Убираем мусор

Студенты студии Оскара Мамлеева и Натальи Бункиной в МАРШ рассказали о своей учебе и проектах на тему мусора, его роли в нашей жизни и проблем, которые он порождает.

mainImg
Преподаватели студии «Убираем мусор» Оскар Мамлеев и Наталья Бункина так обосновывают выбранную ими тему:
«Среднестатистический горожанин выбрасывает за год 360 кг отходов. Если все, что выбрасывают за год жители Москвы, распределить ровным слоем по городу, толщина этого слоя была бы около 10 см. Чтобы не утонуть в грудах мусора и не отравиться продуктами его разложения, мусор надо как-то утилизировать. Изучив идеологию потребления (линейная система Энни Леонард: природные ресурсы – завод – продажа – потребление – утилизация) можно предложить способы ликвидации экологической катастрофы.
Тема «Убираем мусор» представляется нам весьма интересной и многовариантной. Маленький окурок, конфетный фантик постепенно превращаются в горы мусора, гигантские свалки, рост и развитие которых все сложней остановить. Есть реальные проблемы, достигающие критической массы: разлившаяся в океане нефть, пластик, забивающий дельты рек, автомобильные покрышки….
Мусором становятся люди, лишенные самого необходимого для существования.
Мусор проникает в сознание человека – происходит насилие над средой, города заполняются архитектурным мусором – чудовищными монстрами, порабощающими некогда уютные места проживания. Эти проблемы заставляют профессионалов задумываться над их решениями; появляются экспериментальные проекты, остроумно трактующие ответы на них.
Весьма интересной представляется реинкарнация отслуживших нефтяных платформ, кораблей, «умерших» сооружений. Вторичное использование различных материалов, помимо необычного решения, приносит значительную экономию.
Тема мусора нашла свое отражение в художественной культуре. Используя разнообразные отходы цивилизации, вдыхая в них новую жизнь, создавали парадоксально-оптимистическое искусство художники, исповедующие идеи дадаизма, конструктивизма и метафизического реализма.»

Защита «малых» проектов студии «Убираем мусор» в школе МАРШ. Фото: МАРШ

Оскар Мамлеев:
– В МАРШе учатся ребята из разных городов, закончившие разные институты. Традиционное образование, которое дают во всех российских вузах, построено по старой традиционной системе и, определенным образом, консервирует мышление. И когда люди встречаются с совершенно новыми методиками и образовательными подходами, им очень сложно. Но, пройдя некоторый период адаптации, они получают возможность использовать свои потенциальные резервы.
Мы выбрали для семестровой работы тему «Мусор». Эта тема, в отличие от сюжетов, связанных с более реалистичными, понятными проблемами, требует постепенного «вхождения» в материал. Поэтому сначала мы дали ребятам три самостоятельных недельных проекта: объект на свалке, мусор как арт-объект и мусор как строительный материал (включая материалы вторичной переработки). В дальнейшем, выбрав свое направление, студенты должны обосновать концепцию, предложить архитектурное решение и конструктивные разработки. Мне кажется, что мы постепенно находим общий язык и взаимопонимание.
Защита «малых» проектов студии «Убираем мусор» в школе МАРШ. Фото: МАРШ

Наталья Бункина:
– На все про все – один семестр, что гораздо интенсивнее, чем в МАРХИ. Еще очень интересно, что у всех студентов – разное образование, уровень подготовки и взгляд. Есть «больше художники» и «больше дизайнеры». И география разнообразна: все из разных городов, есть девушка из Якутска.

Оскар Мамлеев:
– Очень важно в процессе обучения проводить презентации и обсуждение работ с приглашением критиков со стороны. Проблема в том, что некоторые студенты порой обижаются на замечания и плохо воспринимают критику. Я постоянно повторяю, что эти обсуждения необходимы. Задача членов комиссии – заметить недочеты в проектах на ранних стадиях, подсказать, как можно их исправить. К тому же сам процесс защиты проекта – хорошая тренировка умения объяснить свой замысел.
Защита «малых» проектов студии «Убираем мусор» в школе МАРШ. Фото: МАРШ

Наталья Бункина:
– В начале нашей работы был очень радостный момент. Получилось так, что не было ни меня, ни Оскара Раульевича. Мы предложили студентам выступить в нашей роли. Ребята собрались и провели занятие сами – обсуждали, полноценно трудились. Работа никогда не прекращается.
Мне очень нравится то, что и они учатся, и мы, преподаватели. Тут даются такие знания, скажем, инфографика – современные предметы, которых не было, когда я училась. Мы не занимались анализом и т.д. Мне очень нравится самой учиться, я обращаю внимание на интересные вещи, запоминаю и, возможно, тоже буду использовать на практике. Для меня лично преподавание в МАРШе – это тоже некий процесс обучения. Все, что могу, я здесь отдаю, но и все, что могу брать, стараюсь взять.
Защита «малых» проектов студии «Убираем мусор» в школе МАРШ. Фото: МАРШ

Архи.ру расспросил студентов студии об учебе в МАРШе и их посвященных теме мусора проектах.

– Что вас сильнее всего удивило в МАРШе, чего вы не ожидали здесь встретить – по сравнению с предыдущим вузом? Что больше всего понравилось, а что оказалось сложным?

Олег Сазонов:
– По сравнению с МАРХИ, здесь сразу чувствуешь свою ценность, здесь преподавателям интересно твое мнение и то, чем ты сам хочешь заниматься. Второе – это огромное количество информации, которую ты здесь получаешь – именно в общении с интересными людьми. Это и практики, с которыми дискутируешь на защитах проектов, и студенты твоего курса, с которыми, проучившись буквально полгода, по-настоящему сживаешься: у меня такого никогда не было. Здесь постоянно идет работа в коллективе, здесь учат очень нужным вещам в плане будущей работы: не дают абстрактные знания, а учат подать себя и свой проект, формальным компонентам профессии, о которых не говорят в других вузах. Учат множеству аспектов профессии, и это, конечно, огромная нагрузка. Я в МАРШе нахожусь ежедневно с 9 до 21 часов, иногда приезжаю и в выходные, когда мы, как правило, выполняем коллективные задания.

