Андрей Бархин

Автор текста:
Андрей Бархин

Работы И.А. Голосова 1930-х и советская версия ар-деко

Доклад представлен 1 июля 2012 на конференции "Вопросы всеобщей истории архитектуры" НИИТИАГ РААСН.

Архитектор:
Андрей Бархин
0 Стилевая структура советской архитектуры 1930-х годов была лишена художественного единообразия и терминологический аппарат в ее описании еще находится в стадии становления. Однако некоторые отечественные исследователи готовы обозначить в качестве второго после неоклассики направления стиля 1930-х – советскую версию ар-деко, подчеркивая близость художественных проявлений в СССР и за рубежом[1].  Параллельное развитие течений ар-деко и неоклассики наблюдалось в эпоху 1920-1930-х годов и в СССР, и в США, и в Италии[2].

Премирование на конкурсе проектов Дворца Советов неоклассики И.В.Жолтовского и ар-деко Б.М.Иофана выявило стилевую двойственность архитектуры 1930-х, «освоение классического наследия» шло параллельно с активным обращением к зарубежному опыту[3].  Интерес советских архитекторов и заказчиков к развитию мировой архитектурной моды (и, в первую очередь, к ар-деко США) в 1932 году был подтвержден на конкурсе Дворца Советов премированием проекта Г.Гамильтона, выполненного в ребристом стиле. В 1933 году таким (то есть близком к работам Х.Пельцига,  Э.Сааринена) начинают проектировать Дворец Советов, с 1934 года в Минске возводится театр по проекту И.Г.Лангбарда. В центре Москвы новый стиль будет реализован А.Я.Лангманом в архитектуре самых ответственных зданий – дома Совета Труда и Обороны (напоминающего здание почты в Чикаго, 1932) и корпуса НКВД (1934).
 
Ар-деко не был монолитным стилем, во многих странах в 1920-1930-е годы наблюдалось веерообразное развитие течений на компромиссе историзма и авангарда. И.А.Голосов выбирает для Дворца Советов образ римского мавзолея Цецилии Метеллы,  однако после конкурса он избегает исторических прообразов и создает некий новый стиль – декоративный и монументальный.  Лишенные связи с историческими образцами, работы руководимой И.А.Голосовым Четвертой мастерской Моссовета, выделялись в стилевой картине 1930-х и наравне с работами Б.М.Иофана и Д.Ф.Фридмана составили основу советской версии ар-деко.

Изменение архитектурной формы, определенное по итогам конкурса на Дворец Советов как «освоение классического наследия», до середины 1930-х шло в русле относительно свободного поиска новой декоративности. Так, значительную стилевую трансформацию на рубеже 1920-1930-х годов претерпел мотив прямоугольной рамы (достаточно сравнить рамы театра в Ростове-на-Дону с проектом Дворца Советов В.А.Щуко)[4].  Используемый теперь как плоский портал, этот прием комбинировался с иными элементами фасадного декора – кессонами (например, кинотеатр «Родина» В.П.Калмыкова, 1937),  упрощенным ордером (при чем Дом культуры издательства «Правда» в Москве, арх. Н.М.Молоков, 1937, вторит почте в Палермо, арх. А.Маццони, 1928)  и ребрами ар-деко (например, работы Д.Н.Чечулина,  А.Н.Душкина)[5]. Прием прямоугольной рамы, предлагавшийся в пяти проектах своей мастерской, Голосов сможет осуществить этот мотив лишь в здании Академии коммунального хозяйства[6]. Впрочем, сформированный под влиянием общехудожественного поворота к геометризации, он встречался и в практике европейских мастеров[7]. Образ грандиозного входного портика вокзала в Милане (арх. У.Стаккини, 1912-1931), состоящего из спаренных колонн и вытянутых прямоугольных рам, попадет в три работы Голосова 1930-х годов[8]. [илл. 1, 2] Превращение классической арки в прямоугольную раму в СССР было очевидным воплощением новой, пролетарской эстетики (символом которой стал ансамбль Госпрома в Харькове). Однако использование этого приема за рубежом (до и помимо развития советской архитектуры, как например, в вокзале в Милане) свидетельствует об аполитичности стилевых приемов 1920-1930-х годов.

Начиная с конкурса на Дворец Советов, устойчивым мотивом советской архитектуры становится образ полностью кессонированного, рустованного объема (например, Наркомат обороны Л.В.Руднева, 1933),  таким Голосов мыслит свой Дворец Советов, жилой дом на Яузском бульваре[9]. [илл. 3] Предельным воплощением этой идеи стало здание Военной Академии им. М.В.Фрунзе, уже далекое от камерного масштаба и композиционного строя ренессансного палаццо Массими[10]. Используя мотив окна-кессона, впервые появившийся в работах О.Перре (а в 1930-е попавший и в проекты Е.А.Левинсона) и Дж.Ваго, Руднев придал ему невероятную монументальность, с отчетливо тоталитарным оттенком[11]. В этом состоит его отличие от шедевра Фомина – проекта НКТП (1934),  обращенного к архитектурной утопии Э.Л.Булле и бетонной гигантомании Древнего Рима. Геометризация декора, использование рам и кессонов получили в советской архитектуре наиболее массовое, разнообразное и масштабное воплощение. И именно в перемножении гипертрофированной классической образности и пластических новаций 1910-х годов и состоял тогда один из секретов отечественной архитектуры. Однако Руднев и Голосов,  отказавшись от классических реминисценций, предпочитали теперь свободу фасадных композиций.
 
