Путь Восточной Пруссии к современной архитектуре

Доклад прочитан Дмитрием Сухиным в первый день работы коллоквиума «Инстербург-Черняховск» 2 июня 2010.

Прежнюю Восточную Пруссию было принято считать территорией, свободной от искусства. Здесь рождались и отсюда уезжали, чтобы не вернуться. Но пусть даже многие Тауты, Мёринги, Кёльвицы, Мендельсоны и другие прославились не в Кёнигсберге, а в Берлине или где ещё, пусть даже Восточнопрусское общество художников существовало не в Восточной Пруссии, а в Берлине, пусть даже первая провинциальная художественная выставка состоялась всего лишь в 1916 году (тогда же появились отделения Союза архитекторов и Веркбунда; Общество архитекторов и инженеров существовало и ранее, но было обществом передвижным, так как ни в одном городе провинции не было достаточно членов для полноценного местного отделения), пусть – при всём этом позволю себе тезис: дальняя прусская провинция прусского королевства всегда была территорией Нового зодчества. Уже с 1300 года. Просто это зодчество не всегда так звалось.

Она не была источником новой архитектурной мысли, исследовательские лаборатории архитекторов стояли вовне, развитие шло рывками и нечасто привлекало внимание со стороны – но всё же провинция раз за разом получала лучшие достижения европейской архитектурной и градостроительной мысли, приручала их и сохраняла на века. Такая долговременность не раз и не два была поводом разного рода шуток: сперва высмеивали убогость вкуса, звали отрезать косы у восточнопрусских париков – затем уважительно хвалили столь давнюю верность – наконец, открывали вновь сокровищницу сохранённого в неизменности, но утраченного на «большой земле»  наследия «нового зодчества» предшествовавшего периода.

Такое открытие не было всеобщим: бытовало и экспертное мнение, что памятников архитектуры или истории в провинции вовсе нет, как нет здесь и тех, кто ими бы интересовался, одни лишь самоучки-строители. По мнению тех экспертов, это чрезвычайно облегчало бы экспорт сюда любых столичных мод и стилей. Знающие люди тем временем уже начинали ездить в Восточную Пруссию за подлинным замковым зодчеством, не искажённым позднейшим украшательством; за оригинальными поселениями Фридриха Великого и многим, многим другим…

 Последуем за ними! Пройдём путём последней волны новой архитектуры, окатившей сто лет назад Восточную Пруссию освежающим ливнем. На календаре 1914 год. В Кёльне открывается десятилетняя отчётная выставка Германского Веркбунда, полная программных манифестов; их авторы и посетители в красках представляют себе, как выставка эта определит дальнейшие пути развития архитектуры и прикладных искусств на годы вперёд… Они обманываются; выставку оборвёт разразившаяся Мировая война. В профессиональной памяти останется разве что Стеклянный павильон Таута – но ведь таких павильонов было много больше! А как же театр, образцовый цех, прирейнская деревня – неужели все они остались безо всякого смысла?

  Позволю себе гипотезу: последовавшее вскоре за неудачной выставкой небывалое по масштабам восстановление Восточной Пруссии (60 000 восстанавливаемых построек, 41 400 построек, непригодных к восстановлению) могло быть исполнено столь быстро, единодушно и разнообразно только и исключительно потому, что сотни архитекторов, поспешивших сюда со всех концов Германии отстраивать разрушенное, следовали линиям, предзаданным Веркбундом. Для подобного вовсе не обязательно было состоять в членах самого этого объединения.

Повсюду в рейхе стройки замораживались – здесь они разворачивались: где как не тут применить себя? Немногим позднее, после войны, задачи были уже совсем иными.

  Восточная Пруссия была единственной провинцией Германской империи, испытавшей на себе все тяготы оккупации и разорения – и она же была той, где меньше всего было архитекторов: как восстановить её? Пустить дело на самотёк означало погубить его: уже до войны провинция стояла на пороге (само)разрушения силами своих – тоже немногочисленных, но тем более смертоносных – ремёсленников. Примеров тому множество.

