Второй причиной сходства между проектами стало требование учёта традиций и климатических условий. Оно сделало почти неизбежными скатные кровли (впрочем, архитекторы, проектирующие частные дома, уже давно называют плоские крыши в нашем климате не иначе как бредом). Далее, как только участник конкурса углубляется в контекст чуть дальше, возникает печка с трубой и три деревенских окошка. Но очевидно, что не всем традиции по вкусу – несложно почувствовать, как часть авторов тяготится скатными кровлями и они стремятся малость соригинальничать.
Еще одна особенность, объединившая почти все проекты-фавориты (это отметило и жюри) – внимание к освещению и расположению окон. Практически все используют мансардные окна на скатных крышах, освещая интерьеры сверху (впрочем, это естественно, ведь один из организаторов компания Velux, производитель таких окон). Все сосредоточенно обдумывают стороны света, отгораживаются от севера хозблоками и ловят южный свет, отчаянно скашивая-срезая стены. Реже авторы задумываются о том, что в стране, хотя редко и ненадолго, но бывает лето, и тогда надо прятаться от жары.
Разглядывать проекты интересно: несмотря на явные (родовые) черты сходства, некоторым авторам удалось не только вникнуть в особенности актуальной и очень хорошей типологии Active house, но и наделить проект, в большей или меньшей степени, отпечатком своей личности.
Александр Порошкин сделал свой дом экономичным благодаря использованию типовых элементов и обосновал экологичность проекта, предложив солому в качестве утеплителя. За русскую идентичность в проекте отвечает традиционная избяная композиция: два ската и три симметричных окна на фасаде, и расположение печи в самой середине дома. Правда, это не вполне русская печь, а скорее камин с длинной трубой, на которую нанизаны все три этажа (включая чердак). Вокруг каминной трубы вьется лестница.
Ринат Гильмутдинов назвал свой проект зима-лето и сделал его «изюминкой» ставни, которые можно закрыть в холодное время и открыть в теплое. Дом строго ориентирован по странам света, а на холодной северной стороне лишен окон. Он также рассчитан на соломенный утеплитель, а внутри расположен «тепловой сердечник» с камином и трубами для горячей воды.
Юлия Потехина составила свой дом из двух объемов: металлический «домик» с острой кровлей врезан в деревянный объем, пологие скаты которого должны обеспечить комнатам лучшую инсоляцию. Окна прикрыты ажурными ставнями на направляющих – чтобы их не требовалось открывать, а можно было катать по-японски «на салазках».
Татьяна Лешихина и Анастасия Грицкова сделали свой дом – для тепла – цельным объемом. Южный скат кровли куба опущен сильно вниз, чтобы улавливать побольше света – а внутри устроено подобие трехуровневого мини-атриума с зимним садом. Авторы позаботилась не только об обогреве дома, но и о его охлаждении летом: для этого на южной стене задуманы парафиновые панели.
Антон Мосин сделал свой вариант дома одноэтажным, накрыл его пологой четырехскатной кровлей в глубоко вынесенными карнизами и обнес по периметру стеклянной стеной, создающей воздушную прослойку для утепления зимой и сохранения прохлады летом. Цоколь дома минимален (15 сантиметров) и от этого кажется утонувшим в траве и неуловимо напоминает «дом прерий» Райта.
Екатерина Нагибина разделила две основные функции дома: частную и общественную, на два объема, поставив их «спиной» друг к другу. Гостиная поместилась в темно-коричневом двухэтажном домике, а спальни – в светлом одноэтажном в окнами на юг. Получившийся план дома в форме фигруки из тетриса довольно оригинален и местами выглядит тщатеьно продуманным и удобным.
Игорь Чиркин спроектировал свой «активный дом» в образе простом и родном для русского человека. Длинный деревянный параллелепипед с двускатной кровлей похож на… автор утверждает, что на ангар. Я бы сказала, что на барак. Смело, смело. Тема идентичности, как минимум, тут раскрыта в полной мере.
