English version

Интервью с Андреем Владимировичем Боковым. Анатолий Белов

Текст интервью для каталога российского павильона XI венецианской биеннале

mainImg
Архитектор:
Андрей Боков

Андрей Владимирович, первый вопрос, который я бы хотел задать – как вам кажется, актуально ли противопоставление русской архитектурной школы и западных архитекторов. Согласны ли вы с делением на наших и не наших, на русских архитекторов и архитекторов-интервентов, которое лежит в основе концепции русского павильона на Венецианской Биеннале?

Этот взгляд возможен, есть реальность, которая его питает. Вместе с тем, если особенности русской архитектурной школы, пусть и не без упущений и оговорок, можно назвать, то говорить о западной архитектуре, как о некой целостной системе, причем противопоставленной современной русской архитектуре, - явное преувеличение. Вообще деление на наших и не наших – дело деликатное. Нашим соотечественникам отношения России и Запада зачастую видятся куда более напряженными, чем они есть на самом деле. Представители западного мира, во всяком случае, рефлексируют по этому поводу куда меньше. Лично мне более правильным и разумным представляется деление на «пришельцев» и «туземцев». То есть я склонен делить архитекторов не по национальному признаку, а по их подходу к профессии. «Пришельцами» для меня являются те, кто сознательно или неосознанно игнорируют особенности нашего культурного контекста, чья деятельность представляет в той или иной степени опасность для национальной культуры. «Туземцы» - это, соответственно, те, кто вписались в контекст, срослись с ним. При этом традиционно шокирующее воздействие оказывают результаты конкурсов с участием западных знаменитостей или сольные выступления этих самых знаменитостей в нашей стране – и там и там часто наблюдается вопиющее пренебрежение русским культурным спецификой. Но не следует при этом забывать о том, какой ущерб российским городам и отечественной архитектуре порой наносится вовсе безо всякого вмешательства извне.
Нынешние же опасения и фобии, связанные с ростом активности иностранцев на нашем архитектурном рынке, имеют как культурно-политические, так и исторические корни и зародились еще в конце 30-ых, когда были обрублены все связи с внешним миром, и мы были вынуждены вариться в собственном соку.

А как же Альберт Кан, он же в те самые 30-ые половину СССР промышленными зданиями застроил?
 
Такие, как Кан к нам штабелями ездили. Но все они в один прекрасный момент были изгнаны из СССР, несмотря на фанатичную преданность многих из них коммунистической, левой идее. Один из последних эпизодов тогдашнего сотрудничества с иностранцами – героическая попытка братьев Весниных привезти в Советский Союз Корбюзье… Они, по существу, уступили ему право на строительство Центросоюза. Впрочем, дело закончилось скандалом, апогеем которого стал отказ Корбюзье от авторства Центросоюза. Все, после этого мы пошли своим путем.
Но окончательно отечественную культуру добил Хрущев своим «Постановлением об излишествах в архитектуре». Тогда архитектура вообще была выведена за рамки искусства и полностью подчинена строительству.
Названные катастрофы настолько повлияли на судьбу архитектурной профессии, что мы до сих пор переживаем их последствия.

То есть вы в своей оценке притока иностранных специалистов в Россию исходите из исторических предпосылок и считаете подобную тенденцию скорее положительной? Мы учимся – они учат, так?

Главное здесь, пожалуй, то, что наши взаимоотношения с иностранцами носят циклический характер. Периоды любви и ненависти к Западу у нас сменяются с поразительной частотой, и что самое смешное, безотносительно проводимой государством политики. Ксенофобия, смешанная с «преклонением перед Западом» - это тот парадокс нашей ментальности, который исключает возможность нормального сотрудничества с иностранцами и непредвзятой оценки их деятельности.
Помимо этого, иностранцы все-таки бывают разные. К нам приезжают звезды, просто профессионалы и вместе с тем люди, у которых учиться нечему. Приход первых – это благо. Приход последних – я их называю «ловцы счастья» – это, наверное, норма, никуда от этого не деться. Главное, в конечном счете, чтобы между нами и иностранцами возникало то доверие, которое необходимо между людьми одной профессии.

Возможно два взгляда – или приезд иностранцев оборачивается конфликтом, или способствует нашей интеграции в мировой процесс. Вероятно, будет и то, и другое. Скажите, каким вам видится ваше место в этом процессе?

