Андрей Бархин

Автор текста:
Андрей Бархин

Работы И.А. Голосова 1930-х и советская версия ар-деко

Доклад представлен 1 июля 2012 на конференции "Вопросы всеобщей истории архитектуры" НИИТИАГ РААСН.

Архитектор:
Андрей Бархин
0 Стилевая структура советской архитектуры 1930-х годов была лишена художественного единообразия и терминологический аппарат в ее описании еще находится в стадии становления. Однако некоторые отечественные исследователи готовы обозначить в качестве второго после неоклассики направления стиля 1930-х – советскую версию ар-деко, подчеркивая близость художественных проявлений в СССР и за рубежом[1].  Параллельное развитие течений ар-деко и неоклассики наблюдалось в эпоху 1920-1930-х годов и в СССР, и в США, и в Италии[2].

Премирование на конкурсе проектов Дворца Советов неоклассики И.В.Жолтовского и ар-деко Б.М.Иофана выявило стилевую двойственность архитектуры 1930-х, «освоение классического наследия» шло параллельно с активным обращением к зарубежному опыту[3].  Интерес советских архитекторов и заказчиков к развитию мировой архитектурной моды (и, в первую очередь, к ар-деко США) в 1932 году был подтвержден на конкурсе Дворца Советов премированием проекта Г.Гамильтона, выполненного в ребристом стиле. В 1933 году таким (то есть близком к работам Х.Пельцига,  Э.Сааринена) начинают проектировать Дворец Советов, с 1934 года в Минске возводится театр по проекту И.Г.Лангбарда. В центре Москвы новый стиль будет реализован А.Я.Лангманом в архитектуре самых ответственных зданий – дома Совета Труда и Обороны (напоминающего здание почты в Чикаго, 1932) и корпуса НКВД (1934).
 
Ар-деко не был монолитным стилем, во многих странах в 1920-1930-е годы наблюдалось веерообразное развитие течений на компромиссе историзма и авангарда. И.А.Голосов выбирает для Дворца Советов образ римского мавзолея Цецилии Метеллы,  однако после конкурса он избегает исторических прообразов и создает некий новый стиль – декоративный и монументальный.  Лишенные связи с историческими образцами, работы руководимой И.А.Голосовым Четвертой мастерской Моссовета, выделялись в стилевой картине 1930-х и наравне с работами Б.М.Иофана и Д.Ф.Фридмана составили основу советской версии ар-деко.

Изменение архитектурной формы, определенное по итогам конкурса на Дворец Советов как «освоение классического наследия», до середины 1930-х шло в русле относительно свободного поиска новой декоративности. Так, значительную стилевую трансформацию на рубеже 1920-1930-х годов претерпел мотив прямоугольной рамы (достаточно сравнить рамы театра в Ростове-на-Дону с проектом Дворца Советов В.А.Щуко)[4].  Используемый теперь как плоский портал, этот прием комбинировался с иными элементами фасадного декора – кессонами (например, кинотеатр «Родина» В.П.Калмыкова, 1937),  упрощенным ордером (при чем Дом культуры издательства «Правда» в Москве, арх. Н.М.Молоков, 1937, вторит почте в Палермо, арх. А.Маццони, 1928)  и ребрами ар-деко (например, работы Д.Н.Чечулина,  А.Н.Душкина)[5]. Прием прямоугольной рамы, предлагавшийся в пяти проектах своей мастерской, Голосов сможет осуществить этот мотив лишь в здании Академии коммунального хозяйства[6]. Впрочем, сформированный под влиянием общехудожественного поворота к геометризации, он встречался и в практике европейских мастеров[7]. Образ грандиозного входного портика вокзала в Милане (арх. У.Стаккини, 1912-1931), состоящего из спаренных колонн и вытянутых прямоугольных рам, попадет в три работы Голосова 1930-х годов[8]. [илл. 1, 2] Превращение классической арки в прямоугольную раму в СССР было очевидным воплощением новой, пролетарской эстетики (символом которой стал ансамбль Госпрома в Харькове). Однако использование этого приема за рубежом (до и помимо развития советской архитектуры, как например, в вокзале в Милане) свидетельствует об аполитичности стилевых приемов 1920-1930-х годов.

Начиная с конкурса на Дворец Советов, устойчивым мотивом советской архитектуры становится образ полностью кессонированного, рустованного объема (например, Наркомат обороны Л.В.Руднева, 1933),  таким Голосов мыслит свой Дворец Советов, жилой дом на Яузском бульваре[9]. [илл. 3] Предельным воплощением этой идеи стало здание Военной Академии им. М.В.Фрунзе, уже далекое от камерного масштаба и композиционного строя ренессансного палаццо Массими[10]. Используя мотив окна-кессона, впервые появившийся в работах О.Перре (а в 1930-е попавший и в проекты Е.А.Левинсона) и Дж.Ваго, Руднев придал ему невероятную монументальность, с отчетливо тоталитарным оттенком[11]. В этом состоит его отличие от шедевра Фомина – проекта НКТП (1934),  обращенного к архитектурной утопии Э.Л.Булле и бетонной гигантомании Древнего Рима. Геометризация декора, использование рам и кессонов получили в советской архитектуре наиболее массовое, разнообразное и масштабное воплощение. И именно в перемножении гипертрофированной классической образности и пластических новаций 1910-х годов и состоял тогда один из секретов отечественной архитектуры. Однако Руднев и Голосов,  отказавшись от классических реминисценций, предпочитали теперь свободу фасадных композиций.
 