Стиль Голосова был далек от классической традиции (вдохновлявшей И.В.Жолтовского, И.А.Фомина, Н.А.Троцкого), но еще большая дистанция его стиль отделяла от авангардной эстетики[12]. В 1930-е годы Голосов стал создавать симметричные образы, покрытые классическим рустом,  и, как и Ваго, придавать силуэтам зданий мавзолеообразную уступчатость.  На смену стеклянной эфемерности 1920-х годов (или даже пространственной раскрепощенности как в постройках В.Н.Симбирцева и И.Г.Лангбарда) пришла лишенная дробности мощь,  и окна фасадов лишь подчеркивали буллеанский образ монолита[13].  [илл. 4, 5] Такая монументальность, синкретичность образа была близка ар-деко, как стилю, по мысли В.И. Локтева, визуально исключавшему существование внутреннего пространства[14].

Сущностным отличием стиля Голосова от произведений еще проникнутых духом авангарда стала его декоративность. Работы Голосова 1930-х годов выделялись активным формотворчеством, подвергающим ревизии и рисунок деталей, и силуэт, общие пропорции здания. Используя барельефы, отчетливый атрибут ар-деко (как и в работах Н.В.Владимирова, В.А.Щуко), мастер размещает их по новым фасадным схемам (лишенным неоампирного звучания)[15]. И именно синтез искусств, ставший маркерным признаком мировой архитектуры 1920-1930-х годов, встраивает значительную часть советской (и итальянской) архитектуры межвоенного времени в стилевое поле ар-деко.  Созданные вне классической традиции, но полные изысканных деталей, работы Голосова и Левинсона 1930-х годов стали шедеврами советской версии ар-деко.

Поиск новых пластических решений, альтернативных классическому ордеру, в эпоху ар-деко был экспериментом, нередко обращенным к архаическому искусству.  Так в работах Голосова и Фридмана на смену классическому карнизу приходит неоегипетский карниз-выкружка (впервые реализованный еще в московском доме А.М.Михайлова, арх. А.Э.Эрихсон, 1903).  Голосов строит четыре здания с такой деталью (подобным карнизом завершен и Наркомат обороны Руднева)[16].  [илл. 6] Фридман использует карнизы-выкружки в жилых домах Метростроя (1934), сочетая их с ребристым фасадом.  И в этом он стилистически близок к шедевру лондонского ар-деко – зданию Адалаида-хаус (арх. Т.Тайт, 1924). Капитель московской электроподстанции метро (арх. Д.Ф.Фридман, 1935) воспроизводила форму электроизолятора и одновременно напоминала о цветках папируса древнеегипетских храмов[17]. Такова была двойственность новаций ар-деко[18].
 
Неоархаическая монументальность образа, обильное использование барельефов и неоегипетского карниза-выкружки, а также фантазийный декоративизм, развивающий новации 1910-х – всем этим отличались работы Голосова 1930-х годов.  И именно сопоставление с зарубежной архитектурой позволяет оценить геометризм стиля мастера, особенность его пластического эксперимента[19]. Так, проект Дома книги (1934) неожиданно завершился мотивом Галикарнасского мавзолея (и в этом он близок композициям неоклассических высотных зданий США, например, Стандарт-оил-билдинг в Нью-Йорке, 1921 и Метрополитен-тауэр в Чикаго, 1923). [илл. 7, 8] Однако каким образом Голосов трансформировал бы классические формы, какими были бы его фантазийно-геометризованные детали, нам остается только предполагать. Ни Дом книги, ни Дом ТАСС – проекты, великолепно проявившие стиль мастера 1930-х – не были осуществлены.

Знаковые пластические приемы 1930-х годов, альтернативные классическим (кессоны, ордер без баз и капителей), возникают еще до Первой мировой войны, достаточно упомянуть шедевр О.Перре – театр на Елисейских Полях (1913). Преемственность стиля межвоенной эпохи в отношении новаций 1910-х очевидна и на примере особой ортогональности фасадов. Так эстетика ортогональной сетки окон (как и в проекте гостиницы «Москва» О.Стапрана и Л.Савельева, 1931), фактически не была открытием конструктивизма и восходила к архитектуре Чикагской школы.  Потенциал к решению задач межвоенного времени ощутим и в московской архитектуре 1900-10-х  (особенно в застройке Китай-города, где ортогональность 1910-х непосредственно попадает в стиль Голосова 1930-х, например, в его проекты домов Цудотранса,  Теплобетона). [илл. 9] Фасад Делового двора у Варварских ворот (1911) остро сопоставляет классический ордер и прямоугольную сетку окон – учась у И.С.Кузнецова, Голосов мог воспринять эту эстетику из первых рук (даже повторяя композицию арки на углу)[20]. Однако в 1930-е годы портики, барельефные фризы и колоннадные пояса – все это вовлекалось Голосовым в орнаментальное (то есть близкое ар-деко) распределение фасадных элементов и формировало композиционную альтернативу неоклассике[21].