Я могу вам сказать, что в отличие от многих не вижу в иностранцах каких-то инопланетян. И лишен каких-либо комплексов на этот счет. Я говорю с ними на одном языке. Другое дело, что российская жизнь знакома мне намного лучше, чем им: никогда в жизни я бы не предложил то, что Перро предложил для Мариинского театра или Курокава для Кировского стадиона. Упомянутые вещи абсолютно нежизнеспособны. Я за всем этим угадываю неправильное отношение к самой задаче… Что довольно странно, ведь специалистам такого класса это обычно не свойственно. И Мариинка, И Кировский стадион изобилуют нерациональными, надуманными решениями, чья неуместность будет все сильнее проявляться с каждой последующей стадией проектирования. До реализации эти решения не доживут.
Возможно, Мариинка и Кировский стадион – это исключения, результат не очень серьезного отношения, поскольку в обычной практике люди, подобные Перро и Курокаве, не совершают ошибок, все делают четко и грамотно…
Думаю, что решение жюри в обоих случаях строилось не на анализе проектов, а на субъективных ощущениях, на априорном доверии к иностранным знаменитостям, артистичным и харизматичным, и на свойственном нынешним начальникам и олигархам глубоком скептицизме в отношении российских специалистов, в которых принято видеть «совков» и провинциалов. Так вот, свою роль в процессе налаживания отношений с западными коллегами я вижу в преодолении этих представлений.

Все-таки, невзирая на эти самые отдельные случаи, вы в целом, как я понял, за интеграцию с иностранцами. Почему? Солидарность? Ведь вы, насколько мне известно, сами одно время активно пробивались на заграничные рынки – китайский, немецкий. То есть, получается, вы как бы тоже своего рода интервент.

Да, делание иностранных конкурсов меня в свое время очень даже занимало… Однако я вовсе не по этой причине симпатизирую иностранным архитекторам. Лет десять назад мы усердно трудились и для китайцев и для немцев. Но дальше проектов дело не пошло, поскольку проникновение на чужой рынок дело очень хлопотное и трудоемкое, да и никто тебя особенно и не зовет строить, делом этим надо было вплотную заниматься, открывать там офисы, вкладывать большие деньги. В прямом смысле слова переезжать туда. Так делают все западные компании, когда появляется работа за рубежом. В нашем случае это была не интервенция, а такие разовые десанты. На серьезную интервенцию туда не хватило ни сил, ни времени, а главное – здесь была работа. В Европе сейчас наступила рецессия. Стройка там закончилась. Работы нет, и все рванули в Азию и к нам. Так что я рад, что живу в России, где работы теоретически должно хватить всем.

Сейчас модно делить русских архитекторов на западников и традиционалистов. Я хотел отдать дань этой моде и спросить вас, к кому бы вы себя отнесли?

Мне это деление не очень, честно говоря, понятно. Это все возвращает нас к теме стиля, которая мне представляется значительно менее принципиальной, чем тема качества. Многие наивно полагают, что приверженность определенному стилевому направлению может гарантировать успех, в то время как гарантией успеха в нашей профессии является совсем другое. Я был просто потрясен, когда обнаружил архаические, исторические мотивы в произведениях таких ярых авангардистов как Пикассо, Мельников и Корбюзье. Эти люди работали вне стиля, были сами по себе – уже потом их стали причислять к тем-то или тем-то. Или вспомните удивительный сплав из конструктивизма и арт-деко 30-ых годов. Стиль не играет такой большой роли в архитектуре, какую ему зачастую приписывают. Для кого-то стилевая «беспартийность» свидетельство беспринципности… Но не для меня.

Главное, чтобы объект вышел достойный.

Я больше люблю слово адекватный. Хотя «достойный» тоже прекрасное слово. Эти слова во многом отражают мое отношение к архитектуре вообще. Вы должны понимать, что 90 процентов заказов к нам приходит от правительства Москвы. Мы, «Моспроект-4» – муниципальная организация, выполняющая городской заказ. Мы, к примеру, не можем не реагировать на желание руководства города, руководства Третьяковской галереи видеть фасадов Новой Третьяковки в «васнецовской» стилистике, условно говоря, в русской версии модерна начала века, такой немного провинциальной, дробной, наивной. Мне это не очень близко. Я представляю себе, что это за стилистика, как в ней работать, но считаю, что это лучше делать руками художника, такого, который был бы, скажем, Васнецовым, лучше даже Лентуловым наших дней. Было бы замечательно, если бы в этой роли выступил очень чувствительный и тонкий человек Иван Лубенников, которого я пригласил к участию в проекте и вижу в роли создателя этого фасада. Это допустимый подход, он мне представляется корректным и этически состоятельным.