Стиль Голосова был далек от классической традиции (вдохновлявшей И.В.Жолтовского, И.А.Фомина, Н.А.Троцкого), но еще большая дистанция его стиль отделяла от авангардной эстетики[12]. В 1930-е годы Голосов стал создавать симметричные образы, покрытые классическим рустом,  и, как и Ваго, придавать силуэтам зданий мавзолеообразную уступчатость.  На смену стеклянной эфемерности 1920-х годов (или даже пространственной раскрепощенности как в постройках В.Н.Симбирцева и И.Г.Лангбарда) пришла лишенная дробности мощь,  и окна фасадов лишь подчеркивали буллеанский образ монолита[13].  [илл. 4, 5] Такая монументальность, синкретичность образа была близка ар-деко, как стилю, по мысли В.И. Локтева, визуально исключавшему существование внутреннего пространства[14].

Сущностным отличием стиля Голосова от произведений еще проникнутых духом авангарда стала его декоративность. Работы Голосова 1930-х годов выделялись активным формотворчеством, подвергающим ревизии и рисунок деталей, и силуэт, общие пропорции здания. Используя барельефы, отчетливый атрибут ар-деко (как и в работах Н.В.Владимирова, В.А.Щуко), мастер размещает их по новым фасадным схемам (лишенным неоампирного звучания)[15]. И именно синтез искусств, ставший маркерным признаком мировой архитектуры 1920-1930-х годов, встраивает значительную часть советской (и итальянской) архитектуры межвоенного времени в стилевое поле ар-деко.  Созданные вне классической традиции, но полные изысканных деталей, работы Голосова и Левинсона 1930-х годов стали шедеврами советской версии ар-деко.

Поиск новых пластических решений, альтернативных классическому ордеру, в эпоху ар-деко был экспериментом, нередко обращенным к архаическому искусству.  Так в работах Голосова и Фридмана на смену классическому карнизу приходит неоегипетский карниз-выкружка (впервые реализованный еще в московском доме А.М.Михайлова, арх. А.Э.Эрихсон, 1903).  Голосов строит четыре здания с такой деталью (подобным карнизом завершен и Наркомат обороны Руднева)[16].  [илл. 6] Фридман использует карнизы-выкружки в жилых домах Метростроя (1934), сочетая их с ребристым фасадом.  И в этом он стилистически близок к шедевру лондонского ар-деко – зданию Адалаида-хаус (арх. Т.Тайт, 1924). Капитель московской электроподстанции метро (арх. Д.Ф.Фридман, 1935) воспроизводила форму электроизолятора и одновременно напоминала о цветках папируса древнеегипетских храмов[17]. Такова была двойственность новаций ар-деко[18].
 
Неоархаическая монументальность образа, обильное использование барельефов и неоегипетского карниза-выкружки, а также фантазийный декоративизм, развивающий новации 1910-х – всем этим отличались работы Голосова 1930-х годов.  И именно сопоставление с зарубежной архитектурой позволяет оценить геометризм стиля мастера, особенность его пластического эксперимента[19]. Так, проект Дома книги (1934) неожиданно завершился мотивом Галикарнасского мавзолея (и в этом он близок композициям неоклассических высотных зданий США, например, Стандарт-оил-билдинг в Нью-Йорке, 1921 и Метрополитен-тауэр в Чикаго, 1923). [илл. 7, 8] Однако каким образом Голосов трансформировал бы классические формы, какими были бы его фантазийно-геометризованные детали, нам остается только предполагать. Ни Дом книги, ни Дом ТАСС – проекты, великолепно проявившие стиль мастера 1930-х – не были осуществлены.

Знаковые пластические приемы 1930-х годов, альтернативные классическим (кессоны, ордер без баз и капителей), возникают еще до Первой мировой войны, достаточно упомянуть шедевр О.Перре – театр на Елисейских Полях (1913). Преемственность стиля межвоенной эпохи в отношении новаций 1910-х очевидна и на примере особой ортогональности фасадов. Так эстетика ортогональной сетки окон (как и в проекте гостиницы «Москва» О.Стапрана и Л.Савельева, 1931), фактически не была открытием конструктивизма и восходила к архитектуре Чикагской школы.  Потенциал к решению задач межвоенного времени ощутим и в московской архитектуре 1900-10-х  (особенно в застройке Китай-города, где ортогональность 1910-х непосредственно попадает в стиль Голосова 1930-х, например, в его проекты домов Цудотранса,  Теплобетона). [илл. 9] Фасад Делового двора у Варварских ворот (1911) остро сопоставляет классический ордер и прямоугольную сетку окон – учась у И.С.Кузнецова, Голосов мог воспринять эту эстетику из первых рук (даже повторяя композицию арки на углу)[20]. Однако в 1930-е годы портики, барельефные фризы и колоннадные пояса – все это вовлекалось Голосовым в орнаментальное (то есть близкое ар-деко) распределение фасадных элементов и формировало композиционную альтернативу неоклассике[21].