В 1932 году резкая смена пластического языка обратила внимание архитекторов на дореволюционный и зарубежный опыт. Например, каннелированный балкон дома Н.П.Семенова, арх. С.Г.Гингер, 1914, попадает в 1930-е на фасады пяти зданий[22].  [илл. 10] Развивая эстетику О.Перре и Дж.Ваго (в первую очередь, их предложения для здания Лиги Наций в Женеве, 1928), Голосов, безусловно, привносил в нее нечто свое[23]. Особенно талант мастера проявился в рисунке кронштейнов дома на Садовом кольце (1934), капителей малого ордера дома на Яузском бульваре (1934). Созданные в эстетике «заготовки, хранящей в себе деталь», то есть кубистского обобщения формы, они были близки пластике Дворца изящных искусств в Брюсселе (арх. В.Орта, 1922). [илл. 11, 12] Однако первые примеры подобной супрематизации декора возникают еще в архитектуре 1900-10-х. годов (вокзал в Милане, 1912-1931, дом А.Е.Бурцева арх. И.П.Володихин, 1912). [илл. 13, 14] Так в доме Московского купеческого общества ордер с капителью-шайбой увенчан арочной нишей,  корпус Строгановского училища (1913) решен А.В.Кузнецовым кессонами и фантазийными геометризованными капителями.  В предрекающем ар-деко стиле был выполнен и возводимый под руководством И.И.Рерберга фасад дома Северного страхового общества (1909), в создании которого принимал участие молодой И.А.Голосов. Новаторский ордер здания завершается квадратной нишей со скульптурой.

Первое предчувствие и осмысление открытий кубизма, супрематизма возникало еще до революции (и развития конструктивизма), знаковые сооружения 1920-х не имели таких упрощенных деталей (какие появятся у Голосова в 1930-е годы). В творчестве Ф.Л.Райта тенденции, формировавшие впоследствии авангард и ар-деко, появились в одном произведении, шедевре протоардеко – церкви Юнити темпл (1906) в Чикаго.  С этого момента пуристский и декоративный элементы архитектуры стали все сильнее расходиться. Геометризация декора в работах Райта 1900-х (а на рубеже 1910-20-х и в архитектуре амстердамской школы) и сформировала основу стиля ар-деко, фантазийного и/или обращенного к исторической традиции.

Отказавшись от канонических баз и капителей, мастера 1930-х годов обратились к доклассическому, архаическому опыту и новациям Й.Хоффмана, Г.Тессенова, П.Беренса, О.Перре.  Однако идея супрематизации и гипертрофии декора не получит в 1930-е массового распространения. Исключением стали детали Голосова, фантазийная пластика его построек уникальна. Зародившись еще в 1910-е годы, стиль ар-деко, обращенный к опыту кубизма и архаики, в 1920-1930-е выступил в качестве декоративной и композиционной альтернативы неоклассике.

Стиль Голосова находился вне рамок «освоения классического наследия», и потому ордер в его проектах мыслился и воспринимался двояко. Он был особым компромиссом традиционных решений и новаций ар-деко (ребер и лопаток 1920-х, ордера протоардеко 1910-х и фантазийно-геометризованных деталей). В Москве он осуществлен в двух постройках мастера – Высшей профсоюзной школе (1938) и Академии коммунального хозяйства (1938). В этой интенсивной, мощной эстетике Голосов и сотрудники его мастерской в середине 1930-х годов выполнили около 20 проектов[24]. Так И.А.Голосов стремился вернуться к предыдущей стадии стилевого развития, работать на основе меры декоративности и аскезы, искомой европейскими мастерами 1910-х годов, и, тем самым, продолжить эксперимент московской дореволюционной архитектуры, начатый поколением Ф.О.Шехтеля, И.И.Рерберга, А.В.Кузнецова. [илл. 15, 16]



