стадии зрелости: кристаллизация принципов, системность и стандартизация помогли сделать качественный скачок, нарастить компетенции и получать крупные заказы, не принося в жертву эстетику. Руководитель бюро Андрей Чуйков рассказал нам о выстраивании бизнес-модели и бонусах, которые дает архитектору дополнительное образование в сфере управления финансами.
Василий Бычков: «У меня два правила – установка на...
Арх Москва начнется 22 мая, и многие понимают ее как главное событие общественно-архитектурной жизни, готовятся месяцами. Мы поговорили с организатором и основателем выставки, Василием Бычковым, руководителем компании «Экспо-парк Выставочные проекты»: о том, как устроена выставка и почему так успешна.
Влад Савинкин: «Выставка как «маленькая жизнь»
АРХ МОСКВА все ближе. Мы поговорили с многолетним куратором выставки, архитектором, руководителем профиля «Дизайн среды» Института бизнеса и дизайна Владиславом Савинкиным о том, как участвовать в выставках, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно потраченные время и деньги.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
2023: что говорят архитекторы
Набрали мы комментариев по итогам года столько, что самим страшно. Общее суждение – в архитектурной отрасли в 2023 году было настолько все хорошо, прежде всего в смысле заказов, что, опять же, слегка страшновато: надолго ли? Особенность нашего опроса по итогам 2023 года – в нем участвуют не только, по традиции, москвичи и петербуржцы, но и архитекторы других городов: Нижний, Екатеринбург, Новосибирск, Барнаул, Красноярск.
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Согласование намерений
Поговорили с главным архитектором Института Генплана Москвы Григорием Мустафиным и главным архитектором Южно-Сахалинска Максимом Ефановым – о том, как формируется рабочий генплан города. Залог успеха: сбор данных и моделирование, работа с горожанами, инфраструктура и презентация.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Определяющая среда
Человекоцентричные, технологичные или экологичные – какими будут общественные интерьеры будущего, рассказывают члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023.
Иван Греков: «Заказчик, который может и хочет сделать...
Говорим с Иваном Грековым, главой архитектурного бюро KAMEN, автором многих знаковых объектов Москвы последних лет, об истории бюро и о принципах подхода к форме, о разном значении объема и фасада, о «слоях» в работе со средой – на примере двух объектов ГК «Основа». Это квартал МИРАПОЛИС на проспекте Мира в Ростокино, строительство которого началось в конце прошлого года, и многофункциональный комплекс во 2-м Силикатном проезде на Звенигородском шоссе, на днях он прошел экспертизу.
Резюмируя социальное
В преддверии фестиваля «Открытый город» – с очень важной темой, посвященной разным апесктам социального, опросили организаторов и будущих кураторов. Первый комментарий – главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова, инициатора и вдохновителя фестиваля архитектурного образования, проводимого Москомархитектурой.
Прямая кривая
В последний день мая в Москве откроется биеннале уличного искусства Артмоссфера. Один из участников Филипп Киценко рассказывает, почему архитектору интересно участвовать в городских фестивалях, а также показывает свой арт-объект на Таможенном мосту.
Бетонные опоры
Архитектурный фотограф Ольга Алексеенко рассказывает о спецпроекте «Москва на стройке», запланированном в рамках Арх Москвы.
Юлий Борисов: «ЖК «Остров» – уникальный проект, мы...
Один из самых больших проектов жилой застройки Москвы – «Остров» компании Донстрой – сейчас активно строится в Мневниковской пойме. Планируется построить порядка 1.5 млн м2 на почти 40 га. Начинаем изучать проект – прежде всего, говорим с Юлием Борисовым, руководителем архитектурной компании UNK, которая работает с большей частью жилых кварталов, ландшафтом и даже предложила общий дизайн-код для освещения всей территории.
Валид Каркаби: «В Хайфе есть коллекция арабского Баухауса»
В 2022 году в порт города Хайфы, самый глубоководный в восточном Средиземноморье, заходило рекордное количество круизных лайнеров, а общее число туристов, которые корабли привезли, превысило 350 тысяч. При этом сама Хайфа – неприбранный город с тяжелой судьбой – меньше всего напоминает туристический центр. О том, что и когда пошло не так и возможно ли это исправить, мы поговорили с архитектором Валидом Каркаби, получившим образование в СССР и несколько десятилетий отвечавшим в Хайфе за охрану памятников архитектуры.
