Брутализм без прибыли

Разговор с Еленой Косовской (Маркус) и Юрием Пальминым о швейцарских посёлках-зидлунгах, которые они покажут на Арх Москве. Удивительные посёлки: они пронесли идею некоммерческого кооператива через весь XX век.

mainImg
Посёлки – аналог кооперативов и коммун двадцатых годов, но получилось так, что впоследствии исходная идея таких посёлков получила развитие именно в Швейцарии, породив любопытную архитектуру, в более поздних её вариантах – по-своему изысканный вариант брутализма, использующий панели. Один из первых посёлков, Фрайдорф, построен в 1919-1921 героем Баухауса, коллективистом-функционалистом Ханнесом Майером. Один из последних – Тримли, построил в Цюрихе в 2006-2010 Бруно Крукер, архитектор, который прочтет лекцию в МАРШе во вторник, 17 мая (19:00, англ.).

Выставку и сопутствующую программу – две лекции и круглый стол, – организовали Елена Косовская (Маркус) ­­­– исследователь и теоретик архитектуры из Технического университета Мюнхена (кафедра теории архитектуры и культуры) и Юрий Пальмин – известный фотограф архитектуры. Мы поговорили с кураторами о специфике посёлков и швейцарского коллективизма. Интервью доступно в формате текста и видео.



Архи.ру:
– Что такого интересного в швейцарских поселках, что вы решили выделить их в отдельный феномен?

Юрий Пальмин:
– С этими посёлками есть одна сложность: дело в том, что слово «посёлок» – не совсем точный и адекватный перевод слова Siedlung. К примеру в англоязычной литературе, когда идёт речь о зидлунгах в немецкоязычных странах, не используют слово settlement, а так и пишут – Siedlung. Поселки – самостоятельное градостроительное образование с определенной степенью автономности; они начали развиваться как явление с начала XX века, созвучно идеям города-сада Эбенизера Говарда и другим. В Германии – в Штутгарте, Берлине, Мюнхене, Франкфурте, были разные формы таких поселений, их придумали в годы авангарда, они действовали какое-то время, но позднее перестали функционировать как полноценные и автономные градостроительные образования. В России эксперимент с рабочими посёлками – ведь это аналогичное образование, провалился практически сразу, они переставали функционировать как таковые вскоре после строительства. А в Швейцарии эта самая коллективность житья в связи с новой архитектурой, с новыми тенденциями и новыми архитектурными парадигмами существует до сих пор и продолжает развиваться. Именно это и наиболее интересно. Другие сделали сказку былью на недолгое время; а там сказка длится, длится… Удивительно, что в Швейцарии эти формы коллективности сохраняются.

Елена Косовская:
– У меня большой интерес к разным архитектурным явлениям, относящимся к Швейцарии, потому что она, хоть и окружена Европой, как мне кажется, отличается от очень многих других государств этой своей идеей коллективности. В нашем проекте слово «коллективность» – главная несущая идея, потому что в Швейцарии коллективность существует на молекулярном уровне, она есть в политической системе, в институциях, настолько является частью общества. То, что для людей в Швейцарии совершенно понятна важность коллектива по отношению к отдельному субъекту, не поддается никакому сомнению. Исходя из этого, опыт посёлков в Швейцарии особенно интересен, потому что в какой-то степени это миниатюрная модель швейцарского общества. Посёлок – не набор каких-то градостроительных элементов, сделанный более или менее красиво, а социальная идея, даже амальгама, соединение разных явлений, которое воплощается в какую-то архитектуру. Архитектура, в свою очередь, становится некой объединяющей силой для того социального, что было там задумано и продолжает там быть.
Зидлунг Фрайдорф, Муттенц, Ханнес Майер, 1919-1921. Фотография © Юрий Пальмин
Зидлунг Гвад, Вененсвил, Ханс Фишли, 1943-1944. Фотография © Юрий Пальмин

– Юра удачно упомянул российские рабочие поселки. У нас не прижилось, и воспоминания о коллективизме скорее неприятные. Хотя мы знаем о шведском социализме. А в чем этот швейцарский коллективизм, какой он, как конкретно проявляется?

Ю.П.: Я скажу про коллективность, а ты меня потом дополни и исправь. Я думаю, что особенностью швейцарской коллективности является её разнообразие, разнообразие её форм. Это не одна навязанная форма. Сколько коллективов, столько коллективностей. Вот в чём особенность швейцарской коллективности, она индивидуальна в своих проявлениях.

Е.К.: Я так это не вижу.

Ю.П.: Но мы рассматриваем семь поселков, в которых семь разных форм коллективности.

Е.К.: И да, и нет, мне кажется. Каждый их них отвечает на какой-то запрос времени, причём в совершенно разном плане с точки зрения архитектуры и в разном социальном плане. Если Фрайдорф – идея выхода из города, идея самообразования по мыслям Песталоцци, это идея, где отец-вдохновитель посёлка ведёт за собой людей-детей и показывает им, как они на самом деле должны жить, чтобы стать лучше. Это идея двадцатых годов. В шестидесятые годы идея, естественно, другая.

Ю.П.: Свободы и объединения ради индивидуальной свободы. Другая форма коллективности.

Е.К.: Нет, это всё одно и то же, речь постоянно о том, как мы сделаем лучшее общество в миниатюре посёлка, потому что мы не можем сразу воздействовать на всё общество – это невозможно, это утопия, мы не хотим заниматься утопией. Сама по себе идея сообщества, она одинакова для всех поселков, иначе мы бы их не могли сравнивать. А воплощение идеи очень разное, потому что запрос времени разный.
zooming
Зидлунг Хален, Берн, Ателье 5, 1959-1961. Фотография © Юрий Пальмин

Ю.П.: Согласен. Но в швейцарской коллективности к тому же роль индивида в коллективе довольно высока. Коллективность – она ради развития индивидуума.

