Фабрика наглядных пособий

Юлия Зинкевич, руководитель проекта АРХИWOOD, беседует с Иваном Овчинниковым об АрхФерме, фестивале «Города» и о том, зачем ему все это нужно.

Беседовала:
Юлия Зинкевич

27 Апреля 2012
mainImg
0
«Видимо это карма – ночами спасать объекты от сильного ветра.
В пурге, при слабом свете луны, на высоте и с шуруповёртом в руках».
  Ivan Ovchinnikov, facebook, март 2012


Первого апреля АрхФерме в Тульской области  исполнился  ровно год. Организаторы пережили первую зимовку, два фестиваля – летний и зимний, на ферме функционирует собственное производство, где делают деревянную мебель, стенды, и объекты под заказ. Теперь гостям АрхФермы нет необходимости разбивать палатки на сеновале – можно вполне комфортно разместиться в разномастных домиках с продуманными компактными спальными местами. Каждые выходные здесь гости – местные школьники приходят в кружок «умелые руки», московские друзья-архитекторы, фотографы, художники и редакторы модных журналов приезжают поупражняться в приготовлении сложносочиненных блюд на местной кухне. Коровы, прошлым летом встречавшие гостей задумчивым мычанием, переехали жить на другую ферму. Зимой их место занимали призрачно-ледяные собратья – герои инсталляции, созданной в феврале для фестиваля «Жар.Город». К весне, правда, ледяные коровы растаяли, освободив место для новых экспериментов.

На часах – три ночи. Лекция про деревянный конструктивизм только что закончилась. Раньше Ваня  просто не мог покончить с делами.  А мне о стольком нужно спросить…
Иван Овчинников на фестивале «Зеленый город». Фотография Ани Черновой
Место на ферме. Фотография Ивана Овчинникова

Юлия Зинкевич: Что в ближайших планах у АрхФермы?

Иван Овчинников:
Уже в мае начало эксперимента с пермакультурой и street-art фестиваль на природе, потом в июле фестиваль SEASONS, а самое главное – ферма начинает заселяться первыми арендаторами.

В этом году мы хотим попробовать новый формат фестиваля "ГОРОДА". Название фестиваля «В_месте» – это и про место и про коллективное творчество. Любой, не обязательно архитектор, может принять участие в конкурсе на объект, который был бы продолжением Места, и, вырастая из окружения и обстоятельств, раскрывал бы его внутренний потенциал. Реализация возможна в течение всего лета, а две недели в августе будет интенсивное строительство с традиционными семинарами и лекциями. Чтобы почувствовать и понять пространство, с которым предстоит работать, мы устраиваем 29 апреля семинар с выездом на местность.  А на АрхМоскве мы хотим показать результат – присланные на конкурс работы.

Начало пути

Закончив в 2003 году МАРХИ, ты сразу почувствовал себя самостоятельной единицей?
 
Ну, наверное, у кого насколько наглости хватает, тот настолько и чувствует.
Спроектировать маленький домик – да, а спроектировать действительно большое здание я до сих пор не в силах. Сейчас мне это и не интересно. Проектирование больших объектов – это долгие годы, от идеи до реализации, а мне терпения не хватает, ведь здесь у меня несколько объектов за день. Я решаю все: от больших планировочных задач, заканчивая мелкими деталями крепления.
Макет моста на 2 курсе МАрхИ

То есть, ты спринтер, а не марафонец. Тебе нравится быстро добежать и чтобы вот оно всё было, и можно было пощупать.

Мне нравится результат. Потому, что за  несколько лет работы в мастерской Андрея Асадова, я ощутимого результата так и не получил.

В асадовской мастерской же всё время что-то строят?

Да, но вот пример – одно здание в Чимкенте, над проектом которого я трудился. Мы его спроектировали, отдали эскиз, а заказчик сказал, что ему дорого с нами работать и пропал. Через два года присылает письмо, фотографии и приглашает, приезжайте… Было похоже. Они внесли какой-то свой местный колорит, казахский, и чудесно получилось.
Проект развлекательно центра, в проектировании которого Иван Овчинников участвовал во время работы в мастерской А.Асадова

А в Москве есть какие-то дома, про которые ты можешь сказать, что ты руку приложил?

Да. Сейчас достраивается «Олимпик боулинг центр» на Олимпийском проспекте. Там придумывали общий образ до меня, но я года полтора его вёл.

Тюрьма и сума
«Тема диплома не прошла даром.
Ты из любого помещения метр на метр теперь
можешь создать шестиместную спальню»
  Жена Галя
Между окончанием института и началом работы в архитектурной мастерской Иван успел не только попутешествовать, но и посидеть в тюрьме.

(Смеётся). Моей  темой дипломного проекта была «Реконструкция тюрьмы» на кафедре «Пром» у Андрея Леонидовича Гнездилова, он в «Остоженке» работает. Тюрьма – это очень интересный, технологичный, структурированный объект, с достаточно жёсткой функцией, еще Пиранези вдохновлялся этой темой. Мне нравится, когда в проекте есть чёткие рамки, а не просто безумный полёт фантазии. Ещё год я делал диплом: изучал всякие басни, прибаутки, узнал все тюремные анекдоты через интернет. Среди своих знакомых я никак не мог найти человека, который бы сидел. В общем, сдал диплом…
zooming
Иван Овчинников. Дипломная работа

То есть образно «посидел в тюрьме»?

