«Исторический город – непрерывно развивающийся феномен»

Белфастские архитекторы Аластар Холл и Айан МакНайт – о ценности пустых общественных пространств, конкурсах как учебе мечты и североирландской идентичности в архитектуре.

mainImg
0 Аластар Холл (Alastair Hall) и Айан МакНайт (Ian McKnight) – основатели архитектурного бюро Hall McKnight.

Архи.ру:
– Среди ваших проектов есть преобразование общественных пространств в исторических кварталах и создание подобных зон с нуля – в Северной Ирландии и за рубежом. Что, по вашему мнению, является залогом успеха ­– с точки зрения архитектуры и городского планирования – для поддержания такого пространства живым, «готовым к использованию» и способным принести радость горожанам?

Айан МакНайт:
– Довольно сложно сказать, возникает ли общественное пространство в результате потребности в нем или оно может быть «сконструировано». Например, площадь Вартов в Копенгагене, преобразованием которой мы занимались, существовала давно, но не использовалась, и муниципальные власти решили изменить эту ситуацию на противоположную. Но до того они изучили свой город, выяснили, как он функционирует, и каким образом они бы хотели, что бы он функционировал. То есть «изолированная» работа с общественным пространством практически невозможна.


zooming
Площадь Вартов в Копенгагене. Фото: Orf3us via Wikimedia Commons. Лицензия Creative Commons Attribution-Share Alike 3.0 Unported
zooming
Площадь Вартов в Копенгагене. Фото: Leif Jørgensen via Wikimedia Commons. Лицензия Creative Commons Attribution-Share Alike 3.0 Unported



Площадь Корнхилл в Ипсвиче [проект победил в конкурсе в 2013, реализация начнется в 2017 – прим. Архи.ру] существует более пяти столетий, используется и сейчас, но могла бы «работать» гораздо активнее, особенно с точки зрения создания в Ипсвиче «духа места». Поэтому проект нацелен на придание нового смысла этому общественному пространству, чтобы горожане начали воспринимать его в новом ключе, «переживать» свой город через посещение Корнхилла. То есть процесс создания общественного пространства зависит от сценария, который ты там обнаруживаешь, и от экономических условий.

Аластар Холл:
– Сомневаюсь, что общественное пространство всегда должно быть оживленным и активным, оно может быть тихим или величественным, ожидающим посетителя или готовым к его визиту, просто присутствовать как пространственный компонент города. Общественное пространство значимо не только как место действия, там важно создать условия, благодаря которым оно может стать местом действия, но не зависеть от этого действия. В моем представлении общественное пространство не всегда наполнено людьми и шумом, оно может быть пустым и при этом сохранять свою важность. Наличие выдающихся общественных зданий значимо для города, их объемы заполняют пространство. Пустой собор не менее ценен, чем собор наполненный людьми, следящими за церемонией.

Айан МакНайт:
– Другой важный аспект – изменение интенсивности использования пространства в течение дня. Площадь Вартов чаще всего пуста, но она также может принимать крупные городские мероприятия и становиться очень людной.

Кроме того, некоторые места уверены в себе, они знают свою сущность. Жители Копенгагена знают, кто они, они гордятся своим городом, знают, из чего состоит жизнь в Копенгагене, что она культурно насыщена. То же самое можно сказать о Лондоне. Если говорить об Ипсвиче или Белфасте, их жителей надо побуждать к освоению своих городов, к такой городской жизни, какой она должна быть. Причина такой неуверенности горожан может быть экономической, как в Ипсвиче, или исторической и политической, как в Белфасте.

– Как стоит преобразовывать общественные пространства в старых городах? С одной стороны, работа в историческом центре означает работу в уникальной городской среде, которая должна быть сохранена. С другой стороны, невозможно сохранить все. Город и его жители нуждаются в удобном общественном пространстве и новых зданиях не менее, чем в исторических памятниках. Как вы находите компромисс между развитием и консервацией?

Аластар Холл:
– Мы рассматриваем исторический город как постоянно развивающийся феномен, а объект, который мы создаем в этом контексте – как часть этого развития, того, что уже происходило, и еще произойдет в будущем. Мы не работаем с фиксированной исторической ситуацией и не включаем в нее наши объекты таким образом, что они либо противостоят, либо дополняют друг друга. Наша работа построена по принципу аккумуляции и повторения.

Айан МакНайт:
– Нам не нравится идея того, что как архитекторы мы не можем создать нечто, что через сто лет будет не менее ценно, чем другие постройки исторического города. Возможно, это звучит несколько высокомерно, но если мы не считаем, что мы можем повысить ценность культурной жизни города, как можем мы развиваться как общество? Это нехватка уверенности в себе, которая выдает слабость. Немало проблем происходят от модернистской идеи «разделывания» истории, которая установила другие эстетические ценности. Это этап, который мы все прошли. Но после подобного есть метод работы, когда вы сохраняете целостность, не пытаясь идти поперек или уничтожать [исторический] феномен.

