Брутализм без прибыли

Разговор с Еленой Косовской (Маркус) и Юрием Пальминым о швейцарских посёлках-зидлунгах, которые они покажут на Арх Москве. Удивительные посёлки: они пронесли идею некоммерческого кооператива через весь XX век.

mainImg
Посёлки – аналог кооперативов и коммун двадцатых годов, но получилось так, что впоследствии исходная идея таких посёлков получила развитие именно в Швейцарии, породив любопытную архитектуру, в более поздних её вариантах – по-своему изысканный вариант брутализма, использующий панели. Один из первых посёлков, Фрайдорф, построен в 1919-1921 героем Баухауса, коллективистом-функционалистом Ханнесом Майером. Один из последних – Тримли, построил в Цюрихе в 2006-2010 Бруно Крукер, архитектор, который прочтет лекцию в МАРШе во вторник, 17 мая (19:00, англ.).

Выставку и сопутствующую программу – две лекции и круглый стол, – организовали Елена Косовская (Маркус) ­­­– исследователь и теоретик архитектуры из Технического университета Мюнхена (кафедра теории архитектуры и культуры) и Юрий Пальмин – известный фотограф архитектуры. Мы поговорили с кураторами о специфике посёлков и швейцарского коллективизма. Интервью доступно в формате текста и видео.



Архи.ру:
– Что такого интересного в швейцарских поселках, что вы решили выделить их в отдельный феномен?

Юрий Пальмин:
– С этими посёлками есть одна сложность: дело в том, что слово «посёлок» – не совсем точный и адекватный перевод слова Siedlung. К примеру в англоязычной литературе, когда идёт речь о зидлунгах в немецкоязычных странах, не используют слово settlement, а так и пишут – Siedlung. Поселки – самостоятельное градостроительное образование с определенной степенью автономности; они начали развиваться как явление с начала XX века, созвучно идеям города-сада Эбенизера Говарда и другим. В Германии – в Штутгарте, Берлине, Мюнхене, Франкфурте, были разные формы таких поселений, их придумали в годы авангарда, они действовали какое-то время, но позднее перестали функционировать как полноценные и автономные градостроительные образования. В России эксперимент с рабочими посёлками – ведь это аналогичное образование, провалился практически сразу, они переставали функционировать как таковые вскоре после строительства. А в Швейцарии эта самая коллективность житья в связи с новой архитектурой, с новыми тенденциями и новыми архитектурными парадигмами существует до сих пор и продолжает развиваться. Именно это и наиболее интересно. Другие сделали сказку былью на недолгое время; а там сказка длится, длится… Удивительно, что в Швейцарии эти формы коллективности сохраняются.

Елена Косовская:
– У меня большой интерес к разным архитектурным явлениям, относящимся к Швейцарии, потому что она, хоть и окружена Европой, как мне кажется, отличается от очень многих других государств этой своей идеей коллективности. В нашем проекте слово «коллективность» – главная несущая идея, потому что в Швейцарии коллективность существует на молекулярном уровне, она есть в политической системе, в институциях, настолько является частью общества. То, что для людей в Швейцарии совершенно понятна важность коллектива по отношению к отдельному субъекту, не поддается никакому сомнению. Исходя из этого, опыт посёлков в Швейцарии особенно интересен, потому что в какой-то степени это миниатюрная модель швейцарского общества. Посёлок – не набор каких-то градостроительных элементов, сделанный более или менее красиво, а социальная идея, даже амальгама, соединение разных явлений, которое воплощается в какую-то архитектуру. Архитектура, в свою очередь, становится некой объединяющей силой для того социального, что было там задумано и продолжает там быть.
Зидлунг Фрайдорф, Муттенц, Ханнес Майер, 1919-1921. Фотография © Юрий Пальмин
Зидлунг Гвад, Вененсвил, Ханс Фишли, 1943-1944. Фотография © Юрий Пальмин

– Юра удачно упомянул российские рабочие поселки. У нас не прижилось, и воспоминания о коллективизме скорее неприятные. Хотя мы знаем о шведском социализме. А в чем этот швейцарский коллективизм, какой он, как конкретно проявляется?

Ю.П.: Я скажу про коллективность, а ты меня потом дополни и исправь. Я думаю, что особенностью швейцарской коллективности является её разнообразие, разнообразие её форм. Это не одна навязанная форма. Сколько коллективов, столько коллективностей. Вот в чём особенность швейцарской коллективности, она индивидуальна в своих проявлениях.

Е.К.: Я так это не вижу.

Ю.П.: Но мы рассматриваем семь поселков, в которых семь разных форм коллективности.

Е.К.: И да, и нет, мне кажется. Каждый их них отвечает на какой-то запрос времени, причём в совершенно разном плане с точки зрения архитектуры и в разном социальном плане. Если Фрайдорф – идея выхода из города, идея самообразования по мыслям Песталоцци, это идея, где отец-вдохновитель посёлка ведёт за собой людей-детей и показывает им, как они на самом деле должны жить, чтобы стать лучше. Это идея двадцатых годов. В шестидесятые годы идея, естественно, другая.

Ю.П.: Свободы и объединения ради индивидуальной свободы. Другая форма коллективности.

Е.К.: Нет, это всё одно и то же, речь постоянно о том, как мы сделаем лучшее общество в миниатюре посёлка, потому что мы не можем сразу воздействовать на всё общество – это невозможно, это утопия, мы не хотим заниматься утопией. Сама по себе идея сообщества, она одинакова для всех поселков, иначе мы бы их не могли сравнивать. А воплощение идеи очень разное, потому что запрос времени разный.
zooming
Зидлунг Хален, Берн, Ателье 5, 1959-1961. Фотография © Юрий Пальмин

Ю.П.: Согласен. Но в швейцарской коллективности к тому же роль индивида в коллективе довольно высока. Коллективность – она ради развития индивидуума.

