English version

Сергей Чобан. Nps tchoban voss. Интервью Владимира Седова

Сергей Чобан - один из участников экспозиции российского павильона XI биеннале архитектуры в Венеции

mainImg
Архитектор:
Сергей Чобан
Мастерская:
Tchoban Voss Architekten

В Москве и Санкт-Петербурге вы спроектировали несколько зданий с крайне оригинальным – и художественно, и технически – декоративным решением фасадов. Орнамент – важная для вас тема?

Как мне кажется, работа с орнаментом – очень сложная тема в современной архитектуре, к ней нет однозначного отношения, она провоцирует полемику. Сейчас на Западе есть два  основных архитектурных типа: здание-скульптура и здание-фасад. Но если мы строим здание-фасад, то его нужно ведь как-то украшать? Но, тем не менее, в Германии и в Европе в целом на это смотрят с большим предубеждением. Есть много примеров, когда фасады украшаются и сейчас, но почти всегда с какой-то иронией или каким-то подтекстом, так что говорить о том, что орнамент стал снова компонентом развития фасадной архитектуры (не структуры, а именно фасада) конечно преждевременно. Поэтому, когда я узнал о существовании технологии масштабного электронного принта на стеклянной поверхности – я решил попробовать. Такой способ сначала был применен в двух зданиях в Петербурге – в доме на Каменноостровском проспекте, где «печатались» классицистические, ренессансные формы, и в бизнес-центре «Бенуа». Первое – здание-«перевертыш» (в котором «классика» вплавлена в панели), второе – здание с повествовательным орнаментом, по мотивам театральных эскизов Александра Бенуа – «дом Бенуа».

Теперь для заказчика, построивших эти два объекта, мы делаем сразу несколько проектов. Все они объединены одной и той же темой: в основе – промышленное здание, уже сильно «потрепанное», которое нужно каким-то образом ревитализировать, не только технически, но и в плане имиджа. Все эти здания стоит в разных местах, имеют разные характеристики. И выглядеть они будут тоже очень по-разному. Однако их все будет объединять этот прем – орнаментальная печать на стекле, и за счет этого все эти разбросанные объекты могут превратиться в узнаваемый брэнд.

Дом в Гранатном переулке в тоже можно причислить к этой линии?

Нет, это совсем другая тема. Тут путь был очень сложный. Начать его можно с моих институтских воспоминаний. Когда я учился, очень в чести была книга Андрея Бурова «Об архитектуре». Самого Бурова характеризовали как большого сторонника и проводника архитектуры Корбюзье, пуристского модернизма. Я видел его работы двадцатых годов, но меня удивило, что, как мне показалось, в книге своей он больше говорит о своих работах сороковых—пятидесятых годов, делает на них основной акцент. Не очень точно цитирую, но он говорит, кажется, что если бы его спросили – как нужно украшать здания сегодня? – он бы сказал, что нужно это делать так, как это было сделано в доме на Полянке и в доме на Ленинградском проспекте – том самом, с орнаментальной вязью на панелях. Когда мы приступали к работе над домом в Гранатном переулке, мне захотелось сделать оммаж, отдать дань уважения этому зодчему – ведь рядом находится портал Дома архитекторов того же Бурова, так что мысли о Бурове определили здесь применение некоего парафраза, даже реплики, но в иных материалах и с другим орнаментальным рядом.

Но ведь в этом доме очень специфическое сочетание декора и самого объема, они как будто существуют в разных измерениях…

Тут – результат сложной ситуации и сложной работы. Поиск форм шел в сторону кубической композиции, причем, не скрою, не только по моей воле, но и благодаря мнению согласующих инстанций. То есть у меня был ряд предложений, причем некоторые из них были достаточно скульптурными по объемам и детализации. Еще раз повторюсь: или мы решаем проблему фасада, или мы делам здание-скульптуру, которое очень сильно контрастирует с окружением и воспринимает окружение как некий невнятный лес вокруг той полянки, где стоит эта скульптура. Так вот, сначала я воспринимал это окружение как лес «вокруг» моего здания. Если бы это сложилось так, то тогда этот прием орна ментализации был бы не нужен. Тогда эта скульптурная форма брала бы на себя основную роль, а то, что возникало бы с точки зрения фасадной поверхности, должно было бы отойти на второй план, потому что играли бы тени, играли бы какие-то формы скульптурного объема здания. Но поиск в таких местах, как центр Москвы, ведется, естественно, не «в одиночку», а с учетом мнения согласующих инстанций, которые упорно настаивали на том, чтобы исходная форма здания была прямоугольной (т.е. не скульптурной), и своими квадратами, прямоугольникам и кубами продолжала прямоугольную же структуру тех усадеб, особняков и сталинских жилых домов, которые окружают площадку строительства. В результате возникла описывающая площадку с двух сторон композиция из трех кубов. И тогда, конечно же, фасады этих трех кубов приобрели огромную роль. Потому, что форма этих зданий стала стандартной.