Е.К.: Да, это очень важная тема.

Ю.П.: Не ради подавления индивидуального и создания коллективного как муравейника, а коллективность ради развития индивидуальности, ради экономии сил на развития индивидуальности. То есть индивидуум не тратит все свои силы на борьбу с враждебным обществом, а общество утраивается таким образом, что эти силы индивидуум тратит на что-то более важное, на развитие внутреннее.

Е.К.: Если говорить о советских посёлках и полном отторжении коллективного в России сегодня, то наверное, это и есть главное отличие швейцарского коллективизма: нужно воспитать новое представление о коллективном, отличное от такого понимания массы, где человек – ничто. Воспитать представление о двух уровнях: с одной стороны, сообщество людей не может существовать иначе как за счет консенсуса. С другой стороны, это консенсус людей, у каждого из которых есть право голоса, и правом голоса каждый из них пользуется. Это важная идея – именно не за счёт подавления, а за счёт активного участия или активного подчинения мнению большинства.

Ю.П.: Подчинение – важная штука и довольно сложная, особенно баланс между подчинением и свободой. В чём мы как раз и стараемся разобраться, используя исследование архитектуры, но – архитектуры в широком смысле. Это всё мы будем достаточно глубоко обсуждать на нашем семинаре, который пройдёт, по-видимому, 20 мая в бюро Александра Бродского.
Зидлунг Зелдвила, Цумикон, Рольф Келлер, 1975-1978. Фотография © Юрий Пальмин

– Очень симпатичные, в вашем описании, получаются посёлки. Но хочется большей конкретики. Вы так отлично рассуждаете, видно, что вы хорошо знаете материал, а я, к счастью, его плохо знаю. Как у них это получается? Буквально как это происходит, какие-то детали?

Е.К.: Мы описываем семь посёлков, но фактически каждый немного отличается. Если говорить грубо, есть две модели. Одна модель – жители посёлка покупают жильё. Они собираются в сообщество, и в нём есть чёткое разграничение между их частными домами и территориями, на которых они делают всё, что хотят – и какой-то регламентации внутри поселка. Есть частное и общественное: частное принадлежит им, а общественное уже по-разному регулируется. Например Хален: есть дома, которые можно купить, но при этом есть общественная собственность, которая управляется всеми, где не может кто-то один принимать решения. Есть социальные договоренности, есть какие-то эстетические ограничения: ты не можешь просто брать и менять фасад твоего дома, несмотря на то, что он твой, и так далее.

Вторая модель – например Фрайдорф, здесь есть инициатор или инициативная группа, в данном случае инициатор – филантроп и политик из Базеля, у него была идея фикс – он много читал Песталоцци, ему близки эти идеи, он хотел воплотить их в какой-то постройке. Он добывает деньги, договаривается с массой каких-то людей, находит архитекторов и так далее; он движущая сила. Это съёмное жильё. Люди, если они его получают, могут оставаться в нём до конца жизни, никто не может их выгнать, если только они не совершили какое-то страшное преступление против сообщества, но это жилье им не принадлежит.

Последний, самый актуальный посёлок в Цюрихе, который переводится с немецкого как «больше, чем жильё» – результат инициативы, возникшей во время празднования столетия некоммерческого жилья в Цюрихе. В Цюрихе ¼ всего жилья некоммерческое – феноменальная цифра для города, где жилье столько стоит, что практически никто не может себе его позволить. Вот в 2007 году ряд людей, которые участвовали в этих празднествах, садятся за стол и говорят: может быть, стоит сейчас подумать о том, каким будет жилье будущего. Из этих разговоров за столом возникает инициатива, в которой в результате участвует около 50 цюрихских кооперативов, в том числе финансово, город помогает тем, что дает на очень льготных условиях кусок земли где-то на окраине; даются какие-то льготные кредиты. И строится самый большой из всех показанных посёлков, он рассчитан на 1300 человек. Все остальные меньшего масштаба.

Два названных типа – основные, внутри них есть тонкости и разграничения, которые касаются, например, разделения частного и общественного: насколько оно большое или маленькое, насколько важна роль общественного, насколько люди внутри посёлка должны быть вовлечены в общественную жизнь. Что тоже по-разному протекает в разных поселках. Наша идея в числе прочего состоит в том, чтобы создать некую картину из разных гетерогенных частей, с одной стороны, а с другой стороны, показать главную линию, в которой, есть посёлки, где люди очень активно участвуют в жизни, например, в Халене это одна большая семья, где они знают все друг друга, ходят друг к другу в гости, устраивают праздники. У них есть магазин в посёлке, они его содержат за свои деньги, считают этически очень важным покупать продукты в этом магазине, а не ехать в город в обычный супермаркет. Очень важна общая этическая моральная норма.

Если сравнивать с поселком Тримли, который построил Крукер, он приезжает 17 мая читать лекцию, там это совершенно иначе, посёлок – символическая единица, он состоит из двух больших домов, объединенных одним внутренним пространством. Идея сообщества здесь скорее символическая. Все квартиры двусторонние, они направлены и на улицу, и на двор, все люди могут смотреть друг на друга.
Зидлунг Тримли, Цурих, Бруно Крукер, 2006-2010. Фотография © Юрий Пальмин

– Тримли фактически выглядит не как поселок, скорее это кондоминиум, дом…

Е.К.: Нет, это не кондоминиум, потому что жилье там съёмное, и во всех этих поселках – важная черта – жильё некоммерческое, оно не участвует в рыночных спекуляциях. Оно не дорогое, даже становится со временем более дешевым. Очень важная идея – неспекулятивная земля и неспекулятивные цены на квартиры. По-немецки это называется kostenmiete, то есть каждый человек платит фактическую цену квартиры.