Е.К.: Да, это очень важная тема.

Ю.П.: Не ради подавления индивидуального и создания коллективного как муравейника, а коллективность ради развития индивидуальности, ради экономии сил на развития индивидуальности. То есть индивидуум не тратит все свои силы на борьбу с враждебным обществом, а общество утраивается таким образом, что эти силы индивидуум тратит на что-то более важное, на развитие внутреннее.

Е.К.: Если говорить о советских посёлках и полном отторжении коллективного в России сегодня, то наверное, это и есть главное отличие швейцарского коллективизма: нужно воспитать новое представление о коллективном, отличное от такого понимания массы, где человек – ничто. Воспитать представление о двух уровнях: с одной стороны, сообщество людей не может существовать иначе как за счет консенсуса. С другой стороны, это консенсус людей, у каждого из которых есть право голоса, и правом голоса каждый из них пользуется. Это важная идея – именно не за счёт подавления, а за счёт активного участия или активного подчинения мнению большинства.

Ю.П.: Подчинение – важная штука и довольно сложная, особенно баланс между подчинением и свободой. В чём мы как раз и стараемся разобраться, используя исследование архитектуры, но – архитектуры в широком смысле. Это всё мы будем достаточно глубоко обсуждать на нашем семинаре, который пройдёт, по-видимому, 20 мая в бюро Александра Бродского.
Зидлунг Зелдвила, Цумикон, Рольф Келлер, 1975-1978. Фотография © Юрий Пальмин

– Очень симпатичные, в вашем описании, получаются посёлки. Но хочется большей конкретики. Вы так отлично рассуждаете, видно, что вы хорошо знаете материал, а я, к счастью, его плохо знаю. Как у них это получается? Буквально как это происходит, какие-то детали?

Е.К.: Мы описываем семь посёлков, но фактически каждый немного отличается. Если говорить грубо, есть две модели. Одна модель – жители посёлка покупают жильё. Они собираются в сообщество, и в нём есть чёткое разграничение между их частными домами и территориями, на которых они делают всё, что хотят – и какой-то регламентации внутри поселка. Есть частное и общественное: частное принадлежит им, а общественное уже по-разному регулируется. Например Хален: есть дома, которые можно купить, но при этом есть общественная собственность, которая управляется всеми, где не может кто-то один принимать решения. Есть социальные договоренности, есть какие-то эстетические ограничения: ты не можешь просто брать и менять фасад твоего дома, несмотря на то, что он твой, и так далее.

Вторая модель – например Фрайдорф, здесь есть инициатор или инициативная группа, в данном случае инициатор – филантроп и политик из Базеля, у него была идея фикс – он много читал Песталоцци, ему близки эти идеи, он хотел воплотить их в какой-то постройке. Он добывает деньги, договаривается с массой каких-то людей, находит архитекторов и так далее; он движущая сила. Это съёмное жильё. Люди, если они его получают, могут оставаться в нём до конца жизни, никто не может их выгнать, если только они не совершили какое-то страшное преступление против сообщества, но это жилье им не принадлежит.

Последний, самый актуальный посёлок в Цюрихе, который переводится с немецкого как «больше, чем жильё» – результат инициативы, возникшей во время празднования столетия некоммерческого жилья в Цюрихе. В Цюрихе ¼ всего жилья некоммерческое – феноменальная цифра для города, где жилье столько стоит, что практически никто не может себе его позволить. Вот в 2007 году ряд людей, которые участвовали в этих празднествах, садятся за стол и говорят: может быть, стоит сейчас подумать о том, каким будет жилье будущего. Из этих разговоров за столом возникает инициатива, в которой в результате участвует около 50 цюрихских кооперативов, в том числе финансово, город помогает тем, что дает на очень льготных условиях кусок земли где-то на окраине; даются какие-то льготные кредиты. И строится самый большой из всех показанных посёлков, он рассчитан на 1300 человек. Все остальные меньшего масштаба.

Два названных типа – основные, внутри них есть тонкости и разграничения, которые касаются, например, разделения частного и общественного: насколько оно большое или маленькое, насколько важна роль общественного, насколько люди внутри посёлка должны быть вовлечены в общественную жизнь. Что тоже по-разному протекает в разных поселках. Наша идея в числе прочего состоит в том, чтобы создать некую картину из разных гетерогенных частей, с одной стороны, а с другой стороны, показать главную линию, в которой, есть посёлки, где люди очень активно участвуют в жизни, например, в Халене это одна большая семья, где они знают все друг друга, ходят друг к другу в гости, устраивают праздники. У них есть магазин в посёлке, они его содержат за свои деньги, считают этически очень важным покупать продукты в этом магазине, а не ехать в город в обычный супермаркет. Очень важна общая этическая моральная норма.

Если сравнивать с поселком Тримли, который построил Крукер, он приезжает 17 мая читать лекцию, там это совершенно иначе, посёлок – символическая единица, он состоит из двух больших домов, объединенных одним внутренним пространством. Идея сообщества здесь скорее символическая. Все квартиры двусторонние, они направлены и на улицу, и на двор, все люди могут смотреть друг на друга.
Зидлунг Тримли, Цурих, Бруно Крукер, 2006-2010. Фотография © Юрий Пальмин

– Тримли фактически выглядит не как поселок, скорее это кондоминиум, дом…

Е.К.: Нет, это не кондоминиум, потому что жилье там съёмное, и во всех этих поселках – важная черта – жильё некоммерческое, оно не участвует в рыночных спекуляциях. Оно не дорогое, даже становится со временем более дешевым. Очень важная идея – неспекулятивная земля и неспекулятивные цены на квартиры. По-немецки это называется kostenmiete, то есть каждый человек платит фактическую цену квартиры.

