Л.К. Масиель Санчес

Автор текста:
Л.К. Масиель Санчес

Храмы архангелогородской школы

0 Региональные школы — яркое и пока в должной мере не изученное явление русской архитектуры второй половины XVII–XVIII в. Возникновение региональных школ практически неизбежно для любой средневековой архитектуры, развивающейся на обширной территории. В условиях работы «по образцу» — когда здания, в первую очередь, храмы строятся профессиональными артелями каменщиков не по архитекторскому чертежу, а по традиции, с ориентацией каждый раз на конкретное произведение — в каждом из регионов обширной страны начинают быстро накапливаться особые местные признаки, всё дальше уводящие от особенностей соседних регионов и постепенно складывающиеся в устойчивые повторяющиеся мотивы, позволяющие говорить о региональной архитектурной школе. В России до петровского времени тип работы по образцу был единственным. Однако и в XVIII в. распространение проектного строительства было очень медленным, и по-настоящему стало сказываться во всей стране только после екатерининских реформ, стабилизировавших систему губерний и введших должности губернских архитекторов, проводивших на местах централизованную архитектурную политику. Наибольший расцвет в XVIII в. региональные школы пережили той части России, где влияние столицы было наименее сильным — в удаленных северных и восточных частях страны, где не было помещичьего землевладения, а значит и ориентированных на столичную моду заказчиков. Крупнейшим торговым и строительным центром северных и северо-восточных земель был Великий Устюг, к которому тяготели остальные регионы и региональные центры — Архангельск, Тотьма, Вятка, Приуралье, Зауралье, Западная и Восточная Сибирь. Изучению региональных архитектур Северо-восточной России посвящено достаточно много исследований, и одним из немногих белых пятен остается архитектура Архангельска XVIII в. Ее слабая изученность обусловлена исчезновением большей части ее памятников, в том числе всех (за единственным исключением) храмов самого г. Архангельска. В данном исследовании предпринята попытка проследить преемственность в развитии форм храмов Архангельска и поставить вопрос о возможности выделения архангелогородской архитектурной региональной школы. К сожалению, материалы по церквям Архангельска скудны, а сами памятники многократно перестраивались, так что многие сведения об их изначальных формах неточны, а выводы, как следствие, носят предварительный характер.

Во второй половине XVII в. Архангельск был центром русской внешней торговли и имел огромное стратегическое значение. Поэтому в отличие от большинства русских городов каменное строительство началось здесь со светского сооружения — обширного Гостиного двора (1668—1684), частично сохранившегося до настоящего времени. Только после этого был сооружен первый каменный храм города — собор Михаила Архангела (1685–1699, не сохр.), относящийся к кругу построек митрополита Афанасия . Вслед за этим в Архангельске было начато строительство еще двух храмов, освященных уже в следующем столетии.
Рождественский храм (1692–1729, не сохр.) строился в два этапа: к 1712 г. был построен только нижний храм Рождества Христова, в 1726–1729 гг. — верхний, посвященный Рождеству Богородицы. Храм имел северный придел Зосимы и Савватия, вероятно изначально . О первоначальных формах известно мало, так как храм сильно пострадал в пожарах 1793 и особенно 1847 г., когда рухнули его перекрытия: верхняя часть храма была заново возведена в 1855 г., в 1864–1867 гг. была возведена двухэтажная пристройка с юга, в 1871 г. заново освящен главный престол. На чертеже 1864 г. храм представлен бесстолпным, с окружающей его с 3 сторон двухэтажной галереей и прямоугольной апсидой. Для храмов Нижнего Подвинья наличие обходной галереи не характерно, также как и прямоугольной апсиды, которая вообще исключительно редка ; нет уверенности в том, что эти формы не являются плодом перестроек после многочисленных пожаров. Судя по голландской гравюре Архангельска 1775 г. , храм и до обрушения сводов был завершен небольшим малым восьмериком на высокой пирамидальной кровле. Колокольня до 1803 г. была шатровой. Декор наличников на чертеже 1864 г. близок холмогорским памятникам 1700-х – 1730-х гг. ; по всей видимости, они или изначальны, или повторяют оригинальные формы.
