Свет Лавры in partibus infidelium: «украинизмы» в архитектуре Сибири XVIII в.

Во втор. пол. XVII в. культурные контакты с Украиной сыграли исключительную роль в распространении европейских элементов в русской культуре. После того, как основанием Петербурга было прорублено прямое окно в Европу, роль этих связей уменьшилась, однако они не прекратились. Для церковной сферы они оставались очень тесными до второй пол. XVIII в., ибо едва ли не большинство архиереев, назначавшихся на великорусские кафедры, происходило с Украины. В основном это были питомцы знаменитой Могилянской академии, находившейся в Киево-Печерской лавре и бывшей лучшим учебным заведением в тогдашнем православном мире. Благодаря этим образованным и энергичным пастырям украинское влияние оставалось едва ли не определяющим в иконописи и церковной музыке; в архитектуре оно проявило себя слабее, наиболее заметным оказалось в Сибири. Предлагаемый текст посвящен обзору основных «украинизмов» в каменном храмостроении Сибири XVIII в., источникам их распространения и формам бытования.

Архитектура Сибири первоначально была деревянной, каменное строительство началось на этих землях в конце 1670-х гг. и было сосредоточено в административной и церковной столице Тобольске и вокруг него. До конца XVII в. было возведено несколько зданий, крупнейшим из которых был огромный кафедральный Успенский (Софийский) собор (1681–1686). Первые каменщики приехали из Москвы и Устюга, стилистика не выходила за рамки «дивного узорочья», господствовавшего в столичной архитектуре до кон. 1680-х гг. На рубеже XVII–XVIII вв. в Сибири появляются первые церкви в традициях нового, нарышкинского стиля — Вознесенская в Тобольске (заложена после 1699, рухнула вскоре после освящения в 1717 г.), Благовещенская в Тюмени (1700–1708, не сохр.), Троицкий собор в Верхотурье (1703–1709, ныне Свердловская обл.) и др. Именно в это время в Тобольск приезжает первый митрополит-малоросс.
Им был св. Филофей Лещинский (1650–1727), управлявший сибирской кафедрой с 1702 по 1711 г., затем ушедший на покой и принявший схиму под именем Феодора. В 1715 г. он был вынужден вернуться к управлению кафедрой, официально снова возглавил ее в 1717 г. (схимитрополит Феодор). После вторичного оставления кафедры в 1720 г. и вплоть до своей кончины в 1727 г. он продолжал оказывать заметное влияние на жизнь епархии. Неутомимый проповедник и миссионер, администратор и культурный деятель, он был, быть может, крупнейшим сибирским церковным деятелем XVIII в. Его главным строительным предприятием стало возведение ансамбля Троицкого монастыря в Тюмени, в котором он принял схиму и в котором позже был погребен. Несмотря на то, что большую роль в строительстве монастырских зданий сыграла местная артель во главе с Матвеем Максимовым , все они были построены в формах архитектуры Левобережной Украины последней трети XVII – первой трети XVIII вв. Троицкий собор (1708–1715) — монументальное четырехстолпное сооружение, увенчанное, по украинской традиции, тремя главами-банями по продольной оси, с дополнительными меньшими главами с юга и севера. Алтарь трехчастный, имеет, как и все украинские храмы того времени, сильно развитые объемы апсид; центральная значительно выше боковых. Большинство декоративных элементов храма также имеет украинское происхождение. С севера собор имел двухэтажную пристройку, в которой разместились приделы Антония и Феодосия Печерских, основателей Киево-Печерской лавры, и Печерской иконы Успения Богородицы — главной киевской святыни. Остальные храмы монастыря также вписываются в типологию украинской архитектуры. Трапезная церковь Зосимы и Савватия Соловецких (окончена в 1717; позже переименована в честь Сорока мучеников, не сохр.) была увенчана огромной главой-баней, с запада к ней примыкала характерная удлиненная трапезная палата. Надвратная церковь Петра и Павла (строилась в 1726–1727 и 1737–1741) — пятиглавая, крестообразная, ее ближайший украинский аналог — Всехсвятская церковь на Экономических воротах Киево-Печерского монастыря (1696–1698). Таким образом, митрополит Филофей воздвиг на берегах реки Туры символическое подобие Киево-Печерской лавры — величайшего монастыря Древней Руси и самой почитаемой святыни западнорусских земель.
При митрополите были построены также две приходские церкви в Тобольске, из первых в городе. Спасская церковь в верхнем Тобольске была построена на средства купца Стефана Третьякова в 1709–1713 гг. Композиция здания — одноглавый восьмерик (не сохр.) на четверике; четверик сильно растянут в ширину, что позволило пристроить обширные боковые апсиды; с запада — трапезная и ярусная колокольня (сер. XVIII в., не сохр.). Подобное объёмно-пространственное построение — с большим восьмериком на «трансепте» и развитой алтарной частью — вовсе неизвестно русской традиции, но встречается на Украине; примером может служить Воскресенская церковь Густынского монастыря (1695, ныне Прилукский р-н Черниговоской обл.). Отличающиеся особой выразительностью декоративные детали — пилястры с бочкообразным утолщением, полуциркульные, полуовальные и пламенеющие очелья наличников, филёнки в форме шестигранника и греческого креста — близки деталям Троицкого собора в Тюмени; многие из них имеют украинские аналоги. Вторая, Никольская или Введенская, церковь, также расположенная в верхнем городе, была заложена около 1714 г. и вскоре доведена до сводов . Она не была окончена из-за царского указа 1714 г. о запрете каменного строительства вне Петербурга. Работы возобновились в 1724 г. «по особому разрешению правительства» и в 1743 г. храм был освящен. Шатровая колокольня была окончена, видимо, только после 1748 г. До наших дней здание не сохранилось, известен ряд его фотографий. Композиция Никольской церкви была, в целом, идентична Спасской: растянутый в ширину четверик, завершавшийся восьмериком, те же развитые алтарные апсиды, трапезная и колокольня по оси. Широкий восьмерик с большими прямоугольными окнами, характерный для нарышкинской архитектуры, завершался главой на световом барабане. Кровля на своде восьмерика имела своеобразный перехват у основания, напоминающий об украинской традиции. Вероятно, утраченное завершение Спасского храма было примерно таким же; на графическом дореволюционном изображении у него показана высокая барочная кровля, однако такая же показана и у Никольской церкви. Декор обоих храмов также был очень близок. Оба они продолжили (если предположить, что Спасская церковь была окончена позже Троицкого собора) развитие украинской традиции на сибирской почве. В данном случае, речь идет об «украинизмах» как о прижившихся и полюбившихся строительных приемах, а не как об иконографических мотивах, указывающих на избранный символический образец; заказчиками храмов были местные купцы, «одолжившие» у митрополита Филофея часть его тобольско-украинской артели. Русских черт (шатровая колокольня, широкий восьмерик и др.) у этих храмов пока немного. Однако именно синтез мало- и великороссийских традиций станет главным путем развития нового периода приходского каменного храмостроения в Тобольске, открывшегося сооружением Никольской (Введенской) церкви.

