English version

Осмысленный каркас

Ещё раз о проекте Музея науки и техники для Томска: Никита Явейн использовал пластичность архитектурного языка деревянных конструкций авангарда для передачи множества смыслов. Проект превратился в ребус, но язык ожил.

mainImg
Мастерская:
Студия 44 http://www.studio44.ru
Проект:
Концепция Музея науки и техники в Томске
Россия, Томск

Авторский коллектив:
Архитекторы: Н. И. Явейн, А. П. Яр-Скрябин
При участии: А. И. Амелькович, А. В. Веткина, И. В. Кожина, А. А. Кутилиной, А. А. Патрикеева, Р. О. Покровского, К. О. Счастливцевой

2014 — 2015

Заказчик: Томский государственный архитектурно-строительный университет
В середине марта стало известно, что проект «Студии 44», победивший в конкурсе на концепцию Музея науки и техники в Томске, утвержден губернатором и есть основания надеяться, что он станет одним из редких, если не единственным проектом в России, который реализуется как победитель архитектурного соревнования. Мы проанализировали проект еще раз, и в ближайшие дни планируем рассказать и о других предложениях второго этапа конкурса: проекте бюро А.Асадова, и трех других финалистах.
***

Победивший на конкурсе проект Никиты Явейна радикально отличается от всех других предложений финального тура. Обобщая, можно было бы сказать, что в остальных проектах сильнее тема футуристического хай-тека, технопарка и передовых технологий. Их ключевые слова и контекст – фантастика, линейный прогресс.

Проект «Студии 44» также не чужд техногенной образности, но здесь она прочитана иначе, его ключевое слово – музей, контекст – история. В верхних ярусах, приблизительно на две трети, музей деревянный, что само по себе удивительно; бетон и кирпич появляются только в нижнем «цокольном» этаже. Во-вторых, и это важнее, в авторском описании с большой тщательностью перечислено множество возможных исторических и контекстуальных коннотаций, так что и угадывать ничего не надо, можно читать и находить, или не находить, в проекте параллели тексту. Древнейший слой аналогий: струги – корабли со стрельцами и казаками, которых Борис Годунов прислал в 1604 году для защиты местных эуштинских татар от соседних енисейских киргизов – в обмен на вхождение в состав, разумеется, – и крепость-острог, построенная сразу по прибытии и служившая поначалу и впрямь для обороны, а затем для размещения ссыльных, всё-таки Сибирь. Сюда, к кораблям и острогу, по смыслу примыкают также галереи-гульбища – деревянные балконы, полагавшиеся в XVII веке теремам и церквам, архитекторы упоминают про них специально и отдельно. Следующий Томск – губернский, застроенный по регулярному плану домами с деревянными горницами на каменных подклетах, город важный, богатый, хотя и вороватый настолько, что умница Михаил Михайлович Сперанский подумывал тут «всех повесить». Далее по хронологии среди «архитектурных прообразов музея» перечислены триумфальная арка и павильон, построенные к приезду в город цесаревича, будущего Николая II, и последней ступенькой предыстории становится Кустарно-промышленная выставка 1923 года в Москве, на месте Парка Горького.

В створ параллелей попадает больше трехсот лет, и вот это историческое наслоение, завидное своей глубиной и дотошностью, сразу становится одной из главных особенностей проекта. Её хочется интерпретировать саму по себе, это какой-то новый уровень отношения к контексту, глубоко проникающий, вытягивая, собирая в своё лукошко все возможные, культурные и не очень, ценности. Своего рода смысловая археология: так реставратор делает расчистки, снимая слой за слоем и всё фиксируя. Но тут важно ещё то, что слои не сняты до конца, никто не идёт напрямую к «острогу», намного существеннее сам факт наслоения, множественность аллюзий. Наличие активного параллельного текста, который где-то объясняет, а где-то нарочно запутывает, но в любом случае служит полноценной, необходимой частью произведения, напоминает концептуализм восьмидесятых и его любимую разновидность – «бумажную архитектуру», так же, как весь комплекс ассоциаций напоминает множество калек, полупрозрачных рисунков, наложенных друг на друга. Всё как-то просвечивается, прорастает одно через другое, причем как умозрительно, так и визуально, образуя два «облака тегов»: одно понятийное, где струги-остроги, галереи-гульбища, император, губернатор, а другое визуальное, и ведут они себя примерно одинаково – а именно, не дают ответов, но только затягивают в размышления, провоцируют поиски, ставят загадки – а что может быть интереснее для ученого, чем разгадывать загадки; вот архитекторы тоже добавили ребус. И ещё два «облака», понятийное и визуальное, как-то взаимодействуют между собой.
Концепция Музея науки и техники в Томске
© Студия 44
Концепция Музея науки и техники в Томске © Студия 44
Концепция Музея науки и техники в Томске © Студия 44
zooming
Фасады. Концепция Музея науки и техники в Томске © Студия 44

В пластическом отношении последняя из названных авторами проекта аналогий, с кустарно-промышленной выставкой 1923 года – главная, сходство очевидно, можно рассматривать и сличать детали. Сходство с ансамблем знаменитой выставки очевидно, довольно быстро узнаются прямые цитаты: граненые башни с внешней диагональной обрешеткой родственны павильону Московского городского банка, длинные деревянные периптеры с проницаемым каркасным зигзагообразным заполнением пологих фронтонов находим там же; крупный граненый объем, вырастающий за спиной портика, видим рядом, в здании спроектированного Жолтовским главного павильона – этот же прием становится главным в решении торца музейного здания. Помимо этих, базовых цитат, есть цитаты-маяки, обостряющие сходство: ветряк, решетчатая вышка. Выставка состояла из павильонов и занимала намного большую территорию, а музей это единое, нанизанное на строгую анфиладу залов здание, и между тем их силуэты отчетливо перекликаются. Музей похож на выставку так, как Иерусалимская стена подмосковного Николо-Угрешского монастыря напоминает средневековый город, не являясь им – его можно понять как архитектурную инсценировку или театральную декорацию на тему. Удивительно совпадает даже расположение – музей, как в прошлом и территория выставки, вытянут между прудами и рекой.
zooming
Всероссийская сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка. Развертка центрального ансамбля выставки 1923 года. Графика В. Кокорина. Опубликовано в: С.О. Хан-Магомедов. Архитектура советского авангарда. М., 1996. С.73.