Так что, из-за проблем с согласованием возникло стремление к созданию «интриги фасада»?

Да, встал вопрос о том, каким сделать «платье» этого здания, какую для него подобрать материю, чтобы поверхность фасада была и глубокой, и интересной, и тени на ней хорошо играли, и здание старело бы определенным образом, проявляя свою фактуру со временем. И тогда мне пришло в голову это высказывание Бурова об орнаменте, и его путь к новому поиску орнамента. При такой геометрии форм орнаментальный декор показался мне вполне уместен, но он должен был быть рельефным – не плоским, не стеклянным: потому что стекло бы тут – в Гранатном переулке – не подошло, так как стекло не создает ни рельефа, ни глубины поверхности, оно не обладает «умением стареть» – это гладкий, холодный материал. И поэтому я пришел к камню, фактически – к традиционной работе по камню, какая была и в Древней Руси.

Как это сочетается с вашим образом «западного архитектора»?

На Западе минимализм – это не только позиция архитектора, но и культурная позиция общества, то есть, там глаз настроен несколько иначе. Я же приехал из Германии в Россию не для того, чтобы привносить сюда западную культуру, хотя за те годы, что я жил там, я достаточно проникся ее духом. Мне даже кажется обидной и неверной общепринятая интенция русских архитекторов – найти прогрессивное на Западе и воссоздать это здесь, я не вижу в этом плодотворной тенденции. То есть, конечно, на Западе создана очень серьезная школа в том, что касается качества строительства, работы с формой, с деталью – это наработано. Но пропагандирование западного минималистского отношения к структуре здания, к игре с почти неуловимыми эффектами поверхности – это мне кажется тупиковым путем для России. Здесь это не работает.

Почему?

Во-первых, в России другой свет, более мягкий, и минималисткое отношение к поверхности приводит к тому, что здание выглядит бедным, заброшенным (по сравнению с Францией или Италией, где больше солнца и больше игры поверхностей), во-вторых, даже если привезти все западные технологии, достижение здесь точности механизма швейцарских часов в архитектуре очень проблематично. А русская архитектура в течение 400–500 лет представляла богатую поверхность, богатую орнаментацию, богатый цвет, богатый рельеф.

Но ведь помимо формального обогащения фасада вы, кажется, обогащаете и его содержание, сообщая ему некий литературный или культурологический подтекст?

Да, безусловно, некую литературную идентификацию здание получает. Либо она основана на мифологии места, на котором это здание расположено, либо ему задается некая тема, наполняющая его содержанием.

В конечном счете, здание получается богаче, и семантически и орнаментально. Когда вы говорите о традиции, означает ли это некие классически ценности – в противовес «бедности» пуризма?

Я воспринимаю классику не как некое стилистическое направление – вот есть барокко, а вот классика – я воспринимаю классику как нечто, что пережило время. Это то, что осталось как абсолютная ценность, и процесс старения пережило с достоинством.

Нет ли в вашем творчестве элементов иронической постмодернистской игры?

Вот именно игры-то быть не должно. Архитектура – это всерьез. У меня есть проект, где я хотел увенчать здание рядом скульптур. И почему я должен в этом случае заниматься самоиронией? Ведь проблемы завершения здания остались, как осталась проблема «обогащения» пластики фасада, стены, объема. И особенно эта проблема стоит в России с ее климатом и ее традициями.

В нашем разговоре складывается образ России как места не только не приспособленного для минималистического модернизма, но и не очень его принимающего. Это ваш диагноз?

Но одно ведь всегда связано с другим. Ведь человек, родившийся на севере, плохо принимает солнечный загар. Я считаю, что в силу климата и традиций Россия не принимает неких формальных исканий, которые сейчас так развиты на Западе: работа на «нулевом стыке», работа на абсолютном отсутствии глубины фасада, все это быстро стирается плохой погодой и суровым климатом. В России была своя «минималистическая» архитектура, это средневековое зодчество Новгорода и Пскова, но и там суровость смягчалась довольно развитыми орнаментами на фасадах. В каком-то смысле для нас это – прецедент.

