Ар-деко и стилевой параллелизм в архитектуре 1930-х

Статья Андрея Бархина, опубликованная в журнале Проект Байкал – 2019, № 62.

Советская архитектура 1930-х гг была стилистически крайне разнообразна и терминологический аппарат в ее описании еще находится в стадии становления. Однако ряд отечественных исследователей готов обозначить в качестве одного из направлений эпохи 1930-х – советскую версию ар-деко, подчеркивая близость художественных проявлений в СССР и за рубежом. Таков подход, высказанный в монографиях и статьях – И.А. Азизян, А.В. Бокова, А.Ю. Броновицкой, Н.О. Душкиной, А.В. Иконникова, И.А. Казуся, Т.Г. Малининой, Е.Б. Овсянниковой, В.Л. Хайта и др. И именно использование термина «ар-деко» позволяет рассматривать советский стиль 1930-х в контексте зарубежной архитектуры. И первые примеры этого стиля, как представляется, возникают еще до Первой мировой войны. Однако каково было проявление стиля ар-деко в советской архитектуре 1930-х? Цель данной статьи попытаться кратко ответить на данный вопрос.

Межвоенное время стало подлинным расцветом искусства и архитектуры по всему миру – это была «эпоха джаза», «эпоха небоскребов» и «эпоха выставки 1925 г в Париже».[1] Так по наименованию «Международной выставки декоративного искусства и художественной промышленности», проведенной в 1925 в Париже, а точнее в связи с 40-летним юбилеем ее открытия, термин «ар-деко» с 1960-х вошел в искусствоведческую науку и принял на себя, в первую очередь, хронологическое обобщение памятников межвоенного времени.

Кульминацией развития стиля ар-деко стали высотные здания, выстроенные в городах Америки на рубеже 1920-30-х. Однако стилистически они были крайне разнообразны. Таковы были даже постройки одного архитектора, Р.Худа, Ф.Крета и др. Декоративность небоскребов могла принимать самые различные формы – от геометризации историзма и пластической фантазии, до аутентичной неоархаики или предельной, абстрактной аскезы. И тем не менее, небоскребы 1920-30-х предстают цельной, узнаваемой стилистикой. Общим для них было характерное сочетание неоготического «ребристого стиля» и неоархаических уступов.[2] И впервые эту ребристо-уступчатую стилистику продемонстрировал проект Сааринена на конкурсе Чикаго Трибюн 1922 г. Здание это было в итоге построено по проекту Р.Худа в аутентичной неоготике, восходящей к башням Руана. Однако после конкурса Худ следует за Саариненом, в 1924 г в Нью-Йорке он создает шедевр ар-деко – Радиатор билдинг. Оно стало первым, доступным нью-йоркским архитекторам, воплощением трансформации архитектурной формы. Это был отказ от аутентичного воспроизведения мотивов (в данном случае, готики), и одновременно новое понимание традиции. Эстетика геометризованного историзма (ар-деко) была предъявлена.

Варьируя ребристость и уступчатость, архитекторы ар-деко стремились воспроизвести один, поразивший всех образ – проект Сааринена на конкурсе Чикаго Трибюн 1922 г. Причем эта новая эстетика возникает в работах Сааринена еще в работах 1910-х, начиная со знаменитой башни вокзала в Хельсинки. В 1922 г Сааринен сенсационно соединяет неоготическую ребристость с неоархаическими уступами, таким будет архетип небоскреба ар-деко. Так были решены высотные здания в городах Америки и проекты Б.М.Иофана – Дворца Советов, Наркомата тяжелой промышленности в Москве, павильонов СССР на международных выставках 1937 и 1939 гг. Это был ответ мастера зданию Рокфеллер-центра, только что выстроенному Р.Худом в Нью-Йорке. И именно в ребристом стиле (ар-деко) была задумана целая серия работ отечественных мастеров 1930-х, таковы проекты и постройки 1930-х – А.Н.Душкина, И.Г.Лангбарда А.Я.Лангмана, Л.В.Руднева, К.И.Соломонова Д.Ф.Фридмана, Д.Н.Чечулина и др.