Итак, перерыв в каменном строительстве, связанный с введением в действие указа 1714 г., не прервал распространения украинского архитектурного языка в Сибири. Его бытование поддерживалось как сложившейся традицией, так и новыми контактами с Украиной. Архиерейский престол в Тобольске продолжали занимать малороссы, и почти каждый из них внес свой вклад в развитие местной архитектуры. При митрополите Антонии I Стаховском (1721–1740) в Тобольск прибыл украинский подмастерье каменных дел «черкашенин» Корнилий Михайлов Переволоки, артель которого построила в Тобольске целый ряд каменных зданий. Митрополит Антоний II Нарожницкий (1742–1748) предпринял постройку теплого храма при св. Софии, Сильвестр Гловацкий (1749–1755) —перестройку храмов в селе Абалак (ныне Тобольский р-н Тюменской обл.).
Архитектура, связанная с заказом «дома св. Софии», т. е. митрополичьего двора, характеризуется непосредственной ориентацией на украинские образцы. Первым символическим актом в этом ряду стали переделки куполов собора св. Софии в Тобольске в 1726–1727 гг., когда они получили форму украинских бань. В 1733 г. эти главы сгорели, но в 1735 г. были возобновлены в прежнем виде. Следующим шагом стало возведение аналога киевской «тёплой Софии» — рядом с тобольской Софией в 1743–1746 гг. был построен зимний храм, получивший знаковое посвящение св. Антонию и Феодосию Печерским. Переименованный в Покровский, он дошёл до наших дней в том виде, который он приобрёл после перестроек сер. XIX в. Храм является компактным вариантом композиции Спасской церкви, причем, вероятно для уменьшения подлежащего отоплению объёма, строители отказались от восьмерика и перекрыли немного растянутый в ширину четверик поперечным цилиндрическим сводом. Над ним возведено одноглавое глухое купольное венчание, напоминающее украинские бани. Перед относительно узкой трапезной был сделан гранёный притвор — украинская черта , впервые в Сибири появившаяся именно здесь. Декор собора скромен, по сравнению со Спасской и Никольской церквами даже убог; набор элементов украинский, некоторые (наличники с разорванным килевидным и пятиугольным очельем) в данном варианте в Тобольске ещё встречались. Думаю, что появление в архитектуре собора новых «украинизмов» связано с приездом новых малороссийских мастеров.
В конце 1740-х гг. начинаются работы по перестройке архитектурного комплекса в селе Абалак, где в 1636 г. была обретена икона Божьей Матери Знамение, ставшая главной святыней Сибири. В 1683–1691 гг., всего через два года после закладки кафедрального собора, здесь строится первый в Сибири сельский каменный храм Знамения. В 1720-е годы, при митрополите Филофее, закладывается тёплый храм, но его доводят только до уровня окон ; в 1748–1750 гг. он достраивается и освящается как Троицкий, хотя по одному из приделов часто именуется Никольским. В 1751–1752 гг. перестраивается главный храм, а в 1752–1759 гг. возводится надвратная колокольня с храмом Марии Египетской. Посвящения храмов недвусмысленно указывают на иконографию Абалакской иконы, где Богоматери типа «Знамение» предстоят св. Николай Мирликийский и св. Мария Египетская. В 1783 г. центром прихода становится соседнее село Преображенское, а в Абалак с Урала переводится Богоявленский Невьянский монастырь, переименованный в Знаменский; монастырь в настоящее время действует, оба храма и колокольня сохранились.
Первоначальная Знаменская церковь была типичной для русской архитектуры второй половины XVII в. четырёхстолпной пятиглавой постройкой. Из-за боязни обрушения сводов — в Софийском соборе они рухнули в 1684 г. — мастера абалакской церкви сделали стены и столпы очень толстыми, так что внутреннее пространство оказалось тесным и тёмным. При перестройке здания своды с главами и поддерживающие их столпы были разобраны, окна растёсаны. Храм перекрыт огромным лотковым сводом, опирающимся на низкий восьмерик, увенчан главой на световом барабане. Объёмно-пространственной композиции здания были последовательно приданы украинские черты — огромная «вздутая» кровля с перехватом на восьмерике, ее уменьшенная копия на барабане, надстройка апсид и завершение центральной восьмериком с главой-баней, наконец, гранёный притвор. Никольская церковь представляет собой вариант композиции Спасской церкви в Тобольске: удлинённая постройка с трёхчастной апсидой, небольшой трапезной и притвором завершалась утраченным ныне невысоким широким восьмериком. Её крупный, упрощённо выразительный декор — стандартный набор тобольских «украинизмов». В тех же формах выдержан и декор колокольни. Она состоит из двух восьмериков на кубическом двухъярусном основании; верхний восьмерик — открытый ярус звона, нижний четверик — ворота; храм Марии Египетской расположен в верхнем четверике, открытом в нижний глухой восьмерик. Завершение колокольни уподоблено венчанию Знаменского храма — ярус звона имеет «вздутую» кровлю с перехватом, над которой высится небольшой световой барабан с идентичным завершением. Вместе с колокольней Архангельской церкви (между 1749 и 1754 гг.) это — первая нешатровая колокольня в Тобольске.
В целом, постройки тобольского митрополичьего двора сохраняют тесную связь с украинской архитектурной традицией, лишь в ограниченной степени усваивая русские черты. Иначе обстояло дело в посадском строительстве Тобольска, где русские и украинские формы вступили в тесное взаимодействие.