Воскресенская церковь (1699–1715, не сохр.) была построена на деньги московского купца Алексея Филатьева. Храм сильно пострадал в пожаре 1793 г., в 1870–1875 и 1890-е был обновлен. Храм был одноэтажным, завершался малым восьмериком на высокой кровле, изначально имел южный трапезный придел Параскевы Пятницы (освящен в 1708 г.) . Материалов для реконструкции форм декора пока не обнаружено. Опубликованное без ссылки на источник приблизительное изображение наличника окна показывает разновидность завиткового наличника — нарышкинской формы, еще не известной в рассматриваемое время в Нижнем Подвинье.
Итак, сведения о первоначальном облике двух первых городских храмов Архангельска очень скудны. В целом, одно или двухэтажные храмы с пространственно выраженным приделом характерны для холмогорской традиции, однако они не завершались малым восьмериком . Эта форма появляется в Устюге под влиянием московских храмов типа Иоанна Воина на Якиманке (1709–1717) не раньше 1720-х гг. Уже к сер. XVIII в. она стала на Русском Севере очень популярной, и во многих храмах первоначальные завершения стали перестраивать на малый восьмерик. Было бы естественным предположить проникновение малого восьмерика в Архангельск из Устюга, и оно могло иметь место уже к 1726 г., когда началась достройка Рождественской церкви; если в Воскресенской церкви малый восьмерик тоже изначален, то придется констатировать прямое влияние на нее архитектуры Москвы.

Крупнейшим памятником архитектуры Архангельска стал новый городской собор, начатый вскоре после того, как Архангельск в 1708 г. стал губернской столицей. Двухэтажный четырехстолпный Троицкий собор (1709–1743, не сохр.) стал достойным преемником Преображенского собора в Холмогорах (1685–1691), причем не только по своим архитектурным характеристикам, но и по своему статусу кафедрального собора епархии . Его строительство был прервано указом 1714 г. о запрете каменного строительства вне Петербурга ; недостроенный нижний этаж был освящен в честь Богоявления в 1715 г. В 1718 г. духовенству удалось добиться разрешения на продолжение работ, и в 1720 г. в южной апсиде нижнего храма был освящен Казанский придел (с 1743 г. — Никольский). В дальнейшем работы продвигались достаточно медленно, им сильно помешал пожар 1738 г. В целом, верхний этаж был окончен к 1743 г., однако его освящение состоялось только в 1765 г. В южной апсиде верхнего храма в 1775 г. был освящен Преображенский придел, упраздненный после пожара 1793 г. Тогда же вместо сгоревших луковичных глав сделали новые, колоколообразной формы.
Собор относился к разработанному в XVI–XVII вв. типу больших столпных храмов. Они ориентировались на идеальный образец — главный храм России, Успенский собор Московского кремля (1475–1479). На протяжении XVII в. этот тип в основном использовался для наиболее престижных построек — соборных храмов городов и монастырей . Они могли быть двух-, четырех- и шестистолпными. У двухстолпных иконостас располагался у восточной стены, у шестистолпных (наиболее редкий тип) — перед восточной парой столбов; для четырехстолпных были возможны оба варианта. Таким образом, внутренне пространство этих храмов воспринималось входящим или как двухстолпное (дву- и четырехстолпные храмы), или как четырехстолпное (четырех- и шестистолпные). Архангельский храм принадлежал к разновидности с иконостасом у восточной стены, т. е. его пространство воспринималось четырехстолпным. Столпные храмы XVII в., как и их идеальный образец, всегда были пятиглавыми. Традиционно они имели позакомарное покрытие, однако с 1680-х стали распространяться четырехскатные кровли, при которых промежутки между закомарами закладывались — к этому типу относился и собор в Архангельске. Для 1700-х – 1730-х гг. строительство столпных храмов стало архаизмом , количество их в 1700–1714 гг. невелико — вряд ли более двух десятков; после 1714 г. они практически не строились — лишь заканчивались ранее начатые постройки . В 1740-е гг. в русской архитектуре начинается новое обращение к соборному типу, вдохновленное программными указаниями императрицы Елизаветы , которое, однако, нельзя считать непосредственным продолжением традиции. Таким образом, Троицкий собор оказывается едва ли не последним в славной череде позднесредневековых русских соборов.
