Рецензия на книгу профессора Архитектурной школы Университета Райса в Нью-Йорке Сэнфорда Квинтера «Архитектуры времени»

Sanford Kwinter. Architectures of Time.
Toward a Theory of the Event in Modernist Culture

The MIT Press
Cambridge, Massachusets.
London, England
2002

 

Небольшая, в двести страниц, книга профессора  Сэнфорда Квинтера «Архитектуры времени» написана столь плотно, что для изложения и комментирования ее идей потребовалось бы, наверное, гораздо больше места.
Книгу можно условно разделить на три части. К первой можно отнести содержание глав, в которых Квинтер строит свою концепцию времени в архитектуре, ко второй - проекцию этой концепции на творчество итальянсокго архитектора, футуриста Антонио Сант-Элиа и, наконец, третью, в которой автор занимается анализом повести Франца Кафки «Метаморфоза»
Почему Квинтер относит эту повесть к архитектуре мы, конечно, постараемся объяснить, но не более. Мы попытаемся охватить только те разделы книги, в которых Квинтер строит свою концепцию времени в архитектуре, и бегло коснемся более привычной для нас проекции этой концепции на проект города будущего  Антонио Сант Элиа.

Главной идеей всей книги можно считать идею эпохальной переориентации взглядов человека на окружающий мир, отказ от идущей от античности идеи о неподвижности мироздания и соотвественно понимания архитектуры как организации пространства в этом более или менее неподвижном Космосе. Согласно Квинтеру эта идея не соответствует ни современым взглядам физиков на природу, ни условиям современного человеческого опыта жизни. Квинтер предлагает следующую идею эволюции понимания пространства и времени.
В античносм мире Эвклидово пространство понималось как свойство твердых тел иметь определенную форму, размеры и занимать какое-то место по отношению друг к другу. Позднее в эпоху Нового времени, когда физика начала заниматься движением с ускорением, Ньютон, опираясь на Декартовы координаты,  ввел новое понимание пространства – как бесконечного вместилища твердых тел, как прозрачную пустую среду, в которой  движутся тела и лучи света. Открытие Джемсом Максвеллом электромагнитного излучения поставило вопрос о среде распространения электромагнитных волн, к числу которых относятся и лучи света и пространство Ньютона стали понимать как неподвижную и бесконечную область некоторой прозрачной среды – эфира.
Однако опыты Майкельсона Морли поставленные в 1888 году, показали, что эфира нет и  Эйнштейн в 1905 году выдвигает теорию относительности, согласно которой эфира не существует, а пространство и время составляют некий 4-х мерный континуум. Время перестало быть чем-то в принципе отличным от пространства, став, наряду с пространством, одним из векторов мировых событий.
С этого момента, по мнению Квинтера – начинается и перемена в восприятии человеком окружающей его среды. Происходит это в связи с изобретением разного рода машин и механизмов, скорость и дальнодействие  которых изменяют телесность и темпоральность человеческих переживаний. Прежде всего он образает внимание на средства передачи информации – в частности на мегафон или громкоговоитель, который позволяет  обращаться к толпам. Новые средства транспорта и информации, движущаяся динамичная среда современных городов  плюс новая физическая картина мира, действуя совместно, приводят к изменению человеческого восприятия и создают новую непрерывную среду событий, в котрой как в сложном лабиринте нет внешних позиций для ее созерцания, которая вся переживается изнутри и в движениях, актах  поведенческого функционирования и  соотвествующего зрительного считывания.
Одновременно Квинтер подчеркивает, что привычка видеть мир как состоящий из твердых тел  и пустот между ними, которые позволяют нам видеть вещи извне и наблюдать их движения – только частный случай состояния материи, фундаментальной формой движения оказываеются изменение полей и интенсивностей. По мере уплотнения городской среды и развития средств передачи информации – полевые феномены все в большей степени выходят на первый план, а вещественные, геометрические – отступают.
Однако эта динамика городской среды – только часть изменений восприятия времени. Вторая часть сопряжена с исторической трансформацией среды и возникновением в  ней «нового». Квинтер задает фундаментальный вопрос, волновавший  - в разных формах  - человека с глубокой древности, - откуда в мире возникает нечто Новое? Для элеатов этот вопрос был тождествен вопросу о возможности самого движения. Ответы на этот вопрос Квинтер делит на два класса. Согласно первому в мире не может быть ни движений , ни нового. Все что есть в мире и бытии – в нем уже есть. Всякое движение и всякое новообразование -  иллюзия.
 Согласно второму классу ответов Новое есть следствие постоянного становления мира, его непрерывного изменения. Новое не приходит в мир откуда-то извне, просто мир  постоянно переходит из виртуального состояния в актуальное. В этом отношении Квинтер ссылается на философов постструктуралистов, отказывающих мировоззрению в праве на какукю-бы то нибыло трансценденцию. Мир имманентен и новообразования в мире приходят не извне, а совершаются в самом мире, свойство которого непрерывно изменяться и есть его фундамиентальное  имманентное свойство, выраженное в частности в категории времени, которую, в отличие от Канта Квинтер скорее склонен считать не категорией нашего разума, а реальной силой, производящей реальные мировые изменения.
В такой перспективе человек уже не противопоставлен миру как автор, творец или созерцатель, а скорее включен в него как один из агентов и элементов этого всеобъемлющего процесса трансформации. Мы и раньше знали, что человек творит мир, а мир творит человека, но только теперь, в новой редакции понимания времени, эти процессы буквально совпали и теперь само творение мира человеком и творение человека миром становятся все менее и менее различимы.