Исторические кварталы, где приходится работать архитектору, века находились в процессе развития и преобразования. В средневековой церкви всегда есть отремонтированные и измененные элементы. Такие преобразования естественны. Здания существуют и периодически требуют ремонта, затем ремонтируют уже отремонтированные элементы, и здание уже не выглядит таким прекрасным, каким оно было изначально. Довольно досадно работать там, где из-за исторических сооружений архитектор ничего не может поменять. Могу предположить, что многие замечательные пространства в наших городах были созданы исключительно благодаря тому, что кто-то принял решение снести что-то древнее, позволить ему умереть.

– Вы получили много заказов в результате своих побед в архитектурных конкурсах. Но стоит ли участвовать в конкурсах, учитывая объем усилий, которые необходимо приложить для участия, и отсутствие гарантии победы – особенно в крупных конкурсах, таких, как недавний конкурс на проект Музея Гуггенхайма в Хельсинки?

Айан МакНайт:
– Для такого [небольшого] архитектурного бюро, как наше, это единственный способ получения заказов такого типа. Главное в конкурсе – справедливость его проведения. Мы с осторожностью подходим к выбору конкурсов, в которых участвуем. По нашему опыту, даже в случае проигрыша в крупном конкурсе, как с Гуггенхаймом, архитектор учится, узнает много нового. Конкурсы позволяют нам экспериментировать, пробовать новые идеи, продумывать до конца давние задумки.

Аластар Холл:
– Для нашего бюро участие в архитектурных конкурсах было стоящим делом, мы выигрывали примерно в 50% случаев.

Айан МакНайт:
– В большей степени наш успех связан с тщательным отбором конкурсов по принципу их соответствия нашим интересам. Участие в таких конкурсах вызывает у нас энтузиазм. Это похоже на изучение того, что ты действительно хочешь изучать. Возможность заниматься тем, чем хочется – большое удовольствие. Ключевая проблема заключается в том, что у нас всегда есть другие задачи, решать которые приходится одновременно с подготовкой конкурсного проекта.

Аластар Холл:
– Число конкурсов, в которых можно принять участие за год, не безгранично. Когда мы участвуем в конкурсе, мы очень сильно вкладываемся в него, это требует много времени и сил. Нам не по душе отправлять на конкурс работу тогда, когда мы чувствуем, что могли бы сделать ее лучше.

Айан МакНайт:
– Сейчас мы участвуем в двух конкурсах, каждый из которых организован профессионально и крайне интересен для нас. В какой-то мере эти конкурсы – попытки оценить высокое архитектурное качество, поэтому многие стремятся поучаствовать в них. С другой стороны, участие в конкурсах имеет феноменально высокую цену. В Великобритании довольно строгое законодательство о закупках, поэтому около двух третей времени мы проводим за составлением документации, которая вообще не учитывается при подведении итогов конкурса. Участие в тендере по-настоящему изматывает.

– Что привлекает вас в работе над проектами за рубежом? В чем основные недостатки таких проектов?

Айан МакНайт:
– Выгода от участия в таких проектах заключается в том, что архитектор сталкивается с новым образом действия и новой средой.

Аластар Холл:
– Работа над зарубежными проектами сочетает волнение от работы в новой среде и бремя необходимости ее изучения. Вероятно, должно существовать ограничение того объема информации, который необходимо освоить для того, чтобы быть подготовленным к проектированию в новом месте. Довольно сложно достичь того объема знаний, который помогает ощутить, что ты все понял про площадку. Поверхностно изучить место получается быстро, однако этого, по моим ощущениям, недостаточно.

– Какие культурные артефакты, феномены и идеи повлияли на ваше видение архитектуры и вашу профессиональную деятельность?

Айан МакНайт:
– Я всегда интересовался историей, пытался понять прошлое, особенно философией и художественной литературой рубежа XIX –­ XX веков, поскольку они отражают развитие общества и культуры.

Аластар Холл:
– Мне кажется, что архитектура – это отдельная самодостаточная дисциплина, и я не понимаю архитекторов, которые рассуждают об архитектуре сквозь призму других творческих и культурных координат. Однако мы используем другие творческие ориентиры в процессе работы над проектом, это позволяет уточнить нюансы культуры и истории конкретного места. Чаще всего мы обращаемся к литературе и изобразительному искусству. В одном проекте мы можем вдохновляться поэзией, в другом – графикой. Иногда мы показываем нашим заказчикам картины, это помогает обсуждать проект в тех понятиях, в которых мы его обдумывали. Когда мы начали работать над проектом реконструкции площади Вартов в Копенгагене, на нас особенно повлияла одна из сказок Ганса Христиана Андерсона [имеется в виду «Из окна в Вартове» (1855) – прим. Архи.ру].


 
 

#themac #hallmcknight

Фото опубликовано Satellite Architects (@satellitearchitects)



– Ваше бюро получило несколько национальных и международных наград. Как вы выстраиваете баланс между работой в Великобритании и за рубежом?