А как же башня «Федерация», в ней же нет ни орнаментальных, ни литературных мотивов?

Это чистая «скульптура», здесь форма работает сама по себе и сама за себя, а фасада практически нет (он, конечно, есть, но он выполняет лишь ограждающие функции, это только «кожа»).

Так значит, когда потребуется, то такая архитектура для России возможна?

Во-первых, это не минимализм, а скульптура, а во-вторых, если город видит для себя возможной скульптуру, то она, безусловно, может быть и с гладкой поверхностью: ведь в первую очередь здание-скульптура работает формой, силуэтом. Хотя мною сейчас проектируется отель в Санкт-Петербурге, где совмещается скульптурность объема и орнаментальность фасадов.

Что вы скажете о взаимоотношениях Пруссии и России в архитектурном аспекте? Ведь даже в Берлине после своеобразного «взрыва» модернизма на Потсдамер Платц все чаще начинают встречаться дома-блоки с лопатками, со спокойной структурой, кажется, что прусский (или бранденбургский) традиционный менталитет побеждает. Ведь и у вас в отеле на фасадах это прочувствовано и передано? Подходят ли эти прусские традиционность и сдержанность в какой-то степени нынешней Москве?

Они подходят и в том смысле, что прусская архитектура искала ответ в деталях, потому что основные градостроительные формы традиционного Берлина были очень сдержанными. Потсдамер Платц был только временным исключением. Но в России нужно проявлять структуру здания наружу больше, чем в Берлине

В Берлине вы сейчас строите здание с орнаментом на стеклянных панелях. Получается какой-то реэкспорт форм, найденных для Петербурга?

Вы совершенно правы, здесь заказчику понравилось здание на Каменноостровском проспекте, и он настаивал на повторении этого приема. Особенность этого уголка Берлина такова: это район Хакеше Маркт – место, где происходило столкновение архитекторов, работавших с рельефом, с традиционной формой, и архитекторов, которые могли в этой среде поставить только стеклянную коробку, стеклянный экран от стены одного сохранившегося старого здания до стены другого. Мы попытались здесь интерпретировать эти две тенденции в одном здании, создав орнаментально насыщенный стеклянный фасад. Я позволил себе один раз такой вот реэкспорт форм, но думаю, что с точки зрения культурной традиции места, здесь могло стоять совершенно другое здание.

Ваше отношение к теме богатства? В современной России богатство, престиж, гламур – все это, так или иначе, передается и в архитектуру, архитекторы вынуждены каким-то образом с этим работать...

Я отношусь к этому с симпатией. И говорю об этом, не боясь никаких упреков, которые, безусловно, обрушились бы на меня на Западе. На Западе существует отношение к зданию как к дорогому платью, которое балансирует на грани абсолютной скромности и абсолютного изыска. Я в состояние создать здание, которое «держится» на этой грани, но, тем не менее, считаю , что для того, чтобы познать дальнейшие возможности и их границы, этого недостаточно. Как с точки зрения здания-скульптуры, так и с точки зрения оформления здания со спокойными формами, где главную роль играет фасад, сейчас актуальна дискуссия вокруг понятия «гламур». Ведь гламур – это избыточность, это больше, чем нужно. Избыточная форма (например, как у Захи Хадид или Фрэнка Гери) – это гламур, точно так же, как может быть избыточным убранство фасада. Так что, нужно балансировать на грани избыточности, но с чувством меры и с пониманием того самого гламура, о котором идет речь.

У нас внутри страны возникает неоклассическое направление. И мне хотелось бы узнать ваше отношение к этому движению.

Я давно задаю себе вопрос: что это такое? Мне кажется, что для того, чтобы создать в этой архитектуре новые и действительно индивидуальные образцы, находящиеся в правильной конкуренции с образцами прошлого, этим нужно интенсивно заниматься всю жизнь. Из самого себя для этого нужно создать школу. Потому что школа классической архитектуры – это школа канона. Если двигаться тем путем, которым пытаюсь двигаться я, или тем путем, которым двигаются многие архитекторы на Западе, то это в известной степени поиск своей позиции, она может быть очень узкой, это может быть (как в живописи) один оттенок краски, может быть целая палитра, это зависит и от задач человека, и от его таланта. Но сегодня традиция рождается и умирает вместе с архитектором, и в этом отличие от классики, где есть великая внешняя традиция. Тот есть, архитектор выдумывает себе какую-то личную традицию, а школы он не создает. Классика – это как раз такая школа. Классицисты учатся не у своих учителей (они оторваны от собственно школы всей традицией модернизма), они учатся у своих праотцов, то есть они стараются навести мост к той школе, которая закончилась в тридцатые – сороковые годы XX века. Они обращены в прошлое. Я же не могу ощутить себя в роли одного из бойцов в вековой традиции изменения классического ордера.