Итак, цитирование всячески подчеркнуто авторами и определенно заметно. Оно создает в проекте дополнительную сюжетную ткань, которая даёт повод для размышлений. Почему именно эта выставка?

Архитектура крупных промышленных выставок вообще – вещь особенная, в силу некоторой временности и вольности выставочных конструкций именно на ней отрабатывались многие эксперименты. Язык архитектуры павильонов позволяет многое, к тому же сходство экспозиционной функции делает его вполне логичным для музея. Словом, нет ничего удивительного в том, что выставку выбрали в прообразы.

Кроме того, Кустарно-промышленную выставку 1923 года заслуженно считают катализатором становления русского авангарда. Первая советская выставка достижений, попытка самоидентификации рабочее-крестьянского государства и инструмент массовой пропаганды – но ещё не пафосно-застывший, в отличие от последующих ВСХВ и ВДНХ, а преисполненный искренних поисков форм и тем в попытке осознать себя. Щусев называл выставку архитектурной и говорил, что поколения архитекторов будут на ней учиться. Но нэпманская выставка оказалась на долгое время полузабытой, и вот пару лет назад «Гараж» в Парке Культуры, открывая свой павильон работы Шигеру Бана, напомнил парку о корнях. Итак, павильоны выставки 1923 года были исключительно разнообразны: от пассеистических ориентальных Азербайджана и Туркестана до прогрессивной «Махорки» Мельникова, от инженерных конструкций из дерева, таких как пешеходный мост над Садовым кольцом, до вольных размышлений Жолтовского на темы классики – он построил ядро выставки: двойную арку входа, «Главный дом», Павильон машиностроения.

Коллеги ругали Жолтовского за привязанность к классическим формам, недостаточное их раствореннии в конструкциях, как может быть теперь будут осуждать Никиту Явейна за слишком точное цитирование. Однако ни до, ни после классика Жолтовского не получала такого свободного истолкования. То ли поддавшись обаянию первого советского трактора, то ли следуя давно отработанной специфике легких временных конструкций, он смело вплетает классические арки и фронтоны в легкий каркас, усиливая эффект проницаемых решеток, не особенно размениваясь на декоративные детали. Каркасные конструкции выставляют напоказ замысловатые структуры, «выворачивая» их наизнанку, как святочную шубу. Тени узнаваемых форм в силу некоторой ярмарочной необязательности легче взаимодействуют друг с другом, формируя новый, гибкий и что особенно важно – толерантный к вкраплениям сплав.

Именно этот язык использует Никита Явейн для своего музея, причем на мой взгляд тут речь не о воспроизведении фрагментов, а именно о перенимании, а возможно даже о возрождении архитектурного языка, который в свое время сыграл важную роль, но был сравнительно быстро забыт, заменен на пропаганду более монументального свойства и от этого оказался не «выработан» до конца. Авторы томского проекта предлагают оживить этот язык, подчеркивая и тщательно отрабатывая его ценные свойства и возможности.

Его главное достоинство – высокая адаптивность, способность абсорбировать очень разные темы без особенного ущерба для целого. Прозрачные, наслаивающиеся друг на друга конструкции сродни сценическим сооружениям Мейерхольда, они вообще похожи на театральные декорации, способны нести разные смыслы, и архитекторы используют эту толерантность, вкрапляя в образ множество перечисленных вначале историй. Сходни-трапы, ведущие над дорогой к реке, напоминают о кораблях, четыреста лет назад приставших к берегам Томи, – теперь воображаемый «корабль» музея оказался на суше как библейский ковчег после потопа.
Концепция Музея науки и техники в Томске
© Студия 44

И если с корабельной тематикой, если не ошибаюсь, на ВСХВ было не слишком хорошо, то вторую заявленную Никитой Явейном средневековую тему – крепость-острог, мы там обнаруживаем полностью. Нарисованная Жолтовским, Кокориным, Колли центральная часть выставки 1923 года была стилизована средствами модерна под деревянную крепость. У Садового кольца выстроился «русский городок» – башни по углам, перед входом и у моста – он бы вполне подошел для декорации к какому-нибудь фильму про Змея-горыныча, хотя и не был похож буквально на деревянную русскую крепость, какой мы представляем ее себе сейчас благодаря историку Анатолию Кирпичникову. Так или иначе, это был цельный образ, который Жолтовский достал прямо из предшествующей эпохи, использовав его «народность» и несколько оживив свободой открытых конструкций, поместил на выставку. Всё это использует в своем проекте Никита Явейн, только башни декоративного «острога» выстраиваются в ряд, формируя музейную анфиладу.
Концепция Музея науки и техники в Томске
© Студия 44
Концепция Музея науки и техники в Томске © Студия 44
Планы этажей. Концепция Музея науки и техники в Томске © Студия 44

Пластика кустарно-промышленной выставки интересна ещё тем, что она многое взяла от деревянной архитектуры модерна: внешние каркасы, орнаментальные ряды диагональных досок обшивки и даже прозрачность конструкций, хорошо отработанную на псевдорусских и просто романтических теремках и верандах дач периода гибели вишневого сада. Очистившись от декора, но не утратив эфемерности, этот вариант деревянной архитектуры оказался способен соединить классический фронтон и периптер с индустриальными ассоциациями – а башни больше всего, конечно, напоминают что-то фабричное, памятник-воспоминание о речной промышленности. Решетки, из которых здание состоит почти так же, как музей Помпиду – из труб, кажутся своеобразной разновидностью деревянного ретро-хайтека, а всё вместе приводит нас к популярному в кино жанру стим-панк, только здесь вместо гаек, болтов и заклепок – деревянные балки и заполнение.
Концепция Музея науки и техники в Томске © Студия 44

Впрочем, неорусская тема в деревянных теремках была одной из главных – и здесь она родная, авторы особенно подчеркивают, что прообразом остекленных коридоров, которые тянутся по длинным стенам снаружи и формируют внутри альтернативный анфиладе путь для посетителей, стали «галереи-гульбища» из русских храмов XVII–XVIII века. Между тем гульбища – может быть, и были важной частью древнерусской жизни, а галереи это итальянское, южное нововведение. Поэтому средневековый ресурс в галереях ощущается не очень – хотя авторская идея интересна сама по себе, – а вот сходство галерей с дачной верандой серебряного века очаровательно, и добавляет музею много теплоты, способной уравновесить фабричные ноты.