Московским шедевром ребристого стиля (ар-деко) должен был стать Дворец Советов по проекту Б.М.Иофана (1934). Так был решен и проект американского архитектора Г.Гамильтона (получивший одну из первых премий на конкурсе 1932 г), и итоговый образ, спроектированный в 1934 г группой Б.М.Иофана, В.А.Щуко и В.Г.Гельфрейха. Дворец Советов должен был стать самым высоким зданием в мире (415 м), и превзойти только что построенное здание Эмпаер-стейт-билдинг (380 м). Конкуренция в высоте требовала конкуренции в стиле. И именно ребристый стиль позволял эффектно и в короткие сроки решить фасад грандиозной высоты.[3] Проектирование Дворца Советов в виде ребристого небоскреба стало ярчайшим доказательством развития в СССР собственной версии ар-деко, и Дворец Советов стал вершиной этого стиля.

zooming — 1. Проект Дворца Советов, арх. Б.М. Иофан, 1934

Предоставлено журналом Проект Байкал

Архитектурные приемы ар-деко не просто проникали сквозь «железный занавес», но они намеренно импортировались (и так было и с автомобильной модой).[4] И потому термин «ар-деко», как синоним ребристого стиля небоскребов и Дворца Советов, позволяет обобщать и сопоставлять стилевые проявления 1920-30-х в США, Европе и СССР. Так в ар-деко, как отмечают исследователи, были созданы наиболее яркие и одаренные образы советского искусства середины 1930-х – павильон СССР на выставке в Париже, увенчанный скульптурой «Рабочий и колхозница» В.И.Мухиной и станции метро А.Н.Душкина, «Маяковская» и «Дворец Советов».[5]

Ребристый стиль высотных зданий 1930-х можно было бы анализировать и помимо вопросов этимологии и семантики термина «ар-деко». Уже конкурс на здание Чикаго Трибюн 1922 г, прервав монополию историзма, впервые показал все возможные варианты небоскреба – и ретроспективные, и решенные в ар-деко (фантазийно-геометризованные). И тем не менее использование стиля парижской выставки в декоративном оформлении американских небоскребов связало оба явления, и во множестве исследований дало башням 1920-30-х стилевое определение. Однако архитектура межвоенного времени предстает не единым стилем, но параллельным развитием нескольких течений, групп. Такова была стилевая картина в межвоенные годы и в США, и в СССР и Европе (Италии), ее можно представить, как своего рода «многожильный провод» различных тенденций и идей. И в этом период расцвета ар-деко напоминает рубеж XIX-XX веков, разнообразие течений эпохи модерна.

И впервые ключевые приемы стиля ар-деко – геометризация форм историзма и увлечение архаикой – заметны еще в целой череде памятников, созданных до выставки 1925 в Париже. Таковы постройки Л.Салливена и Ф.Л.Райта, ступообразные башни Э.Сааринена 1910-х и первые нью-йоркские небоскребы в стиле ар-деко – здания Барлай-Везье билдинг (Р.Уалкер, с 1923) и Радиатор билдинг (Р.Худ, 1924), а также известные работы Й.Хоффмана (дворец Стокле, 1905) и О.Перре (театр Елисейских полей, 1911) и др. Таков был круг памятников раннего ар-деко.

Высотные здания эпохи ар-деко воплотили в себе уникальный сплав неархаических и средневековых приемов, композиционных и пластических. И если в США их уступчатость была определена законом о зонировании 1916 г, то использование уплощенных барельефов было уже ответом искусству Мезоамерики и пионерам национальной архитектуры – Л.Салливену и Ф.Л.Райту, открывшему для ар-деко неоархаическую, неоацтекскую эстетику в уникальной по художественной силе церкви Юнити темпл в Оак парке (1906) и стиле особняков в Лос-Анжелесе начала 1920-х. И именно через призму собственного наследия – древнего и актуального, работ Салливена и Райта – был воспринят в США стиль парижской выставки 1925 г.