В вашем творчестве можно увидеть достаточно широкий спектр направлений – от крайнего скульптурного модернизма к более литературной, нарративной архитектуре – в пределах все того же модернизма, но на его «правом» крыле?

Может быть, я выгляжу не слишком последовательным, но зато я могу находить спонтанные ответы на поставленные вопросы, не следуя определенным канонам, в рамках которых этот ответ уже предопределен. Для меня следование только классической норме было бы сужением возможности ответить спонтанно на ту или иную задачу. Мне сейчас сорок пять лет. Я активно работаю в архитектуре двенадцать лет. Когда я приехал в Германию, мне было тридцать, до тридцати лет я только учился в Академии художеств и занимался бумажными проектами, которые ни к чему не привели. Сначала я не знал языка и мог заниматься только архитектурной графикой. Активное время – это где-то с 1995 года по нынешнее время. Двенадцать лет – это не очень большой срок, это во многом еще время поисков. Я уже говорил, что современная архитектура движется двумя путями. Первый путь – путь скульптурного формирования здания, а второй путь – это путь формирования поверхности здания как некоего экрана. Но нельзя считать, что это бездушная поверхность, что это просто минималистичное соотношение закрытых и открытых поверхностей, нет, это некая поверхность, которая в себе самой, в декорировании и орнаментировании себя самой должна выражать что-то помимо того, что это череда окон и закрытых поверхностей. В своих последних зданиях я стараюсь это выразить. А классику я воспринимаю как абсолютно другое направление, где две названные формы, скульптурная и фасадная, едины, там найдены и форма и выражение поверхности этой формы.

Многие сейчас воспринимают классический язык как невозможный. А вы?

Нет, я не воспринимаю его как невозможный, я воспринимаю его так: если бы сегодня я понял, что мог бы себя ужать до понимания того, что это мой путь, то этим надо было бы очень серьезно заниматься, это школа минималистическая, но это не минимализм отрицания возможностей, а минимализм выбора возможностей. В выбранном мною пути есть возможность преувеличения, гротеска, тогда как в классике возможность гротеска минимальна, там шаг вправо, шаг влево – это уже отклонения, которые отдают дурновкусием. Причем, это отклонение к дурному вкусу имеет гораздо меньший зазор по сравнению с той ситуацией, когда ты в известной степени компилируешь позиции. Это путь очищения на абсолютно определенной стезе. К очищению на этой стезе я на нынешний день не готов. Я не готов отказаться от широкого спектра возможностей современой архитектуры. Ну вот, например, такой вот дом «Бенуа», будучи классиком, я бы делать не стал. К отсеву пограничных явлений, который предполагает классика, я просто не готов.

То, что вы делаете, это работа сразу даже не на две страны, а на две культуры. Это как-то обогащает вас?

Да, такая работа дала мне очень много. Я пришел в архитектуру из рисования, был фактически бумажным архитектором, так что попадание в Германию дало мне школу практической работы, теперь я знаю способы выполнения архитектуры. Германия для меня сейчас – это, безусловно, погружение в то, что сегодня может техника. И потом, там – на Западе – оттачивается работа с материалом, с деталью, идет интеграция и эстетизация новейших инженерных достижений. В то же время для воспитанной на модернизме европейской культуры многие темы остаются закрыты, почти «табуированы». В этом отношении Россия сегодня для архитектора предоставляет более широкие возможности. Работа в России, пребывание здесь, сообщает то самое дополнительное, литературное, содержание моим постройкам, о которых вы говорили. Здесь я пытаюсь насытить архитектурные формы дополнительным содержанием.