  После некоторых рассуждений принято было решение, избежавшее всех крайностей. Не было ни большого архитектурного конкурса, ни большого Управления восстановительных дел, ни коммерческого ООО «Восстановление», ни, конечно же, всевластия местного каменщика (этого последнего опасались более прочих), ни, наконец, уполномоченного гения от архитектуры – стремясь строить лучше и больше, Пруссия оставалась крепко вбитой в землю рациональной провинцией.

Последнее никоим образом не было отказом от развития многообещающих традиций! Стоит лишь сравнить позднейшие высказывания Хуго Хэринга к его поместью Гаркау (Хэринг тоже участвовал в восстановлении) с речами оберпрезидента провинции, Адольфа Макса Йоганнеса Тортиловица фон Батоки-Фибе, назначенного на должность с октября 1914 года, или его руководителя новосозданного Главного управления строительных консультаций, тайного и строительного советника Фридриха Пауля Фишера – теоретик функционализма и практик восстановления требовали и строили почти одно и то же!

 Разрушенные округа были поделены на восстановительные районы: сперва 12, затем 24 – и подчинены районным архитекторам, лично отобранным самим Фишером. Публичного объявления о вакантных должностях не было, и критерии не разглашались; нам остаётся лишь гадать. Курта Фрика, строителя Геллерау, Фишер вытребовал из действующих войск, Пауля Крухена, известного по клиникам в Бухе и, в мирное время, доцента Политехнической школы в Шарлоттенбурге, из внутренней стражи. Крухен взял с собой некоего Ганса Шаруна – быть может, Фишеру понравились рисунки молодого человека?

 Новоназначенные районные архитекторы должны были в первую очередь быть практиками, не теоретиками, брать же казённых служащих на такие должности и вовсе воспрещалось. Им вменялось в обязанность определить основные направления восстановления во вверенном им районе. Они должны были быть уверенными сметчиками, так как основной их работой было согласование восстановительных выплат по прошениям потерпевших; они должны были проверять проекты погорельцев, сравнивать их с довоенной предшественницей, исправлять, где потребно, дозволять субсидии и, наконец, вести строительный надзор – им же следовало не допускать более довоенного «каменщика-проектанта» к работам. Авторы сдаваемых на проверку чертежей особой бумагой клялись не быть никоим образом связанными с подрядчиком-исполнителем.

Сами районные архитекторы тоже не должны были проектировать – разве только на хуторах, там, куда ни один вольнонаёмный архитектор не желал идти, или если строительство велось на казённые деньги…
Вот только субсидированное восстановление повсеместно велось именно на казённые деньги!

Оттого получалось, что некоторые районные архитекторы – к примеру, Фрик, в Шталлупёнене, – свой город застраивали едва ли единовластно, и при дворе его кайзеру представляли,  с венценосцем даже спорили и из его рук ещё в январе 1918 года получали Железный крест на чёрно-белой ленте… другие же оставались в стороне. На торжественный приём в Шталлупёнене приглашали и Крухена, но его положение не предполагало Железных крестов – зато предполагало ключевую роль в осуществлении столь высоко оцененных проектов этого и многих других коллег.

Деньгами дома не восстановить, если все рабочие руки ушли на фронт: Крухен первым придумал поручить восстановление провинции тем же, кто её незадолго до того разгромил – военнопленным. Разумеется, при тщательном надзоре, вернее – назидании. В многочисленных крухенских стройбатах-лагерях, вскоре ковром покрывавших всю провинцию, надзирателей, в сущности, не было: были прорабы.
Их центром стал Шталлупёнен.