Посадское строительство в Тобольске в 1730-е – 1740-е гг. связано с деятельностью артели во главе с выходцем из Малороссии Корнилием Переволокой. Первыми ее предприятиями были достройка Никольской церкви (см. выше) и строительство келейного корпуса Знаменского монастыря с Казанской церковью, не доведенное до конца . Однако наиболее важным стала перестройка Богоявленской церкви на Торгу, в нижнем городе. Одноэтажное каменное здание, построенное в 1690–1691 гг., было первым каменным приходским храмом Тобольска. В 1737–1744 гг. артелью Переволоки были возведены второй этаж, освящённый в честь Владимирской иконы Божией Матери (откуда пошло второе название церкви — Богородицкая), и шатровая колокольня. До наших дней храм не сохранился. Это было здание типа восьмерик на четверике с трапезной и притвором; колокольня примыкала к притвору с юга, что объясняется, вероятно, планировкой нижнего этажа, относящейся к кон. XVII в. В отличие от предшествующих приходских храмов города — Спасского и Никольского — четверик здесь не был растянут в ширину, три апсиды были тесно прижаты друг к другу; над центральной был устроен широкий световой восьмерик на постаменте. Переход от четверика к большому восьмерику основного храма, имевшему меньший диаметр, осуществлялся через дополнительный низкий восьмерик. По сути дела, объёмное построение Богоявленской церкви — это попытка сохранить выразительную обособленность объёмов церкви украинского типа при её «сжатии» по ширине. Постамент под восьмериком основного объёма храма зрительно отделяет его от четверика, поскольку иначе стены «сжатого» четверика слились бы с ним в единую плоскость. Ту же роль играет и постамент под восьмериком над центральной апсидой, которая в противном случае слилась бы с боковыми. Композиция храма стала компактнее и стройнее, чем у «расползшихся» по земле Спасской и Никольской церквей; зато попытка сохранить самостоятельность объёмов делает их излишне дробными. Декор Богоявленской церкви сходен с набором форм Спасской церкви и, в особенности, Троицкого тюменского собора, хотя детали отличаются меньшей сочностью и большей измельчённостью форм. Идентично оформлены барабаны — широкими пилястрами, заканчивающимися значительно ниже карниза; в наличниках также использованы трёхлопастные и полуциркульные очелья. Отличает Богоявленскую церковь тенденция к слиянию линейных элементов декора по горизонтали и вертикали. Так, карнизы наличников трапезной и апсид, а также (зрительно) четверика храма соединяются в единую горизонталь. Ещё одна черта пластики стен Богородицкого храма — обилие многоуступчатых филёнок. На большом восьмерике в прямоугольные филёнки — вместо наличников — заключены окна, во втором ярусе стен четверика сделаны филёнки, очертаниями — с полуциркульным или трёхлопастным завершением — сходные с окнами. Благодаря всему этому поверхность стены как бы растворяется в орнаментике. Мотивы соединения горизонтальных и вертикальных элементов характерны для украинского зодчества; пример — трапезная (1677–1679) и собор (1679–1695) Троицкого монастыря в Чернигове. Однако там элементы крупнее и чётко выделены на фоне стены; в Тобольске же ощущается почерк привычных к формам узорочья русских мастеров, стремящихся максимально заполнить плоскость стены; об их вкусах свидетельствует и такой элемент, как бегунец под карнизом трапезной и апсиды.
Богоявленская церковь стала ключевым звеном в создании русского храмового образа на основе украинских форм. Он будет обретен в церкви Михаила Архангела (1745–1749), архитектура которой представляет собой решительный шаг к цельности и стройности объёмного построения и отбору соответствующего декора. Строительство С. П. Заварихин приписывает артели «ямского охотника» Кузьмы Черепанова. По счастью, храм дошёл до наших дней без утрат. Это был первый в городе храм кораблём, т. е. изначально заложенный как двухэтажный, с колокольней, трапезной и основным объёмом примерно одинаковой ширины, расположенными по одной оси. Зодчий Архангельской церкви, несомненно, отталкивавшийся от форм Богоявленского храма, сделал ряд решительных шагов к монолитности и стройности образа. Во-первых, он поставил колокольню по оси трапезной — судя по всему, впервые в Тобольске (колокольни Спасской и Никольской церквей были возведены несколько позже, хотя, быть может, задумывались изначально). Во-вторых, он отказался от восьмерика и сложной украинской кровли, перекрыв храм высоким восьмилотковым сводом с небольшим световым восьмериком-фонарём в завершении — чтобы зрительно облегчить восприятие завершения и без того высокого здания; так же решено завершение апсиды. Наконец, очень важно то, что таким же высоким сводом он перекрыл и колокольню — она стала первой нешатровой колокольней в Тобольске. Переход от четверика к кровле осуществляется здесь через полуглавие — полуциркульный фронтон над центральной частью каждой из стен, не отделённый от неё карнизом. Представляется, что все эти новшества были вдохновлены архитектурой Великого Устюга и Вятки, где к концу 1730-х годов кристаллизовались местные типы храмов. Из Устюга могло быть позаимствовано полуглавие — совсем не обязательный, но и не редкий элемент композиции фасадов ярусных устюжских храмов с одним или двумя малым восьмериком в завершении . На архитектурные вкусы тобольцев, ездивших в паломничества к знаменитой на всю Россию иконе святого Николы в селе Великорецком (ныне Юрьянский р-н Кировской обл.), могли повлиять и храмы Вятки, строившиеся по образцу великорецкой Преображенской церкви (1731–1749), с их небольшими главками на высоких кровлях-курмах и своеобразными порлуглавиями-закомарами в завершении четвтериков. Что касается декора Михайло-Архангельского храма, то в нем элементы древнерусского происхождения органично вплетены в украинскую основу, позаимствованную из Богоявленской церкви. Эта основа — соединение линейных элементов по горизонтали и вертикали. Полуколонки на консолях, обрамляющие окна нижнего и верхнего света (четверик здесь двусветный, с тремя окнами верхнего света и двумя, фланкирующими выходящие на балконы двери — в нижнем), соединены по вертикали, а карнизы наличников каждого ряда зрительно сливаются в горизонталь. В Богоявленской церкви верхний ярус фасадной композиции облегчался за счёт замены боковых окон филёнками. Здесь же в композицию добавлен ярус полуглавия с окном-квадрифолием, из-за чего пришлось отказаться от очелий наличников, которые просто не поместились бы по высоте. Нижний ярус верхнего храма «утяжелён» за счёт того, что проём балконной двери шире, а его карниз ниже, чем у соседних окон. Сохранена и такая особенность Богоявленской церкви, как килевидные допетровские наличники нижнего храма конца XVII в. В общую фасадную схему добавлен также уникальный для Тобольска изразцовый пояс с храмозданной надписью под карнизом, капители нарышкинского типа и дыньки на полуколонках наличников. Пилястры на рёбрах фонаря с их крупными базами также восходят к нарышкинскому декору (например, верхотурского собора), равно как и люкарны, устроенные в своде колокольни. Значительно сложнее установить происхождение окна-квадрифолия в полуглавии. В Устюге полуглавия редко имели окна, причём никак не украшенные. Форма квадрифолия хорошо известна в украинской архитектуре (почти во всех памятниках самого конца XVII и начала XVIII века), но примечательно, что она не использовалась ни в одном из сибирских «украинизирующих» памятников 1710-х – 1740-х гг. В целом, образ церкви Михаила Архангела был найден чрезвычайно верно: простые, монументальные объёмы удачно подчёркнуты ясно читаемыми деталями, избежавшими как растворяющей стену измельчённости (Богоявленская церковь), так и гипертрофированной сочности (Спасская церковь). Именно поэтому объёмные формы и композиции фасадов этого храма станут предметом многочисленных подражаний в Тобольске и соседних городах.