zooming
Офисный центр Бенуа на территории бывшей фабрики «Россия»
zooming
Офисный центр Бенуа на территории бывшей фабрики «Россия»
zooming
«Оранжерея». Офисное здание №25 на территории фабрики "Россия. Санкт-Петербург, Россия
Офисный центр Бенуа на территории бывшей фабрики «Россия»
zooming
Башня «Федерация» в Москва-Сити
Фасад корпуса лофтов в комплексе «Кронпринценкарре» в Берлине
Атриум отеля «Рэдиссон САС» в комплексе «ДомАкваре» в Берлине
Архитектор:
Сергей Чобан
Мастерская:
Tchoban Voss Architekten

09 Сентября 2008

Похожие статьи
Задел на устойчивость
Форум «Казаныш» в этом году прошел с особенным размахом: эксперты из 25 стран, «премьера» театра Камала от Wowhaus и Кэнго Кумы, полные людей лектории, анонс международных конкурсов и новых мега-проектов. Мы пробыли на фестивале два дня, а пищи для размышления получили на год. Делимся впечатлениями, услышанными практическими советами и продолжаем наблюдать – будет ли меняться архитектурный процесс после профессиональных интеграций со странами БРИКС+.
Больше стиля
Градостроительный совет во второй раз рассмотрел проект застройки бывшего Мытного двора – теперь им занимается мастерская «Евгений Герасимов и партнеры», которая для новых корпусов предложила пять трактовок исторических стилей от английской классики до а-ля рюс. Эклектика не всем пришлась по душе, однако превалировало настроение привести наконец в порядок территорию за забором.
Пара театралов
Градостроительный совет Петербурга высоко оценил проект дома на проспекте Римского-Корсакова, который должен заменить советскую диссонируюущую постройку. «Студия 44» предложила соответствующие исторической части города габариты и выразительное фасадное решение, разделив дом на «женскую» и «мужскую» секции. Каскады эркеров дополнит мозаика по мотивам иллюстраций Ивана Билибина.
Конкурс: плата за креатив?
Со дня на день ждем объявления результатов конкурса группы «Самолет» на участок в Коммунарке. А пока делимся впечатлениями главного редактора Юлии Тарабариной – ей удалось провести паблик-толк, который технически был посвящен взаимодействию девелопера и архитекторов, а получился разговором о плюсах и минусах конкурсной практики.
Мандариновый рай
Выставка Москомархитектуры в Центре Зотов апеллирует непосредственно к эмоциям зрителей и выстраивает из них цепочку наподобие луна-парка или квест-рума, с большой плотностью и интенсивностью впечатлений. Характерно, что нас ведут от ностальгии и смятения с озарению и празднику, совершенно китчевому, в исполнении главных кураторов. Похоже, через праздник придется пройти всем.
Теория невероятности
Выставка «Русское невероятное» в Центре Зотов красивая и парадоксальная. Современная тенденция сопоставлять разные периоды, смешивать, да и что там, удивлять, здесь доведена до определенной степени апогея. Этакий новый способ исследования, очень творческий, похож на тотальную инсталляцию. Как будто с нами играют в исследование конструктивизма. О линейной истории искусства тут, конечно, сложно говорить. Может быть, даже о спиральной сложно. О дискретной, из отражений, может, и да.
Простор для погружения
Новая постоянная экспозиция Музея Москвы, которая открылась для посещения неделю назад, именно что открывает простор для изучения истории города, и даже выстраивает его последовательно «по полочкам» и «пластам»: от общеобразовательного, увлекательного, развлекательного – до серьезного, до открытого хранения. Это профессионально как на уровне науки, у экспозиции много квалифицированных консультантов, так и на уровне работы с аудиторией. Авторы экспозиции Кирилл Асс и Надежда Корбут.
Музей архитекторов: локация – невесомость
Выставка Museum loci, открывшаяся в Музее архитектуры – огромная, хотя и занимает всего два этажа Флигеля-Руины. В основном специально для нее 59 архитекторов сделали объект или рисунок с размышлением о музее архитектуры, иногда очень определенным, но чаще – креативно-обобщенным. Таких больших выставок объектов от архитекторов не то что давно не было, но, кажется, не было вообще. Если тема и подходы интересны, то «залипнуть» в залах Руины можно надолго. Рассказываем подробно, в том числе о том, как правильно произносить название (спойлер: без разрешения сюда прокрался даже бог Локи).
Стеклянный потолок
Еще один проект, рассмотренный на Градостроительном совете Петербурга, – IT-кластер по проекту бюро Intercolumnium в районе Стеклянного городка. Его планируют строить на месте снесенных зданий сталинской эпохи, которые не были признаны ценными. Проект получил свою долю критики, но в целом был оценен положительно.