Ю.П.: Себестоимость. Сложность некая заключается в том, что мы используем русское слово «посёлок», на самом деле имеем в виду зидлунг. В англоязычной литературе поэтому стараются использовать немецкое слово «зидлунг», потому что у него нет аналога.

Е.К.: Есть settlement, но это перевод.

Ю.П.: Или housing estate, что совершенно неправильно, потому что главное – это абсолютная некоммерческость, всё по себестоимости, никто не получает ни цента прибыли, ни с чего, начиная со строительства, кончая эксплуатацией, все по себестоимости. Это первое. Второе – эта самая коллективность и некая форма автономности, которая образует наш зидлунг, наш поселок. У нас нет другого слова, здесь в этом проблема. Слово «посёлок» появляется в русском языке в значении «зидлунг» тоже в 20-е годы, потому что рабочий поселок, это, конечно, перевод зидлунга.
zooming
Зидлунг Тримли, Цурих, Бруно Крукер, 2006-2010. Фотография © Юрий Пальмин

– Кто же владеет собственностью – землей?

Е.К.: Сообщество, кооператив. Вы становитесь членом кооператива, покупаете какое-то количество акций. И, что очень важно в кооперативе – у них нет идеи социального жилья, помощи самым бедным. Это не есть главная идея кооператива. У некоторых даже есть такое правило – чтобы получить там квартиру по себестоимости, нужно сначала купить акции на годовую стоимость, скажем на 30 тысяч долларов. Это жильё не для самых бедных, не для того, чтобы помочь людям выйти из какого-то кризиса. Главная идея этого жилья – выход из капиталистической системы, где самое важное – это profit. Выход в некое сообщество, традиции которого существуют по всей Европе с начала XIX века.

Есть не только жилые кооперативы, это же и в России было, это достаточно давняя традиция. В Швейцарии она началась в 1820-е годы, в начале XIX века, с аграрных продуктов, чтобы перекупщики не получали profit. Это начало кооперативной идеи. Кооперативная идея не ограничивается жильем, это фактически противостояние раннему капитализму с его первоначальным накоплением. Очень важна политическая идея, именно создание какой-то альтернативной концепции, какого-то лучшего сообщества в политическом и социальном смыслах.

– Итак, из этой цепочки, как я понимаю, полностью исключен девелопер. Но архитектор же получает свой гонорар?

Е.К.: Да, в Швейцарии иначе невозможно, никто не работает бесплатно. Это очень важный культурный фон. Любая работа уважается, и она должна быть соответственно оплачена. Это очень важно.

– Чего ожидать от лекций приглашенных героев? Чем сейчас занимается Штефан Трюби, что это за субъективистская или наоборот антисубъективистская архитектурная теория?

Е.К.: Мы с ним немного разговаривали на эту тему какое-то время назад, его эта тема заинтересовала социальная и политическая, как идея некоего культурного обмена, который имеет огромное значение именно в XX веке, потому что в XX веке начинается миграционное движение, которое делает явным идею того, что нельзя фиксироваться на какой-то культурной особенности страны, группы, региона, а нужно рассматривать, – к примеру, интересные для нас культурные феномены, в гораздо более глобальном контексте, учитывая культурные миграционные связи.

Вторая лекция Бруно Крукера. Я считаю, это один наиболее интересных архитекторов. Они не строят музеи, у них нет каких-то репрезентативных зданий, они строят, в основном, жилые комплексы. Очень много чего построили в Цюрихе. Строят офисные здания, и у них очень строгий, четкий и очень радикальный подход к архитектуре, даже для швейцарских представлений. Они тоже рассматривают архитектуру не просто как minimal box, а как культурное явление. Причём архитектуру они видят, и это тоже очень швейцарский взгляд, в культуре швейцарской повседневности.

Что хорошо видно в поселке Тримли: они соотносят язык посёлка Тримли с примерами шестидесятых, семидесятых годов. Разбираются с понятием крупномасштабного строительства, у которого сейчас по различным причинам не очень хороший имидж. В России, я думаю, говорить об этом будет ещё сложнее.

Ю.П.: Тримли – это панельное жильё, что в Швейцарии дико радикально.

Е.К.: В России ещё более радикально. У них есть ещё поселок, самый ранний, самый радикальный, Штёкенакер. Там не просто панельное жилье, там панели с вкраплением грубых камней – картина, знакомая по брутализму шестидесятых. Они делают к ним какие-то планы квартир, которые не имеют отношения к тому, что когда-то создавалось из силоса… Создают картинку, от которой сначала вздрагиваешь, узнавая тяжелое из детства, а потом начинаешь проникать в идею культуры: это тот город, в котором мы выросли, который относится к нам. В Швейцарии нет исторического города, Швейцария не Италия, там нельзя брать какой-то исторический пример для подражания. Это отношение к культуре как к культуре модернизма.

– Ты говоришь, что для России это более радикально, чем для Швейцарии. Но в России все наводнено панельным строительством.

Ю.П.: Новое панельное строительство, причём не сверхбюджетное и не сверхсоциальное. Представь себе, что какое-то архитектурное бюро на слуху строит панельный дом в Москве. Это будет очень радикальный жест. Не социальное жильё, а нормальный такой жилой девелопмент для среднего класса.