Да нет, и в жизни пришлось. Я по жизни турист-путешественник, все детство путешествовал на катамаранах по бывшему СССР. А после сдачи диплома поехал автостопом по Европе. Швейцария тогда ещё не была Шенгеном, а я решил заехать к семейным друзьям в Цюрих и нелегально перешёл границу Франции со Швейцарией. Меня остановила дорожная полиция, а я без визы. Три дня просидел в СИЗО в Цюрихе. Линейки не было, но давали бумагу, чтобы письма писать, я знал, что бумага А4 – это 210 на 297 мм, и измерил ей все габариты, все размеры светового проёма, высчитал, соответствует ли это нормам, в общем, весело провёл время. Потом меня депортировали.
Депортация из Швейцарии. В аэропорту с полицейским

Папины гены

Ты из архитектурной семьи?

Да, папа у меня учился в МАРХИ, закончил с красным дипломом. Два года проектировал бомбоубежища, а потом  делал самые лучшие макеты на всю страну, которые ещё и двигались, для павильонов Космос на ВДНХ и Политехнического музея. Это были ноу-хау. Была такая фабрика наглядных пособий.  Он пошёл туда младшим макетчиком и за полгода стал самым молодым бригадиром за всю историю этой конторы. А потом занялся оформлением всяких праздников – у нас был сосед по квартире – директор дворца пионеров на Ленгорах.
Папа, Василий Овчинников
Династия продолжается: сын Ивана Данила Овчинников

Бизнес свой он открыл в начале перестройки. Папа не просто придумывал, а  ещё и делал руками. Оттуда у меня такая любовь к ручной работе, к инструментам, к станкам. А потом папа стал делать мебель для банков, и вот до сих пор делает. Все придумывает «от и до». Они были одними из первых по России – основные поставщики Сбербанка, нестандартной мебели, бронированных кассовых узлов.

И ты в этом участвовал?

Я на этом всём вырос.  Меня папа учил пилить-строгать с малых лет. Очень много и долго работал у отца. Сборщиком мебели, конструктором, менеджером. В первый раз я пришёл ещё до школы. И половину института прогулял, потому что мне интереснее было в цеху  собирать мебель. А потом я несколько лет вёл проекты банков, начиная с  планировок и заканчивая всей «рабочкой» этой мебели.

А почему ты тогда пошёл к Асадову, а не остался у папы?

Потому, что была идея поучиться большой архитектуре, набраться знаний. В итоге я научился рисовать красивые картинки, но реальному строительству не научился.

Как ты попал в мастерскую?

После швейцарской тюрьмы, напутешествовался, вернулся домой и решил, что надо идти заниматься архитектурой. У меня было несколько вариантов, и сначала я пошёл к Башкаеву. Он говорит: приходи, я могу тебя взять помощником архитектора, будешь первые полгода проектировать квартиру, которая у нас сейчас идёт, а потом посмотрим. И чуть ли не в тот же день пошёл просто так на собеседование к Асадову-старшему, он посмотрел мое невзрачное на тот момент портфолио и говорит: «О!»…

И что там было в портфолио?


Тюрьма, мои макеты институтские. Асадов говорит: отлично, у нас идёт сейчас большой многофункциональный комплекс, будешь ведущим архитектором. И я подумал, что это интереснее, чем первые полгода помогать проектировать квартиру. На следующее утро я пришел к Асадову, но комплекс уже «отвалился». Две недели я посидел, а потом перешёл к младшему, к Андрею Асадову. У него проработал два года, а потом началось совмещение с «общественной» деятельностью.
zooming
Проект жилого микрорайона на месте ДОК-17. Сделано в мастерской А.Асадова. В конкурсе победили, но объект не построился.

Разведчики А и И


Как появился  фестиваль «Города»?

Началось все в 2005 году. Я работал  в мастерской у Андрея Асадова. Вот с ним-то мы и придумали первую вылазку, такой одноразовый open air. Костяк первых фестивалей составляли московские мастерские.

Это была Ваша общая идея?

Да, у нас с Андреем очень хорошо вместе получается придумывать. Есть такая игра «английские разведчики»… Надо сначала сказать одно слово, потом  второй должен угадать продолжение, и мы в таких играх идеально друг друга дополняем. Просто мы мыслим одинаково, и притом, что Андрей был начальником, я никогда не стеснялся ему сказать то, что думаю.

И до сих пор я часто с Андреем советуюсь, хотя Андрей уже почти не занимается организацией, его мнение для меня часто оказывается важным.

Ему стало неинтересно?

Ему это всё также интересно, просто фестиваль – безумная работа, а Андрей всё-таки тянет мастерскую.

То есть организация фестиваля требует много сил, совмещать нельзя?

У фестиваля есть организационная часть и есть реальное строительство. И здесь надо не только уметь топором махать и бензопилой пилить, а  реально знать, как сделать так, чтобы вода не замёрзла в шланге. Такие вопросы мне приходится решать сотни раз за день: как провести электрику, как сделать тот или иной узел. Это работа.

Ёлки и Города

Как состоялся первый фестиваль?

Галя, моя жена, хотела, что бы наш сын ходил на ёлки в Союз архитекторов. А как мне вступить туда такому молодому? И в Союзе мне говорят – вот у нас сейчас организуется субботник в Суханово, приезжайте, может придумаете что-то интересное, примем сразу же. Мы поехали с Андреем Асадовым, походили, посмотрели и подумали, что было бы здорово собраться тусовкой архитекторов на выходные и заодно что-то построить. Например, отреставрировать разрушенную пристань. Так придумали первый «Город». Кстати, Данилка, мой сын, один раз сходил на ёлку в Союз архитекторов. А я так и не вступил в Союз, потому что мне расхотелось.

И как все прошло в Суханово?

Первый open air назывался «Город на воде», мы реставрировали пристань, и собралось человек сто пятьдесят  на пространстве длиной метров двадцать и шириной от двух до пяти.
Город на воде. Фотография Александра Асадова

Я отчетливо помню, как сам разгружал первый КАМАЗ материалов, который туда приехал. Тогда это ассоциировалось с Союзом архитекторов.

Это были короткие истории, на выходные?