Такие разные исследования
Конкурс «Исследуй город», организованный в этом году Институтом Генплана Москвы, – не типичный для архитектурной среды. Зато он хорошо отвечает специфике работы градостроительной институции. Лучшим оказалось исследование современных жилых комплексов, где авторы совместили градостроительный подход с риелторским, выработав третий вариант. Также исследовали: общественные центры, мотивацию владения автомобилем и вакантность жилого фонда. Пятый участник сошел с дистанции. Рассказываем обо всех четырех работах.
За плечами Нобеля
Градостроительный совет Петербурга рассмотрел проект дома от бюро «А2»: он займет участок рядом с памятниками промышленной архитектуры и повлияет на панораму Выборгской набережной. Эксперты высоко оценили рисовку фасадов, но предложили поработать с силуэтом и композицией.
Что такое китч
Новая выставка в Ruarts Foundation – про исследование китча. Сначала на него откликаются современные художники, тут собраны работы с начала 1990-х до нашего времени из порядка 15 коллекций, представительная выборка, есть известные. Затем – куратор, со своим множеством цитат, тоже китчует в некотором роде. Как-то в исследование вплелась и архитектура, и тоска по классике, и новостройки. Так что такое китч? Да проще рассказать, чем он не является.
Эволюция по плану
Бюро ASADOV презентовало павильон микрокультурного общественного Эвицентра: места для всестороннего развития, мастерклассов и гимнастики. Но еще, он же – прообраз загородного дома, наследник «Лоскутка», масштабируемый в несколько раз и изготавливаемый на заводе из CLT-панелей. Но и это еще не все. Это старт девелоперского проекта от архитектурного бюро (sic!). Архитекторы ищут партнеров для развития как маленьких эви-поселков, так и новых эви-городов, рассчитанных, по словам Андрея Асадова, на «эволюционное» развитие личностей, которые будут их населять.
Зодчество 2024: семеро
Как уже говорилось, в этом году главные награды «Зодчества» не присуждены. Рассуждаем, почему так, фантазируем на тему возможных форматов судейства – как бы было хорошо, как бы было здорово… Вместо двух наград получилось семь: их состав тоже интересен. Публикуем полный список лауреатов XXXIII фестиваля.
Начало новой жизни
ЦСИ Винзавод объявляет о начале переосмысления архива, собранного за время его работы на протяжении 17 лет. Архив и библиотека будут доступны для исследователей, обещан сайт и ежегодные выставки. Первая открылась сейчас в Зале красного: интерьер уподоблен лаборатории будущего анализа, но базируется это высказывание на христианской и дионисической теме умирания / оплакивания / возрождения, тесно связанной с вином. Прямо таки пара «Архитектуре духа».
И свет, и тень
Сегодня последний день работы выставки «Открытого города» в Руине Музея архитектуры. Там атмосферная экспозиция кураторов: Александра Цимайло и Николая Ляшенко, – почти как это бывает в иерархии многих церквей – подчинила себе информацию о проектах воркшопов. Но получилось красиво, этакий храм новой реальности понимания духа. И много – 13 участников. Такая, знаете ли, особенная дюжина.
Новые проекты в малых городах
Показываем отчет о паблик-токе «Большие амбиции малых городов», предоставленный его организаторами. Среди проектов – два для Палеха, по одному для Наро-Фоминска и Зеленоградска
В поисках клада
Бюро GAFA совместно с Tegola и Архитайл в рамках воркшопа фестиваля Москомархитектуры «Открытый город» организовало экспедицию на карельский остров Кильпола. Там, среди мхов и скал, студенты искали ответ на вопросы – что такое сакральное, где оно живет, чем питается? В этом участникам помогали ландшафтный инженер Евгений Левин и художник Николай Рерих, а также лось и отсутствие сотовой связи. Рассказываем, как всё было.
Ледокол Баумана
На прошедшей неделе Сергей Кузнецов показал журналистам кампус МГТУ имени Н.Э. Баумана. Мы хотели сделать по итогам показа репортаж – а получился репортажище, пространный в унисон с масштабом новой Технологической долины на Яузе. Рассказываем об экскурсии, структуре «долины» и особенностях ее архитектурного образа. Нам показалось, что авторы тут стремились к архетипическим формам современности. Их тут немало, и в общем, и в частностях. К примеру, все фасады стеклянные – подчиненные особенной форме, или нет... Но не только.
Земля в иллюминаторе