Деревянный модерн присутствует на уровне приема, а вот образ городского дома XVIII века с первым каменным этажом кажется подвешенным на каркасе образных «силовых линий»: крупные блоки циклопического кирпичного руста, где стыки заполнены стеклом и светятся ночью, превращаясь в узкие окошки, почти бойницы, напоминающие и о городе, и о крепости. И здесь опять надо вернуться к ВСХВ Жолтовского: именно он показал, насколько легко авангардная вольница способна объединить арки-фронтоны нового времени со средневековыми башнями и гульбищами.
Концепция Музея науки и техники в Томске © Студия 44

Интересно, что опираясь на пластику, придуманную Жолтовским и используя для базового объема периптер с фронтонами, Никита Явейн намеренно – как будто для равновесия, – усиливает конструктивистскую тему, ставя ее в ряд смысловых ассоциаций, а именно – уподобляя башни-залы простым геометрическим фигурам Малевича: от квадрата до характерного равноконечного креста. В этом кресте тоже много интересного, возможно, это один из ключей к разгадке проекта. Мы помним, что мастера авангарда не занимались постоянно только отрицанием прошлого, они ещё стремились, очистив его, как иконы от потемневшего лака, найти некие истины, замутненные толкователями. Крест Малевича такой – попытка протянуть ниточку мимо XIX века прямо в пятнадцатый, найти там нечто настоящее или даже – стоящее. Есть ощущение, что авторы музея в Томске сделали попытку использовать ключ, придуманный авангардом, но не использованный в полной мере, для открывания собственной версии исторического контекста. Они выбрали именно тот авангард, который не отрицал классики и интересовался древнерусскими корнями.
Генеральный план. Концепция Музея науки и техники в Томске © Студия 44

Кроме того, дерево само по себе материал интересный, но сложный, в XX веке – с мучительной историей, потому что его, фактически запретили из противопожарных соображений, перестроив русские города бетонными коробками так, что они совсем или почти совсем перестали быть деревянными. Предложить построить музей из дерева, пусть и на бетонном первом этаже – смело. Но найти правильный образ дерева сложно, потому что сейчас существует примерно пять путей, и все слишком избиты. Даже если отталкиваться от деревянного Томска сто-двухсотлетней давности, то ни бревенчатая избушка, ни дощатая горница прототипом быть не могут. В современном же дереве царствуют несколько направлений (если не брать избушки как откровенно ретроградные): простота скандинавского дома; покрытые гонтовой чешуей бионические змеи; смелые ребристые каркасы для спортзалов и аэропортов, в которых дерево успешно соревнуется с металлом – прямые наследники большепролетных каркасных арок начала XX века.

Конечно, приемы выставки 1923 года использовались в московском неоанангарде 2000-х, но нечасто, скорее спорадически; значительно реже, чем угловые балконы и ленточные окна. Никита Явейн в томском музее поступает смелее, почти декларативно: делает попытку оживить стилистику времени становления архитектурного авангарда, использовать ее счастливую, отчасти театральную способность впитывать смыслы. Получилась и впрямь – удивительная конструкция, сродни деревянному механизму, какому-то аэроплану-пароходу, воспоминанию об эпохе, когда мечты о техническом прогрессе, которые кажутся сейчас такими немного наивными, по-настоящему вдохновляли многих людей. Для музея техники очень уместная позиция.
Ситуационный план. Концепция Музея науки и техники в Томске © Студия 44
План. Концепция Музея науки и техники в Томске © Студия 44
Генеральный план. Концепция Музея науки и техники в Томске © Студия 44
Планы этажей. Концепция Музея науки и техники в Томске © Студия 44
zooming
Разрез. Концепция Музея науки и техники в Томске © Студия 44
Концепция Музея науки и техники в Томске © Студия 44
Концепция Музея науки и техники в Томске © Студия 44
Мастерская:
Студия 44 http://www.studio44.ru
Проект:
Концепция Музея науки и техники в Томске
Россия, Томск

Авторский коллектив:
Архитекторы: Н. И. Явейн, А. П. Яр-Скрябин
При участии: А. И. Амелькович, А. В. Веткина, И. В. Кожина, А. А. Кутилиной, А. А. Патрикеева, Р. О. Покровского, К. О. Счастливцевой

