Кристиан де Портзампарк: «Никто кроме архитектора не способен решить проблемы современного города»

Разговор о городе, индивидуальности и разнообразии, рисунке и живописи, пространстве и безъязыкости архитектуры, состоявшийся 14 ноября в Париже.

mainImg
Кристиан де Портзампарк:
– …Я хотел бы показать вам мою новую книгу, которая вышла в этом году.
Разворот из книги Кристиана де Портзампарка «Рисунки и дни». Париж, издательство «Соможи», 2016 / www.somogy.fr
Разворот из книги Кристиана де Портзампарка «Рисунки и дни». Париж, издательство «Соможи», 2016 / www.somogy.fr
Разворот из книги Кристиана де Портзампарка «Рисунки и дни». Париж, издательство «Соможи», 2016 / www.somogy.fr

Она про историю развития ряда избранных проектов, разработанных и объяснённых через рисунки. Собственно, вся книга посвящена противоречивой материи графики. В шестидесятые и семидесятые мы соревновались в рисунке. Это пришло из нашей парижской École des Beaux-Arts, где рисунок был самоценен. Однако согласно модернистскому учению рисование воспринималось с некоторой опаской, в том смысле, что само качество рисунка могло быть всепоглощающим и соблазнительным. Я думал с помощью рисунка. Мои мысли всегда следовали за рисующей рукой.

Владимир Белоголовский:
– То есть рисование для вас – процесс подсознательный?

– Возможно… оно не связано напрямую с мышлением и объяснением...
Кристиан де Портзампарк. Акварель. 2003
Кристиан де Портзампарк. Карандаш, пастель. 2007
Водонапорная башня. Кристиан де Портзампарк. Эскиз. 1971-1974

– Существует ли между вашими проектами последовательная связь от одного к другому? Относитесь ли вы к своей работе как к некоему континууму? 

– Конечно. Меня всегда привлекает что-то новое, но о вещах, которые мне интересны, я думаю постоянно. И когда я работаю над новыми проектами, то нередко замечаю, что разбираюсь с задачей, которую пытался решить ещё пять или десять лет назад. Некоторые идеи и связи возникают снова и снова.

– Что пробудило в вас первый интерес к архитектуре?

– Когда мне было 15 лет, я открыл для себя чертежи и проекты Ле Корбюзье. Меня впечатлил его свободный стиль рисования и прежде всего образы Чандигарха. Я и раньше занимался рисунком и живописью, но я не представлял себе, что рисунок может быть местом, что он может стать чем-то реальным; чем-то, где люди могут жить или работать. Я был также поражен городом, в частности городом Ренном в Бретани, где я тогда жил и видел: новые, белые, рациональные здания приходят как новая концепция города, борясь со старой. Это была битва старого и нового, как в знаменитом проекте Ле Корбюзье 1922 года “La ville sans lieu” для трёх миллионов жителей, название которого дословно переводится как «Город без места».

– Вы бунтовали против этого радикально нового видения?

– Вовсе нет, не тогда. Это началось только в 1966 году, когда, живя в Нью-Йорке, я начал работать с социологами и узнавать, как жители города реагируют на такие урбанистические изменения.

– Я читал, что в 1960-е вы интересовались изобретением новых районов и идеей последовательностей, а также взаимоотношением между городом и кино – городом как «сценарием». Вы могли бы рассказать об этом подробнее?

– Если вспомнить то время, когда я жил в Нью-Йорке – тогда я был вдохновлён идеями о новых совершенных городах, но понимал, что мечты о будущем не обязательно связаны со стиранием прошлого, что было девизом Ле Корбюзье. Я вдохновлялся образами нового города в фильмах Жана-Люка Годара и Микеланджело Антониони, снятых в то время; они идеализировали безупречно геометрические пригороды Милана, Парижа и Рима. Конечно, эти прекрасные фильмы раскрывали идею восприятия в движении, но они также заставили меня понять, что прошлое исторических городов в конечном счёте может быть стёрто. В шестидесятые здесь в Париже стремились расширять дороги для автомобилей и освобождать пространство для нового жилья. Боролись с традиционной улицей; но ведь идея улицы существует уже много тысячелетий и она сильнее нас.
Школа танцев в Нантере. Кристиан де Портзампарк. 1983-1987. Фотография © Nicolas Borel
Дворец Конгрессов, Париж. 1994-1999. Кристиан де Портзампарк. Фотография © Nicolas Borel
Здание филармонии в Люксембруге. 1997-2005. Кристиан де Портзампарк. Фотография © Wade Zimmerman
Здание филармонии в Люксембруге. 1997-2005. Эскиз © Кристиан де Портзампарк

–В 1966 году вы почувствовали, что «архитектура сама по себе суха и отстранена от реальной жизни в городе». И в 1967 вы вообще решили уйти из архитектуры. Вам тогда было всего 23 года. Что случилось и что заставило вас остаться?

– К 1967 я уже пару лет жил в Нью-Йорке. Там я окунулся в артистическую жизнь: живопись, музыку, театр; я много читал и думал о том, чтобы стать либо художником, либо писателем. Это было время, когда мне хотелось экспериментировать с возможностями. Я познакомился с Полом Рудольфом, но вместо того, чтобы работать на него, я выбрал работу бармена на 57-й улице, куда часто захаживали многие интересные люди, такие например, как Джеки Кеннеди. Я работал на полставки, зарабатывая при этом больше денег, чем мог бы заработать в качестве чертёжника в офисе, так что я мог наслаждаться жизнью в городе и встречаться с разными креативными людьми. Мой интерес к архитектуре возродился через увлечение политикой и социологией, и через моё отношение к людям, несчастным среди толп в пригородах и в собственных клаустрофобных квартирах. Я понял, что никто кроме архитектора не сможет решить проблемы современного города.