Ар-деко предстает не только ребристым стилем, но развитием нескольких течений.[6] И общим в этом разнообразии американских небоскребов был мощный неоархаизм, композиционный и пластический. И хотя в Европе и СССР подобных башен в 1930-е не возводили, тем не менее и здесь ключевые приемы ар-деко – геометризация форм историзма и увлечение архаикой – нашли свое архитектурное воплощение. Таково было, например, использование неоегипетского карниза-выкружки в работах И.А.Голосова, Д.Ф.Фридмана и Л.В.Руднева.[7] Подобный карниз в Москве можно было увидеть еще в доме А.М.Михайлова (арх. А.Э.Эрихсон, 1903), и его источником были древние храмы Египта и Древнего Рима (гробница Захарии). В Лондоне подобным неоегипетским карнизом было завершено здание Адалаида хаус (арх. Т.Тайт, 1924). Так так были решены и жилые дома И.А. Голосова на Яузском бульваре и Садовом кольце, здание Наркомата обороны Руднева на Арбатской.[8] Такие стилевые параллели способен зафиксировать термин «ар-деко».

Конкурс на Дворец Советов развернул поиски нового советского стиля в архитектуре, однако уводя их от авангарда, он не ограничил их аутентичной классикой. В мае 1933 года победа на конкурсе Дворца Советов была присуждена проекту Б.М.Иофана, выдержанному в ребристом ар-деко. И.А.Голосов выбирает для своего проекта Дворца Советов образ римского мавзолея Цецилии Метеллы, однако после конкурса он избегает неоклассических прообразов и создает некий новый стиль, он был декоративен и монументален. И потому близок эстетике ар-деко, знаковые памятники авангарда подобных мотивов не имели.

Поиск альтернативы классическому ордеру начался еще в 1910-е, и общеевропейский характер этого явления был обусловлен общим для мастеров классическим наследием и отказом от его канонов. Так в покрытых кессонами, монументальных творениях Л.В.Руднева можно было бы увидеть пример т.н. тоталитарной архитектуры. Однако подобные образцы можно обнаружить и в Европе, таково, например, здание Зоологического института в Нанси (арх. Ж.Андре, 1932). И пластические приемы этого стиля – геометризованный ордер и окна-кессоны возникают впервые в практике европейских мастеров 1910-20-х. Таковы были работы О.Перре (театр Елисейских полей, 1911) и предложения Дж.Ваго на конкурсах Чикаго Трибюн (1922) и Лиги наций (1928). Ставший характерным приемом И.А.Голосова 1930-х, мотив прямоугольного портала, рамы можно обнаружить в застройке и Лондона (здание Дейли телеграф, арх. Т.Тайт, 1927), и Милана (здание Центрального вокзала, У.Стаккини, 1915-31). Подобные геометризованные детали и фасадные приемы казалось были в СССР реализацией некой «пролетарской эстетики», однако их можно встретить и в европейской практике 1920-30-х. Так стиль Дома культуры издательства «Правда» в Москве (1937) вторил итальянским постройкам эпохи Муссолини, например, почте в Палермо (1928) или дворцу Юстиции в Латине (1936). Таков был феномен стилевого параллелизма между отечественной и зарубежной практикой 1910-30-х, и его можно проследить на целой череде примеров.

Различные геометризованные детали, окна–кессоны и ордер без баз и капителей – все эти приемы стиля 1930-х возникают впервые еще до Первой мировой войны.[9] Но это были новации европейской архитектуры и мотивы их появления были абстрактны, визуальны. Это было воздействие общемировой стилевой тенденции – геометризации архитектурной формы. И потому стилевой параллелизм в 1930-е не удивителен, но логичен. Такова была общемировая мода на наследие архаики, новации 1910-х и мотивы раннего ар-деко.

Символом эпохи 1920-30-х стали небоскребы США, однако вовлечена была в орбиту ар-деко и ордерная архитектура. Так павильоны выставки 1925 в Париже были крайне разнообразны, и если первые из них повлияли на стиль американских небоскребов, то вторые воплотили в себе новую трактовку ордера. Лестница Гранд Пале на выставке в Париже 1925 г (арх. Ш.Летросне) была решена вытянутым антовым ордером и, восходя к новациям Хоффмана и Перре, безусловно сформировала стиль библиотеки им. В.И.Ленина. Барельефный фриз портика Щуко вторил и другому павильону выставки – Дому Коллекционера П.Пату.

