|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 22.07.2016 | |
|
«Исторический город – непрерывно развивающийся феномен» |
|
|
Екатерина Михайлова |
|
| Мастерская: | |
| Hall McKnight | |
|
Белфастские архитекторы Аластар Холл и Айан МакНайт – о ценности пустых общественных пространств, конкурсах как учебе мечты и североирландской идентичности в архитектуре. Аластар Холл (Alastair Hall) и Айан МакНайт (Ian McKnight) – основатели архитектурного бюро .  Площадь Вартов в Копенгагене. Фото: Orf3us via Wikimedia Commons. Лицензия Creative Commons Attribution-Share Alike 3.0 Unported Площадь Вартов в Копенгагене. Фото: Leif Jørgensen via Wikimedia Commons. Лицензия Creative Commons Attribution-Share Alike 3.0 UnportedПлощадь Корнхилл в Ипсвиче [проект победил в конкурсе в 2013, реализация начнется в 2017 – прим. Архи.ру] существует более пяти столетий, используется и сейчас, но могла бы «работать» гораздо активнее, особенно с точки зрения создания в Ипсвиче «духа места». Поэтому проект нацелен на придание нового смысла этому общественному пространству, чтобы горожане начали воспринимать его в новом ключе, «переживать» свой город через посещение Корнхилла. То есть процесс создания общественного пространства зависит от сценария, который ты там обнаруживаешь, и от экономических условий. Аластар Холл: – Сомневаюсь, что общественное пространство всегда должно быть оживленным и активным, оно может быть тихим или величественным, ожидающим посетителя или готовым к его визиту, просто присутствовать как пространственный компонент города. Общественное пространство значимо не только как место действия, там важно создать условия, благодаря которым оно может стать местом действия, но не зависеть от этого действия. В моем представлении общественное пространство не всегда наполнено людьми и шумом, оно может быть пустым и при этом сохранять свою важность. Наличие выдающихся общественных зданий значимо для города, их объемы заполняют пространство. Пустой собор не менее ценен, чем собор наполненный людьми, следящими за церемонией. Айан МакНайт: – Другой важный аспект – изменение интенсивности использования пространства в течение дня. Площадь Вартов чаще всего пуста, но она также может принимать крупные городские мероприятия и становиться очень людной. Кроме того, некоторые места уверены в себе, они знают свою сущность. Жители Копенгагена знают, кто они, они гордятся своим городом, знают, из чего состоит жизнь в Копенгагене, что она культурно насыщена. То же самое можно сказать о Лондоне. Если говорить об Ипсвиче или Белфасте, их жителей надо побуждать к освоению своих городов, к такой городской жизни, какой она должна быть. Причина такой неуверенности горожан может быть экономической, как в Ипсвиче, или исторической и политической, как в Белфасте. – Как стоит преобразовывать общественные пространства в старых городах? С одной стороны, работа в историческом центре означает работу в уникальной городской среде, которая должна быть сохранена. С другой стороны, невозможно сохранить все. Город и его жители нуждаются в удобном общественном пространстве и новых зданиях не менее, чем в исторических памятниках. Как вы находите компромисс между развитием и консервацией? Аластар Холл: – Мы рассматриваем исторический город как постоянно развивающийся феномен, а объект, который мы создаем в этом контексте – как часть этого развития, того, что уже происходило, и еще произойдет в будущем. Мы не работаем с фиксированной исторической ситуацией и не включаем в нее наши объекты таким образом, что они либо противостоят, либо дополняют друг друга. Наша работа построена по принципу аккумуляции и повторения. Айан МакНайт: – Нам не нравится идея того, что как архитекторы мы не можем создать нечто, что через сто лет будет не менее ценно, чем другие постройки исторического города. Возможно, это звучит несколько высокомерно, но если мы не считаем, что мы можем повысить ценность культурной жизни города, как можем мы развиваться как общество? Это нехватка уверенности в себе, которая выдает слабость. Немало проблем происходят от модернистской идеи «разделывания» истории, которая установила другие эстетические ценности. Это этап, который мы все прошли. Но после подобного есть метод работы, когда вы сохраняете целостность, не пытаясь идти поперек или уничтожать [исторический] феномен. Исторические кварталы, где приходится работать архитектору, века находились в процессе развития и преобразования. В средневековой церкви всегда есть отремонтированные и измененные элементы. Такие преобразования естественны. Здания существуют и периодически требуют ремонта, затем ремонтируют уже отремонтированные элементы, и здание уже не выглядит таким прекрасным, каким оно было изначально. Довольно досадно работать там, где из-за исторических сооружений архитектор