– Иными словами вы поняли, что архитектура может быть чем-то большим, чем объект.

– Совершенно верно, но не только это. Когда я приехал в Нью-Йорк в 1965, я считал, что архитекторы устарели. Я думал, что город будущего будет спроектирован социологами и компьютерами. Дома будут объединены с фабриками, люди будут покупать все, что им хочется, а социологи будут всем этим управлять. Зачем тогда архитекторы? Всё это могло стать единым жизненным циклом, как представляли себе это Аркигрэм и метаболисты. Именно поэтому я потерял тогда интерес к архитектуре. Я не хотел быть инженером, который собирает все эти plug-in-cities. Но потом я понял, что пространство – это проблема восприятия, близкая концептуальному искусству, которым я также интересовался. Так что вся моя работа связана с этим подходом. Я понял, что идея пространства критична в новом мире, где улица исчезла, и машины повсюду, а люди чувствуют себя потерянными.
zooming
Город искусств. Кристиан де Портзампарк. 2002-2007. Фотография © Nelson Kon
zooming
Город искусств. Кристиан де Портзампарк. 2002-2007. Фотография © Nelson Kon
Город искусств. Кристиан де Портзампарк. 2002-2007. Фотография © Nelson Kon

– Когда вы получили Притцкерскую премию в 1994 году, в решении жюри говорилось: «Каждый архитектор, жаждущий признания, должен в каком-то смысле изобрести архитектуру заново». Вы к этому стремитесь? Ваша работа посвящена изобретению архитектуры заново или всё сложнее? 

– Давайте вернемся к началу моей карьеры. С 1966 по 1971 и даже в течение нескольких лет после окончания школы я продолжал искать и постоянно задавал себе вопрос – для чего нужна архитектура? И я думаю, что архитектор, который не задает себе этого вопроса – неинтересный архитектор. Вам необходимо понимать, зачем вы делаете то, что делаете, и насколько это полезно. Что делает вас увлеченным артистически или же социологически. Как только вы это поймёте, у вас появится шанс быть понятым другими. Я думаю, что в начале семидесятых я понял, почему и каким образом хочу этим заниматься.

– Вы почувствовали, что можете привнести собственный, персональный взгляд.

– Да. Но тогда я не думал, что у меня есть персональный взгляд; у меня было видение того, как сделать пространство современным, как интегрировать новое со старым, как улучшить существующий город. В прошлом архитектура занималась формой отдельностоящего здания и тем, как эти здания выстроены вдоль улицы или вокруг площади. В 1975 в конкурсном проекте жилого комплекса на улице Бодрикур я предложил не одно здание, как сделали мои конкуренты, а семь. Они окружали собой пустоту, превращённую в пешеходные дорожки и небольшие площади. Вообще говоря, я всегда считал пространство пустотой. Рассказывая о моих проектах, я нередко использовал слова пространство и пустота – и меня всегда спрашивали: «что это за идея пустоты?». Годы спустя я открыл для себя известное изречение Лао-цзы: «Мой дом – это не пол. Это не стены. Это не крыша. Это пустота между всеми этими элементами, потому что именно там я дышу и живу». Когда я прочёл эту фразу, все со мной согласились. Они признали это не столько как определение, сколько как личный опыт.
Жилой комплекс на улице Бодрикур, Париж. 1975-1979. Кристиан де Портзампарк. Фотография © Nicolas Borel
Жилой комплекс на улице Бодрикур, Париж. 1975-1979. Кристиан де Портзампарк. Фотография © Nicolas Borel
Жилой комплекс на улице Бодрикур, Париж. 1975-1979. Аксонометрия © Кристиан де Портзампарк.
Жилой комплекс на улице Бодрикур, Париж. 1975-1979. Аксонометрия © Кристиан де Портзампарк.

Это понятие пустоты и восприятие улицы – важны. Именно это понятие отвергал Ле Корбюзье. Даже в своём монастыре Ла Туретт он не стал делать традиционный двор-клуатр в центре, создав вместо этого систему ассиметрично перекрещивающихся галерей. Для него архитектура была tabula rasa, чистый лист. Модернизм для него был как христианство для святого Павла. Там не было места для толерантности ко всему, что противоположно. Но я понял, что мы должны быть современными, но не одержимыми на этот счёт. Модернизм это распад внутри чего-то большего, чего-то, что имеет корни и традиции.

– В одном из интервью вы сказали, что «видите фундаментальную эволюцию, в которой индивидуальное самовыражение выходит на первый план вопреки коллективизму». Вы по-прежнему так считаете? Не кажется ли вам, что наше общество всё меньше и меньше поощряет индивидуальность? Не согласитесь ли вы с тем, что голоса архитекторов становятся слабее, что они всё менее и менее различимы?

– Я думаю, что возможны оба подхода. Трудно создать цельный район из очень экспрессивных самостоятельных зданий – получится нечто похожее на зоопарк из разных животных. Но в составе фронта улицы очень разные материалы и геометрические решения могут соперничать друг с другом, создавая интересные напряжения и контрасты. Думаю, что это стремление к индивидуальному самовыражению проснулось, когда модернизм перестал быть единственной моделью, и с учреждением Притцкеровской премии в 1978 году. Она была призвана поощрить креативность и ещё – взглянуть на архитектора, почтить архитектора как автора.

– Но ведь ещё до Притцкера Вентури в своей книге «Сложности и противоречия в архитектуре» впервые раскритиковал модель пуританского, почти религиозного послушания в модернизме – в 1966 году.

– Совершенно верно. Более того, Притцкер не мог существовать в сороковые или пятидесятые. Оба – Вентури и Притцкер, открыли новую эпоху в архитектуре, эпоху, когда архитекторы стали подвергать сомнению абсолютно всё. Это был новый виток эволюции, отличный от архитектуры Корбюзье и Аалто. Возвращаясь к моему жилому комплексу на улице Бодрикур – я чувствовал необходимость отступить от обезличенной архитектуры через множество разных типов окон и балконов. Я чувствовал, что для людей важна возможность идентифицировать своё место внутри комплекса. Это был прорыв.