Наиболее близка предыдущей Спасская церковь (1753–1776) в небольшом городе Тара (ныне Омская обл.) на реке Иртыш. Формы Архангельского храма получают здесь дальнейшее развитие. Спасская церковь имеет более вытянутые пропорции, нежели тобольская. Килевидные наличники получают из-за этого пламенеющие очертания, а над окнами второго этажа свободно размещаются треугольные и трёхлопастные очелья-филёнки. Кроме того, нижние боковые окна расположены ближе к внешним сторонам фасадов, чем верхние, так что вертикальные тяги при движении вниз расходятся в стороны, подчеркивая пирамидальность композиции. Стремительное развитие образа вверх обостряется отказом от смягчающего переход от карниза к кровле полуглавия, чем подчёркивается крутизна стрелы свода с фонарём удлинённых пропорций. Сходным образом — с расходящимися вертикальными тягами — решена и композиция фасада в Крестовоздвиженской церкви (1753–1771) в Тобольске, сохранившей также квадрифолий в полуглавии. Формы венчания этого долго строившегося храма принадлежат уже другой, барочной эпохе. В строившейся по той же схеме Сретенской церкви (1754–1775) те же самые «украинизмы» трансформировались уже под влиянием классицизма, хотя по-прежнему узнаваемы. Композиция фасада с вертикальными тягами, расходящимися над центральным окном фасада, и трехлопастными наличниками получила распространение и за пределами региона. Она стала основой организации фасадов храмов, построенных на Северном Урале на средства купца Максима Походяшина — Иоанна Предтечи в Верхотурье (1754–1776, сохр. част.), Введения Богословского завода (ныне г. Карпинск Свердловской обл., 1767–1776) и Петра и Павла Петропавловского завода (ныне г. Североуральск Свердловской обл., 1767–1798) . Что касается отдельных отголосков упомянутой композиции (квадрифолий в полуглавии, трехлопастные очелья и др.), то они будут встречаться в целом ряде храмов региона, таких, например, как Сретенская церковь в Ялуторовске (1767–1777, не сохр., ныне Тюменская обл.), Троицкая в Усть-Ницé (1767–1779, ныне Слободотуринский р-н Свердловской обл.), Вознесенская церковь в Туринске (1775–1785, не сохр., ныне Свердловская обл.), Богоявленская в Ишиме (1775–1793, ныне Тюменская обл.).
Путь плодотворного синтеза украинских и русских форм был для тобольского посадского строительства не единственным. Оказался возможен и путь симбиоза, выраженный в постройках, которые можно приписать артели Корнилия Переволоки. Тобольская церковь Рождества Богородицы (1751–1762) восходит, как и Архангельская, к композиции Богоявленской церкви. Однако здесь невысокий восьмерик сменился не малым, как в Архангельской, а обычным традиционным большим восьмериком. Это стало возможным благодаря тому, что храм одноэтажный. Он имеет трапезную с двумя приделами и колокольню, очень близкую по формам колокольне Архангельской церкви. Достаточно высокий восьмерик увенчан «вздутой» украинской кровлей, завершающейся небольшим световым барабаном с главой. Сохранена примерно та же композиция фасадов, что и в Богоявленской церкви — с вертикальными тягами, наличниками без очелий и с трехлопастными завершениями и т. п. Большой восьмерик получил дополнительные украшения в виде украинских крестообразных и шестигранных филенок. В целом, храм производит несколько громоздкое впечатление, а декор кажется наложенным механически. Близкой предыдущей по декору и композиции была тобольская Благовещенская церковь (1735–1758), известная только по фотографиям. Ее основным отличием было венчание — на кровле без заметного «вздутия» были установлены пять глав прихотливых очертаний; вероятно, это завершение появилось под влиянием барокко.
Формы барокко стали распространяться в Западной Сибири с сер. 1760-х гг., сразу по окончании основных строительных работ в Воскресенской (Захарии и Елизаветы) церкви в Тобольске (1759–1776). Этот замечательный храм стал проводником форм столичного барокко не только в западной, но и в центральной и восточной Сибири. Его постройка, знаменовавшая окончательное растворение «украинизмов» в местном архитектурном языке, совпала с прекращением поставления архиереев-малороссов на тобольскую кафедру. На смену митрополиту Павлу II Конюскевичу (1758–1768) был назначен великоросс Варлаам Петров (1768–1802), причем в сане епископа: небывалое падение престижа кафедры, переставшей с тех пор играть какую-либо роль в культурной политике. Тем не менее, в рамках новой стилистики продолжают появляться отдельные постройки, строители которых вновь сознательно обращаются к украинским архитектурным формам. Речь идет о первых посадских каменных храмах города Тюмени.
Возведение комплекса Троицкого монастыря в Тюмени заняло едва ли не полстолетия (до 1755 г.). После этого каменное храмостроение в городе возобновилось в 1760-е годы. О формах первого посадского каменного храма города, Успенского (1765–1769, не сохр.), ничего не известно. Зато Знаменский храм (1768–1801) полностью сохранил до нашего времени основной объем и апсиды. Его четверик завершается полуглавиями прихотливого барочного абриса с окнами-квадрифолиями, кровля, увенчанная световым фонарём, имеет «излом». Храм пятиглавый, с главами по сторонам света, так что глухие боковые барабаны водружены на полуглавия. Использованы также трёхлопастные украинские наличники, причем в несколько укрупненном варианте. Представляется, что создатели этого храма ориентировались на местный образец — собор Троицкого монастыря — с его укрупнёнными деталями, трёхлопастными наличниками и крещатым пятиглавием. Таким образом, в рамках барочной стилистики, восходящей к Воскресенской церкви в Тобольске, тюменские строители создали «копию» своего местного почитаемого образца. В близких барочных формах была возведена и тюменская Спасская церковь (после 1766 – 1796 г.). Правда, пятиглавие здесь диагональное, и полуглавия не несут глав. В более поздних постройках «украинизмы» в архитектуре Тюмени не проявляются.