Если говорить о стиле. Ваши проекты – очень разнородные по стилистике. Особенно это касается проектов последних лет. Есть ли в вашем творчестве какая-то сквозная тема?

Есть, наверное. А что вы имеете в виду?

Ну, к примеру, дом-«парус» на Ходынском поле, на мой взгляд, по стилю сильно отличается от Ледового Дворца Спорта, построенного в том же районе и выставляемого на Венецианском Биеннале в этом году. А роддом в Зеленограде – это вообще уклон в сторону конструктивизма, это уже третье направление.

Архитекторы как писатели: есть люди, пишущие всю жизнь один роман – чаще о себе; а есть те, кто пишут стихи, прозу и пьесы одновременно и при этом всматриваются в окружающий мир, позволяя себе и сомнения и восхищение, но оставаясь самими собой. Есть те, кто нашли, и те, кто ищут, ищут образы, пространства.

Андрей Боков - лауреат медали САР. Фотография Ирины Фильченковой
Крытый конькобежный центр в Крылатском © ГУП МНИИП «Моспроект-4»
У меня всегда вызывает подозрение некая искусственность, стерильность судеб и биографий, когда человек всю жизнь гнет одну линию, как заведенный, поет одну и ту же песню. Мне понятен Корбюзье, но не очень понятен Ричард Майер, который взял один домик Корбюзье и, как усердный ученик, многократно его интерпретировал и растиражировал… Границы между стилями окончательно размылись усилиями постмодернистов 70-х годов. Само понятие стиля, на мой взгляд, утратило актуальность. Остался общедоступный набор некоторых средств художественной выразительности, которыми можно и нужно пользоваться. Хотя меня лично немножко смущает такая повышенная чувствительность к этим средствам, к декору в частности, проявляющаяся как у обывателей, так и у профессионалов.
Для меня принципиально значимо другое – само пространство как таковое. Пустота, которая должна быть тобой организована.
И к тому же, уж позволю себе повториться, мы муниципальная организация. И вы должны понимать, что государственный заказ – это огромное количество согласований, это постоянный диалог с властью, это хождение по бесконечным советам. И путь к спасению лежит только через пространственное решение, при котором средства выразительности вторичны.
Ледовый дворец спорта на Ходынском поле
© Моспроект-4

Пространственное – в смысле урбанистическое?

Отчасти да. Урбанистика – это то, с чем наше поколение, в общем, пришло в профессию, подобно тому, как следующее поколение сформировалось «бумажными» конкурсами. Принято считать, что история модернизма кончилась в конце 60-х, и его завершительным аккордом стали самые продуктивные, самые радикальные и содержательные градостроительные концепции. До 60-х все занимались преимущественно домом. Те градостроительные решения, которые предлагал, скажем, Корбюзье были куда более наивными, чем дома, которые он проектировал. И только с приходом Team Ten, Смитсонов, у которых было качественно иное отношение к городу, с появлением многоцелевых объектов, возникло новое ощущение городского пространства, идея интеграции архитектуры и градостроительства. Это было совершенно интуитивное и, вместе с тем, осмысленное движение, когда художественные средства и языки смешивались с некими рациональными конструкциями и методиками. Архитектура виделась тогда неотделимой от градостроительства и планировочных сюжетов. Вот почему меня удручает упадок планировочной, градостроительной культуры и полное безразличие общества и государства к уникальным инструментам организации бескрайних пространств России, которыми владеют только архитекторы.

Про муниципальный заказ. А можно такой нестандартный вопрос? Как вам удается совмещать функции архитектора с функциями администратора и еще исследователя, ученого? Ведь вы же, помимо того, что руководите «Моспроектом-4», еще являетесь членом РААСН, автором двух книг и более 50 статей.
 
Не знаю, как-то приходится совмещать. Альтернатив нет. То, что баланс времени смещается в сторону занятий, не имеющих прямого отношения к проектированию, это очевидно. Но если не уделять этим занятиям должного внимания, то не получится отстоять и право на индивидуальное решение. Это касается всех, кто строит. Другое дело, что многие старательно маскируют свои административные дарования, предпочитая выглядеть стопроцентно творческими личностями, притворяются художниками, хотя у самих в голове арифмометр. Это как губернатор Брудастый из «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина, в голову которого был встроен органчик. Успех в профессии во многом зависит от такого органчика. Но, конечно, еще немаловажно, как расставлены приоритеты, что для вас первично – администрирование или архитектура.