Е.К.: Естественно, это связано с имиджем, с отторжением: панельное жильё, какой ужас, оно связано с тяжелым временем, которое мы как-то пережили, с градостроительными неудачами шестидесятых годов, Прюитт-Игоу, который взорвали в 1972 году. Это рассматривается так: да, это было негативно, но это наша культура, мы не можем взорвать её в себе, потому что мы в этой культуре выросли и мы к ней относимся. И тут очень важно сделать некий shift и рассматривать эту культуру не как негативный, а как позитивный культурный опыт. Мне кажется, радикальность именно в этом, в переворачивании представления с негативного на позитивный. Я думаю, что в Москве это ещё более сложно.

Ю.П.: Но гораздо более актуально.

– Брутализм с человеческим лицом получается. Там, насколько я понимаю, очень интересные планировки.

Е.К.: Планировки прекрасные, квартиры фантастические. Мы были в квартире Бруно Крукера, это очень высокий стандарт.

Ю.П.: Надо сказать, что и в этих панелях есть изрядная доля лукавства: это как сравнивать ювелирное производство и какой-нибудь завод метизов. Болты и гайки делаются примерно так же как ювелирка, только в большем количестве и с большими допусками. Эти панели ювелирные абсолютно. И они штучные. Конечно, лукавство в этом есть. Но они не перестают быть панелями.

Е.К.: Это очень интересная тема. Я думаю, что именно эта тема для Москвы самая актуальная. 