Аластар Холл:
– В нашем случае это, скорее, не выстраивание баланса в плане географии проектов, а поиск подходящих проектов, на каких бы площадках они ни осуществлялись. Иногда это влечет за собой большое количество поездок. В Северной Ирландии возможности довольно ограничены: здесь проводится мало архитектурных конкурсов, а местная система закупок ориентирована не на качество проекта, а на его меньшую стоимость и наличие опыта разработки схожих объектов у его авторов. Дело не в том, что мы хотим работать за рубежом, если бы в Северной Ирландии для нас было больше возможностей, они были бы нам интересны. Время от времени мы участвуем в местных проектах, в том числе и в настоящий момент. Однако более крупные объекты и большинство привлекательных конкурсов – за пределами Северной Ирландии. Мы продолжаем работать в Белфасте, но найти хорошую работу здесь нелегко.

Айан МакНайт:
– Это вопрос уровня экономического развития. В динамичных городах с оживленной экономикой качественная архитектура развивается очень быстро, поскольку она воспринимается как ценность и вклад в городскую среду, в то время как там, где мало что происходит, признание значимости качественных проектов и их обсуждение остается на самом базовом уровне.



Аластар Холл:
– В начале 2010-х в Северной Ирландии было реализовано три значительных проекта: театр Lyric бюро O'Donnell + Tuomey (2011), посетительский центр «Тропы великана» архитекторов Heneghan Peng (2012) и наш Центр искусств Метрополитен (Metropolitan Arts Centre, МАК) в Белфасте (2012). За 10 лет до того здесь не было построено ни одного здания международного значения, и после тоже ничего не было сделано. Поэтому эти три здания – не отражение североирландской архитектурной культуры, а результат необычного стечения обстоятельств.


Центр искусств Метрополитен в Белфасте. Фото: Ardfern via Wikimedia Commons. Лицензия Creative Commons Attribution-Share Alike 3.0 Unported
Центр искусств Метрополитен в Белфасте. Фото: Ardfern via Wikimedia Commons. Лицензия Creative Commons Attribution-Share Alike 3.0 Unported


 
 

#theMac #aesthetics #concrete #grey #HallMcKnight

Фото опубликовано Tar Mar (@tarmarz)



– За последние годы облик Белфаста значительно изменился. Ваша деятельность в Северной Ирландии – в том числе проектирование таких новых общественных пространств для диалога и примирения как МАК, арки в Холивуде, прогулочные маршруты в квартале «Титаника», «Сад памяти» (мемориал погибшим полицейским), и выбор восточного Белфаста [место основных конфликтов в 1960-х – конце 1990-х годов – прим. Архи.ру] для расположения вашего офиса – существенно повлияла на этот процесс. Каким принципам вы следуете для создания объектов, которые были бы приняты обеими сторонами местного сообщества – юнионистами, выступающими за сохранение Северной Ирландии в составе Соединенного Королевства, и националистами, отстаивающими идею единого ирландского государства?

Айан МакНайт:
– Мы проектируем пространство, и я сомневаюсь, что два сообщества Белфаста воспринимают архитектуру и пространство по-разному, на мой взгляд, их ценность универсальна.

Аластар Холл:
– Никогда не думал о наших проектах в Северной Ирландии в контексте политической разобщенности. С точки зрения истории, период конфликта – это довольно короткий промежуток времени. Это определенно короткий период в истории Ирландии и относительно долгий период в истории Белфаста, поскольку это сравнительно молодой город. Принципы нашей работы в Северной Ирландии мало чем отличаются от того, как мы работаем в Копенгагене или Ипсвиче. Конечно, мы реагируем на особенности физического контекста, в какой-то степени он всегда различен, но различия не связаны с политической сферой.

Айан МакНайт:
– Такие проекты, как МАК, раньше были невозможны. Вестибюль этого центра открыт с 10 до 19 часов, каждый может зайти посмотреть выставки – без досмотра личных вещей. Раньше, во время конфликта в Северной Ирландии, нельзя было прогуляться по торговой улице без прохождения через пункт досмотра. Но эта перемена не связана с архитектурой. В Белфасте не всегда существовала общественная жизнь, и сейчас город развивает чувство коллективного сосуществования и использования общественных пространств.

 
 

#HallMcKnight #YellowPavillion #LFA2015 #ID2015 #KingsCross

Фото опубликовано Nick Towers (@nicktowers)


Временный павильон Лондонского фестиваля архитектуры-2015 у вокзала Кингс-кросс в Лондоне

– Насколько значимы для вас ваши североирландские корни? Как вы позиционируете свое архитектурное бюро – североирландское, британское, европейское?

Айан МакНайт:
– У нас два офиса – В Лондоне и Белфасте, в Белфасте мы проводим немного больше времени, чем в Лондоне, но в Лондон приходится летать еженедельно. Мы определенно отличаемся от тех бюро, которые расположены исключительно в Лондоне. Мне кажется, у каждого есть свой набор ориентиров. Мы ведь продолжаем различать голландскую и бельгийскую архитектуру. Они влияли друг на друга, но остались различными.