Мой учитель Жорж Кандилис сказал мне – если ты проектируешь жилой квартал, ты должен создать совершенно одинаковые условия для каждого. Равенство было главной целью. Да, равенство это идеалистическая категория, но изучая архитектуру и урбанистику ты понимаешь, что смотря на вещи с позиции равенства ты всё разрушаешь. Равенство всё разрушает, потому что восток и запад отличаются от севера и юга. Ты должен передать разнообразие качеств – к примеру, больше садов или открытого пространства, и так далее. Только проникнувшись спецификой места и изучив всё разнообразие его свойств, ты сможешь сделать его богаче и оригинальнее.

Жильё – не индустриальный продукт. Так что в моем комплексе было много типов квартир и снаружи, с улицы было видно, что они разные. Такой подход отражает разнообразие нашего общества. 1968 год положил начало всё большему признанию личности. Силы политики и маркетинга способствовали диверсификации реальности и сложности мира. Архитектура должна была отвечать новым тенденциям. И не забудьте, что компьютеры появились точно тогда, когда было надо. Несколько разных типов окон в моём первом жилом проекте были вызовом для подрядчика, а 10-15 лет спустя я мог позволить себе столько вариантов, сколько хотел; это больше не было вызовом. А сейчас возможно почти всё!

– Какие слова вы бы выбрали для того, чтобы описать свою архитектуру?

– Инициатива, открытость, открытость в разных проявлениях, открытые кварталы, деликатность, умиротворение, непрерывность, внимание к особенностям места, счастье, индивидуальность.

– Вы упомянули Притцкерскую премию. Забавно, сейчас Притцкер больше не присуждает свою вожделенную премию архитекторам с индивидуальным характером.

– Да. Но я не хочу сказать, что премия только следует моде. Мы все разделяем беспокойство об экологии планеты, и о бюджетных средствах, которых повсеместно не хватает. Относительно моей работы – я забочусь прежде всего о том, как исправить наши города, в то же время дав им возможность развиваться. Как сделать их доступными и пригодными для жизни каждого. Вы скажете – как же я могу говорить обо всех этих проблемах, продолжая работать с архитектурой удовольствия, красивыми фасадами и формами – магазином Диора в Сеуле или фантастическими зданиями опер в Сучжоу и Шанхае? Но я не вижу никакого конфликта в совмещении двух задач. Мы продолжаем работать над доступным жильём здесь в Париже. Кстати говоря, мы теряем на этих проектах деньги, но я всё равно пытаюсь.
Магазин Dior в Сеуле. Кристиан де Портзампарк. 2011-2015. Фотография © Nicolas_Borel
Магазин Dior в Сеуле. 2011-2015. Визуализация © Кристиан де Портзампарк
Магазин Dior в Сеуле. 2011-2015. Эскиз © Кристиан де Портзампарк
Здание театра в Сучжоу, Китай. Эскиз, пастель © Кристиан де Портзампарк
Здание театра в Сучжоу, Китай. 2013-2017. Эскиз, акварель © Кристиан де Портзампарк
Здание театра в Сучжоу, Китай. 2013-2017. Визуализация © Кристиан де Портзампарк
Здание театра в Сучжоу, Китай. 2013-2017. Вестибюль Визуализация © Кристиан де Портзампарк
Здание театра в Сучжоу, Китай. 2013-2017. Зрительный зал. Визуализация © Кристиан де Портзампарк

– Глядя на ваши подчас очень абстрактные рисунки и живопись, я пытаюсь понять последовательность процесса – как кристаллизуется образ?

– Некоторые картины не связаны напрямую с определенными проектами. Они могут быть просто того же периода. Например, когда я работал над «Городом Музыки», я создал много очень абстрактных этюдов, в которых многоцветные формы касались друг друга только в одной точке. Но часто моя живопись никак не соотносится с моими постройками. Связь непрямая.
Город Музыки, Париж. 1984-1995. Эскиз © Кристиан де Портзампарк
Город Музыки, Париж. 1984-1995. Эскиз © Кристиан де Портзампарк
Город Музыки, Париж. 1984-1995. Эскиз © Кристиан де Портзампарк
Город Музыки, Париж. 1984-1995. Кристиан де Портзампарк. Фотография © Nicolas_Borel

– Вы сказали: «Смысла существования архитектуры нельзя найти в языке. Работая над проектом я размышляю о понятиях пространства, образа, расстояния, света и тени. Как архитектор, я работаю в сфере мышления, недоступного посредством языка. Я думаю непосредственно формами и образами». С чего начинается ваш процесс?

– Всё это правда, но немного преувеличенная. Когда я рисую или пишу картину, я не думаю рационально. Я не пытаюсь объяснить мои движения и предпочтения обычными фразами. Поэтому я сказал, что язык сам по себе не может объяснить процесс или истоки дизайна. Не всё может быть объяснено, и иногда лучше не пытаться. А вот когда я вовлекаю мою команду во взаимодействие с моими идеями и работу над проектами, язык становится важным. Архитектура не может быть сведена к словам, потому что язык – это про общение, а пространство – это примитивный, древний и архаичный способ связи с миром и выражения того, как мы его видим. Мы пространственно-сознательные существа – мы осознаем пространство вокруг нас. Если мы попадаем в особенные пространства, мы запоминаем их; мы думаем о том, как избежать опасности, и так далее.