По своим объемным формам собор в Архангельске типичен: он имел три полуциркульные апсиды, пять световых луковичных глав, двухэтажный притвор в 2 оси окон в глубину. Несмотря на выбор традиционного соборного типа, строители обратились к нарышкинским (ярус восьмиугольных, близких по форме овалу окон верхнего света, наличники в виде разорванных фронтонов) и даже скромным барочными (рамочные наличники) формам декора. Декор собора совершенно не схож с другими местными храмами. Иконография его — это характерная для бесстолпных одноглавых храмов Устюга 1720-х гг. декоративная система , наложенная на огромный куб соборного храма. Насколько можно судить о деталях декора, они очень близки устюжским образцам: прямоугольные профилированные наличники без очелий, бровки над окнами, разбивка фасадов на прясла плоскими пилястрами и т. п. Применение близких круглым (восьмигранных, овальных) окон в верхнем ярусе типично для усадебных и городских нарышкинских храмов, но исключительно редко для соборных . Местные формы — фронтоны наличников с изгибом, коронообразные бровки над верхними окнами, растянутые в ширину.

В начале 1740-х гг. в Архангельске началось строительство сразу трех каменных храмов и две колоколен , что, по-видимому, связано с высвобождением большого количества каменщиков после окончания Троицкого собора.
Храм Михаила Архангела (1742–1749, не сохр.) был построен на месте, где до 1636 г. располагался одноименный монастырь; изначально имел северный придел св. Екатерины, освященный в 1743 г. По своей типологии он повторял уже существовавшие приходские храмы города: двусветный четверик завершался относительно небольшим малым восьмериком с главой украинского типа. Неясно, первоначальной ли была эта глава; она отличается от колоколообразных глав, появившихся на ряде храмов Архангельска — например, соборе и Успенской церкви — после 1793 г. Декор, насколько можно судить по фотографии плохого качества, был устюжского типа, как и в соборе.
Необходимо отметить, что близкую параллель Михайловской церкви представляет собой Благовещенская церковь в Шенкурске (1735–1762, не сохр.) . Центр Поважья, Шенкурск был дальним форпостом Холмогоро-Архангельской епархии (до 1732 г. титул правящего архиерея был «Холмогорский и Важеский»), и представляется возможным приписать его первый каменный храм архангелогородской артели. Четверик, увенчанный малым восьмериком, имел округлые окна верхнего света (по два) — главная узнаваемая черта Троицкого собора. Идентичны соборным и наличники с волнистыми разорванными фронтонами, еще сохранявшиеся в 1970-е гг. на руинах храма. Храм венчался украинской грушевидной кровлей, также как и Михайловская церковь .
Успенская Боровская церковь (1742–1753; не сохр.) стала первым каменным храмом в северной части города. В 1744 г. были освящены оба придела в трапезной, в 1753 г. — главный, в 1752–1753 гг. была построена колокольня . Она стала первым храмом города с изначально симметричным расположением приделов, и первым, где все части ансамбля — храм, трапезная с приделами и колокольня — были построены одновременно. В отличие от храмов центральной части города, этот не пострадал в пожаре 1793 г. и дожил до эпохи фотографии в близком первоначальному состоянии (за исключением шпиля на колокольне, замененного колоколообразной кровлей); он заслуженно стал своего рода визитной карточкой архангельской архитектуры XVIII в. Образцом для Успенской церкви послужили устюжские храмы «кораблем», однако одноэтажный архангельский храм имел более приземистые пропорции. Одноэтажное здание с трехсветным четвериком было перекрыто высоким сводом с пучинистой кровлей и увенчанным малым восьмериком. Апсиды граненая. Колокольня — восьмериковая, с двумя убывающими ярусами звона, первая нешатровая в Архангельске. Храм стал первым в городе, чьи фасады повторяют не только стилистику (здесь работала та же артель), но иконографию фасадов Троицкого собора: округлые окна верхнего света , бровки с коронообразными навершиями. Замечателен ордерный портал, выполненный в лучших традициях нарышкинской архитектуры конца XVII в.; такие порталы для Русского Севера очень редки, ибо несмотря на быстрое усвоение многие нарышкинских и позднепетровских (барочных) форм, здесь не отказались от перспективных порталов «дивного узорочья».