За последние 10 лет вы успели поработать с огромным количеством людей: бывшие «бумажники» Дмитрий Буш и Сергей Чуклов – ваши сотрудники; с Борисом Уборевичем-Боровским вы делали дом-«парус» на Ходынке. Скажите, как вам удается находить общий язык со столь разными людьми?

С каждым из этих людей и со многими другими меня связывают годы совместной работы, совместные неудачи и успехи. Вообще, я очень горжусь людьми, работающими в институте. И самое ценное для меня то, что они сами выбрали работу здесь, несмотря на тот дискомфорт, который часто сопутствует выполнению государственных заказов. Это люди определенного склада характера, искренне и до конца преданные профессии.

Вы довольны тем, что на Биеннале выставляется именно ваш Ледовый Дворец – т. н. «Мегаарена»? У вас ведь очень много объектов.

Ну, это выбор куратора. Я думаю, он исходил из того, что проект существенно отличается от всех современных построек сходных функций. Сейчас в моде замкнутые и непроницаемые кучи или капли. Вроде мюнхенской Альянс-Арены. Знаете, когда бродишь вокруг нее, непонятно, где север, где юг, куда войти, как выйти. «Мегаарена» – вещь открытая. Она принципиально иная по природе своей. И мне кажется, гораздо более честная, правильная.

Ледовый дворец спорта на Ходынском поле
© Моспроект-4

Ледовый дворец спорта на Ходынском поле
© Моспроект-4
Ледовый дворец спорта на Ходынском поле
© Моспроект-4
Ледовый дворец спорта на Ходынском поле
© Моспроект-4
Ледовый дворец спорта на Ходынском поле
© Моспроект-4
Комплекс зданий Московского Государственного театра детской эстрады © «Моспроект-4»
Комплекс зданий Московского Государственного театра детской эстрады © «Моспроект-4»
Комплекс зданий Московского Государственного театра детской эстрады © «Моспроект-4»
Крытый конькобежный центр в Крылатском © ГУП МНИИП «Моспроект-4»
zooming
Крытый конькобежный центр в Крылатском © ГУП МНИИП «Моспроект-4»
zooming
Футбольный стадион ЦСКА на 30 000 зрителей © ГУП МНИИП «Моспроект-4»
zooming
Футбольный стадион ЦСКА на 30 000 зрителей © ГУП МНИИП «Моспроект-4»
Жилой комплекс «Гранд Парк». Дом «Парус» © Моспроект-4
Жилой комплекс «Гранд Парк». 2-я осередь строительства © ГУП МНИИП «Моспроект-4»
Высотный градостроительный комплекс, ул. Новая Ипатовка
Комплекс национального музея авиации и космонавтики © ГУП МНИИП «Моспроект-4»
Комплекс национального музея авиации и космонавтики © ГУП МНИИП «Моспроект-4»
zooming
Реконструкция театра имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко
Новый лечебно-диагностический корпус на территории Боткинской больницы © ГУП МНИИП «Моспроект-4»
Новый лечебно-диагностический корпус на территории Боткинской больницы © ГУП МНИИП «Моспроект-4»
Новый лечебно-диагностический корпус на территории Боткинской больницы © ГУП МНИИП «Моспроект-4»
Жилой дом с офисом «Совершенно секретно» на улице Композиторской © ГУП МНИИП «Моспроект-4»
Жилой дом с офисом «Совершенно секретно» на улице Композиторской © ГУП МНИИП «Моспроект-4»
Архитектор:
Андрей Боков