Ю.П.: Себестоимость. Сложность некая заключается в том, что мы используем русское слово «посёлок», на самом деле имеем в виду зидлунг. В англоязычной литературе поэтому стараются использовать немецкое слово «зидлунг», потому что у него нет аналога.

Е.К.: Есть settlement, но это перевод.

Ю.П.: Или housing estate, что совершенно неправильно, потому что главное – это абсолютная некоммерческость, всё по себестоимости, никто не получает ни цента прибыли, ни с чего, начиная со строительства, кончая эксплуатацией, все по себестоимости. Это первое. Второе – эта самая коллективность и некая форма автономности, которая образует наш зидлунг, наш поселок. У нас нет другого слова, здесь в этом проблема. Слово «посёлок» появляется в русском языке в значении «зидлунг» тоже в 20-е годы, потому что рабочий поселок, это, конечно, перевод зидлунга.
zooming
Зидлунг Тримли, Цурих, Бруно Крукер, 2006-2010. Фотография © Юрий Пальмин

– Кто же владеет собственностью – землей?

Е.К.: Сообщество, кооператив. Вы становитесь членом кооператива, покупаете какое-то количество акций. И, что очень важно в кооперативе – у них нет идеи социального жилья, помощи самым бедным. Это не есть главная идея кооператива. У некоторых даже есть такое правило – чтобы получить там квартиру по себестоимости, нужно сначала купить акции на годовую стоимость, скажем на 30 тысяч долларов. Это жильё не для самых бедных, не для того, чтобы помочь людям выйти из какого-то кризиса. Главная идея этого жилья – выход из капиталистической системы, где самое важное – это profit. Выход в некое сообщество, традиции которого существуют по всей Европе с начала XIX века.

Есть не только жилые кооперативы, это же и в России было, это достаточно давняя традиция. В Швейцарии она началась в 1820-е годы, в начале XIX века, с аграрных продуктов, чтобы перекупщики не получали profit. Это начало кооперативной идеи. Кооперативная идея не ограничивается жильем, это фактически противостояние раннему капитализму с его первоначальным накоплением. Очень важна политическая идея, именно создание какой-то альтернативной концепции, какого-то лучшего сообщества в политическом и социальном смыслах.

– Итак, из этой цепочки, как я понимаю, полностью исключен девелопер. Но архитектор же получает свой гонорар?

Е.К.: Да, в Швейцарии иначе невозможно, никто не работает бесплатно. Это очень важный культурный фон. Любая работа уважается, и она должна быть соответственно оплачена. Это очень важно.

– Чего ожидать от лекций приглашенных героев? Чем сейчас занимается Штефан Трюби, что это за субъективистская или наоборот антисубъективистская архитектурная теория?

Е.К.: Мы с ним немного разговаривали на эту тему какое-то время назад, его эта тема заинтересовала социальная и политическая, как идея некоего культурного обмена, который имеет огромное значение именно в XX веке, потому что в XX веке начинается миграционное движение, которое делает явным идею того, что нельзя фиксироваться на какой-то культурной особенности страны, группы, региона, а нужно рассматривать, – к примеру, интересные для нас культурные феномены, в гораздо более глобальном контексте, учитывая культурные миграционные связи.

Вторая лекция Бруно Крукера. Я считаю, это один наиболее интересных архитекторов. Они не строят музеи, у них нет каких-то репрезентативных зданий, они строят, в основном, жилые комплексы. Очень много чего построили в Цюрихе. Строят офисные здания, и у них очень строгий, четкий и очень радикальный подход к архитектуре, даже для швейцарских представлений. Они тоже рассматривают архитектуру не просто как minimal box, а как культурное явление. Причём архитектуру они видят, и это тоже очень швейцарский взгляд, в культуре швейцарской повседневности.

Что хорошо видно в поселке Тримли: они соотносят язык посёлка Тримли с примерами шестидесятых, семидесятых годов. Разбираются с понятием крупномасштабного строительства, у которого сейчас по различным причинам не очень хороший имидж. В России, я думаю, говорить об этом будет ещё сложнее.

Ю.П.: Тримли – это панельное жильё, что в Швейцарии дико радикально.

Е.К.: В России ещё более радикально. У них есть ещё поселок, самый ранний, самый радикальный, Штёкенакер. Там не просто панельное жилье, там панели с вкраплением грубых камней – картина, знакомая по брутализму шестидесятых. Они делают к ним какие-то планы квартир, которые не имеют отношения к тому, что когда-то создавалось из силоса… Создают картинку, от которой сначала вздрагиваешь, узнавая тяжелое из детства, а потом начинаешь проникать в идею культуры: это тот город, в котором мы выросли, который относится к нам. В Швейцарии нет исторического города, Швейцария не Италия, там нельзя брать какой-то исторический пример для подражания. Это отношение к культуре как к культуре модернизма.

– Ты говоришь, что для России это более радикально, чем для Швейцарии. Но в России все наводнено панельным строительством.

Ю.П.: Новое панельное строительство, причём не сверхбюджетное и не сверхсоциальное. Представь себе, что какое-то архитектурное бюро на слуху строит панельный дом в Москве. Это будет очень радикальный жест. Не социальное жильё, а нормальный такой жилой девелопмент для среднего класса.

Е.К.: Естественно, это связано с имиджем, с отторжением: панельное жильё, какой ужас, оно связано с тяжелым временем, которое мы как-то пережили, с градостроительными неудачами шестидесятых годов, Прюитт-Игоу, который взорвали в 1972 году. Это рассматривается так: да, это было негативно, но это наша культура, мы не можем взорвать её в себе, потому что мы в этой культуре выросли и мы к ней относимся. И тут очень важно сделать некий shift и рассматривать эту культуру не как негативный, а как позитивный культурный опыт. Мне кажется, радикальность именно в этом, в переворачивании представления с негативного на позитивный. Я думаю, что в Москве это ещё более сложно.

