Храмы архангелогородской школы

Региональные школы — яркое и пока в должной мере не изученное явление русской архитектуры второй половины XVII–XVIII в. Возникновение региональных школ практически неизбежно для любой средневековой архитектуры, развивающейся на обширной территории. В условиях работы «по образцу» — когда здания, в первую очередь, храмы строятся профессиональными артелями каменщиков не по архитекторскому чертежу, а по традиции, с ориентацией каждый раз на конкретное произведение — в каждом из регионов обширной страны начинают быстро накапливаться особые местные признаки, всё дальше уводящие от особенностей соседних регионов и постепенно складывающиеся в устойчивые повторяющиеся мотивы, позволяющие говорить о региональной архитектурной школе. В России до петровского времени тип работы по образцу был единственным. Однако и в XVIII в. распространение проектного строительства было очень медленным, и по-настоящему стало сказываться во всей стране только после екатерининских реформ, стабилизировавших систему губерний и введших должности губернских архитекторов, проводивших на местах централизованную архитектурную политику. Наибольший расцвет в XVIII в. региональные школы пережили той части России, где влияние столицы было наименее сильным — в удаленных северных и восточных частях страны, где не было помещичьего землевладения, а значит и ориентированных на столичную моду заказчиков. Крупнейшим торговым и строительным центром северных и северо-восточных земель был Великий Устюг, к которому тяготели остальные регионы и региональные центры — Архангельск, Тотьма, Вятка, Приуралье, Зауралье, Западная и Восточная Сибирь. Изучению региональных архитектур Северо-восточной России посвящено достаточно много исследований, и одним из немногих белых пятен остается архитектура Архангельска XVIII в. Ее слабая изученность обусловлена исчезновением большей части ее памятников, в том числе всех (за единственным исключением) храмов самого г. Архангельска. В данном исследовании предпринята попытка проследить преемственность в развитии форм храмов Архангельска и поставить вопрос о возможности выделения архангелогородской архитектурной региональной школы. К сожалению, материалы по церквям Архангельска скудны, а сами памятники многократно перестраивались, так что многие сведения об их изначальных формах неточны, а выводы, как следствие, носят предварительный характер.

Во второй половине XVII в. Архангельск был центром русской внешней торговли и имел огромное стратегическое значение. Поэтому в отличие от большинства русских городов каменное строительство началось здесь со светского сооружения — обширного Гостиного двора (1668—1684), частично сохранившегося до настоящего времени. Только после этого был сооружен первый каменный храм города — собор Михаила Архангела (1685–1699, не сохр.), относящийся к кругу построек митрополита Афанасия . Вслед за этим в Архангельске было начато строительство еще двух храмов, освященных уже в следующем столетии.
Рождественский храм (1692–1729, не сохр.) строился в два этапа: к 1712 г. был построен только нижний храм Рождества Христова, в 1726–1729 гг. — верхний, посвященный Рождеству Богородицы. Храм имел северный придел Зосимы и Савватия, вероятно изначально . О первоначальных формах известно мало, так как храм сильно пострадал в пожарах 1793 и особенно 1847 г., когда рухнули его перекрытия: верхняя часть храма была заново возведена в 1855 г., в 1864–1867 гг. была возведена двухэтажная пристройка с юга, в 1871 г. заново освящен главный престол. На чертеже 1864 г. храм представлен бесстолпным, с окружающей его с 3 сторон двухэтажной галереей и прямоугольной апсидой. Для храмов Нижнего Подвинья наличие обходной галереи не характерно, также как и прямоугольной апсиды, которая вообще исключительно редка ; нет уверенности в том, что эти формы не являются плодом перестроек после многочисленных пожаров. Судя по голландской гравюре Архангельска 1775 г. , храм и до обрушения сводов был завершен небольшим малым восьмериком на высокой пирамидальной кровле. Колокольня до 1803 г. была шатровой. Декор наличников на чертеже 1864 г. близок холмогорским памятникам 1700-х – 1730-х гг. ; по всей видимости, они или изначальны, или повторяют оригинальные формы.
Воскресенская церковь (1699–1715, не сохр.) была построена на деньги московского купца Алексея Филатьева. Храм сильно пострадал в пожаре 1793 г., в 1870–1875 и 1890-е был обновлен. Храм был одноэтажным, завершался малым восьмериком на высокой кровле, изначально имел южный трапезный придел Параскевы Пятницы (освящен в 1708 г.) . Материалов для реконструкции форм декора пока не обнаружено. Опубликованное без ссылки на источник приблизительное изображение наличника окна показывает разновидность завиткового наличника — нарышкинской формы, еще не известной в рассматриваемое время в Нижнем Подвинье.
Итак, сведения о первоначальном облике двух первых городских храмов Архангельска очень скудны. В целом, одно или двухэтажные храмы с пространственно выраженным приделом характерны для холмогорской традиции, однако они не завершались малым восьмериком . Эта форма появляется в Устюге под влиянием московских храмов типа Иоанна Воина на Якиманке (1709–1717) не раньше 1720-х гг. Уже к сер. XVIII в. она стала на Русском Севере очень популярной, и во многих храмах первоначальные завершения стали перестраивать на малый восьмерик. Было бы естественным предположить проникновение малого восьмерика в Архангельск из Устюга, и оно могло иметь место уже к 1726 г., когда началась достройка Рождественской церкви; если в Воскресенской церкви малый восьмерик тоже изначален, то придется констатировать прямое влияние на нее архитектуры Москвы.