18 Июля 2008

Технологии и материалы
LVL брус в большепролетных сооружениях: свобода пространства
Высокая несущая способность LVL бруса позволяет проектировщикам реализовывать смелые пространственные решения – от безопорных перекрытий до комбинированных систем со стальными элементами. Технология упрощает создание сложных архитектурных форм благодаря высокой заводской готовности конструкций, что критично для работы в стесненных условиях существующей застройки.
Безопасность в движении: инновационные спортивные...
Безопасность спортсменов, исключительная долговечность и универсальность применения – ключевые критерии выбора покрытий для современных спортивных объектов. Компания Tarkett, признанный лидер в области напольных решений, предлагает два технологичных продукта, отвечающих этим вызовам: спортивный ПВХ-линолеум Omnisports Action на базе запатентованной 3-слойной технологии и многослойный спортивный паркет Multiflex MR. Рассмотрим их инженерные особенности и преимущества.
​Teplowin: 20 лет эволюции фасадных технологий – от...
В 2025 году компания Teplowin отмечает 20-летие своей деятельности в сфере фасадного строительства. За эти годы предприятие прошло путь от производителя ПВХ-конструкций до комплексного строительного подрядчика, способного решать самые сложные архитектурные задачи.
«АЛЮТЕХ»: как технологии остекления решают проблемы...
Основной художественный прием в проекте ЖК «Level Причальный» – смелый контраст между монументальным основанием и парящим стеклянным верхом, реализованный при помощи светопрозрачных решений «АЛЮТЕХ». Разбираемся, как это устроено с точки зрения технологий.
Искусство прикосновения: инновационные текстуры...
Современный интерьерный дизайн давно вышел за пределы визуального восприятия. Сегодня материалы должны быть не только красивыми, но и тактильными, глубокими, «живыми» – теми, что создают ощущение подлинности, не теряя при этом функциональности. Именно в этом направлении движется итальянская фабрика Iris FMG, представляя новые поверхности и артикулы в рамках линейки MaxFine, одного из самых технологичных брендов крупноформатного керамогранита на рынке.
Как бороться со статическим электричеством: новые...
Современные отделочные материалы всё чаще выполняют не только декоративную, но и высокотехнологичную функцию. Яркий пример – напольное покрытие iQ ERA SC от Tarkett, разработанное для борьбы со статическим электричеством. Это не просто пол, а интеллектуальное решение, которое делает пространство безопаснее и комфортнее.
​Тренды остекления аэропортов: опыт российских...
Современные аэровокзалы – сложные инженерные системы, где каждый элемент работает на комфорт и энергоэффективность. Ключевую роль в них играет остекление. Архитектурное стекло Larta Glass стало катализатором многих инноваций, с помощью которых терминалы обрели свой яркий индивидуальный облик. Изучаем проекты, реализованные от Камчатки до Сочи.
​От лаборатории до фасада: опыт Церезит в проекте...
Решенный в современной классике, ЖК «На Некрасова» потребовал от строителей не только технического мастерства, но и инновационного подхода к материалам, в частности к штукатурным фасадам. Для их исполнения компанией Церезит был разработан специальный материал, способный подчеркнуть архитектурную выразительность и обеспечить долговечность конструкций.
​Технологии сухого строительства КНАУФ в новом...
В центре Перми открылся первый пятизвездочный отель Radisson Hotel Perm. Расположенный на берегу Камы, он объединяет в себе премиальный сервис, панорамные виды и передовые строительные технологии, включая системы КНАУФ для звукоизоляции и безопасности.
Стеклофибробетон vs фиброцемент: какой материал выбрать...
При выборе современного фасадного материала архитекторы часто сталкиваются с дилеммой: стеклофибробетон или фиброцемент? Несмотря на схожесть названий, эти композитные материалы кардинально различаются по долговечности, прочности и возможностям применения. Стеклофибробетон служит 50 лет против 15 у фиброцемента, выдерживает сложные климатические условия и позволяет создавать объемные декоративные элементы любой геометрии.
Кирпич вне времени: от строительного блока к арт-объекту
На прошедшей АРХ Москве 2025 компания КИРИЛЛ в партнерстве с кирпичным заводом КС Керамик и ГК ФСК представила масштабный проект, объединивший застройщиков, архитекторов и производителей материалов. Центральной темой экспозиции стал ЖК Sydney Prime – пример того, как традиционный кирпич может стать основой современных архитектурных решений.
Фасад – как рукопожатие: первое впечатление, которое...