Здание аэропорта на Камчатке спроектировано итальянским архитектором. Одного этого факта достаточно, чтобы им заинтересоваться. Форма уподоблена кальдере вулкана, но напоминает космический корабль из старого кино. А середину аэропорта занимает 5-звездочный отель, и возможно, смотреть и на Камчатку, и на здание нового терминала надо начинать именно оттуда. Рассматриваем новый аэропорт Камчатки с разных сторон: функциональной, типологической, конструктивной, – и в контексте творчества его автора Клаудио Сильвестрина.
Время молодых
Чтобы найти нестандартный ответ на непростой вопрос нужно использовать нестандартные инструменты. Например, провести архитектурный хакатон и дать молодым архитекторам возможность предложить в рамках «Дней архитектуры» Новосибирска свои варианты решения задачи, над которой не один год бьются маститые профессионалы.
Утка, арка и трилистник
Второй проект, который обсуждался на петербургском градсовете – концепция развития территории на берегу реки Утка. Бюро Евгения Подгорнова предожило цепочку из трех разнохарактерных объемов, чем разделило мнение экспертов.
Дни и дела
Новосибирские «Дни архитектуры» были приурочены к 90-летию регионального отделения САР, но ретроспективное посвящение не помешало реализации живой, открытой и актуальной программы, переосмысливающей миссию Союза как площадки и медиатора диалога всех участников архитектурных процессов в городе. Размышляем, почему удалось устроить такой примечательно живой фестиваль, рассказываем истории главных архитекторов города, показываем преображенный кинотеатр «Победа», где всё и проходило. Завидуем, по-хорошему, Сибири.
Сити у СКА
Петербургский градсовет рассмотрел проект делового центра рядом со СКА Ареной. «Студия 44» обратилась к одному из узнаваемых приемов: восемь башен скомпонованы в «регулярную» композицию, перемежаясь с квадратами скверов и площадей. Мнения экспертов довольно ожидаемо разделились.
Наука + искусство = фестиваль
Начал работу шестой фестиваль паблик-арта «Здесь и сейчас». В этом году его объекты расположились в Инновационном центре «Сколково», чтобы продемонстрировать связь между наукой и искусством. Организаторы фестиваля из Парка «Зарядье» составили арт-маршрут, следуя которому, можно сделать собственный вывод о необходимости такого взаимодействия.
Словоформы
Архитекторы ATRIUM любят амбициозные задачи, вот и тридцатилетие бюро отмечают выставкой, смело играя со словарем в слова. Они погружают свои проекты и – важнее – многочисленные объекты, в некий собственный глоссарий, как в поток. Течешь тут, как по венам чистого искусства, то и дело касаясь, то вертикального города, то образовательных пространств, на которых архитекторы собаку съели, то идентичности места. Но больше всего подкупает то, что Вера Бутко и Антон Надточий утверждают, в том числе своей выставкой: архитектура – это прежде всего искусство, искусство работы с формой и пространством.
Прибытие на склад
Градсовет Петербурга рассмотрел терминал высокоскоростной железнодорожной магистрали, который начнут строить уже в этом году на подступах к Московскому вокзалу. Несмотря на то, что проект одобрен большинством голосов, эксперты были далеки от восторга: архитектура показалась им компромиссной, а транспортные решения – недальновидными.
Офис vs галерея
Градсовет Петербурга рассмотрел проект многоэтажной галереи на Выборгской набережной и нашел, что она скорее будет использоваться как офисное здание, которому не хватит парковочных мест. Критику также вызвала арка главного входа и отсутствие реакции на соседнее здание мануфактуры, построенное по проекту Василия Косякова.
Монастырь вместо вокзала?
В Твери много лет разрушается Речной вокзал, произведение специфического ответвления архитектуры 1930-х – легкое, градостроительно значимое здание-акцент на берегу реки. В 2017 году его центральная часть обрушилась, затем появились планы переноса вокзала для восстановления Отроча монастыря – а сейчас его собираются снять с госохраны, лишить статуса регионального ОКН. Остался один день, чтобы написать возражение. Поучаствуете?
Как-то вечером патриции
Репортаж с Архстояния 2024. Сегодня знаменитый никола-ленивецкий архитектурный фестиваль начал свою работу. Мы поискали на нем архитектуру, немного наскребли. Но музыки, тусковки и общения со зрителями заметно больше. Самая интересная новость из вчерашних: следующее Архстояние будет курировать Василий Бычков, основатель и директор Экспо-Парка, проводящего Арх Москву. Кажется, мы стали свидетелями большой коллаборации.