Так, международный интерес межвоенного времени к ордеру 1910-х, воплощенный в павильонах выставки 1925 в Париже, позволяет рассматривать работы И.А.Фомина и В.А.Щуко, И.Г.Лангбарда и Е.А.Левинсона (и архитекторов Муссолини), не только как национальное явление, но как проявление большой волны стилевых изменений – геометризации архитектурной формы. И она начала свое действие до и помимо революции 1917 г, таков ордер в работах Й.Хоффмана, Г.Тессенова, П.Беренса и О.Перре. Геометризованный ордер 1910-30-х был аскетичен, то есть близок уже не к классической традиции, но к суровой архаике и абстракции модернизма. И именно эта двойственность подчеркивает его схожесть с методами ар-деко.

Основные признаки ар-деко в архитектуре – геометризация форм историзма, пластический и композиционный неоархаизм, двойственность (т.е. работа на стыке традиции и авангарда, декорации и аскезы), обращение к новациям 1910-х – были характерны и для стиля американских небоскребов, и для геометризованного ордера 1910-30-х.[10] Это позволяет рассматривать значительную часть ордерной архитектуры 1910-30-х не как упрощенную, изуродованную классику, но увидеть в ней некое новое содержание, понимая под ар-деко не только ребристый стиль высотных зданий, но широкий диапазон компромисса между полюсами аутентичной классики и абстракции авангарда. И примеры этой группы памятников – этой неоклассической ветви ар-деко – можно встретить в Риме и Париже, Ленинграде и Москве.

Эта трансформация в духе ар-деко была разнообразна – от роскошной (библиотека им. В.И.Ленина), до аскетичной (дом «Динамо»). Однако было у этой группы памятников и важнейшее объединяющее начало – отказ от классического ордерного канона и часто даже от самой монументальности, введение фантазийно–геометризованных деталей. Так были решены многочисленные здания в Италии эпохи Муссолини, павильоны, выстроенные в Париже к выставке 1937 г.[11] Вершиной ленинградского ар-деко стало творчество Е.А.Левинсона. Межстилевой геометризованный ордер позволил мастерам 1920-30-х выразить свое время и дать ответ новациям раннего ар-деко.

Стиль межвоенного времени широко применял новации 1900-10-х – восходящий к архаике ордер без баз и капителей, а также канеллированные пилястры Хоффмана 1910-х. В 1930-е подобная архитектура, созданная на стыке ар-деко и неоклассики, стала активно развиваться и в США, и в СССР. Достаточно сравнить корпус Лефковица в Нью-Йорке (арх. В.Хогард, 1928) с московским домом СТО (арх. А.Я.Лангман, 1934). Стиль же библиотеки им. В.И.Ленина в Москве (1928) вторил двум вашингтонским постройкам Ф.Крета, созданной в те же годы Шекспировской библиотеке (1929) и зданию Федерального резерва (1935).

Возведение небоскреба Дворца Советов было прервано началом Великой отечественной войны, и иных ребристых башен в 1930-е осуществлено в Москве не было. Однако и отрицать существование ребристого стиля (а значит и ар-деко) в СССР невозможно. Незадолго до и сразу после победы на конкурсе Дворца Советов стиль Гамильтона и Иофана был осуществлен в целой череде зданий, расположенных в самом центре Москвы.[12] Это напоминающие Центральное здание почты в Чикаго (1932) работы А.Я. Лангмана – дом СТО (с 1934) и жилой дом работников НКВД с канелированными лопатками, а также здание Госархива (1936) и Дома Метростроя (1934), причем Д.Ф. Фридман в 1930-е был автором целой серии проектов и построек в ребристом стиле.[13] Такими были остроконечные ребра корпуса НКВД (А.Я. Лангман, 1934) и АТС Фрунзенского района (К.И. Соломонов, 1934), уплощенные лопатки Наркомата Сухопутных войск (Л.В. Руднев, с 1939), и именно такие московские здания помогают реконструировать вероятное впечатление от Дворца Советов Иофана.