Особое место среди украинских архитектурных форм принадлежит массивным кровлям-баням, пожалуй, наиболее узнаваемым из всех «украинизмов». Бани вступили во взаимодействие с обычными кровлями, покрывавшими восьмилотковые своды храмов, в результате чего возникли кровли со «вздутиями» и «изломами». Украинские и украинизирующие кровли распространились по всей в Сибири и часто возводились на храмах, которые в остальном полностью принадлежали русской архитектурной традиции. Источником популярности рассматриваемых кровель стали кровли-бани двух знаковых архитектурных произведений — Троицкого монастыря и Софии Тобольской. Непосредственных подражаний им в каменном зодчестве было немного; среди них стоит упомянуть собор в Абалаке, а также грандиозную баню на не сохранившейся колокольне «походяшинской» церкви Иоанна Предтечи в Верхотурье. Более распространенной была пониженная баня — грибовидных (тобольская Никольская церковь, Троицкий собор в Кургане, 1767–1777, не сохр.) или грушевидных (Троицкий собор Кондинского монастыря, 1731–1758, ныне Октябрьский р-н Ханты-Мансийского АО, Богоявленская и Богородице-Рождественская церкви в Тобольске, колокольня в Абалаке). Под влиянием бань в Тобольске возник тип кровли с крутым повышением и изломом — впервые, кажется, в Андреевской церкви (1744–1759), затем Крестовоздвиженской, Воскресенской и многочисленных подражаниях последней. В ряде случаев на изломе обнажались вертикальные стенки свода (особенно заметны в Сретенской церкви в Ялутровске и Параскевиевской в Таре, 1791–1825, не сохр.); в Покровской церкви в Туринске (1769–1774, не сохр.) и ее поздних «копиях» этот элемент превратился в дополнительный восьмерик с круглыми окнами. На Енисее первым храмом с украинской кровлей был Богоявленский собора в Енисейске (1709–1712, сохр. частично). Судя по гравюре Е. А. Федосеева 1770 г., восходящей к зарисовкам экспедиции И. Люрсениуса 1734 г., он имел настоящую кровлю-баню; рисунок Я. Плотникова 1759 г. показывает кровлю с изломом . В любом случае, после пожара 1778 г. форма венчания собора была изменена. Скорее всего, именно под его влиянием, а не непосредственным влиянием далеких тюменско-тобольских образцов, кровли с изломом получили нарышкинские храмы на Енисее — Спасский (1735–1745) и Рождественский (1755–1758, не сохр.) монастырские соборы в Енисейске, Воскресенский собор в Красноярске (1759–1773, не сохр.). Источник подобных кровель в восточной Сибири пока не известен. Первые иркутские епископы происходили с Украины, однако никаких свидетельств их участия в архитектурном процессе нет. Украинские кровли появляются в Иркутске при возобновлении каменного строительства в 1740-е гг., начиная с Крестовской церкви (1747–1758) и далее в целом ряде близких ей построек вплоть до Спасской церкви в селе Урúк (1775–1796, ныне Иркутский р-н). Интересно, что если в самом Иркутске они исчезают вместе с наступлением барокко (после 1780 г.), то в сельской местности удерживаются вплоть до начала XIX в. (Ильинская церковь в селе Ангá, 1804, не сохр., ныне Качугский р-н Иркутской обл.). Быть может, их популярность связана с влиянием деревянной архитектуры, где украинские кровли были распространены необыкновенно широко .

Украинские архитектурные формы занимали весьма важное место в развитии сибирской каменной архитектуры. Они появляются в Тобольске в кон. 1700-х – нач. 1710-х гг., когда по всей Сибири строились храмы общерусского варианта нарышкинского стиля. Пик их распространения приходится на вторую треть XVIII в. Храмы в различных местных вариациях нарышкинского стиля, но с украинским типом кровель являются в это время преобладающим во всей Сибири. На Енисее они исчезают в связи с распространением форм барокко в кон. 1770-х гг., в сельских местностях Прибайкалья сохраняются значительно дольше. При этом для Западной Сибири усвоение «украинизмов» в этот период не ограничивается кровлями-банями. Можно выделить три пути распространения украинских композиций объемов и фасадов, а также декора. Во-первых, продолжение строительства зданий в украинской традиции артелью митрополичьего дома — «теплая София», Абалак. Во-вторых, соединение украинских и русских форм при работе смешанной артели Корнилия Переволоки — например, церковь Рождества Богородицы. Наконец, создание нового типа русского храма с активным использованием украинских форм — церковь Михаила Архангела. С распространением в Западной Сибири форм барокко в кон. 1760-х гг. украинские формы не исчезли, и, мало того, сохранились не только в качестве рудиментов. В Тюмени на рубеже 1760-х – 1770-х гг. наблюдается последнее в Сибири XVIII в. использование «украинизмов» как форм символического образца.
Использование украинизмов не было исключительным уделом сибирских земель; они то здесь, то там встречаются в архитектуре самых разных регионов России. Но, конечно, нигде они не сыграли такой исключительной роли, как в Сибири, особенно в Западной. Причина этого видится в том, что в крае, не имевшем укоренившейся традиции каменного храмостроения, был возведен значительный архитектурный образец (тюменский Троицкий монастырь), художественная привлекательность форм которого подкреплялась личным авторитетом заказчика, митрополита Филофея — неутомимого борца за чистоту веры, крестителя инородцев и просветителя «края неверных».


Богоявленская церковь в Тобольске. Фото С.М. Прокудина-Горского, начало XX века.

12 Декабря 2011

Похожие статьи
Соцсети на службе городского планирования
Социальные сети давно перестали быть только платформой для общения, но превратились в инструмент бизнеса, образования, маркетинга и даже развития городов. С их помощью можно находить точки роста и скрытый потенциал территорий. Яркий пример – исследование агентства Digital Guru о туристических возможностях Автозаводского района Тольятти.
В поисках стиля: паттерны и гибриды
Специально для Арх Москвы под кураторством Ильи Мукосея и по методике Марата Невлютова и Елены Борисовой студенты первых курсов МАРШ провели исследование «нового московского стиля». Результатом стала группа иконок – узнаваемых признаков, карта их распространенности и два вывода. Во-первых, ни один из выявленных признаков ни в одной постройке не встречается по одиночке, а только в «гибридах». Во-вторых, пользоваться суммой представленных наблюдений как готовым «определителем» нельзя, а вот началом для дискуссии она может стать. Публикуем исследование. Заодно призываем к началу дискуссии. Что он все-таки такое, новый московский стиль? И стиль ли?
Мосты и мостки
Этой зимой DK-COMMUNITY и творческое сообщество МИРА провели воркшоп в Суздале «Мосты и мостки». В нем участвовали архитекторы и студенты профильных вузов. Участникам предложили изучить технологии мостостроения, рассмотреть мировые примеры и представить свой вариант проектировки постоянного моста для одного из трех предложенных мест. Рассказываем об итогах этой работы.
Прощание с СЭВ
Александр Змеул рассказывает историю проектирования, строительства и перепроектирования здания СЭВ – безусловной градостроительной доминанты западного направления и символа послевоенной Москвы, размноженного в советском «мерче», всем хорошо знакомого. В ходе рассказа мы выясняем, что, когда в 1980-е комплексу потребовалось расширение, градсовет предложил очень деликатные варианты; и еще, что в 2003 году здесь проектировали башню, но тоже без сноса «книжки». Статья иллюстрирована архивными материалами, часть публикуется впервые; благодарим Музей архитектуры за предоставленные изображения.