Мы живем в трёх разных эпохах – индустриальной эпохе автомобилей, самолетов, лифтов, скорости; мы также живём в киберпространстве с компьютерами, интернетом, скайпом; но мы всё ещё живём в неолите, потому что мы все ходим, смотрим, слушаем, едим, дышим и нюхаем. Это всё те же самые чувства, которыми мы обладали ещё 10 000 лет назад, несмотря на то, что были мы совсем другими. Внутри нас по-прежнему живут кочевники. Мы всё ещё должны делать самые простые вещи, и каждый, кто связан с архитектурной культурой, должен держать эти вещи в голове. Всё это вне языка и должно быть воспринято через эмоции. Но новые технологии заставляют нас иногда забыть о важности пространства. Плоский экран не может заменить пространство. Оно всегда будет важным. Также как пространство улицы – вечно, и мы всегда должны будем заботиться о человеческих чувствах и восприятии.

– Я хотел бы закончить нашу беседу другой вашей цитатой: «Архитектура способна коммуницировать, потому что она вне языка».

– Именно так. И чтобы закрепить – вспоминаю, как я работал над жилым комплексом в Фукуоке в 1989 году. Меня пригласили поучаствовать в архитектурных дискуссиях и там, в Японии, я столкнулся с глубокой способностью восприятия традиций и современности. Я сразу прочувствовал эти качества: подчас я не мог полноценно общаться с коллегами из-за языкового барьера, но мы разделяли одни ценности и понимание. Для нас архитектура была как музыка. Мы могли понять друг друга без слов.

перевод Александры Волковой
Проект жилого комплекса в Фукуоке, Япония. 1989-1991. Эскиз © Кристиан Портзампарк
Проект жилого комплекса в Фукуоке, Япония. 1989-1991. Эскиз © Кристиан Портзампарк
Проект жилого комплекса в Фукуоке, Япония. Кристиан Портзампарк. 1989-1991. Фотография © Nicolas_Borel