О сохранении владимирского вокзала: мнения экспертов
Продолжаем разговор о сохранении здания вокзала: там и проект еще не поздно изменить, и даже вопрос постановки на охрану еще не решен, насколько нам известно, окончательно. Задали вопрос экспертам, преимущественно историкам архитектуры модернизма.
Фандоринский Петербург
VFX продюсер компании CGF Роман Сердюк рассказал Архи.ру, как в сериале «Фандорин. Азазель» создавался альтернативный Петербург с блуждающими «чикагскими» небоскребами и капсульной башней Кисе Курокавы.
2022: что говорят архитекторы
Мы долго сомневались, но решили все же провести традиционный опрос архитекторов по итогам 2022 года. Год трагический, для него так и напрашивается определение «слов нет», да и ограничений много, поэтому в опросе мы тоже ввели два ограничения. Во-первых, мы попросили не докладывать об успехах бюро. Во-вторых, не говорить об общественно-политической обстановке. То и другое, как мы и предполагали, очень сложно. Так и получилось. Главный вопрос один: что из архитектурных, чисто профессиональных, событий, тенденций и впечатлений вы можете вспомнить за год.
Технологии и материалы
Алюмо-деревянные системы UNISTEM: инженерные решения...
Современная архитектура требует решений, где технические возможности не ограничивают, а расширяют художественный замысел. Алюмо-деревянные системы UNISTEM – как раз такой случай: они позволяют решать архитектурные задачи, которые традиционными методами были бы невыполнимы.
Цифровой двойник для АГР: автоматизация проверки...
Согласование АГР требует от архитекторов и девелоперов обязательного создания ВПН и НПМ, высокополигональных и низкополигональных моделей. Студия SINTEZ.SPACE, глубоко погруженная в работу с цифровыми технологиями, разработала инструмент для их автоматической проверки. Плагин для Blender, который обещает существенно облегчить эту работу. Сейчас SINTEZ предлагают его бесплатно в открытом доступе. Публикуем рассказ об их проекте.
Фиброгипс и стеклофибробетон в интерьерах музеев...
Компания «ОРТОСТ-ФАСАД», специализирующаяся на производстве и монтаже элементов из стеклофибробетона, выполнила отделочные работы в интерьерах трех новых музеев комплекса «Новый Херсонес» в Севастополе. Проект отличает огромный и нестандартный объем интерьерных работ, произведенный в очень сжатые сроки.
​Парящие колонны из кирпича в новом шоуруме Славдом
При проектировании пространства нового шоурума Славдом Бутырский Вал перед командой встала задача использовать две несущие колонны высотой более четырех метров по центру помещения. Было решено показать, как можно добиться визуально идентичных фасадов с использованием разных материалов – кирпича и плитки, а также двух разных подсистем для навесных вентилируемых фасадов.
От концепции до реализации: технологии АЛБЕС в проекте...
Рассказываем об отделочных решениях в новом терминале международного аэропорта Камов в Томске, которые подчеркивают наследие выдающегося авиаконструктора Николая Камова и природную идентичность Томской области.
FAKRO: Решения для кровли, которые меняют пространство
Уже более 30 лет FAKRO предлагает решения, которые превращают темные чердаки и светлые, безопасные и стильные пространства мансард. В этой статье мы рассмотрим, как мансардные окна FAKRO используются в кровельных системах, и покажем примеры объектов, где такие окна стали ключевым элементом дизайна.
Проектирование доступной среды: 3 бесплатных способа...
Создание доступной среды для маломобильных групп населения – обязательная задача при проектировании объектов. Однако сложности с нормативными требованиями и отсутствие опыта могут стать серьезным препятствием. Как справиться с этими вызовами? Компания «Доступная страна» предлагает проектировщикам и дизайнерам целый ряд решений.