Да, так мы провели три фестиваля. Зимой строили, в основном, из снега, потому что мы тогда ледяных технологий не знали… Это был выезд на выходные, безумный, с какими-нибудь экспериментами. А после третьего фестиваля в Суханово мне это уже надоело, тем более, что большинство объектов тут же разбирали при нас местные жители на материалы. Я почти уже отпустил всю эту идею фестивальную, пока меня не начали теребить, где же будет следующий зимний? И я в шутку ляпнул – давайте проведём в Кириллове! Идея того, что сколько-то людей собираются и вместе выезжают за семьсот километров в тридцатиградусный мороз, тогда казалась полным бредом.

И сто пятьдесят человек поехали за тобой в Кириллов?

Двести даже по-моему. Это было просто полное безумие.
Город-Крепость. Фотография Андрея Асадова

То есть, ехали за тобой, или ты бы сказал, что не поедешь, а они бы сами поехали?

Ехали за фестивалем. Я был сверстником основного количества участников. Это сейчас я  для ребят уже чуть-чуть постарше. Сейчас этих фестивалей развелось  огромное количество, а тогда движухи особенной не было. И для многих это был чуть ли не единственный шанс куда-то вырваться вместе и что-то реализовать. Для многих фестивальные объекты становились первым шансом что-то построить. Как нам рассказывали ребята из Иркутска и из Владивостока потом на Байкале, пообщаться с москвичами у них практически нет возможности. Есть «Зодчество», где москвичи обычно не выставляются, поскольку не круто стоять рядом с регионами, и есть АрхМосква, где  кроме москвичей никого нет.

А тут мы создаём мероприятие, где полтысячи человек  живёт вместе в палатках, где стирается всё… Какая разница, у кого там папа – главный архитектор какого-то города или тракторист?

Кириллов, Байкал, Алтай, далее везде…  

Это был первый масштабный фестиваль?

Да, нам дали место прямо внутри Кирилло-Белозёрского монастыря. Мы строили инсталляции, которые были расставлены по плану самой крепости. И как-то вечером мы сидели с Андреем в трапезной, тишина, покой, и  тогда Андрей как раз предложил – а давай поедем на Байкал?

Благодать снизошла на территории монастыря. Ведь одно дело поехать под Вологду, а другое совсем на Байкал. Это же дико дорого и дико далеко. То есть это прямо очень серьёзное решение. Туда вы тоже собрали двести человек?


Пятьсот. Это был остров Ольхон, заповедник, который рядом со скалой Шаманка. Мы всегда пытались тему фестиваля связать с местом, если это был Кириллов, то «Город-крепость», если Байкал, то – «Шаман-город», если Алтай, то «Зелёный город», экологичный…
zooming
Шаман-Город. Фотография Андрея Асадова

Самый легендарный фестиваль был в Крыму на заброшенной военной базе – нас туда позвали инвесторы площадки – старые друзья  мастерской Асадова. Мы назвали наш фестиваль «Зурбаган» как идеальный город из повести Грина.

Инвесторы пригласили вас не арт-объекты строить, а придумать, что делать с военной базой?

Каждая команда должна была нарисовать генплан, как дополнительное задание, а основное – всё-таки построить арт-объект.  Собралось семьсот человек – огромная тусовка. Со стороны инвесторов, владельцев были большие вложения.

Вложения во что?

Вложения в организацию. Они тогда приглашали Гребенщикова и устраивали потрясающие фейерверки. Там были сумасшедшие композиции, с музыкой, с огнями на воде,  с огнями в небесах.
Зурбаган. Фотография Екатерины Семерниной

Это какой год?

2008. «Зурбаган» был, когда начинался кризис. После кризиса мы с Андреем решили, что я  полностью ухожу из большой архитектуры и занимаюсь маленьким фестивалем. Вот с того, собственно, времени я стал совершенно автономным…

Как дальше пошло с автономией от Асадова?


Был зимний фестиваль в Каргополе, следующий был на Алтае.
zooming
Зеленый город. Фотография Ани Лексиной

Они продолжались дольше, чем первые фестивали?

Алтай – две недели, зимние – по неделе, Греция была тоже две недели. Вот так катилось, но в какой-то момент я уже понял, что стал из этого вырастать и что философия передвижничества прекрасна в юности…

Мы приезжали в новое место, делали там яркое событие, оставляли  объекты, их тут же разбирали, это были вложения в чужую площадку, причём вложения, которые не поддерживались… Но с другой стороны, это было чистое искусство.
Николай Белоусов, Алексей Муратов, Тотан Кузембаев и Владимир Бакеев в составе жюри в Греции. Фотография Ивана Овчинникова

Из кочевников – в земледельцы

А идея «АрхФермы» откуда? Одно дело пойти в поход, это ведь просто смена картинки, а другое дело «навеки поселиться», это ведь очень определённое сознание, малодоступное городскому жителю.

Зарождалось это как постоянная фестивальная площадка, на которой можно будет творить, и где объекты будут сохраняться, но чем больше я об этом думал, тем больше понимал, что может получиться что-то большее, и родилась идея архитектурной фермы. Площадку я нашёл после того, как придумал всю концепцию.
Экспедиция GORO!DA. Фотография Ивана Овчинникова

За реальной фермой никто не гнался?

Думали, что будет или поле или деревня. Я искал место: в Адыгее, где-то в горах, по Европе, чуть не купили с Николаем Белоусовым заброшенную деревню на берегу Галичского озера.
Разведка под Галичем с Николаем Белоусовым и Мишей Антоновым. Фотография Ивана Овчинникова

Как Николай Белоусов появился в «Городах» и на «АрхФерме»?

С Николаем Владимировичем мы познакомились перед Грецией, я его пригласил как мастера по деревянной архитектуре. Он по-хорошему безумный и в душе молодой, он загорелся нашей идеей и поддержал нас.