[1] См. Азизян И.А. Ар деко: диалог, компромисс, синтез. // Искусство эпохи модернизма. Стиль ар-деко. 1910-1940. М.:Пинакотека. 2009.,
Боков А.В. Про ар-деко. // Проект Россия. – 2001. -  №19,
Казусь И.А. Отечественные конкурсы 1920-1930-х годов – индикация стиля. // Архитектура сталинской эпохи: Опыт исторического осмысления. М.: КомКнига, 2010.,
Малинина Т.Г. Формула стиля. Ар Деко: истоки, региональные варианты, особенности эволюции. – М.: Пинакотека, 2005.,
Нащокина М.В., Хайт В.Л. «Ар-деко: генезис и традиция» // Об архитектуре, её истории и проблемах. Сборник научных статей – М.: Едиториал УРСС, 2003..
[2] В США эпоха ар-деко представлена соперничеством нескольких течений, декоративных и аскетичных, ретроспективных и новаторских. Это позволяет понимать термин «ар-деко» расширительно, анализируя на его основе все наследие 1920-1930-х годов, удаленное от идеалов историзма (неоклассики) и авангарда (конструктивизма).
[3]Так строительство Дома Совета Труда и Обороны (1934) будет начато в непосредственной близости от только что возведенного неопалладианского дома на Моховой И.В.Жолтовского (1932-1934).
[4]Начатый С.С.Серафимовым еще в 1926 году ансамбль харьковского Госпрома был совершенно лишен пластики, однако симметрия его объемов (предлагаемая и другими участниами конкурса) уже отчетливо отразила интерес власти к монументализму.
[5]Об этом свидетельствовали Дом культуры Промкооперации (арх. Е.А.Левинсон, 1931-1938), кинотеатр «Гигант» (арх. А.И.Гегелло, 1934), жилой дом специалистов (арх. В.О.Мунц, 1934) и кинотеатр «Москва» (арх. Л.М.Хидекель, 1936) в Ленинграде, универмаг в Нижнем Новгороде (арх. Л.М.Наппельбаум, 1936), институт Маркса – Энгельса – Ленина в Тбилиси (арх. А.В.Щусев, 1938), а также кинотеатр «Родина» (арх. В.П.Калмыков, 1937), Дом культуры издательства «Правда» (арх. Н.М.Молоков, 1937), жилой дом на шоссе Энтузиастов (арх. В.Б.Орлов, 1938), здание Главкомата Сухопутных войск на Фрунзенской набережной (арх. Л.В.Руднев, 1940) и павильон станции метро «Спартаковская» в Москве (ныне «Бауманская», арх. Б.М.Иофан, 1944).
[6]Это проекты павильона станции метро «Красные Ворота», дома РЖСКТ «Пищевая индустрия», гостиницы ОПТЭ в Москве, реконструкции Центрального научного исследовательского института промсооружений, а также конференц-зала Коммунистического университета им. Свердлова.
[7]Лестница Гранд-Пале на выставке в Париже (арх. Ш.Летросне, 1925), здание «Дейли телеграф» в Лондоне (арх. Т.Тайт, 1927) и Медицинский университет Бирмингема (1938), здание парламента в Хельсинки (арх. Ю.С.Сирен, 1926), постройки В.Крайса - Музей изобразительных искусств в Дюссельдорфе (1925) и Музей гигиены в Дрездене (1927), а также предложения Дж.Ваго для Женевы – конкурсный проект здания Лиги Наций (1927), проекты библиотеки и секретариата (1928), здания Ассамблеи (1929). Прием прямоугольной рамы получил распространение и в итальянской архитектуре – это входные портики Центрального вокзала (арх. У.Стакини, 1912-1931) и Дворца юстиции (арх. М.Пьячентини, 1933) в Милане, здание почты в Палермо (арх. А.Маццони, 1928), а также постройки 1920-1930-х годов в Ашано, Бьелле, Латине, Порденоне, Равенне, Форли, Чезенатико и др.
[8]Проекты Академии коммунального хозяйства и гостиницы ОПТЭ в Москве, а также Дома Советов в Новокузнецке.
[9]Вместо окон-кессонов Голосов придумывает окна, наподобие муфты грандиозной рустованной стены.
[10]Образ римского палаццо угадывается и в построенном Голосовым общежитии института им. Свердлова (ныне корпус РГГУ), и в жилых домах осуществляемых Третьей мастерской Моссовета (рук., акад. арх. И.А.Фомин) – это дома на Арбате (1933), на Садовом кольце (1934) и Красносельской (1937).
[11]Впрочем подобные приемы встречались и в творчестве европейских мастеров, это подтверждает, например, Зоологический институт в Нанси (арх. Ж.Андре, 1932). Уточним, что идею размножить окно-кессон и решить им фасад целиком впервые предложил Дж. Ваго в конкурсных проектах на здание «Чикаго Трибюн» (1922) и Лиги Наций (1928).
[12]Достаточно сравнить угловые многоярусные колоннады дома Голосова на Садовом кольце и жилого дома завода им. Лихачёва в Москве (арх. И.Ф.Милинис, 1936).
[13] Это проекты театра в Минске, Дворца культуры в Архангельске, жилого дома Цудотранса в Москве.
[14] См.: Локтев В.И. Стиль-притворщик, стиль-полиглот: опыт теоретического осмысления выразительности Ар Деко. Искусство эпохи модернизма стиль ар деко 1910-1940-е годы. М., Пинакотека, 2009 – С. 37.
[15]Таковы проекты театра МОСПС, Центральной книжной базы КОГИЗ, жилого дома Цудотранса и реконструкции Центрального научного исследовательского института промсооружений.