В Лондоне довольно сложно взаимодействовать с ландшафтом – с горами или морем. В Северной Ирландии это очень просто, люди здесь связаны с природой, это одна из характерных черт каждого ирландца. Мы ощущаем связь с Ирландией и ирландской идеей, чувствуем различия в атмосфере и региональных характеристиках к северу от границы [то есть в Северной Ирландии по сравнению с Республикой Ирландия – прим. Архи.ру], это часть нашей идентичности. Однако это не означает, что мы не можем проектировать вне Ирландии.

Аластар Холл:
– Связь с ландшафтом имеет физическое проявление: люди ездят на работу и домой по сельской местности, любуясь холмами. Эта близость к природе очень важна.

По европейским меркам, Белфаст – город с короткой историей. Он очень молод по сравнению с Дублином. Дублин ощущаешь как столицу острова. Существуют явные ограничения в том, чему архитектор может научиться в Белфасте: там нет исторической многослойности, довольно небольшая типология зданий. Но в Белфасте явно присутствуют честность, прямота и скромность, которые не так легко различимы в крупных столицах.

Айан МакНайт:
– Технически, юридически и фактически мы расположены в Соединенном Королевстве. По поводу идентичности в Северной Ирландии нет однозначного ответа, местные жители предпочитают оставаться каждый при своем мнении. Если же говорить о себе как бюро из Великобритании, большинство архитектурных идей и проектов, как и в других сферах деятельности, сосредоточены в Лондоне. Другие европейские страны, на мой взгляд, имеют больше разнообразия с точки зрения центров архитектурного качества. В Германии есть Берлин и Мюнхен, аналогичная ситуация, при которой дискуссии о развитии архитектуры идут сразу в нескольких городах, существует в Италии, Швейцарии и других странах. В Великобритании все Лондон-центрично. С одной стороны, мы часть этого Лондон-центризма, с другой стороны, мы очень рады, что наш основной офис – в Белфасте, это отличает нас от других.

Лондон – замечательный город, но он отделен от континентальной Европы и не смотрит вовне, деятельность многих британских архитектурных бюро не выходит за пределы Лондона. Это город с большим количеством культур и идей, что делает его очень ориентированным на самого себя. Я дорожу возможностью чередовать пребывание среди множества людей в центре Лондона и в полной тишине где-нибудь высоко в горах, в зеленой сырости, девственной природе. Это фундаментально важный эмоциональный опыт для человека, участвующего в создании среды.

Аластар Холл:
– Обычно мы не думаем о себе как о европейцах. Север Ирландии – это край Европы.

Айан МакНайт:
– Периферия периферии, как кто-то сказал.

Аластар Холл:
– Мы сейчас принимаем участие в американском конкурсе, мы там единственные не из США, поэтому жюри нас называет «европейцами». И это был первый раз, когда я подумал о нас в таком ключе.

– Каждый из вас в какой-то момент покинул Белфаст и работал за рубежом. Как вы выбирали направление для переезда и почему вы решили вернуться?

Айан МакНайт:
– Когда я был подростком, я уже хотел уехать. Северная Ирландия того времени была полна запретов. Я уехал после школы и прожил за рубежом одиннадцать лет в возрасте между 18 и 30 годами, то есть это был важный период моей жизни. Сначала я поступил на учебу в университет Ньюкасла. Думаю, я подсознательно выбрал его, потому что по размеру он похож на Белфаст. Затем я перебрался в Глазго: мне был интересен этот город и его архитектура. Затем из-за желания поработать в крупном городе я переехал в Лондон, где многому научился. Довольно долгое время я работал в бюро Дэвида Чипперфильда, поучаствовал в преобразовании этой фирмы. Мой переезд в Лондон произошел в период экономического кризиса, в это время Лондон был одним из немногих мест, где можно было найти работу. Возвращение в Белфаст в 1999 не было моим осознанным выбором, это произошло под влиянием обстоятельств, но это был хороший момент для возвращения.

Аластар Холл:
– У меня было замечательное детство. Когда я закончил школу, мне не хотелось уезжать, во мне не было духа приключений, который звал бы меня в другие края. Я не испытывал к жизни здесь ничего, кроме любви. Мою первую степень я получил в белфастском Университете Квинс. Решение уехать было связано с желанием продолжить образование. В поисках более сильного учебного заведения я переехал в Кембридж. За два года обучения там я понял, что нахожусь в правильном месте, разобрался в профессии. Большинство моих однокурсников уехали в Лондон, но для меня Лондон никогда не был привлекателен, он пугал меня своим масштабом. Поэтому я поехал в Дублин и поступил на работу в Grafton Architects. Это было мое первое место работы после колледжа. Хотя Дублин – замечательный город, а Grafton – выдающееся архитектурное бюро, я никогда не думал о том, чтобы остаться там навсегда. Различия между севером и югом Ирландии довольно значительны, в том числе и в архитектуре. Здесь, на севере, мы чувствуем естественную связь скорее с лондонской, чем с дублинской архитектурой. В Дублине есть своя оригинальная, чудесная архитектурная культура, но работая там, я чувствовал, как будто меня «пересадили» в чуждую мне среду, поэтому довольно скоро, в 1995 году, я вернулся в Белфаст.