Как ты нашёл именно это место?

Мы придумали проект – дом за сутки – «АрхПриют» в Шуколово (он был у вас победителем на прошлом АРХИWOOD). К моменту начала строительства я не спал почти неделю – надо было делать заготовки… Материалов была целая грузовая машина, с поликарбонатом, с брусом, со всем остальным. Мы своими руками всё пилили и сверлили. Собрали дом за сутки. Тогда все делалось на каком-то безумном энтузиазме.
Строительство АрхПриюта. Фотография Ольги Штыльковой

И вот на стройке подходит молодой человек и говорит, что по интернету нашёл нас, хочет помочь. «На, –  говорю, – тебе бревно, неси».

Он с нами там до ночи отпахал, а потом и говорит: «Слышал, что вы землю ищете – приезжайте к нам в Заокский район». Я перед этим общался там с местной администрацией, вот, видимо, глава администрации и сказал ему, что есть интерес. Он весь месяц, что мы там жили в «АрхПриюте», приезжал к нам…
Архферма. Фотография Ивана Овчинникова

Насколько этот человек имеет отношение к архитектуре?

Не имеет, но он очень интересующийся человек, который всё время что-то узнаёт… Концепция нового урбанизма, которую мы тут хотим реализовать, тоже от него пришла.

Концепция фестиваля тоже изменилась – ты теперь обучаешь ребят технологиям?

Стараюсь, да. Студенты переживают, что их не учат. Потому, что реально не хватает знаний, практики никакой нет. Мы стараемся это восполнить как-то и научить. Я сам всё прошёл, начиная с папиной школы и заканчивая сломанными рёбрами на фестивалях, когда шаг между лагами сделал больше, чем надо, и доски просто провалились подо мной.
Workshop на АрхФерме. Фотография Ивана Овчинникова

Звучит красиво, «собственными рёбрами измерил шаг между лагами»…

Я всему учился не совсем в нормальных условиях. А теперь вся эта фестивальная история переросла в проект архитектурной фермы. И сейчас главная идея не фестивальной площадки, а загородного креативного кластера, где человек сможет не только творить и работать, но и жить.
Рыба на фестивале SEASONS. Фотография Ивана Овчинникова

Ты реально думаешь, что на АрхФерме может собраться конгломерат людей, которые хотят перебраться из города?

Да. Это уже самоорганизация. Кто-то приезжает и  уезжает, кто-то остается.

То есть это живой процесс, вы не знаете сколько их будет и кто они?

Культурная программа фестивалей на АрхФерме образуется за счёт тех людей, которые пришли сюда внезапно и привели с собой совершенно потрясающих знакомых. И это совпадает с моими мыслями… Так и должно быть, чтобы люди сами притягивались.

Не хлебом единым

А кто вас финансирует? Как тебе удается зарабатывать?


Все всегда ездят за свой счёт. Фестиваль — дело не убыточное, а просто неприбыльное. В ноль. Я всегда хотел на этом как-то заработать, но никогда не получалось, поскольку для меня основным всегда было творчество, а не заработок, то не получалось, но на хлеб хватало. Восемь лет просуществовали как-то.

Такого понятия как зарплата не существует?


Нет. У меня голова настроена на творчество, хотя я понимаю, что всё это без какой-то финансовой поддержки существовать долго не может, поэтому сейчас я стараюсь хоть как-то зарабатывать. Пока это неплохо удаётся за счёт производства, которое нас поддерживает. Мы создали за последний год объекты для фестивалей Sretenka Design Week, Seasons, придумали бар в саду «Эрмитаж», детскую площадку в микрогороде «В лесу» и еще много всего. Сейчас разрабатываем объекты для «Парка Горького».

Местные
Рабочие фермы. Фотография Ивана Овчинникова

Вот ты говоришь, что у тебя на производстве работают простые мужики из окрестных деревень. А как вообще складываются отношения с местными?

Первые отрицательные опыты общения с местным населением были летом, когда приезжали машины с местными. Они просто выходили, дзынькая ключами: мы здесь с детства, а вы нам подъезд к озеру загородили. Мы говорили, что зону обозначили водоохранную, сто метров. Просили машину оставить в стороне, а к воде идти  купаться. А они там хотят и костёр, и машину заодно помыть, и в ней потусить. Печки украли из бань, которые построили на летнем фестивале.

И как вы решили этот вопрос?


Зимовали мы на АрхФерме вдвоем, друзья приезжали только в выходные. И мы решили налаживать с местными контакт. Здесь самая большая героиня – это Ольга Шанина, координатор программ «АрхФермы». Местные нам войну хотели устроить с вилами и лопатами. Оля не испугалась, сказала им: приходите, у нас есть бензопилы.

А потом решили мы с местными жителями дружить.
Концепция была такая: внедрить культуру через детей. Придумали занятия для местных школьников на АрхФерме. Сначала хотели, чтобы я занимался со старшими на производстве, потому что у мальчишек нет уроков труда. Но времени у меня не хватает. Поэтому пока только Оля занимается с младшими школьниками по пятницам. Бесплатно. Сейчас к нам до тридцати детей приходит.
Занятия с детьми. Фотография Ивана Овчинникова

То есть занятия для детей – это способ налаживания отношений?

Да, потому что взрослым людям, которые живут в деревне, невозможно вдолбить в голову, что нужно делить мусор, не нужно кидать сигареты, не нужно ругаться матом. А дети видят, как у нас все устроено и родителям рассказывают. Нас уже нормально воспринимают, и я думаю, что отношения с окружающим населением меняются в положительную сторону. Дети же рассказывают, что мы нормальные, и что им здесь нравится. А родители ведь вряд ли будут делать плохо месту, где их детям хорошо.
Занятия с детьми. Фотография Антона Яковлева

Своими руками

Но ты продолжаешь создавать что-то сам,  помимо организации фестиваля?