Очень часто практические и более отвлеченные предметы пересекаются, что очень важно. У каждого проекта должно быть философское обоснование, но его также нужно продумать с конструктивной точки зрения. На защите может быть задан любой вопрос – и по конструкции, и по функции, и по экономической составляющей.
Когда я начал здесь учиться, для меня мир имел какие-то границы. А чем дольше я учусь, тем дальше эти границы отодвигаются. Я понимаю, как много всего неохваченного, и еще больше хочется узнать. Когда учился в МАРХИ, у меня было ощущение, что сейчас получу «корочку» – и стану профессионалом. А здесь осознаешь, что ты еще ничего не знаешь.
Олег Сазонов. «Сфинкс» на Красной площади. Изображение предоставлено автором

– Давайте перейдем к вашему проекту. У вас есть общая база?
– Каждому студенту студии было необходимо сформировать свое отношение к мусору. Меня в этой проблеме задело отношение человека к мусору и к вещам вообще. Мы постоянно потребляем, это провоцирует бесконечное производство безликих вещей, которые затем выбрасывается. И когда мы их выбрасываем, нам больше нет до них дела.
Олег Сазонов. «Сфинкс» на Красной площади. Изображение предоставлено автором

У меня было три проекта. Арт-объект – это пост охраны из нефтяных вышек и бочек на Красной площади. Я связал это с падением цен на нефть, из-за чего нефтяные вышки становятся мусором. Так как там необходим порядок, надо поставить пост охраны из нефтяных вышек. А чтобы он выглядел дорого, его нужно покрасить золотой краской. Конечно, это проект-ирония.
Олег Сазонов. Мусороход «Надя». Изображение предоставлено автором

Следующим моим проектом, объектом на свалке, был мусороход «Надя». Не мусор приходит на завод, а завод приходит на свалку. Этот завод и есть мусороход «Надя» – «надежда». Он приезжает на свалку и разбирает ее, работая по принципу 3D-принтера. Сверху ковши и эскалаторы, которые все это разбирают, а внутри устроен конвейер, где все это брикетируется и отвозится на вторичную переработку.
Олег Сазонов. Мусороход «Надя». Изображение предоставлено автором
Олег Сазонов. Мусороход «Надя». Изображение предоставлено автором

Оскар Мамлеев считает, что этот проект у меня самый лучший, но для меня самый любимый – третий.
Олег Сазонов. Открытые мастерские. Изображение предоставлено автором

Меня смущает равнодушие человека к вещи, я сам часто не могу починить какую-то вещь, потому что у меня нет необходимых инструментов – скажем, очень тонкого паяльника, станка, чтобы выточить деталь для сломанной мебели. Мне приходится либо сдавать вещь за деньги в ремонт, либо выкидывать ее. Я предложил создать гибкую систему, которая может в себя включать пункт приема старой техники, центр обмена вещей, а также мастерскую с материалами, станками и инструментами, которые можно будет взять напрокат. Все это я противопоставил стандартному досугу в виде бутылки водки и потому собрал ограждающую конструкцию из этих бутылок, чтобы под разными углами свет преломлялся (каким-то помещениям нужен рассеянный свет, каким-то – прямой). Это выглядит эффектно: днем – изнутри, а ночью – снаружи.
zooming
Олег Сазонов. Открытые мастерские. Изображение предоставлено автором
Олег Сазонов. Открытые мастерские. Изображение предоставлено автором


Дмитрий Алексеенко:
– Я шесть лет проучился в Воронежском строительно-архитектурном вузе, получил звание специалиста и после этого поступил в МАРШ. Попав сюда, погружаешься в совершенно новый, динамичный мир, где проекты нужно делать не за полгода, а за неделю. Здесь режим постоянного напряжения, все время приходится заниматься исследованиями. И, так как структура школы грамотно построена, даже если уже нет сил, она все равно заставляет думать, читать, искать решение. Процесс захватывает. Еще стоит упомянуть высокую степень «интеграции» с преподавателями и другими студентами, можно общаться на любые темы, нет жесткой границы между преподавателем и студентом. Все здесь – как коллеги в архитектурном бюро. МАРШ для меня стал очень важной платформой, которая дает мне безумное количество знаний. Это важный стимул для развития, я стал много читать книги, которые раньше вряд ли бы взял в руки. Самым сложным было привыкнуть к этой системе, потому что в Воронеже все было более расслабленно, а тут МАРШ стал частью жизни. И, конечно, в Москве совсем другие темпы жизни и учебы. Очень напряженный режим, когда раз в полгода меняется преподаватель. Каждый раз к этому надо привыкнуть, понять, чего от тебя хотят. Нужно быть постоянно собранным и при этом давать хорошие результаты, и на каждом занятии доказывать свою состоятельность. У тебя всегда есть шанс доказать, что я буду делать вот так и так я это вижу. Мне очень нравится, что в этой теме каждый выбрал для себя проект сам, но при этом нужно было доказать его актуальность.
zooming
Дмитрий Алексеенко. Павильон свежего воздуха. Изображение предоставлено автором

Мой арт-объект из мусора – это павильон свежего воздуха. Мы живем в городе и перестаем чувствовать, что воздух здесь загрязнен. Мы к этому привыкаем, и только когда попадаем на природу, можем почувствовать разницу. Моей идеей было показать контраст между городом и природой. Параллельно обнаружилась проблема, что одним из основных видов мусора у нас является макулатура.
Дмитрий Алексеенко. Павильон свежего воздуха. Изображение предоставлено автором

Я решил сделать монстра, который фильтрует воздух в городе. Снаружи павильон выглядит, как измятая бумага, а внутри него можно отдохнуть от городского шума и подышать свежим воздухом.
Дмитрий Алексеенко. Мусорный парфенон. Изображение предоставлено автором

Следующим, самым сложным для меня был проект здания на свалке. У меня было много разных идей, но в итоге я пришел к идее музея мусора. Мы знаем, как выглядит свалка снаружи, но не знаем, как она выглядит внутри.
Дмитрий Алексеенко. Мусорный парфенон. Изображение предоставлено автором
Дмитрий Алексеенко. Мусорный парфенон. Изображение предоставлено автором

За основу взят образ античного храма, который возведен из мусора на свалке. Потом этот проект назвали «мусорным Парфеноном». Люди приходят туда и могут увидеть наслоения мусора.
Дмитрий Алексеенко. Вертикальные фермы. Изображение предоставлено автором

Свой проект на тему мусора как строительного материала я назвал «Вертикальная ферма». Для меня являются «мусором» торцы зданий, голые и бесполезные. Иногда их пытаются как-то раскрасить, но это бывает крайне редко. Поэтому я решил совместить их с огородом, теплицей. Сейчас все стремятся потреблять свежие продукты, и я предложил сделать из переработанных материалов объем, который будет размещаться на торце жилого дома, а у жильцов будет возможность выращивать там овощи.
Дмитрий Алексеенко. Вертикальные фермы. Изображение предоставлено автором

Доступ туда осуществляется только с крыши, так это защитит его от разорения: некоторые пытаются устраивать огороды во дворах, но их обычно вытаптывают. Также это обеспечит разнообразие фасадов, а зимой пространство этой вертикальной фермы можно использовать как общественный центр.