Материал, который понимает задачи архитектора – так можно охарактеризовать керамическую продукцию ГК «Керма» для навесных вентилируемых фасадов. Она не только позволяет воплотить концептуальную задумку проекта, но и обеспечивает надежную защиту конструкции от внешних воздействий.
Благоустройство курортного отеля «Славянка»: опыт...
В проекте благоустройства курортного отеля «Славянка» в Анапе бренд axyforma использовал малые архитектурные формы из трех коллекций, которые отлично подошли друг к другу, чтобы создать уютное и функциональное пространство. Лаконичные и гармоничные формы, практичное и качественное исполнение позволили элементам axyforma органично дополнить концепцию отеля.
Правильный угол зрения: угловые соединения стеклопакетов...
Угловое соединение стекол с минимальным видимым “соединительным швом” выглядит эффектно в любом пространстве. Но как любое решение, выходящее за рамки типового, требует дополнительных затрат и особого внимания к качеству реализации и материалов. Изучаем возможности и инновации от компании RGС.
«АЛЮТЕХ» в кампусе Бауманки: как стекло и алюминий...
Воплощая новый подход к организации образовательных и научных пространств в городе, кампус МГТУ им. Н.Э. Баумана определил и архитектурный вектор подобных проектов: инженерные решения явились здесь полноценной частью архитектурного языка. Рассказываем об устройстве фасадов и технологичных решениях «АЛЮТЕХ».
D5 Render – фотореализм за минуты и максимум гибкости...
Рассказываем про D5 Render – программу для создания рендеринга с помощью инструментов искусственного интеллекта. D5 Render уже покоряет сердца российских пользователей, поскольку позволяет значительно расширить их профессиональные возможности и презентовать идею на уровне образа со скоростью мысли.
Алюмо-деревянные системы UNISTEM: инженерные решения...
Современная архитектура требует решений, где технические возможности не ограничивают, а расширяют художественный замысел. Алюмо-деревянные системы UNISTEM – как раз такой случай: они позволяют решать архитектурные задачи, которые традиционными методами были бы невыполнимы.
Цифровой двойник для АГР: автоматизация проверки...
Согласование АГР требует от архитекторов и девелоперов обязательного создания ВПН и НПМ, высокополигональных и низкополигональных моделей. Студия SINTEZ.SPACE, глубоко погруженная в работу с цифровыми технологиями, разработала инструмент для их автоматической проверки. Плагин для Blender, который обещает существенно облегчить эту работу. Сейчас SINTEZ предлагают его бесплатно в открытом доступе. Публикуем рассказ об их проекте.
Фиброгипс и стеклофибробетон в интерьерах музеев...
Компания «ОРТОСТ-ФАСАД», специализирующаяся на производстве и монтаже элементов из стеклофибробетона, выполнила отделочные работы в интерьерах трех новых музеев комплекса «Новый Херсонес» в Севастополе. Проект отличает огромный и нестандартный объем интерьерных работ, произведенный в очень сжатые сроки.
​Парящие колонны из кирпича в новом шоуруме Славдом
При проектировании пространства нового шоурума Славдом Бутырский Вал перед командой встала задача использовать две несущие колонны высотой более четырех метров по центру помещения. Было решено показать, как можно добиться визуально идентичных фасадов с использованием разных материалов – кирпича и плитки, а также двух разных подсистем для навесных вентилируемых фасадов.
Сейчас на главной
Перпетум мобиле
Интерьер штаб-квартиры компании «Нацпроектстрой», созданный командой студии IND, максимально наглядно и столь же эффектно воплощает сферу деятельности заказчика – одного из крупнейших российских инфраструктурных холдингов: логистику и транспортные коммуникации всех возможных форматов.
Вода и свет
В церковном искусстве много символики, и одна ее часть, действительно, каноничная, другая сформирована традицией и кем-то воспринимается как обязательная. Из-за такого рода ложного консерватизма современная церковная архитектура медленно развивается и не выглядит как современная. Тем не менее подвижники у этой темы есть: кладбищенский храм Архангела Михаила в Апатитах, спроектированный Дмитрием Остроумовым и бюро Прохрам, совмещает традиции и эксперимент. Но не эксперимент ради самого себя – а продуманную работу современного архитектора с символикой пространства, объема и, главное, света.
Модульная ротонда
Круглое в плане офисное здание с деревянно-бетонным каркасом по проекту HENN строится в Юлихе на западе Германии: оно должно стать центром инновационного бизнес-парка.
Торжество во дворце