Единственным дошедшим до нас храмом Архангельска XVIII в. является Троицкий в Кузнечихе (1745–1756); утрачены восьмерики основного объема и ярус звона колокольни. Нижний храм и придел были освящены в 1747 г., а верхний — только в 1764 г. Колокольня, построенная в 1761 г., соединена с храмом переходом. Позже, по всей видимости, был надстроен придел (освящен в 1775 г.). Храм — первый в Архангельске, близкий классическому устюжскому «кораблю». При этом пропорции как всего храма, так и его частей неудачны, стройность, присущая «кораблю», нарушается наличием бокового придельного объема, несоразмерно маленькой колокольней и вообще разномасштабностью частей здания. Нижний храм — двустолпный. Трехсветный бесстолпный четверик верхнего храма увенчан двумя малыми восьмериками — прием, распространенный в Устюге и впервые использованный в Архангельске. Восьмериковая колокольня завершалась невысоким ярусом звона, над которым возвышалась главка на тоненькой шейке: контрастное сопоставление, также характерное для устюжских памятников. Необычно присоединение колокольни к трапезной через узкий двухъярусный переход . Очень архаична обширная полуциркульная апсида. Композиция фасадов следует иконографии Троицкого собора и Успенской церкви, но детали проще (нет коронообразных завершений) и выполнены грубее.
Последним монументальным храмом Архангельска XVIII в. стал замкнувший панораму города с севера Преображенский Морской (до 1862 г.) собор на острове Соломбала. Он был заложен в 1760 г. и, по некоторым сведениям, уже в 1763 г. были окончены трапезная и колокольня. Приделы в трапезной были освящены в 1768 г. (южный Петра и Павла) и 1775 г. (северный Никольский), главный престол храма — в 1776 г. Собор по своей архитектуре был близок Успенской церкви: также был одноэтажным, с трехсветным четвериком, завершенным малым восьмериком (с округлыми окнами верхнего ряда), и с двумя симметричными выступами приделов в трапезной. Главная апсида была полуциркульной. Уникальны четырехстолпная трапезная с крутой двускатной кровлей и колокольня с ее очень высоким массивным четвериком, на котором стоял небольшой ярус звона со шпилем; причины появления подобной трапезной и колокольни пока неясны. Интересной особенностью композиции фасадов четверика было их разделение на четыре, а не на три прясла; этот уникальный для Русского Севера и Северо-востока прием изредка встречается в ранних памятниках нарышкинского стиля . Судя по плохо различимым на старых фото фрагментам формы декора следовали Троицкому собору и Успенской церкви.
Еще позже была возведена колокольня Троицкого собора (1773–1779, не сохр.), стоявшая отдельно. Первоначально она имела два четверика (нижний надвратный) и один восьмерик звона, в 1854 г. была надстроена двумя ярусами со шпилем. На гравюре 1775 г. (когда колокольня еще строилась) показано завершение в виде небольшой барочной главки. По другим сведениям она завершалась шатром , что совсем сомнительно, учитывая ее барочную стилистику и тот факт, что шатровые колокольни в Архангельске не строились с 1740-х гг. Колоколообразный шпиц, реконструируемы по ряду изображенный первой половины XIX в., возник, скорее всего, примерно одновременно с подобными ему главами собора (после пожара 1793 г.) и просуществовал до 1854 г. Учитывая сходство с колокольнями Устюга 1750-х – 1760-х гг. (и с Успенской Боровской церковью) ее завершение уместнее всего реконструировать как шпиль.
Последующие храмы Архангельска не имеют местной специфики и не дают материала для характеристики архангелогородской школы. Последний храм XVIII в. — Благовещенский (1759–1763, не сохр.) — был вскоре полностью перестроен в 1802 г. в формах провинциального классицизма. Следующие по времени храмы города относятся уже к началу XIX в. и представляют собой скромные здания с чертами барокко и классицизма.