На последних трёх-четырёх фестивалях я обязательно делал какой-то свой объект… Этим летом был «плавающий офис». Я  соорудил очень лёгкую конструкцию, малюсенький домик, который можно накрыть тентом. Концепция такая: от берега отплыл, в домик всё погрузил, солнечная батарея у меня есть,  ноутбук есть, вай-фай здесь по территории ловит, и никто мне больше не нужен. То ли это был прикол, то ли действительно половина комиссии собиралась его наградить первым местом на летнем фестивале. Но когда они начали это активно обсуждать, я сказал, что не участвую в конкурсе. В Греции я делал «мост в никуда».
Плавучий офис. Фотография Михаила Ширшова
Мост в Греции. Фотография Ивана Овчинникова

На дереве такой? Мой любимый. А он потом рухнул?

Неизвестно. Он достаточно крепко был сделан.
В Великом Устюге мы большой командой делали «Избар». Это такая пятидесятиметровая барная стойка ледяная, проходящая через снежную избу. При чём стойка ещё горела. Избу мы насыпали целой бригадой недели две. Надо было перекрыть трёхметровый пролёт снегом, это был большой эксперимент, выдержит – не выдержит. Пришёл какой-то местный мужик, сказал, что всё это рухнет, и ребята сразу приуныли. Я сам не был до конца уверен в том, что будет держаться, но сорвался и сказал им, что они все – не архитекторы, если слушают местного мужика, а не своей головой думают.

Там какая технология? Делается опалубка и сверху засыпается снегом. А потом ее нужно  изнутри выпиливать  бензопилой. Я пошёл это делать уже ночью, чтобы никто не видел, один... В итоге всё выдержало, простояло. Сейчас мой основной объект – вся Архитектурная ферма. Начиная со стола, за которым мы сидим.
Строительство ИЗБАРА в Великом Устюге. Фотография Андрея Асадова

В этом году, как, впрочем и в прошлые годы, в конкурсе АРХИWOOD много объектов с «АрхФермы», в том числе – сделанных твоими руками. Что для тебя дерево?

Этот материал только начинает приоткрывать мне свои возможности. Как я разгрузил в одиночку Камаз с пиломатериалом для первого фестиваля, так до сих пор с ним только и работаю.  Начиналось всё с обычного обрезного материала, потом осваивали кругляк, стала развиваться тема сохранения леса и использования сухостоя. Недавно была серия объектов с использованием обрезков. В «Магазине Архитектурных Форм», еще одном нашем проекте, начинаем делать мебель из старых досок – по настоящему старых, а не искусственно натёртых.
Светильник из обрезков. Фотография Ивана Овчинникова
Инфо-центр. Фотография Ольги Штыльковой
Магазин архитектурных форм (МАФ). Предметы из старых досок. Фотография Ивана Овчинникова
Магазин архитектурных форм (МАФ). Предметы из старых досок. Фотография Ивана Овчинникова

27 Апреля 2012

Беседовала:

Юлия Зинкевич
Похожие статьи
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Согласование намерений
Поговорили с главным архитектором Института Генплана Москвы Григорием Мустафиным и главным архитектором Южно-Сахалинска Максимом Ефановым – о том, как формируется рабочий генплан города. Залог успеха: сбор данных и моделирование, работа с горожанами, инфраструктура и презентация.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Определяющая среда
Человекоцентричные, технологичные или экологичные – какими будут общественные интерьеры будущего, рассказывают члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023.
Иван Греков: «Заказчик, который может и хочет сделать...
Говорим с Иваном Грековым, главой архитектурного бюро KAMEN, автором многих знаковых объектов Москвы последних лет, об истории бюро и о принципах подхода к форме, о разном значении объема и фасада, о «слоях» в работе со средой – на примере двух объектов ГК «Основа». Это квартал МИРАПОЛИС на проспекте Мира в Ростокино, строительство которого началось в конце прошлого года, и многофункциональный комплекс во 2-м Силикатном проезде на Звенигородском шоссе, на днях он прошел экспертизу.
Резюмируя социальное
В преддверии фестиваля «Открытый город» – с очень важной темой, посвященной разным апесктам социального, опросили организаторов и будущих кураторов. Первый комментарий – главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова, инициатора и вдохновителя фестиваля архитектурного образования, проводимого Москомархитектурой.
Прямая кривая
В последний день мая в Москве откроется биеннале уличного искусства Артмоссфера. Один из участников Филипп Киценко рассказывает, почему архитектору интересно участвовать в городских фестивалях, а также показывает свой арт-объект на Таможенном мосту.
Бетонные опоры
Архитектурный фотограф Ольга Алексеенко рассказывает о спецпроекте «Москва на стройке», запланированном в рамках Арх Москвы.
Юлий Борисов: «ЖК «Остров» – уникальный проект, мы...
Один из самых больших проектов жилой застройки Москвы – «Остров» компании Донстрой – сейчас активно строится в Мневниковской пойме. Планируется построить порядка 1.5 млн м2 на почти 40 га. Начинаем изучать проект – прежде всего, говорим с Юлием Борисовым, руководителем архитектурной компании UNK, которая работает с большей частью жилых кварталов, ландшафтом и даже предложила общий дизайн-код для освещения всей территории.
Валид Каркаби: «В Хайфе есть коллекция арабского Баухауса»
В 2022 году в порт города Хайфы, самый глубоководный в восточном Средиземноморье, заходило рекордное количество круизных лайнеров, а общее число туристов, которые корабли привезли, превысило 350 тысяч. При этом сама Хайфа – неприбранный город с тяжелой судьбой – меньше всего напоминает туристический центр. О том, что и когда пошло не так и возможно ли это исправить, мы поговорили с архитектором Валидом Каркаби, получившим образование в СССР и несколько десятилетий отвечавшим в Хайфе за охрану памятников архитектуры.
О сохранении владимирского вокзала: мнения экспертов
Продолжаем разговор о сохранении здания вокзала: там и проект еще не поздно изменить, и даже вопрос постановки на охрану еще не решен, насколько нам известно, окончательно. Задали вопрос экспертам, преимущественно историкам архитектуры модернизма.
Фандоринский Петербург
VFX продюсер компании CGF Роман Сердюк рассказал Архи.ру, как в сериале «Фандорин. Азазель» создавался альтернативный Петербург с блуждающими «чикагскими» небоскребами и капсульной башней Кисе Курокавы.
2022: что говорят архитекторы
Мы долго сомневались, но решили все же провести традиционный опрос архитекторов по итогам 2022 года. Год трагический, для него так и напрашивается определение «слов нет», да и ограничений много, поэтому в опросе мы тоже ввели два ограничения. Во-первых, мы попросили не докладывать об успехах бюро. Во-вторых, не говорить об общественно-политической обстановке. То и другое, как мы и предполагали, очень сложно. Так и получилось. Главный вопрос один: что из архитектурных, чисто профессиональных, событий, тенденций и впечатлений вы можете вспомнить за год.
KOSMOS: «Весь наш путь был и есть – поиск и формирование...
Говорим с сооснователями российско-швейцарско-австрийского бюро KOSMOS Леонидом Слонимским и Артемом Китаевым: об учебе у Евгения Асса, ценности конкурсов, экологической и прочей ответственности и «сообщающимися сосудами» теории и практики – по убеждению архитекторов KOSMOS, одно невозможно без другого.
КОД: «В удаленных городах, не секрет, дефицит кадров»
О пользе синего, визуальном хаосе и общих и специальных проблемах среды российских городов: говорим с авторами Дизайн-кода арктических поселений Ксенией Деевой, Анастасией Конаревой и Ириной Красноперовой, участниками вебинара Яндекс Кью, который пройдет 17 сентября.
Никита Токарев: «Искусство – ориентир в джунглях...
Следующий разговор в рамках конференции Яндекс Кью – с директором Архитектурной школы МАРШ Никитой Токаревым. Дискуссия, которая состоится 10 сентября в 16:00 оффлайн и онлайн, посвящена междисциплинарности. Говорим о том, насколько она нужна архитектурному образованию, где начинается и заканчивается.
Архитектурное образование: тренды нового сезона
МАРШ, МАРХИ, школа Сколково и руководители проектов дополнительного обучения рассказали нам о том, что меняется в образовании архитекторов. На что повлиял уход иностранных вузов, что будет с российской архитектурной школой, к каким дополнительным знаниям стремиться.
Архитектор в метаверс
Поговорили с участниками фестиваля креативных индустрий G8 о том, почему метавселенные – наша завтрашняя повседневность, и каким образом архитекторы могут влиять на нее уже сейчас.
Арсений Афонин: «Полученные знания лучше сразу применять...
Яндекс Кью проводит бесплатную онлайн-конференцию «Архитектура, город, люди». Мы поговорили с авторами докладов, которые могут быть интересны архитекторам. Первое интервью – с руководителем Софт Культуры. Вебинар о лайфхаках по самообразованию, в котором он участвует – в среду.
Устойчивость метода
ТПО «Резерв» в честь 35-летия покажет на Арх Москве совершенно неизвестные проекты. Задали несколько вопросов Владимиру Плоткину и показываем несколько картинок. Пока – без названий.
Сергей Надточий: «В своем исследовании мы формулируем,...
Недавно АБ ATRIUM анонсировало почти завершенное исследование, посвященное форматам проектирования современных образовательных пространств. Говорим с руководителем проекта Сергеем Надточим о целях, задачах, специфике и структуре будущей книги, в которой порядка 300 страниц.