Ю.П.: Но гораздо более актуально.

– Брутализм с человеческим лицом получается. Там, насколько я понимаю, очень интересные планировки.

Е.К.: Планировки прекрасные, квартиры фантастические. Мы были в квартире Бруно Крукера, это очень высокий стандарт.

Ю.П.: Надо сказать, что и в этих панелях есть изрядная доля лукавства: это как сравнивать ювелирное производство и какой-нибудь завод метизов. Болты и гайки делаются примерно так же как ювелирка, только в большем количестве и с большими допусками. Эти панели ювелирные абсолютно. И они штучные. Конечно, лукавство в этом есть. Но они не перестают быть панелями.

Е.К.: Это очень интересная тема. Я думаю, что именно эта тема для Москвы самая актуальная. 

16 Мая 2016

Похожие статьи
Валерий Каняшин: «Нам дали свободу»
Жилой комплекс Headliner, строительство основной части которого не так давно завершилось напротив Сити – это такой сосед ММДЦ, который не «подыгрывает» ему. Он, наоборот, решен на контрасте: как город из разноформатных строений, сложившийся естественным путем за последние 20 лет. Популярнейшая тема! Однако именно здесь – даже кажется, что только здесь – ее удалось воплотить по-настоящему убедительно. Да, преобладают высотки, но сколько стройных, хрупких в профиль, ракурсов. А главное – как все это замиксовано, скомпоновано... Беседуем с руководителем проекта Валерием Каняшиным.
Григорий Ревзин: «Что нам делать с архитектурой семидесятых»
Советский модернизм был хороший, авторский и плохой, типовой. Хороший «на периферии», плохой в центре – географическом, внимания, объема и прочего. Можно ли его сносить? «Это разрушение общественного консенсуса на ровном месте». Что же тогда делать? Сохранять, но творчески: «Привнести архитектуру туда, где ее еще нет». Относиться не как к памятникам, а как к городскому ландшафту. Читайте наше интервью с Григорием Ревзиным на актуальную тему спасения модернизма – там предложен «перпендикулярный», но интересный вариант сохранения зданий 1970-х.
Лама из тетраметилбутана
Петр Виноградов рассказал об экспериментальной серии скульптур «Тетрапэд», которая исследует принципы молекулярной архитектуры, адаптивных структур и интерактивного взаимодействия с городской средой. Конструкции реагируют на движение, собеседуют с пространством, допускают множественные сценарии использования и интерпретации. Скульптуры уже побывали на «Зодчестве» и фестивале «Дикая мята», а дальше отправятся на Forum 100+.
В преддверии Архстояния: интервью с Валерием Лизуновым,...
25 июля в Никола-Ленивце стартует очередной, юбилейный, фестиваль «Архстояние». Ему исполняется 20 лет. Тема этого года: «Мое главное». Накануне открытия поговорили с архитектором Archpoint Валерием Лизуновым, который стал автором одного из объектов фестиваля «Исправительное учреждение».
Сергей Кузнецов: «Мы не стремимся к единому стилю...
Некоторое время назад мы попросили у главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова комментарий по Архитектурной премии мэра Москвы: от схемы принятия решений до того, каким образом выбор премии отражает архитектурную политику. Публикуем полученные ответы, читайте.
Дина Боровик: хрущёвки попадают в Рай
Молодая художница из Челябинска Дина Боровик показывает в ЦСИ Винзавод выставку, где сопоставляет пятиэтажки, «паутинки» и прочие приметы немудрящей постсоветской жизни с динозаврами. И хотя кое-где ее хрущевки напоминают инсталляцию Бродского на венецианской биеннале, страшно сказать, 2006 года, лиричность подкупает.
Дюрер и бабочки
Рассматриваем одну из работ выставки «Границы видимости», которая еще открыта на Винзаводе, поближе. Объект называется актуальным для современности образом: «Сакральная геометрия», сделан из лотков для коммуникаций, которые нередко встречаются в открытом виде под потолком, с вкраплениями фрагментов гравюры Дюрера, «чтобы сбить зрителя с толку».
«Коллизии модернизма и ориентализма»
К выходу в издательской программе Музея «Гараж» книги о Ташкенте, уже 4-м справочнике-путеводителе из серии о советском модернизме, мы поговорили с его авторами, Борисом Чуховичем, Ольгой Казаковой и Ольгой Алексеенко, о проделанной ими работе, впечатлениях и размышлениях.
Александр Пузрин: как получить «Золотого Льва» венецианской...
В 2025 году главная награда XIX Венецианской архитектурной биеннале – «Золотой Лев» досталась национальному павильону Бахрейна за экспозицию Heatwave. Среди тех, кто работал над проектом, был Александр Пузрин – выпускник Московского инженерно-строительного института, докторант израильского Техниона, а ныне – профессор Швейцарской высшей технической школы Цюриха (ETH Zurich). Мы попросили его рассказать о технических аспектах Heatwave, далеко неочевидных для простых зрителей. Но разговор получился не только об инженерии.
Комментарии экспертов. Цирк
Объявлены результаты голосования: москвичи (29%) и дети (42%) проголосовали за первоначально победившее в конкурсе здание цирка в виде разноцветного шатра. Мы же собрали по разным изданиям комментарии экспертов архитектурно-строительной среды, включая авторов конкурсных проектов. Получилась внушительная подборка. Эксперты, в основном, приветствуют идею переноса в Мневники, далее – приветствуют обращение к общественному голосованию, и, наконец, кто-то отмечает уместность эксцентричной архитектуры победившего проекта для типологии цирка. Читайте мнения лучших людей отрасли.
Женская доля: что говорят архитекторы
Задали несколько вопросов женщинам-архитекторам. У нас – 27 ответов. О том, мешает ли гендер работе или, наоборот, помогает; о том, как побеждать, не сражаясь. Сила – у кого в упорстве, у кого в многозадачности, у кого в сдержанности... А в рядах идеалов бесспорно лидирует Заха Хадид. Хотя кто-то назвал и соотечественниц.