Шамсудин Керимов представил свой активный дом в виде серого объема со срезанным скатом южной кровли, щедро прорезанного окнами, в том числе панорамным – на первом этаже. Экологичность обеспечивает сосновый каркас с утеплителем. Удивительно другое: только этот автор сделал свой проект дешевле заявленного в условиях: 40 вместо требуемых 50 тысяч рублей за метр (общая стоимость дома таким образом уменьшена с исходных 7,5-9 миллионов до шести-семи. Сэкономить миллион, согласитесь, немало, удивляет, что другие участники не задумались об этом). По расчетам автора, его дом будет потреблять в 3-4 раза меньше энергии, чем среднестатистический дом такого размера.
Дом Татьяны Скордули наполнен романтическим переживанием русской избы, и в то же время он – брутально-железобетонный. Бетонная поверхность внешних стен должна, по замыслу автора, нести на себе отпечатки деревянных изб: бревен, досок и даже резных наличников. По смыслу великолепно – тень исчезнувших старых домов на холодной каменной массе похожа на отпечаток окаменелости, когда жизнь ушла, оставив после себя тени формы. Строго говоря, именно это и происходит с нашим частным жильем: «та», старая жизнь, уже практически выветрилась, мы наблюдаем остатки. Возможно, поэтому силуэт дома нарочито груб и напоминает колхозное строение. Гигантская труба на поверку оказывается столь же ненастоящей: дымоход устроен с краю, внутри хозпомещения.
Задний (южный) фасад состоит из автоматических стеклянных створок и плотных сэндвич-панелей; летом его можно отрыть целиком, превратив гостиную в открытую веранду, зимой, закрыв, утеплить дом. Стены по идее автора состоят из типовых слоеных панелей: бетон – утеплитель – бетон.
Лиричный, эффектный и вдумчивый проект, возможно, один из самых сильных. Хотя неясно, сможет ли пассеизм стать пропуском в будущее. И еще одна деталь – кажется, этот проект – единственный, где в интерьерах нарисована библиотека.
Екатерина Осипова – единственный участник из Петербурга, мысленно разделила свой дом на две части, и только одну из них трактовала как «активный дом». Длинный, уходящий вглубь участка корпус поставлен на высокие «ноги» и снабжен признаками Active house. Другая часть призвана отделить его от дороги; его окна обращены во двор, а на крыше устроена незаметная с улицы терраса. Дом планируется составить из деревянного каркаса с утеплителем из каменной ваты и деревянной обшивкой.
Александра Янкевич и Анна Дельгядо из архитектурного бюро «АБ11» предложили закрыть часть стен вращающимися досками. Одна сторона доски – черная, ее надо поворачивать наружу зимой, чтобы улавливать крохи зимнего солнечного тепла. Другая сторона светлая и ее можно повернуть наружу летом; летом также можно оставить доски под углом, образовав решетку для вентиляции. Авторы также попытались уменьшить расчетную стоимость строительства; у них получилось 47500 за метр, итого около 400 тысяч рублей экономии.
Все проекты-номинанты, определенно, наделены значительной долей прогрессивной позитивности, которая составляет, скажем так, «фоновый» заряд этих работ, их необходимый минимум. Однако когда таких проектов становится больше трех, а особенно больше десяти, возникает вопрос, каким образом можно кого-то выделить из, в целом прогрессивной, массы. Ответа, как мне кажется, два: заметны, во-первых, те, кто помимо образности и техники задумывается о снижении цены – таких немного. А с другой стороны, примечательными оказываются проекты, наделенные чем-то вроде культурной надстройки. Неформально, а душевно и искренне подошедшие к поиску идентичности.
Есть и третий критерий – максимальная точность и глубина раскрытия темы «активного дома» с технической точки зрения. Этот критерий доступен экспертам-инженерам, досконально знающим европейскую концепцию Active house. Что победит в оценке – творчески понятый «русский дух» или протестантский рационализм – даже интересно.
Напоминаем, что помочь пристроить приз зрительских симпатий самому симпатичному проекту можно через интернет-голосование на facebook.