Почему Ваше бюро называется 3XN? И как расшифровывается название его подразделения GXN – и чем оно занимается?
Ким Нильсен:
Все просто: когда мы только основали наше бюро, нас было трое партнеров с одинаковой фамилией – Нильсен, и мы назвали бюро Nielsen, Nielsen & Nielsen. Со временем Нильсенов осталось двое, и бюро превратилось в 3XN. На сегодня я единственный Нильсен среди руководства бюро.
А подразделение GXN получило свою первую буквы от «green» – зеленый. Под руководством партнера Каспера Йоргенсена (интервью с ним Архи.ру публиковало – прим. ред.) там исследуют и разрабатывают новые строительные материалы и технологии. К примеру, там сотрудничают с биологами, чтобы позаимствовать полезные идеи у природы: изучают свойства паутины, которая как материал в 50 раз прочнее стали. Теперь мы пытаемся создать схожий с ней по свойствам строительный материал.
Ким Нильсен. Фотография предоставлена 3XN
Штаб-квартира Saxo Bank. Фото © Adam Mõrk
– По сути, эти исследования проводятся на благо общества, но насколько они интересуют публику? Она не устала от разговоров об «устойчивом развитии»?
– Напротив, это очень привлекает людей. GXN принимали участие в выставке «Материальный мир» о новейших строительных материалах, которую организовал Датский архитектуры центр. И среди посетителей было много людей не из мира архитектуры, причем приходили они с детьми, тем более что все выставленные материалы можно было потрогать.
Концертный зал Muziekgebouw в Амстердаме. Фото Andrea Giannotti с сайта archdaily.com
– 3XN много проектирует за рубежом. Но где все-таки легче работать – в Дании или за границей?
– Конечно, легче в Дании. Впрочем, очень хорошо и в Нидерландах. Голландские заказчики неравнодушно относятся к людям и остро чувствуют свою социальную ответственность, они настроены на достижение результатов в архитектуре и с уважением относятся к проекту. И даже при небольших финансовых возможностях – а там, как правило, не очень много средств выделяют на строительство – всегда заботятся о проекте.
В Голландии не бывает, чтобы заказчик не следовал советам архитектора и мешал его работе. А ведь такие непростые ситуации не редкость, и я думаю, что нужно отказываться от заказчиков, которые вас не устраивают.
Штаб-квартира компании Horten. Фото © Adam Mõrk
– Сложно ли в Дании согласовать нестандартный проект, пройти все бюрократические препоны?
– В Дании система очень открыта к нестандартным архитектурным решениям, так что все не так уж сложно. Копенгаген – это вообще своеобразный полигон для новой архитектуры – как, кстати, и Нидерланды. Это два места в мире, где вполне возможно работать по-новому, и тебе совершенно не будут препятствовать. Это потому, что мы и голландцы смотрим на правила больше как на рекомендации, а не как на ограничительные факторы.
Штаб-квартира компании Horten. Фото © Adam Mõrk
– Вы часто работаете с нестандартными формами и новыми технологиями. Как вам удается убедить заказчика согласиться на эксперимент?
– Все, в конечном счете, сводится к экономической выгоде для клиента. Сделать, к примеру, здание экологичным в любом случае будет выгодно. Даже если на первом этапе будет вложено больше средств, чем при обычном решении, эти деньги впоследствии вернутся к заказчику – через 10 лет. И разумный клиент, понимая это, как правило, соглашается.
К примеру, для штаб-квартиры юридической фирмы Horten в Копенгагене мы придумали рельефный фасад, который одновременно открывал виды на воду из «эркеров», обеспечивал интерьер дневным светом и защищал его от солнечного жара. Для клиента, конечно, устройство такого фасада требовало больших финансовых вложений по сравнению с прямоугольным, плоским вариантом, но мы убедили его, что, заплатив сейчас, он потом значительно сэкономит на электричестве, сократив затраты на освещение и охлаждение помещений.
– Намного ли дороже использовать новые технологии и приемы, чем привычные методы?
– Новые выходят дешевле. Возьмем Middelfart Savings Bank: большая часть его здания была изготовлена заводским способом и лишь смонтирована на стройплощадке. Так как стоимость ручного труда в Дании очень высока, в результате была сэкономлена крупная сумма. Именно поэтому мы и стремимся применять новые технологии, для нас это не тема «суперсовременного имиджа», а простой вопрос экономии сил и средств.
Middelfart Savings Bank © Adam Mørk
– Я не вижу в вашем портфолио частных жилых домов. Вы сразу начали карьеру с проектов общественных зданий?
– Нет, мы занимаемся частным проектированием, но не могу сказать, что это ключевая часть нашей практики. Последний частный дом я спроектировал лично несколько лет назад: это был интересный проект, он понравился даже соседям заказчика – но тот обанкротился, и проект остался на бумаге. Очень печальная история.
Но мне бы хотелось больше заниматься проектированием частных домов. Возможно, мне удастся осуществить свое желание в Индии, хотя это довольно непривычная среда для нашего бюро, и размах значительный: площадь вилл, о которых идет речь, начинается с 5 000 м2. Тем не менее, клиент увидел меня по телевизору и решил познакомиться со мной лично. Вот так мы и получили этот заказ.
– Как вы пришли к архитектуре? Наверное, всегда мечтали стать архитектором?
– Ничего подобного! Когда я закончил среднюю школу, я совершенно не знал, кем хочу стать, и потому отправился путешествовать. Я уехал в Новую Зеландию, где провел год и подружился с ребятами из школы искусств. И только тогда у меня появилась мысль стать архитектором.
Конкурсный проект Центра Политехнического музея и МГУ в Москве бюро 3XN и «Архитектурная Студия Асадова»
– Вы построили много разнообразных зданий. Но что еще вы бы хотели спроектировать?
– Трудно отрицать, что у меня есть проект-мечта. Хотелось бы спроектировать объект, который станет символом города. К примеру, мы принимали участие в конкурсе на проект Центра Политехнического музея и МГУ в Москве, и было бы здорово воплотить в жизнь нечто подобное – некий культурный центр. Мне кажется, что такие проекты очень важны для чувства гордости и самосознания горожан.
Когда мы построили музей в Ливерпуле, он понравился жителям. По их словам, музей как будто говорит: «Вот мы – жители Ливерпуля. Мы вернулись». На его месте раньше ничего не было – депрессивный пустырь. А теперь туда приходят люди, чтобы узнать историю города.
– Кто из архитекторов повлиял на вас своим творчеством и философией?
– На меня никто не повлиял: я могу восхищаться только какими-то конкретными архитектурными приемами или решениями. Мы даже не используем журналы для вдохновения перед началом проектирования.
Музей Ливерпуля © Philip Handforth
– У вас много проектов по всему миру. Как это для вас – вписываться в чужие традиции, культуру?
– Мы много изучаем контекст: это важная и масштабная предварительная работа. И именно поэтому это очень здорово – иметь возможность работать в новой для тебя культурной среде. И все связанные с этим сложности я рассматриваю только как возможность поступить иначе, чем обычно.
К примеру, мы делали оставшийся нереализованным проект для одной из жарких стран, где нужно было не только защитить здание от перегрева, но и полностью разделить помещения для мужчин и женщин, чтобы они никак не пересекались друг с другом – как того требовали местные традиции. Эта задача была очень интересной и многому нас научила.
Аквариум «Голубая планета» © Adam Mõrk
Штаб-квартира ООН © Adam Mõrk