Проект дворца бракосочетания во Всеволожске, подготовленный мастерской «Головин & Шретер», стал победителем ежегодного конкурса «Концепций пространственного развития муниципальных образований Ленинградской области». Архитекторы предложили комплекс в духе дворцово-парковых ансамблей пригородов Санкт-Петербурга: с симметричной композицией и регулярным садом. А также позаботились о том, чтобы на памятные фотографии не попадали припаркованные автомобили.
Пространство для диалога эпох
Бюро Urbanus ревитализировало бывшее место нахождения важнейшего даосского храма Юнлэ-гун, откуда он был перенесен в 1960-х из-за угрозы затопления при строительстве плотины на реке Хуанхэ.
Город древний, но пока еще несколько запущенный
Город Касимов Рязанской области – русско-татарский, тут до 1681 года (!) существовало ханство, впрочем, под общим руководством московских князей... Сейчас это туристический город с памятниками XVI–XVIII и далее веков, но небольшой. Задачей летнего практикума Института Генплана было предложить Касимову изменения, способные увеличить туристический поток и быть полезными жителям. Получилось много разных идей: от пешеходных маршрутов до переноса автовокзала.
Осторожно отмыто
В издательстве «Подписные издания» выходит книга Ксюши Сидориной – со-основательницы сообщества волонтеров-реставраторов Гэнгъ, которое с 2019 года отмывает и скоблит парадные Петербурга, открывая жильцам исторических домов сокровища: печи, мозаики, витражи. А еще – плитку. Именно плитка стала «цементом» книги, соединившим все – исторический экскурс, способы поиска ценных экземпляров, «каталог» парадных, а также опыт «партизанской» реставрации. О книге рассказывает редактор издательства Артем Макоян.
Кубок чемпионов
Небоскреб Bell на 1-й улице Ямского поля, 12 на первый взгляд строг и лаконичен, хотя скромным его назвать никак не возможно. Экономная стереометрия построена на работе с формой, близкой к овалу – а это одна из излюбленных тем архитекторов UNK. Обтекаемая поверхность основной формы с металлическими ламелями дважды посечена стеклянными срезами, графически демонстрируя суть исходной формы: ее простоту и одновременно сложность. К тому же здесь решены десятки сложнейших инженерных головоломок.
Полуцифровая среда
В Иннополисе под Казанью открылся первый 4-звездочный отель, спроектированный бюро MAD Architects. Интерьеры отеля сочетают элегантность и иронию, технологичность и комфорт, напоминая декорации компьютерной игры или фантастического фильма о недалеком будущем.
Y-школа
По проекту «БалтИнвест-Проект» в Гатчине построена школа на 800 учеников. Лучевая планировка позволила разделить младшую и старшую школы, а также спортивный блок, обеспечив помещения большим количество естественного света. На многослойны фасадах оштукатуренные поверхности сочетаются с навесными элементами разных цветов и фактур.
Тропа к центру Земли
Посетительский центр в Национальном парке ледника Снайфедльсйёкюдль в Исландии, спроектированный бюро Arkis, служит также смотровой платформой и пропускает через себя пешеходную тропу.
Краеугольный храм
В московском Музее архитектуры на днях открылась выставка, посвященная всего одному памятнику средневековой русской архитектуры. Зато какому: Георгиевский собор Юрьева-Польского это последний по времени храм, сохранившийся от домонгольского периода. Впрочем, как сказать сохранившийся... Это один из самых загадочных и в то же время привлекательных памятников нашего средневековья. Которому требуется внимание и грамотная реставрация. Разбираемся, почему.
Блеск глубокий и хрустальный
Новый клубный дом про проекту ADM architects спроектирован для района Патриарших, недалеко от Новопушкинского сквера. Он заменит три здания, построенных в начале 1990-х. Авторы нового проекта, Андрей Романов и Екатерина Кузнецова, сделали ставку на разнообразие трех частей объема, современность решений и внимание к деталям: в одном из корпусов планируются плавно изогнутые балконы с керамическим блеском нижней поверхности, в другом стеклянные колонны-скульптуры.
Фасад под стальной вуалью
Гостиница Vela be Siam по проекту местного бюро ASWA в центре Бангкока напоминает о таиландских традициях, оставаясь в русле современной архитектуры.
Спокойствие, только спокойствие
В издательстве «Кучково поле Музеон» вышла книга Александра Змеула «Большая кольцевая линия. Новейшая история московского метро». Ее автор – историк архитектуры и знаток подземки – разобрал грандиозный проект БКЛ в подробностях, но главное – сохранил спокойную и взвешенную позицию. С равным сочувствием он рассказал о работе всех вовлеченных в строительство архитекторов, сосредоточившись на их профессиональном вкладе и вне зависимости от их творческих разногласий.