С архангелогородской школой можно связать и ряд построек вне города. После окончания работы холмогорской артели Петра Некрасова в конце 1738 г. каменное строительство велось спорадически. В 1743–1744 гг. строилась Никольская церковь в Юроле на Пинеге, в 1743-1753 гг. — одноименный храм в Топецком монастыре на Двине, в 1758–1764 —теплая церковь Иоанна Богослова в Нижних Матигорах близ Холмогор; все они не сохранились и о формах их пока ничего не известно. Уцелели построенные в 1753–1765 гг. трапезная и колокольня церкви на Курострове, и освященная в 1761 г. теплая церковь Двенадцати апостолов при соборе в Холмогорах; оба памятника скромны и имеют характерные для архангелогородской школы формы (городковый карниз устюжского типа, барочные рамочные наличники и др.). Дальнейшее строительство сельских храмов началось в середине 1770-х — после окончания основных построек города — и продолжалось в традиционных формах до середины XIX в. Ранние храмы повторяют в упрощенном виде нарышкинские и барочные формы городские образцов , более поздние отражают влияние архитектуры классицизма . Их было построено около полусотни, и многие сохранились до сих пор, однако они никогда не были не только изучены или опубликованы, но даже обследованы. Среди них выделяются огромные двухэтажные кубообразные храмы, подражающие архитектуре Троицкого собора Архангельска: Богоявленская церковь в Емецке (1792–1808, не сохр.), Троицкий собор в Пинеге (1800–1817, не сохр.), Петропавловская церковь в Заостровье (1808–1827). Их строительство очевидным образом возродило традицию возведения храмов соборного типа в качестве приходских, заложенную при архиепископе Афанасии , но не продолженную в XVIII в.

Итак, к архангелогородской школе можно причислить немногочисленные и почти не сохранившиеся до нашего времени памятники, построенные артелью, преимущественно устюжского происхождения, сложившейся во время строительства Троицкого собора в Архангельске (1709–1743, не сохр.). Она пришла на смену артели холмогорской школы (работала до 1730-х) и работала в городе до 1770-х гг., в сельской местности — значительно дольше. Наиболее удачными ее созданиями были Успенская Боровская церковь (1742–1753, не сохр.) и Преображенский собор на Соломбале (1760–1776, не сохр.) — одноэтажные храмы с малым восьмериком в завершении, симметричными трапезными приделами и колокольней по оси, следующие лучшим образцам устюжской школы . К архангелогородской школе относятся еще три менее значительных храма в городе, в том числе единственный сохранившийся до нашего времени и единственный двухэтажный — Троицы в Кузнечихе (1745–1761), а также немногочисленные церкви Нижнего Подвинья 1750-х–1770-х гг. и, возможно, более позднего времени. Архангелогородскую школу, соединившую нарышкинские и позднепетровские формы, можно сопоставить с такими явлениями региональной архитектуры России сер. XVIII в., возникшими под тем или иным влиянием Великого Устюга, как храмы типа Великорецкого на Вятке , украинско-нарышкинские церкви Тобольска , храмы иркутской школы . При этом архангелогородская школа была едва ли не единственной, полностью отказавшейся от допетровских форм. К сожалению, в дальнейшем архангелогородские мастера не сумели создать соединить разработанные ими формы с барокко, и в регионе не возникло ничего подобного барокко Тотьмы и Тобольска , работам артели Горынцевых и их последователей на Вятке , «тотемским» храмам При- и Забайкалья .
Преображенский собор на Соломбале в Архангельске. Фото начала XX века

12 Декабря 2011

Л.К. Масиель Санчес

Автор текста:

Л.К. Масиель Санчес
Похожие статьи
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Школа ФЗУ Ленэнерго – забытый памятник ленинградского...
В преддверии вторичного решения судьбы Школы ФЗУ Ленэнерго, на месте которой может появиться жилой комплекс, – о том, что история архитектуры – это не история имени собственного, о самоценности архитектурных решений и забытой странице фабрично-заводского образования Ленинграда.
Нейросказки
Участники воркшопа, прошедшего в рамках мероприятия SINTEZ.SPACE, создавали комикс про будущее Нижнего Новгорода. С картинками и текстами им помогали нейросети: от ChatGpt до Яндекс Балабоба. Предлагаем вашему вниманию три работы, наиболее приглянувшиеся редакции.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской Линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Вилкинсон и Мак Аслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Лучшее, худшее, новое, старое: архитектурные заметки...
«Что такое традиции архитектуры московского метро? Есть мнения, что это, с одной стороны, индивидуальность облика, с другой – репрезентативность или дворцовость, и, наконец, материалы. Наверное всё это так». Вашему вниманию – вторая серия архитектурных заметок Александра Змеула о БКЛ, посвященная его художественному оформлению, но не только.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Сколько стоил дом на Моховой?
Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Бетонный Мадрид
Новая серия фотографа Роберто Конте посвящена не самой известной исторической странице испанской архитектуры: мадридским зданиям в русле брутализма.