[16]Это жилые дома на Яузком бульваре (1934) и Садовом кольце (1934),  здание Высшей профсоюзной школы (1938) и Академии коммунального хозяйства (1938).
[17]Неоегипетский ордер (как и в интерьере театра в Ростове-на-Дону, 1932) одновременно восходил и к самой архаической традиции, и к ее актуальному переосмыслению (ордеру в интерьере Большого театра в Берлине, арх. Х.Пельциг, 1919, не сохр.).
[18]Например, «корабельные» люкарны гробницы пекаря Еврисака возникают в доме общества «Динамо», дворе Библиотеки им. В.И.Ленина, павильоне станции метро «Чистые пруды» и интерьере станции метро «Электрозаводская».
[19]Геометризация классического декора, отказ от его канонов и поиск новой, фантазийной пластики – таким был путь не только И.А.Голосова, но и итальянских архитекторов 1920-30-х. В Италии неоманьеристская застройка эпохи ар-деко обрела в гробнице Пекаря и порта Пиа национальные истоки супрематизации, в мировом контексте редкая пластика римских памятников продемонстрировала убедительность подобной компромиссной эстетики. В 1920-30-е она  позволяла работать на стыке историзма и авангарда, и потому получила столь широкое распространение. Отечественным аналогом этой моды стали неоманьеристские детали в работах И.А.Голосова.
[20]Образ высокой циркульной арки (решающей угол в жилом доме на Яузском бульваре, как и в дореволюционном доме И.С.Кузнецова) использовался Голосовым в 1930-е годы в нескольких проектах. Предлагаемый в Доме ТАСС, доме РЖСКТ Наркомата иностранных дел и внешней торговли и гостинице ОПТЭ в Москве, а также во Дворце культуры в Архангельске и гостинице в Новокузнецке, он был осуществлен в грандиозном жилом квартале  Нижнего Новгорода (1936).
[21]Показательным примером этого стал жилой дом Наркомтяжпрома на Садовом кольце (арх. Д.Д.Булгаков, 1935).
[22]В Ленинграде балкон дома Н.П.Семенова используют Е.А.Левинсон (в жилом доме на Карповке, 1931-1934 и Доме культуры Ленсовета, 1931-1938), В.О.Мунц (в жилом доме на ул. Льва Толстого, 1934), А.А.Оль (в жилом доме на ул. Ткачей, 1936), а также Д.Д.Булгаков (в доме на Садовом кольце в Москве, 1935).
[23]Это относится также к проекту Ваго на конкурсе «Чикаго Трибюн» (1922), работам Перре – проектам Дворца Советов в Москве (1932), здания Трокадеро в Париже (1933) и его парижским постройкам рубежа 1920-1930-х годов. В основном влияние Перре сказалось на работах мастерской Голосова.
[24]В середине 1930-х Голосов выполняет целую череду прекрасных, сильных проектов – это проект Дворца Советов (1932), театра МОСПС (1932), театра в Минске (1934), Дома книги (1934), Дома ТАСС (1934), московского Аэропорта (1938). Под руководством Голосова архитекторы Четвертой мастерской Моссовета в те же годы создали проекты - Центральной книжной базы КОГИЗа (арх. П.Антонов, А.Журавлев, М.Хомутов), гостиницы ОПТЭ в Москве (арх. Д.Д.Булгаков), домов РЖСКТ «Пищевая индустрия» и РЖСКТ Наркомата иностранных дел и внешней торговли в Москве (арх. И.Л.Маркузе), жилого дома Цудотранса, Дворца культуры в Архангельске, а также гостиницы и Дома Советов в Сталинске (арх. В.М.Кусаков, А.Т.Капустина), реконструкции Центрального научного исследовательского института промсооружений (арх. Г.К.Яковлев), административного корпуса завода «Радиоприбор» (арх. С.А.Козлов, А.С.Алимов), конференц-зала Коммунистического университета им. Свердлова (арх. К.И.Джус).
Илл 1. У.Стакини, Центральный вокзал в Милане, 1912-30. © П.Захаров
Илл. 2. Проект Академии коммунального хозяйства, И.А.Голосов, 1934. ©
Илл. 3. Проект Дворца Советов, И.А.Голосов, 1932. ©
Илл. 4. Проект здания Ассамблеи Лиги Наций в Женеве, Дж.Ваго, 1929. ©
Илл. 5. Проект театра в Минске, И.А.Голосов, 1934. ©
Илл. 6. Жилой дом на Яузском бульваре в Москве, И.А.Голосов, 1934. © А.Д. Бархин
Илл. 7. Стандарт-оил-билдинг в Нью-Йорке, Т.Хастингс, 1921. © А.Д. Бархин
Илл. 8. Проект Дома книги, И.А.Голосов, 1934. ©
Илл. 9. Проект жилого дома Цудотранса, Четвертая мастерская Моссовета, рук. И.А.Голосов, арх. В.М.Кусаков и А.Т.Капустина. ©
Илл. 10. Доходный дом Н.П.Семенова, арх. С.Г.Гингер, 1914. © А.Д. Бархин
Илл. 11. В.Орта, Дворец изящных искусств в Брюсселе, 1922. © А.Д. Бархин
Илл. 12. И.А.Голосов, жилой дом на Садовом кольце в Москве, 1934. © А.Д. Бархин
Илл. 13. У.Стакини, Центральный вокзал в Милане, 1912-30. © П.Захаров
Илл. 14. И.П.Володихин, дом А.Е.Бурцева в Петербурге, 1912. © А.Д. Бархин
Илл. 15. Жилой дом на Яузском бульваре в Москве, И.А.Голосов, 1934. © А.Д. Бархин
Илл. 16. Строгонавские мастерские, А.В.Кузнецов, 1913. © А.Д. Бархин
Архитектор:
Андрей Бархин