Крупнейшим памятником архитектуры Архангельска стал новый городской собор, начатый вскоре после того, как Архангельск в 1708 г. стал губернской столицей. Двухэтажный четырехстолпный Троицкий собор (1709–1743, не сохр.) стал достойным преемником Преображенского собора в Холмогорах (1685–1691), причем не только по своим архитектурным характеристикам, но и по своему статусу кафедрального собора епархии . Его строительство был прервано указом 1714 г. о запрете каменного строительства вне Петербурга ; недостроенный нижний этаж был освящен в честь Богоявления в 1715 г. В 1718 г. духовенству удалось добиться разрешения на продолжение работ, и в 1720 г. в южной апсиде нижнего храма был освящен Казанский придел (с 1743 г. — Никольский). В дальнейшем работы продвигались достаточно медленно, им сильно помешал пожар 1738 г. В целом, верхний этаж был окончен к 1743 г., однако его освящение состоялось только в 1765 г. В южной апсиде верхнего храма в 1775 г. был освящен Преображенский придел, упраздненный после пожара 1793 г. Тогда же вместо сгоревших луковичных глав сделали новые, колоколообразной формы.
Собор относился к разработанному в XVI–XVII вв. типу больших столпных храмов. Они ориентировались на идеальный образец — главный храм России, Успенский собор Московского кремля (1475–1479). На протяжении XVII в. этот тип в основном использовался для наиболее престижных построек — соборных храмов городов и монастырей . Они могли быть двух-, четырех- и шестистолпными. У двухстолпных иконостас располагался у восточной стены, у шестистолпных (наиболее редкий тип) — перед восточной парой столбов; для четырехстолпных были возможны оба варианта. Таким образом, внутренне пространство этих храмов воспринималось входящим или как двухстолпное (дву- и четырехстолпные храмы), или как четырехстолпное (четырех- и шестистолпные). Архангельский храм принадлежал к разновидности с иконостасом у восточной стены, т. е. его пространство воспринималось четырехстолпным. Столпные храмы XVII в., как и их идеальный образец, всегда были пятиглавыми. Традиционно они имели позакомарное покрытие, однако с 1680-х стали распространяться четырехскатные кровли, при которых промежутки между закомарами закладывались — к этому типу относился и собор в Архангельске. Для 1700-х – 1730-х гг. строительство столпных храмов стало архаизмом , количество их в 1700–1714 гг. невелико — вряд ли более двух десятков; после 1714 г. они практически не строились — лишь заканчивались ранее начатые постройки . В 1740-е гг. в русской архитектуре начинается новое обращение к соборному типу, вдохновленное программными указаниями императрицы Елизаветы , которое, однако, нельзя считать непосредственным продолжением традиции. Таким образом, Троицкий собор оказывается едва ли не последним в славной череде позднесредневековых русских соборов.
По своим объемным формам собор в Архангельске типичен: он имел три полуциркульные апсиды, пять световых луковичных глав, двухэтажный притвор в 2 оси окон в глубину. Несмотря на выбор традиционного соборного типа, строители обратились к нарышкинским (ярус восьмиугольных, близких по форме овалу окон верхнего света, наличники в виде разорванных фронтонов) и даже скромным барочными (рамочные наличники) формам декора. Декор собора совершенно не схож с другими местными храмами. Иконография его — это характерная для бесстолпных одноглавых храмов Устюга 1720-х гг. декоративная система , наложенная на огромный куб соборного храма. Насколько можно судить о деталях декора, они очень близки устюжским образцам: прямоугольные профилированные наличники без очелий, бровки над окнами, разбивка фасадов на прясла плоскими пилястрами и т. п. Применение близких круглым (восьмигранных, овальных) окон в верхнем ярусе типично для усадебных и городских нарышкинских храмов, но исключительно редко для соборных . Местные формы — фронтоны наличников с изгибом, коронообразные бровки над верхними окнами, растянутые в ширину.

В начале 1740-х гг. в Архангельске началось строительство сразу трех каменных храмов и две колоколен , что, по-видимому, связано с высвобождением большого количества каменщиков после окончания Троицкого собора.
Храм Михаила Архангела (1742–1749, не сохр.) был построен на месте, где до 1636 г. располагался одноименный монастырь; изначально имел северный придел св. Екатерины, освященный в 1743 г. По своей типологии он повторял уже существовавшие приходские храмы города: двусветный четверик завершался относительно небольшим малым восьмериком с главой украинского типа. Неясно, первоначальной ли была эта глава; она отличается от колоколообразных глав, появившихся на ряде храмов Архангельска — например, соборе и Успенской церкви — после 1793 г. Декор, насколько можно судить по фотографии плохого качества, был устюжского типа, как и в соборе.
Необходимо отметить, что близкую параллель Михайловской церкви представляет собой Благовещенская церковь в Шенкурске (1735–1762, не сохр.) . Центр Поважья, Шенкурск был дальним форпостом Холмогоро-Архангельской епархии (до 1732 г. титул правящего архиерея был «Холмогорский и Важеский»), и представляется возможным приписать его первый каменный храм архангелогородской артели. Четверик, увенчанный малым восьмериком, имел округлые окна верхнего света (по два) — главная узнаваемая черта Троицкого собора. Идентичны соборным и наличники с волнистыми разорванными фронтонами, еще сохранявшиеся в 1970-е гг. на руинах храма. Храм венчался украинской грушевидной кровлей, также как и Михайловская церковь .