Реновация городской среды: исторические прецеденты
Публикуем полный текст коллективной монографии, написанной в прошедшем 2020 году сотрудниками НИИТИАГ и посвященной теме, по-прежнему актуальной как для столицы, так и для всей страны – реновации городов. Тема рассмотрена в широкой исторической и географической перспективе: от градостроительной практики Екатерины II до творчества Ричарда Роджерса в его отношении к мегаполисам. Москва, НИИТИАГ, 2021. 333 страницы.
Леонидов и Ле Корбюзье: проблема взаимного влияния
Памяти Юрия Павловича Волчка. Статья готовилась к V Хан-Магомедовским чтениям «Наследие ВХУТЕМАС и современность». В ней рассматривается проблема творческого взаимодействия Ле Корбюзье и Ивана Леонидова, раскрывающая значение творчества Леонидова и школы ВХУТЕМАСа, которую он представляет, для формирования основ формального языка архитектуры «современного движения».
Технологии и материалы
Игры в домике
На примере крытых игровых комплексов от компании «Новые Горизонты» рассказываем, как создать пространство для подвижных игр и приключений внутри общественных зданий, а также трансформировать с его помощью устаревшие функциональные решения.
«Атмосферные» фасады для школы искусств в Калининграде
Рассказываем о необычных фасадах Балтийской Высшей школы музыкального и театрального искусства в Калининграде. Основной материал – покрытая «рыжей» патиной атмосферостойкая сталь Forcera производства компании «Северсталь».
Фасадные подсистемы Hilti для воплощения уникальных...
Как возникают новые продукты и что стимулирует рождение инженерных идей? Ответ на этот вопрос знают в компании Hilti. В обзоре недавних проектов, где участвовали ее инженеры, немало уникальных решений, которые уже стали или весьма вероятно станут новым стандартом в современном строительстве.
ГК «Интер-Росс»: ответ на запрос удобства и безопасности
ГК «Интер-Росс» является одной из старейших компаний в России, поставляющей системы защиты стен, профили для деформационных швов и раздвижные перегородки. Историю компании и актуальные вызовы мы обсудили с гендиректором ГК «Интер-Росс» Карнеем Марком Капо-Чичи.
Для защиты зданий и людей
В широкий ассортимент продукции компании «Интер-Росс» входят такие обязательные компоненты безопасного функционирования любого медицинского учреждения, как настенные отбойники, угловые накладки и специальные поручни. Рассказываем об особенностях применения этих элементов.
Стоимостной инжиниринг – современная концепция управления...
В современных реалиях ключевое значение для успешной реализации проектов в сфере строительства имеет применение эффективных инструментов для оценки капитальных вложений и управления затратами на протяжении проектного жизненного цикла. Решить эти задачи позволяет использование услуг по стоимостному инжинирингу.
Материал на века
Лиственница и робиния – деревья, наиболее подходящие для производства малых архитектурных форм и детских площадок. Рассказываем о свойствах, благодаря которым они заслужили популярность.
Приморская эклектика
На месте дореволюционной здравницы в сосновых лесах Приморского шоссе под Петербургом строится отель, в облике которого отражены черты исторической застройки окрестностей северной столицы эпохи модерна. Сложные фасады выполнялись с использованием решений компании Unistem.
Натуральное дерево против древесных декоров HPL пластика
Вопрос о выборе натурального дерева или HPL пластика «под дерево» регулярно поднимается при составлении спецификаций коммерческих и жилых интерьеров. Хотя натуральное дерево может быть красивым и универсальным материалом для дизайна интерьера, есть несколько потенциальных проблем, которые следует учитывать.
Максимально продуманное остекление: какими будут...
Глубина, зеркальность и прозрачность: подробный рассказ о том, какие виды стекла, и почему именно они, используются в строящихся и уже завершенных зданиях кампуса МГТУ, – от одного из авторов проекта Елены Мызниковой.
Кирпичная палитра для архитектора
Свыше 300 видов лицевого кирпича уникального дизайна – 15 разных форматов, 4 типа лицевой поверхности и десятки цветовых вариаций – это то, что сегодня предлагает один из лидеров в отечественном производстве облицовочного кирпича, Кирово-Чепецкий кирпичный завод КС Керамик, который недавно отметил свой пятнадцатый день рождения.
​Панорамы РЕХАУ
Мир таков, каким мы его видим. Это и метафора, и факт, определивший один из трендов современной архитектуры, а именно увеличение площади остекления здания за счет его непрозрачной части. Компания РЕХАУ отразила его в широкоформатных системах с узкими изящными профилями.