   Сотрудниками районных архитекторов стали порядка 500 прибывших вслед за ними молодых „строительных заступников": они стали той самой закваской, критической массой, которой до того столь не хватало здешним архитекторам. Неудивительно, что именно с их приездом возникает долгожданное восточнопрусское отделение Союза архитекторов (июль 1915, председатель начальник Управления охраны памятников профессор Детлеффсен). Ганс Шарун вступает в него в том же году.

 Он  и сам организовал в Инстербурге „Товарищеское объединение архитекторов, работающих в стройбатах", с библиотекой, собранием макетов и учебной литературы – его в жизнь претворить не удалось –, там же, Художественное общество (основано в 1919–1920 гг.), там же, „Первую художественную выставку" (открыта 31 августа 1919 г.), наконец, „Общество за приличную архитектуру" и прочая, и прочая.

Этим юнцам были поручены восстановительные пособия в 400 миллионов марок из личного кабинета кайзера (односемейный коттедж стоил в те годы 4–6000 марок), всем жертвам разрушений обещаны были и выплачивались компенсации, повсеместно рождались шефские объединения «Восточнопрусской помощи», наконец, министерство финансов выделило миллион на улучшение градостроительного облика городов. Оберпрезидент лично распределял их по местам, по 20 000 марок каждому (более того – только по согласованию с Берлином) – и вот уже по городам рождаются комиссии нового межевания, которые узкие, одно-двухметровые участки, не поддававшиеся новой правильной застройке, сливали с соседними и заново распределяли. Вступил в силу закон об отчуждениях в городскую казну (т.н. «закон Адикеса»); прокладка новых улиц через глубокие дворы открыло непосредственно в центре старых городов целые залежи земли под застройку.

Городские границы округлялись, и подчас даже прикрывались палисадом.

Одновременно вводились строжайшие правила экономии, пусть в некоторых из них и не было насущной нужды: уже в мирное время среди архитекторов Германии господствовал дух «нового бидермейера», простота «Трудов культуры» и «под 1800″ – и война его лишь усилила: в кольце фронтов не только не было более возможным получать импортные строительные материалы, имеющиеся приходилось использовать как можно рачительнее, а руки крухенских военнопленных не были готовы к работам чрезмерной сложности.

Несмотря на всё это, в приказах к простоте и дешевизне недостатка не было
Так, «Указ об экономии» запрещал столь разные вещи как зеркальное стекло, линолеумные дорожки, панелирование стен деревом и чрезмерно массивные потолочные балки. Рука об руку с ними обычно шли санитарные постановления: уже в первые месяцы восстановления под запрет попали квартиры общей площадью ниже 36 кв.m., застройка участков сплошь и этажи, в свету составлявшие менее 2,80 м.

Старопрусский диригизм магистров и королей, ещё одна из местных традиций, возвращался в новом обличье.

Типичные кирхи: разрушенные и восстановленная.

Сочетание свобод – и жёсткого контроля. Вольный строить в своём районе по выбранной им самим стратегии, районный архитектор или бургомистр его города вынужден был искать новых путей – и находил их. В те же годы вышли новые издания по строительной типологии, книгu Штейнмеца («Основы строительства в городе и на селе«)", или те же «Труды культуры» – или «Призыв к цветному строительству». Города основывали муниципальные домостроительные общества и выпускали собственные правила застройки… неудивительно, что, к примеру, инстербургский бургомистр д-р Германн Отто Розенкранц (1916–1920) был частым гостем в архитектурных кругах и поддерживал идеи дешёвого и нескучного строительствап. Об этом ниже.

Уже к январю 1917 восстановлены были почти 13000 зданий; к концу 1918 – 42368.

  К концу войны нередка стала и критика осуществлённых проектов: "слишком единообразны, без индивидуальности". Поговаривали о "вкусовщине".
Зато Мутезиус именно в "восстановительных работах… [видел] зарю новой Германии", художественной, общественной, беспортупейной. Не он один – "новых пруссак", строителей новой Восточной Пруссии такой подход отличал и позднее. К их числу принадлежал и Шарун.