Успенская Боровская церковь (1742–1753; не сохр.) стала первым каменным храмом в северной части города. В 1744 г. были освящены оба придела в трапезной, в 1753 г. — главный, в 1752–1753 гг. была построена колокольня . Она стала первым храмом города с изначально симметричным расположением приделов, и первым, где все части ансамбля — храм, трапезная с приделами и колокольня — были построены одновременно. В отличие от храмов центральной части города, этот не пострадал в пожаре 1793 г. и дожил до эпохи фотографии в близком первоначальному состоянии (за исключением шпиля на колокольне, замененного колоколообразной кровлей); он заслуженно стал своего рода визитной карточкой архангельской архитектуры XVIII в. Образцом для Успенской церкви послужили устюжские храмы «кораблем», однако одноэтажный архангельский храм имел более приземистые пропорции. Одноэтажное здание с трехсветным четвериком было перекрыто высоким сводом с пучинистой кровлей и увенчанным малым восьмериком. Апсиды граненая. Колокольня — восьмериковая, с двумя убывающими ярусами звона, первая нешатровая в Архангельске. Храм стал первым в городе, чьи фасады повторяют не только стилистику (здесь работала та же артель), но иконографию фасадов Троицкого собора: округлые окна верхнего света , бровки с коронообразными навершиями. Замечателен ордерный портал, выполненный в лучших традициях нарышкинской архитектуры конца XVII в.; такие порталы для Русского Севера очень редки, ибо несмотря на быстрое усвоение многие нарышкинских и позднепетровских (барочных) форм, здесь не отказались от перспективных порталов «дивного узорочья».
Единственным дошедшим до нас храмом Архангельска XVIII в. является Троицкий в Кузнечихе (1745–1756); утрачены восьмерики основного объема и ярус звона колокольни. Нижний храм и придел были освящены в 1747 г., а верхний — только в 1764 г. Колокольня, построенная в 1761 г., соединена с храмом переходом. Позже, по всей видимости, был надстроен придел (освящен в 1775 г.). Храм — первый в Архангельске, близкий классическому устюжскому «кораблю». При этом пропорции как всего храма, так и его частей неудачны, стройность, присущая «кораблю», нарушается наличием бокового придельного объема, несоразмерно маленькой колокольней и вообще разномасштабностью частей здания. Нижний храм — двустолпный. Трехсветный бесстолпный четверик верхнего храма увенчан двумя малыми восьмериками — прием, распространенный в Устюге и впервые использованный в Архангельске. Восьмериковая колокольня завершалась невысоким ярусом звона, над которым возвышалась главка на тоненькой шейке: контрастное сопоставление, также характерное для устюжских памятников. Необычно присоединение колокольни к трапезной через узкий двухъярусный переход . Очень архаична обширная полуциркульная апсида. Композиция фасадов следует иконографии Троицкого собора и Успенской церкви, но детали проще (нет коронообразных завершений) и выполнены грубее.
Последним монументальным храмом Архангельска XVIII в. стал замкнувший панораму города с севера Преображенский Морской (до 1862 г.) собор на острове Соломбала. Он был заложен в 1760 г. и, по некоторым сведениям, уже в 1763 г. были окончены трапезная и колокольня. Приделы в трапезной были освящены в 1768 г. (южный Петра и Павла) и 1775 г. (северный Никольский), главный престол храма — в 1776 г. Собор по своей архитектуре был близок Успенской церкви: также был одноэтажным, с трехсветным четвериком, завершенным малым восьмериком (с округлыми окнами верхнего ряда), и с двумя симметричными выступами приделов в трапезной. Главная апсида была полуциркульной. Уникальны четырехстолпная трапезная с крутой двускатной кровлей и колокольня с ее очень высоким массивным четвериком, на котором стоял небольшой ярус звона со шпилем; причины появления подобной трапезной и колокольни пока неясны. Интересной особенностью композиции фасадов четверика было их разделение на четыре, а не на три прясла; этот уникальный для Русского Севера и Северо-востока прием изредка встречается в ранних памятниках нарышкинского стиля . Судя по плохо различимым на старых фото фрагментам формы декора следовали Троицкому собору и Успенской церкви.
Еще позже была возведена колокольня Троицкого собора (1773–1779, не сохр.), стоявшая отдельно. Первоначально она имела два четверика (нижний надвратный) и один восьмерик звона, в 1854 г. была надстроена двумя ярусами со шпилем. На гравюре 1775 г. (когда колокольня еще строилась) показано завершение в виде небольшой барочной главки. По другим сведениям она завершалась шатром , что совсем сомнительно, учитывая ее барочную стилистику и тот факт, что шатровые колокольни в Архангельске не строились с 1740-х гг. Колоколообразный шпиц, реконструируемы по ряду изображенный первой половины XIX в., возник, скорее всего, примерно одновременно с подобными ему главами собора (после пожара 1793 г.) и просуществовал до 1854 г. Учитывая сходство с колокольнями Устюга 1750-х – 1760-х гг. (и с Успенской Боровской церковью) ее завершение уместнее всего реконструировать как шпиль.