Вот тут проходит главная грань, отличающая мировоззрение древних и нашего времени. Древние мыслили мир уже сотворенным и неизменым, мы же живем в мире ежесекундно меняющемся.
Время оказывается не только координатой многообразных движений, но и некоторой реальной силой,  которая эти изменения проиводит.
Говоря о понятии «современности» ( modernity), Квинтер подчеркивает, что это понятие как раз и сопряжено с постепенным осознанием того, что наш мир не только не неподвижен, но и не завершен в своей форме, что он находится в непрерывном становлении и трансформации. В связи с этим он подчеркивает значене идей  Фридриха Ницше и  Анри Бергсона,  в философии которых традиционная метафизика или онтология устойчивого и покоящегося мироздания уступила место динамическому представлению о мире, как арене непрерывных трансформаций.
Меняются не только техническеи агрегаты, освоенные застройкой территории, не только принципы науки и технологии, но и стили видения и категории сознания, психологические реакции и когнитивные образы мира, структуры воображения и понимания, способности и желания.
Все эти изменения имеют полиитические, экономические и психологическеи следствия, но они же меняют и проектное мышление и воображение, которое все больше начинает мыслить себя не наподобие Бога-творца созидающего идеальные (утопическеи или реальные) миры, а чем-то вроде  агента управления, действующего в локальной сфере частного события,ограниченного определенными обстоятельствами и временем, отнесенным к самому содержанию этих обстоятельсв в большей степени, чем к какому нибудь Большому, идеальному времени Всемирной истории. Новый мир так осознанного времени все больше пронизывается образами не твердых и самосохраняющих свою форму вещей, а скорее каких-то сгустков интенсивностей, он все более уподобляется атмосферическим и жидкостным процессам, что в свою очередь соответствует и новым физическим теориям И.Пригожина и Р.Тома, в которых основное место занимают нелинейные процессы в турбулентных потоках и катастрофы, рождающие новые формы и даже самовоспроизводящиеся структуры материи. В таком динамическом мире трансформаций исчезают не только контуры неподвижных и устойчивых геометрических форм, но и самое разделение субъекта и объекта. Для интеллектуального освоения этого нового мира, по мнению Квинтера, необходимо создать совершенно новую систему категорий в которых бы преодолевались бы рудименты классической системы представления о мире.