2014 — 2015

Заказчик: Томский государственный архитектурно-строительный университет

23 Марта 2015

Студия 44: другие проекты
Пара театралов
Градостроительный совет Петербурга высоко оценил проект дома на проспекте Римского-Корсакова, который должен заменить советскую диссонируюущую постройку. «Студия 44» предложила соответствующие исторической части города габариты и выразительное фасадное решение, разделив дом на «женскую» и «мужскую» секции. Каскады эркеров дополнит мозаика по мотивам иллюстраций Ивана Билибина.
Квартальная изолиния
Еще один конкурсный проект жилого комплекса на берегу Волги в Нижнем Новгороде подготовила «Студия 44». Группа архитекторов под руководством Ивана Кожина пришла к выводу, что неправильно в таком месте использовать регулярно-квартальную планировку и выработала индивидуальный подход: цепочку из парцеллированных многосекционных домов, которая тянется вдоль всей набережной. Рассказываем об особенностях и преимуществах приёма.
Зодчество 2024: шесть причин зайти на фестиваль
Сегодня в 32 раз стартует фестиваль Союза архитекторов «Зодчество». Он продлится 3 дня: Гостиный двор будет заполнен экспозициями, программа же заполнена мероприятиями. Мы посмотрели на анонсы и сделали свою выборку, чтобы помочь вам сориентироваться. Дедала – вручают в четверг вечером.
Сити у СКА
Петербургский градсовет рассмотрел проект делового центра рядом со СКА Ареной. «Студия 44» обратилась к одному из узнаваемых приемов: восемь башен скомпонованы в «регулярную» композицию, перемежаясь с квадратами скверов и площадей. Мнения экспертов довольно ожидаемо разделились.
Яуза towers
В столице не так много зданий и проектов Никиты Явейна и «Студии 44». Представляем вашему вниманию концепцию большого многофункционального комплекса на Яузе, между двумя парками, с набережной, перекрестьем пешеходных улиц, развитым общественным пространством и оригинальным пластическим решением. Оно совмещает сложную, асимметричную, как пятнашки, сетку фасадов и смелые заострения верхних частей, полностью скрывающее техэтажи и вылепливающее силуэт.
Арка, жемчужина, крыло и ветер
В соцсетях губернатора Омской области началось голосование за лучший проект нового аэропорта. Мы попросили у финалистов проекты и показываем их. Все довольно интересно: заказчик просил сделать здание визуально проницаемым насквозь, а образы, с которыми работают авторы – это арки, крылья, порывы ветра и даже «Раковина» Врубеля, который родился в Омске.
Крестовый подход
Градостроительный совет Петербурга рассмотрел проект дома на Шпалерной, 51, подготовленный «Студией 44». Жилой комплекс располагается внутри квартала, идет на уступки соседям, но не оставляет сомнений в своем статусе. Эксперты отметили крестообразную композицию и суровую стилистику, тяготеющую к 1960-х годам.
Трехчастная задача: Мытный двор
Петербургский Мытный двор – торговые ряды сложной судьбы – по проекту «Студии 44» планируют превратить в премиальный жилой комплекс. В проекте три части: реставрация исторических корпусов, восстановление утраченной части исторического контура и новые дома. Все они срифмованы между собой и с городом, найдены оси и «лучи света», продуманы уютные уголки и видовые точки. Мы специально проинтервьюировали авторов проекта реставрации исторических корпусов – и рассказываем обо всех, разных, задачах из числа решенных здесь.
Расслоение идентичности: итоги Зодчества 2023
Мир полон парадоксов, и вот Зодчество, которое в культурной программе 2023 года предлагало прописать миру ижицу, впервые за историю своего существования даёт главный приз иностранному архитектору. Публикуем полный список победителей и удивляемся некоторым вещам: к примеру, проектов в 2 раза больше, чем построек, но премия Татлин пропала с радаров, а из списка награжденных исчезли авторские коллективы.
На горах
Распределенный IT-кампус Нижнего Новгорода в проекте «Студии 44» построен на уравновешенных контрастах. Он то летит, то колышется, то возвышается скалой. Для каждой задачи найдена своя форма и логика, для гостиниц – квадратный модуль, для учебных корпусов – «летящий». Модернистские прообразы, в частности аббатство Ля Туретт, соседствуют с сюжетными отсылками к античному форуму и стое, башне средневекового университета – так же как и с контекстуальными перекличками, встраивающими здания будущего кампуса в ландшафт городских холмов с их доминантами, высоких склонов, речной панорамы, кварталов городского центра и ННГУ.
Опровержение и сравнение: конкурс красноярского театра
Начали писать опровержение – ошиблись, при рассказе о проекте Wowhaus, который занял 1 место, с оценкой объема сохраняемых конструкций, из-за недостатка презентационных материалов – а к опровержению добавилось сравнение с другими призерами, и другие проекты большинства финалистов. Так что получился обзор всего конкурса. Тут, помимо разбора сохраняемых разными авторами частей, можно рассмотреть проекты бюро ASADOV, ПИ «Арена» и «Четвертого измерения». Два последних старое здание не сохраняют.
Модернизм в авангарде
Конкурсное предложение «Студии 44» для красноярского театра оперы и балета – во всех смыслах яркое, а во многом даже провокационное, ну почти как современный спектакль. По смыслу культурно-контекстуально, по ощущениям эпатажно. Сначала поражаешься повсеместно-красному цвету, потом разбираешься в живописном скоплении объемов, между которыми распределено множество функций. И только затем понимаешь, что в этом конгломерате спрятано старое модернистское здание, которое архитекторы сохраняют в значительной части.