22 Июля 2016

Беседовала:

Екатерина Михайлова
Похожие статьи
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
2023: что говорят архитекторы
Набрали мы комментариев по итогам года столько, что самим страшно. Общее суждение – в архитектурной отрасли в 2023 году было настолько все хорошо, прежде всего в смысле заказов, что, опять же, слегка страшновато: надолго ли? Особенность нашего опроса по итогам 2023 года – в нем участвуют не только, по традиции, москвичи и петербуржцы, но и архитекторы других городов: Нижний, Екатеринбург, Новосибирск, Барнаул, Красноярск.
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Согласование намерений
Поговорили с главным архитектором Института Генплана Москвы Григорием Мустафиным и главным архитектором Южно-Сахалинска Максимом Ефановым – о том, как формируется рабочий генплан города. Залог успеха: сбор данных и моделирование, работа с горожанами, инфраструктура и презентация.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Определяющая среда
Человекоцентричные, технологичные или экологичные – какими будут общественные интерьеры будущего, рассказывают члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023.
Иван Греков: «Заказчик, который может и хочет сделать...
Говорим с Иваном Грековым, главой архитектурного бюро KAMEN, автором многих знаковых объектов Москвы последних лет, об истории бюро и о принципах подхода к форме, о разном значении объема и фасада, о «слоях» в работе со средой – на примере двух объектов ГК «Основа». Это квартал МИРАПОЛИС на проспекте Мира в Ростокино, строительство которого началось в конце прошлого года, и многофункциональный комплекс во 2-м Силикатном проезде на Звенигородском шоссе, на днях он прошел экспертизу.
Резюмируя социальное
В преддверии фестиваля «Открытый город» – с очень важной темой, посвященной разным апесктам социального, опросили организаторов и будущих кураторов. Первый комментарий – главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова, инициатора и вдохновителя фестиваля архитектурного образования, проводимого Москомархитектурой.
Прямая кривая
В последний день мая в Москве откроется биеннале уличного искусства Артмоссфера. Один из участников Филипп Киценко рассказывает, почему архитектору интересно участвовать в городских фестивалях, а также показывает свой арт-объект на Таможенном мосту.
Бетонные опоры
Архитектурный фотограф Ольга Алексеенко рассказывает о спецпроекте «Москва на стройке», запланированном в рамках Арх Москвы.
Юлий Борисов: «ЖК «Остров» – уникальный проект, мы...
Один из самых больших проектов жилой застройки Москвы – «Остров» компании Донстрой – сейчас активно строится в Мневниковской пойме. Планируется построить порядка 1.5 млн м2 на почти 40 га. Начинаем изучать проект – прежде всего, говорим с Юлием Борисовым, руководителем архитектурной компании UNK, которая работает с большей частью жилых кварталов, ландшафтом и даже предложила общий дизайн-код для освещения всей территории.
Валид Каркаби: «В Хайфе есть коллекция арабского Баухауса»
В 2022 году в порт города Хайфы, самый глубоководный в восточном Средиземноморье, заходило рекордное количество круизных лайнеров, а общее число туристов, которые корабли привезли, превысило 350 тысяч. При этом сама Хайфа – неприбранный город с тяжелой судьбой – меньше всего напоминает туристический центр. О том, что и когда пошло не так и возможно ли это исправить, мы поговорили с архитектором Валидом Каркаби, получившим образование в СССР и несколько десятилетий отвечавшим в Хайфе за охрану памятников архитектуры.
О сохранении владимирского вокзала: мнения экспертов
Продолжаем разговор о сохранении здания вокзала: там и проект еще не поздно изменить, и даже вопрос постановки на охрану еще не решен, насколько нам известно, окончательно. Задали вопрос экспертам, преимущественно историкам архитектуры модернизма.
Фандоринский Петербург
VFX продюсер компании CGF Роман Сердюк рассказал Архи.ру, как в сериале «Фандорин. Азазель» создавался альтернативный Петербург с блуждающими «чикагскими» небоскребами и капсульной башней Кисе Курокавы.
2022: что говорят архитекторы
Мы долго сомневались, но решили все же провести традиционный опрос архитекторов по итогам 2022 года. Год трагический, для него так и напрашивается определение «слов нет», да и ограничений много, поэтому в опросе мы тоже ввели два ограничения. Во-первых, мы попросили не докладывать об успехах бюро. Во-вторых, не говорить об общественно-политической обстановке. То и другое, как мы и предполагали, очень сложно. Так и получилось. Главный вопрос один: что из архитектурных, чисто профессиональных, событий, тенденций и впечатлений вы можете вспомнить за год.
KOSMOS: «Весь наш путь был и есть – поиск и формирование...
Говорим с сооснователями российско-швейцарско-австрийского бюро KOSMOS Леонидом Слонимским и Артемом Китаевым: об учебе у Евгения Асса, ценности конкурсов, экологической и прочей ответственности и «сообщающимися сосудами» теории и практики – по убеждению архитекторов KOSMOS, одно невозможно без другого.