Олег Манов: «Середины нет, ее нужно постоянно доказывать...
Олег Манов рассказывает о превращении бюро FUTURA-ARCHITECTS из молодого в зрелое: через верность идее создавать новое и непохожее, околоархитектурную деятельность, внимание к рисунку, макетам и исследование взаимоотношений нового объекта с его окружением.
Юлия Тряскина: «В современном общественном интерьере...
Новая премия общественных интерьеров IPI Award рассматривает проекты с точки зрения передовых тенденций современного мира и шире – сверхзадачи, поставленной и реализованной заказчиком и архитектором. Говорим с инициатором премии: о специфике оценки, приоритетах, страхах и надеждах.
Технологии и материалы
Больше стекла: окна РЕХАУ в загородных домах
Оконная и дверная индустрия кажется консервативной в плане дизайна, но на самом деле изменения, которые произошли с ней в последние годы, значительны. Анализируем тренды на проектах выставки Open Village, индикатора всего самого популярного в мире частного домостроения.
Карусель для авиаторов
Для обновленного Парка Авиаторов в Петербурге компания «Новые горизонты» спроектировала и построила игровой комплекс «Карусель». Яркий объект с двумя ярусами маркирует главную событийную площадь парка, а детям предлагает разнообразные сценарии игры на разной высоте.
Устойчивое завтра
Названы победители Holcim Awards – премии за достижения в области устойчивой архитектуры. Показываем все проекты из «короткого списка».
Новые декоры в европейской коллекции Homapal 2022-23
Еще больше уникальных цветов и поверхностей металлизированных HPL пластиков появилось в обновленной коллекции бренда Homapal. Самые изысканные металлические текстуры сочетаются с преимуществами износостойкого и гибкого ламината.
Блестящая жизнь в деталях
В ряду металлов, которые выигрышно смотрятся как в классическом, так и в ультрасовременном интерьере, латунь занимает особое место. Неслучайно ее называют «новым золотом». На примере проектов компании HÖGER смотрим, как добиваться эффекта “латуни” и других металлов при помощи современных технологий.
Фасадная подсистема от «ОРТОСТ-ФАСАД»: надежность...
Компания «ОРТОСТ-ФАСАД» разработала и запустила собственное производство подсистемы для устройства облицовки навесных фасадов. Инновационная разработка позволяет решать проблемы, связанные со сложной геометрией фасадов и работами на высотных зданиях.
Декоративное панно из алюминиевых панелей ГК АСП...
На путевой стене станции метро «Яхромская» в Москве установили монументальное панно в честь празднования 800-летия столицы в 1947 году. Панно выполнялось из трехслойных алюминиевых панелей с сотовым заполнением от компании ГК АСП.
Зимний сценарий
Осень и зима – не повод грустить и сидеть дома.
Рассказываем, какие малые архитектурные формы делают общественные пространства теплее, уютнее и интереснее даже в самые промозглые, пасмурные или студеные дни.
Больше чем детская площадка
Компания «КБЭА» из Чебоксар переосмысливает функционал детских площадок: с их помощью наука выходит в городское пространство и становится частью социокультурного программирования территорий.
Будущее фасадной инженерии: как решить проблемы строительства...
Вместе с постоянно развивающимися технологиями строительства область фасадной инженерии также переживает значительные изменения, однако далеко не все оказались к ним готовы. Опытом делится компания Unistem, лидер на рынке фасадного консалтинга.
Ригель и двоичный код.
ИТ-парк им. Башира Рамеева
На фасадах ИТ-парка имени Башира Рамеева в Казани – облицовочные материалы преимущественно российских производителей, в том числе клинкер ригельного формата.
Философия проекта изначально подразумевала полный контакт здания с человеком – как визуальный, так и тактильный.
Краски и штукатурки Baumit: идеальное финишное покрытие
В процессе отделки дома или квартиры одним из главных вопросов является выбор финишного покрытия, ведь это решение влияет не только на внешний вид стен сегодня, но и на то, как они будут выглядеть со временем. Рассказываем о том, какие штукатурки и краски предлагает Baumit для создания идеального фасада и интерьера, которые будут радовать много лет.
Облицовочный кирпич от BRAER: размер имеет значение
Сегодня наиболее распространенными форматами кирпича являются 1НФ, 0,7 НФ и 1,4НФ. У каждого есть свои преимущества. В линейке облицовочных кирпичей BRAER есть все три, но как определиться с выбором нужного? Попробуем разобраться.
Отдых в большом городе
Простая скамейка, установленная в нужном месте, способна дарить минуты отдыха и объединять. Рассказываем, как с помощью городской мебели «Хоббика» даже в самом урбанизированном контексте можно устроить островки для полноценной релаксации.
Кто построит будущее
Детские площадки меняются вместе с городской средой и предлагают детям не только палитру сенсорных ощущений и физической активности, но и образы, заимствованные у мировой архитектуры. Один из примеров – футуристические игровые комплексы, спроектированные компанией «Новые горизонты».
Сейчас на главной
Космос в матрешке
Школа креативных индустрий в Воронеже заняла необычное здание в форме матрешки. Авторы интерьерной концепции постарались сделать пространство функциональным, а также добавили связь с историей города: первый общественный этаж украшает мозаика и горельеф на космическую тему, которые в том или ином виде удалось спасти из снесенного ДК 50-летия Октября.
Портик нового времени
В начале года в новосибирском аэропорте Толмачево открылся терминал С. Масштабный и прозрачный входной зал со светящимися колоннами внутри умело сочетает лаконизм с яркой фотогеничностью WOW-эффекта. Он – и новый фасад всего комплекса, и точка отсчета планируемой реконструкции, по завершении которой Толмачево станет крупнейшим региональным аэропортом России. Рассматриваем здание в контексте модернистских прототипов как Новосибирска, так и Ленинграда: они собираются в отдельную, не лишенную любопытных нюансов, историю.
WAF Inside 2023: туфелька Золушки
Победитель интерьерной премии Всемирного фестиваля архитектуры – микродом в Сиднее, сочетающий энергоэффективный и художественный подход: фасад облицован битым кирпичом, дом сам обеспечивает себя электричеством и комфортным микроклиматом, а каждое помещение обладает яркой харизмой. Рассказываем подробнее и показываем других финалистов.
Пресса: Место под солнцем: как архитекторы «Студии 44» находят...
Архитекторы из «Студии 44» Антон Яр-Скрябин, Евгений Новосадюк, Иван Кожин и Илья Сабанцев рассказали о новом поколении архитекторов, о проектах, которые уже сейчас формируют облик современных российских (и не только) городов, а также о том, как молодому архитектору найти свое место под солнцем.