Эпоха 1930-х гг предстает периодом острого архитектурного соперничества различных стилевых течений, так было и в СССР, и в США. Это требовало от мастеров искать и использовать самые яркие мотивы и впечатляющие художественные средства. И конкурировать Москве с архитектурными столицами Европы и США позволяли оба премированных на конкурсе Дворца Советов направления – и ар-деко, и неоклассика (историзм). В городах Америки это соревнование двух стилей продолжалось все 1920-30-е гг., такова, например, застройка Центр-стрит в Нью-Йорке. Монументы двух стилей вырастали рядом, и так же как в Чикаго высотное здание Биржи в ар-деко соседствовало с неоклассическим Муниципалитетом, так и в Москве для очного сопоставления заказчиком неопалладианское творение Жолтовского, дом на Моховой было возведено в 1934 году одновременно и рядом с ребристым домом СТО А.Я.Лангмана.

Советская архитектура 1930-50-х не была стилистически монолитна, так довоенная эпоха содержала значительный компонент ар-деко. Впрочем получала поддержку власти и неоклассика, неоренессанс. Стиль И.В.Жолтовского был академичен, и можно сказать старомоден, но современен, аналогичен неоклассическому стилю США, призванному достичь высот европейской культуры. Подобные мотивы были и в СССР, только Иофан должен был превзойти башни Нью-Йорка, Жолтовский – ансамбли Вашингтона.

Дом Жолтовского на Моховой был одним из самых заметных памятников московской неоренессансной школы. Однако в постройках мастера ощутима не только опора на мощную итальянскую культуру, но и знакомство с опытом США (например, грандиозным зданием Муниципалитета в Чикаго). И потому в контексте победы на конкурсе Дворца Советов варианта Иофана, как образца мировой архитектурной моды, Жолтовскому было необходимо подчеркивать не только палладианские корни своего стиля, но и заокеанские. Примером для московской неоренессансной школы становится американская архитектура 1900-10-х, застройка Парк авенью в Нью-Йорке, работы фирмы «Мак Ким Мид Уайт». Архитектура США провоцировала, убеждала заказчика в художественной эффективности его неоклассического выбора.

Архитектурное соперничество с небоскребами США оказало значительное влияние и на стиль Дворца Советов Б.М.Иофана, и на московские высотные здания рубежа 1940-50-х. И поэтому их фасадные приемы были призваны конкурировать не только с национальным наследием, но с мировым. Так высотное здание МИД стало наиболее выразительным и близким к стилю ар-деко. И проектируемое первоначально без шпиля оно в точности совпадало по высоте со своими заокеанскими визави – неоготическими небоскребами Галф билдинг в Хьюстене и Фишер билдинг в Детройте. О принадлежности здания МИД к ар-деко говорит характерное сочетание неоготической ребристости и неоацтекского тектонизма, гипертрофия фантазийно-геометризованных деталей. Так симбиоз разных традиций – мотивов допетровской Руси и неоготической ребристости, неоархаической уступчатости и неоклассических элементов, частично уже воплощенный в небоскребах США, сформировал стиль послевоенных высотных зданий.

Московские высотные здания стали кульминацией инициированного властью возврата к историзму, позволявшего конкурировать с дореволюционной архитектурой и зарубежной. И именно своеобразная, отличная от ордерной архитектуры эстетика ар-деко стала для советских мастеров 1930-50-х основным художественным соперником и формальным источником вдохновения. Ар-деко убеждало советских архитекторов и заказчиков в допустимости и успешности казалось бы рискованного, эклектического сочетания традиционных, классических и трансформированных, сочиненных приемов. Стиль Дворца Советов и московских высотных зданий напоминал заокеанские образцы, и потому ар-деко, можно сказать, оказалось стилистической основой т.н. сталинского ампира.[14]

Таким образом, именно термин «ар-деко» позволяет зафиксировать примеры стилевого параллелизма, наблюдаемого в советской и зарубежной архитектуре как до начала Великой отечественной войны, так и после ее окончания. И только в такой системе координат, не изолированно, а в широком мировом контексте ощутимы достоинства и преимущества предвоенной отечественной архитектуры. Выявленные стилевые параллели в архитектуре 1930-х не удивительны, но аналогичны тому, как в России получили свое воплощение мировые архитектурные стили иных эпох – барокко, классицизм, эклектика и модерн. Так отечественную версию обрела и стилистика ар-деко.