Археология модернизма: первая работа Нины Алешиной
Историю модернизма редко изучают так, как XVIII или XIX век – с вниманием к деталям, поиском и атрибуциями. А вот Александр Змеул, исследуя творчество архитектора Московского метро Нины Алешиной, сделал относительно небольшое, но настоящее открытие: нашел ее первую авторскую реализацию. Это вестибюль станции «Проспект Мира» радиальной линии. Интересно и то, что его фасад 1959 года просуществовал менее 20 лет. Почему так? Читайте статью.
Годы метро. Памяти Нины Алешиной
Сегодня, 17 июля, исполняется сто лет со дня рождения Нины Александровны Алешиной – пожалуй, ключевого архитектора московского метро второй половины XX века. За сорок лет она построила двадцать станций. Публикуем текст Александра Змеула, основанный на архивных материалах, в том числе рукописи самой Алешиной, с фотографиями Алексея Народицкого.
Мечта в движении: между утопией и реальностью
Исследование истории проектирования и строительства монорельсов в разных странах, но с фокусом мечты о новой мобильности в СССР, сделанное Александром Змеулом для ГЭС-2, переросло в довольно увлекательный ретро-футуристический рассказ о Москве шестидесятых, выстроенный на противопоставлениях. Публикуем целиком.
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Школа ФЗУ Ленэнерго – забытый памятник ленинградского...
В преддверии вторичного решения судьбы Школы ФЗУ Ленэнерго, на месте которой может появиться жилой комплекс, – о том, что история архитектуры – это не история имени собственного, о самоценности архитектурных решений и забытой странице фабрично-заводского образования Ленинграда.
Нейросказки
Участники воркшопа, прошедшего в рамках мероприятия SINTEZ.SPACE, создавали комикс про будущее Нижнего Новгорода. С картинками и текстами им помогали нейросети: от ChatGpt до Яндекс Балабоба. Предлагаем вашему вниманию три работы, наиболее приглянувшиеся редакции.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Уилкинсон и Макаслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Лучшее, худшее, новое, старое: архитектурные заметки...
«Что такое традиции архитектуры московского метро? Есть мнения, что это, с одной стороны, индивидуальность облика, с другой – репрезентативность или дворцовость, и, наконец, материалы. Наверное всё это так». Вашему вниманию – вторая серия архитектурных заметок Александра Змеула о БКЛ, посвященная его художественному оформлению, но не только.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Сколько стоил дом на Моховой?
Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Технологии и материалы
​От лаборатории до фасада: опыт Церезит в проекте...
Решенный в современной классике, ЖК «На Некрасова» потребовал от строителей не только технического мастерства, но и инновационного подхода к материалам, в частности к штукатурным фасадам. Для их исполнения компанией Церезит был разработан специальный материал, способный подчеркнуть архитектурную выразительность и обеспечить долговечность конструкций.
​Технологии сухого строительства КНАУФ в новом...
В центре Перми открылся первый пятизвездочный отель Radisson Hotel Perm. Расположенный на берегу Камы, он объединяет в себе премиальный сервис, панорамные виды и передовые строительные технологии, включая системы КНАУФ для звукоизоляции и безопасности.
Стеклофибробетон vs фиброцемент: какой материал выбрать...
При выборе современного фасадного материала архитекторы часто сталкиваются с дилеммой: стеклофибробетон или фиброцемент? Несмотря на схожесть названий, эти композитные материалы кардинально различаются по долговечности, прочности и возможностям применения. Стеклофибробетон служит 50 лет против 15 у фиброцемента, выдерживает сложные климатические условия и позволяет создавать объемные декоративные элементы любой геометрии.
Кирпич вне времени: от строительного блока к арт-объекту
На прошедшей АРХ Москве 2025 компания КИРИЛЛ в партнерстве с кирпичным заводом КС Керамик и ГК ФСК представила масштабный проект, объединивший застройщиков, архитекторов и производителей материалов. Центральной темой экспозиции стал ЖК Sydney Prime – пример того, как традиционный кирпич может стать основой современных архитектурных решений.
Фасад – как рукопожатие: первое впечатление, которое...
Материал, который понимает задачи архитектора – так можно охарактеризовать керамическую продукцию ГК «Керма» для навесных вентилируемых фасадов. Она не только позволяет воплотить концептуальную задумку проекта, но и обеспечивает надежную защиту конструкции от внешних воздействий.
Благоустройство курортного отеля «Славянка»: опыт...
В проекте благоустройства курортного отеля «Славянка» в Анапе бренд axyforma использовал малые архитектурные формы из трех коллекций, которые отлично подошли друг к другу, чтобы создать уютное и функциональное пространство. Лаконичные и гармоничные формы, практичное и качественное исполнение позволили элементам axyforma органично дополнить концепцию отеля.
Правильный угол зрения: угловые соединения стеклопакетов...
Угловое соединение стекол с минимальным видимым “соединительным швом” выглядит эффектно в любом пространстве. Но как любое решение, выходящее за рамки типового, требует дополнительных затрат и особого внимания к качеству реализации и материалов. Изучаем возможности и инновации от компании RGС.
«АЛЮТЕХ» в кампусе Бауманки: как стекло и алюминий...
Воплощая новый подход к организации образовательных и научных пространств в городе, кампус МГТУ им. Н.Э. Баумана определил и архитектурный вектор подобных проектов: инженерные решения явились здесь полноценной частью архитектурного языка. Рассказываем об устройстве фасадов и технологичных решениях «АЛЮТЕХ».
D5 Render – фотореализм за минуты и максимум гибкости...
Рассказываем про D5 Render – программу для создания рендеринга с помощью инструментов искусственного интеллекта. D5 Render уже покоряет сердца российских пользователей, поскольку позволяет значительно расширить их профессиональные возможности и презентовать идею на уровне образа со скоростью мысли.
Алюмо-деревянные системы UNISTEM: инженерные решения...
Современная архитектура требует решений, где технические возможности не ограничивают, а расширяют художественный замысел. Алюмо-деревянные системы UNISTEM – как раз такой случай: они позволяют решать архитектурные задачи, которые традиционными методами были бы невыполнимы.
Цифровой двойник для АГР: автоматизация проверки...
Согласование АГР требует от архитекторов и девелоперов обязательного создания ВПН и НПМ, высокополигональных и низкополигональных моделей. Студия SINTEZ.SPACE, глубоко погруженная в работу с цифровыми технологиями, разработала инструмент для их автоматической проверки. Плагин для Blender, который обещает существенно облегчить эту работу. Сейчас SINTEZ предлагают его бесплатно в открытом доступе. Публикуем рассказ об их проекте.