Каменная рубашка
Градсовет Петербурга рассмотрел корректировку фасадов дома «Студии 44» на углу Карповки и Каменноостровского проспекта. Проекту исполнилось 10 лет, строительство в самом разгаре, а эксперты обсуждали изменение окон, кровли, материала облицовки и некоторые другие детали – например, перпендикулярность курдонеров.
Палисады в Мытном дворе
На прошлой неделе градсовет Петербурга рассмотрел проект застройки территории Мытного двора, подготовленный «Студией 44». Исторические здания отреставрируют, утраченные восстановят, а на месте складов появятся новые четырехэтажные дома. Проект приняли тепло, вопросы у экспертов вызвало только примыкание к Овсянниковскому саду и высота, показавшаяся слишком скромной.
Градсовет Петербурга 25.01.2023
Для Пироговской набережной «Студия 44» предложила белоснежный дом с тремя ризалитами и каскадом террас. Эксперты разбирались, что в проекте перевешивает: вид на воду или критическая близость к шестиполосной магистрали.
Жизнь железа
Здание выксунского музея металлургии в проекте Никиты Явейна и Сергея Падалко – как гравицапа: оно рассчитано на естественное старение железа, то есть будет постепенно ржаветь, – но использует передовой тип конструкции, основанный на способности металла к растяжению. Планируется строить из труб и прокатной стали ОМК, так же как и из кирпича вторичного использования.
Место памяти
Первое место в конкурсе на концепцию развития парка Победы в Мурманске занял консорциум Мастерской Лызлова и бюро Свобода. Рассказываем об итогах конкурса и публикуем проекты пяти финалистов.
Градсовет Петербурга 26.04.2022
Градсовет обсудил два масштабных проекта северной столицы: застройку второй половины намыва Васильевского острова жилыми кварталами и перенос основной части Санкт-Петербургского государственного университета в город Пушкин.
Святилище книг
После реконструкции и реставрации по проекту «Студии 44» здание Публичной библиотеки имени Маяковского приобрело современную техническую начинку и в то же время стало ближе к своему подлинному облику – тех времен, когда оно было частью подворья Троице-Сергиевой лавры.
Буян и суд
Новость об отмене парка Тучков буян уже неделю занимает умы петербуржцев. В отсутствие каких-либо серьезных подробностей, мы поговорили о ситуации с архитекторами парка и судебного квартала: Никитой Явейном и Евгением Герасимовым.
Год 2021: что говорят архитекторы
Вот и наш новый опрос по итогам 2021 года. Ответили 35 архитекторов, включая главных архитекторов Москвы и области. Обсуждают, в основном, ГЭС-2: все в восторге, хотя критические замечания тоже есть. И еще почему-то много обсуждают минимализм, нужен и полезен, или наоборот, вреден и скоро закончится. Всем хорошего 2022 года!
Стереометрическое построение
Конкурсный проект здания уфимского музея современного искусства от «Студии 44» Никиты Явейна был решен в характерном для бюро духе мега-высказывания: гигантские консольные выносы, соединенные шарниром атриума, декларируют победу инженерного замысла над тяготением, а простота исходной геометрии, где все линии пересекаются под углами, кратными 30°, в трех измерениях складывается в сложную ажурную конструкцию.
Истинное Зодчество: лауреаты 2021
Хрустальный Дедал достался Николаю Шумакову, президенту САР и СМА и главному архитектору Метрогипространса, за станции БКЛ Авиамоторная, Лефортово, Электрозаводская. Премию Татлин решили не присуждать.
Анализ и синтез
Проект ЖК «Красин», предназначенный для исторического центра Петербурга и расположенный в очень ответственном месте: рядом с Горным институтом Воронихина, но на границе с промышленным городом, – стал результатом тщательного анализа специфики исторической застройки Васильевского острова и последующего синтеза с уклонением от прямой стилизации, но формированием узнаваемого силуэта, созвучного «старому городу».
Из агоры в хаб
Публикуем фрагмент из книги «Музей: архитектурная история», посвященный современным формам институции: музей как агломерация, хаб, фабрика или проун.
Похожие статьи
Вершины социальной экологии
Четыре бюро – ATI Project, a-fact, Weber Architects и Parcnouveau – совместными усилиями выиграли конкурс на проектирование экологичного и «социального» жилого квартала Берталия-Лазаретто на окраине Болоньи.
Террасное построение
ЖК «Ривер Парк» оформил берег Нагатинского затона надежно и уверенно. Здесь и общественная набережная, и приподнятые над городом дворы со связывающими их пешеходными мостиками, и кирпичные фасады. Самое интересное – отыскивать в этом внушительном и респектабельном высказывании нюансы реакции на контекст, так же как и ростки мегалитического мышления.
«Джинсовый» фасад
Спортивный зал в Ниме на юге Франции по проекту бюро Ateliers A+ получил фасад, вдохновленный текстильной историей города.
Где свить гнездо?
Башня Park Court Jingu Kitasando по проекту бюро Hoshino Architects в центре Токио визуализирует размышления архитекторов на тему дома как гнезда.
Энергетическая педагогика
Эко-теплоцентраль по проекту бюро FRPO Rodríguez & Oriol на севере Испании помимо основной функции служит также образовательным центром в сфере «зеленой» энергетики.
От мельницы к винному прессу