16 Мая 2016

Похожие статьи
Наталья Шашкова: «Наша задача – показать и доказать,...
В Анфиладе Музея архитектуры открылась новая выставка, и у нее две миссии: выставка отмечает 90-летний юбилей и в то же время служит прообразом постоянной экспозиции, о которой музей мечтает больше 30 лет, после своего переезда и «уплотнения». Мы поговорили с директором музея: о нынешней выставке и будущей, о работе с современными архитекторами и планах хранения современной архитектуры, о несостоявшемся пока открытом хранении, но главное – о том, что музею катастрофически не хватает площадей. Не только для экспозиции, но и для реставрации крупных предметов.
Юрий Виссарионов: «Модульный дом не принадлежит земле»
Он принадлежит Космосу, воздуху... Оказывается, 3D-печать эффективнее в сочетании с модульным подходом: дом делают в цеху, а затем адаптируют к местности, в том числе и с перепадом высот. Юрий Виссарионов делится свежим опытом проектирования туристических комплексов как в средней полосе, так и на юге. Среди них хаусботы, дома для печати из легкого бетона на принтере и, конечно же, каркасные дома.
Дерево за 15 лет
Поемия АРХИWOOD опрашивает членов своего экспертного совета главной премии: что именно произошло с деревянным строительством за эти годы, какие заметные изменения происходят с этим направлением сейчас и что ждет деревянное домостроение в будущем.
Марина Егорова: «Мы привыкли мыслить не квадратными...
Карьерная траектория архитектора Марины Егоровой внушает уважение: МАРХИ, SPEECH, Москомархитектура и Институт Генплана Москвы, а затем и собственное бюро. Название Empate, которое апеллирует к словам «чертить» и «сопереживать», не должно вводить в заблуждение своей мягкостью, поскольку бюро свободно работает в разных масштабах, включая КРТ. Поговорили с Мариной о разном: градостроительном опыте, женском стиле руководства и даже любви архитекторов к яхтингу.
Андрей Чуйков: «Баланс достигается через экономику»
Екатеринбургское бюро CNTR находится в стадии зрелости: кристаллизация принципов, системность и стандартизация помогли сделать качественный скачок, нарастить компетенции и получать крупные заказы, не принося в жертву эстетику. Руководитель бюро Андрей Чуйков рассказал нам о выстраивании бизнес-модели и бонусах, которые дает архитектору дополнительное образование в сфере управления финансами.
Василий Бычков: «У меня два правила – установка на...
Арх Москва начнется 22 мая, и многие понимают ее как главное событие общественно-архитектурной жизни, готовятся месяцами. Мы поговорили с организатором и основателем выставки, Василием Бычковым, руководителем компании «Экспо-парк Выставочные проекты»: о том, как устроена выставка и почему так успешна.
Влад Савинкин: «Выставка как «маленькая жизнь»
АРХ МОСКВА все ближе. Мы поговорили с многолетним куратором выставки, архитектором, руководителем профиля «Дизайн среды» Института бизнеса и дизайна Владиславом Савинкиным о том, как участвовать в выставках, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно потраченные время и деньги.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
2023: что говорят архитекторы
Набрали мы комментариев по итогам года столько, что самим страшно. Общее суждение – в архитектурной отрасли в 2023 году было настолько все хорошо, прежде всего в смысле заказов, что, опять же, слегка страшновато: надолго ли? Особенность нашего опроса по итогам 2023 года – в нем участвуют не только, по традиции, москвичи и петербуржцы, но и архитекторы других городов: Нижний, Екатеринбург, Новосибирск, Барнаул, Красноярск.
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Согласование намерений
Поговорили с главным архитектором Института Генплана Москвы Григорием Мустафиным и главным архитектором Южно-Сахалинска Максимом Ефановым – о том, как формируется рабочий генплан города. Залог успеха: сбор данных и моделирование, работа с горожанами, инфраструктура и презентация.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Определяющая среда
Человекоцентричные, технологичные или экологичные – какими будут общественные интерьеры будущего, рассказывают члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023.
Иван Греков: «Заказчик, который может и хочет сделать...
Говорим с Иваном Грековым, главой архитектурного бюро KAMEN, автором многих знаковых объектов Москвы последних лет, об истории бюро и о принципах подхода к форме, о разном значении объема и фасада, о «слоях» в работе со средой – на примере двух объектов ГК «Основа». Это квартал МИРАПОЛИС на проспекте Мира в Ростокино, строительство которого началось в конце прошлого года, и многофункциональный комплекс во 2-м Силикатном проезде на Звенигородском шоссе, на днях он прошел экспертизу.
Резюмируя социальное
В преддверии фестиваля «Открытый город» – с очень важной темой, посвященной разным апесктам социального, опросили организаторов и будущих кураторов. Первый комментарий – главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова, инициатора и вдохновителя фестиваля архитектурного образования, проводимого Москомархитектурой.
Прямая кривая
В последний день мая в Москве откроется биеннале уличного искусства Артмоссфера. Один из участников Филипп Киценко рассказывает, почему архитектору интересно участвовать в городских фестивалях, а также показывает свой арт-объект на Таможенном мосту.
Бетонные опоры
Архитектурный фотограф Ольга Алексеенко рассказывает о спецпроекте «Москва на стройке», запланированном в рамках Арх Москвы.
Юлий Борисов: «ЖК «Остров» – уникальный проект, мы...
Один из самых больших проектов жилой застройки Москвы – «Остров» компании Донстрой – сейчас активно строится в Мневниковской пойме. Планируется построить порядка 1.5 млн м2 на почти 40 га. Начинаем изучать проект – прежде всего, говорим с Юлием Борисовым, руководителем архитектурной компании UNK, которая работает с большей частью жилых кварталов, ландшафтом и даже предложила общий дизайн-код для освещения всей территории.
Валид Каркаби: «В Хайфе есть коллекция арабского Баухауса»
В 2022 году в порт города Хайфы, самый глубоководный в восточном Средиземноморье, заходило рекордное количество круизных лайнеров, а общее число туристов, которые корабли привезли, превысило 350 тысяч. При этом сама Хайфа – неприбранный город с тяжелой судьбой – меньше всего напоминает туристический центр. О том, что и когда пошло не так и возможно ли это исправить, мы поговорили с архитектором Валидом Каркаби, получившим образование в СССР и несколько десятилетий отвечавшим в Хайфе за охрану памятников архитектуры.
О сохранении владимирского вокзала: мнения экспертов
Продолжаем разговор о сохранении здания вокзала: там и проект еще не поздно изменить, и даже вопрос постановки на охрану еще не решен, насколько нам известно, окончательно. Задали вопрос экспертам, преимущественно историкам архитектуры модернизма.