Последующие храмы Архангельска не имеют местной специфики и не дают материала для характеристики архангелогородской школы. Последний храм XVIII в. — Благовещенский (1759–1763, не сохр.) — был вскоре полностью перестроен в 1802 г. в формах провинциального классицизма. Следующие по времени храмы города относятся уже к началу XIX в. и представляют собой скромные здания с чертами барокко и классицизма.

С архангелогородской школой можно связать и ряд построек вне города. После окончания работы холмогорской артели Петра Некрасова в конце 1738 г. каменное строительство велось спорадически. В 1743–1744 гг. строилась Никольская церковь в Юроле на Пинеге, в 1743-1753 гг. — одноименный храм в Топецком монастыре на Двине, в 1758–1764 —теплая церковь Иоанна Богослова в Нижних Матигорах близ Холмогор; все они не сохранились и о формах их пока ничего не известно. Уцелели построенные в 1753–1765 гг. трапезная и колокольня церкви на Курострове, и освященная в 1761 г. теплая церковь Двенадцати апостолов при соборе в Холмогорах; оба памятника скромны и имеют характерные для архангелогородской школы формы (городковый карниз устюжского типа, барочные рамочные наличники и др.). Дальнейшее строительство сельских храмов началось в середине 1770-х — после окончания основных построек города — и продолжалось в традиционных формах до середины XIX в. Ранние храмы повторяют в упрощенном виде нарышкинские и барочные формы городские образцов , более поздние отражают влияние архитектуры классицизма . Их было построено около полусотни, и многие сохранились до сих пор, однако они никогда не были не только изучены или опубликованы, но даже обследованы. Среди них выделяются огромные двухэтажные кубообразные храмы, подражающие архитектуре Троицкого собора Архангельска: Богоявленская церковь в Емецке (1792–1808, не сохр.), Троицкий собор в Пинеге (1800–1817, не сохр.), Петропавловская церковь в Заостровье (1808–1827). Их строительство очевидным образом возродило традицию возведения храмов соборного типа в качестве приходских, заложенную при архиепископе Афанасии , но не продолженную в XVIII в.

Итак, к архангелогородской школе можно причислить немногочисленные и почти не сохранившиеся до нашего времени памятники, построенные артелью, преимущественно устюжского происхождения, сложившейся во время строительства Троицкого собора в Архангельске (1709–1743, не сохр.). Она пришла на смену артели холмогорской школы (работала до 1730-х) и работала в городе до 1770-х гг., в сельской местности — значительно дольше. Наиболее удачными ее созданиями были Успенская Боровская церковь (1742–1753, не сохр.) и Преображенский собор на Соломбале (1760–1776, не сохр.) — одноэтажные храмы с малым восьмериком в завершении, симметричными трапезными приделами и колокольней по оси, следующие лучшим образцам устюжской школы . К архангелогородской школе относятся еще три менее значительных храма в городе, в том числе единственный сохранившийся до нашего времени и единственный двухэтажный — Троицы в Кузнечихе (1745–1761), а также немногочисленные церкви Нижнего Подвинья 1750-х–1770-х гг. и, возможно, более позднего времени. Архангелогородскую школу, соединившую нарышкинские и позднепетровские формы, можно сопоставить с такими явлениями региональной архитектуры России сер. XVIII в., возникшими под тем или иным влиянием Великого Устюга, как храмы типа Великорецкого на Вятке , украинско-нарышкинские церкви Тобольска , храмы иркутской школы . При этом архангелогородская школа была едва ли не единственной, полностью отказавшейся от допетровских форм. К сожалению, в дальнейшем архангелогородские мастера не сумели создать соединить разработанные ими формы с барокко, и в регионе не возникло ничего подобного барокко Тотьмы и Тобольска , работам артели Горынцевых и их последователей на Вятке , «тотемским» храмам При- и Забайкалья .
Преображенский собор на Соломбале в Архангельске. Фото начала XX века

12 Декабря 2011

Похожие статьи
Вопрос сорока процентов: изучаем рейтинг от «Движение.ру»
Рейтингование архитектурных бюро – явление достаточно частое, когда-то Григорий Ревзин писал, что у архитекторов премий едва ли не больше, чем у любой другой творческой специальности. И вот, вышел рейтинг, который рассматривает деловые качества генпроектных компаний. Топ-50 генпроектировщиков многоквартирного жилья по РФ. С оценкой финансов и стабильности. Полезный рыночный инструмент, крепкая работа. Но есть одна загвоздка: не следует ему использовать слово «архитектура» в своем описании. Мы поговорили с автором методики, проанализировали положение о рейтинге и даже советы кое-какие даем... А как же, интересно.
Соцсети на службе городского планирования
Социальные сети давно перестали быть только платформой для общения, но превратились в инструмент бизнеса, образования, маркетинга и даже развития городов. С их помощью можно находить точки роста и скрытый потенциал территорий. Яркий пример – исследование агентства Digital Guru о туристических возможностях Автозаводского района Тольятти.
В поисках стиля: паттерны и гибриды
Специально для Арх Москвы под кураторством Ильи Мукосея и по методике Марата Невлютова и Елены Борисовой студенты первых курсов МАРШ провели исследование «нового московского стиля». Результатом стала группа иконок – узнаваемых признаков, карта их распространенности и два вывода. Во-первых, ни один из выявленных признаков ни в одной постройке не встречается по одиночке, а только в «гибридах». Во-вторых, пользоваться суммой представленных наблюдений как готовым «определителем» нельзя, а вот началом для дискуссии она может стать. Публикуем исследование. Заодно призываем к началу дискуссии. Что он все-таки такое, новый московский стиль? И стиль ли?