Историю жилмассива «Камсвикус» мы рассмотрим лишь вскользь.

Первые сообщения об этом проекте задокументирваны 1920м годом, когда Жилищное товарищество служащих заявило о новом жилом посёлке с огородами. Тем же годом датируется первое разрешение на строительство, сперва для домов на одной стороне улицы, затем для другой, наконец, для ныне утраченного дома у железнодорожного моста и другого, парного ему (нынешней почты), завершённого в 1924 г. В те же годы были построены и оба коттеджа.

 Заказчиков было сразу несколько: часть домов принадлежали названному товариществу, другие — городскому домостроительному обществу, утраченный дом принадлежал железной дороге… Одно уж это заставляет известную долю заслуг в постройке отвести бургомистру Розенкранцу, сведшему все стороны воедино.

 Розенкранц был не только покровителем «Инстербургской художественной выставки», не только подписывал «Призыв к цветному стротельству» Таута: он отвёл перед въездом в город, по другую сторону железнодорожного рва, участок для посёлка с поистине революционным, пусть и многократно прокламировавшимся пёстрым окрасом. В этом он даже опередил «пёстрый Магдебург» самого Таута.

 Пусть Шарун позднее и отзывался критически об этой первой своей подписной работе — так, фирма, строившая вторую очередь домов, выставила "…счета на больше материалов, чем действительно было поставлено, чего никто не заметил из-за начавшейся гиперинфляции", да и материалы те были среднего качества — но когда речь зашла о том, какими постройками Шаруну подтвердить своё умение перед Академией художеств в Бреслау, предъявить им он решил именно их. Уже из Бреслау, он в 1926 заказал фотографии своих домов в цвете — в те годы, редкий заказ!

Другой постройкой, заснятой тогда же и тоже в цвете, стал «Сад Германия» — от этой постройки на «Парковом кольце, 1» до наших дней не сохранилось даже улицы! Строить её он начал в июне 1924 г., а уже к концу года дом стоял к заселению. Заказчик — Всеобщее квартиростроительное товарищество; один из пайщиков и жильцов — Ганс Шарун. Он не только жил, но и работал тут, совсем как, позднее, в «Городе Сименса» или «Северном Шарлоттенбурге»: договор об оргагизации совместного бюро с Францем Боссманном упоминает о трёх комнатах из семи, составлявших квартиру, которые Шарун вносит как свой пай в общее бюро.

 Совместное бюро Шаруна и Боссманна существовало по этому адресу до 1927 г.

В городе и его окрестностях было много больше Шаруновых проектах: не все они были осуществлены, а из построенных большинство было утрачено в войну или после. Тем ценнее  нам то, что сохранилось в посёлке «Камсвикус» на ул. Пёстрый ряд; хочется надеяться, что здесь нас и далее будут ждать открытия, и интересные притом — здания ведь никогда не обследовались.

До их столетия осталось не так уж много времени!

 

Текст доклада с полным иллюстративным материалом опубликован на сайте «ИнстерГОД 2010» http://instergod.ru/colloquium/suchin.html