Топ-15 МАФов уходящего года
Какие малые архитектурные формы лучше всего продавались в 2023 году? А какие новинки заинтересовали потребителей?
Спойлер: в тренды попали как умные скамейки, так и консервативная классика. Рассказываем обо всех.
Металл с олимпийским характером
Алюминий – материал, сочетающий визуальную привлекательность и вариативность применения с выдающимися механико-техническими свойствами.
Рассказываем о 5 знаковых спорткомплексах, при реализации которых был использован фасадный алюминий компании Cladding Solutions.
Частная жизнь в кирпиче
Что происходит с обликом малоэтажной застройки в России? Архи.ру поговорил с экспертами и выяснил, какие тренды отмечают архитекторы в частном домостроении и почему кирпич остается самым популярным материалом для проектов загородных домов с очень разной экономикой.
Сейчас на главной
Золотое кольцо
Показываем работы трех финалистов конкурса на эскизный проект нового международного аэропорта Ярославля. Концепцию победителя планируют реализовать к 2027 году.
Энергия [пост]модернизма
В Аптекарском приказе Музея архитектуры открылась выставка Владимира Кубасова. Она состоит, по большей части, из новых поступлений – архива, переданного в музей дочерью архитектора Мариной, но, с другой стороны, рисунки Кубасова собраны по проектам и неплохо раскрывают его творческий путь, который, как подчеркивают кураторы, прямо стыкуется с современной архитектурой, так как работал архитектор всю жизнь до последнего вздоха, почти 50 лет.
Кристаллы и минералы
Архитектор Дмитрий Серегин, успевший поработать в Coop Himmelb(l)au MAD Architects , предлагает новый подход к реабилитационной архитектуре. С помощью нейросети он стирает грань между архитектурой и природой, усиливая целительное воздействие последней на человека.
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Там русский дух
Второй проект, реализованный бюро Megabudka на территории парка «Кудыкина гора» – гостиничный комплекс. В нем архитекторы продолжили поиски идентичности, но изменили направление: в сторону белокаменных церквей, уюта избы, уездного быта и космизма. Не обошлось и без драмы.
Счастье независимого творчества
Немало уже было сказано с трибуны и в кулуарах – как это хорошо, что в период застоя и типовухи развивались другие виды архитектурного творчества: НЭР, бумажная архитектура... Но не то чтобы мы хорошо знаем этот слой. Теперь, благодаря книге Андрея Бокова, который сам принимал участие во многих моментах этой деятельности, надеемся, станет намного яснее. Книга бесценная, написана хорошо. Но есть сомнения. В пророческом пафосе.
Новый «Полёт»
Архитекторы бюро «Мезонпроект» разработали проект перестройки областного молодежного центра «Полёт» в Орле. Летний клуб, построенный еще в конце 1970-х годов, станет всесезонным и приобретет много дополнительных функций.
Минимализм за Полярным кругом
Участники архитектурно-градостроительного конкурса «Деревянный минимализм улицы Смидовича» работали над образом центральной улицы Нарьян-Мара, условием было использование деревянных конструкций, а победивший проект планируют положить в основу мастер-плана центра города. Судило профессиональное жюри, а потом жители города. Публикуем 4 победивших проекта.
Яуза towers
В столице не так много зданий и проектов Никиты Явейна и «Студии 44». Представляем вашему вниманию концепцию большого многофункционального комплекса на Яузе, между двумя парками, с набережной, перекрестьем пешеходных улиц, развитым общественным пространством и оригинальным пластическим решением. Оно совмещает сложную, асимметричную, как пятнашки, сетку фасадов и смелые заострения верхних частей, полностью скрывающее техэтажи и вылепливающее силуэт.
И опять о птицах
Завершается строительство первого аэропорта в китайском городе Лишуй. Архитекторы пекинского бюро MAD выбрали для своего проекта самый очевидный визуальный прототип – серебристо-белую птицу.
Подражание природе
Открываем новую рубрику «Нейросети» работой для конкурса AI&Biomimicry. Для концепции музейного комплекса авторы позаимствовали природные световые явления и принцип биомимикрии. Этот промт не был простым: использовались слова трабекулы, мезоглея, сцинтиллоны и динофлагелляты.