Григорий Ревзин: «Сильный жест из-под полы. Нечто победило»
Обсуждаем дискуссии вокруг конкурса на цирк и сноса СЭВ с самым известным архитектурным критиком нашего времени. В процессе проявляется парадокс: вроде бы сейчас принято ностальгировать по брежневскому времени, а знаковое здание, «ось» Варшавского договора, приговорили к сносу. Не странно ли? Еще мы выясняем, что wow-архитектура вернулась – это новый после-ковидный тренд. Однако, чтобы жест получился действительно сильным, без профессионалов все же не обойтись.
Сергей Скуратов: «Если обобщать, проект реализован...
Говорим с автором «Садовых кварталов»: вспоминаем историю и сюжеты, связанные с проектом, который развивался 18 лет и вот теперь, наконец, завершен. Самое интересное с нашей точки зрения – трансформации проекта и еще то, каким образом образовалась «необходимая пустота» городского общественного пространства, которая делает комплекс фрагментом совершенно иного типа городской ткани, не только в плоскости улиц, но и «по вертикали».
2024: что говорят архитекторы
Больше всего нам нравится рассказывать об архитектуре, то есть о_проектах, но как минимум раз в год мы даем слово архитекторам ;-) и собираем мнение многих профессионалов о том, как прошел их профессиональный год. И вот, в этом году – 53 участника, а может быть, еще и побольше... На удивление, среди замеченных лидируют книги и выставки: браво музею архитектуры, издательству Tatlin и другим площадкам и издательствам! Читаем и смотрим. Грустное событие – сносят модернизм, событие с амбивалентной оценкой – ипотечная ставка. Читаем архитекторов.
Наталья Шашкова: «Наша задача – показать и доказать,...
В Анфиладе Музея архитектуры открылась новая выставка, и у нее две миссии: выставка отмечает 90-летний юбилей и в то же время служит прообразом постоянной экспозиции, о которой музей мечтает больше 30 лет, после своего переезда и «уплотнения». Мы поговорили с директором музея: о нынешней выставке и будущей, о работе с современными архитекторами и планах хранения современной архитектуры, о несостоявшемся пока открытом хранении, но главное – о том, что музею катастрофически не хватает площадей. Не только для экспозиции, но и для реставрации крупных предметов.
Юрий Виссарионов: «Модульный дом не принадлежит земле»
Он принадлежит Космосу, воздуху... Оказывается, 3D-печать эффективнее в сочетании с модульным подходом: дом делают в цеху, а затем адаптируют к местности, в том числе и с перепадом высот. Юрий Виссарионов делится свежим опытом проектирования туристических комплексов как в средней полосе, так и на юге. Среди них хаусботы, дома для печати из легкого бетона на принтере и, конечно же, каркасные дома.
Дерево за 15 лет
Поемия АРХИWOOD опрашивает членов своего экспертного совета главной премии: что именно произошло с деревянным строительством за эти годы, какие заметные изменения происходят с этим направлением сейчас и что ждет деревянное домостроение в будущем.
Марина Егорова: «Мы привыкли мыслить не квадратными...
Карьерная траектория архитектора Марины Егоровой внушает уважение: МАРХИ, SPEECH, Москомархитектура и Институт Генплана Москвы, а затем и собственное бюро. Название Empate, которое апеллирует к словам «чертить» и «сопереживать», не должно вводить в заблуждение своей мягкостью, поскольку бюро свободно работает в разных масштабах, включая КРТ. Поговорили с Мариной о разном: градостроительном опыте, женском стиле руководства и даже любви архитекторов к яхтингу.
Андрей Чуйков: «Баланс достигается через экономику»
Екатеринбургское бюро CNTR находится в стадии зрелости: кристаллизация принципов, системность и стандартизация помогли сделать качественный скачок, нарастить компетенции и получать крупные заказы, не принося в жертву эстетику. Руководитель бюро Андрей Чуйков рассказал нам о выстраивании бизнес-модели и бонусах, которые дает архитектору дополнительное образование в сфере управления финансами.
Василий Бычков: «У меня два правила – установка на...
Арх Москва начнется 22 мая, и многие понимают ее как главное событие общественно-архитектурной жизни, готовятся месяцами. Мы поговорили с организатором и основателем выставки, Василием Бычковым, руководителем компании «Экспо-парк Выставочные проекты»: о том, как устроена выставка и почему так успешна.
Влад Савинкин: «Выставка как «маленькая жизнь»
АРХ МОСКВА все ближе. Мы поговорили с многолетним куратором выставки, архитектором, руководителем профиля «Дизайн среды» Института бизнеса и дизайна Владиславом Савинкиным о том, как участвовать в выставках, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно потраченные время и деньги.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
2023: что говорят архитекторы
Набрали мы комментариев по итогам года столько, что самим страшно. Общее суждение – в архитектурной отрасли в 2023 году было настолько все хорошо, прежде всего в смысле заказов, что, опять же, слегка страшновато: надолго ли? Особенность нашего опроса по итогам 2023 года – в нем участвуют не только, по традиции, москвичи и петербуржцы, но и архитекторы других городов: Нижний, Екатеринбург, Новосибирск, Барнаул, Красноярск.
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Согласование намерений
Поговорили с главным архитектором Института Генплана Москвы Григорием Мустафиным и главным архитектором Южно-Сахалинска Максимом Ефановым – о том, как формируется рабочий генплан города. Залог успеха: сбор данных и моделирование, работа с горожанами, инфраструктура и презентация.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Определяющая среда