13 Марта 2017

Похожие статьи
Лама из тетраметилбутана
Петр Виноградов рассказал об экспериментальной серии скульптур «Тетрапэд», которая исследует принципы молекулярной архитектуры, адаптивных структур и интерактивного взаимодействия с городской средой. Конструкции реагируют на движение, собеседуют с пространством, допускают множественные сценарии использования и интерпретации. Скульптуры уже побывали на «Зодчестве» и фестивале «Дикая мята», а дальше отправятся на Forum 100+.
В преддверии Архстояния: интервью с Валерием Лизуновым,...
25 июля в Никола-Ленивце стартует очередной, юбилейный, фестиваль «Архстояние». Ему исполняется 20 лет. Тема этого года: «Мое главное». Накануне открытия поговорили с архитектором Archpoint Валерием Лизуновым, который стал автором одного из объектов фестиваля «Исправительное учреждение».
Сергей Кузнецов: «Мы не стремимся к единому стилю...
Некоторое время назад мы попросили у главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова комментарий по Архитектурной премии мэра Москвы: от схемы принятия решений до того, каким образом выбор премии отражает архитектурную политику. Публикуем полученные ответы, читайте.
Дина Боровик: хрущёвки попадают в Рай
Молодая художница из Челябинска Дина Боровик показывает в ЦСИ Винзавод выставку, где сопоставляет пятиэтажки, «паутинки» и прочие приметы немудрящей постсоветской жизни с динозаврами. И хотя кое-где ее хрущевки напоминают инсталляцию Бродского на венецианской биеннале, страшно сказать, 2006 года, лиричность подкупает.
Дюрер и бабочки
Рассматриваем одну из работ выставки «Границы видимости», которая еще открыта на Винзаводе, поближе. Объект называется актуальным для современности образом: «Сакральная геометрия», сделан из лотков для коммуникаций, которые нередко встречаются в открытом виде под потолком, с вкраплениями фрагментов гравюры Дюрера, «чтобы сбить зрителя с толку».
«Коллизии модернизма и ориентализма»
К выходу в издательской программе Музея «Гараж» книги о Ташкенте, уже 4-м справочнике-путеводителе из серии о советском модернизме, мы поговорили с его авторами, Борисом Чуховичем, Ольгой Казаковой и Ольгой Алексеенко, о проделанной ими работе, впечатлениях и размышлениях.
Александр Пузрин: как получить «Золотого Льва» венецианской...
В 2025 году главная награда XIX Венецианской архитектурной биеннале – «Золотой Лев» досталась национальному павильону Бахрейна за экспозицию Heatwave. Среди тех, кто работал над проектом, был Александр Пузрин – выпускник Московского инженерно-строительного института, докторант израильского Техниона, а ныне – профессор Швейцарской высшей технической школы Цюриха (ETH Zurich). Мы попросили его рассказать о технических аспектах Heatwave, далеко неочевидных для простых зрителей. Но разговор получился не только об инженерии.
Комментарии экспертов. Цирк
Объявлены результаты голосования: москвичи (29%) и дети (42%) проголосовали за первоначально победившее в конкурсе здание цирка в виде разноцветного шатра. Мы же собрали по разным изданиям комментарии экспертов архитектурно-строительной среды, включая авторов конкурсных проектов. Получилась внушительная подборка. Эксперты, в основном, приветствуют идею переноса в Мневники, далее – приветствуют обращение к общественному голосованию, и, наконец, кто-то отмечает уместность эксцентричной архитектуры победившего проекта для типологии цирка. Читайте мнения лучших людей отрасли.
Женская доля: что говорят архитекторы
Задали несколько вопросов женщинам-архитекторам. У нас – 27 ответов. О том, мешает ли гендер работе или, наоборот, помогает; о том, как побеждать, не сражаясь. Сила – у кого в упорстве, у кого в многозадачности, у кого в сдержанности... А в рядах идеалов бесспорно лидирует Заха Хадид. Хотя кто-то назвал и соотечественниц.
Григорий Ревзин: «Сильный жест из-под полы. Нечто победило»
Обсуждаем дискуссии вокруг конкурса на цирк и сноса СЭВ с самым известным архитектурным критиком нашего времени. В процессе проявляется парадокс: вроде бы сейчас принято ностальгировать по брежневскому времени, а знаковое здание, «ось» Варшавского договора, приговорили к сносу. Не странно ли? Еще мы выясняем, что wow-архитектура вернулась – это новый после-ковидный тренд. Однако, чтобы жест получился действительно сильным, без профессионалов все же не обойтись.
Сергей Скуратов: «Если обобщать, проект реализован...
Говорим с автором «Садовых кварталов»: вспоминаем историю и сюжеты, связанные с проектом, который развивался 18 лет и вот теперь, наконец, завершен. Самое интересное с нашей точки зрения – трансформации проекта и еще то, каким образом образовалась «необходимая пустота» городского общественного пространства, которая делает комплекс фрагментом совершенно иного типа городской ткани, не только в плоскости улиц, но и «по вертикали».
2024: что говорят архитекторы
Больше всего нам нравится рассказывать об архитектуре, то есть о_проектах, но как минимум раз в год мы даем слово архитекторам ;-) и собираем мнение многих профессионалов о том, как прошел их профессиональный год. И вот, в этом году – 53 участника, а может быть, еще и побольше... На удивление, среди замеченных лидируют книги и выставки: браво музею архитектуры, издательству Tatlin и другим площадкам и издательствам! Читаем и смотрим. Грустное событие – сносят модернизм, событие с амбивалентной оценкой – ипотечная ставка. Читаем архитекторов.
Наталья Шашкова: «Наша задача – показать и доказать,...
В Анфиладе Музея архитектуры открылась новая выставка, и у нее две миссии: выставка отмечает 90-летний юбилей и в то же время служит прообразом постоянной экспозиции, о которой музей мечтает больше 30 лет, после своего переезда и «уплотнения». Мы поговорили с директором музея: о нынешней выставке и будущей, о работе с современными архитекторами и планах хранения современной архитектуры, о несостоявшемся пока открытом хранении, но главное – о том, что музею катастрофически не хватает площадей. Не только для экспозиции, но и для реставрации крупных предметов.
Юрий Виссарионов: «Модульный дом не принадлежит земле»
Он принадлежит Космосу, воздуху... Оказывается, 3D-печать эффективнее в сочетании с модульным подходом: дом делают в цеху, а затем адаптируют к местности, в том числе и с перепадом высот. Юрий Виссарионов делится свежим опытом проектирования туристических комплексов как в средней полосе, так и на юге. Среди них хаусботы, дома для печати из легкого бетона на принтере и, конечно же, каркасные дома.
Дерево за 15 лет
Поемия АРХИWOOD опрашивает членов своего экспертного совета главной премии: что именно произошло с деревянным строительством за эти годы, какие заметные изменения происходят с этим направлением сейчас и что ждет деревянное домостроение в будущем.
Марина Егорова: «Мы привыкли мыслить не квадратными...