Сэнфорд Квинтер считает, что в сфере искусства и архитектуры эти эпохальные изменения первыми заметили футуристы и Томмазо Маринетти назвал их уже в своем Футуристическом манифесте 1909 года. Позднее итальянский скульптор Умберто Боччони придал им еще большую конкретность и сумел истолковать ранее накопленные идеи формальной школы в искусствоведении в новых динамических категориях скорости, одновременно применив эти образы для создания пластических форм, выходящих за рамки воспроизведения движения через повторение его фаз – как в фотографиях Мьюбриджа или знаменитой картине Марселя Дюшана. В скульптурных опусах  Умберто Боччони формы теряют геометрическую связь с предметом и образуют как бы динамические поля вокруг него.
В наибольшей же степени эти идеи, по мнению Квинтера, оказались выраженными в графических работах Антонио Сант Элиа, который  воплотил их в своем проекте города будущего.
Здесь Квинтер обращает внимание на то, что хотя в этих графических листах еще сохраняется унаследованная от классицизма осевая симметрия, акцент переносится на движение и незавершенность объекта. Собственно объект в графике Сант-Элиа становится непрерывным и расширяющимся, целое исчезает, а на первый план выходит фрагмент, сочленение форм, функциональный узел, в котором осуществляется коммуникативный процесс.
Рассматривая повесть Франца Кафки «Метаморфоза», Квинтер находит в ней изображение пространственно-временного порядка в еще большей степени отличного от стереотипа статического мира, данного извне. Мир Кафки весь строится изнутри и все его движения оказываются имманентными и в то же время случайными событиями, возникающими на границах предметных слоев этого мира, при этом Йозеф К, герой повести Кафки и мир его обитания в равной мере наделяются активностью и динамикой.

     ***

Таковы в крайне сжатом , упрощенном и неполном изложении некоторые из основных идей этой замечательной книги, которую Питер Эйзенманн оценил как « мощное окно в мир современной мысли».
Присоединяясь к этой оценке, можно только заметить, что речь идет скорее о постановке проблем, чем об их решении ( тем более что «окончательного» решения тут нельзя себе представить, так как сама категория окончательности окончательно тут преодоляется. А раз так, то несколько замечаний все же хотелось бы сделать. Например, даже  видя в скульптуре Умберто Боччони выражение новой мировой онтологии движения мы невольно вспоминаем близкие к ней формы пластики Арнуво, если не говорит о барокко, Со знаменитой берниниевской святой Терезой и вообще всей стилистикой экстаза, активно захватывающей и архитектуру уже с 17 века. Едва ли экстатические формы можно связывать только с радикальной траенсформацией восприятия мироздания, экстатические формы имели место и дионисийстве древних, о чем писал тот же Ницше.
Во-вторых, попадая в мир непрерывных трансформаций, человек естественно лишается возможности и способности созерцания, предполагющей хотя бы относительную устойчивость форм и возможность дистанцирования от них.  Наконец, те процессуальные образы, на которые ссылается Квинтер, отсылают нас не столько к искусству, сколько к функциональной организации  процессов (тут мы попадаем в ситуацию конструктивистского отказа от искусства и в, казалось бы, пройденный этап производственничества), либо в ситуацию безумия ( в которую, увы, попал герой повести Кафки). И та и другая перспектива не столь соблазнительны, чтобы полностью менять ради них все традиционные представления.
Да и идейная близость к футуризму сегодня  утрачивает свою привлекательность. Не кажется невероятным, что обожествлявший не только технику и большой современный город, но и войну Маринетти,  узнав о том, что произошло с Хиросимой в 1945 году, почувствовал бы некий род творческого удовлетворения, как, возможно и 11 сентября 2001 года. Точно также перенесение физических теорий катастроф и турбулентных процессов на область социально-культурных и архитектурных процессов не может не вызвать воспоминаний о вере в творческий потенциал бунта и культурных революций в русле анархических концепций конца 19, начала 20 века. Действительно ли мы должны  видеть в модернистской культуре триумф стихии, в которой категория свободы останется всего лишь архаической иллюзией. Ведь воля к власти, выраженная в аристократической архитектуре классики, все же предлполагает степень свободы, неизмеримо большую, чем фрактальный узор спонтанности. Должны ли мы распрощаться с идеалами свободы перед аргументами новых физических теорий?
Да и столь ли это необходимо?
 Теория Эйнштейна приводит к ощутимым изменениям в наблюдаемых событиях только при скоростях, близких к скорости света. Мы, слава Богу, живем несколько спокойнее. Турбулентные процессы в нашей жизни тоже имеют место, но наше место в них пока что не определилось. Интереснейшие страницы книги Сэнфорда Квинтера описываают новые виды спорта, связанные с новой телесной чувствительностью скалолазов и спортсменов, занимающихся серфингом, но в какой мере этот опыт можно было бы распространять на все сферы нашей жизни, конечно, не ясно. 
Книга Квинтера строится на огромном литературном материале, его осведомленность в вопросах современной науки и философии вызывает восхищение. Но некоторые главы философской и художественной мысли он оставляет в стороне. В книге не упомянуты ни Гегель, ни Шеллинг, ни – быть может спорные, но все же небезинтересные идеи оккультных мыслителей 20 века о движении, как вибрации и пульсации, то есть ритмологии, которая будучи важной темпоральной стихией, вообще осталась за рамками квинтеровских рассуждений, а ведь как раз ритмология позволяет ввести своего рода новый тип устойчивости в динамические процессы, в ней есть своя линейность, которая может оказаться в неожиданной гармонии с нелинейностью.