Мосты и мостки
Этой зимой DK-COMMUNITY и творческое сообщество МИРА провели воркшоп в Суздале «Мосты и мостки». В нем участвовали архитекторы и студенты профильных вузов. Участникам предложили изучить технологии мостостроения, рассмотреть мировые примеры и представить свой вариант проектировки постоянного моста для одного из трех предложенных мест. Рассказываем об итогах этой работы.
Прощание с СЭВ
Александр Змеул рассказывает историю проектирования, строительства и перепроектирования здания СЭВ – безусловной градостроительной доминанты западного направления и символа послевоенной Москвы, размноженного в советском «мерче», всем хорошо знакомого. В ходе рассказа мы выясняем, что, когда в 1980-е комплексу потребовалось расширение, градсовет предложил очень деликатные варианты; и еще, что в 2003 году здесь проектировали башню, но тоже без сноса «книжки». Статья иллюстрирована архивными материалами, часть публикуется впервые; благодарим Музей архитектуры за предоставленные изображения.
Археология модернизма: первая работа Нины Алешиной
Историю модернизма редко изучают так, как XVIII или XIX век – с вниманием к деталям, поиском и атрибуциями. А вот Александр Змеул, исследуя творчество архитектора Московского метро Нины Алешиной, сделал относительно небольшое, но настоящее открытие: нашел ее первую авторскую реализацию. Это вестибюль станции «Проспект Мира» радиальной линии. Интересно и то, что его фасад 1959 года просуществовал менее 20 лет. Почему так? Читайте статью.
Годы метро. Памяти Нины Алешиной
Сегодня, 17 июля, исполняется сто лет со дня рождения Нины Александровны Алешиной – пожалуй, ключевого архитектора московского метро второй половины XX века. За сорок лет она построила двадцать станций. Публикуем текст Александра Змеула, основанный на архивных материалах, в том числе рукописи самой Алешиной, с фотографиями Алексея Народицкого.
Мечта в движении: между утопией и реальностью
Исследование истории проектирования и строительства монорельсов в разных странах, но с фокусом мечты о новой мобильности в СССР, сделанное Александром Змеулом для ГЭС-2, переросло в довольно увлекательный ретро-футуристический рассказ о Москве шестидесятых, выстроенный на противопоставлениях. Публикуем целиком.
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Школа ФЗУ Ленэнерго – забытый памятник ленинградского...
В преддверии вторичного решения судьбы Школы ФЗУ Ленэнерго, на месте которой может появиться жилой комплекс, – о том, что история архитектуры – это не история имени собственного, о самоценности архитектурных решений и забытой странице фабрично-заводского образования Ленинграда.
Нейросказки
Участники воркшопа, прошедшего в рамках мероприятия SINTEZ.SPACE, создавали комикс про будущее Нижнего Новгорода. С картинками и текстами им помогали нейросети: от ChatGpt до Яндекс Балабоба. Предлагаем вашему вниманию три работы, наиболее приглянувшиеся редакции.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Уилкинсон и Макаслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Лучшее, худшее, новое, старое: архитектурные заметки...
«Что такое традиции архитектуры московского метро? Есть мнения, что это, с одной стороны, индивидуальность облика, с другой – репрезентативность или дворцовость, и, наконец, материалы. Наверное всё это так». Вашему вниманию – вторая серия архитектурных заметок Александра Змеула о БКЛ, посвященная его художественному оформлению, но не только.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Сколько стоил дом на Моховой?
Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Технологии и материалы
Локализация против санкций: решения для остекления
Новый пакет ограничений Евросоюза создал серьезные вызовы для российской строительной отрасли в сфере остекления, непосредственно затронув профильные системы, фурнитуру и алюминиевые конструкции. Для проектировщиков это означает необходимость пересмотра привычных спецификаций и поиска новых технических решений.
LVL брус в большепролетных сооружениях: свобода пространства
Высокая несущая способность LVL бруса позволяет проектировщикам реализовывать смелые пространственные решения – от безопорных перекрытий до комбинированных систем со стальными элементами. Технология упрощает создание сложных архитектурных форм благодаря высокой заводской готовности конструкций, что критично для работы в стесненных условиях существующей застройки.
Безопасность в движении: инновационные спортивные...
Безопасность спортсменов, исключительная долговечность и универсальность применения – ключевые критерии выбора покрытий для современных спортивных объектов. Компания Tarkett, признанный лидер в области напольных решений, предлагает два технологичных продукта, отвечающих этим вызовам: спортивный ПВХ-линолеум Omnisports Action на базе запатентованной 3-слойной технологии и многослойный спортивный паркет Multiflex MR. Рассмотрим их инженерные особенности и преимущества.
​Teplowin: 20 лет эволюции фасадных технологий – от...
В 2025 году компания Teplowin отмечает 20-летие своей деятельности в сфере фасадного строительства. За эти годы предприятие прошло путь от производителя ПВХ-конструкций до комплексного строительного подрядчика, способного решать самые сложные архитектурные задачи.
«АЛЮТЕХ»: как технологии остекления решают проблемы...