Мастер яркого высказывания
Искусство архитектора и художника Владимира Сомова построено на столь ярких контрастах, что, входя на выставку, в какой-то момент думаешь, что получил кулаком в нос. А потом очень интересно. Мало кто, даже из модернистов, допущенных к работе с уникальными проектами, искал сложности так увлеченно, чтобы не сказать самозабвенно. ММОМА показывает выставку, основанную на работах, переданных автором в музей в 2019–2020 годах, но дополненную так, чтобы раскрыть Сомова и как художника, и как архитектора.
Тайный пруд
Благодаря проекту команды TISS Garden у жильцов клубного дома Ordynka в центре Москвы появился вид на воду: на плите подземного паркинга удалось создать водоем с системой фильтрации, высадить взрослые деревья и другую растительность.
Офисы с «ленточкой»
В Берлине началось строительство офисного (и немного жилого) «кампуса» LXK по проекту MVRDV. Проект связан с развитием района Восточного вокзала.
Венец из пентхаусов
Первое многоэтажное здание Монако, жилая башня Le Schuylkill, получит после реконструкции по проекту Zaha Hadid Architects завершение из шести пентхаусов.
«Красный просвещенец» в Нижнем Новгороде: снос или...
В Нижнем Новгороде прямо сейчас идет «битва экспертиз»: удивительный заросший зеленью квартал двадцатых годов «Красный просвещенец», с одной стороны, пытаются поставить на охрану как достопримечательное место, а с другой стороны, похоже, есть желание отдать его под застройку полностью или частично. Мы попросили журналиста и активиста Иру Маслову рассказать о ситуации.
Вулканическое
В Никола-Ленивце сожгли Черную гору – вулкан. Ее автор – она же автор Вавилонской башни 2022 года, и два объекта заметно перекликаются между собой. Только если предыдущий был про человеческое дерзновение, то теперь форма ушла в природные ассоциации и растворилась там. Вашему вниманию – фотографии сожжения.
Черный, белый и стекло
Лаконичный в формах и отделке дом для подмосковного коттеджного поселка, основным приемом которого стал контраст – цвета, материалов и масс.
Два, пять, десять, девятнадцать: Нижегородский рейтинг
В Нижнем Новгороде наградили победителей XV, по-своему юбилейного, архитектурного рейтинга. Вручали пафосно, на большой сцене недавно открывшейся «Академии Маяк», а победителей на сей раз два: Школа 800 и Галерея на Ошарской. А мы присоединили к двум трех, получилось пять: сокращенный список шорт-листа. И для разнообразия каждый проект немного поругали, потому что показалось, что в этом году в рейтинге есть лидеры, но абсолютного – вот точно нет.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
Вплотную к демократии
Конкурс на проект реконструкции зданий датского парламента выиграли бюро Cobe, Arcgency и Drachmann совместно с конструкторами Sweco. Цель трансформации – позволить любому гражданину приблизиться вплотную к оплоту демократии.
Арка, жемчужина, крыло и ветер
В соцсетях губернатора Омской области началось голосование за лучший проект нового аэропорта. Мы попросили у финалистов проекты и показываем их. Все довольно интересно: заказчик просил сделать здание визуально проницаемым насквозь, а образы, с которыми работают авторы – это арки, крылья, порывы ветра и даже «Раковина» Врубеля, который родился в Омске.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Парк архитектуры и отдыха
Для подмосковного гостиничного комплекса, предполагающего разные форматы отдыха, бюро T+T Architects предложило несколько типов жилья: от классического «стандарта» в общем корпусе до «пещеры в холме» и «домика на дереве». Дополнительной задачей стала интеграция в «архитектурно-лесной» парк существующих на территории резиденций, построенных в классическом стиле.
Лирически-энергетическая архитектура
Здание поста управления солнечной электростанцией Kalyon Karapınar SPP по проекту Bilgin Architects в Центральной Анатолии служит «пользовательским интерфейсом» для бесконечного поля солнечных батарей.
Пресса: Архитектура без излишеств: есть ли рецепты, позволяющие...
На нынешнем рынке застройщики лавируют между неуклонно растущей себестоимостью и растущими же потребностями покупателей, отдающих за свои типовые квартиры впечатляющие суммы. Способна ли архитектура стать дополнительным конкурентным преимуществом реализуемых проектов? И есть ли рецепты, позволяющие строить «дешево и красиво»?