Григорий Цебренко:
– Я учился в Петербурге, в СПбГАСУ. По поводу МАРШа скажу, что процесс здесь устроен таким образом, что ты находишься в вечном состоянии замотивированности. Сама обстановка, окружение мотивируют тебя к продуктивному творчеству. В этом главное преимущество МАРШа по сравнению с другими вузами. В МАРШе есть средовой элемент – атмосфера пространства Art-Play, авторитет преподавателей, которым доверяешь, знаешь их много лет заочно, а теперь напрямую с ними взаимодействуешь. Причем отношения эти – на равных, это вдохновляющий момент, провоцирующий тебя делать непривычные и нестандартные проекты. Поскольку я приезжий, я не знаю, к чему мне было сложнее привыкать – к Москве или к МАРШу. Трудно было войти в режим постоянного тонуса, режима нон-стоп. В традиционном вузе ты жил от подачи до подачи, а между подачами ты мог позволить себе расслабиться. А здесь процесс настолько сосредоточен на тебе, что ты отвечаешь в первую очередь перед самим собой, и это развивает чувство ответственности. Здесь студент решает сам, что ему нужно, ты сам заинтересован в том, чтобы твой проект был качественным.
Григорий Цебренко. Арт-объект. Изображение предоставлено автором

Когда я подходил к теме мусора как арт-объекта, я вспоминал, как складывались мои взаимоотношения с мусором. Мы в детстве сдавали бутылки, чтобы покупать себе пирожки в столовой. Я посмотрел на мусор как на ситуацию, процесс, и это все сошлось в конкретном проекте – пункте приема стеклотары в Архангельской области.
Григорий Цебренко. Арт-объект. Изображение предоставлено автором

Там заброшенная деревня, где живет мало людей; она находится на железной дороге, которая уже почти не используется. Единственная связь – с Северодвинском – осуществляется только по этой дороге. В результате, мусор проникает во все сферы жизни. Он и в памяти, он и в опыте, поскольку узкоколейка была сооружена для того, чтобы перевозить лес, но лес этот уже вырублен. С другой стороны, это место на обочине. Прием стеклотары – потому что в этой деревне ничего делать нельзя, кроме как пить. Вечный запой, обреченность, ощущение тупика – все это соединилось в этом проекте. Рельсы и шпалы стали строительным материалом для этого павильона. Безусловно, вне этого проекта ни лес, ни рельсы мусором не являются, но здесь это так.
Григорий Цебренко. Арт-объект. Изображение предоставлено автором

Узкоколейка давно не используется и превратилась в мусор. А что касается леса, то жители долгое время занимались его вырубкой. Вырубка леса губительна для этого места, она способствовала превращению этого места в заброшенное. В этой среде появляется павильон, который фиксирует всю безвыходность ситуации.
Григорий Цебренко. Арт-объект. Изображение предоставлено автором

Поскольку это арт-объект, я позволил себе быть не до конца функциональным и допустил, что в кровле – много дыр, и иногда внутрь стекает дождевая вода, иногда – солнечные лучи. Бутылки начинают звенеть или блестеть на солнце. Ты приходишь туда пьяный с бутылкой, ставишь ее... Обреченность деревни и ее жителей в этом проекте выразилась полностью.
Григорий Цебренко. Дормиторий на свалке. Изображение предоставлено автором

Второй проект – объект на свалке. Я делал дормиторий: это католический термин – монастырский корпус, где живут монахи. Это понятие подразумевает нечто чистое и возвышенное. Когда мы ездили на свалку, я противопоставил этот образ мусору на уровне осязания – чистое и грязное. В контексте свалки грязное превалирует над чистым.
Григорий Цебренко. Дормиторий на свалке. Изображение предоставлено автором

А в среде города – чистое пытается вытеснять грязное, и из сознания – тоже. Я противопоставил грязному чистое в надежде, что этот объект станет местом обитания работников свалки – а это бывшие уголовники, очень неблагополучный контингент. Их я поместил в чистую среду, им чужеродную. Для них дормиторий – это объект пристального изучения. И он остается чужеродным, пока работник свалки находится там.
Григорий Цебренко. Дормиторий на свалке. Изображение предоставлено автором

И здесь есть два выхода: он либо уходит со свалки, выбирая для себя «чистое», либо остается. А мы знаем, что работники свалки оттуда вряд ли уйдут, потому что их, в принципе, все устраивает, и грязное поглотит чистое.
Григорий Цебренко. Дом быта. Изображение предоставлено автором

Третий проект – мусор как строительный материал. Чем глубже я погружался в эту тему, тем больше сосредотачивался на том, что есть мусор. Мусор – это очень широкая категория, и пришлось сфокусироваться на чем-то одном. Я себя обезопасил, заявив, что мусор – это побочный эффект быта. Я противопоставил бытию быт. Быт – физиология, обеспечение жизнедеятельности. И если мусор это побочный эффект быта, то почему бы не сделать дом быта? Все ремонтные мастерские, ателье и прочее – это тот самый быт, который фиксируется в конкретном пространстве. Это привычная всем типология.
Григорий Цебренко. Дом быта. Изображение предоставлено автором

Поскольку мусор должен был быть строительным материалом, мне нужно было понять, что именно можно использовать. Мусор плохо работает как несущая конструкция, поэтому я нашел метафорический образ дома быта, который стал мусором. Я беру остов дома быта, наполняю его традиционными функциями – ателье, ремонтные мастерские, пункты проката, которые позволяют от мусора избавиться и меньше выбрасывать. Я придумал, что на одном из этажей есть творческие мастерские, которые работают с мусором как со вторсырьем.
Григорий Цебренко. Дом быта. Изображение предоставлено автором

Они арендуют помещения и вынуждены заполнять свою фасадную ячейку. Если это производство керамики, то художник может использовать в качестве вторсырья образцы керамики. ОСП – это тоже вторсырье. Если его поставить на ребро, то этот материал может служить несущей конструкцией. Вместо утеплителя можно использовать тоже вторсырье, например, пеностекло. Там есть атриум, а вдоль этажей – мостики, которые могут быть выполнены из ОСП. И может получиться общественный центр, возобновленный и улучшенный дом быта, потому что творческих мастерских раньше там не было.

Екатерина Куриленко:
– Я, в отличие от других студентов, получаю уже третье высшее образование. У меня уже есть диплом специалиста, а первое образование у меня – инженерное. В начале своего пути я не была полностью уверена в том, что проучусь здесь два года: если не понравится – уйду через год. Сейчас я понимаю, что отучившись два года, я буду очень сожалеть о том, что моя учеба закончилась. Присоединяюсь к каждому слову, которое было сказано о МАРШе ребятами. Единственное, о чем я жалею – это о том, что мне тотально не хватает времени. Я хотела бы, чтобы в сутках было хотя бы 48 часов. Очень много хочется успеть, но просто нет физической возможности.