КОД: «В удаленных городах, не секрет, дефицит кадров»
О пользе синего, визуальном хаосе и общих и специальных проблемах среды российских городов: говорим с авторами Дизайн-кода арктических поселений Ксенией Деевой, Анастасией Конаревой и Ириной Красноперовой, участниками вебинара Яндекс Кью, который пройдет 17 сентября.
Никита Токарев: «Искусство – ориентир в джунглях...
Следующий разговор в рамках конференции Яндекс Кью – с директором Архитектурной школы МАРШ Никитой Токаревым. Дискуссия, которая состоится 10 сентября в 16:00 оффлайн и онлайн, посвящена междисциплинарности. Говорим о том, насколько она нужна архитектурному образованию, где начинается и заканчивается.
Архитектурное образование: тренды нового сезона
МАРШ, МАРХИ, школа Сколково и руководители проектов дополнительного обучения рассказали нам о том, что меняется в образовании архитекторов. На что повлиял уход иностранных вузов, что будет с российской архитектурной школой, к каким дополнительным знаниям стремиться.
Архитектор в метаверс
Поговорили с участниками фестиваля креативных индустрий G8 о том, почему метавселенные – наша завтрашняя повседневность, и каким образом архитекторы могут влиять на нее уже сейчас.
Арсений Афонин: «Полученные знания лучше сразу применять...
Яндекс Кью проводит бесплатную онлайн-конференцию «Архитектура, город, люди». Мы поговорили с авторами докладов, которые могут быть интересны архитекторам. Первое интервью – с руководителем Софт Культуры. Вебинар о лайфхаках по самообразованию, в котором он участвует – в среду.
Устойчивость метода
ТПО «Резерв» в честь 35-летия покажет на Арх Москве совершенно неизвестные проекты. Задали несколько вопросов Владимиру Плоткину и показываем несколько картинок. Пока – без названий.
Сергей Надточий: «В своем исследовании мы формулируем,...
Недавно АБ ATRIUM анонсировало почти завершенное исследование, посвященное форматам проектирования современных образовательных пространств. Говорим с руководителем проекта Сергеем Надточим о целях, задачах, специфике и структуре будущей книги, в которой порядка 300 страниц.
Технологии и материалы
«Атмосферные» фасады для школы искусств в Калининграде
Рассказываем о необычных фасадах Балтийской Высшей школы музыкального и театрального искусства в Калининграде. Основной материал – покрытая «рыжей» патиной атмосферостойкая сталь Forcera производства компании «Северсталь».
Фасадные подсистемы Hilti для воплощения уникальных...
Как возникают новые продукты и что стимулирует рождение инженерных идей? Ответ на этот вопрос знают в компании Hilti. В обзоре недавних проектов, где участвовали ее инженеры, немало уникальных решений, которые уже стали или весьма вероятно станут новым стандартом в современном строительстве.
ГК «Интер-Росс»: ответ на запрос удобства и безопасности
ГК «Интер-Росс» является одной из старейших компаний в России, поставляющей системы защиты стен, профили для деформационных швов и раздвижные перегородки. Историю компании и актуальные вызовы мы обсудили с гендиректором ГК «Интер-Росс» Карнеем Марком Капо-Чичи.
Для защиты зданий и людей
В широкий ассортимент продукции компании «Интер-Росс» входят такие обязательные компоненты безопасного функционирования любого медицинского учреждения, как настенные отбойники, угловые накладки и специальные поручни. Рассказываем об особенностях применения этих элементов.
Стоимостной инжиниринг – современная концепция управления...
В современных реалиях ключевое значение для успешной реализации проектов в сфере строительства имеет применение эффективных инструментов для оценки капитальных вложений и управления затратами на протяжении проектного жизненного цикла. Решить эти задачи позволяет использование услуг по стоимостному инжинирингу.
Материал на века
Лиственница и робиния – деревья, наиболее подходящие для производства малых архитектурных форм и детских площадок. Рассказываем о свойствах, благодаря которым они заслужили популярность.
Приморская эклектика
На месте дореволюционной здравницы в сосновых лесах Приморского шоссе под Петербургом строится отель, в облике которого отражены черты исторической застройки окрестностей северной столицы эпохи модерна. Сложные фасады выполнялись с использованием решений компании Unistem.
Натуральное дерево против древесных декоров HPL пластика
Вопрос о выборе натурального дерева или HPL пластика «под дерево» регулярно поднимается при составлении спецификаций коммерческих и жилых интерьеров. Хотя натуральное дерево может быть красивым и универсальным материалом для дизайна интерьера, есть несколько потенциальных проблем, которые следует учитывать.
Максимально продуманное остекление: какими будут...
Глубина, зеркальность и прозрачность: подробный рассказ о том, какие виды стекла, и почему именно они, используются в строящихся и уже завершенных зданиях кампуса МГТУ, – от одного из авторов проекта Елены Мызниковой.