Вся мудрость океана
В Калининграде открылся новый корпус Музея мирового океана «Планета океан». Примечательно не только здание в виде 42-метрового шара, но и экспозиция, которая включает научные коллекции – их собирали около 10 лет, аквариумы с 3000 гидробионтов, а также специально разработанные инсталляции. Дизайн разработало петербургское бюро музейной сценографии «Метаформа», которое соединило все нити в увлекательное повествование.
Перепады «высотного напряжения»
Третья очередь ÁLIA с успехом доказывает, что внутри одного квартала могут существовать объемы совершенно разной высотности и масштаба: сто метров – и тридцать, и даже таунхаусы. Их объединяет теплая «кофейная» тональность и внимание к пешеходным зонам – как по внешнему контуру, так и внутри.
Хрупкая материя
В интерьере небольшого ресторана M.Rest от студии дизайна интерьеров BE-Interno, расположенного на берегу Балтийского моря в Калининградской области, воплощены самые характерные черты меланхоличной природы этого края, и сам он идеально подходит для неторопливого времяпрепровождения с видом на закат.
Григорий Ревзин: «Что нам делать с архитектурой семидесятых»
Советский модернизм был хороший, авторский и плохой, типовой. Хороший «на периферии», плохой в центре – географическом, внимания, объема и прочего. Можно ли его сносить? «Это разрушение общественного консенсуса на ровном месте». Что же тогда делать? Сохранять, но творчески: «Привнести архитектуру туда, где ее еще нет». Относиться не как к памятникам, а как к городскому ландшафту. Читайте наше интервью с Григорием Ревзиным на актуальную тему спасения модернизма – там предложен «перпендикулярный», но интересный вариант сохранения зданий 1970-х.
Уступы, арки и кирпич
По проекту PRSPKT.Architects в Уфе достроен жилой комплекс «Зорге Премьер», честно демонстрирующий роскошь, присущую заявленному стилю ар-деко: фасады полностью облицованы кирпичом, просторные лобби украшает барельефы и многоярусные люстры, вместо остекленных лоджий – гедонистические балкончики. В стройной башне-доминанте располагается по одной квартире на этаже.
Карельская кухня
Концепция ресторана на берегу Онежского озера, разработанная бюро Skaträ, предлагает совмещать гастрономический опыт с созерцанием живописного ландшафта, а также посещением пивоваренного цеха. Обеденный блок с панорамными окнами и деревянной облицовкой соединяется с бетонным цехом аркой, открывающей вид на гладь воды.
От кирпича к кирпичу
Школа Тунтай на северо-востоке Китая расположена на месте карьера по добыче глины для кирпичного производства: это обстоятельство не только усложнило работу бюро E Plus и SZA Design, но и стало для них источником вдохновения.
У лесного пруда
Еще один санаторный комплекс, который рассмотрел Градостроительный совет Петербурга, находится недалеко от усадьбы «Пенаты». Исходя из ограничений, связанных с площадью застройки на данной территории, бюро «А.Лен» рассредоточило санаторно-курортные функции и гостиничные номера по 18 корпусам. Проект почти не обсуждался экспертами, однако коэффициент плотности все же вызвал сомнения.
Вечный август
Каким должен быть офис, если он находится в месте, однозначно ассоциирующемся не с работой, а с отдыхом? Наверное, очень красивым и удобным – таким, чтобы сотрудникам захотелось приходить туда каждый день. Именно такой офис спроектировало бюро AQ для IT-компании на Кипре.
Санаторий в стилях
Градсовет Петербурга рассмотрел проект реконструкции базы отдыха «Маяк», которая располагается на территории Гладышевского заповедника в окружении корабельных сосен. Для многочисленных объектов будущего оздоровительного комплекса бюро Slavyaninov Architects предложило использовать разные стили и единый материал. Мнение экспертов – в нашем репортаже.
Налетай, не скупись…
В Москве открылся магазин «Локалы». Он необычен не только тем, что его интерьером занималось DA bureau, что само по себе привлекает внимание и гарантирует высокий уровень дизайна, но и потому, что в нем продаются дизайнерские предметы и объекты модных российских брендов.
Ласточкин хвост
Бюро Artel architects спроектировало для московского жилого комплекса «Сидней Сити» квартал, который сочетает застройку башенного и секционного типа. Любопытны фасады: клинкерный кирпич сочетается с полимербетоном и латунью, пилоны в виде хвоста ласточки формируют ритм и глубокие оконные откосы, аттик выделен белым цветом.