Разумеется, было бы нелепо предъявлять эти соображения в качестве критических. Квинтер дает читателю такой мощный энергетический импульс к размышлениям, который поневоле выводит  к продоложению той увлекательной творческой работы, которой автор заниается с таким блеском на двухстах странцах своей книги,  а именно проблематизацией современной ситуации в архитектуре и конструированию гипотез, имеющих, быть может,  действительно эпохальное значение.  

Рецензия на книгу профессора Архитектурной школы Университета Райса в Нью-Йорке Сэнфорда Квинтера «Архитектуры времени»

01 Января 2006

Похожие статьи
Мечта в движении: между утопией и реальностью
Исследование истории проектирования и строительства монорельсов в разных странах, но с фокусом мечты о новой мобильности в СССР, сделанное Александром Змеулом для ГЭС-2, переросло в довольно увлекательный ретро-футуристический рассказ о Москве шестидесятых, выстроенный на противопоставлениях. Публикуем целиком.
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Школа ФЗУ Ленэнерго – забытый памятник ленинградского...
В преддверии вторичного решения судьбы Школы ФЗУ Ленэнерго, на месте которой может появиться жилой комплекс, – о том, что история архитектуры – это не история имени собственного, о самоценности архитектурных решений и забытой странице фабрично-заводского образования Ленинграда.
Нейросказки
Участники воркшопа, прошедшего в рамках мероприятия SINTEZ.SPACE, создавали комикс про будущее Нижнего Новгорода. С картинками и текстами им помогали нейросети: от ChatGpt до Яндекс Балабоба. Предлагаем вашему вниманию три работы, наиболее приглянувшиеся редакции.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской Линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Вилкинсон и Мак Аслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Лучшее, худшее, новое, старое: архитектурные заметки...
«Что такое традиции архитектуры московского метро? Есть мнения, что это, с одной стороны, индивидуальность облика, с другой – репрезентативность или дворцовость, и, наконец, материалы. Наверное всё это так». Вашему вниманию – вторая серия архитектурных заметок Александра Змеула о БКЛ, посвященная его художественному оформлению, но не только.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Сколько стоил дом на Моховой?
Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Бетонный Мадрид
Новая серия фотографа Роберто Конте посвящена не самой известной исторической странице испанской архитектуры: мадридским зданиям в русле брутализма.
Реновация городской среды: исторические прецеденты
Публикуем полный текст коллективной монографии, написанной в прошедшем 2020 году сотрудниками НИИТИАГ и посвященной теме, по-прежнему актуальной как для столицы, так и для всей страны – реновации городов. Тема рассмотрена в широкой исторической и географической перспективе: от градостроительной практики Екатерины II до творчества Ричарда Роджерса в его отношении к мегаполисам. Москва, НИИТИАГ, 2021. 333 страницы.
Технологии и материалы
Быстрее на 30%: СОД Sarex как инструмент эффективного...
Руководители бюро «МС Архитектс» рассказывают о том, как и почему перешли на российскую среду общих данных, которая позволила наладить совместную работу с девелоперами и строительными подрядчиками. Внедрение Sarex привело к сокращению сроков проектирования на 30%, эффективному решению спорных вопросов и избавлению от проблем человеческого фактора.
Византийская кладка Херсонеса
В историко-археологическом парке Херсонес Таврический воссоздается исторический квартал. В нем разместятся туристические объекты, ремесленные мастерские, музейные пространства. Здания будут иметь аутентичные фасады, воспроизводящие древнюю византийскую кладку Херсонеса. Их выполняет компания «ОртОст-Фасад».
Алюминий в многоэтажном строительстве
Ключевым параметром в проектировании многоэтажных зданий является соотношение прочности и небольшого веса конструкций. Именно эти характеристики сделали алюминий самым популярным материалом при возведении небоскребов. Вместе с «АФК Лидер» – лидером рынка в производстве алюминиевых панелей и кассет – разбираемся в технических преимуществах материала для высотного строительства.
A BOOK – уникальная палитра потолочных решений