Фиброгипс и стеклофибробетон в интерьерах музеев...
Компания «ОРТОСТ-ФАСАД», специализирующаяся на производстве и монтаже элементов из стеклофибробетона, выполнила отделочные работы в интерьерах трех новых музеев комплекса «Новый Херсонес» в Севастополе. Проект отличает огромный и нестандартный объем интерьерных работ, произведенный в очень сжатые сроки.
​Парящие колонны из кирпича в новом шоуруме Славдом
При проектировании пространства нового шоурума Славдом Бутырский Вал перед командой встала задача использовать две несущие колонны высотой более четырех метров по центру помещения. Было решено показать, как можно добиться визуально идентичных фасадов с использованием разных материалов – кирпича и плитки, а также двух разных подсистем для навесных вентилируемых фасадов.
От концепции до реализации: технологии АЛБЕС в проекте...
Рассказываем об отделочных решениях в новом терминале международного аэропорта Камов в Томске, которые подчеркивают наследие выдающегося авиаконструктора Николая Камова и природную идентичность Томской области.
FAKRO: Решения для кровли, которые меняют пространство
Уже более 30 лет FAKRO предлагает решения, которые превращают темные чердаки и светлые, безопасные и стильные пространства мансард. В этой статье мы рассмотрим, как мансардные окна FAKRO используются в кровельных системах, и покажем примеры объектов, где такие окна стали ключевым элементом дизайна.
Проектирование доступной среды: 3 бесплатных способа...
Создание доступной среды для маломобильных групп населения – обязательная задача при проектировании объектов. Однако сложности с нормативными требованиями и отсутствие опыта могут стать серьезным препятствием. Как справиться с этими вызовами? Компания «Доступная страна» предлагает проектировщикам и дизайнерам целый ряд решений.
Эволюция стеклопакета: от прозрачности к интеллекту
Современные стеклопакеты не только защищают наши дома от внешней среды, но и играют центральную роль в энергоэффективности, акустическом комфорте и визуальном восприятии здания и пространства. Основные тренды рынка – смотрите в нашем обзоре.
Архитектурный стол и декоративная перегородка из...
Одним из элементов нового шоурума компании Славдом стали архитектурный стол и перегородка, выполненные из бриз-блоков Mesterra Cobogo. Конструкции одновременно выполняют функциональную роль и демонстрируют возможности материала.
​Технологии Rooflong: инновации в фальцевой кровле
Компания «КБ-Строй», занимающаяся производством и монтажом фальцевой кровли под брендом Rooflong, зарекомендовала себя как лидер на российском рынке строительных технологий. Специализируясь на промышленном фальце, компания предлагает уникальные решения для сложных архитектурных проектов, обеспечивая полный цикл работ – от проектирования до монтажа.
Архитектурные возможности формата: коллекции тротуарной...
В современном городском благоустройстве сочетание строгой геометрии и свободы нерегулярных форм – ключевой принцип дизайна. В сфере мощения для этой задачи хорошо подходит мелкоформатная тротуарная плитка – от классического прямоугольника до элементов с плавными линиями, она позволяет создавать уникальные композиции для самых разных локаций.
Сейчас на главной
Вожу с собой
Автономный дом Voyager, сделанный Lab House из морского контейнера и поставленный на шасси, можно прицепить к грузовому автомобилю и увезти в красивое место. Дом автономен, а внутри есть все, необходимое для комфортной жизни. Площадь значительно расширяет складная терраса.
Звёздный путь
Большие архитектурные фестивали отмеряют, так или иначе, историю постсоветской действительности. Архстояние, определенно, среди них, а юбилейное – особенно. Оно получилось крупным, системным высказыванием, во многом благодаря силе воли куратора этого года Василия Бычкова. Можно его даже понять, в целом, как большой объект, сооруженный, при участии многих коллег, в том числе архитекторов-звезд, в лесу арт-парка Никола-Ленивец – авторства инициатора и бессменного организатора Арх Москвы. Изучаем слои смыслов, виды высказываний – в этот раз они лучше, чем раньше, раскладываются «по полочкам».
Арка, гранит, 90-е
В Петербурге подвели итоги конкурса на концепцию вестибюля станции метро «Лиговский проспект-2», который станет частью узла Высокоскоростной железнодорожной магистрали. Показываем концепции всех финалистов, чуть подробнее останавливаемся на призерах и пытаемся понять, почему выбор жюри оказался именно таким.
Масштаб и драйв
Реконструкция интерьеров главного корпуса РУДН по проекту бюро HAAST – еще один пример переформатирования памятника советского модернизма в соответствии с современными представлениями об эстетике, комфорте и функциях, которые должны присутствовать в успешной и не чуждой инновациям образовательной институции.
Универсальный игрок
Офисный комплекс, выстроенный на 80% из древесины по проекту бюро ALTA на окраине Рена, стал «посредником» между сельским ландшафтом и насыщенной городской средой.
Лес вместо ленты
Studio Rostovskii разработала концепцию загородного комплекса, в котором гостям предлагают отключиться от городской суеты в буквальном смысле: мобильная связь блокируется почти на всей территории и перестает отвлекать от общения и созерцания. Коттеджи и другие постройки с отделкой из термолиственницы и кортеновской стали учитывают рельеф и ландшафт и также помогают разглядеть красоту вокруг.
В преддверии Архстояния: интервью с Валерием Лизуновым,...
25 июля в Никола-Ленивце стартует очередной, юбилейный, фестиваль «Архстояние». Ему исполняется 20 лет. Тема этого года: «Мое главное». Накануне открытия поговорили с архитектором Archpoint Валерием Лизуновым, который стал автором одного из объектов фестиваля «Исправительное учреждение».
Город как сюжет
Подход Сергея Скуратова к крупным участкам хочется определить как «тотальный дизайн-код» – он в равной степени внимателен к общей композиции и деталям; а также настроен на то, чтобы абсолютно всё было продумано и подчинено авторской воле. Ренессансный, если подумать, подход, титанический труд, требующий завидной воли и упорства. Ну, и результат – заметные произведения. Рассматриваем возрожденный проект центральной части жилого района «Седьмое небо» в Казани, структуру, продуманную до «градиента акцентности» (sic!) фасадов. А также «литературную» идею и даже авторские сомнения в ней.
Графский парк
Проектное бюро М4 благоустроило Милютинский парк в Алупке. Архитекторы мягко подчеркнули богатство ландшафта с помощью авторских МАФов, а также добавили яркий акцент – бетонные лепестки, очерчивающие сцену с амфитеатром.