Два стиля – неоклассика и ар-деко – сформировали художественный диапазон 1920-30-х по всему миру, они главенствовали в международной архитектурной практике. Такова была стилистика выставок в Париже 1925-1937 годов, застройка 1930-х в Нью-Йорке и Вашингтоне, Риме, Ленинграде и Москве. И именно она позволяла советским архитекторам достичь и превзойти свершения дореволюционной и зарубежной архитектуры их же средствами – стилевыми приемами неоклассики и ар-деко.

[1] Триумфом ар-деко стали небоскребы Нью-Йорка и Чикаго, однако в годы своего расцвета их стиль получал иные, не прижившиеся наименования. Современники называли архитектуру ар-деко «зигзаг-модерном» и даже «джаз-модерном», [11:7]

[2] Термин «ребристый стиль» в данной статье понимается, конечно, не как «большой стиль», но как общность определенных архитектурных приемов группы проектов и построек. На смену классическому ордеру в 1920-30-х приходят каннелированные пилястры и плоские лопатки без баз и капителей, вытянутые, узкие ребра и другие остроконечные неоготические формы. Так наряду с уплощенными рельефами, ребристость стала основным архитектурным приемом ар-деко Америки.

[3] И потому Иофан, работавший над проектом Дворца Советов, как самого высокого здания в мире, взял за основу стиль уже построенных американских высоток. Однако импорт архитектурных образов требовал и импорта технологий строительства. С этим была связана, осуществленная в 1934 г, поездка в США советских архитекторов, победителей конкурса ДС. Зарубежный опыт изучался и при проектировании московского метро. Как указывает Ю.Д.Старостенко, в начале 1930-х для ознакомления с опытом строительства метро за границу был командирован главный архитектор Метропроекта С.М.Кравец.[8:126]

[4] Напомним, что зарубежная архитектура 1920-30-х гг. была известна отечественным мастерам и по иностранным журналам, и по издавшемуся в СССР журналу «Архитектура за рубежом», отдельным статьям в «Архитектуре СССР». Уже в 1935 году из США возвращается В.К.Олтаржевский, в период с 1924 года он учился и работал в Нью-Йорке.

[5] По мнению А.В.Бокова, к советскому ар-деко можно отнести станции московского метро, в том числе «Сокол», «Динамо», «Аэропорт», «Маяковская», «Дворец Советов» (ныне «Кропоткинская»). Схожую позицию высказывают И.А.Азизян, Т.Г.Малинина, Ю.Д.Старостенко [3:89, 6:254-255, 8: 138]

[6] В рамках архитектуры ар-деко можно насчитать несколько самостоятельных течений. В этом, как указывают Ш. и Т. Бентон и Г. Вуд, и состоит отличие ар-деко от традиционных исторических стилей. Как пишут Б. Хилльер и С. Эскритт, стиль ар-деко стремился быть «роскошным и аскетичным, архаичным и современным, буржуазным и массовым, реакционным и радикальным». (10: 112) (12: 16)

[7] Советская версия ар-деко была также разнообразна. Так по мнению В.Л. Хайта «наиболее ярко московский вариант ар-деко проявился в работах В.А.Щуко, И.А.Фомина, Л.В.Руднева, Б.М.Иофана, Д.Ф.Фридмана, Д.Д.Булгакова, И.А.Голосова.» [9:219]

[8] Так авторы архитектурного путеводителя «Архитектура Москвы 1920-1960» отнесли к советской версии ар-деко следующие памятники – здание Библиотеки им. В.И.Ленина, Даниловский универмаг, кинотеатр «Родина», здания Академии РККА им. М.В.Фрунзе и Наркомата обороны на Арбатской пл., жилой дом Д.Д.Булгакова на Садовом кольце. См. [3]

[9] Отметим, что и ребра, каннелированные пилястры и плоские лопатки, и окна-кессоны, как приемы стиля ар-деко 1910-30-х, были популярны и после Второй мировой войны. И стали характерными фасадными мотивами монументов 1970-х и в США, и в СССР.