В 1932 году резкая смена пластического языка обратила внимание архитекторов на дореволюционный и зарубежный опыт. Например, каннелированный балкон дома Н.П.Семенова, арх. С.Г.Гингер, 1914, попадает в 1930-е на фасады пяти зданий[22].  [илл. 10] Развивая эстетику О.Перре и Дж.Ваго (в первую очередь, их предложения для здания Лиги Наций в Женеве, 1928), Голосов, безусловно, привносил в нее нечто свое[23]. Особенно талант мастера проявился в рисунке кронштейнов дома на Садовом кольце (1934), капителей малого ордера дома на Яузском бульваре (1934). Созданные в эстетике «заготовки, хранящей в себе деталь», то есть кубистского обобщения формы, они были близки пластике Дворца изящных искусств в Брюсселе (арх. В.Орта, 1922). [илл. 11, 12] Однако первые примеры подобной супрематизации декора возникают еще в архитектуре 1900-10-х. годов (вокзал в Милане, 1912-1931, дом А.Е.Бурцева арх. И.П.Володихин, 1912). [илл. 13, 14] Так в доме Московского купеческого общества ордер с капителью-шайбой увенчан арочной нишей,  корпус Строгановского училища (1913) решен А.В.Кузнецовым кессонами и фантазийными геометризованными капителями.  В предрекающем ар-деко стиле был выполнен и возводимый под руководством И.И.Рерберга фасад дома Северного страхового общества (1909), в создании которого принимал участие молодой И.А.Голосов. Новаторский ордер здания завершается квадратной нишей со скульптурой.

Первое предчувствие и осмысление открытий кубизма, супрематизма возникало еще до революции (и развития конструктивизма), знаковые сооружения 1920-х не имели таких упрощенных деталей (какие появятся у Голосова в 1930-е годы). В творчестве Ф.Л.Райта тенденции, формировавшие впоследствии авангард и ар-деко, появились в одном произведении, шедевре протоардеко – церкви Юнити темпл (1906) в Чикаго.  С этого момента пуристский и декоративный элементы архитектуры стали все сильнее расходиться. Геометризация декора в работах Райта 1900-х (а на рубеже 1910-20-х и в архитектуре амстердамской школы) и сформировала основу стиля ар-деко, фантазийного и/или обращенного к исторической традиции.

Отказавшись от канонических баз и капителей, мастера 1930-х годов обратились к доклассическому, архаическому опыту и новациям Й.Хоффмана, Г.Тессенова, П.Беренса, О.Перре.  Однако идея супрематизации и гипертрофии декора не получит в 1930-е массового распространения. Исключением стали детали Голосова, фантазийная пластика его построек уникальна. Зародившись еще в 1910-е годы, стиль ар-деко, обращенный к опыту кубизма и архаики, в 1920-1930-е выступил в качестве декоративной и композиционной альтернативы неоклассике.

Стиль Голосова находился вне рамок «освоения классического наследия», и потому ордер в его проектах мыслился и воспринимался двояко. Он был особым компромиссом традиционных решений и новаций ар-деко (ребер и лопаток 1920-х, ордера протоардеко 1910-х и фантазийно-геометризованных деталей). В Москве он осуществлен в двух постройках мастера – Высшей профсоюзной школе (1938) и Академии коммунального хозяйства (1938). В этой интенсивной, мощной эстетике Голосов и сотрудники его мастерской в середине 1930-х годов выполнили около 20 проектов[24]. Так И.А.Голосов стремился вернуться к предыдущей стадии стилевого развития, работать на основе меры декоративности и аскезы, искомой европейскими мастерами 1910-х годов, и, тем самым, продолжить эксперимент московской дореволюционной архитектуры, начатый поколением Ф.О.Шехтеля, И.И.Рерберга, А.В.Кузнецова. [илл. 15, 16]