Хуго Херинг

01 Октября 2010

Похожие статьи
Годы метро. Памяти Нины Алешиной
Сегодня, 17 июля, исполняется сто лет со дня рождения Нины Александровны Алешиной – пожалуй, ключевого архитектора московского метро второй половины XX века. За сорок лет она построила двадцать станций. Публикуем текст Александра Змеула, основанный на архивных материалах, в том числе рукописи самой Алешиной, с фотографиями Алексея Народицкого.
Мечта в движении: между утопией и реальностью
Исследование истории проектирования и строительства монорельсов в разных странах, но с фокусом мечты о новой мобильности в СССР, сделанное Александром Змеулом для ГЭС-2, переросло в довольно увлекательный ретро-футуристический рассказ о Москве шестидесятых, выстроенный на противопоставлениях. Публикуем целиком.
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Школа ФЗУ Ленэнерго – забытый памятник ленинградского...
В преддверии вторичного решения судьбы Школы ФЗУ Ленэнерго, на месте которой может появиться жилой комплекс, – о том, что история архитектуры – это не история имени собственного, о самоценности архитектурных решений и забытой странице фабрично-заводского образования Ленинграда.
Нейросказки
Участники воркшопа, прошедшего в рамках мероприятия SINTEZ.SPACE, создавали комикс про будущее Нижнего Новгорода. С картинками и текстами им помогали нейросети: от ChatGpt до Яндекс Балабоба. Предлагаем вашему вниманию три работы, наиболее приглянувшиеся редакции.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской Линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Вилкинсон и Мак Аслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Лучшее, худшее, новое, старое: архитектурные заметки...
«Что такое традиции архитектуры московского метро? Есть мнения, что это, с одной стороны, индивидуальность облика, с другой – репрезентативность или дворцовость, и, наконец, материалы. Наверное всё это так». Вашему вниманию – вторая серия архитектурных заметок Александра Змеула о БКЛ, посвященная его художественному оформлению, но не только.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Сколько стоил дом на Моховой?
Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Бетонный Мадрид
Новая серия фотографа Роберто Конте посвящена не самой известной исторической странице испанской архитектуры: мадридским зданиям в русле брутализма.
Реновация городской среды: исторические прецеденты
Публикуем полный текст коллективной монографии, написанной в прошедшем 2020 году сотрудниками НИИТИАГ и посвященной теме, по-прежнему актуальной как для столицы, так и для всей страны – реновации городов. Тема рассмотрена в широкой исторической и географической перспективе: от градостроительной практики Екатерины II до творчества Ричарда Роджерса в его отношении к мегаполисам. Москва, НИИТИАГ, 2021. 333 страницы.
Технологии и материалы
Амфитеатры, уличное искусство и единение с природой
В сентябре 2023 года в Воронеже завершилось строительство крупнейшей в России школы вместимостью 2860 человек. Проект был возведен в знак дружбы между Россией и Республикой Беларусь и получил название «Содружество». Чем уникально новое учебное заведение, рассказали архитекторы проектного института «Гипрокоммундортранс» и специалист компании КНАУФ, поставлявшей на объект свои отделочные материалы.
Быстрее на 30%: СОД Sarex как инструмент эффективного...
Руководители бюро «МС Архитектс» рассказывают о том, как и почему перешли на российскую среду общих данных, которая позволила наладить совместную работу с девелоперами и строительными подрядчиками. Внедрение Sarex привело к сокращению сроков проектирования на 30%, эффективному решению спорных вопросов и избавлению от проблем человеческого фактора.
Византийская кладка Херсонеса
В историко-археологическом парке Херсонес Таврический воссоздается исторический квартал. В нем разместятся туристические объекты, ремесленные мастерские, музейные пространства. Здания будут иметь аутентичные фасады, воспроизводящие древнюю византийскую кладку Херсонеса. Их выполняет компания «ОртОст-Фасад».
Алюминий в многоэтажном строительстве