Фандоринский Петербург
VFX продюсер компании CGF Роман Сердюк рассказал Архи.ру, как в сериале «Фандорин. Азазель» создавался альтернативный Петербург с блуждающими «чикагскими» небоскребами и капсульной башней Кисе Курокавы.
2022: что говорят архитекторы
Мы долго сомневались, но решили все же провести традиционный опрос архитекторов по итогам 2022 года. Год трагический, для него так и напрашивается определение «слов нет», да и ограничений много, поэтому в опросе мы тоже ввели два ограничения. Во-первых, мы попросили не докладывать об успехах бюро. Во-вторых, не говорить об общественно-политической обстановке. То и другое, как мы и предполагали, очень сложно. Так и получилось. Главный вопрос один: что из архитектурных, чисто профессиональных, событий, тенденций и впечатлений вы можете вспомнить за год.
KOSMOS: «Весь наш путь был и есть – поиск и формирование...
Говорим с сооснователями российско-швейцарско-австрийского бюро KOSMOS Леонидом Слонимским и Артемом Китаевым: об учебе у Евгения Асса, ценности конкурсов, экологической и прочей ответственности и «сообщающимися сосудами» теории и практики – по убеждению архитекторов KOSMOS, одно невозможно без другого.
КОД: «В удаленных городах, не секрет, дефицит кадров»
О пользе синего, визуальном хаосе и общих и специальных проблемах среды российских городов: говорим с авторами Дизайн-кода арктических поселений Ксенией Деевой, Анастасией Конаревой и Ириной Красноперовой, участниками вебинара Яндекс Кью, который пройдет 17 сентября.
Никита Токарев: «Искусство – ориентир в джунглях...
Следующий разговор в рамках конференции Яндекс Кью – с директором Архитектурной школы МАРШ Никитой Токаревым. Дискуссия, которая состоится 10 сентября в 16:00 оффлайн и онлайн, посвящена междисциплинарности. Говорим о том, насколько она нужна архитектурному образованию, где начинается и заканчивается.
Архитектурное образование: тренды нового сезона
МАРШ, МАРХИ, школа Сколково и руководители проектов дополнительного обучения рассказали нам о том, что меняется в образовании архитекторов. На что повлиял уход иностранных вузов, что будет с российской архитектурной школой, к каким дополнительным знаниям стремиться.
Пресса: Швейцарские зидлунги: выжившая утопия
Одна из экспозиций на только что завершившейся в ЦДХ «Арх-Москве» называлась «Швейцарские поселки. Утопия в повседневности» — проект историка архитектуры Елены Косовской и фотографа Юрия Пальмина. Выставка была посвящена зидлунгам, швейцарским поселкам, которые возникли как ответ на урбанизацию, усилившуюся в начале прошлого века. Зидлунги строили на кооперативной основе, в небольшом отдалении от крупных городов, в основном для рабочих, которые платили взнос за жилье, а потом участвовали в управлении территорией, обязательно включавшей в себя общественные пространства и сооружения. Мария Фадеева поговорила с Косовской и Пальминым об их интересе к этому архитектурному и социальному феномену. В разговоре приняли участие швейцарский архитектор Бруно Крукер, чей недавний проект цюрихского зидлунга под названием «Тримли», жилой комплекс из двух многоквартирных домов средней этажности, стал одним из объектов съемки Пальмина, и профессор Мюнхенского технического университета Штефан Трюби, который выступил в рамках московской экспозиции с лекцией «Переносы/Transmissions».
Технологии и материалы
Теневая игра: новое слово в архитектурной солнцезащите
Контроль естественного освещения позволяет создавать оптимальные условия для работы и отдыха в помещении, устраняя блики и равномерно распределяя свет. UV-защита не только сохраняет здоровье, но и предотвращает выцветание интерьеров, а также существенно повышает энергоэффективность зданий. Новое поколение систем внешней солнцезащиты представляет компания «АЛЮТЕХ» – минималистичное и функциональное решение, адаптирующееся под любой проект.
«Лазалия»: Новый взгляд на детскую игровую среду
Игровой комплекс «Лазалия» от компании «Новые Горизонты» сочетает в себе передовые технологии и индивидуальный подход, что делает его популярным решением для городских парков, жилых комплексов и других общественных пространств.
​VOX Architects: инновационный подход к светопрозрачным...
Архитектурная студия VOX Architects, известная своими креативными решениями в проектировании общественных пространств, уже более 15 лет экспериментирует с поликарбонатом, раскрывая новые возможности этого материала.
Свет, легкость, минимализм: поликарбонат в архитектуре
Поликарбонат – востребованный материал, который помогает воплощать в жизнь смелые архитектурные замыслы: его прочность и пластичность упрощают реализацию проекта и обеспечивают сооружению долговечность, а характерная фактура и разнообразие колорита придают фасадам и кровлям выразительность. Рассказываем о современном поликарбонате и о его успешном применении в российской и международной архитектурной практике.
​И шахматный клуб, и скалодром: как строился ФОК...
В 2023 году на юго-востоке Москвы открылся новый дворец спорта. Здание напоминает сложенный из бумаги самолётик. Фасадные и интерьерные решения реализованы с применением технологий КНАУФ, в том числе системы каркасно-обшивных стен (КОС).
​За фасадом: особенности применения кирпича в современных...
Навесные фасадные системы (НФС) с кирпичом – популярное решение в современной архитектуре, позволяющие любоваться эстетикой традиционного материала даже на высотных зданиях. Разбираемся в преимуществах кирпичной облицовки в «пироге» вентилируемого фасада.
Силиконо-акрилатная штукатурка: секрет долговечности
Компания LAB Industries (ТМ Церезит) представила на рынке новый продукт – силиконо-акрилатную штукатурку Церезит CT 76 для фасадных работ. Она подходит для выполнения тонкослойных декоративных покрытий интенсивных цветов, в том числе самых темных, гарантируя прочность и устойчивость к внешним воздействиям.
Свет и материя
​В новой коллекция светильников Центрсвет натуральные материалы – алебастр, латунь и кожа – создают вдохновляющие сюжеты для дизайнеров. Минимализм формы подчеркивается благородством материала и скрывает за собой самую современную технологию.
Teplowin: новое имя, проверенный опыт в фасадном строительстве
Один из крупнейших производителей светопрозрачных конструкций на российском строительном рынке – «ТД Окна» – объявил о ребрендинге: теперь это бренд Teplowin, комплексный строительный подрядчик по фасадам, осуществляющий весь спектр услуг по производству и установке фасадных систем, включая алюминиевые и ПВХ конструкции, а также навесные вентилируемые фасады.
Архитектурная подсветка фасадов ЖК и освещение придомовой...
Уютно должно быть не только внутри жилого комплекса, но и рядом с ним. В этой статье мы рассмотрим популярные осветительные решения, которые придают ЖК респектабельности и обеспечивают безопасную среду вокруг дома.