[1] См. Азизян И.А. Ар деко: диалог, компромисс, синтез. // Искусство эпохи модернизма. Стиль ар-деко. 1910-1940. М.:Пинакотека. 2009.,
Боков А.В. Про ар-деко. // Проект Россия. – 2001. -  №19,
Казусь И.А. Отечественные конкурсы 1920-1930-х годов – индикация стиля. // Архитектура сталинской эпохи: Опыт исторического осмысления. М.: КомКнига, 2010.,
Малинина Т.Г. Формула стиля. Ар Деко: истоки, региональные варианты, особенности эволюции. – М.: Пинакотека, 2005.,
Нащокина М.В., Хайт В.Л. «Ар-деко: генезис и традиция» // Об архитектуре, её истории и проблемах. Сборник научных статей – М.: Едиториал УРСС, 2003..
[2] В США эпоха ар-деко представлена соперничеством нескольких течений, декоративных и аскетичных, ретроспективных и новаторских. Это позволяет понимать термин «ар-деко» расширительно, анализируя на его основе все наследие 1920-1930-х годов, удаленное от идеалов историзма (неоклассики) и авангарда (конструктивизма).
[3]Так строительство Дома Совета Труда и Обороны (1934) будет начато в непосредственной близости от только что возведенного неопалладианского дома на Моховой И.В.Жолтовского (1932-1934).
[4]Начатый С.С.Серафимовым еще в 1926 году ансамбль харьковского Госпрома был совершенно лишен пластики, однако симметрия его объемов (предлагаемая и другими участниами конкурса) уже отчетливо отразила интерес власти к монументализму.
[5]Об этом свидетельствовали Дом культуры Промкооперации (арх. Е.А.Левинсон, 1931-1938), кинотеатр «Гигант» (арх. А.И.Гегелло, 1934), жилой дом специалистов (арх. В.О.Мунц, 1934) и кинотеатр «Москва» (арх. Л.М.Хидекель, 1936) в Ленинграде, универмаг в Нижнем Новгороде (арх. Л.М.Наппельбаум, 1936), институт Маркса – Энгельса – Ленина в Тбилиси (арх. А.В.Щусев, 1938), а также кинотеатр «Родина» (арх. В.П.Калмыков, 1937), Дом культуры издательства «Правда» (арх. Н.М.Молоков, 1937), жилой дом на шоссе Энтузиастов (арх. В.Б.Орлов, 1938), здание Главкомата Сухопутных войск на Фрунзенской набережной (арх. Л.В.Руднев, 1940) и павильон станции метро «Спартаковская» в Москве (ныне «Бауманская», арх. Б.М.Иофан, 1944).
[6]Это проекты павильона станции метро «Красные Ворота», дома РЖСКТ «Пищевая индустрия», гостиницы ОПТЭ в Москве, реконструкции Центрального научного исследовательского института промсооружений, а также конференц-зала Коммунистического университета им. Свердлова.
[7]Лестница Гранд-Пале на выставке в Париже (арх. Ш.Летросне, 1925), здание «Дейли телеграф» в Лондоне (арх. Т.Тайт, 1927) и Медицинский университет Бирмингема (1938), здание парламента в Хельсинки (арх. Ю.С.Сирен, 1926), постройки В.Крайса - Музей изобразительных искусств в Дюссельдорфе (1925) и Музей гигиены в Дрездене (1927), а также предложения Дж.Ваго для Женевы – конкурсный проект здания Лиги Наций (1927), проекты библиотеки и секретариата (1928), здания Ассамблеи (1929). Прием прямоугольной рамы получил распространение и в итальянской архитектуре – это входные портики Центрального вокзала (арх. У.Стакини, 1912-1931) и Дворца юстиции (арх. М.Пьячентини, 1933) в Милане, здание почты в Палермо (арх. А.Маццони, 1928), а также постройки 1920-1930-х годов в Ашано, Бьелле, Латине, Порденоне, Равенне, Форли, Чезенатико и др.
[8]Проекты Академии коммунального хозяйства и гостиницы ОПТЭ в Москве, а также Дома Советов в Новокузнецке.
[9]Вместо окон-кессонов Голосов придумывает окна, наподобие муфты грандиозной рустованной стены.
[10]Образ римского палаццо угадывается и в построенном Голосовым общежитии института им. Свердлова (ныне корпус РГГУ), и в жилых домах осуществляемых Третьей мастерской Моссовета (рук., акад. арх. И.А.Фомин) – это дома на Арбате (1933), на Садовом кольце (1934) и Красносельской (1937).
[11]Впрочем подобные приемы встречались и в творчестве европейских мастеров, это подтверждает, например, Зоологический институт в Нанси (арх. Ж.Андре, 1932). Уточним, что идею размножить окно-кессон и решить им фасад целиком впервые предложил Дж. Ваго в конкурсных проектах на здание «Чикаго Трибюн» (1922) и Лиги Наций (1928).
[12]Достаточно сравнить угловые многоярусные колоннады дома Голосова на Садовом кольце и жилого дома завода им. Лихачёва в Москве (арх. И.Ф.Милинис, 1936).
[13] Это проекты театра в Минске, Дворца культуры в Архангельске, жилого дома Цудотранса в Москве.
[14] См.: Локтев В.И. Стиль-притворщик, стиль-полиглот: опыт теоретического осмысления выразительности Ар Деко. Искусство эпохи модернизма стиль ар деко 1910-1940-е годы. М., Пинакотека, 2009 – С. 37.
[15]Таковы проекты театра МОСПС, Центральной книжной базы КОГИЗ, жилого дома Цудотранса и реконструкции Центрального научного исследовательского института промсооружений.