Опыт, чувства и баланс
Бюро GAFA подготовило проект благоустройства «Дом Дау» – нового полностью жилого небоскреба в Москва-Сити. Вызовом стала компактная площадь дворов и «портрет» будущего жильца: архитекторы предлагают ему практику созерцания и замедления, обращаясь как к традиционным ландшафтным средствам, так и новым, способным удивить. Например, кинетическим скульптурам.
14+ ТОП сессий деловой программы «Казаныша»
Завтра в Казани стартует архитектурно-строительный форум. Стали разбираться в его программе и выбрали, для начала, 10 сессий, достойных внимания, для первого дня, и еще по 4 для других. Может быть, еще допишем. А пока интересующимся еще не поздно купить билеты.
WAF 2023: исцеление
Главные премии Всемирного фестиваля архитектуры взяли проекты, направленные на оздоровление окружающей среды и исправление ошибок прошлого: школа-парк в Нинбо, башня-«пробиотик» в Каире и ливневый парк на месте табачной фабрики в Бангкоке. Еще одна тенденция – условно «незападные» страны как место приложения концепций архитекторов. Самое заметное представительство в этом плане у Ирана.
Карельский лабиринт
Лабиринт-квест на территории музея «Карельский дом в Чашково» привлекает внимание посетителей и работает как продолжение экспозиции: для его создания архитекторы использовали национальные орнаменты и элементы традиционного зодчества.
Чайка серебристая
Реконструкция здания ресторана на Верхневолжской набережной в Нижнем Новгороде, по сути, окончательно утвердила название этого объекта. Даже если ресторану присвоят иное официальное наименование, все равно это – «серебристая чайка» – достаточно посмотреть на него и вспомнить историю места.
Здание D
Проект Харбинского центр дизайна на севере Китая создан архитекторами Wuxing Youxing Space Design на основе «типографского» мотива – буквы D.
Точка нового отсчета
Давно хотелось изучить пространство RuArts Foundation, созданное архитекторами ATRIUM, и наконец удалось. Оно уместное и впечатляющее, в нем интересным образом сочетаются традиции – в данном случае, галереи, и новации. Рассматриваем. А заодно вглядываемся в предисторию.
Достижение равновесия
Градсовет Петербурга рассмотрел и положительно оценил проект второй очереди ЖК «Шкиперский, 19». Решение, которое представило бюро SLOI Achitects, эксперты нашли сдержанным и соответствующим контексту.
Лепка ракурсом
Степан Липгарт внедряет на окраине Казани «схематизированное ар-деко», да еще и зеленого цвета, со стеклянистой корочкой на фасадах. Главные достоинства проекта – он тщательно выстраивает ракурсы, стремясь сформировать в непростом окружении зародыш города не только в смысле пешеходности, но и пластически. Работает с силуэтами, предлагает любопытные треугольные «горки» террас. Да и выстроен он как кристалл, по двум сеткам, ортогональной и диагональной. Что получилось, что нет, в чем особенности – читайте в тексте.
«Плавательный оперный театр»
Крытый бассейн начала 1970-х годов в Гамбурге, памятник архитектуры модернизма и одна из крупнейших оболочечных конструкций в Европе, реконструирован архитекторами gmp и конструкторами schlaich bergermann partner.
Разнообразие фасадов
Комплекс из жилья и офисов по проекту бюро ALTA в ближнем пригороде Парижа учитывает соседство маловысотной частной застройки, будущей станции метро и послевоенных многоэтажек.
Образовательный эксперимент для Севера
Бюро «Сити-Арх» продолжает работу над проектами экспериментальных государственных ДОУ: по многим параметрам им могут позавидовать частные сады и школы. На этот раз – в городе Губкинском Ямало-Ненецкого автономного округа. Будущих воспитанников ждет разнообразная образовательная и игровая среда, которая включает зимний сад, педагогов – возможности для внедрения новых практик.
Параметры комплексного развития
Рассматриваем три проекта КРТ, показанных Мособлархитектурой на Зодчестве 2023. Все они демонстрируют разные ракурсы комплексного подхода к планированию и раскрытию территорий, особенно – заброшенных промышленных, расположенных как рядом с Москвой, так и на отдалении.
Островная застройка
Градсовет Петербурга вновь рассмотрел проект застройки бывшей территории «Ленэкспо». Концепцию с восстановлением двух исторических зданий, продолжением Среднего проспекта и разностилевыми жилыми группами представила мастерская «Евгений Герасимов и партнеры».
Шумят березы
В фонде RuArts открылась выставка новых приобретений за последние 3 года: New Now. По воле куратора их объединяет тема эмоциональной рефлексии внехудожественных событий через искусство, а нам кажется, что – березовые стволы, рубленое дерево, привлекательная керамика и еще немного спирали разных Инфанте. Так или иначе, а срифмовано неплохо.
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Над Жемчужной рекой
Самый большой в мире пешеходный мост Хайсинь в Гуанчжоу стал важнейшим общественным пространством этого гигантского города.
Свято место
Смелую тему – поиск образа храма вне конфессий – кураторы Osetskaya.Salov предложили участникам спроецировать в пять разных сред, в которых может существовать человек, от метавселенных до космического корабля. Получилось 5 роликов, созданных с активным использованием нейросетей. Показываем все.
Индивидуальный подход
Только человек с осколком зеркала в глазу не представлял себя хотя бы раз на месте бездомного. Понятно, почему тема давно стала хрестоматийной. В воркшопе АБ «ГОРА» и «Ночлежки» сделана попытка взглянуть на бездомных не как на массу, а как на личностей, разных людей с разными потребностями. Получилось 5 мини-проектов, лучший – про воду.
Ансамбль Петров
Градсовет Петербурга рассмотрел и в основном одобрил проект Триумфального столпа в честь победы России в Северной войне. Его должны установить рядом с Лахта-центром. Высота сооружения – 82 метра.
Парк на острове
Рядом с Королевским оперным театром во внутренней гавани Копенгагена открылся парк по проекту бюро Cobe.
Стиль лобби
Магазин бренда Emka выделяется в галерее торгового центра Ростова-на-Дону за счет ставки на сдержанность, ритм и асимметрию: проектируя пространство, архитекторы вдохновлялись образами хороших отелей. Среди сложных решений: гранитная кассовая стойка и деревянные кессоны на потолке.
Баланс света
Воркшоп «Световая инклюзия. On/Off» интересен тем, что его итогом стала методичка – сумма рекомендаций для изменения нормативов в сторону большего комфорта для людей с особенностями, будь то колясочники, слабо видящие и слышащие или люди с особенностями психики.