Карьерная траектория архитектора Марины Егоровой внушает уважение: МАРХИ, SPEECH, Москомархитектура и Институт Генплана Москвы, а затем и собственное бюро. Название Empate, которое апеллирует к словам «чертить» и «сопереживать», не должно вводить в заблуждение своей мягкостью, поскольку бюро свободно работает в разных масштабах, включая КРТ. Поговорили с Мариной о разном: градостроительном опыте, женском стиле руководства и даже любви архитекторов к яхтингу.
Андрей Чуйков: «Баланс достигается через экономику»
Екатеринбургское бюро CNTR находится в стадии зрелости: кристаллизация принципов, системность и стандартизация помогли сделать качественный скачок, нарастить компетенции и получать крупные заказы, не принося в жертву эстетику. Руководитель бюро Андрей Чуйков рассказал нам о выстраивании бизнес-модели и бонусах, которые дает архитектору дополнительное образование в сфере управления финансами.
Василий Бычков: «У меня два правила – установка на...
Арх Москва начнется 22 мая, и многие понимают ее как главное событие общественно-архитектурной жизни, готовятся месяцами. Мы поговорили с организатором и основателем выставки, Василием Бычковым, руководителем компании «Экспо-парк Выставочные проекты»: о том, как устроена выставка и почему так успешна.
Влад Савинкин: «Выставка как «маленькая жизнь»
АРХ МОСКВА все ближе. Мы поговорили с многолетним куратором выставки, архитектором, руководителем профиля «Дизайн среды» Института бизнеса и дизайна Владиславом Савинкиным о том, как участвовать в выставках, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно потраченные время и деньги.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
2023: что говорят архитекторы
Набрали мы комментариев по итогам года столько, что самим страшно. Общее суждение – в архитектурной отрасли в 2023 году было настолько все хорошо, прежде всего в смысле заказов, что, опять же, слегка страшновато: надолго ли? Особенность нашего опроса по итогам 2023 года – в нем участвуют не только, по традиции, москвичи и петербуржцы, но и архитекторы других городов: Нижний, Екатеринбург, Новосибирск, Барнаул, Красноярск.
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Согласование намерений
Поговорили с главным архитектором Института Генплана Москвы Григорием Мустафиным и главным архитектором Южно-Сахалинска Максимом Ефановым – о том, как формируется рабочий генплан города. Залог успеха: сбор данных и моделирование, работа с горожанами, инфраструктура и презентация.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Определяющая среда
Человекоцентричные, технологичные или экологичные – какими будут общественные интерьеры будущего, рассказывают члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023.
Иван Греков: «Заказчик, который может и хочет сделать...
Говорим с Иваном Грековым, главой архитектурного бюро KAMEN, автором многих знаковых объектов Москвы последних лет, об истории бюро и о принципах подхода к форме, о разном значении объема и фасада, о «слоях» в работе со средой – на примере двух объектов ГК «Основа». Это квартал МИРАПОЛИС на проспекте Мира в Ростокино, строительство которого началось в конце прошлого года, и многофункциональный комплекс во 2-м Силикатном проезде на Звенигородском шоссе, на днях он прошел экспертизу.
Резюмируя социальное
В преддверии фестиваля «Открытый город» – с очень важной темой, посвященной разным апесктам социального, опросили организаторов и будущих кураторов. Первый комментарий – главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова, инициатора и вдохновителя фестиваля архитектурного образования, проводимого Москомархитектурой.
Технологии и материалы
Безопасность в движении: инновационные спортивные...
Безопасность спортсменов, исключительная долговечность и универсальность применения – ключевые критерии выбора покрытий для современных спортивных объектов. Компания Tarkett, признанный лидер в области напольных решений, предлагает два технологичных продукта, отвечающих этим вызовам: спортивный ПВХ-линолеум Omnisports Action на базе запатентованной 3-слойной технологии и многослойный спортивный паркет Multiflex MR. Рассмотрим их инженерные особенности и преимущества.
​Teplowin: 20 лет эволюции фасадных технологий – от...
В 2025 году компания Teplowin отмечает 20-летие своей деятельности в сфере фасадного строительства. За эти годы предприятие прошло путь от производителя ПВХ-конструкций до комплексного строительного подрядчика, способного решать самые сложные архитектурные задачи.
«АЛЮТЕХ»: как технологии остекления решают проблемы...
Основной художественный прием в проекте ЖК «Level Причальный» – смелый контраст между монументальным основанием и парящим стеклянным верхом, реализованный при помощи светопрозрачных решений «АЛЮТЕХ». Разбираемся, как это устроено с точки зрения технологий.
Искусство прикосновения: инновационные текстуры...
Современный интерьерный дизайн давно вышел за пределы визуального восприятия. Сегодня материалы должны быть не только красивыми, но и тактильными, глубокими, «живыми» – теми, что создают ощущение подлинности, не теряя при этом функциональности. Именно в этом направлении движется итальянская фабрика Iris FMG, представляя новые поверхности и артикулы в рамках линейки MaxFine, одного из самых технологичных брендов крупноформатного керамогранита на рынке.
Как бороться со статическим электричеством: новые...
Современные отделочные материалы всё чаще выполняют не только декоративную, но и высокотехнологичную функцию. Яркий пример – напольное покрытие iQ ERA SC от Tarkett, разработанное для борьбы со статическим электричеством. Это не просто пол, а интеллектуальное решение, которое делает пространство безопаснее и комфортнее.
​Тренды остекления аэропортов: опыт российских...
Современные аэровокзалы – сложные инженерные системы, где каждый элемент работает на комфорт и энергоэффективность. Ключевую роль в них играет остекление. Архитектурное стекло Larta Glass стало катализатором многих инноваций, с помощью которых терминалы обрели свой яркий индивидуальный облик. Изучаем проекты, реализованные от Камчатки до Сочи.
​От лаборатории до фасада: опыт Церезит в проекте...
Решенный в современной классике, ЖК «На Некрасова» потребовал от строителей не только технического мастерства, но и инновационного подхода к материалам, в частности к штукатурным фасадам. Для их исполнения компанией Церезит был разработан специальный материал, способный подчеркнуть архитектурную выразительность и обеспечить долговечность конструкций.
​Технологии сухого строительства КНАУФ в новом...
В центре Перми открылся первый пятизвездочный отель Radisson Hotel Perm. Расположенный на берегу Камы, он объединяет в себе премиальный сервис, панорамные виды и передовые строительные технологии, включая системы КНАУФ для звукоизоляции и безопасности.