Человекоцентричные, технологичные или экологичные – какими будут общественные интерьеры будущего, рассказывают члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023.
Иван Греков: «Заказчик, который может и хочет сделать...
Говорим с Иваном Грековым, главой архитектурного бюро KAMEN, автором многих знаковых объектов Москвы последних лет, об истории бюро и о принципах подхода к форме, о разном значении объема и фасада, о «слоях» в работе со средой – на примере двух объектов ГК «Основа». Это квартал МИРАПОЛИС на проспекте Мира в Ростокино, строительство которого началось в конце прошлого года, и многофункциональный комплекс во 2-м Силикатном проезде на Звенигородском шоссе, на днях он прошел экспертизу.
Пресса: Швейцарские зидлунги: выжившая утопия
Одна из экспозиций на только что завершившейся в ЦДХ «Арх-Москве» называлась «Швейцарские поселки. Утопия в повседневности» — проект историка архитектуры Елены Косовской и фотографа Юрия Пальмина. Выставка была посвящена зидлунгам, швейцарским поселкам, которые возникли как ответ на урбанизацию, усилившуюся в начале прошлого века. Зидлунги строили на кооперативной основе, в небольшом отдалении от крупных городов, в основном для рабочих, которые платили взнос за жилье, а потом участвовали в управлении территорией, обязательно включавшей в себя общественные пространства и сооружения. Мария Фадеева поговорила с Косовской и Пальминым об их интересе к этому архитектурному и социальному феномену. В разговоре приняли участие швейцарский архитектор Бруно Крукер, чей недавний проект цюрихского зидлунга под названием «Тримли», жилой комплекс из двух многоквартирных домов средней этажности, стал одним из объектов съемки Пальмина, и профессор Мюнхенского технического университета Штефан Трюби, который выступил в рамках московской экспозиции с лекцией «Переносы/Transmissions».
Технологии и материалы
Баварская кладка в Ижевске
ЖК «ARTNOVA» стал в Ижевске пилотным проектом комплексного развития территории и получил признание профессионального сообщества. Одним из ключевых факторов успеха является грамотное решение фасадных систем с использованием облицовочного кирпича.
Формула света
Как превратить мансардное пространство из технического чердака в полноценное помещение премиум-класса? Ключевой фактор – грамотное проектирование световой среды. Разбираемся, как оконные решения влияют на здоровье жильцов и какие технологии помогают создавать по-настоящему комфортные пространства под крышей.
Будущее за химически упрочненным стеклом
В архитектуре премиум-класса безупречный внешний вид остекления – ключевое требование. Однако традиционно используемое термоупрочненное стекло часто создает оптические искажения. Российская Стекольная Компания (РСК) представляет инновационное для российского рынка решение этой проблемы – переработку стекла методом химического упрочнения.
Архитектура игры
Проекты научных детских площадок от компании «Новые горизонты» – основаны на синтезе игры, образования и городской среды. Они создают принципиально новый уровень игрового опыта, провоцирующий исследовательский интерес, и одновременно работают как градостроительная доминанта, формирующая уникальный образ места и новую точку притяжения.
Фасадные системы Sun Garden: технологии СФТК Церезит в...
Комплекс Sun Garden в Джемете (Анапа) демонстрирует специфику применения штукатурных систем фасадной теплоизоляции в условиях агрессивной приморской среды. Проект потребовал разработки дифференцированного подхода к выбору материалов для различных архитектурных элементов: от арочных галерей до многоуровневых террас.
Бесшовные фасады: как крупноформатные стеклопакеты...
Прозрачные бесшовные фасады, еще недавно доступные лишь в проектах уровня Apple Park, теперь можно реализовать в России благодаря появлению собственного производства стеклопакетов-гигантов у компании Modern Glass. Разбираемся в технологии и смотрим кейсы со стеклопакетами hugesize от Алматы до Москвы.
Локализация против санкций: решения для остекления
Новый пакет ограничений Евросоюза создал серьезные вызовы для российской строительной отрасли в сфере остекления, непосредственно затронув профильные системы, фурнитуру и алюминиевые конструкции. Для проектировщиков это означает необходимость пересмотра привычных спецификаций и поиска новых технических решений.
LVL брус в большепролетных сооружениях: свобода пространства
Высокая несущая способность LVL бруса позволяет проектировщикам реализовывать смелые пространственные решения – от безопорных перекрытий до комбинированных систем со стальными элементами. Технология упрощает создание сложных архитектурных форм благодаря высокой заводской готовности конструкций, что критично для работы в стесненных условиях существующей застройки.
Безопасность в движении: инновационные спортивные...
Безопасность спортсменов, исключительная долговечность и универсальность применения – ключевые критерии выбора покрытий для современных спортивных объектов. Компания Tarkett, признанный лидер в области напольных решений, предлагает два технологичных продукта, отвечающих этим вызовам: спортивный ПВХ-линолеум Omnisports Action на базе запатентованной 3-слойной технологии и многослойный спортивный паркет Multiflex MR. Рассмотрим их инженерные особенности и преимущества.
​Teplowin: 20 лет эволюции фасадных технологий – от...
В 2025 году компания Teplowin отмечает 20-летие своей деятельности в сфере фасадного строительства. За эти годы предприятие прошло путь от производителя ПВХ-конструкций до комплексного строительного подрядчика, способного решать самые сложные архитектурные задачи.
«АЛЮТЕХ»: как технологии остекления решают проблемы...