Ключевым параметром в проектировании многоэтажных зданий является соотношение прочности и небольшого веса конструкций. Именно эти характеристики сделали алюминий самым популярным материалом при возведении небоскребов. Вместе с «АФК Лидер» – лидером рынка в производстве алюминиевых панелей и кассет – разбираемся в технических преимуществах материала для высотного строительства.
A BOOK – уникальная палитра потолочных решений
Рассказываем о потолочных решениях Knauf Ceiling Solutions из проектного каталога A BOOK, которые были реализованы преимущественно в России и могут послужить отправной точкой для новых дизайнерских идей в работе с потолком как гибким конструктором.
Городские швы и архитектурный фастфуд
Вышел очередной эпизод GMKTalks in the Show – ютуб-проекта о российском девелопменте. В «Архитительном выпуске» разбираются, кто главный: архитектор или застройщик, говорят о работе с историческим контекстом, формировании идентичности города или, наоборот, нарушении этой идентичности.
​Гибкий подход к стенам
Компания Orac, известная дизайнерским декором для стен и богатой коллекцией лепных элементов, представила новинки на выставке Mosbuild 2024.
BIM-модели конвекторов Techno для ArchiCAD
Специалисты Techno разработали линейки моделей конвекторов в версии ArchiCAD 2020, которые подойдут для работы архитекторам, дизайнерам и проектировщикам.
Art Vinyl Click: модульные ПВХ-покрытия от Tarkett
Art Vinyl Click – популярный продукт компании Tarkett, являющейся мировым лидером в производстве финишных напольных покрытий. Его отличают быстрота укладки, надежность в эксплуатации и множество вариантов текстур под натуральные материалы. Подробнее о возможностях Art Vinyl Click – в нашем материале.
Кирпичное ателье Faber Jar: российское производство с...
Уход европейских брендов поставил многие строительные объекты в затруднительное положение – задержка поставок и значительное удорожание. Заменить эксклюзивные клинкерные материалы и кирпич ручной формовки без потери в качестве получилось у кирпичного ателье Faber Jar. ГК «Керма» выпускает не только стандартные позиции лицевого кирпича, но и участвует в разработке сложных авторских проектов.
Systeme Electric: «Технологическое партнерство – объединяем...
В Москве прошел Инновационный Саммит 2024, организованный российской компанией «Систэм Электрик», производителем комплексных решений в области распределения электроэнергии и автоматизации. О компании и новейших продуктах, представленных в рамках форума – в нашем материале.
Новая версия ар-деко
Клубный дом «GloraX Premium Белорусская» строится в Беговом районе Москвы, в нескольких шагах от главной улицы города. В ближайшем доступе – множество зданий в духе сталинского ампира. Соседство с застройкой середины прошлого века определило фасадное решение: облицовка выполнена из бежевого лицевого кирпича завода «КС Керамик» из Кирово-Чепецка. Цвет и текстура материала разработаны индивидуально, с участием архитекторов и заказчика.
KERAMA MARAZZI презентовала коллекцию VENEZIA
Главным событием завершившейся выставки KERAMA MARAZZI EXPO стала презентация новой коллекции 2024 года. Это своеобразное признание в любви к несравненной Венеции, которая послужила вдохновением для новинок во всех ключевых направлениях ассортимента. Керамические материалы, решения для ванной комнаты, а также фирменные обои помогают создать интерьер мечты с венецианским настроением.
Российские модульные технологии для всесезонных...
Технопарк «Айра» представил проект крытых игровых комплексов на основе собственной разработки – универсальных модульных конструкций, которые позволяют сделать детские площадки комфортными в любой сезон. О том, как функционируют и из чего выполняются такие комплексы, рассказывает председатель совета директоров технопарка «Айра» Юрий Берестов.
Сейчас на главной
Облачный сервис
В китайском Шэньчжэне вовсю идет строительство кампуса технологического холдинга Tencent. Авторы проекта застройки важнейшего четвертого участка MAD Architects показали фотографии уже вполне оформившихся корпусов.
Как-то вечером патриции