Облицовочный кирпич: какой выбрать?
Классический керамический, клинкерный или кирпич ручной формовки? Каждый из видов облицовочного кирпича обладает уникальным набором технических и эстетических характеристик. На примере продукции ГК «Керма» разбираемся в тонкостях и возможностях материала для современных проектов.
Sydney Prime: «Ласточкин хвост» из кирпича
Жилой комплекс Sydney Prime является новой достопримечательностью речного фронта Большого Сити и подчеркивает свою роль эффектным решением фасадов. Авторский подход к использованию уникальной палитры кирпича в навесных фасадных системах раскрывает его богатый потенциал для современной архитектуры.
Возрождение лесной обители. Как восстанавливали старинный...
Во Владимирской области возрожден из руин памятник церковного зодчества начала XIX века – Смоленская церковь на Веретьевском погосте. Реставрационные работы на каменном храме проводились с использованием материалов компании Baumit.
Урбанистика здоровья: спорт в проектах благоустройства
Уличные спортивные зоны являются неотъемлемой частью современной урбанистической среды и призваны, как и благоустройство в целом, стимулировать жителей больше времени проводить на улице и вести здоровый образ жизни. Компания «Новалур» предлагает комплексные решения в области уличного спорта и также является производителем линейки уличных тренажеров с регулируемой нагрузкой, подходящих максимально широкому кругу пользователей.
​Архитектура света: решения для медиафасадов в...
Медиафасады – это инновационное направление, объединяющее традиционные архитектурные формы с цифровыми технологиями. Они позволяют создавать интерактивные здания, реагирующие на окружающую среду, движение пешеходов или даже социальные медиа. Российская компания RGC представляет технологию, интегрирующую медиа непосредственно в стеклопакеты.
Как уменьшить запотолочное пространство для коммуникаций?
Повысить уровень потолка за счет сокращения запотолочного пространства – вполне законное желание девелопера, архитектора и дизайнера. Но этому активно сопротивляются инженеры. Сегодня мы расскажем о красивом и нестандартном решении этой проблемы.
Холст из стекла
Открытие нового корпуса Третьяковской галереи на Кадашевской набережной в мае 2024 года ознаменовало не только расширение знаменитого музея, но и знаковое событие в области использования архитектурного стекла с применением технологии печати. О том, как инновационное остекление расширило границы музейной архитектуры – в нашем материале.
От эскиза до «Дракона»: творческая кухня «Новых Горизонтов»
Компания «Новые Горизонты», отметившая в 2024 году свое 25-летие, прошла путь от дистрибьютора известного финского производителя Lappset до разработчика собственных линеек детского игрового оборудования. За четверть века они эволюционировали от импортера до инновационного проектировщика и производителя, способного воплощать самые смелые идеи в реальность.
​Палитра вашего путешествия
Конкурс авторских палитр для интерьера «Время, место и цвет» в самом разгаре. Его проводит дизайнер, декоратор и преподаватель Виктория Малышева в партнерстве с брендом красок Dulux. Виктория рассказала об идее конкурса и собственных палитрах.
Сейчас на главной
Эволюция по плану
Бюро ASADOV презентовало павильон микрокультурного общественного Эвицентра: места для всестороннего развития, мастерклассов и гимнастики. Но еще, он же – прообраз загородного дома, наследник «Лоскутка», масштабируемый в несколько раз и изготавливаемый на заводе из CLT-панелей. Но и это еще не все. Это старт девелоперского проекта от архитектурного бюро (sic!). Архитекторы ищут партнеров для развития как маленьких эви-поселков, так и новых эви-городов, рассчитанных, по словам Андрея Асадова, на «эволюционное» развитие личностей, которые будут их населять.
Память о работе
Крупную нефтебазу 1960-х, расположенную в Ханчжоу прямо на берегу Великого канала, Кэнго Кума превратил в современный индустриальный парк Сяохэ.
Жить в золоте
Многоквартирный дом Cœur Atlantis в южном пригороде Парижа по проекту роттердамского бюро KCAP.
Плач, затмение и городище
Якорный объект экопарка «Каялов бор» в городе Россошь – маршрут длиной в 3,5 километров, который знакомит посетителей с событиями, описанными в «Слове о полку Игореве». Архитекторы воронежского бюро TOU ARCHITECTS дополняют тематические объекты, которые обеспечивают разнообразный досуг, спортивными трассами и событийной площадью.
Зодчество 2024: семеро
Как уже говорилось, в этом году главные награды «Зодчества» не присуждены. Рассуждаем, почему так, фантазируем на тему возможных форматов судейства – как бы было хорошо, как бы было здорово… Вместо двух наград получилось семь: их состав тоже интересен. Публикуем полный список лауреатов XXIII фестиваля.
Балкон над долиной
Вилла на севере Ливана по проекту местного бюро BLANKPAGE Architects раскрывается над зеленой приморской долиной как панорамная терраса.
Золотая коронка
Концепцию стоматологической клиники в Екатеринбурге бюро CNTR обозначило как mouth full of gold: белоснежные стены из керамогранита оттеняют матовые латунные детали. Чтобы отсылка не стала слишком прямолинейной, архитекторы сосредоточились на пропорциях здания, лавируя между инсоляционными и пожарными ограничениями.
Собор для туристов
Трехнефный вокзал для линии скоростной железной дороги по проекту gmp в Наньчане облегчит путь на работу жителям, а туристам – доступ к ключевым достопримечательностям региона.
Спелый апельсин
Учебный центр Edu Expo построен в центральной части Ташкента по проекту местного бюро Parallel architects. Относительно простая планировочная структура – аудитории и конференц-залы, сосредоточенные вокруг центрального холла – проявлена на фасаде панелями с паттерном штрих-кода. Однако вставки ярко-оранжевых балконов и ниш полностью меняют восприятие.
Гибкость и интеграция
Не так давно мы рассказывали о проекте 4 очереди ЖК ÁLIA, спроектированной компанией APEX. Теперь нам показали варианты разработанных ими же ограждений пространств приватных дворов, с интегрированными в них разнообразными общественными функциями. Участие архитекторов комплекса в работе над такой деталью, как ограды, – считаем показательным.
Сады и узоры
С проектом креативного кластера в Саудовской Аравии бюро IND взяло премию WAF в номинации «Проекты», в категории «Культура». Архитекторы предложили жесткую ортогональную структуру, но интегрировали в нее систему камерных пространств с тенью, садами и водоемами. Отсылки к традиционной культуре, такие как трамбованная земля или имитация узоров на ткани, соединяются с вертикальным озеленением и структурным остеклением.
Начало новой жизни