ничего не может поменять. Могу предположить, что многие замечательные пространства в наших городах были созданы исключительно благодаря тому, что кто-то принял решение снести что-то древнее, позволить ему умереть. – Вы получили много заказов в результате своих побед в архитектурных конкурсах. Но стоит ли участвовать в конкурсах, учитывая объем усилий, которые необходимо приложить для участия, и отсутствие гарантии победы – особенно в крупных конкурсах, таких, как недавний конкурс на проект Музея Гуггенхайма в Хельсинки? Айан МакНайт: – Для такого [небольшого] архитектурного бюро, как наше, это единственный способ получения заказов такого типа. Главное в конкурсе – справедливость его проведения. Мы с осторожностью подходим к выбору конкурсов, в которых участвуем. По нашему опыту, даже в случае проигрыша в крупном конкурсе, как с Гуггенхаймом, архитектор учится, узнает много нового. Конкурсы позволяют нам экспериментировать, пробовать новые идеи, продумывать до конца давние задумки. Аластар Холл: – Для нашего бюро участие в архитектурных конкурсах было стоящим делом, мы выигрывали примерно в 50% случаев. Айан МакНайт: – В большей степени наш успех связан с тщательным отбором конкурсов по принципу их соответствия нашим интересам. Участие в таких конкурсах вызывает у нас энтузиазм. Это похоже на изучение того, что ты действительно хочешь изучать. Возможность заниматься тем, чем хочется – большое удовольствие. Ключевая проблема заключается в том, что у нас всегда есть другие задачи, решать которые приходится одновременно с подготовкой конкурсного проекта. Аластар Холл: – Число конкурсов, в которых можно принять участие за год, не безгранично. Когда мы участвуем в конкурсе, мы очень сильно вкладываемся в него, это требует много времени и сил. Нам не по душе отправлять на конкурс работу тогда, когда мы чувствуем, что могли бы сделать ее лучше. Айан МакНайт: – Сейчас мы участвуем в двух конкурсах, каждый из которых организован профессионально и крайне интересен для нас. В какой-то мере эти конкурсы – попытки оценить высокое архитектурное качество, поэтому многие стремятся поучаствовать в них. С другой стороны, участие в конкурсах имеет феноменально высокую цену. В Великобритании довольно строгое законодательство о закупках, поэтому около двух третей времени мы проводим за составлением документации, которая вообще не учитывается при подведении итогов конкурса. Участие в тендере по-настоящему изматывает. – Что привлекает вас в работе над проектами за рубежом? В чем основные недостатки таких проектов? Айан МакНайт: – Выгода от участия в таких проектах заключается в том, что архитектор сталкивается с новым образом действия и новой средой. Аластар Холл: – Работа над зарубежными проектами сочетает волнение от работы в новой среде и бремя необходимости ее изучения. Вероятно, должно существовать ограничение того объема информации, который необходимо освоить для того, чтобы быть подготовленным к проектированию в новом месте. Довольно сложно достичь того объема знаний, который помогает ощутить, что ты все понял про площадку. Поверхностно изучить место получается быстро, однако этого, по моим ощущениям, недостаточно. – Какие культурные артефакты, феномены и идеи повлияли на ваше видение архитектуры и вашу профессиональную деятельность? Айан МакНайт: – Я всегда интересовался историей, пытался понять прошлое, особенно философией и художественной литературой рубежа XIX – XX веков, поскольку они отражают развитие общества и культуры. Аластар Холл: – Мне кажется, что архитектура – это отдельная самодостаточная дисциплина, и я не понимаю архитекторов, которые рассуждают об архитектуре сквозь призму других творческих и культурных координат. Однако мы используем другие творческие ориентиры в процессе работы над проектом, это позволяет уточнить нюансы культуры и истории конкретного места. Чаще всего мы обращаемся к литературе и изобразительному искусству. В одном проекте мы можем вдохновляться поэзией, в другом – графикой. Иногда мы показываем нашим заказчикам картины, это помогает обсуждать проект в тех понятиях, в которых мы его обдумывали. Когда мы начали работать над проектом реконструкции площади Вартов в Копенгагене, на нас особенно повлияла одна из сказок Ганса Христиана Андерсона [имеется в виду (1855) – прим. Архи.