Верная функция
Подбирая новую функцию для бывшей детской больницы конца XIX века в Иваново, бюро BOMAR и заказчик отказались от надежных офисов в пользу преемственности: в конечном итоге здание превратилось в детский образовательный центр. Стратегия оказалась верной: арендодатели нашлись быстро, а история объекта культурного наследия продолжилась.
Сад надежды на свободу
В Спасо-Евфимиевом монастыре в Суздале в октябре открыли Сад арестантского корпуса: там, где с XVIII века до оттепели была тюрьма. Авторы архитектуры – NOῨD Короткий метр, ландшафта – бюро МОХ. Садов на самом деле не один, а два разных. Очень разных. Пытаемся разобраться, правильно ли они воздействуют не эмоции посетителя и заодно показываем красоту июньского цветения рудеральных растений.
Восставший в пепле
Словенское бюро Ofis восстановило из руин историческое шале Адольфа Мура начала XX века на берегу Бохиньского озера. Его основной объем выполнен из дерева, карбонизированного по традиционной технологии.
Со-общение
В Ruarts Foundation – выставка «Сообщение» с подзаголовском «Другая история фотографии». Она тут изложена честно, «от дагеротипов» до нейронок, – как развитие, так и разрывы исторической ленты подчеркнуты дизайном экспозиции от Константина Ларина и Арсения Бекешко. А вот акценты, как водится, расставлены так, чтобы хронологию «остранить» и превратить в выставку, которая сама по себе произведение.
Упрощение для гармонии
По проекту alexey podkidyshev studio в центральной части Грозного началась реновация Музея Чеченской Республики. Новая планировочная структура сделает музей удобнее, а фасадная система и работа с объемом позволит сбалансировать ансамбль со зданием драматического театра. Благоустройством прилегающих территорий занимается TGNK landscape.
Южный остров
Клубный дом «Моретта» строится по проекту бюро Archivista в одном из особенно зеленых районов Сочи. Команда вписала в сложный рельеф не только жилые корпуса, но и детский сад, двухуровневый паркинг, коммерческие помещения, а также благоустройство и новые пешеходны маршруты, которые делают среду района более комфортной. Статус резиденций подчеркивают дорогие облицовочные материалы, моллированное стекло и лаконичные формы.
Светлое подземелье
На Центральном вокзале в Амстердаме открылся новый терминал для пассажиров, отправляющихся в Лондон поездами Eurostar. Авторы проекта – ZJA Architects & Engineers и Superimpose Architecture.
Метро как искусство. Деконструкция
В Музее Москвы до 24 августа 2025 года работает выставка «Высоко под землей», посвященная 90-летию московского метро. Столичная подземка – больше, чем транспорт, это гигантский арт-объект, который мы ежедневно не замечаем. Главный трюк экспозиции – заставить увидеть в утилитарном самостоятельное искусство. Метро предстает как результат одержимости деталями, как коллективный труд тысяч людей, как место, где технологии скрываются за красотой.
Лаконичный образ времени
Жилой комплекс «Тайм Сквер», построенный на северном краю Петербурга, на вид лаконичнее и эффективнее, нежели его сосед и предшественник, ЖК New time. Тем не менее, рука архитектора очень даже чувствуется: темы «черного и белого», «внутри и снаружи», а, главное, «съедающей» массу пластинчатости фасадов – разыграны как по нотам. Тут вспоминаешь и классический модернизм, и так называемый «постконструктивизм».
Пей. Твори. Исследуй
Российские архитекторы уверенно расширяют географию своих проектов. Например, бюро KIDZ уже реализовало несколько проектов в Дубае и, судя по всему, не собирается останавливаться. Представляем еще одно их кафе, спроектированное для сети PIMS. В компактном пространстве авторы смогли собрать все свои фирменные приемы: сочетание контрастных материалов, нетривиальную колористику и авторские предметы мебели, создав запоминающийся микс архаики и hi-tech.
Серебряный ларец
Бюро figura A преобразило бывший бизнес-центр, построенный в начале 2000-х годов и приспособленный под апартаменты. Существующий каркас для навесного фасада подновили, а хризотилцементные панели заменили на алюминиевые листы с брашировкой, которая обеспечила световой градиент. Шахматный узор дополнили эллипсы трех размеров.
Новая жизнь в карьере
Общественный центр по проекту Snøhetta – первое завершенное здание нового района в бывшем карьере недалеко от Гётеборга; продажи квартир здесь еще даже не начались.
Сергей Кузнецов: «Мы не стремимся к единому стилю...
Некоторое время назад мы попросили у главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова комментарий по Архитектурной премии мэра Москвы: от схемы принятия решений до того, каким образом выбор премии отражает архитектурную политику. Публикуем полученные ответы, читайте.
Белый берег
По проекту бюро ISAEV Architects в небольшом башкирском городе Агидель благоустроен городской пляж на реке Белая. Площадь со сценой, инфраструктура для отдыха на свежем воздухе и безбарьерная среда сделали место точкой притяжения, которая предлагает разнообразный досуг – от мангала до вейкборда.
Лина Бо Барди и «ГЭС-2»: реконструкция
В Доме культуры «ГЭС-2» с 11 июля по 19 октября работает первая в России масштабная выставка, посвященная Лине Бо Барди (1914-1992) – бразильскому архитектору итальянского происхождения. «Если бы стены стали водой» – не столько ретроспектива, сколько попытка оживить дух Бо Барди на московской сцене, где ее идеи об общем для всех горожан пространстве и гибкости архитектурных решений звучат особенно актуально.
WAF 2025: кто в коротком списке
Всемирный фестиваль архитектуры объявил шорт-листы всех номинаций. В списки попали постройки и проекты бюро ATRIUM, TCHOBAN VOSS Architekten и Kerimov Architects – предлагаем их краткий обзор.
Средство от стресса
На волгоградской набережной появилось еще одно стильное место для комфортного времяпрепровождения с видом на реку Волгу, олицетворяющую собой течение времени и множество других зыбких понятий. Бюро Rogojnikov & Sorokin создало кальян-бар Redwood Asia, интерьер которого преисполнен чувства собственного достоинства – с небольшой толикой архитектурной иронии.
Дина Боровик: хрущёвки попадают в Рай
Молодая художница из Челябинска Дина Боровик показывает в ЦСИ Винзавод выставку, где сопоставляет пятиэтажки, «паутинки» и прочие приметы немудрящей постсоветской жизни с динозаврами. И хотя кое-где ее хрущевки напоминают инсталляцию Бродского на венецианской биеннале, страшно сказать, 2006 года, лиричность подкупает.
Верхом на холме
Вилла «Сидоний» в предместье Праги, в популярном месте отдыха и хайкинга, задумана архитекторами Stempel & Tesar как конструктивный и технологический эксперимент.