15 Августа 2013

Андрей Бархин

Автор текста:

Андрей Бархин
Похожие статьи
Нейросказки
Участники воркшопа, прошедшего в рамках мероприятия SINTEZ.SPACE, создавали комикс про будущее Нижнего Новгорода. С картинками и текстами им помогали нейросети: от ChatGpt до Яндекс Балабоба. Предлагаем вашему вниманию три работы, наиболее приглянувшиеся редакции.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской Линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Вилкинсон и Мак Аслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Лучшее, худшее, новое, старое: архитектурные заметки...
«Что такое традиции архитектуры московского метро? Есть мнения, что это, с одной стороны, индивидуальность облика, с другой – репрезентативность или дворцовость, и, наконец, материалы. Наверное всё это так». Вашему вниманию – вторая серия архитектурных заметок Александра Змеула о БКЛ, посвященная его художественному оформлению, но не только.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Сколько стоил дом на Моховой?
Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Бетонный Мадрид
Новая серия фотографа Роберто Конте посвящена не самой известной исторической странице испанской архитектуры: мадридским зданиям в русле брутализма.
Реновация городской среды: исторические прецеденты
Публикуем полный текст коллективной монографии, написанной в прошедшем 2020 году сотрудниками НИИТИАГ и посвященной теме, по-прежнему актуальной как для столицы, так и для всей страны – реновации городов. Тема рассмотрена в широкой исторической и географической перспективе: от градостроительной практики Екатерины II до творчества Ричарда Роджерса в его отношении к мегаполисам. Москва, НИИТИАГ, 2021. 333 страницы.
Леонидов и Ле Корбюзье: проблема взаимного влияния
Памяти Юрия Павловича Волчка. Статья готовилась к V Хан-Магомедовским чтениям «Наследие ВХУТЕМАС и современность». В ней рассматривается проблема творческого взаимодействия Ле Корбюзье и Ивана Леонидова, раскрывающая значение творчества Леонидова и школы ВХУТЕМАСа, которую он представляет, для формирования основ формального языка архитектуры «современного движения».
Неизвестный проект Ивана Леонидова: Институт статистики,...
Публикуем исследование архитектора Петра Завадовского, обнаружившего неизвестную работу Ивана Леонидова в коллекции парижского Центра Помпиду: проект Института статистики существенно дополняет представления о творческой эволюции Леонидова.
Ключевое слово: «телеработа»
Архитекторы, профильные СМИ и вузы по всему миру реагируют на ситуацию пандемии, пытаясь обезопасить сотрудников и студентов, сохранив учебный и рабочий процесс. Говорим с руководителями нескольких московских бюро об их планах удаленной работы, а также рассказываем, как реагируют на эпидемию архитекторы мира.
Технологии и материалы
Напольные покрытия для здоровых помещений
Компания «Tarkett» – мировой лидер в производстве напольных покрытий – одной из первых перестроила свой бизнес в соответствии с зелеными стандартами и экономикой замкнутого цикла. Рассказываем о продукции Tarkett, безопасной для человека и природы
Алюминий в историческом городе
Алюминий – современный материал с большим потенциалом для реконструкции и новой архитектуры в контексте исторической застройки: он легкий, прочный, а еще умеет имитировать другие поверхности – например, более дорогую и меняющую со временем цвет медь. Предлагаем несколько удачных примеров из мировой и российской практики.
Новые тренды вентилируемых фасадов от компании SIBALUX
В рамках Art-Techno форума 2023 компания SIBALUX представила уникальную технологию цифровой печати тематических фасадов и новые цветовые решения в коллекциях METAL, BRUSH и RUSTY. А также познакомила проектировщиков с комплексным подходом в реализации объектов, который обеспечивает полное соответствие фасада – проекту.
Евгений Циулин: «Мы взяли формат легко читаемой брошюры...
Segezha Group – компания, которая не только производит CLT-панели, но и активно продвигает ценности деревянного домостроения, – выпустила несколько брошюр-руководств для инженеров и архитекторов по проектированию деревянных зданий. Беседуем с руководителем проектного направления о принципах работы с деревом, его пожароустойчивости, об уникальных проектах из дерева и первом доме под Вологдой, а также о новых проектах Segezha на Крайнем Севере.
Как на картине
Скамейка – будничный предмет, который нередко встречается на полотнах художников. На нем, бывает, сидят поэты и композиторы, но чаще обычные люди: читают книги, беседуют, надевают коньки или играют в шахматы. Мы сопоставили картины с ассортиментом компании «Хоббика», нашли много сходств, а также выяснили, что жизнь на скамейках за сто лет изменилась не так уж сильно.
Микрорайон
«Новая Елизаветка»:
новая жизнь краснодарского...
Формат загородной жизни сегодня востребован как никогда раньше. Проект «Новая Елизаветка» от ГК «ИНСИТИ» в Прикубанском округе Краснодара – это полноценный микрорайон столицы Кубани, в котором сочетаются преимущества жизни в городе и за городом.
Cтудия дизайна Dulux: жизнь в новом цвете
Цвет в архитектуре имеет значение. И, выбирая цвета, архитекторы прежде всего думают об эстетике, но, когда дело доходит до выбора краски для конкретных задач, то тут необходимо подумать и о практической стороне дела – защите материала, влагостойкости, истираемости. Cтудия дизайна Dulux была создана специально для профессионалов – дизайнеров и архитекторов, чтобы помочь им сделать правильный выбор.