[16]Это жилые дома на Яузком бульваре (1934) и Садовом кольце (1934),  здание Высшей профсоюзной школы (1938) и Академии коммунального хозяйства (1938).
[17]Неоегипетский ордер (как и в интерьере театра в Ростове-на-Дону, 1932) одновременно восходил и к самой архаической традиции, и к ее актуальному переосмыслению (ордеру в интерьере Большого театра в Берлине, арх. Х.Пельциг, 1919, не сохр.).
[18]Например, «корабельные» люкарны гробницы пекаря Еврисака возникают в доме общества «Динамо», дворе Библиотеки им. В.И.Ленина, павильоне станции метро «Чистые пруды» и интерьере станции метро «Электрозаводская».
[19]Геометризация классического декора, отказ от его канонов и поиск новой, фантазийной пластики – таким был путь не только И.А.Голосова, но и итальянских архитекторов 1920-30-х. В Италии неоманьеристская застройка эпохи ар-деко обрела в гробнице Пекаря и порта Пиа национальные истоки супрематизации, в мировом контексте редкая пластика римских памятников продемонстрировала убедительность подобной компромиссной эстетики. В 1920-30-е она  позволяла работать на стыке историзма и авангарда, и потому получила столь широкое распространение. Отечественным аналогом этой моды стали неоманьеристские детали в работах И.А.Голосова.
[20]Образ высокой циркульной арки (решающей угол в жилом доме на Яузском бульваре, как и в дореволюционном доме И.С.Кузнецова) использовался Голосовым в 1930-е годы в нескольких проектах. Предлагаемый в Доме ТАСС, доме РЖСКТ Наркомата иностранных дел и внешней торговли и гостинице ОПТЭ в Москве, а также во Дворце культуры в Архангельске и гостинице в Новокузнецке, он был осуществлен в грандиозном жилом квартале  Нижнего Новгорода (1936).
[21]Показательным примером этого стал жилой дом Наркомтяжпрома на Садовом кольце (арх. Д.Д.Булгаков, 1935).
[22]В Ленинграде балкон дома Н.П.Семенова используют Е.А.Левинсон (в жилом доме на Карповке, 1931-1934 и Доме культуры Ленсовета, 1931-1938), В.О.Мунц (в жилом доме на ул. Льва Толстого, 1934), А.А.Оль (в жилом доме на ул. Ткачей, 1936), а также Д.Д.Булгаков (в доме на Садовом кольце в Москве, 1935).
[23]Это относится также к проекту Ваго на конкурсе «Чикаго Трибюн» (1922), работам Перре – проектам Дворца Советов в Москве (1932), здания Трокадеро в Париже (1933) и его парижским постройкам рубежа 1920-1930-х годов. В основном влияние Перре сказалось на работах мастерской Голосова.
[24]В середине 1930-х Голосов выполняет целую череду прекрасных, сильных проектов – это проект Дворца Советов (1932), театра МОСПС (1932), театра в Минске (1934), Дома книги (1934), Дома ТАСС (1934), московского Аэропорта (1938). Под руководством Голосова архитекторы Четвертой мастерской Моссовета в те же годы создали проекты - Центральной книжной базы КОГИЗа (арх. П.Антонов, А.Журавлев, М.Хомутов), гостиницы ОПТЭ в Москве (арх. Д.Д.Булгаков), домов РЖСКТ «Пищевая индустрия» и РЖСКТ Наркомата иностранных дел и внешней торговли в Москве (арх. И.Л.Маркузе), жилого дома Цудотранса, Дворца культуры в Архангельске, а также гостиницы и Дома Советов в Сталинске (арх. В.М.Кусаков, А.Т.Капустина), реконструкции Центрального научного исследовательского института промсооружений (арх. Г.К.Яковлев), административного корпуса завода «Радиоприбор» (арх. С.А.Козлов, А.С.Алимов), конференц-зала Коммунистического университета им. Свердлова (арх. К.И.Джус).
Илл 1. У.Стакини, Центральный вокзал в Милане, 1912-30. © П.Захаров
Илл. 2. Проект Академии коммунального хозяйства, И.А.Голосов, 1934. ©
Илл. 3. Проект Дворца Советов, И.А.Голосов, 1932. ©
Илл. 4. Проект здания Ассамблеи Лиги Наций в Женеве, Дж.Ваго, 1929. ©
Илл. 5. Проект театра в Минске, И.А.Голосов, 1934. ©
Илл. 6. Жилой дом на Яузском бульваре в Москве, И.А.Голосов, 1934. © А.Д. Бархин
Илл. 7. Стандарт-оил-билдинг в Нью-Йорке, Т.Хастингс, 1921. © А.Д. Бархин
Илл. 8. Проект Дома книги, И.А.Голосов, 1934. ©
Илл. 9. Проект жилого дома Цудотранса, Четвертая мастерская Моссовета, рук. И.А.Голосов, арх. В.М.Кусаков и А.Т.Капустина. ©
Илл. 10. Доходный дом Н.П.Семенова, арх. С.Г.Гингер, 1914. © А.Д. Бархин
Илл. 11. В.Орта, Дворец изящных искусств в Брюсселе, 1922. © А.Д. Бархин
Илл. 12. И.А.Голосов, жилой дом на Садовом кольце в Москве, 1934. © А.Д. Бархин
Илл. 13. У.Стакини, Центральный вокзал в Милане, 1912-30. © П.Захаров
Илл. 14. И.П.Володихин, дом А.Е.Бурцева в Петербурге, 1912. © А.Д. Бархин
Илл. 15. Жилой дом на Яузском бульваре в Москве, И.А.Голосов, 1934. © А.Д. Бархин
Илл. 16. Строгонавские мастерские, А.В.Кузнецов, 1913. © А.Д. Бархин
Архитектор:
Андрей Бархин