Стеклофибробетон vs фиброцемент: какой материал выбрать...
При выборе современного фасадного материала архитекторы часто сталкиваются с дилеммой: стеклофибробетон или фиброцемент? Несмотря на схожесть названий, эти композитные материалы кардинально различаются по долговечности, прочности и возможностям применения. Стеклофибробетон служит 50 лет против 15 у фиброцемента, выдерживает сложные климатические условия и позволяет создавать объемные декоративные элементы любой геометрии.
Кирпич вне времени: от строительного блока к арт-объекту
На прошедшей АРХ Москве 2025 компания КИРИЛЛ в партнерстве с кирпичным заводом КС Керамик и ГК ФСК представила масштабный проект, объединивший застройщиков, архитекторов и производителей материалов. Центральной темой экспозиции стал ЖК Sydney Prime – пример того, как традиционный кирпич может стать основой современных архитектурных решений.
Фасад – как рукопожатие: первое впечатление, которое...
Материал, который понимает задачи архитектора – так можно охарактеризовать керамическую продукцию ГК «Керма» для навесных вентилируемых фасадов. Она не только позволяет воплотить концептуальную задумку проекта, но и обеспечивает надежную защиту конструкции от внешних воздействий.
Благоустройство курортного отеля «Славянка»: опыт...
В проекте благоустройства курортного отеля «Славянка» в Анапе бренд axyforma использовал малые архитектурные формы из трех коллекций, которые отлично подошли друг к другу, чтобы создать уютное и функциональное пространство. Лаконичные и гармоничные формы, практичное и качественное исполнение позволили элементам axyforma органично дополнить концепцию отеля.
Правильный угол зрения: угловые соединения стеклопакетов...
Угловое соединение стекол с минимальным видимым “соединительным швом” выглядит эффектно в любом пространстве. Но как любое решение, выходящее за рамки типового, требует дополнительных затрат и особого внимания к качеству реализации и материалов. Изучаем возможности и инновации от компании RGС.
«АЛЮТЕХ» в кампусе Бауманки: как стекло и алюминий...
Воплощая новый подход к организации образовательных и научных пространств в городе, кампус МГТУ им. Н.Э. Баумана определил и архитектурный вектор подобных проектов: инженерные решения явились здесь полноценной частью архитектурного языка. Рассказываем об устройстве фасадов и технологичных решениях «АЛЮТЕХ».
D5 Render – фотореализм за минуты и максимум гибкости...
Рассказываем про D5 Render – программу для создания рендеринга с помощью инструментов искусственного интеллекта. D5 Render уже покоряет сердца российских пользователей, поскольку позволяет значительно расширить их профессиональные возможности и презентовать идею на уровне образа со скоростью мысли.
Алюмо-деревянные системы UNISTEM: инженерные решения...
Современная архитектура требует решений, где технические возможности не ограничивают, а расширяют художественный замысел. Алюмо-деревянные системы UNISTEM – как раз такой случай: они позволяют решать архитектурные задачи, которые традиционными методами были бы невыполнимы.
Цифровой двойник для АГР: автоматизация проверки...
Согласование АГР требует от архитекторов и девелоперов обязательного создания ВПН и НПМ, высокополигональных и низкополигональных моделей. Студия SINTEZ.SPACE, глубоко погруженная в работу с цифровыми технологиями, разработала инструмент для их автоматической проверки. Плагин для Blender, который обещает существенно облегчить эту работу. Сейчас SINTEZ предлагают его бесплатно в открытом доступе. Публикуем рассказ об их проекте.
Фиброгипс и стеклофибробетон в интерьерах музеев...
Компания «ОРТОСТ-ФАСАД», специализирующаяся на производстве и монтаже элементов из стеклофибробетона, выполнила отделочные работы в интерьерах трех новых музеев комплекса «Новый Херсонес» в Севастополе. Проект отличает огромный и нестандартный объем интерьерных работ, произведенный в очень сжатые сроки.
​Парящие колонны из кирпича в новом шоуруме Славдом
При проектировании пространства нового шоурума Славдом Бутырский Вал перед командой встала задача использовать две несущие колонны высотой более четырех метров по центру помещения. Было решено показать, как можно добиться визуально идентичных фасадов с использованием разных материалов – кирпича и плитки, а также двух разных подсистем для навесных вентилируемых фасадов.
От концепции до реализации: технологии АЛБЕС в проекте...
Рассказываем об отделочных решениях в новом терминале международного аэропорта Камов в Томске, которые подчеркивают наследие выдающегося авиаконструктора Николая Камова и природную идентичность Томской области.
Сейчас на главной
От кирпича к кирпичу
Школа Тунтай на северо-востоке Китая расположена на месте карьера по добыче глины для кирпичного производства: это обстоятельство не только усложнило работу бюро E Plus и SZA Design, но и стало для них источником вдохновения.
У лесного пруда
Еще один санаторный комплекс, который рассмотрел Градостроительный совет Петербурга, находится недалеко от усадьбы «Пенаты». Исходя из ограничений, связанных с площадью застройки на данной территории, бюро «А.Лен» рассредоточило санаторно-курортные функции и гостиничные номера по 18 корпусам. Проект почти не обсуждался экспертами, однако коэффициент плотности все же вызвал сомнения.
Вечный август
Каким должен быть офис, если он находится в месте, однозначно ассоциирующемся не с работой, а с отдыхом? Наверное, очень красивым и удобным – таким, чтобы сотрудникам захотелось приходить туда каждый день. Именно такой офис спроектировало бюро AQ для IT-компании на Кипре.
Санаторий в стилях
Градсовет Петербурга рассмотрел проект реконструкции базы отдыха «Маяк», которая располагается на территории Гладышевского заповедника в окружении корабельных сосен. Для многочисленных объектов будущего оздоровительного комплекса бюро Slavyaninov Architects предложило использовать разные стили и единый материал. Мнение экспертов – в нашем репортаже.
Налетай, не скупись…
В Москве открылся магазин «Локалы». Он необычен не только тем, что его интерьером занималось DA bureau, что само по себе привлекает внимание и гарантирует высокий уровень дизайна, но и потому, что в нем продаются дизайнерские предметы и объекты модных российских брендов.
Ласточкин хвост
Бюро Artel architects спроектировало для московского жилого комплекса «Сидней Сити» квартал, который сочетает застройку башенного и секционного типа. Любопытны фасады: клинкерный кирпич сочетается с полимербетоном и латунью, пилоны в виде хвоста ласточки формируют ритм и глубокие оконные откосы, аттик выделен белым цветом.
Белый дом с темными полосками
Многоквартирный дом Taborama по проекту querkraft architekten на севере Вены включает на разных этажах библиотеку, художественную студию, зал настольного тенниса и другие разнофункциональные пространства для жильцов.