Тему «Мусор» я выбрала потому, что работа над ней идет по методике западных архитектурных школ. Очень много времени, больше половины семестра мы потратили на исследование и понимание того, что мусор значит для каждого. Главным моим вопросом было отношение к мусору в нашей стране. Мне казалось, что в нашей стране, в отличие от Запада, люди вообще не думают о мусоре. В нашем сознании его не существует. Мы его выкидываем в мусорное ведро, и он «пропадает». Никто не переживает о его переработке, кроме тех компаний, которые непосредственно этим занимаются. И в первом моем проекте, арт-объекте, основной задачей было привлечь внимание к вопросу мусора, но в позитивном ключе.
Екатерина Куриленко. Куб. Изображение предоставлено автором

Это куб перед Главным зданием МГУ: каждая его ячейка заполнена мусором, который производит один из факультетов этого вуза. Это аттракцион, фон для фотографий: каждый сможет найти факультет, на котором учится или куда собирается поступить.
Екатерина Куриленко. Мусоросжигательный завод. Изображение предоставлено автором

Следующий проект – здание на свалке. Тут, особенно после экскурсии на один из московских полигонов и анализа мирового опыта, у меня сформировались две идеи. Первая – это жизнь на свалке, которая – особый мир со своими законами и правилами, где люди живут по феодальным законам, где существует очень строгая иерархия, и куда нет доступа посторонним. Возникает ассоциация со средневековым городом-замком, окруженным крепостной стеной.
Екатерина Куриленко. Мусоросжигательный завод. Изображение предоставлено автором

Мусороперерабатывающий завод ассоциируется с главным зданием этого замка. Вторая мысль – о том, что в нашей стране с мусором ничего не происходит. Менее 10% идет на переработку, а все остальное просто лежит на полигоне. В Швеции перерабатывают более 100% мусора, т.к. туда привозят отходы на переработку из других стран. А в Москве есть большие и маленькие свалки, опасные, вредные, легальные и нелегальные. Я выделила самые большие свалки вокруг Москвы и сконцентрировалась на одной из них, в Химках. Для этого полигона я разработала проект мусоросжигательного завода. В качестве образа для этого завода я выбрала появляющиеся в последние годы в Москве здания, имитирующие сталинские высотки. Этим я хочу подчеркнуть, что любой архитектуре свое время, архитектура должна быть честной. И такие заводы, подобные копиям «Семи сестер» из 1950-х, ориентиров в столичном ландшафте, можно построить на свалках вокруг Москвы.

Третий проект – пункт приема мусора, мастерские и прочее. В каждой квартире есть ящик, наполненный проводами, старыми зарядками и т.д. И, хоть это и небольшой процент отходов, если все это сложить вместе, получится огромная куча. Люди обычно такие вещи не выкидывают, полагая, что все это может еще пригодиться. Провода навеяли мне образ медузы. Получился объект, ограждения которого состоят из проводов, зарядок в розетках, к которым можно подключиться и зарядить свой гаджет. Внутри этого находятся мастерские по ремонту электроники и пункт приема мусора такого рода. Это небольшой объект, который должен быть в каждом районе.

Леонид Воронин:
– Я попал в МАРШ совершенно спонтанно – после МАРХИ. Я сходил в Музей архитектуры им. А.В. Щусева на презентацию МАРШа, которую провел Евгений Асс, и попал под магнетизм этого человека. И представленные там проекты меня очень впечатлили. В МАРХИ были эти гигантские планшеты, а тут были маленькие альбомы, и как они с душой были сделаны – меня это поразило. Я понял, что это нужно попробовать. Но в МАРШе я встретился со своими – как архитектора – пороками. В МАРХИ я думал, как спроектировать грамотно, где правильно разместить санузел или лестницу. Это не значит, что в МАРШе такие моменты перестали быть важными, но в первую очередь здесь идет речь об образе, идее, чем она мотивирована. Конечно, потом появляется и конструктив – все как в МАРХИ, но в первую очередь – ощущения и наблюдения. Я очень благодарен нашему первому модулю, который назывался «Метафора», он дал мне представление об архитектуре ­– о связи между образами и тем, что в итоге должно получиться. Важно передать свое «Я», свое отношение к вопросу. И даже если, когда выдается задание, возникает желание сыграть не по правилам, это не будет караться, не будет снижаться балл.
Леонид Воронин. Арт-объект «Памятник дому». Изображение предоставлено автором

В модуле «Мусор» больше задумываешься о материальности. В «Метафоре» все было абсолютно абстрактно, а сейчас появляется поворот к реальности. Я долго не мог понять, что для меня мусор. Идеей арт-объекта было взять руины старого здания, которое хранит в себе воспоминания, но стало никому не нужным, и представить в них призрак этого дома, где бы слышался скрип половиц, голоса людей, как колесница проехала, выстрел пистолета. Ведь сколько в Москве заброшенных домов, и у каждого – своя интересная история.

Второй проект – объект на свалке. Когда оказываешься на свалке, первое впечатление –это совершенно бесформенная масса, которая тебя поглощает. А если бы у нее был некий контур, то у нее появился бы, по сути, «паспорт», узнаваемость. Как мы узнаем, скажем, Сан-Джиминьяно? У него есть башни, которые подают нам сигнал. Если бы у свалки появился этот контур, силуэт, то о ней стали бы задумываться, не воспринимали бы ее только как свалку, она стала бы подобием произведения искусства. И там можно было бы создать башни, которые сами себя собирали бы из мусора, высились бы, как мемориалы. И каждая башня состояла бы из своего материала. Функциональная программа башен – жилье для тех, кто работает на свалке.

Третий проект. Когда я направляюсь к себе домой, я иду через сплошные гаражи – это как отдельное государство. И у меня появилась мысль сделать из автомусора, прежде всего – из шин, «рощу». Это проницаемая структура, где можно посмотреть, как ремонтируют автомобили – это же очень интересно наблюдать, как на заводе Volkswagen «Стеклянная мануфактура» в Дрездене, где виден весь процесс сборки машины.