Основной художественный прием в проекте ЖК «Level Причальный» – смелый контраст между монументальным основанием и парящим стеклянным верхом, реализованный при помощи светопрозрачных решений «АЛЮТЕХ». Разбираемся, как это устроено с точки зрения технологий.
Искусство прикосновения: инновационные текстуры...
Современный интерьерный дизайн давно вышел за пределы визуального восприятия. Сегодня материалы должны быть не только красивыми, но и тактильными, глубокими, «живыми» – теми, что создают ощущение подлинности, не теряя при этом функциональности. Именно в этом направлении движется итальянская фабрика Iris FMG, представляя новые поверхности и артикулы в рамках линейки MaxFine, одного из самых технологичных брендов крупноформатного керамогранита на рынке.
Как бороться со статическим электричеством: новые...
Современные отделочные материалы всё чаще выполняют не только декоративную, но и высокотехнологичную функцию. Яркий пример – напольное покрытие iQ ERA SC от Tarkett, разработанное для борьбы со статическим электричеством. Это не просто пол, а интеллектуальное решение, которое делает пространство безопаснее и комфортнее.
​Тренды остекления аэропортов: опыт российских...
Современные аэровокзалы – сложные инженерные системы, где каждый элемент работает на комфорт и энергоэффективность. Ключевую роль в них играет остекление. Архитектурное стекло Larta Glass стало катализатором многих инноваций, с помощью которых терминалы обрели свой яркий индивидуальный облик. Изучаем проекты, реализованные от Камчатки до Сочи.
​От лаборатории до фасада: опыт Церезит в проекте...
Решенный в современной классике, ЖК «На Некрасова» потребовал от строителей не только технического мастерства, но и инновационного подхода к материалам, в частности к штукатурным фасадам. Для их исполнения компанией Церезит был разработан специальный материал, способный подчеркнуть архитектурную выразительность и обеспечить долговечность конструкций.
​Технологии сухого строительства КНАУФ в новом...
В центре Перми открылся первый пятизвездочный отель Radisson Hotel Perm. Расположенный на берегу Камы, он объединяет в себе премиальный сервис, панорамные виды и передовые строительные технологии, включая системы КНАУФ для звукоизоляции и безопасности.
Стеклофибробетон vs фиброцемент: какой материал выбрать...
При выборе современного фасадного материала архитекторы часто сталкиваются с дилеммой: стеклофибробетон или фиброцемент? Несмотря на схожесть названий, эти композитные материалы кардинально различаются по долговечности, прочности и возможностям применения. Стеклофибробетон служит 50 лет против 15 у фиброцемента, выдерживает сложные климатические условия и позволяет создавать объемные декоративные элементы любой геометрии.
Кирпич вне времени: от строительного блока к арт-объекту
На прошедшей АРХ Москве 2025 компания КИРИЛЛ в партнерстве с кирпичным заводом КС Керамик и ГК ФСК представила масштабный проект, объединивший застройщиков, архитекторов и производителей материалов. Центральной темой экспозиции стал ЖК Sydney Prime – пример того, как традиционный кирпич может стать основой современных архитектурных решений.
Фасад – как рукопожатие: первое впечатление, которое...
Материал, который понимает задачи архитектора – так можно охарактеризовать керамическую продукцию ГК «Керма» для навесных вентилируемых фасадов. Она не только позволяет воплотить концептуальную задумку проекта, но и обеспечивает надежную защиту конструкции от внешних воздействий.
Благоустройство курортного отеля «Славянка»: опыт...
В проекте благоустройства курортного отеля «Славянка» в Анапе бренд axyforma использовал малые архитектурные формы из трех коллекций, которые отлично подошли друг к другу, чтобы создать уютное и функциональное пространство. Лаконичные и гармоничные формы, практичное и качественное исполнение позволили элементам axyforma органично дополнить концепцию отеля.
Правильный угол зрения: угловые соединения стеклопакетов...
Угловое соединение стекол с минимальным видимым “соединительным швом” выглядит эффектно в любом пространстве. Но как любое решение, выходящее за рамки типового, требует дополнительных затрат и особого внимания к качеству реализации и материалов. Изучаем возможности и инновации от компании RGС.
«АЛЮТЕХ» в кампусе Бауманки: как стекло и алюминий...
Воплощая новый подход к организации образовательных и научных пространств в городе, кампус МГТУ им. Н.Э. Баумана определил и архитектурный вектор подобных проектов: инженерные решения явились здесь полноценной частью архитектурного языка. Рассказываем об устройстве фасадов и технологичных решениях «АЛЮТЕХ».
D5 Render – фотореализм за минуты и максимум гибкости...
Рассказываем про D5 Render – программу для создания рендеринга с помощью инструментов искусственного интеллекта. D5 Render уже покоряет сердца российских пользователей, поскольку позволяет значительно расширить их профессиональные возможности и презентовать идею на уровне образа со скоростью мысли.
Алюмо-деревянные системы UNISTEM: инженерные решения...
Современная архитектура требует решений, где технические возможности не ограничивают, а расширяют художественный замысел. Алюмо-деревянные системы UNISTEM – как раз такой случай: они позволяют решать архитектурные задачи, которые традиционными методами были бы невыполнимы.
Цифровой двойник для АГР: автоматизация проверки...