15 Августа 2013

Андрей Бархин

Автор текста:

Андрей Бархин
Похожие статьи
Школа ФЗУ Ленэнерго – забытый памятник ленинградского...
В преддверии вторичного решения судьбы Школы ФЗУ Ленэнерго, на месте которой может появиться жилой комплекс, – о том, что история архитектуры – это не история имени собственного, о самоценности архитектурных решений и забытой странице фабрично-заводского образования Ленинграда.
Нейросказки
Участники воркшопа, прошедшего в рамках мероприятия SINTEZ.SPACE, создавали комикс про будущее Нижнего Новгорода. С картинками и текстами им помогали нейросети: от ChatGpt до Яндекс Балабоба. Предлагаем вашему вниманию три работы, наиболее приглянувшиеся редакции.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской Линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Вилкинсон и Мак Аслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Лучшее, худшее, новое, старое: архитектурные заметки...
«Что такое традиции архитектуры московского метро? Есть мнения, что это, с одной стороны, индивидуальность облика, с другой – репрезентативность или дворцовость, и, наконец, материалы. Наверное всё это так». Вашему вниманию – вторая серия архитектурных заметок Александра Змеула о БКЛ, посвященная его художественному оформлению, но не только.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Сколько стоил дом на Моховой?
Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Бетонный Мадрид
Новая серия фотографа Роберто Конте посвящена не самой известной исторической странице испанской архитектуры: мадридским зданиям в русле брутализма.
Реновация городской среды: исторические прецеденты
Публикуем полный текст коллективной монографии, написанной в прошедшем 2020 году сотрудниками НИИТИАГ и посвященной теме, по-прежнему актуальной как для столицы, так и для всей страны – реновации городов. Тема рассмотрена в широкой исторической и географической перспективе: от градостроительной практики Екатерины II до творчества Ричарда Роджерса в его отношении к мегаполисам. Москва, НИИТИАГ, 2021. 333 страницы.
Леонидов и Ле Корбюзье: проблема взаимного влияния
Памяти Юрия Павловича Волчка. Статья готовилась к V Хан-Магомедовским чтениям «Наследие ВХУТЕМАС и современность». В ней рассматривается проблема творческого взаимодействия Ле Корбюзье и Ивана Леонидова, раскрывающая значение творчества Леонидова и школы ВХУТЕМАСа, которую он представляет, для формирования основ формального языка архитектуры «современного движения».
Неизвестный проект Ивана Леонидова: Институт статистики,...
Публикуем исследование архитектора Петра Завадовского, обнаружившего неизвестную работу Ивана Леонидова в коллекции парижского Центра Помпиду: проект Института статистики существенно дополняет представления о творческой эволюции Леонидова.
Технологии и материалы
Карусель для авиаторов
Для обновленного Парка Авиаторов в Петербурге компания «Новые горизонты» спроектировала и построила игровой комплекс «Карусель». Яркий объект с двумя ярусами маркирует главную событийную площадь парка, а детям предлагает разнообразные сценарии игры на разной высоте.
Устойчивое завтра
Названы победители Holcim Awards – премии за достижения в области устойчивой архитектуры. Показываем все проекты из «короткого списка».
Новые декоры в европейской коллекции Homapal 2022-23
Еще больше уникальных цветов и поверхностей металлизированных HPL пластиков появилось в обновленной коллекции бренда Homapal. Самые изысканные металлические текстуры сочетаются с преимуществами износостойкого и гибкого ламината.
Блестящая жизнь в деталях
В ряду металлов, которые выигрышно смотрятся как в классическом, так и в ультрасовременном интерьере, латунь занимает особое место. Неслучайно ее называют «новым золотом». На примере проектов компании HÖGER смотрим, как добиваться эффекта “латуни” и других металлов при помощи современных технологий.
Фасадная подсистема от «ОРТОСТ-ФАСАД»: надежность...
Компания «ОРТОСТ-ФАСАД» разработала и запустила собственное производство подсистемы для устройства облицовки навесных фасадов. Инновационная разработка позволяет решать проблемы, связанные со сложной геометрией фасадов и работами на высотных зданиях.
Декоративное панно из алюминиевых панелей ГК АСП...
На путевой стене станции метро «Яхромская» в Москве установили монументальное панно в честь празднования 800-летия столицы в 1947 году. Панно выполнялось из трехслойных алюминиевых панелей с сотовым заполнением от компании ГК АСП.
Зимний сценарий
Осень и зима – не повод грустить и сидеть дома.
Рассказываем, какие малые архитектурные формы делают общественные пространства теплее, уютнее и интереснее даже в самые промозглые, пасмурные или студеные дни.
Больше чем детская площадка
Компания «КБЭА» из Чебоксар переосмысливает функционал детских площадок: с их помощью наука выходит в городское пространство и становится частью социокультурного программирования территорий.