Екатерина Шведова:
– Сейчас я получаю второе высшее образование, до этого я училась в Институте дизайна и рекламы на кафедре «Дизайн среды». Во время учебы я подрабатывала в архитектурном бюро, а после окончания вуза проработала 3,5 года в дизайн-студии. Я ощутила острое желание работать с большим пространством, окружением и зданиями, мне захотелось развиваться дальше и расширить свое мировоззрение. У меня был небольшой выбор – МАРХИ, где нет второго высшего, и на учебу у меня бы ушло 5 лет, и МАРШ, где есть магистратура, где за 2 года можно освоиться в архитектуре и основной опыт уже нарабатывать «в бою». Школу МАРШ мне порекомендовал Олег Шулика, сказав, что это единственное место, где можно получить актуальное образование. И я в этом убедилась: здесь ты учишься у практиков, параллельно с учебой постоянно идут семинары ведущих мировых архитекторов, воркшопы, мастер-классы, экскурсии в ведущие архитектурные бюро Москвы. Самое главное отличие, которое я могу назвать – это глубокий анализ и полное погружение в тему предмета. С этим я сталкиваюсь впервые. Раньше я отталкивалась от техзадания и проработки плана, для того, чтобы перейти к концепции, а тут без идеологии и проблемы ты не можешь приступить к проектированию. Необходимо пролистать очень много журналов, прочитать много статей, диссертаций и книг, чтобы обосновать свою идею, т.к. каждая линия должна быть чем-то обоснована.
Я выбрала студию «Мусор», а не «Школу», потому что эта тема дает больше возможностей для фантазии, здесь нет жестких границ и правил. К тому же, в последнее время меня волнует вопрос экологии, особенно после проектирования территории берегов Яузы, которое было в прошлом полугодии. Если мне удастся сделать свой вклад в проблему охраны окружающей среды, то это будет неоценимый опыт.
Екатерина Шведова. «Пресс-центр». Изображение предоставлено автором

Хочу показать свой проект на тему «мусор как стройматериал», третью из маленьких работ, которые нам необходимо было выполнить в начале пути, перед выбором основной темы для проекта. Я захотела спроектировать что-то полезное и социально значимое, особый знак, указывающий на проблему мусора. Это «пресс-центр», основная функция которого – переработка мусора, и который может располагаться, где угодно. Его функция – сортировка и прессовка отходов. Сделан он из старых, отработавших свое вентиляционных труб. Дизайн символизирует всю сложность и важность переработки мусора своими многочисленными «изворотами» на фасаде. Даже трубы воздуховода можно использовать не по прямому назначению, в данном случае – как мусоропровод. Они окрашены в облегчающие восприятие яркие цвета. Превращая тему сортировки и переработки отходов в игру, гораздо легче привлечь внимание общества к экологическим проблемам.
Екатерина Шведова. «Пресс-центр». Изображение предоставлено автором

Люди сами бросают мусор в разные контейнеры, предварительно его рассортировав, далее он по воздуховоду попадает в мусорный бак. После наполнения бака специально обученный человек на месте спрессовывает собранные отходы в небольшие блоки и складирует их на этой же площадке, готовя к дальнейшей транспортировке, более дешевой, чем перевозка обычного, непрессованного мусора.