Кирпичная палитра для архитектора
Свыше 300 видов лицевого кирпича уникального дизайна – 15 разных форматов, 4 типа лицевой поверхности и десятки цветовых вариаций – это то, что сегодня предлагает один из лидеров в отечественном производстве облицовочного кирпича, Кирово-Чепецкий кирпичный завод КС Керамик, который недавно отметил свой пятнадцатый день рождения.
​Панорамы РЕХАУ
Мир таков, каким мы его видим. Это и метафора, и факт, определивший один из трендов современной архитектуры, а именно увеличение площади остекления здания за счет его непрозрачной части. Компания РЕХАУ отразила его в широкоформатных системах с узкими изящными профилями.
Топ-15 МАФов уходящего года
Какие малые архитектурные формы лучше всего продавались в 2023 году? А какие новинки заинтересовали потребителей?
Спойлер: в тренды попали как умные скамейки, так и консервативная классика. Рассказываем обо всех.
Металл с олимпийским характером
Алюминий – материал, сочетающий визуальную привлекательность и вариативность применения с выдающимися механико-техническими свойствами.
Рассказываем о 5 знаковых спорткомплексах, при реализации которых был использован фасадный алюминий компании Cladding Solutions.
Частная жизнь в кирпиче
Что происходит с обликом малоэтажной застройки в России? Архи.ру поговорил с экспертами и выяснил, какие тренды отмечают архитекторы в частном домостроении и почему кирпич остается самым популярным материалом для проектов загородных домов с очень разной экономикой.
Новая деталь: 10 лет реконструкции гостиницы «Москва»
В 2013 году был завершен третий этап строительства современной гостиницы «Москва» на Манежной площади, на месте разобранного здания Савельева, Стапрана и Щусева. В этом году исполняется ровно 10 лет одному из самых громких воссозданий 2010-х. Фасады нового здания выполнялись компанией «ОртОст-Фасад».
Сейчас на главной
Золотое кольцо
Показываем работы трех финалистов конкурса на эскизный проект нового международного аэропорта Ярославля. Концепцию победителя планируют реализовать к 2027 году.
Энергия [пост]модернизма
В Аптекарском приказе Музея архитектуры открылась выставка Владимира Кубасова. Она состоит, по большей части, из новых поступлений – архива, переданного в музей дочерью архитектора Мариной, но, с другой стороны, рисунки Кубасова собраны по проектам и неплохо раскрывают его творческий путь, который, как подчеркивают кураторы, прямо стыкуется с современной архитектурой, так как работал архитектор всю жизнь до последнего вздоха, почти 50 лет.
Кристаллы и минералы
Архитектор Дмитрий Серегин, успевший поработать в Coop Himmelb(l)au MAD Architects , предлагает новый подход к реабилитационной архитектуре. С помощью нейросети он стирает грань между архитектурой и природой, усиливая целительное воздействие последней на человека.
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Там русский дух
Второй проект, реализованный бюро Megabudka на территории парка «Кудыкина гора» – гостиничный комплекс. В нем архитекторы продолжили поиски идентичности, но изменили направление: в сторону белокаменных церквей, уюта избы, уездного быта и космизма. Не обошлось и без драмы.
Счастье независимого творчества
Немало уже было сказано с трибуны и в кулуарах – как это хорошо, что в период застоя и типовухи развивались другие виды архитектурного творчества: НЭР, бумажная архитектура... Но не то чтобы мы хорошо знаем этот слой. Теперь, благодаря книге Андрея Бокова, который сам принимал участие во многих моментах этой деятельности, надеемся, станет намного яснее. Книга бесценная, написана хорошо. Но есть сомнения. В пророческом пафосе.
Новый «Полёт»
Архитекторы бюро «Мезонпроект» разработали проект перестройки областного молодежного центра «Полёт» в Орле. Летний клуб, построенный еще в конце 1970-х годов, станет всесезонным и приобретет много дополнительных функций.
Минимализм за Полярным кругом
Участники архитектурно-градостроительного конкурса «Деревянный минимализм улицы Смидовича» работали над образом центральной улицы Нарьян-Мара, условием было использование деревянных конструкций, а победивший проект планируют положить в основу мастер-плана центра города. Судило профессиональное жюри, а потом жители города. Публикуем 4 победивших проекта.
Яуза towers
В столице не так много зданий и проектов Никиты Явейна и «Студии 44». Представляем вашему вниманию концепцию большого многофункционального комплекса на Яузе, между двумя парками, с набережной, перекрестьем пешеходных улиц, развитым общественным пространством и оригинальным пластическим решением. Оно совмещает сложную, асимметричную, как пятнашки, сетку фасадов и смелые заострения верхних частей, полностью скрывающее техэтажи и вылепливающее силуэт.
И опять о птицах
Завершается строительство первого аэропорта в китайском городе Лишуй. Архитекторы пекинского бюро MAD выбрали для своего проекта самый очевидный визуальный прототип – серебристо-белую птицу.