Согласование АГР требует от архитекторов и девелоперов обязательного создания ВПН и НПМ, высокополигональных и низкополигональных моделей. Студия SINTEZ.SPACE, глубоко погруженная в работу с цифровыми технологиями, разработала инструмент для их автоматической проверки. Плагин для Blender, который обещает существенно облегчить эту работу. Сейчас SINTEZ предлагают его бесплатно в открытом доступе. Публикуем рассказ об их проекте.
Сейчас на главной
Свет в пустоте
Культурный центр «Чжанбэйский мираж», расположенный среди полей северо-востока Китая, превращен бюро Puri Lighting Design в гигантскую световую инсталляцию.
Как старинный Тобольск становится порталом в будущее
За последнее десятилетие архитектурное бюро Wowhaus подготовило концепции развития для ряда российских городов – Выксы, Тулы, Нижнекамска. На этом фоне мастер-план Тобольска выделяется своим масштабом – охваченная преобразованиями территория превышает 220 километров – и сложностью.
Шепот песка
Бюро HAAST спроектировало многофункциональный спа-комплекс в Алматы, чтобы воплотить мечту заказчицы о пространстве, оказывающем терапевтический и расслабляющий эффект благодаря дизайну интерьера.
Петербург vs Рим
Центр Петербурга, как известно, священен, – но мало кто всерьез знает, где он начинается и заканчивается. Речь не о формальном признаке «от Обводного канала до Большой Невки», а о «вайбе», соответствующем центру города. Реализовав квартал «Невской ратуши» – по проекту, победившему в международном конкурсе – Евгений Герасимов и Сергей Чобан создали на его территории «образ центра». Причем не столько петербургского, сколько общемирового. Это ново, такого в Питере давно не было... Изучаем атмосферу, вспоминаем прообразы, в том числе раздумываем о том, кто и когда назвал Петербург новым Римом. Не зря, получается, идея-то живет.
Внимание на угол
Комплекс 5Tracks по проекту Shift Architecture & Urbanism и Powerhouse Company в нидерландском городе Бреда соединяет крытые общественные пространства с жильем и офисами, заполняя лакуну рядом с главным вокзалом.
На волне
Проект преобразования речного порта и набережной в Чебоксарах, разработанный архитектурным бюро АТРИУМ, затрагивает одну из ключевых территорий города. Набережная превращается в Речной бульвар – многофункциональное, комфортное и выразительное пространство для работы и отдыха. Авторы предлагают создать новую связь с главной площадью города – Красной, а также возвести несколько жилых башен, вдохновленных формой национального женского головного убора и способных стать ярким акцентом волжской панорамы.
«Пламенеющий» бетон
Новый театр во французском Бове по проекту бюро AJC напоминает о разных эпохах в истории города, от Средневековья до послевоенного восстановления.
Пятое измерение МАРХИ
Анонсирован проект нового корпуса МАРХИ, спроектированный Сергеем Кузнецовым и Иваном Грековым, соавторами по зданию кластера Ломоносова МГУ. Он включает недовосстановленный в 2008 году каретный сарай и смелые, крупные, зеркальные консоли. Ширина – не больше 10 метров, главное назначение художественная школа.
Дом, в котором
Музей искусств Санкт-Петербурга XX-XXI веков открыл выставку «Фрагменты эпох» в парадных залах своего нового здания – особняка купца Ивана Алафузова на набережной канала Грибоедова. Рассказываем, почему сюда стоит заглянуть тем, кто хочет проникнуться духом Петербурга.
Валерий Каняшин: «Нам дали свободу»
Жилой комплекс Headliner, строительство основной части которого не так давно завершилось напротив Сити – это такой сосед ММДЦ, который не «подыгрывает» ему. Он, наоборот, решен на контрасте: как город из разноформатных строений, сложившийся естественным путем за последние 20 лет. Популярнейшая тема! Однако именно здесь – даже кажется, что только здесь – ее удалось воплотить по-настоящему убедительно. Да, преобладают высотки, но сколько стройных, хрупких в профиль, ракурсов. А главное – как все это замиксовано, скомпоновано... Беседуем с руководителем проекта Валерием Каняшиным.
Заряд энергии
Бюро CNTR спроектировало для нового спортивного кластера на окраине Екатеринбурга автозаправочную станцию, сумев превратить небольшой объект в локальную доминанту: что-то вроде въездного знака, который рассказывает об окружающей территории и задает тон. А кроме того – демонстрирует разнообразные архитектурные приемы. Даже неподготолвенный зритель, приехав заправить машину, почувствует движение и статику, игру с массой, сочетание пятна и линии.
За каменной стеной
Концепция фондохранилища Староладожского историко-архитектурного и археологического музея-заповедника сочетает элементы архитектуры домонгольской Руси с современными приемами и материалами. Проект бюро Архиоптерикс стал победителем ежегодного конкурса «Концепций пространственного развития муниципальных образований Ленинградской области».
Рисовать как Баженов
В Московском архитектурном институте прошел IV Творческий конкурс академического рисунка. В эпоху тотальной компьютеризации умение рисовать считается редким и ценным навыком, и МАРХИ по праву гордится тем, что учит своих студентов этому важному ремеслу.
Больше солнца и воздуха
Бюро KIDZ удается создавать кафе с уникальной атмосферой и настроением, благодаря которым они становятся популярными. И благодаря классному дизайну запускаются целые сети, как это произошло в Нальчике, где к уже двум существующим кофейням Balance Coffee добавилась третья.