Новая винодельня в Бретани, продолжающая местные традиции производства вина, получила погреб по проекту Carmen Maurice Architecture, в центре которого – историческая мельница.
Планы на жизнь
Мастер-план для жилого района «Притяжение» в Набережных Челнах бюро «А.Лен» создавало с оглядкой на специфическую градостроительную ситуацию и частично реализованные решения первой очереди. Однако на первый план выдвинуло собственные ценности: зеленый каркас, систему акцентов, иерархию пространств, приоритет пешехода. Вопроса, чем будут жильцы заниматься в своем микрорайоне, после этого не возникает.
Полезная зацикленность
Тайваньское бюро Bio-architecture Formosana спроектировало для города Тайнань экспериментальный жилой комплекс, соответствующий всем принципам экономики замкнутого цикла.
Вилла-мост
Дом по проекту бюро Tetro на южнобразильском острове Санта-Катарина максимально использует живописный ландшафт – горы и океанский залив.
Новый путь
Обошли со всех сторон D_Станию – депо 1906 года, реконструированное с сохранением промышленного здания столетней давности по проекту Сергея Труханова и T+T Architects. Работа над интерьерами, а внутри планируются рестораны и общественные пространства, пока еще только идет, но и снаружи есть на что посмотреть. Тут можно изучить сочетание старого и нового кирпича, авторский взгляд на романтику руины, и оценить вновь выстроенный пешеходный путь: через арки БЦ Ситидел на улицу Казакова.
«Европейский престиж»
Бюро KCAP выиграло конкурс на проект двух жилых небоскребов в Братиславе; один из них претендует на звание второго по высоте здания ЕС.
Память о работе
Крупную нефтебазу 1960-х, расположенную в Ханчжоу прямо на берегу Великого канала, Кэнго Кума превратил в современный индустриальный парк Сяохэ.
Жить в золоте
Многоквартирный дом Cœur Atlantis в южном пригороде Парижа по проекту роттердамского бюро KCAP.
Балкон над долиной
Вилла на севере Ливана по проекту местного бюро BLANKPAGE Architects раскрывается над зеленой приморской долиной как панорамная терраса.
Золотая коронка
Концепцию стоматологической клиники в Екатеринбурге бюро CNTR обозначило как mouth full of gold: белоснежные стены из керамогранита оттеняют матовые латунные детали. Чтобы отсылка не стала слишком прямолинейной, архитекторы сосредоточились на пропорциях здания, лавируя между инсоляционными и пожарными ограничениями.
Собор для туристов
Трехнефный вокзал для линии скоростной железной дороги по проекту gmp в Наньчане облегчит путь на работу жителям, а туристам – доступ к ключевым достопримечательностям региона.
Древнеримский порядок
Учебный корпус CuBo Римского биомедицинского университета по проекту бюро Labics соединяет в себе открытость и ориентированность на коммуникацию с жесткой матрицей древнеримского градостроительства.
Вызов технический и туристический
Смотровые платформы над рекой Нуцзянь в Тибете по проекту бюро Archermit задуманы как вызов для путешествующих по западу Китая туристов, но экстремальные условия Сычуаньских Альп потребовали максимальных усилий и от архитекторов, конструкторов и строителей.
Шаг вперед
Жилой комплекс HIDE стал для архитекторов ADM, Андрея Романова и Екатерины Кузнецовой, существенным рубежом в поиске новой пластики высотных башен: гибкой и дискретной, позволяющей оживлять объем и силуэт, моделировать форму. За последние годы подход стал «фирменной фишкой» ADM, а его в становлении ключевую роль сыграла, в частности, золотистая башня HIDE. Рассказываем историю, рассматриваем подробности построения комплекса, находим его стержень.
Роль фактуры
Активная поверхность бетона на фасадах и в интерьерах – основа архитектурного образа виллы в пригороде Бразилиа по проекту Studio Bruno Porto.
Золото в песках
В Дубае открылся офис трансконтинентальной компании, связанной с добычей и обработкой ресурсов. Его интерьер реализован по проекту T+T Architects, а они мастера своего дела, умеют организовать пространство современно, разнообразно, гибко и оригинально. В данном случае на представительском этаже «царит» гигантская, облицованная золотистой латунью, перегородка, а контекстуально обоснованный фон дает слоистая фактура прессованной земли.
Временно белоснежный дракон
В китайском Уси после реконструкции по проекту бюро Wutopia Lab открылся парковый павильон Emerald Screen Pergola: эта белоснежная эфемерная конструкция скоро действительно станет изумрудно-зеленой.
Механическое «облако»
Инженерно-технический корпус Cloud Engine по проекту шанхайского бюро XING DESIGN переосмысляет тип инфраструктурного объекта в парковом окружении.
Арочные традиции
В интерьерах Центра исполнительских искусств в шанхайском комплексе New Bund 31 главную роль играет мотив арок, напоминающий об античных аренах. Авторы проекта – Neri&Hu Design and Research Office.
Бюро эпохи Возрождения
В проектировании новой штаб-квартиры компании BIG в Копенгагене были задействованы все ее подразделения: архитекторы, конструкторы, городские планировщики, ландшафтные архитекторы и промышленные дизайнеры.
Технологии и материалы
Инновационные технологии КНАУФ в строительстве областной...
В новом корпусе Московской областной детской больницы имени Леонида Рошаля в Красногорске реализован масштабный проект с применением специализированных перегородок КНАУФ. Особенностью проекта стало использование рекордного количества рентгенозащитных плит КНАУФ-Сейфборд, включая уникальные конструкции с десятислойным покрытием, что позволило создать безопасные условия для проведения высокотехнологичных медицинских исследований.