Подражание природе
Открываем новую рубрику «Нейросети» работой для конкурса AI&Biomimicry. Для концепции музейного комплекса авторы позаимствовали природные световые явления и принцип биомимикрии. Этот промт не был простым: использовались слова трабекулы, мезоглея, сцинтиллоны и динофлагелляты.
Мастер яркого высказывания
Искусство архитектора и художника Владимира Сомова построено на столь ярких контрастах, что, входя на выставку, в какой-то момент думаешь, что получил кулаком в нос. А потом очень интересно. Мало кто, даже из модернистов, допущенных к работе с уникальными проектами, искал сложности так увлеченно, чтобы не сказать самозабвенно. ММОМА показывает выставку, основанную на работах, переданных автором в музей в 2019–2020 годах, но дополненную так, чтобы раскрыть Сомова и как художника, и как архитектора.
Тайный пруд
Благодаря проекту команды TISS Garden у жильцов клубного дома Ordynka в центре Москвы появился вид на воду: на плите подземного паркинга удалось создать водоем с системой фильтрации, высадить взрослые деревья и другую растительность.
Офисы с «ленточкой»
В Берлине началось строительство офисного (и немного жилого) «кампуса» LXK по проекту MVRDV. Проект связан с развитием района Восточного вокзала.
Венец из пентхаусов
Первое многоэтажное здание Монако, жилая башня Le Schuylkill, получит после реконструкции по проекту Zaha Hadid Architects завершение из шести пентхаусов.
«Красный просвещенец» в Нижнем Новгороде: снос или...
В Нижнем Новгороде прямо сейчас идет «битва экспертиз»: удивительный заросший зеленью квартал двадцатых годов «Красный просвещенец», с одной стороны, пытаются поставить на охрану как достопримечательное место, а с другой стороны, похоже, есть желание отдать его под застройку полностью или частично. Мы попросили журналиста и активиста Иру Маслову рассказать о ситуации.
Вулканическое
В Никола-Ленивце сожгли Черную гору – вулкан. Ее автор – она же автор Вавилонской башни 2022 года, и два объекта заметно перекликаются между собой. Только если предыдущий был про человеческое дерзновение, то теперь форма ушла в природные ассоциации и растворилась там. Вашему вниманию – фотографии сожжения.
Черный, белый и стекло
Лаконичный в формах и отделке дом для подмосковного коттеджного поселка, основным приемом которого стал контраст – цвета, материалов и масс.
Два, пять, десять, девятнадцать: Нижегородский рейтинг
В Нижнем Новгороде наградили победителей XV, по-своему юбилейного, архитектурного рейтинга. Вручали пафосно, на большой сцене недавно открывшейся «Академии Маяк», а победителей на сей раз два: Школа 800 и Галерея на Ошарской. А мы присоединили к двум трех, получилось пять: сокращенный список шорт-листа. И для разнообразия каждый проект немного поругали, потому что показалось, что в этом году в рейтинге есть лидеры, но абсолютного – вот точно нет.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
Вплотную к демократии
Конкурс на проект реконструкции зданий датского парламента выиграли бюро Cobe, Arcgency и Drachmann совместно с конструкторами Sweco. Цель трансформации – позволить любому гражданину приблизиться вплотную к оплоту демократии.
Арка, жемчужина, крыло и ветер
В соцсетях губернатора Омской области началось голосование за лучший проект нового аэропорта. Мы попросили у финалистов проекты и показываем их. Все довольно интересно: заказчик просил сделать здание визуально проницаемым насквозь, а образы, с которыми работают авторы – это арки, крылья, порывы ветра и даже «Раковина» Врубеля, который родился в Омске.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Парк архитектуры и отдыха
Для подмосковного гостиничного комплекса, предполагающего разные форматы отдыха, бюро T+T Architects предложило несколько типов жилья: от классического «стандарта» в общем корпусе до «пещеры в холме» и «домика на дереве». Дополнительной задачей стала интеграция в «архитектурно-лесной» парк существующих на территории резиденций, построенных в классическом стиле.
Лирически-энергетическая архитектура
Здание поста управления солнечной электростанцией Kalyon Karapınar SPP по проекту Bilgin Architects в Центральной Анатолии служит «пользовательским интерфейсом» для бесконечного поля солнечных батарей.
Пресса: Архитектура без излишеств: есть ли рецепты, позволяющие...
На нынешнем рынке застройщики лавируют между неуклонно растущей себестоимостью и растущими же потребностями покупателей, отдающих за свои типовые квартиры впечатляющие суммы. Способна ли архитектура стать дополнительным конкурентным преимуществом реализуемых проектов? И есть ли рецепты, позволяющие строить «дешево и красиво»?
За актовым залом
Для оформления интерьера микро-клуба в Калининграде Олеся Левкович обратилась к духу Италии 1980-х, а чтобы в помещение без окон проникал естественный цвет, вмонтировала в стены россыпь стеклоблоков.