Мачта связи
Компания «Норвекс Арт» спроектировала и построила в городе Сокол вышку сотовой связи из клееной древесины. Она легче по весу, а также дешевле и экологичнее в производстве, чем металлическая.
На римских развалинах
Бюро Ofis реконструировало виллу 1920-х годов в центре Любляны, наглядно продемонстрировав многослойный и противоречивый характер застройки словенской столицы.
Парящий дом
Сложный план и форма дома, построенного по проекту студии VFORM в Подмосковье, – ответ на ограничения компактного участка: архитекторы тщательно подбирали не только видовые характеристики, но и световые сценарии. «Левитацию» пластичного второго этажа обеспечивают тонкие колонны из нержавеющей стали, а также глянцевые и полупрозрачные материалы облицовки первого уровня дома.
Замковый камень
Еще недавно премиальные жилые и офисные комплексы в Москве воспринимались как привилегия центра. Сегодня ситуация меняется: качественная архитектура выходит за пределы Третьего транспортного кольца и появляется на окраинах. Бизнес-центр «STONE Калужская» – один из таких примеров. Подобные проекты децентрализуют мегаполис и делают престижными жизнь и работу в любой части города.
Перпетум мобиле
Интерьер штаб-квартиры компании «Нацпроектстрой», созданный командой студии IND, максимально наглядно и столь же эффектно воплощает сферу деятельности заказчика – одного из крупнейших российских инфраструктурных холдингов: логистику и транспортные коммуникации всех возможных форматов.
Вода и свет
В церковном искусстве много символики, и одна ее часть, действительно, каноничная, другая сформирована традицией и кем-то воспринимается как обязательная. Из-за такого рода ложного консерватизма современная церковная архитектура медленно развивается и не выглядит как современная. Тем не менее подвижники у этой темы есть: кладбищенский храм Архангела Михаила в Апатитах, спроектированный Дмитрием Остроумовым и бюро Прохрам, совмещает традиции и эксперимент. Но не эксперимент ради самого себя – а продуманную работу современного архитектора с символикой пространства, объема и, главное, света.
Модульная ротонда
Круглое в плане офисное здание с деревянно-бетонным каркасом по проекту HENN строится в Юлихе на западе Германии: оно должно стать центром инновационного бизнес-парка.
Торжество во дворце
Проект дворца бракосочетания во Всеволожске, подготовленный мастерской «Головин & Шретер», стал победителем ежегодного конкурса «Концепций пространственного развития муниципальных образований Ленинградской области». Архитекторы предложили комплекс в духе дворцово-парковых ансамблей пригородов Санкт-Петербурга: с симметричной композицией и регулярным садом. А также позаботились о том, чтобы на памятные фотографии не попадали припаркованные автомобили.
Пространство для диалога эпох
Бюро Urbanus ревитализировало бывшее место нахождения важнейшего даосского храма Юнлэ-гун, откуда он был перенесен в 1960-х из-за угрозы затопления при строительстве плотины на реке Хуанхэ.
Город древний, но пока еще несколько запущенный
Город Касимов Рязанской области – русско-татарский, тут до 1681 года (!) существовало ханство, впрочем, под общим руководством московских князей... Сейчас это туристический город с памятниками XVI–XVIII и далее веков, но небольшой. Задачей летнего практикума Института Генплана было предложить Касимову изменения, способные увеличить туристический поток и быть полезными жителям. Получилось много разных идей: от пешеходных маршрутов до переноса автовокзала.
Осторожно отмыто
В издательстве «Подписные издания» выходит книга Ксюши Сидориной – со-основательницы сообщества волонтеров-реставраторов Гэнгъ, которое с 2019 года отмывает и скоблит парадные Петербурга, открывая жильцам исторических домов сокровища: печи, мозаики, витражи. А еще – плитку. Именно плитка стала «цементом» книги, соединившим все – исторический экскурс, способы поиска ценных экземпляров, «каталог» парадных, а также опыт «партизанской» реставрации. О книге рассказывает редактор издательства Артем Макоян.
Кубок чемпионов
Небоскреб Bell на 1-й улице Ямского поля, 12 на первый взгляд строг и лаконичен, хотя скромным его назвать никак не возможно. Экономная стереометрия построена на работе с формой, близкой к овалу – а это одна из излюбленных тем архитекторов UNK. Обтекаемая поверхность основной формы с металлическими ламелями дважды посечена стеклянными срезами, графически демонстрируя суть исходной формы: ее простоту и одновременно сложность. К тому же здесь решены десятки сложнейших инженерных головоломок.
Полуцифровая среда
В Иннополисе под Казанью открылся первый 4-звездочный отель, спроектированный бюро MAD Architects. Интерьеры отеля сочетают элегантность и иронию, технологичность и комфорт, напоминая декорации компьютерной игры или фантастического фильма о недалеком будущем.
Y-школа
По проекту «БалтИнвест-Проект» в Гатчине построена школа на 800 учеников. Лучевая планировка позволила разделить младшую и старшую школы, а также спортивный блок, обеспечив помещения большим количество естественного света. На многослойны фасадах оштукатуренные поверхности сочетаются с навесными элементами разных цветов и фактур.
Тропа к центру Земли
Посетительский центр в Национальном парке ледника Снайфедльсйёкюдль в Исландии, спроектированный бюро Arkis, служит также смотровой платформой и пропускает через себя пешеходную тропу.