Рассказываем о потолочных решениях Knauf Ceiling Solutions из проектного каталога A BOOK, которые были реализованы преимущественно в России и могут послужить отправной точкой для новых дизайнерских идей в работе с потолком как гибким конструктором.
Городские швы и архитектурный фастфуд
Вышел очередной эпизод GMKTalks in the Show – ютуб-проекта о российском девелопменте. В «Архитительном выпуске» разбираются, кто главный: архитектор или застройщик, говорят о работе с историческим контекстом, формировании идентичности города или, наоборот, нарушении этой идентичности.
​Гибкий подход к стенам
Компания Orac, известная дизайнерским декором для стен и богатой коллекцией лепных элементов, представила новинки на выставке Mosbuild 2024.
BIM-модели конвекторов Techno для ArchiCAD
Специалисты Techno разработали линейки моделей конвекторов в версии ArchiCAD 2020, которые подойдут для работы архитекторам, дизайнерам и проектировщикам.
Art Vinyl Click: модульные ПВХ-покрытия от Tarkett
Art Vinyl Click – популярный продукт компании Tarkett, являющейся мировым лидером в производстве финишных напольных покрытий. Его отличают быстрота укладки, надежность в эксплуатации и множество вариантов текстур под натуральные материалы. Подробнее о возможностях Art Vinyl Click – в нашем материале.
Кирпичное ателье Faber Jar: российское производство с...
Уход европейских брендов поставил многие строительные объекты в затруднительное положение – задержка поставок и значительное удорожание. Заменить эксклюзивные клинкерные материалы и кирпич ручной формовки без потери в качестве получилось у кирпичного ателье Faber Jar. ГК «Керма» выпускает не только стандартные позиции лицевого кирпича, но и участвует в разработке сложных авторских проектов.
Systeme Electric: «Технологическое партнерство – объединяем...
В Москве прошел Инновационный Саммит 2024, организованный российской компанией «Систэм Электрик», производителем комплексных решений в области распределения электроэнергии и автоматизации. О компании и новейших продуктах, представленных в рамках форума – в нашем материале.
Новая версия ар-деко
Клубный дом «GloraX Premium Белорусская» строится в Беговом районе Москвы, в нескольких шагах от главной улицы города. В ближайшем доступе – множество зданий в духе сталинского ампира. Соседство с застройкой середины прошлого века определило фасадное решение: облицовка выполнена из бежевого лицевого кирпича завода «КС Керамик» из Кирово-Чепецка. Цвет и текстура материала разработаны индивидуально, с участием архитекторов и заказчика.
KERAMA MARAZZI презентовала коллекцию VENEZIA
Главным событием завершившейся выставки KERAMA MARAZZI EXPO стала презентация новой коллекции 2024 года. Это своеобразное признание в любви к несравненной Венеции, которая послужила вдохновением для новинок во всех ключевых направлениях ассортимента. Керамические материалы, решения для ванной комнаты, а также фирменные обои помогают создать интерьер мечты с венецианским настроением.
Российские модульные технологии для всесезонных...
Технопарк «Айра» представил проект крытых игровых комплексов на основе собственной разработки – универсальных модульных конструкций, которые позволяют сделать детские площадки комфортными в любой сезон. О том, как функционируют и из чего выполняются такие комплексы, рассказывает председатель совета директоров технопарка «Айра» Юрий Берестов.
Выгода интеграции клинкера в стеклофибробетон
В условиях санкций сложные архитектурные решения с кирпичной кладкой могут вызвать трудности с реализацией. Альтернативой выступает применение стеклофибробетона, который может заменить клинкер с его необычными рисунками, объемом и игрой цвета на фасаде.
Обаяние романтизма
Интерьер в стиле романтизма снова вошел в моду. Мы встретились с Еленой Теплицкой – дизайнером, декоратором, модельером, чтобы поговорить о том, как цвет участвует в формировании романтического интерьера. Практические советы и неожиданные рекомендации для разных темпераментов – в нашем интервью с ней.
Сейчас на главной
Три шоу
МАРШ опять показывает, как надо душевно и атмосферно обходиться с макетами и с материями: физическими от картона до металла – и смысловыми, от вопроса уместности в контексте до разнообразных ракурсов архитектурных философий.
Квеври наизнанку