Репортаж с Архстояния 2024. Сегодня знаменитый никола-ленивецкий архитектурный фестиваль начал свою работу. Мы поискали на нем архитектуру, немного наскребли. Но музыки, тусковки и общения со зрителями заметно больше. Самая интересная новость из вчерашних: следующее Архстояние будет курировать Василий Бычков, основатель и директор Экспо-Парка, проводящего Арх Москву. Кажется, мы стали свидетелями большой коллаборации.
Принцесса и конструктивизм
Дом в саратовской области, построенный по проекту мастерской Spirin architects, отвечает на два специфических запроса заказчика: отдать дань уважения русскому авангарду, а также порадовать дочь, которой хочется пожить в башне.
От дуг до дольменов
Работая над конкурсным проектом для Петропавловска-Камчатского, архитекторы бюро ASADOV поставили во главу угла ценность природного и городского окружения, стремясь не повредить балансу места и в то же время минимизировать сходство объема с «традиционным зданием». Задача оказалась непростой, и авторы сделали 3 варианта, причем один из них – уже после конкурса, в котором основная из предложенных версий заняла 3 место. Но тут дело, как нам кажется, не в итогах конкурса, а в непрерывности творческого мышления.
Кровля двойного назначения
В Таоюане на Тайване началось строительство нового вокзала по проекту бюро Mecanoo. Проект входит в программу превращения железнодорожной системы страны в подземную.
Ре:Креация – итоги конкурса, 3 часть, заключительная
В третьей части публикаций об итогах конкурса рассказываем о победителях группы номинаций «Необычные элементы курортной среды»: общественные пространства, детская зона, WOW-пойнт территория, свободная номинация, а также о лучшей общей идее курорта
СПбГАСУ 2024: кафедра Градострительства
Представляем шесть работ бакалавров и магистров, подготовленных в мастерских Юлии Янковской и Михаила Виленского. В поле исследования – полицентричность и морской контур Петербурга, преобразование агломераций, а также стандартизация общественных пространств.
Hide and seek
Дом ID Moskovskiy, спроектированный Степаном Липгартом во дворах у Московского проспекта за Обводным каналом и завершенный недавно, во-первых, достаточно точно реализован, что существенно еще и потому, что это первый дом, в котором архитектор отвечал не только за фасады, но и за планировки, и смог лучше увязать их между собой. Но интересен он как пример «прорастания» новой архитектуры в городе: она опирается на лучшие образцы по соседству и становится улучшенной и развитой суммой идей, найденных в контексте.
Музейно-концертная функция
Завершена реконструкция домашней арены клуба Real Madrid CF, стадиона Сантьяго Бернабеу: теперь здесь проще проводить концерты и другие массовые мероприятия, а новый фасад согласован с пространством города.
Амфитеатр под луной
Подарок от бюро KIDZ к своему дню рождения – поп-ап павильон на территории кластера ЛенПолиграфМаш в Санкт-Петербурге. До конца лета здесь можно отдыхать в гамаке, возиться с мягким песком, наблюдать за огромным шаром с гелием и другими людьми.
Вибрация балконов
Школа в Шанхае по проекту австралийско-китайского бюро BAU рассчитана как на традиционную, так и на ориентированную на нужды конкретного ученика форму обучения.
Митьки в арбузе
В петербургском «Манеже» открылась выставка художников «Пушкинской-10» – не заметить ее невозможно благодаря яркому дизайну, которым занималась студия «Витрувий и сыновья». Тот случай, когда архитектура перетянула на себя одеяло и встала вровень с художественным высказыванием. Хотя казалось бы – подумаешь, контейнеры и горошек.
Архитектор в городе
Прошлись по современной Москве с проектом «Прогулки с архитектором» – от ЖК LUCKY до Можайского вала. Это долго и подробно, но интересно и познавательно. Рассказываем и показываем, гуляли 4 часа.
Ре:Креация – итоги конкурса, 2 часть
Во второй части рассказываем о самой многочисленной группе номинаций – «Объекты развлечений». В ней было представлено шесть номинаций: акватермальный и банный комплексы, многофункциональный центр, парк развлечений, рыбный рынок и этноархеологический парк.
Пресса: Город большого мифа и большой обиды