19 Мая 2015

Похожие статьи
Комментарии экспертов. Цирк
Объявлены результаты голосования: москвичи (29%) и дети (42%) проголосовали за первоначально победившее в конкурсе здание цирка в виде разноцветного шатра. Мы же собрали по разным изданиям комментарии экспертов архитектурно-строительной среды, включая авторов конкурсных проектов. Получилась внушительная подборка. Эксперты, в основном, приветствуют идею переноса в Мневники, далее – приветствуют обращение к общественному голосованию, и, наконец, кто-то отмечает уместность эксцентричной архитектуры победившего проекта для типологии цирка. Читайте мнения лучших людей отрасли.
Женская доля: что говорят архитекторы
Задали несколько вопросов женщинам-архитекторам. У нас – 27 ответов. О том, мешает ли гендер работе или, наоборот, помогает; о том, как побеждать, не сражаясь. Сила – у кого в упорстве, у кого в многозадачности, у кого в сдержанности... А в рядах идеалов бесспорно лидирует Заха Хадид. Хотя кто-то назвал и соотечественниц.
Григорий Ревзин: «Сильный жест из-под полы. Нечто победило»
Обсуждаем дискуссии вокруг конкурса на цирк и сноса СЭВ с самым известным архитектурным критиком нашего времени. В процессе проявляется парадокс: вроде бы сейчас принято ностальгировать по брежневскому времени, а знаковое здание, «ось» Варшавского договора, приговорили к сносу. Не странно ли? Еще мы выясняем, что wow-архитектура вернулась – это новый после-ковидный тренд. Однако, чтобы жест получился действительно сильным, без профессионалов все же не обойтись.
Сергей Скуратов: «Если обобщать, проект реализован...
Говорим с автором «Садовых кварталов»: вспоминаем историю и сюжеты, связанные с проектом, который развивался 18 лет и вот теперь, наконец, завершен. Самое интересное с нашей точки зрения – трансформации проекта и еще то, каким образом образовалась «необходимая пустота» городского общественного пространства, которая делает комплекс фрагментом совершенно иного типа городской ткани, не только в плоскости улиц, но и «по вертикали».
2024: что говорят архитекторы
Больше всего нам нравится рассказывать об архитектуре, то есть о_проектах, но как минимум раз в год мы даем слово архитекторам ;-) и собираем мнение многих профессионалов о том, как прошел их профессиональный год. И вот, в этом году – 53 участника, а может быть, еще и побольше... На удивление, среди замеченных лидируют книги и выставки: браво музею архитектуры, издательству Tatlin и другим площадкам и издательствам! Читаем и смотрим. Грустное событие – сносят модернизм, событие с амбивалентной оценкой – ипотечная ставка. Читаем архитекторов.
Наталья Шашкова: «Наша задача – показать и доказать,...
В Анфиладе Музея архитектуры открылась новая выставка, и у нее две миссии: выставка отмечает 90-летний юбилей и в то же время служит прообразом постоянной экспозиции, о которой музей мечтает больше 30 лет, после своего переезда и «уплотнения». Мы поговорили с директором музея: о нынешней выставке и будущей, о работе с современными архитекторами и планах хранения современной архитектуры, о несостоявшемся пока открытом хранении, но главное – о том, что музею катастрофически не хватает площадей. Не только для экспозиции, но и для реставрации крупных предметов.
Юрий Виссарионов: «Модульный дом не принадлежит земле»
Он принадлежит Космосу, воздуху... Оказывается, 3D-печать эффективнее в сочетании с модульным подходом: дом делают в цеху, а затем адаптируют к местности, в том числе и с перепадом высот. Юрий Виссарионов делится свежим опытом проектирования туристических комплексов как в средней полосе, так и на юге. Среди них хаусботы, дома для печати из легкого бетона на принтере и, конечно же, каркасные дома.
Дерево за 15 лет
Поемия АРХИWOOD опрашивает членов своего экспертного совета главной премии: что именно произошло с деревянным строительством за эти годы, какие заметные изменения происходят с этим направлением сейчас и что ждет деревянное домостроение в будущем.
Марина Егорова: «Мы привыкли мыслить не квадратными...
Карьерная траектория архитектора Марины Егоровой внушает уважение: МАРХИ, SPEECH, Москомархитектура и Институт Генплана Москвы, а затем и собственное бюро. Название Empate, которое апеллирует к словам «чертить» и «сопереживать», не должно вводить в заблуждение своей мягкостью, поскольку бюро свободно работает в разных масштабах, включая КРТ. Поговорили с Мариной о разном: градостроительном опыте, женском стиле руководства и даже любви архитекторов к яхтингу.
Андрей Чуйков: «Баланс достигается через экономику»
Екатеринбургское бюро CNTR находится в стадии зрелости: кристаллизация принципов, системность и стандартизация помогли сделать качественный скачок, нарастить компетенции и получать крупные заказы, не принося в жертву эстетику. Руководитель бюро Андрей Чуйков рассказал нам о выстраивании бизнес-модели и бонусах, которые дает архитектору дополнительное образование в сфере управления финансами.
Василий Бычков: «У меня два правила – установка на...
Арх Москва начнется 22 мая, и многие понимают ее как главное событие общественно-архитектурной жизни, готовятся месяцами. Мы поговорили с организатором и основателем выставки, Василием Бычковым, руководителем компании «Экспо-парк Выставочные проекты»: о том, как устроена выставка и почему так успешна.
Влад Савинкин: «Выставка как «маленькая жизнь»
АРХ МОСКВА все ближе. Мы поговорили с многолетним куратором выставки, архитектором, руководителем профиля «Дизайн среды» Института бизнеса и дизайна Владиславом Савинкиным о том, как участвовать в выставках, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно потраченные время и деньги.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
2023: что говорят архитекторы
Набрали мы комментариев по итогам года столько, что самим страшно. Общее суждение – в архитектурной отрасли в 2023 году было настолько все хорошо, прежде всего в смысле заказов, что, опять же, слегка страшновато: надолго ли? Особенность нашего опроса по итогам 2023 года – в нем участвуют не только, по традиции, москвичи и петербуржцы, но и архитекторы других городов: Нижний, Екатеринбург, Новосибирск, Барнаул, Красноярск.
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Согласование намерений
Поговорили с главным архитектором Института Генплана Москвы Григорием Мустафиным и главным архитектором Южно-Сахалинска Максимом Ефановым – о том, как формируется рабочий генплан города. Залог успеха: сбор данных и моделирование, работа с горожанами, инфраструктура и презентация.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Определяющая среда
Человекоцентричные, технологичные или экологичные – какими будут общественные интерьеры будущего, рассказывают члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023.
Иван Греков: «Заказчик, который может и хочет сделать...
Говорим с Иваном Грековым, главой архитектурного бюро KAMEN, автором многих знаковых объектов Москвы последних лет, об истории бюро и о принципах подхода к форме, о разном значении объема и фасада, о «слоях» в работе со средой – на примере двух объектов ГК «Основа». Это квартал МИРАПОЛИС на проспекте Мира в Ростокино, строительство которого началось в конце прошлого года, и многофункциональный комплекс во 2-м Силикатном проезде на Звенигородском шоссе, на днях он прошел экспертизу.
Резюмируя социальное
В преддверии фестиваля «Открытый город» – с очень важной темой, посвященной разным апесктам социального, опросили организаторов и будущих кураторов. Первый комментарий – главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова, инициатора и вдохновителя фестиваля архитектурного образования, проводимого Москомархитектурой.
Прямая кривая
В последний день мая в Москве откроется биеннале уличного искусства Артмоссфера. Один из участников Филипп Киценко рассказывает, почему архитектору интересно участвовать в городских фестивалях, а также показывает свой арт-объект на Таможенном мосту.
Бетонные опоры
Архитектурный фотограф Ольга Алексеенко рассказывает о спецпроекте «Москва на стройке», запланированном в рамках Арх Москвы.
Юлий Борисов: «ЖК «Остров» – уникальный проект, мы...
Один из самых больших проектов жилой застройки Москвы – «Остров» компании Донстрой – сейчас активно строится в Мневниковской пойме. Планируется построить порядка 1.5 млн м2 на почти 40 га. Начинаем изучать проект – прежде всего, говорим с Юлием Борисовым, руководителем архитектурной компании UNK, которая работает с большей частью жилых кварталов, ландшафтом и даже предложила общий дизайн-код для освещения всей территории.