Будущее фасадной инженерии: как решить проблемы строительства...
Вместе с постоянно развивающимися технологиями строительства область фасадной инженерии также переживает значительные изменения, однако далеко не все оказались к ним готовы. Опытом делится компания Unistem, лидер на рынке фасадного консалтинга.
Ригель и двоичный код.
ИТ-парк им. Башира Рамеева
На фасадах ИТ-парка имени Башира Рамеева в Казани – облицовочные материалы преимущественно российских производителей, в том числе клинкер ригельного формата.
Философия проекта изначально подразумевала полный контакт здания с человеком – как визуальный, так и тактильный.
Краски и штукатурки Baumit: идеальное финишное покрытие
В процессе отделки дома или квартиры одним из главных вопросов является выбор финишного покрытия, ведь это решение влияет не только на внешний вид стен сегодня, но и на то, как они будут выглядеть со временем. Рассказываем о том, какие штукатурки и краски предлагает Baumit для создания идеального фасада и интерьера, которые будут радовать много лет.
Облицовочный кирпич от BRAER: размер имеет значение
Сегодня наиболее распространенными форматами кирпича являются 1НФ, 0,7 НФ и 1,4НФ. У каждого есть свои преимущества. В линейке облицовочных кирпичей BRAER есть все три, но как определиться с выбором нужного? Попробуем разобраться.
Отдых в большом городе
Простая скамейка, установленная в нужном месте, способна дарить минуты отдыха и объединять. Рассказываем, как с помощью городской мебели «Хоббика» даже в самом урбанизированном контексте можно устроить островки для полноценной релаксации.
Кто построит будущее
Детские площадки меняются вместе с городской средой и предлагают детям не только палитру сенсорных ощущений и физической активности, но и образы, заимствованные у мировой архитектуры. Один из примеров – футуристические игровые комплексы, спроектированные компанией «Новые горизонты».
Геометрия городского комфорта с Axyforma
Молодой и демократичный бренд Axyforma предлагает пересмотреть подход к благоустройству в пользу комплексных решений с лаконичными и взаимозаменяемыми элементами.
Сейчас на главной
WAF Inside 2023: туфелька Золушки
Победитель интерьерной премии Всемирного фестиваля архитектуры – микродом в Сиднее, сочетающий энергоэффективный и художественный подход: фасад облицован битым кирпичом, дом сам обеспечивает себя электричеством и комфортным микроклиматом, а каждое помещение обладает яркой харизмой. Рассказываем подробнее и показываем других финалистов.
Пресса: Место под солнцем: как архитекторы «Студии 44» находят...
Архитекторы из «Студии 44» Антон Яр-Скрябин, Евгений Новосадюк, Иван Кожин и Илья Сабанцев рассказали о новом поколении архитекторов, о проектах, которые уже сейчас формируют облик современных российских (и не только) городов, а также о том, как молодому архитектору найти свое место под солнцем.
Опыт, чувства и баланс
Бюро GAFA подготовило проект благоустройства «Дом Дау» – нового полностью жилого небоскреба в Москва-Сити. Вызовом стала компактная площадь дворов и «портрет» будущего жильца: архитекторы предлагают ему практику созерцания и замедления, обращаясь как к традиционным ландшафтным средствам, так и новым, способным удивить. Например, кинетическим скульптурам.
14+ ТОП сессий деловой программы «Казаныша»
Завтра в Казани стартует архитектурно-строительный форум. Стали разбираться в его программе и выбрали, для начала, 10 сессий, достойных внимания, для первого дня, и еще по 4 для других. Может быть, еще допишем. А пока интересующимся еще не поздно купить билеты.
WAF 2023: исцеление
Главные премии Всемирного фестиваля архитектуры взяли проекты, направленные на оздоровление окружающей среды и исправление ошибок прошлого: школа-парк в Нинбо, башня-«пробиотик» в Каире и ливневый парк на месте табачной фабрики в Бангкоке. Еще одна тенденция – условно «незападные» страны как место приложения концепций архитекторов. Самое заметное представительство в этом плане у Ирана.
Карельский лабиринт
Лабиринт-квест на территории музея «Карельский дом в Чашково» привлекает внимание посетителей и работает как продолжение экспозиции: для его создания архитекторы использовали национальные орнаменты и элементы традиционного зодчества.
Чайка серебристая
Реконструкция здания ресторана на Верхневолжской набережной в Нижнем Новгороде, по сути, окончательно утвердила название этого объекта. Даже если ресторану присвоят иное официальное наименование, все равно это – «серебристая чайка» – достаточно посмотреть на него и вспомнить историю места.
Здание D
Проект Харбинского центр дизайна на севере Китая создан архитекторами Wuxing Youxing Space Design на основе «типографского» мотива – буквы D.
Точка нового отсчета
Давно хотелось изучить пространство RuArts Foundation, созданное архитекторами ATRIUM, и наконец удалось. Оно уместное и впечатляющее, в нем интересным образом сочетаются традиции – в данном случае, галереи, и новации. Рассматриваем. А заодно вглядываемся в предисторию.