ру]. – Ваше бюро получило несколько национальных и международных наград. Как вы выстраиваете баланс между работой в Великобритании и за рубежом? Аластар Холл: – В нашем случае это, скорее, не выстраивание баланса в плане географии проектов, а поиск подходящих проектов, на каких бы площадках они ни осуществлялись. Иногда это влечет за собой большое количество поездок. В Северной Ирландии возможности довольно ограничены: здесь проводится мало архитектурных конкурсов, а местная система закупок ориентирована не на качество проекта, а на его меньшую стоимость и наличие опыта разработки схожих объектов у его авторов. Дело не в том, что мы хотим работать за рубежом, если бы в Северной Ирландии для нас было больше возможностей, они были бы нам интересны. Время от времени мы участвуем в местных проектах, в том числе и в настоящий момент. Однако более крупные объекты и большинство привлекательных конкурсов – за пределами Северной Ирландии. Мы продолжаем работать в Белфасте, но найти хорошую работу здесь нелегко. Айан МакНайт: – Это вопрос уровня экономического развития. В динамичных городах с оживленной экономикой качественная архитектура развивается очень быстро, поскольку она воспринимается как ценность и вклад в городскую среду, в то время как там, где мало что происходит, признание значимости качественных проектов и их обсуждение остается на самом базовом уровне. Аластар Холл: – В начале 2010-х в Северной Ирландии было реализовано три значительных проекта: театр Lyric бюро O'Donnell + Tuomey (2011), посетительский центр «Тропы великана» архитекторов Heneghan Peng (2012) и наш Центр искусств Метрополитен (Metropolitan Arts Centre, МАК) в Белфасте (2012). За 10 лет до того здесь не было построено ни одного здания международного значения, и после тоже ничего не было сделано. Поэтому эти три здания – не отражение североирландской архитектурной культуры, а результат необычного стечения обстоятельств.  Центр искусств Метрополитен в Белфасте. Фото: Ardfern via Wikimedia Commons. Лицензия Creative Commons Attribution-Share Alike 3.0 Unported Центр искусств Метрополитен в Белфасте. Фото: Ardfern via Wikimedia Commons. Лицензия Creative Commons Attribution-Share Alike 3.0 Unported– За последние годы облик Белфаста значительно изменился. Ваша деятельность в Северной Ирландии – в том числе проектирование таких новых общественных пространств для диалога и примирения как МАК, арки в Холивуде, прогулочные маршруты в квартале «Титаника», «Сад памяти» (мемориал погибшим полицейским), и выбор восточного Белфаста [место основных конфликтов в 1960-х – конце 1990-х годов – прим. Архи.ру] для расположения вашего офиса – существенно повлияла на этот процесс. Каким принципам вы следуете для создания объектов, которые были бы приняты обеими сторонами местного сообщества – юнионистами, выступающими за сохранение Северной Ирландии в составе Соединенного Королевства, и националистами, отстаивающими идею единого ирландского государства? Айан МакНайт: – Мы проектируем пространство, и я сомневаюсь, что два сообщества Белфаста воспринимают архитектуру и пространство по-разному, на мой взгляд, их ценность универсальна. Аластар Холл: – Никогда не думал о наших проектах в Северной Ирландии в контексте политической разобщенности. С точки зрения истории, период конфликта – это довольно короткий промежуток времени. Это определенно короткий период в истории Ирландии и относительно долгий период в истории Белфаста, поскольку это сравнительно молодой город. Принципы нашей работы в Северной Ирландии мало чем отличаются от того, как мы работаем в Копенгагене или Ипсвиче. Конечно, мы реагируем на особенности физического контекста, в какой-то степени он всегда различен, но различия не связаны с политической сферой. Айан МакНайт: – Такие проекты, как МАК, раньше были невозможны. Вестибюль этого центра открыт с 10 до 19 часов, каждый может зайти посмотреть выставки – без досмотра личных вещей. Раньше, во время конфликта в Северной Ирландии, нельзя было прогуляться по торговой улице без прохождения через пункт досмотра. Но эта перемена не связана с архитектурой. В Белфасте не всегда существовала общественная жизнь, и сейчас город развивает чувство коллективного сосуществования и использования общественных пространств. Временный павильон Лондонского фестиваля архитектуры-2015 у вокзала Кингс-кросс в Лондоне – Насколько значимы для вас ваши североирландские корни? Как вы позиционируете свое архитектурное бюро – североирландское, британское, европейское? Айан МакНайт: – У нас два офиса – В Лондоне и Белфасте, в Белфасте мы проводим немного больше времени, чем в Лондоне, но в Лондон приходится летать еженедельно. Мы определенно отличаемся от тех бюро, которые расположены исключительно в Лондоне. Мне кажется, у каждого есть свой набор ориентиров. Мы ведь продолжаем различать голландскую и бельгийскую архитектуру. Они влияли друг на друга, но остались различными. В Лондоне довольно сложно взаимодействовать с ландшафтом – с горами или морем. В Северной Ирландии это очень просто, люди здесь связаны с природой, это одна из характерных черт каждого ирландца. Мы ощущаем связь с Ирландией и ирландской идеей, чувствуем различия в атмосфере и региональных характеристиках к северу от границы [то есть в Северной Ирландии по сравнению с Республикой Ирландия – прим. Архи.