Ресторан «Мараули» в Красноярске – еще одна попытка воссоздать атмосферу Грузии без использования стереотипных деталей. Архитекторы Archpoint прибегают к приему ракурса «изнутри», открывают кухню, используют тактильные материалы и иронию.
Городской лес
Парк «Прибрежный» в Набережных Челнах признан лучшим общественным местом Татарстана в 2023 году. Для огромного лесного массива бюро «Архитектурный десант» актуализировало старые и предложило новые функции – например, площадку для выгула собак и терренкуры, разработанные при участии кардиолога. Также у парка появился фирменный стиль.
Воспоминания о фотопленке
Филиал знаменитой шведской галереи Fotografiska открылся теперь и в Шанхае. Под выставочные пространства бюро AIM Architecture реконструировало старый склад, максимально сохранив жесткую, подлинную стилистику.
Рассвет и сумерки утопии
Осталось всего 3 дня, чтобы посмотреть выставку «Работать и жить» в центре «Зотов», и она этого достойна. В ней много материала из разных источников, куча разделов, показывающих мечты и реалии советской предвоенной утопии с разных сторон, а дизайн заставляет совершенно иначе взглянуть на «цвета конструктивизма».
Крыши как горы и воды
Общественно-административный комплекс по проекту LYCS Architecture в Цюйчжоу вдохновлен древними архитектурными трактатами и природными красотами.
Оркестровка в зеленых тонах
Технопарк имени Густава Листа – вишенка на торте крупного ЖК компании ПИК, реализуется по городской программе развития полицентризма. Проект представляет собой изысканную аранжировку целой суммы откликов на окружающий контекст и историю места – а именно, компрессорного завода «Борец» – в современном ключе. Рассказываем, зачем там усиленные этажи, что за зеленый цвет и откуда.
Терруарное строительство
Хранилище винодельни Шато Кантенак-Браун под Бордо получило землебитные стены, обеспечивающие необходимые температурные и влажностные условия для выдержки вина в чанах и бочках. Авторы проекта – Philippe Madec (apm) & associés.
Над античной бухтой
Архитектура культурно-развлекательного центра Геленждик Арена учитывает особенности склона, раскрывает панорамы, апеллирует к истории города и соседству современного аэропорта, словом, включает в себя столько смыслов, что сразу и не разберешься, хотя внешне многосоставность видна. Исследуем.
Архитектура в дизайне
Британка была, кажется, первой, кто в Москве вместо скучных планшетов стал превращать показ студенческих работ с настоящей выставкой, с дизайном и объектами. Одновременно выставка – и день открытых дверей, растянутый во времени. Рассказываем, показываем.
Пресса: Город без плана
Новосибирск — город, который способен вызвать у урбаниста чувство профессиональной неполноценности. Это столица Сибири, это третий по величине русский город, полтора миллиона жителей, город сильный, процветающий даже в смысле экономики, город образованный — словом, верхний уровень современной русской цивилизации. Но это все как-то не прилагается к тому, что он представляет собой в физическом плане. Огромный, тянется на десятки километров, а потом на другой стороне Оби еще столько же, и все эти километры — ускользающая от определений бесконечная невнятность.
Сила трех стихий
Исследовательский центр компании Daiwa House Group по проекту Tetsuo Kobori Architects предлагает современное прочтение традиционного для средневековой Японии места встреч и творческого общения — кайсё.
Место заземления
Для базы отдыха недалеко от Выборга студия Евгения Ростовского предложила конкурентную концепцию: общественную ферму, на которой гости смогут поработать на грядке, отнести повару найденное в птичнике яйцо, поесть фруктов с дерева. И все это – в «декорациях» скандинавской архитектуры, кортена и обожженного дерева.
Книга в будущем
Выставка, посвященная архитектуре вокзалов и городов БАМа, – первое историко-архитектурное исследование темы. Значительное: все же 47 поселков, и пока, хотя и впечатляющее, не вполне завершенное. Хочется, чтобы авторы его продолжили.
Двенадцать
Вчера были объявлены и награждены лауреаты Архитектурной премии мэра Москвы. Рассматриваем, что там и как, и по некоторым параметрам нахально критикуем уважаемую премию. Она ведь может стать лучше, а?
Нео в кубе
Поиски «нового русского стиля» – такой версии локализма, которая была бы местной, но современной, все активнее в разных областях. Выставка «Природа предмета» в ГТГ резюмирует поиски 43 дизайнеров, в основном за 2022–2024 годы, но включает и три объекта студии ТАФ Александра Ермолаева. Шаг вперед – цифровые растения «с характером».