Проба на вечность: в Екатеринбурге возвели мемориал...
32 тонны атмосферостойкой стали Forcera производства «Северстали» были использованы для монументальной стелы «Город трудовой доблести», торжественно открытой в центре Екатеринбурга в рамках III Всероссийского форума городов трудовой доблести «Рубежи победы»
15 лет «МасТТех»: итоги и перспективы
Сегодня системы Masttech известны среди ведущих девелоперов России. Компания активно сотрудничает с архитектурными мастерскими и проектными институтами: «СПИЧ», «Атриум», «Олимпроект», «ТПО Резерв», «Моспроект» и другими, а все системы остекления Masttech сертифицированы и прошли испытания в НИИСФ РААСН
Ресторан MUME – китайская слива расцвела
в «Башне...
Муме, или мейхуа, – это дикая китайская слива, цветение которой с древних времен художники запечатлевали на гравюрах, а поэты – в хокку. Сегодня на одном из верхних этажей «Башни Федерации» в Москве-Сити можно найти еще одно произведение искусства, которое создано в честь этого прекрасного явления, – ресторан китайской кухни MUME.
INFINITY SYSTEM
Световая система с механическим (запатентованным) немагнитным фиксатором светильника в треке, позволяет устанавливать новые светильники в будущем, в отличие от других систем, для которых невозможно обновить светильники через несколько лет.
Облицовочный кирпич BRAER: новые реалии помогают совершенствоваться
Следуя за трендом на фасады из темного кирпича, компания BRAER – один из ведущих отечественных производителей кирпича и тротуарной плитки – в этом году выпустила новые коллекции кирпича и обновила уже завоевавшие популярность серии, представив в них модели темных оттенков.
Блеск металла
Декор из металла популярен в интерьерном дизайне благодаря уникальному сочетанию цвета, идеальной поверхности и тактильных ощущений. Рассказываем о продукции Homapal, ведущего мирового производителя металлизированных HPL пластиков
Эстетика порождает этику
От восприятия человека, не обладающего специальными познаниями в области строительства и ремонта, могут быть скрыты определяющее детали интерьера, но общее эстетическое восприятие позволит различить шаблонный проект от оригинального.
Малые, но большие
К малым архитектурным формам относятся в том числе достаточно крупные объекты: беседки, перголы, въездные знаки и контейнерные площадки – без них сложно представить современный парк или двор жилого комплекса. В ассортименте компании «Хоббика» представлено большое разнообразие крупноформатных МАФ, предлагаем краткий обзор-навигатор.
Стоит ли экономить на фасадном материале?
Почему практика удешевления фасадного материала в процессе стройки приводит к перерасходу бюджета, какие контраргументы в споре с заказчиком может привести архитектор, и на чем реально можно сэкономить в отношении фасадов, рассказывает исполнительный директор компании «КИРИЛЛ» Дмитрий Самылин.
Микрорайон «Любимово» в Краснодаре: город в городе
Микрорайон «Любимово» в Краснодаре от компании «ИНСИТИ» стал первым опытом проектирования и строительства отдельного микрорайона с развитой инфраструктурой – социальной и транспортной, не только для столицы Кубани, но и для всего юга России.
Сталь Forcera: благородная патина
Атмосферостойкая сталь – одновременно изысканный и брутальный материал, моментально превращающий объект в иконическое здание-скульптуру. Компания «Северсталь» представляет видеокейс уникального спорткомплекса в ЖК Veren Village, где использовалась атмосферостойкая сталь Forcera
Сейчас на главной
Шестиглавый
В Новосибирске объявлены результаты архитектурного рейтинга «Золотая капитель», одной из старейших постсоветских премий. Ее особенность, чтобы не сказать уникальность для российского контекста – в том, что на последнем этапе судейства проекты презентуют и обсуждают. Что довольно увлекательно. Делимся впечатлениями и показываем, кто победил.
Геотектонические структуры
Штаб-квартира нефтегазовой компании Eni под Миланом по проекту Morphosis вдохновлена геологическими формациями, которые обеспечивают ее существование.
Согретый камень
Жилой комплекс в Зеленогорске архитектурное бюро «Маяк» интерпретирует как россыпь камней. Нестандартный абрис пятиугольных в плане домов не только помог с образной частью проекта, но и во многом облегчил работу с плотностью застройки и инсоляцией квартир.
Антихрупкость
SA lab и Gonzo:Research&Art создали для Первой архитектурной биеннале в метавселенной Fragile Pavilion. Объект демонстрирует возможности архитектуры в цифровом мире и представляет коллекцию звуков и историй, которые необходимо взять с собой из прошлого в будущее.
Четвертая четверть
Бюро Benthem Crouwel Architects и OVA выиграли конкурс на последний незастроенный сектор вокруг площади Победы (Витезне Намнести) в Праге.
Галерея для курьера
Что думают профессионалы об интерьерах мест общего пользования в современных жилых комплексах? Вместе с выпускниками Geometrium School мы рассмотрели пять проектов: от ар-деко во всем его блеске до сдержанного северного минимализма.
Уэс Андерсон в Волынщино
Студенты Британской высшей школы дизайна разработали под руководством Елены Бабкиной и Полины Лонтани эскизный проект интерьера спа-отеля в усадьбе Василия Долгорукова-Крымского в деревне Волынщино. В основе концепции – цвет как средство терапии и эстетика фильмов Уэса Андерсона.
Бамбуковый листопад