Эволюция стеклопакета: от прозрачности к интеллекту
Современные стеклопакеты не только защищают наши дома от внешней среды, но и играют центральную роль в энергоэффективности, акустическом комфорте и визуальном восприятии здания и пространства. Основные тренды рынка – смотрите в нашем обзоре.
Архитектурный стол и декоративная перегородка из...
Одним из элементов нового шоурума компании Славдом стали архитектурный стол и перегородка, выполненные из бриз-блоков Mesterra Cobogo. Конструкции одновременно выполняют функциональную роль и демонстрируют возможности материала.
​Технологии Rooflong: инновации в фальцевой кровле
Компания «КБ-Строй», занимающаяся производством и монтажом фальцевой кровли под брендом Rooflong, зарекомендовала себя как лидер на российском рынке строительных технологий. Специализируясь на промышленном фальце, компания предлагает уникальные решения для сложных архитектурных проектов, обеспечивая полный цикл работ – от проектирования до монтажа.
Архитектурные возможности формата: коллекции тротуарной...
В современном городском благоустройстве сочетание строгой геометрии и свободы нерегулярных форм – ключевой принцип дизайна. В сфере мощения для этой задачи хорошо подходит мелкоформатная тротуарная плитка – от классического прямоугольника до элементов с плавными линиями, она позволяет создавать уникальные композиции для самых разных локаций.
Полет архитектурной мысли: SIBALUX в строительстве аэропортов
На примере проектов четырех аэропортов рассматриваем применение алюминиевых и стальных композитных панелей SIBALUX, которые позволяют находить оптимальные решения для выразительной и функциональной архитектуры даже в сложных климатических условиях.
Архитектура промышленного комплекса: синергия технологий...
Самый западный регион России приобрел уникальное промышленное пространство. В нем расположилось крупнейшее на территории Евразии импортозамещающее производство компонентов для солнечной энергетики – с фотоэлектрической фасадной системой и «солнечной» тематикой в интерьере.
Текстура города: кирпичная облицовка на фасадах многоэтажных...
Все чаще архитекторы и застройщики выбирают для своих высотных жилых комплексов навесные фасадные системы в сочетании с кирпичной облицовкой. Показываем пять таких недавних проектов с использованием кирпича российского производителя BRAER.
Симфония света: стеклоблоки в современной архитектуре
Впервые в России трехэтажное здание спорткомплекса в премиальном ЖК Symphony 34 полностью построено из стеклоблоков. Смелый архитектурный эксперимент потребовал специальных исследований и уникальных инженерных решений. ГК ДИАТ совместно с МГСУ провела серию испытаний, создав научную базу для безопасного использования стеклоблоков в качестве облицовочных конструкций и заложив фундамент для будущих инновационных проектов.
Сияние праздника: как украсить загородный дом. Советы...
Украшение дома гирляндами – один из лучших способов создать сказочную атмосферу во время праздников, а продуманная дизайн-концепция позволит использовать праздничное освещение в течение всего года, будь то вечеринка или будничный летний вечер.
Тактильная революция: итальянский керамогранит выходит...
Итальянские производители представили керамогранит с инновационными поверхностями, воссоздающими текстуры натуральных материалов. «LUCIDO Бутик Итальянской Плитки» привез в Россию коллекции, позволяющие дизайнерам и архитекторам работать с новым уровнем тактильности и визуальной глубины.
Тротуарная плитка как элемент ландшафтного проектирования:...
Для архитекторов мощение – один из способов сформировать неповторимый образ пространства, акцентировать динамику или наоборот создать умиротворяющую атмосферу. Рассказываем об актуальных трендах в мощении городских пространств на примере проектов, реализованных совместно с компанией BRAER.
Сейчас на главной
Найди свою школу
Бюро Gradolí & Sanz Arquitectes спроектировало и построило для работающей по системе Монтессори школы Imagine под Валенсией здание, которое служит для учащихся наглядным пособием.
Ковчег в заповеднике
Проект апарт-отеля мастерской Ильи Гринберга для Куршской косы – одновременно архитектурная капитуляция, как называют ее авторы, и осознанный выбор. Подход, вероятно, оценил бы Джон Рёскин, для которого в архитектуре была важна честность: здание не притворяется маленьким, не стремится раствориться или мимикрировать, но заявляет о себе с достоинством. Приняв данность ТЭПов и экономической модели, оно не увязает в рефлексии и демонстрирует сильные стороны. Подробную историю формообразования рассказывает главный архитектор проекта Илья Гринберг.