Валид Каркаби: «В Хайфе есть коллекция арабского Баухауса»
В 2022 году в порт города Хайфы, самый глубоководный в восточном Средиземноморье, заходило рекордное количество круизных лайнеров, а общее число туристов, которые корабли привезли, превысило 350 тысяч. При этом сама Хайфа – неприбранный город с тяжелой судьбой – меньше всего напоминает туристический центр. О том, что и когда пошло не так и возможно ли это исправить, мы поговорили с архитектором Валидом Каркаби, получившим образование в СССР и несколько десятилетий отвечавшим в Хайфе за охрану памятников архитектуры.
О сохранении владимирского вокзала: мнения экспертов
Продолжаем разговор о сохранении здания вокзала: там и проект еще не поздно изменить, и даже вопрос постановки на охрану еще не решен, насколько нам известно, окончательно. Задали вопрос экспертам, преимущественно историкам архитектуры модернизма.
Фандоринский Петербург
VFX продюсер компании CGF Роман Сердюк рассказал Архи.ру, как в сериале «Фандорин. Азазель» создавался альтернативный Петербург с блуждающими «чикагскими» небоскребами и капсульной башней Кисе Курокавы.
2022: что говорят архитекторы
Мы долго сомневались, но решили все же провести традиционный опрос архитекторов по итогам 2022 года. Год трагический, для него так и напрашивается определение «слов нет», да и ограничений много, поэтому в опросе мы тоже ввели два ограничения. Во-первых, мы попросили не докладывать об успехах бюро. Во-вторых, не говорить об общественно-политической обстановке. То и другое, как мы и предполагали, очень сложно. Так и получилось. Главный вопрос один: что из архитектурных, чисто профессиональных, событий, тенденций и впечатлений вы можете вспомнить за год.
Технологии и материалы
Фиброгипс и стеклофибробетон в интерьерах музеев...
Компания «ОртОст-Фасад», специализирующаяся на производстве и монтаже элементов из стеклофибробетона, выполнила отделочные работы в интерьерах трех новых музеев комплекса «Херсонес Таврический» в Севастополе. Проект отличает огромный и нестандартный объем интерьерных работ, произведенный в очень сжатые сроки.
​Парящие колонны из кирпича в новом шоуруме Славдом
При проектировании пространства нового шоурума Славдом Бутырский Вал перед командой встала задача использовать две несущие колонны высотой более четырех метров по центру помещения. Было решено показать, как можно добиться визуально идентичных фасадов с использованием разных материалов – кирпича и плитки, а также двух разных подсистем для навесных вентилируемых фасадов.
От концепции до реализации: технологии АЛБЕС в проекте...
Рассказываем об отделочных решениях в новом терминале международного аэропорта Камов в Томске, которые подчеркивают наследие выдающегося авиаконструктора Николая Камова и природную идентичность Томской области.
FAKRO: Решения для кровли, которые меняют пространство
Уже более 30 лет FAKRO предлагает решения, которые превращают темные чердаки и светлые, безопасные и стильные пространства мансард. В этой статье мы рассмотрим, как мансардные окна FAKRO используются в кровельных системах, и покажем примеры объектов, где такие окна стали ключевым элементом дизайна.
Проектирование доступной среды: 3 бесплатных способа...
Создание доступной среды для маломобильных групп населения – обязательная задача при проектировании объектов. Однако сложности с нормативными требованиями и отсутствие опыта могут стать серьезным препятствием. Как справиться с этими вызовами? Компания «Доступная страна» предлагает проектировщикам и дизайнерам целый ряд решений.
Эволюция стеклопакета: от прозрачности к интеллекту
Современные стеклопакеты не только защищают наши дома от внешней среды, но и играют центральную роль в энергоэффективности, акустическом комфорте и визуальном восприятии здания и пространства. Основные тренды рынка – смотрите в нашем обзоре.
Архитектурный стол и декоративная перегородка из...
Одним из элементов нового шоурума компании Славдом стали архитектурный стол и перегородка, выполненные из бриз-блоков Mesterra Cobogo. Конструкции одновременно выполняют функциональную роль и демонстрируют возможности материала.
​Технологии Rooflong: инновации в фальцевой кровле
Компания «КБ-Строй», занимающаяся производством и монтажом фальцевой кровли под брендом Rooflong, зарекомендовала себя как лидер на российском рынке строительных технологий. Специализируясь на промышленном фальце, компания предлагает уникальные решения для сложных архитектурных проектов, обеспечивая полный цикл работ – от проектирования до монтажа.
Архитектурные возможности формата: коллекции тротуарной...
В современном городском благоустройстве сочетание строгой геометрии и свободы нерегулярных форм – ключевой принцип дизайна. В сфере мощения для этой задачи хорошо подходит мелкоформатная тротуарная плитка – от классического прямоугольника до элементов с плавными линиями, она позволяет создавать уникальные композиции для самых разных локаций.
Полет архитектурной мысли: SIBALUX в строительстве аэропортов
На примере проектов четырех аэропортов рассматриваем применение алюминиевых и стальных композитных панелей SIBALUX, которые позволяют находить оптимальные решения для выразительной и функциональной архитектуры даже в сложных климатических условиях.
Архитектура промышленного комплекса: синергия технологий...
Самый западный регион России приобрел уникальное промышленное пространство. В нем расположилось крупнейшее на территории Евразии импортозамещающее производство компонентов для солнечной энергетики – с фотоэлектрической фасадной системой и «солнечной» тематикой в интерьере.
Текстура города: кирпичная облицовка на фасадах многоэтажных...
Все чаще архитекторы и застройщики выбирают для своих высотных жилых комплексов навесные фасадные системы в сочетании с кирпичной облицовкой. Показываем пять таких недавних проектов с использованием кирпича российского производителя BRAER.
Симфония света: стеклоблоки в современной архитектуре
Впервые в России трехэтажное здание спорткомплекса в премиальном ЖК Symphony 34 полностью построено из стеклоблоков. Смелый архитектурный эксперимент потребовал специальных исследований и уникальных инженерных решений. ГК ДИАТ совместно с МГСУ провела серию испытаний, создав научную базу для безопасного использования стеклоблоков в качестве облицовочных конструкций и заложив фундамент для будущих инновационных проектов.
Сияние праздника: как украсить загородный дом. Советы...
Украшение дома гирляндами – один из лучших способов создать сказочную атмосферу во время праздников, а продуманная дизайн-концепция позволит использовать праздничное освещение в течение всего года, будь то вечеринка или будничный летний вечер.
Тактильная революция: итальянский керамогранит выходит...
Итальянские производители представили керамогранит с инновационными поверхностями, воссоздающими текстуры натуральных материалов. «LUCIDO Бутик Итальянской Плитки» привез в Россию коллекции, позволяющие дизайнерам и архитекторам работать с новым уровнем тактильности и визуальной глубины.
Тротуарная плитка как элемент ландшафтного проектирования:...
Для архитекторов мощение – один из способов сформировать неповторимый образ пространства, акцентировать динамику или наоборот создать умиротворяющую атмосферу. Рассказываем об актуальных трендах в мощении городских пространств на примере проектов, реализованных совместно с компанией BRAER.
Инновационные технологии КНАУФ в строительстве областной...
В новом корпусе Московской областной детской больницы имени Леонида Рошаля в Красногорске реализован масштабный проект с применением специализированных перегородок КНАУФ. Особенностью проекта стало использование рекордного количества рентгенозащитных плит КНАУФ-Сейфборд, включая уникальные конструкции с десятислойным покрытием, что позволило создать безопасные условия для проведения высокотехнологичных медицинских исследований.
Дизайны дворовых пространств для новых ЖК: единство...
В компании «Новые Горизонты», выступающей на российском рынке одним из ведущих производителей дизайнерских и серийных детских игровых площадок, не только воплощают в жизнь самые необычные решения архитекторов, но и сами предлагают новаторские проекты. Смотрим подборку свежих решений для жилых комплексов и общественных зданий.