В китайском уезде Аньцзи началось строительство масштабного Центра культуры и искусства по проекту бюро MAD. Его архитектура отражает специфику уезда, славящегося бамбуковыми рощами и плантациями белого чая.
На все времена
Модульная технология, соединенная с конструктивом из клееной древесины, позволяет бюро Rhizome создавать гостиницы, которые быстро возводятся, нравятся посетителям и получают высокие отценки от архитектурного сообщества: на прошлой неделе новый отель «Времена года. Игора» взял сразу три премии. Рассказываем об этом проекте подробнее.
Все наоборот
Мало премий вместо многих, вручение в первый день а не в последний, проекции вместо планшетов, деревья внутри, а объекты на улице – обновление фестиваля Архитектон пошло, как будто бы, по надежному пути переворачивания всех традиций профессионального цеха – ну или хотя бы тех, что подвернулись под руку. Придраться, конечно же, есть к чему, но ощущение свежее и импровизационное. Так, чего доброго, и Москву начнут учить. Мы рассказывали об элементах фестиваля частями в телеграме, теперь рассматриваем все целиком.
«Собор спорта»
В Бордо завершено строительство спортивного центра UCPA по проекту бюро NP2F. Это сооружение предлагает горожанам компромиссный вариант между занятиями спортом в помещении и на открытом воздухе.
Архивуд-14: строить мосты
В этом сезоне жюри не стало присуждать гран-при: судя по тому, что в шорт-лист попало несколько работ, не успевших добраться до премии в предыдущие годы, а лучшим домом признали бесспорно прекрасную, но серийную модель, – «урожай» построек из дерева в 2023 был не слишком обильным. Зато среди финалистов много необычных типологий и свою долю признания получили проекты реставрации и ревитализации. Знакомим со всеми финалистами.
Торжество хорошего вкуса
Объявлены финалисты Премии Стерлинга-2023, главной архитектурной награды Великобритании. Несмотря на социальную нагрузку и различие в функции, все здания объединяет эстетическая выверенность.
Катарсис в Инчхоне
Шесть рукопожатий доведут до Кореи: заявка бюро Klauzura дошла до финала конкурса на концепцию музейного парка в Инчхоне, не в последнюю очередь – благодаря тому, что удалось найти местного архитектора, участие которого по условиям было необходимо.
Китайская симфония
Строительство китайского центра «Парк Хуамин» стало долгой историей, которая завершилась относительно недавно. Здание соседствует с традиционным китайским садом, но оно очень современно, лаконично и технологично, а простые по форме, но эффектные белые ламели обещают когда-нибудь включиться как медиафасад. А еще этот комплекс по-настоящему многофункционален, в его объеме увязаны разные типы жилых помещений, офисы, большой фитнес, конференц-залы и рестораны. В нем можно с комфортом проводить международные форумы, выходя наружу только для того, чтобы прогуляться. Рассматриваем подробно.
Новое сердце
Архитекторы UNStudio выиграли конкурс на проект жилой и офисной башен в Дюссельдорфе, дополненных общественным центром.
Лиственница с елкой
Микродом для семьи архитектора Кати Сванидзе с видом на луг и лес, незапланированной елкой на террасе, а также артефактами, добытыми в Переславле-Залесском.
Ансамбль индивидуальностей
Стартовало строительство первой очереди многофункционального комплекса INDY Towers на улице Куусинена по проекту архитектурного бюро «Остоженка». Проект открывает новые ракурсы сходства между колонной и небоскребом, изучаем нюансы и переклички.
Семь видений
Студия дизайна Елены Крыловой, которая работала над пространствами Mriya Resort&spa, оформила интерьеры пятизвездочного отеля, расположенного в границах старых кварталов Еревана. Национальный колорит авторы объединяют с современными технологиями: в атриуме, например, проходят цирковые и театральные представления.
Красный камень
Фасад коворкинга в индийском городе Пуна закрыт ящиками с растениями, выполненными из местного охристо-красного песчаника. Авторы проекта – PMA madhushala.
Башня-петля
У пролива Дарданеллы-Чанаккале в Турции открылась для публики телебашня по проекту бюро IND [Inter.National.Design] и Powerhouse Company. Она задумана не только как техническое, но и как общественное сооружение.
Море, дюны, кортен
Мария Яско спроектировала для комплекса Nordic Spa, одной из самых популярных туристических локаций Калининградской области, винную гостиную. Новый объект развивает стилистику, заданную предыдущими авторами, а также привносит новые веяния: прежде всего, монооболочку из кортеновской стали.
Кофе в консерватории
Команда архитекторов переосмыслила кафе в Екатеринбурге с двадцатилетней историей, которое работает в одном из самых старых зданий города. Сводчатые залы дополнила винтажная мебель, мозаичное панно из колотой плитки, а также более продуманные посадочные места.
Дом для дизайна
Новый интерьер и экспозиция Музея прикладных искусств в Брно созданы силами лучших чешских дизайнеров, причем только из местных материалов.
Дом с головокружением
Студия ELASTICOFarm реконструировала для молодого шеф-повара дом 1970-х годов в пригороде Турина Камбьяно. Свой проект архитекторы назвали «Дыра с домом вокруг».
Фонтанная площадь в Пущино
Сегодняшние проекты благоустройства нередко затрагивают исторические районы городов, внося ноту современности в традиционную застройку. Недавно открытая Фонтанная площадь в подмосковном Пущино, научном центре, или как сейчас принято говорить наукограде, – пример возрождения городских традиций через архитектуру в чисто модернистской среде