Основной художественный прием в проекте ЖК «Level Причальный» – смелый контраст между монументальным основанием и парящим стеклянным верхом, реализованный при помощи светопрозрачных решений «АЛЮТЕХ». Разбираемся, как это устроено с точки зрения технологий.
Искусство прикосновения: инновационные текстуры...
Современный интерьерный дизайн давно вышел за пределы визуального восприятия. Сегодня материалы должны быть не только красивыми, но и тактильными, глубокими, «живыми» – теми, что создают ощущение подлинности, не теряя при этом функциональности. Именно в этом направлении движется итальянская фабрика Iris FMG, представляя новые поверхности и артикулы в рамках линейки MaxFine, одного из самых технологичных брендов крупноформатного керамогранита на рынке.
Как бороться со статическим электричеством: новые...
Современные отделочные материалы всё чаще выполняют не только декоративную, но и высокотехнологичную функцию. Яркий пример – напольное покрытие iQ ERA SC от Tarkett, разработанное для борьбы со статическим электричеством. Это не просто пол, а интеллектуальное решение, которое делает пространство безопаснее и комфортнее.
​Тренды остекления аэропортов: опыт российских...
Современные аэровокзалы – сложные инженерные системы, где каждый элемент работает на комфорт и энергоэффективность. Ключевую роль в них играет остекление. Архитектурное стекло Larta Glass стало катализатором многих инноваций, с помощью которых терминалы обрели свой яркий индивидуальный облик. Изучаем проекты, реализованные от Камчатки до Сочи.
​От лаборатории до фасада: опыт Церезит в проекте...
Решенный в современной классике, ЖК «На Некрасова» потребовал от строителей не только технического мастерства, но и инновационного подхода к материалам, в частности к штукатурным фасадам. Для их исполнения компанией Церезит был разработан специальный материал, способный подчеркнуть архитектурную выразительность и обеспечить долговечность конструкций.
​Технологии сухого строительства КНАУФ в новом...
В центре Перми открылся первый пятизвездочный отель Radisson Hotel Perm. Расположенный на берегу Камы, он объединяет в себе премиальный сервис, панорамные виды и передовые строительные технологии, включая системы КНАУФ для звукоизоляции и безопасности.
Стеклофибробетон vs фиброцемент: какой материал выбрать...
При выборе современного фасадного материала архитекторы часто сталкиваются с дилеммой: стеклофибробетон или фиброцемент? Несмотря на схожесть названий, эти композитные материалы кардинально различаются по долговечности, прочности и возможностям применения. Стеклофибробетон служит 50 лет против 15 у фиброцемента, выдерживает сложные климатические условия и позволяет создавать объемные декоративные элементы любой геометрии.
Кирпич вне времени: от строительного блока к арт-объекту
На прошедшей АРХ Москве 2025 компания КИРИЛЛ в партнерстве с кирпичным заводом КС Керамик и ГК ФСК представила масштабный проект, объединивший застройщиков, архитекторов и производителей материалов. Центральной темой экспозиции стал ЖК Sydney Prime – пример того, как традиционный кирпич может стать основой современных архитектурных решений.
Фасад – как рукопожатие: первое впечатление, которое...
Материал, который понимает задачи архитектора – так можно охарактеризовать керамическую продукцию ГК «Керма» для навесных вентилируемых фасадов. Она не только позволяет воплотить концептуальную задумку проекта, но и обеспечивает надежную защиту конструкции от внешних воздействий.
Сейчас на главной
Жителям каменоломни
Архитекторы DRNH вписали жилой комплекс «Диорит» в заброшенный карьер на окраине чешского города Брно, сохранив и даже развив местную экосистему.
Туркомплекс на месте колонии
Бюро MAD FOX architects разработало мастер-план туристско-рекреационного комплекса в селе Выдрино на Байкале. Проект займет более 25 гектаров на южном берегу озера, в том числе территорию бывшей исправительной колонии №4.
Курорт на Каме
Архитектурное бюро Wowhaus разработало проект реконструкции санатория «Корабельная роща» – оздоровительного комплекса на берегу реки Кама.
Модель многоуровневой жизни
Показываем отчет о круглом столе Арх Москвы 2025, посвященном высотному строительству. Он вполне актуален: опытные градо- и башне-строители сошлись на том, что высокие дома стали нормой, и пора переходить от «гвоздиков в панораме» к целым разновысотным и разноуровневым мегаструктурам. Ну, а как иначе?
Снос Энтузиаста
В Москве снесли кинотеатр «Энтузиаст». Хороший авторский модернизм, отмеченный игрой в контраст пластического равновесия, непринужденно парящими консолями, и чем-то даже похожий на ГТГ. С ним планировали разобраться где-то с 2013 года, и вот наконец. Но поражает даже не сам снос – а то, что приходит на смену объекту, отмеченному советской госпремией.
Истина в муке
Бюро Mast разработало интерьер кафе для сети кафе-пекарен «Лицей», как будто исследуя выразительные возможности самых простых, самых сдержанных дизайнерских средств, чтобы у посетителей была возможность насладиться ароматом свежеиспеченной сдобы и хлеба.
Гнезда в Приморье
Проект эко-парка «Гнезда», разработанный Алексеем Полищуком и компанией Пауэр Технолоджис, был отмечен первой премией фестиваля Союза архитекторов Эко-Берег 2025. Для глэмпминга в Филинской бухте авторы предложили дома-птицы, дома на деревьях, смотровую площадку-гнездо и входной акцент – павильон в виде филина.
Фабрика Матти
Креативные кластеры добрались до Выборга – бюро KLAUZURA подготовило проект ревитализации бывшей мебельной фабрики Матти Пиетинена, который предполагает восстановление исторического облика корпусов на 1916 год, а также включение новых выразительных элементов: металлической арки входа, объемной кладки на месте утрат, опоясывающей двор террасы.