Сейчас на главной
Галерея у реки
Проект благоустройства набережной Волги в Тутаеве бюро SOTA подготовило для Конкурса малых городов. Набережная решена в виде променада, который предлагает больше способов взаимодействия с рекой: от купания и катания на лодках до просмотра кинолент. Малые архитектурные формы вдохновлены деревянным зодчеством.
Образ малой формы
Начинаем собирать коллекцию современных скамеек – с идеей, «месседжем», архитектурной составляющей. И, главное – либо уникальных, реализованных один раз, либо запущенных в серию, но обязательно по авторскому проекту. Из предложенных проектов редакция отберет лучшие, а из победителей этого мини-конкурса сделаем публикацию, покажем всем ваши скамейки.
А пока что...
Вино из одуванчиков
Работая над интерьером кафе в Казани, архитектурное бюро «Дюплекс» постаралось воссоздать настроение, присущее безмятежному летнему дню. Для этого авторы использовали не только теплую зеленую палитру и декор в виде растений, но и достаточно неожиданные текстуры камня и текстиля, а также световой дизайн.
Растворенный в джунглях
В проекте Canopy House Марсиу Коган и его Studio MK27 предложили человечный вариант модернистского по духу дома, сливающегося с буйной тропической природой на востоке Бразилии.
Миражи наших дней
Если вы читали книгу Даши Парамоновой «Грибы, мутанты и другие: архитектура эры Лужкова», то проект торгового центра в Казани покажется знакомым. Бюро Blank называет свой подход «миражом»: кирпичные фасады снесенного артиллерийского училища возвели заново и интегрировали в объем нового здания.
Парящая вершина
Центр продаж по проекту бюро Wutopia Lab в дельте Жемчужной реки напоминает о горных вершинах – как местных, тропической провинции Гуандун, так и тяньшаньских.
Лекарство и не только
В нижегородском баре «Травник» бюро INT2architecture создало атмосферу мастерской зельевара: пучки трав-ингредиентов свисают с потолка, штукатурка имитирует землебитные стены, а самая эффектная часть – потолок с кратерами, напоминающими гнездо птицы ремез.
Наедине с лесом
Архитектор Станислав Зыков спроектировал для небольшого лесного участка, свободного от деревьев, башню с бассейном на крыше: плавая в нем, можно рассматривать верхушки елей. Все наружные стены дома стеклянные и даже водосток находится внутри, чтобы гости могли лучше слышать шум дождя.
Любовь не горит
Последняя выставка петербургской Анненкирхе перед закрытием на реставрацию вспоминает все, что происходило в здании на протяжении трех столетий: от венчания Карла Брюллова до киносеансов Иосифа Бродского, рок-концерты и выставки экспериментального искусства, наконец – пожар, после которого приход расцвел с новой силой. Успейте запечатлеть образ одного из самых необычных мест Петербурга.
Путь в три шага
Бюро HENN и C.F. Møller выиграли конкурс на проект нового больничного комплекса Ганноверского медицинского института.
Архитектура впечатлений
Бюро Planet9 выпустило книгу «Архитектура впечатлений», посвященную значению экспозиционного дизайна в современном культурном пространстве. В ней собраны размышления о ключевых принципах выставочной архитектуры, реальные кейсы и закулисные истории масштабных проектов. Предлагаем познакомиться с фрагментом книги, где речь идет о нескольких биеннале – венецианских и уральской.
Дом хорошего самочувствия
Бюро Triptyque и Architects Office создали первый в Бразилии многоквартирный дом для здоровой жизни: их башня AGE360 в самом центре вмещает спортивные и спа-объекты.
Блеск дерзновенный
Изучаем «Новый взгляд», первую школу, построенную за последние 25 лет в Хамовниках. У здания три основные особенности: оно рассчитано на универсалии современного образования, обучение через общение и прочее; второе – фасады сочетают структурное моллированное стекло и металлизированно-поливную керамику, они дороги и технологичны. Третье – это школа «Садовых кварталов», последнее по времени приобретение знаменитого квартала Хамовников. И дорогое, и, по-своему, дерзкое приобретение: есть некий молодой задор в этом высказывании. Разбираемся, как устроена школа и где здесь контраст.
Перья на ветру
Павильон по проекту шанхайского бюро GN Architects, подчеркивая красоту пейзажа, служит для привлечения туристов на островок Чайшань в Восточно-Китайском море.
Поворот ядра
Остроумное и емкое пластическое решение – поворот каждого этажа на N градусов – дал ансамбль «танцующих» башен, подобных друг другу, но разных; простых, но сложных. Авторы тщательно продумали один узел и немало повозились с конструкцией колонн, все остальное «было просто». Да, еще стены ядра на каждом этаже развернули – для максимальной эффективности офисных пространств.
Зеленый и чистый
Водно-ландшафтный парк в Екатеринбурге, созданный компанией Urban Green для проведения фестиваля ландшафтного искусства «Атмофест», включает семь «зеленых» технологий – от посевных цветников до датчиков замера качества воздуха и очищающего воду биоплато.
Пресса: Сергей Чобан: «Город-миллионник — это шедевр, который...
Архитектор Сергей Чобан объясняет замысел фасада нового здания Третьяковки в Кадашах, рассказывает о дизайне выставки русских импрессионистов и излагает свое видение развития большого города: что в нем можно строить и сносить, а что нет.
Дом из весенней материи
За этим домом мы наблюдаем уже пару лет: вроде бы простой, не очень сложный, но как удачно вписался в микрорайонный контекст после развязок МСД. Здорово запоминается этот дом всем, кто хотя бы время о времени ездит по шоссе. На наш взгляд, тут Сергею Никешкину, миксуя популярные приемы и подходы архитектуры 2010-х, удалось простое, вроде бы, здание превратить в высказывание «на тему дома как такового». Разбираемся, как так вышло.
Что я несу?
До апреля в зале ожидания московского Северного речного вокзала можно посмотреть инсталляцию, посвященную истории грузоперевозок по Москве-реке. Используя эстетику контейнеров и кранов бюро .dpt создает скульптурный павильон, который заставляет по-новому взглянуть на пышные интерьеры вокзала, а также узнать, как менялась роль реки.
Слои и синергия
Концепция «Студии 44» для конкурса редевелопмента Ижевского оружейного завода основана на выявлении и сохранении всех исторических слоев главного корпуса, который получает функцию культурно-инновационного центра. «Программа» здания помогает соединить профессионалов из разных сфер, а эспланада, набережная Ижа и «заводской» сад – провоцировать дальнейшее изменение прилегающих территорий.
Выросший из своего окружения
Объявлены результаты конкурса по концепции Большого московского цирка, и теперь можно более полно показывать конкурсные проекты. Здесь – проект Маркс Инжиниринг, вызвавший наибольший интерес и одобрение у нашей аудитории.
Райский птичий лай
Вилла Casa Seriema, построенная в окрестностях Белу-Оризонти по проекту бюро Tetro, своими общественными пространствами обращена на горы, а частными комнатами – на густой лес.
Вода и ветер точат камень
По проекту бюро Asadov в районе Дубая, где сосредоточена инфраструктура для кино- и телепроизводства, будет построен жилой комплекс Arisha. Чтобы создать затененные пространства и интригующий силуэт, архитекторы выбрали воронкообразную композицию, а также заимствованные у природы пластические приемы – выветривания и осыпания. Пространства кровли, стилобата и подземного этажа расширяют возможности для досуга в контуре рукотворного «оазиса».
Цирк в Мневниках: сравнение разрезов
Показываем все шесть конкурсных проектов нового Большого цирка, перенесенного в Мневниковскую пойму. Как стало известно сегодня, победителем по итогам общественного голосования на «Активном гражданине» стал всё тот же проект, показанный нам, в качестве победившего, в январе. Но теперь можно посмотреть на разрезы, виды сверху... Некоторые проекты новый ракурс очень освежает.
Комментарии экспертов. Цирк
Объявлены результаты голосования: москвичи (29%) и дети (42%) проголосовали за первоначально победившее в конкурсе здание цирка в виде разноцветного шатра. Мы же собрали по разным изданиям комментарии экспертов архитектурно-строительной среды, включая авторов конкурсных проектов. Получилась внушительная подборка. Эксперты, в основном, приветствуют идею переноса в Мневники, далее – приветствуют обращение к общественному голосованию, и, наконец, кто-то отмечает уместность эксцентричной архитектуры победившего проекта для типологии цирка. Читайте мнения лучших людей отрасли.