Pro forma
Появились фотографии реализованной в Черняховске вискикурни архитекторов TOTEMENT / PAPER – объекта, продолжающего их же Музей коньяка. Из простого, в общем-то, технически промышленного, объема и пространства, архитекторы сделали целый театр, насыщенный впечатлениями. Смотрим. Всем советуем экскурсию на вроде бы завод, а на самом деле – эксперимент по театрализации темы приготовления крепких напитков. И не только ее, а и «чистого искусства», способного развиваться где угодно.
Исток, гнездо и колос
В конце прошлого года бюро ASADOV подвело итоги конкурса на лучший семейный клуб, который проводило при поддержке Союза архитекторов России. Принять участие в нем могли молодые архитекторы и студенты профильных вузов. С запозданием, но знакомим с победителями конкурса.
Жизнь в замке
Амалия Тавелла и ее бюро превратили замок среди виноградников Прованса в выставочное пространство, дополненное дюжиной гостиничных номеров.
Вишневая фабрика
Мастерская PROJECTLIFE разработала проект реконструкции дома культуры в городе Уварово для размещения производства энергосберегающих полиуретановых изделий. Смену функции архитекторы маркируют более динамичной композицией, соответствующей технологии перепланировкой, а также кирпичной облицовкой. Также проект предполагает использование принципов устойчивого строительства.
Крути педали
Первый участок ВЕЛО1 – маршрута между Москвой и Петербургом – соединяет города Дубна и Яхрома. Благоустройством трассы занималось бюро EASYBUREAU совместно с АНО «Вело1»: с помощью ландшафтного дизайна дорожка вписана в разнообразные пейзажи, а по пути следования появились деревянные настилы, площадки для отдыха, пункты проката и ремонта.
MADA 2025: итоги премии MosBuild для молодых архитекторов...
В начале апреля на выставке MosBuild 2025 подвели итоги премии для молодых архитекторов и дизайнеров MosBuild Architecture & Design Awards. Номинаций в этом году было семь: шесть традиционных и одна новая – от бизнес-сообщества MosBuild Connect. Рассказываем о победителях.
Славянский мотив
По проекту бюро «Лепо» в Старом Осколе открылась пекарня, которая оживила советский микрорайон: за стенами обычного торгового павильона скрывается интерьер с декоративными подзорами, мозаичными стенами и сочным терракотовым цветом.
Сечение по Краснодару
Стали известны лауреаты смотра-конкурса «Золотое сечение 2025». Гран-при достался тренировочной базе футбольного клуба «Краснодар» Максима Рымаря. Публикуем полный список награжденных.
Арт-мельница
Историческая автоматическая мельница в чешском Пардубице претерпела сложную, многосоставную реставрацию усилиями бюро TRANSAT и Prokš Přikryl, став в итоге важным художественным центром.
Приморская волна
Градсовет Петербурга рассмотрел проект санаторного комплекса в Солнечном, представленный руководителем бюро «А.Лен» Сергеем Орешкиным. Экспертам понравилась архитектура, но большие сомнения вызвала среда, которая намекает на вероятность апартаментов: дисперсная застройка, небольшое количество парковочных мест и отсутствие крытого бассейна плохо сочетаются с типологией комплекса.
Арка и треугольник
Новый бизнес-центр Stone Мневники от Kleinewelt Architekten, для того же заказчика, что и на Ходынке, в чем-то перекликается с проектами для нее. Но не во всем. В Мневниках больше углов, и сами авторы говорят, что проект построен на контрасте. Действительно, если в первой очереди присутствуют намеки на классику, хотя и очень легкие – ну, хотя бы те же арки, и просто, и перевернутые, то есть ее прообразом можно считать восьмидесятые; то во второй очереди в роли отдаленного прообраза модернизм семидесятых. Их объединяет калейдоскоп не лишенного дерзости благоустройства из лучей и треугольников.