Дизайны дворовых пространств для новых ЖК: единство...
В компании «Новые Горизонты», выступающей на российском рынке одним из ведущих производителей дизайнерских и серийных детских игровых площадок, не только воплощают в жизнь самые необычные решения архитекторов, но и сами предлагают новаторские проекты. Смотрим подборку свежих решений для жилых комплексов и общественных зданий.
Невесомость как конструктив: минимализм в архитектуре...
С 2025 года компания РЕХАУ выводит на рынок новинку под брендом RESOLUT – алюминиевые светопрозрачные конструкции (СПК), демонстрирующие качественно новый подход к проектированию зданий, где технические характеристики напрямую влияют на эстетику и энергоэффективность архитектурных решений.
Архитектурная вселенная материалов IND
​Александр Князев, глава департамента материалов и прототипирования бюро IND Architects, рассказывает о своей работе: как архитекторы выбирают материалы для проекта, какие качества в них ценят, какими видят их в будущем.
DO buro: Сильные проекты всегда строятся на доверии
DO Buro – творческое объединение трех архитекторов, выпускников школы МАРШ: Александра Казаченко, Вероники Давиташвили и Алексея Агаркова. Бюро не ограничивает себя определенной типологией или локацией, а отправной точкой проектирования называет сценарий и материал.
Бриллиант в короне: новая система DIAMANT от ведущего...
Все более широкая сфера применения широкоформатного остекления стимулирует производителей расширять и совершенствовать свои линейки. У компании РЕХАУ их целых шесть. Рассказываем, почему так и какие возможности дает новая флагманская система DIAMANT.
Бюро .dpt – о важности материала
Основатели Архитектурного бюро .dpt Ксения Караваева и Мурат Гукетлов размышляют о роли материала в архитектуре и предметном дизайне и генерируют объекты из поликарбоната при помощи нейросети.
Теневая игра: новое слово в архитектурной солнцезащите
Контроль естественного освещения позволяет создавать оптимальные условия для работы и отдыха в помещении, устраняя блики и равномерно распределяя свет. UV-защита не только сохраняет здоровье, но и предотвращает выцветание интерьеров, а также существенно повышает энергоэффективность зданий. Новое поколение систем внешней солнцезащиты представляет компания «АЛЮТЕХ» – минималистичное и функциональное решение, адаптирующееся под любой проект.
«Лазалия»: Новый взгляд на детскую игровую среду
Игровой комплекс «Лазалия» от компании «Новые Горизонты» сочетает в себе передовые технологии и индивидуальный подход, что делает его популярным решением для городских парков, жилых комплексов и других общественных пространств.
​VOX Architects: инновационный подход к светопрозрачным...
Архитектурная студия VOX Architects, известная своими креативными решениями в проектировании общественных пространств, уже более 15 лет экспериментирует с поликарбонатом, раскрывая новые возможности этого материала.
Свет, легкость, минимализм: поликарбонат в архитектуре
Поликарбонат – востребованный материал, который помогает воплощать в жизнь смелые архитектурные замыслы: его прочность и пластичность упрощают реализацию проекта и обеспечивают сооружению долговечность, а характерная фактура и разнообразие колорита придают фасадам и кровлям выразительность. Рассказываем о современном поликарбонате и о его успешном применении в российской и международной архитектурной практике.
​И шахматный клуб, и скалодром: как строился ФОК...
В 2023 году на юго-востоке Москвы открылся новый дворец спорта. Здание напоминает сложенный из бумаги самолётик. Фасадные и интерьерные решения реализованы с применением технологий КНАУФ, в том числе системы каркасно-обшивных стен (КОС).
​За фасадом: особенности применения кирпича в современных...
Навесные фасадные системы (НФС) с кирпичом – популярное решение в современной архитектуре, позволяющие любоваться эстетикой традиционного материала даже на высотных зданиях. Разбираемся в преимуществах кирпичной облицовки в «пироге» вентилируемого фасада.
Силиконо-акрилатная штукатурка: секрет долговечности
Компания LAB Industries (ТМ Церезит) представила на рынке новый продукт – силиконо-акрилатную штукатурку Церезит CT 76 для фасадных работ. Она подходит для выполнения тонкослойных декоративных покрытий интенсивных цветов, в том числе самых темных, гарантируя прочность и устойчивость к внешним воздействиям.
Свет и материя
​В новой коллекция светильников Центрсвет натуральные материалы – алебастр, латунь и кожа – создают вдохновляющие сюжеты для дизайнеров. Минимализм формы подчеркивается благородством материала и скрывает за собой самую современную технологию.
Teplowin: новое имя, проверенный опыт в фасадном строительстве
Один из крупнейших производителей светопрозрачных конструкций на российском строительном рынке – «ТД Окна» – объявил о ребрендинге: теперь это бренд Teplowin, комплексный строительный подрядчик по фасадам, осуществляющий весь спектр услуг по производству и установке фасадных систем, включая алюминиевые и ПВХ конструкции, а также навесные вентилируемые фасады.
Сейчас на главной
Пресса: Город, спрятавший свои памятники
Псков: тяжелая судьба генплана и интуиционная реставрация.