Ступени в горах
Бюро Axis Project представило проект санаторно-курортного комплекса в Кисловодске, который может появиться на месте недостроенного санатория «Каскад». Архитекторы сохранили и развили прием предшественников: террасированные и ступенчатые корпуса следуют рельефу, образуя эффектную композицию и открывая виды на живописный ландшафт из окон и приватных террас.
Сопряжение масс
Загородный дом, построенный в Пензенской области по проекту бюро Design-Center, отличают брутальный характер и разноплановые ракурсы. Со стороны дороги дом представляет одноэтажную линейную композицию, с торца напоминает бастион с мощными стенами, а в саду набирает высоту и раскрывается панорамными окнами.
Работа на любой вкус
Новый офис компании Smart Group стал результатом большой исследовательской и проектной работы бюро АРХИСТРА по анализу современных рабочих экосистем, учитывающих разные сценарии использования и форматы деятельности.
Змея на берегу
Деревянная тропа вдоль берега реки Тежу, спроектированная бюро Topiaris, связывает пешеходным и велосипедным маршрутом входящие в агломерацию Большой Лиссабон муниципалитеты Лориш и Вила-Франка-ди-Шира.
Храм тенниса
Павильон теннисного клуба в Праге по проекту Pavel Hnilička Architects+Planners напоминает маленький античный храм с деревянной конструкцией.
Пикник теоретиков-градостроителей на обочине
Руководитель бюро Empate Марина Егорова собрала теоретиков-градостроителей – преемников Алексея Гутнова и Вячеслава Глазычева – чтобы возродить содержательность и фундаментальность профессиональной дискуссии. На первой встрече успели обсудить многое: вспомнили базу, сверили ценности, рассмотрели передовой пример Казанской агломерации и закончили непостижимостью российского межевания. Предлагаем тезисы всех выступлений.
Вопрос сорока процентов: изучаем рейтинг от «Движение.ру»
Рейтингование архитектурных бюро – явление достаточно частое, когда-то Григорий Ревзин писал, что у архитекторов премий едва ли не больше, чем у любой другой творческой специальности. И вот, вышел рейтинг, который рассматривает деловые качества генпроектных компаний. Топ-50 генпроектировщиков многоквартирного жилья по РФ. С оценкой финансов и стабильности. Полезный рыночный инструмент, крепкая работа. Но есть одна загвоздка: не следует ему использовать слово «архитектура» в своем описании. Мы поговорили с автором методики, проанализировали положение о рейтинге и даже советы кое-какие даем... А как же, интересно.
Перспективный вид
Бюро CNTR спроектировало для нового района Екатеринбурга деловой центр, который способен снизить маятниковую миграцию и сделать среду жилых массивов более разнообразной. Архитектурные решения в равной степени направлены на гибкость пространства, комфортные рабочие условия и запоминающийся образ, который позволит претендовать зданию на звание пространственной доминанты района.
МГАХИ им. В.И. Сурикова 2025: часть II
Еще шесть бакалаврских дипломных работ факультета Архитектуры, отмеченных государственной экзаменационной комиссией: объекты транcпортной инфраструктуры, спортивные и рекреационные комплексы, а также ревитализация архитектурного наследия.
По два, по три на ветку. Древолюция 2025
Практикум деревянной архитектуры, упорно и успешно организуемый в окрестностях Галича Николаем Белоусовым, растет и развивается. В этом году участников больше, чем в предыдущем, а тогда был рекорд; и поле тоже просторнее. Изучаем, в какую сторону движется Древолюция, публикуем все 10 объектов.
Малевич и бани, природа и хайтек
Комплекс «Бани Малевича» планируется открыть осенью 2025 года на Рублёво-Успенском шоссе. Проект, разработанный DBA-GROUP под руководством Владислава Андреева – пример нетипичного подхода к образу СПА вообще и бань в частности. Намеренно уклонившись от всех видов аллюзий авторы отдали предпочтение характерным для стримлайна угловым скруглениям, сочетанию дерева с моллированным стеклом – сдержанным современным формам. Как внутри, так и снаружи. Изучаем проект.
Скорее скатерть и бокал!
Спустя много лет заброшенное Конюшенное ведомство в Петербурге наконец дождалось своего часа: по проекту «Студии 44» в этом году должны начаться первые мероприятия по восстановлению и приспособлению здания. И функция, и общий план работ предполагают минимальное изменение комплекса, который сохранил следы трехвековой истории. Все решения обратимы и направлены прежде всего на то, чтобы открыть памятник городу и погрузить его в кипучую светскую жизнь – для этого выбран сценарий культурного центра с выраженной гастрономической составляющей.
Материализация воздушных потоков
Международный аэропорт имени Николая Камова в Томске открылся в конце августа прошлого года. О проекте мы уже рассказывали – теперь рассматриваем реализованное здание. Функциональность усилена в нем символическим подтекстом: архитекторы бюро ASADOV стремились по максимуму отразить в архитектуре местную идентичность.
Смех за портьерой
В Москве открылся театр современной клоунады и стендапа, интерьеры для которого разработало бюро AQ. Сочетание необычного здания и необычной функции трансформировалось в оригинальное дизайнерское решение, главную роль в котором играют фиолетовые драпировки, создающие особую театральную атмосферу.
МГАХИ им. В.И. Сурикова 2025: часть I
Представляем шесть бакалаврских дипломных работ факультета Архитектуры, посвященных крупным культурным центрам и научным комплексам. Все работы основаны на предпроектных исследованиях, которые проводились в рамках преддипломной практики. Два объекта спроектированы для Болгарии и Албании, еще четыре – для Палеха, Махачкалы, Москвы и Краснодара.
Внутренние ценности
Что думают о развитии интерьерного дизайна в России самые успешные и именитые архитекторы и дизайнеры? Чем они гордятся, чем восхищаются, к чему стремятся? Как выстраивают работу и как оценивают путь, проделанный отраслью за прошедшие годы? Представляем ответы 14 архитекторов из 13 бюро, и пусть вас не смущает «несчастливое» число :)
Интерьер как архитектурная задача
Запускаем новый специализированный раздел – Интерьер. Он будет служить площадкой для публикаций общественных интерьеров, включая офисы – преимущественно реализованных. А также местом для обмена мнениями, экспертизой и информацией о новых технологических решениях. Читайте анонс раздела, ищите кнопку Интерьер – она скоро появится в меню сайта.
Всё по плану
Международная премия THE PLAN Award объявила короткие списки финалистов. В пяти различных номинациях присутствуют реализованные проекты российских бюро – сейчас за них можно проголосовать, чтобы увеличить шансы на получение приза зрительских симпатий. Некоторые, как музей «Коллекция» бюро СПИЧ уже успели отметиться в других серьезных премиях, другие менее известны – предлагаем познакомиться.