Руины. Второе дыхание
Международное архитектурное бюро Alvisi Kirimoto представило новый выставочный маршрут в базилике Максенция в Археологическом парке Колизея в Риме.
Новый образ Искры
ТП-РП 2820 или «Искра» – новое небольшое кафе на нижегородской Стрелке, по силе обаяния и привлекательности достойно конкурирующее с более статусными объектами. Этот осколок постконструктивизма – епархиальное кафе. Весной этот небольшой объект признан лучшим в номинации «Реконструкция и приспособление» на Мосбилд-2025.
Формула воды
По проекту ‘nefa’architects’ в центре Йошкар-Олы благоустраивается так называемая набережная Брюгге: променад между рекой Малая Кокшага и сплошным фронтом «бельгийских» домиков, построенных в начале 2000-х. Изучив опыт Амстердама и Брюгге, архитекторы закольцевали сухопутный пешеходный маршрут с помощью водного, проходящего по понтонной системе. Потенциал участка у воды раскрывает сцена с амфитеатром на воде, безопасный бассейн для купания, а также плавучие сады. Марийский образ в архитектуре и дизайне
Себя показать…
Видовой ресторан «Пижоны», расположенный на 14-м этаже башни в центре Ижевска, быстро стал популярен – и во многом благодаря не столько открывающимся видам, сколько дизайну интерьера от бюро Egodesign.studio, в котором средиземноморские мотивы причудливо переплелись с удмуртскими.
Время архитектора: премия имени Сергея Ткаченко-2025
Учрежденная Институтом Генплана Москвы и Архитектурным центром Сергея Ткаченко премия подвела итоги. Из 160 студенческих выпускных квалификационных работ экспертное жюри выбрало три: медицинский центр для больных сахарным диабетом, морской технопарк и проект градостроительной организации периферийных зон на примере Волгограда.
Главный экспонат
Написалось содержательное алаверды с картинками к тексту о выставке в центре «Зотов», посвященной архитектурным макетам. Очень плотно на ней собран материал, кажется, настолько плотно, что перестает «слушаться» куратора, создавая собственные смыслы и завихрения. Давно столько раритетов нового и старого времени из области макета не было собрано в одном месте. Пробуем разобраться, как все устроено и кто тут главный.
С открытым сердцем
Модульное здание общежития для студентов Делфтского технического университета возвели всего за 26 недель. Авторы проекта – бюро Studioninedots.
Арктика вместо Мороженого
Rokot Studio предложили концепцию воссоздания исторического павильона «Мороженое» на ВДНХ по проекту 1950 года. Здание сохраняет форму ледяной глыбы, но внутри вместо кафе-мороженого размещается экспозиция павильона «Арктика».
Футляр для наследия
Национальный центр Виктора Астафьева построен по проекту бюро А2 в родном селе писателя Овсянка. Три «оболочки» здания – деревянная, оштукатуренная и стеклянная – связывают его с контекстом, а расположение между двумя главными улицами формирует общественные площади. Несущий каркас, хорошо просматриваемый через витражи, отсылает к образам железной дороги. Здание построено рядом с домом-музеем писателя и напоминает большое «облако», в котором хранится память об Астафьеве и его наследии.
Пиранези для первокурсников
В калифорнийском Клермонтском колледже открылось первое из запланированных зданий по проекту BIG: Научный центр имени Роберта Дея, где масштабные стальные фермы снаружи обшиты стеклофибробетоном, а внутри – древесиной.
Какого цвета нефть?
Для компании, чья миссия – работать на завтрашний день, крайне важно уже сегодня закладывать основу будущих успехов. Поэтому в штаб-квартире компании «ЛУКОЙЛ-Инжиниринг», спроектированной бюро «АРХИСТРА», целый этаж занимает многофункциональный образовательный центр.
Парковка за ширмой
Бюро S4S Architects спроектировало для московского жилого комплекса «Эко Бунино» паркинг, который успешно маскирует свою утилитарность за фасадом из перфорированных панелей. В комбинации с ламелями скрывают жесткую сетку ярусов и выравнивают пропорции, одновременно обеспечивая пространства естественным светом, вентиляцией и, как ни странно, видами на лесистую территорию. Первый этаж занимают коммерческие помещения, благодаря которым здание используют не только автомобилисты.
Пресса: Примеры из практики: 100 проектов Юрия Аввакумова
В книге «Примеры. Экспозиция искусства или искусство экспозиции», выпущенной издательством музея «Гараж», известный архитектор поведал о десятилетиях работы на поприще проектирования художественных выставок
Больше арок
В Сент-Луисе после реконструкции по проекту Snøhetta открылся концертный зал городского симфонического оркестра.
Море фантазии
Студия EgoDesign разработала для сети частных детских садов KIDO в Ижевске дизайн-концепцию, которая должна способствовать творческому развитию детей за счет тематических игровых компонентов и оформления, индивидуального для каждой группы.
Бумеранг на скалах
Архитекторы Snøhetta вписали здание рыболовецкой и рыбоводческой компании Magne Arvesen & sønner в скалистый берег острова Андёрья на севере Норвегии.
Гнезда, мосты, штиль и балтийская колючка в Филинской...
Ключевым событием завершившегося на днях фестиваля «ЭкоБерег» стало объявление победителей конкурса на разработку проекта туристической инфраструктуры на побережье Балтики в Филинской бухте. Победителем стал проект эко-парка «Гнезда» компании «Пауэр Технолоджис». Показываем все награжденные проекты.
Падел на взморье
Бюро 3 BY THREE разработало для Калининградской области концепцию падел-центра с фасадами из поликарбоната, которые за счет своей полупрозрачности делают спорт частью городской жизни. Объем с пятью кортами и балконом для зрителей дополняет блок лобби с эксплуатируемой кровлей.