ЦСИ Винзавод объявляет о начале переосмысления архива, собранного за время его работы на протяжении 17 лет. Архив и библиотека будут доступны для исследователей, обещан сайт и ежегодные выставки. Первая открылась сейчас в Зале красного: интерьер уподоблен лаборатории будущего анализа, но базируется это высказывание на христианской и дионисической теме умирания / оплакивания / возрождения, тесно связанной с вином. Прямо таки пара «Архитектуре духа».
И свет, и тень
Сегодня последний день работы выставки «Открытого города» в Руине Музея архитектуры. Там атмосферная экспозиция кураторов: Александра Цимайло и Николая Ляшенко, – почти как это бывает в иерархии многих церквей – подчинила себе информацию о проектах воркшопов. Но получилось красиво, этакий храм новой реальности понимания духа. И много – 13 участников. Такая, знаете ли, особенная дюжина.
Древнеримский порядок
Учебный корпус CuBo Римского биомедицинского университета по проекту бюро Labics соединяет в себе открытость и ориентированность на коммуникацию с жесткой матрицей древнеримского градостроительства.
Лес у моря
В рамках архитектурной экспедиции «Русский Север», организованной СПбГАСУ, студентам удалось посетить труднодоступное село Ворзогоры. Сложную дорогу окупает увиденное: песчаный берег Белого моря, старинные деревянные церкви, нетронутый пейзаж. В своих работах команды искали способы привлечения туристов, которые не нарушат уклад места, но помогут его сохранить.
Вызов технический и туристический
Смотровые платформы над рекой Нуцзянь в Тибете по проекту бюро Archermit задуманы как вызов для путешествующих по западу Китая туристов, но экстремальные условия Сычуаньских Альп потребовали максимальных усилий и от архитекторов, конструкторов и строителей.
WAF 2024: малые награды
Завершаем наш обзор финалистов Всемирного фестиваля архитектуры специальными номинациями. В этом году отмечены выдающие работы с цветом, естественным светом, камнем, а также экологичными решениями. Приз за лучший малый объект вновь ушел в Японию.
Сказки Нёноксы
Архитектурная экспедиция «Русский Север», организованная СПбГАСУ, посвящена исследованию туристического потенциала двух арктических сёл. В этой публикации рассказываем о поморском поселении Нёнокса, сохранившем пятишатровую церковь и другие характерные деревянные постройки. Пять студенческих команд из разных городов на месте изучали архитектурное наследие и дух места, а затем предложили концепции развития с модным «избингом» и экотропами, а также поработали над брендом и событийной программой.
Шаг вперед
Жилой комплекс HIDE стал для архитекторов ADM, Андрея Романова и Екатерины Кузнецовой, существенным рубежом в поиске новой пластики высотных башен: гибкой и дискретной, позволяющей оживлять объем и силуэт, моделировать форму. За последние годы подход стал «фирменной фишкой» ADM, а его в становлении ключевую роль сыграла, в частности, золотистая башня HIDE. Рассказываем историю, рассматриваем подробности построения комплекса, находим его стержень.
Роль фактуры
Активная поверхность бетона на фасадах и в интерьерах – основа архитектурного образа виллы в пригороде Бразилиа по проекту Studio Bruno Porto.
WAF Inside 2024: голодный город
Жюри Всемирного фестиваля архитектуры признало лучшим интерьерным проектом года пекинскую лапшичную. Новозеландское бюро Office AIO сумело найти оптимальные планировочные решения для гибридной концепции обслуживания, а также, оставаясь в рамках минимализма, предложило яркие решения, которые притягивают посетителей и располагают к общению. Рассказываем подробнее об этом проекте и показываем победителей других категорий.
Зодчество 2024: шесть причин зайти на фестиваль
Сегодня в 32 раз стартует фестиваль Союза архитекторов «Зодчество». Он продлится 3 дня: Гостиный двор будет заполнен экспозициями, программа же заполнена мероприятиями. Мы посмотрели на анонсы и сделали свою выборку, чтобы помочь вам сориентироваться. Дедала – вручают в четверг вечером.
WAF 2024: инклюзия
Всемирный фестиваль архитектуры подвел итоги. Главный приз забрала школа, тесно связанная с сообществом аборигенов Австралии, проектом года стал религиозный центр алевитов в Турции, а в лучшем ландшафтном проекте используются традиционные архитектурные мотивы китайского субэтноса хакка. И даже работа российского бюро в этом году попала в список финалистов – при соблюдении условия, что сделана она для другой страны. Рассказываем о победителях и финалистах.
Черное кимоно
Бюро IDEOLOGIST подготовило проект реконструкции позднесоветской базы отдыха, расположенной на скале у Черного моря, недалеко от Геленджика. Концепция выдержана в японском духе, что с одной стороны соответствует вектору развития курорта, с другой – логично соотносится с созерцательными пейзажами субтропического пояса.
Золото в песках
В Дубае открылся офис трансконтинентальной компании, связанной с добычей и обработкой ресурсов. Его интерьер реализован по проекту T+T Architects, а они мастера своего дела, умеют организовать пространство современно, разнообразно, гибко и оригинально. В данном случае на представительском этаже «царит» гигантская, облицованная золотистой латунью, перегородка, а контекстуально обоснованный фон дает слоистая фактура прессованной земли.
Новые проекты в малых городах
Показываем отчет о паблик-токе «Большие амбиции малых городов», предоставленный его организаторами. Среди проектов – два для Палеха, по одному для Наро-Фоминска и Зеленоградска
Пресса: Это Валентин Коган (бюро SLOI) — пожалуй, самый востребованный...
Основателя бюро SLOI Валентина Когана можно назвать самым успешным молодым архитектором Петербурга — по его проектам строят сразу несколько больших объектов, в том числе протестантскую церковь в Парголово и жилой комплекс и гостиницу рядом с Островом фортов в Кронштадте. Как успевать за глобальными профессиональными трендами, что общего у придуманного им деревянного храма с айфоном и какие КОНКРЕТНЫЕ (да, капсом!) меры помогут сделать архитектуру Петербурга лучше, специально для отдела «Петербург будущего» Собака.ru архитектурный критик Мария Элькина узнала у Валентина Когана.
«Открытый город 2024»: Алтари неизведанного. Стихийное...
Знакомим еще с одним воркшопом фестиваля «Открытый город» – «Алтари неизведанного. Стихийное сакральное» под руководством MARKS GROUP. Основная цель воркшопа – провести самостоятельное исследование и получить практические навыки, которые студенты могли бы применить в дальнейшей работе. Объектом исследования была предложена гора Воттоваара в западной Карелии.
Культурный треугольник
Еще один проект мастерской «Арканика» для Альметьевска – трехэтажная художественная галерея, которая расположится у Каскада прудов в пешей доступности от штаб-квартиры «Татнефти». Главными аттракторами послужат подсвеченные фасады и кровля-амфитеатр, ориентированная на мечеть, а также функциональная программа, продуманная компанией «Новая земля».