ру], это часть нашей идентичности. Однако это не означает, что мы не можем проектировать вне Ирландии. Аластар Холл: – Связь с ландшафтом имеет физическое проявление: люди ездят на работу и домой по сельской местности, любуясь холмами. Эта близость к природе очень важна. По европейским меркам, Белфаст – город с короткой историей. Он очень молод по сравнению с Дублином. Дублин ощущаешь как столицу острова. Существуют явные ограничения в том, чему архитектор может научиться в Белфасте: там нет исторической многослойности, довольно небольшая типология зданий. Но в Белфасте явно присутствуют честность, прямота и скромность, которые не так легко различимы в крупных столицах. Айан МакНайт: – Технически, юридически и фактически мы расположены в Соединенном Королевстве. По поводу идентичности в Северной Ирландии нет однозначного ответа, местные жители предпочитают оставаться каждый при своем мнении. Если же говорить о себе как бюро из Великобритании, большинство архитектурных идей и проектов, как и в других сферах деятельности, сосредоточены в Лондоне. Другие европейские страны, на мой взгляд, имеют больше разнообразия с точки зрения центров архитектурного качества. В Германии есть Берлин и Мюнхен, аналогичная ситуация, при которой дискуссии о развитии архитектуры идут сразу в нескольких городах, существует в Италии, Швейцарии и других странах. В Великобритании все Лондон-центрично. С одной стороны, мы часть этого Лондон-центризма, с другой стороны, мы очень рады, что наш основной офис – в Белфасте, это отличает нас от других. Лондон – замечательный город, но он отделен от континентальной Европы и не смотрит вовне, деятельность многих британских архитектурных бюро не выходит за пределы Лондона. Это город с большим количеством культур и идей, что делает его очень ориентированным на самого себя. Я дорожу возможностью чередовать пребывание среди множества людей в центре Лондона и в полной тишине где-нибудь высоко в горах, в зеленой сырости, девственной природе. Это фундаментально важный эмоциональный опыт для человека, участвующего в создании среды. Аластар Холл: – Обычно мы не думаем о себе как о европейцах. Север Ирландии – это край Европы. Айан МакНайт: – Периферия периферии, как кто-то сказал. Аластар Холл: – Мы сейчас принимаем участие в американском конкурсе, мы там единственные не из США, поэтому жюри нас называет «европейцами». И это был первый раз, когда я подумал о нас в таком ключе. – Каждый из вас в какой-то момент покинул Белфаст и работал за рубежом. Как вы выбирали направление для переезда и почему вы решили вернуться? Айан МакНайт: – Когда я был подростком, я уже хотел уехать. Северная Ирландия того времени была полна запретов. Я уехал после школы и прожил за рубежом одиннадцать лет в возрасте между 18 и 30 годами, то есть это был важный период моей жизни. Сначала я поступил на учебу в университет Ньюкасла. Думаю, я подсознательно выбрал его, потому что по размеру он похож на Белфаст. Затем я перебрался в Глазго: мне был интересен этот город и его архитектура. Затем из-за желания поработать в крупном городе я переехал в Лондон, где многому научился. Довольно долгое время я работал в бюро Дэвида Чипперфильда, поучаствовал в преобразовании этой фирмы. Мой переезд в Лондон произошел в период экономического кризиса, в это время Лондон был одним из немногих мест, где можно было найти работу. Возвращение в Белфаст в 1999 не было моим осознанным выбором, это произошло под влиянием обстоятельств, но это был хороший момент для возвращения. Аластар Холл: – У меня было замечательное детство. Когда я закончил школу, мне не хотелось уезжать, во мне не было духа приключений, который звал бы меня в другие края. Я не испытывал к жизни здесь ничего, кроме любви. Мою первую степень я получил в белфастском Университете Квинс. Решение уехать было связано с желанием продолжить образование. В поисках более сильного учебного заведения я переехал в Кембридж. За два года обучения там я понял, что нахожусь в правильном месте, разобрался в профессии. Большинство моих однокурсников уехали в Лондон, но для меня Лондон никогда не был привлекателен, он пугал меня своим масштабом. Поэтому я поехал в Дублин и поступил на работу в Grafton Architects. Это было мое первое место работы после колледжа. Хотя Дублин – замечательный город, а Grafton – выдающееся архитектурное бюро, я никогда не думал о том, чтобы остаться там навсегда. Различия между севером и югом Ирландии довольно значительны, в том числе и в архитектуре. Здесь, на севере, мы чувствуем естественную связь скорее с лондонской, чем с дублинской архитектурой. В Дублине есть своя оригинальная, чудесная архитектурная культура, но работая там, я чувствовал, как будто меня «пересадили» в чуждую мне среду, поэтому довольно скоро, в 1995 году, я вернулся в Белфаст. |
|