Достижение равновесия
Градсовет Петербурга рассмотрел и положительно оценил проект второй очереди ЖК «Шкиперский, 19». Решение, которое представило бюро SLOI Achitects, эксперты нашли сдержанным и соответствующим контексту.
Лепка ракурсом
Степан Липгарт внедряет на окраине Казани «схематизированное ар-деко», да еще и зеленого цвета, со стеклянистой корочкой на фасадах. Главные достоинства проекта – он тщательно выстраивает ракурсы, стремясь сформировать в непростом окружении зародыш города не только в смысле пешеходности, но и пластически. Работает с силуэтами, предлагает любопытные треугольные «горки» террас. Да и выстроен он как кристалл, по двум сеткам, ортогональной и диагональной. Что получилось, что нет, в чем особенности – читайте в тексте.
«Плавательный оперный театр»
Крытый бассейн начала 1970-х годов в Гамбурге, памятник архитектуры модернизма и одна из крупнейших оболочечных конструкций в Европе, реконструирован архитекторами gmp и конструкторами schlaich bergermann partner.
Разнообразие фасадов
Комплекс из жилья и офисов по проекту бюро ALTA в ближнем пригороде Парижа учитывает соседство маловысотной частной застройки, будущей станции метро и послевоенных многоэтажек.
Образовательный эксперимент для Севера
Бюро «Сити-Арх» продолжает работу над проектами экспериментальных государственных ДОУ: по многим параметрам им могут позавидовать частные сады и школы. На этот раз – в городе Губкинском Ямало-Ненецкого автономного округа. Будущих воспитанников ждет разнообразная образовательная и игровая среда, которая включает зимний сад, педагогов – возможности для внедрения новых практик.
Параметры комплексного развития
Рассматриваем три проекта КРТ, показанных Мособлархитектурой на Зодчестве 2023. Все они демонстрируют разные ракурсы комплексного подхода к планированию и раскрытию территорий, особенно – заброшенных промышленных, расположенных как рядом с Москвой, так и на отдалении.
Островная застройка
Градсовет Петербурга вновь рассмотрел проект застройки бывшей территории «Ленэкспо». Концепцию с восстановлением двух исторических зданий, продолжением Среднего проспекта и разностилевыми жилыми группами представила мастерская «Евгений Герасимов и партнеры».
Шумят березы
В фонде RuArts открылась выставка новых приобретений за последние 3 года: New Now. По воле куратора их объединяет тема эмоциональной рефлексии внехудожественных событий через искусство, а нам кажется, что – березовые стволы, рубленое дерево, привлекательная керамика и еще немного спирали разных Инфанте. Так или иначе, а срифмовано неплохо.
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Над Жемчужной рекой
Самый большой в мире пешеходный мост Хайсинь в Гуанчжоу стал важнейшим общественным пространством этого гигантского города.
Свято место
Смелую тему – поиск образа храма вне конфессий – кураторы Osetskaya.Salov предложили участникам спроецировать в пять разных сред, в которых может существовать человек, от метавселенных до космического корабля. Получилось 5 роликов, созданных с активным использованием нейросетей. Показываем все.
Индивидуальный подход
Только человек с осколком зеркала в глазу не представлял себя хотя бы раз на месте бездомного. Понятно, почему тема давно стала хрестоматийной. В воркшопе АБ «ГОРА» и «Ночлежки» сделана попытка взглянуть на бездомных не как на массу, а как на личностей, разных людей с разными потребностями. Получилось 5 мини-проектов, лучший – про воду.
Ансамбль Петров
Градсовет Петербурга рассмотрел и в основном одобрил проект Триумфального столпа в честь победы России в Северной войне. Его должны установить рядом с Лахта-центром. Высота сооружения – 82 метра.
Парк на острове
Рядом с Королевским оперным театром во внутренней гавани Копенгагена открылся парк по проекту бюро Cobe.
Стиль лобби
Магазин бренда Emka выделяется в галерее торгового центра Ростова-на-Дону за счет ставки на сдержанность, ритм и асимметрию: проектируя пространство, архитекторы вдохновлялись образами хороших отелей. Среди сложных решений: гранитная кассовая стойка и деревянные кессоны на потолке.
Баланс света
Воркшоп «Световая инклюзия. On/Off» интересен тем, что его итогом стала методичка – сумма рекомендаций для изменения нормативов в сторону большего комфорта для людей с особенностями, будь то колясочники, слабо видящие и слышащие или люди с особенностями психики.
Освоение степи
Современная вариация юрты, которая подойдет для цифровых кочевников: ее можно перевозить на автомобиле, воздействие на окружающую среду снижено за счет очистки бытовых вод, предусмотрен альтернативный источник электроснабжения.
Убежище
Вторым победителем программы воркшопов «Открытого города» стал проект «Убежище. Вне круга света», под кураторством основателей бюро TIArch и преподавателей КГАСУ Ильнара и Резеды Ахтямовых.