[10] В этой двойственности и состоит сложность стиля 1920-30-х. Ар-деко, как отмечают Ш. и Т. Бентон и Г. Вуд, было эпохой широкого художественного спектра, включавшего в себя и примеры «модернизированного историзма», и «декорированного модернизма». [12:245]

[11] Эти стилевые параллели между отечественной архитектурой 1930-х и стилем выставки в Париже 1937 года отмечает и В.Л. Хайт. [9:221]

[12] Как пишет А.В. Боков, «Иофан и Гамильтон выглядят на конкурсе Дворца Советов как представители одной компании» [2: 89]

[13] Напомним, что новации 1910-х, опыт немецкого экспрессионизма и американского ар-деко А.Я. Лангман видел вживую, учась в 1904-11 гг в Вене и побывав в 1930-31 гг в Германии и США.

[14] Отметим, что исследователи советской архитектуры 1930-х стараются уже не использовать такие обобщения, как «сталинский ампир» или «тоталитарная архитектура». Ведь, как пишет И.А. Азизян, термин «сталинский ампир» несет в себе заведомо негативную ценностную оценку архитектуры 1930-50-х гг. [1:60] В то время как, духовная и творческая атмосфера 1930-х была чрезвычайно сложна, драматична и, тем не менее, способна к созданию настоящего искусства. Предвоенная эпоха была полна стремления к самореализации и утопической мечты, возникавшей вопреки цензуре и репрессиям. Вот как это формулирует А.И. Морозов – «Революционная утопия дала стимул и искусству циничной пропагандистской агрессии, и искусству чистой веры, и искусству, по-своему как бы «заговаривающему боль».». [7: 83]

Литература:

1. Азизян И.А. Инобытие ар-деко в отечественной архитектуре // Архитектура сталинской эпохи: Опыт исторического осмысления М.: КомКнига, 2010.
2. Боков А.В. Про ар-деко. // Проект Россия. – 2001. - №19
3. Броновицкая А.Ю., Броновицкая Н.Н. Архитектура Москвы 1920-1960 «Жираф», М., – 2006.
4. Зуева П.П. Небоскребы Нью-Йорка 1900-1920 годов. // Архитектура и строительство РААСН. – № 4. -2006.
5. Искусство эпохи модернизма. Стиль ар-деко. 1910-1940 / Сборник статей по материалам научной конференции НИИ РАХ. Отв. ред. Т.Г.Малинина. М.:Пинакотека. 2009.
6. Малинина Т.Г. Формула стиля. Ар Деко: истоки, региональные варианты, особенности эволюции. – М.: Пинакотека, 2005.
7. Морозов А.И., Конец утопии. Из истории искусства в СССР 1930-х годов. – М.: Галарт, 1995.
8. Старостенко Ю.Д. Ар-Деко московского метро 1930-1940-х годов // Проблемы дизайна – 3. // Сборник статей НИИ Теории и истории изобразительных искусств Российской академии художеств. 2005 г.
9. Хайт В.Л. «Ар-деко: генезис и традиция» // Об архитектуре, её истории и проблемах. Сборник научных статей/Предисл. А.П. Кудрявцева. – М.: Едиториал УРСС, 2003
10. Хилльер Б., Эскритт С. Стиль Ар Деко – М.: Искусство – XXI век, 2005.
11. Bayer P. Art Deco Architecture. – London: Thames & Hudson Ltd, 1992.
12. Benton C. Art Deco 1910-1939 / Benton C. Benton T., Wood G. – Bulfinch, 2003.
13. Borsi F. The Monumental Era: European Architecture and Design 1929-1939 Rizzoli, 1987
14. Weber E. American Art Deco. – JG Press, 2004

Аннотация

Архитектура 1930-х годов была стилистически крайне многоообразна, и таковы были ключевые свершения стиля ар-деко – павильоны выставки 1925 года в Париже, высотные здания, выстроенные на рубеже 1920-30-х в городах Америки. Разнообразны были и исторические источники этого стиля. И тем не менее ар-деко предстает цельной, узнаваемой эстетикой. И ее примеры можно обнаружить и советском архитектурном наследии 1930-х, именно этому посвящены отдельные работы отечественных исследователей. Ар-деко предстает мировой архитектурной модой межвоенного времени. Данная статья призвана кратко описать феномен стилевого параллелизма, наблюдаемый в отечественной и зарубежной архитектуре 1930-х гг.

12 Декабря 2019

Авторы текста:
Андрей Бархин, Андрей Бархин

Похожие статьи