Под покровом небес
Архитекторы C. F. Møller выиграли конкурс на проект новой застройки квартала в центре Сёдертелье, дальнего пригорода Стокгольма.
Скрэмбл, пашот и мешочек
В Петербурге на первом этаже респектабельного неоклассического Art View House открылось кафе Eggsellent с его фирменной желто-розовой гаммой. Обыграть столь резкий контраст взялось бюро KIDZ.
Над Золотым рогом
Жилой комплекс Философия, спроектированный T+T architects во Владивостоке, – один из новых проектов для района «Голубиная падь», и они меняет философию его развития с одиночных домов на комплексный подход. Дома организованы вдоль общественных улиц, они разновысотные, разноформатные, а один – даже галерейной типологии, да еще и с консолью, опирающейся на арт-объект.
Новый уровень дженги
Спроектированный Кэнго Кумой общественный центр Kibi Kogen N Square демонстрирует возможности поперечно-клееной древесины – «фирменной» продукции для префектуры Окаяма, где он расположен.
Деревянная модульность
Ясли-сад для малышей из семей преподавателей и учащихся Пармского университета совмещен с центром развития для детей из группы риска. Авторы проекта здания в окружении парка – Enrico Molteni Architecture.
Книжный стержень
Интерьер коворкинга в составе бизнес-центра «Территория 3000», предложенный архитекторами КБ-11, был призван стать «сердцем» всего проекта. А в его собственный центр авторы поместили библиотеку из книг, «изменивших взгляд на жизнь». То-то интерьер напоминает о библиотеке Аалто, и на наш взгляд довольно отчетливо.
Конференция с видом
Культурный и общественный центр в городке Порт-Анджелес в штате Вашингтон по замыслу LMN Architects открыт панорамам океана и горного хребта Олимпик.
Цвет и музыка; и белый камень
В палатах Василия Нарышкина на Маросейке открылось выставочное пространство музея AZ, специализирующегося в равной мере на искусстве «второго авангарда» и совриске. Тут несколько тем: первые этажи клубного дома в памятнике XVII века стали общественными, теперь можно попасть во двор, плюс дизайн галереи от [MISH]studio, плюс выставка, совмещенная с концертами авангардной музыки 1960-х. Разбираемся.
Белый знак
Бюро Lin Architecture превратило насосную станцию в полях южнокитайской провинции Юньнань в достопримечательность для местных жителей и туристов.
Арахноид совриска
Ткачество, вязание, вышивание – древнейшие профессии, за которыми прочно закреплена репутация мирных, домашних, женских, уютных, в общем, безопасных. Выставка в Ruarts Foundation показывает, что это вовсе не так, умело оперируя парадоксальным напряжением, которое возникает между традиционной техникой и тематикой совриска.
Нюансированная альтернатива
Как срифмовать квадрат и пространство? А легко, но только для этого надо срифмовать всё вообще: сплести, как в самонапряженной фигуре, найти свою оптику... Пожалуй, новая выставка в ГЭС-2 все это делает, предлагая новый ракурс взгляда на историю искусства за 150 лет, снабженный надеждой на бесконечную множественность миров / и историй искусства. Как это получается и как этому помогает выставочный дизайн Евгения Асса – читайте в нашем материале.
Атака цвета
На выставке «Конструкторы науки» проекты зданий институтов и научных городков РАН – в основном модернистские, но есть и до-, и пост- – погружены в атмосферу романтизированной науки очень глубоко: во многом это заслуга яркого экспозиционного дизайна NZ Group, – выставка стала цветным аттракционном, где атмосфера не менее значима, чем история архитектуры.
Пресса: Город с двух сторон от одного тракта
Бийск — это место, некогда пережившее столкновение двух линий российской колонизации, христианской и предпринимательской. Конфликт возник вокруг местного вероучения и, хотя одни хотели его сгубить, а другие — защитить, показал, что обе линии слабо понимают свойства осваиваемого ими пространства. Обе вскоре были уничтожены революцией, на время приостановившей и саму колонизацию, которая, впрочем, впоследствии возродилась, пусть формы ее и менялись. Пространство тоже не утратило своих особенностей, пусть они и выглядят несколько иначе. Более того — сейчас в некоторых отношениях они прекрасно понимают друг друга.