Вторая итерация
Градсовет Петербурга повторно рассмотрел проект дома, который повлияет на панорамы Большой Невки. Бюро «А2» прислушлось к рекомендациям и поработало с ритмом, торцами и верхним террасированным уровнем. Эксперты поддержали улучшения и признали проект удачным.
Парящие ступени
В поместье в горах на юге Китая появились два павильона по проекту бюро DoDesign: они вдохновлены типичными для этой местности огромными камнями.
Солнечный дуплекс
Небольшой отель в Солнечногорске, рассчитанный на автономное размещение двух компаний, построен по проекту DO buro. В сценарий здания заложена как возможность уединения, так и совместного времяпрепровождения: у каждого жилого модуля свой двор и гостиная с панорамным окном, а объединяет их терраса, которую можно использовать в качестве дополнительной площадки для отдыха.
Домашняя триада
Дом по проекту Neogenesis+Studi0261 в Сурате на западе Индии состоит из трех почти одинаковых и независимых секций: здесь с удобством разместились несколько поколений одной семьи.
Тень от франжипани
Ресторан, построенный по проекту бюро Максима Цыбина Overhead на острове Бали, простыми и крупными формами подсвечивает колоритный контекст: на фоне белых и бетонных поверхностей ярче проступает разнообразие растительности, самобытность придомовых храмов и детали окружающих зданий.
Убежище архитектора
Собственный дом архитекторов студии Quatrobase в Московской области изобретателен и включает множество нестандартных решений: двусветную гостиную при каркасной технологии строительства, темный фасад и контрастные окна, а также целый ряд интерьерных и технических находок.
Фабрика здоровья
Работая над проектом оздоровительно-туристического комплекса на берегу Енисея, архитекторы ПТАМ Виссарионова поставили перед собой задачу создать оздоровительные пространства, усиливающие пользу воздействия природы и медицинских процедур на тело и душу. Объемно-пространственные нацелены стимулировать взаимодействие гостей с ландшафтом и друг с другом.
Рыночный куб
MVRDV предложили для тайваньского города Чжубэй новую, максимально гибкую типологию рыночной постройки, применив свой излюбленный прием штабелирования этажей и функций.
Дом над соснами
Дом на юго-западе Франции по проекту Maud Caubet Architectes приподнят над землей, чтобы владельцы могли любоваться кронами сосен.
Механика цветения стеклянного леса
Комплекс апартаментов Саввинская 27 от Level, строительство которого сейчас уже подходит к концу на вытянутом вдоль реки протяженном участке рядом с Новодевичьим монастырем, – обладает очень смелой для Москвы пластикой. Визуально он похож на результат работы стеклодува в соавторстве со скульптором, этакие стеклянно-бетонные джунгли, ритмизованные, но растущие энергично и живописно. Воплотить такую идею – не так-то просто. Рассказываем о концепции ODA и о методах, использованных архитекторами компании АПЕКС для ее реализации. Показываем узлы.
Третья пространственная
Профессор МАРХИ Максим Полещук написал книгу об инновациях. Она выйдет в свет в мае 2025, а пока показываем расширенную авторскую аннотацию. Там сказано, что книге есть разгадка освобождения архитектуры от «плена традиционных институтов: заказчик – подрядчик, проектировщик – строитель, чиновник – девелопер».
Античность и недвижимость
Бюро OMA выиграло конкурс на проект реконструкции футбольного стадиона «Сельман Стермаси» в Тиране: вокруг модернизированной арены появятся жилье, офисы и гостиница.
Между действительным и виртуальным
Интерьер бутика Nude Story на Кузнецком Мосту, реализованный по проекту Романа Гуляева и Марии Цахариас, может показаться очень уж модным: очищенный кирпич, обилие медиа-экранов. Но он освежает и даже завораживает парадоксами, начиная от обилия медиа-экранов в историческом интерьере и заканчивая «фрагментами» каннелированных колонн травянистого цвета.
Благоустройство глазами студентов
В начале марта в Минстрое России подвели итоги Национального студенческого конкурса «Благоустрой!» Были определены победители в шести номинациях, а также обладатель гран-при конкурса в миллион рублей. Рассказываем о проектах-победителях.