Рассказ о том, как при восстановлении Пскова столкнулось три градостроительные концепции от разных авторов, кто кого съел и почему город теперь так выглядит. Получается, Псков теперь – фентези.
Коронованный корень
К бруталистской башне в самом сердце 12-го округа Парижа бюро Maud Caubet Architectes отнеслось как к королеве и увенчало её эффектной стеклянной «короной».
Пара театралов
Градостроительный совет Петербурга высоко оценил проект дома на проспекте Римского-Корсакова, который должен заменить советскую диссонируюущую постройку. «Студия 44» предложила соответствующие исторической части города габариты и выразительное фасадное решение, разделив дом на «женскую» и «мужскую» секции. Каскады эркеров дополнит мозаика по мотивам иллюстраций Ивана Билибина.
Звери в пещере
В Музее искусства Санкт-Петербурга XX-XXI веков открылась выставка «Анималистика. И в шутку, и всерьез». Архитектурной частью занималась мастерская «Витрувий и сыновья», которая превратила один из залов в пещеру Альтамира. А во дворе музея появилась ёлка, претендующая на звание самой оригинальной и фотогеничной в городе.
Река и форм, и смыслов
Бюро ATRIUM славится вниманием к пластичной форме, современному дизайну и даже к новым видам интеллекта. В книге-портфолио Вера Бутко и Антон Надточий представили работу компании как бурный поток: текстов, графики, образов... Это делает ее яркой феерией, хотя не в ущерб системности. Но система – другая, обновленная. Как будто фрагмент метавселенной воплотился в бумажном издании.
Лунка и сопка
Гольф-поле, построенное на окраине Красноярска по проекту местного бюро Проектдевелопмент, включает Академию – крытую часть для отработки ударов. Здание построено из клееных балок, а его форма соответствует ландшафту и очертаниям сопок.
Жизнестроительство на своей шкуре
Какая шкура у архитектора? Правильно, чаще всего черная... Неудивительно, что такого же цвета обложка новой книги издательства TATLIN, в которой – впервые для России – собраны 52 собственных дома современных архитекторов. Есть известные, даже знаменитые, есть и совершенно малоизвестные, и большие, и маленькие, и стильные, и диковинные. В какой-то мере отражает историю нашей архитектуры за 30 лет.
Квартальная изолиния
Еще один конкурсный проект жилого комплекса на берегу Волги в Нижнем Новгороде подготовила «Студия 44». Группа архитекторов под руководством Ивана Кожина пришла к выводу, что неправильно в таком месте использовать регулярно-квартальную планировку и выработала индивидуальный подход: цепочку из парцеллированных многосекционных домов, которая тянется вдоль всей набережной. Рассказываем об особенностях и преимуществах приёма.
Двенадцать модулей эффективности для Гродно
В последний день ноября в Минске подвели итоги I Белорусского конкурса на разработку эффективной среды жилого квартала в Гродно. В конкурсе приняли активное участие российские архитекторы. Победу одержал проект «12 sq», разработанный авторским коллективом архитектурного бюро «НИТИ» из Уфы. Рассказываем подробно о победителе и остальных лауреатах конкурса
Конкурс: плата за креатив?
Со дня на день ждем объявления результатов конкурса группы «Самолет» на участок в Коммунарке. А пока делимся впечатлениями главного редактора Юлии Тарабариной – ей удалось провести паблик-толк, который технически был посвящен взаимодействию девелопера и архитекторов, а получился разговором о плюсах и минусах конкурсной практики.
Арх подарки
Собрали десять идей для подарков, так или иначе связанных с архитектурой. Советуем книги, впечатления, функциональные и просто красивые объекты: от оправ Кенго Кума и кинетических скульптур до кирпичей Фальконье и формочек для выпечки метлахской плитки.
Воспитание преемственностью
Объект культурного наследия на территории нового жилого комплекса часто воспринимается застройщиком как обременение. Хотя вполне может стать «продающей» и привлекающей внимание особенностью. Один из таких примеров реализован в петербургском ЖК «Кантемировский 11», где по проекту НИиПИ Спецреставрация фабрику начала XX века приспособили под школу и детский сад.
Левитация памяти
CITIZENSTUDIO спроектировали и реализовали памятник жертвам Холокоста в Екатеринбуге. В него включены камни из десяти мест массовой гибели евреев во время Великой Отечественной. На каждом табличка. И еще, хотя и щемяще-мемориальный, хрупкий и открытый. К такому памятнику легко подойти.
Пресса: Как Остоженка стала образцом архитектуры и символом...
Обозреватель Павел Зельдович поговорил с теми, кто формировал современный облик Остоженки. А фотограф Михаил Розанов любезно предоставил «Снобу» свои снимки. Кроме того, в материале использованы фото старой Остоженки Бориса Томбака и одного из главных архитекторов проекта Андрея Гнездилова.
Вершины социальной экологии
Четыре бюро – ATI Project, a-fact, Weber Architects и Parcnouveau – совместными усилиями выиграли конкурс на проектирование экологичного и «социального» жилого квартала Берталия-Лазаретто на окраине Болоньи.
Мандариновый рай
Выставка Москомархитектуры в Центре Зотов апеллирует непосредственно к эмоциям зрителей и выстраивает из них цепочку наподобие луна-парка или квест-рума, с большой плотностью и интенсивностью впечатлений. Характерно, что нас ведут от ностальгии и смятения с озарению и празднику, совершенно китчевому, в исполнении главных кураторов. Похоже, через праздник придется пройти всем.
Радушный мицелий
Проект гостинично-оздоровительного комплекса для эко-парка «Ясно-поле» отталкивается от технологии – по условиям конкурса, его будут печатать на 3D-принтере. В поисках подходящей «слоистой» фактуры арт-группа Nonfrozenarch обратилась к царству грибов.
Археология модернизма: первая работа Нины Алешиной
Историю модернизма редко изучают так, как XVIII или XIX век – с вниманием к деталям, поиском и атрибуциями. А вот Александр Змеул, исследуя творчество архитектора Московского метро Нины Алешиной, сделал относительно небольшое, но настоящее открытие: нашел ее первую авторскую реализацию. Это вестибюль станции «Проспект Мира» радиальной линии. Интересно и то, что его фасад 1959 года просуществовал менее 20 лет. Почему так? Читайте статью.
Канон севера
Проект храмового комплекса рядом со студенческим городком СПбГУ в Петергофе включает отсылки к северному модерну и конструктивизму. Мастерская «Прохрам» не боится сочетать «плинфу» и кортен, а также использовать не самые традиционные формы. Однако первый вариант, признанный архитектурным сообществом, пришлось всё же скорректировать в соответствии с пожеланиями заказчика. Помимо культовых сооружений комплекс предложит пригороду Петербурга социальные, образовательные и общественные площадки.
Учебник рисования?
Вообще так редко бывает. Ученики Андрея Ивановича Томского, архитектора, но главное – преподавателя академического рисунка, собрались и издали его уроки и его рисунки, сопроводив целой серией воспоминаний. Получилась книга теплая и полезная для тех, кто осваивает рисунок, тоже. Заметно, что вокруг Томского, действительно, образовалось сообщество друзей.
«Джинсовый» фасад
Спортивный зал в Ниме на юге Франции по проекту бюро Ateliers A+ получил фасад, вдохновленный текстильной историей города.
Террасное построение
ЖК «Ривер Парк» оформил берег Нагатинского затона надежно и уверенно. Здесь и общественная набережная, и приподнятые над городом дворы со связывающими их пешеходными мостиками, и кирпичные фасады. Самое интересное – отыскивать в этом внушительном и респектабельном высказывании нюансы реакции на контекст, так же как и ростки мегалитического мышления.
Остов кремля, осколки метеорита
Продолжаем рассказывать о конкурсных проектах жилого района, который GloraX планирует строить на набережной Гребного канала в Нижнем Новгороде. Бюро Asadov работало над концепцией через погружение в идентичность, а сторителлинг помог найти опорную точку для образного решения: генплан и композиция решены так, словно на прото-кремль упал метеорит. Удивлены? Ищите подробности в нашем материале.
Девица в светёлке
В интерьере шоу-рума компании «Крестецкая строчка» в петербургском пассаже бюро 5:00 am соединило театральность, неорусский стиль и современные детали: сундуки с «приданым», наличники и занавес сочетаются с нержавеющей сталью и стеклом.
Теория невероятности
Выставка «Русское невероятное» в Центре Зотов красивая и парадоксальная. Современная тенденция сопоставлять разные периоды, смешивать, да и что там, удивлять, здесь доведена до определенной степени апогея. Этакий новый способ исследования, очень творческий, похож на тотальную инсталляцию. Как будто с нами играют в исследование конструктивизма. О линейной истории искусства тут, конечно, сложно говорить. Может быть, даже о спиральной сложно. О дискретной, из отражений, может, и да.
Простор для погружения
Новая постоянная экспозиция Музея Москвы, которая открылась для посещения неделю назад, именно что открывает простор для изучения истории города, и даже выстраивает его последовательно «по полочкам» и «пластам»: от общеобразовательного, увлекательного, развлекательного – до серьезного, до открытого хранения. Это профессионально как на уровне науки, у экспозиции много квалифицированных консультантов, так и на уровне работы с аудиторией. Авторы экспозиции Кирилл Асс и Надежда Корбут.
Где свить гнездо?
Башня Park Court Jingu Kitasando по проекту бюро Hoshino Architects в центре Токио визуализирует размышления архитекторов на тему дома как гнезда.