Иркутск: место победы почвеннической литературы над современной архитектурой. Иркутск — «великий город с областной судьбой», как сказал когда-то поэт Лев Озеров про Питер. И это высказывание, конечно, про трагедию, но еще и про обиду на судьбу. В ряду сибирских городов Иркутск впечатлил меня не тем, что он на порядок умней, сложней, глубже остальных — хотя это так,— а ощущением устойчивой вялотекущей неврастении.
Конкурс в Коммунарке: нюансы
Институт Генплана и группа «Самолет» провели семинар для будущих участников конкурса на концепцию района в АДЦ «Коммунарка». Выяснились некоторые детали, которые будут полезны будущим участникам. Рассказываем.
Переживание звука
Для музея звука Audeum в Сеуле Кэнго Кума создал архитектуру, которая обращается к природным мотивам и стимулирует все пять чувств человека.
Кредо уместности
Первая студия выпускного курса бакалавриата МАРШ, которую мы публикуем в этом году, размышляла территорией Ризоположенского монастыря в Суздале под грифом «уместность» и в рамках типологии ДК. После сноса в 1930-е годы позднего собора в монастыре осталось просторное «пустое место» и несколько руин. Показываем три работы – одна из них шагнула за стену монастыря.
Субурбию в центр
Архитектурная студия Grad предлагает адаптировать городскую жилую ячейку к типологии и комфорту индивидуального жилого дома. Наилучшая для этого технология, по мнению архитекторов, – модульная деревогибридная система.
ГУЗ-2024: большие идеи XX века
Публикуем выпускные работы бакалавров Государственного университета по землеустройству, выполненные на кафедре «Архитектура» под руководством Михаила Корси. Часть работ ориентирована на реального заказчика и в дальнейшем получит развитие и возможную реализацию. Обязательное условие этого года – подготовка макета.
Белый свод
Herzog & de Meuron превратили руину исторического дома в центре австрийского Брегенца в «стопку» функций: культурное пространство с баром, гостиница, квартира.
WAF 2024: полшага навстречу
Всемирный фестиваль архитектуры объявил шорт-листы всех номинаций. В списки попали два наших бюро с проектами для Саудовской Аравии и Португалии. Также в сербском проекте замечен российский фотограф& Коротко рассказываем обо всех.
Не снится нам берег Японский
Для того, чтобы исследовать возможности развития нового курорта на берегу Тихого океана, конкурс «РЕ:КРЕАЦИЯ» поделили на 15 (!) номинаций, от участников требовали не меньше 3 концепций, по одной в каждой номинации, и победителей тоже 15. Среди них и студенты, и известные молодые архитекторы. Показываем первые 4 номинации: отели и апартаменты разного класса.
Годы метро. Памяти Нины Алешиной
Сегодня, 17 июля, исполняется сто лет со дня рождения Нины Александровны Алешиной – пожалуй, ключевого архитектора московского метро второй половины XX века. За сорок лет она построила двадцать станций. Публикуем текст Александра Змеула, основанный на архивных материалах, в том числе рукописи самой Алешиной, с фотографиями Алексея Народицкого.
Мост без свойств
В Бордо открылся автомобильный и пешеходный мост по проекту OMA: половина его полотна – многофункциональное общественное пространство.
Три шоу
МАРШ опять показывает, как надо душевно и атмосферно обходиться с макетами и с материями: физическими от картона до металла – и смысловыми, от вопроса уместности в контексте до разнообразных ракурсов архитектурных философий.
Квеври наизнанку
Ресторан «Мараули» в Красноярске – еще одна попытка воссоздать атмосферу Грузии без использования стереотипных деталей. Архитекторы Archpoint прибегают к приему ракурса «изнутри», открывают кухню, используют тактильные материалы и иронию.
Городской лес
Парк «Прибрежный» в Набережных Челнах признан лучшим общественным местом Татарстана в 2023 году. Для огромного лесного массива бюро «Архитектурный десант» актуализировало старые и предложило новые функции – например, площадку для выгула собак и терренкуры, разработанные при участии кардиолога. Также у парка появился фирменный стиль.
Воспоминания о фотопленке
Филиал знаменитой шведской галереи Fotografiska открылся теперь и в Шанхае. Под выставочные пространства бюро AIM Architecture реконструировало старый склад, максимально сохранив жесткую, подлинную стилистику.