Технологии и материалы
​Парящие колонны из кирпича в новом шоуруме Славдом
При проектировании пространства нового шоурума Славдом Бутырский Вал перед командой встала задача использовать две несущие колонны высотой более четырех метров по центру помещения. Было решено показать, как можно добиться визуально идентичных фасадов с использованием разных материалов – кирпича и плитки, а также двух разных подсистем для навесных вентилируемых фасадов.
От концепции до реализации: технологии АЛБЕС в проекте...
Рассказываем об отделочных решениях в новом терминале международного аэропорта Камов в Томске, которые подчеркивают наследие выдающегося авиаконструктора Николая Камова и природную идентичность Томской области.
FAKRO: Решения для кровли, которые меняют пространство
Уже более 30 лет FAKRO предлагает решения, которые превращают темные чердаки и светлые, безопасные и стильные пространства мансард. В этой статье мы рассмотрим, как мансардные окна FAKRO используются в кровельных системах, и покажем примеры объектов, где такие окна стали ключевым элементом дизайна.
Проектирование доступной среды: 3 бесплатных способа...
Создание доступной среды для маломобильных групп населения – обязательная задача при проектировании объектов. Однако сложности с нормативными требованиями и отсутствие опыта могут стать серьезным препятствием. Как справиться с этими вызовами? Компания «Доступная страна» предлагает проектировщикам и дизайнерам целый ряд решений.
Эволюция стеклопакета: от прозрачности к интеллекту
Современные стеклопакеты не только защищают наши дома от внешней среды, но и играют центральную роль в энергоэффективности, акустическом комфорте и визуальном восприятии здания и пространства. Основные тренды рынка – смотрите в нашем обзоре.
Архитектурный стол и декоративная перегородка из...
Одним из элементов нового шоурума компании Славдом стали архитектурный стол и перегородка, выполненные из бриз-блоков Mesterra Cobogo. Конструкции одновременно выполняют функциональную роль и демонстрируют возможности материала.
​Технологии Rooflong: инновации в фальцевой кровле
Компания «КБ-Строй», занимающаяся производством и монтажом фальцевой кровли под брендом Rooflong, зарекомендовала себя как лидер на российском рынке строительных технологий. Специализируясь на промышленном фальце, компания предлагает уникальные решения для сложных архитектурных проектов, обеспечивая полный цикл работ – от проектирования до монтажа.
Архитектурные возможности формата: коллекции тротуарной...
В современном городском благоустройстве сочетание строгой геометрии и свободы нерегулярных форм – ключевой принцип дизайна. В сфере мощения для этой задачи хорошо подходит мелкоформатная тротуарная плитка – от классического прямоугольника до элементов с плавными линиями, она позволяет создавать уникальные композиции для самых разных локаций.
Полет архитектурной мысли: SIBALUX в строительстве аэропортов
На примере проектов четырех аэропортов рассматриваем применение алюминиевых и стальных композитных панелей SIBALUX, которые позволяют находить оптимальные решения для выразительной и функциональной архитектуры даже в сложных климатических условиях.
Архитектура промышленного комплекса: синергия технологий...
Самый западный регион России приобрел уникальное промышленное пространство. В нем расположилось крупнейшее на территории Евразии импортозамещающее производство компонентов для солнечной энергетики – с фотоэлектрической фасадной системой и «солнечной» тематикой в интерьере.
Текстура города: кирпичная облицовка на фасадах многоэтажных...
Все чаще архитекторы и застройщики выбирают для своих высотных жилых комплексов навесные фасадные системы в сочетании с кирпичной облицовкой. Показываем пять таких недавних проектов с использованием кирпича российского производителя BRAER.
Симфония света: стеклоблоки в современной архитектуре
Впервые в России трехэтажное здание спорткомплекса в премиальном ЖК Symphony 34 полностью построено из стеклоблоков. Смелый архитектурный эксперимент потребовал специальных исследований и уникальных инженерных решений. ГК ДИАТ совместно с МГСУ провела серию испытаний, создав научную базу для безопасного использования стеклоблоков в качестве облицовочных конструкций и заложив фундамент для будущих инновационных проектов.
Сияние праздника: как украсить загородный дом. Советы...
Украшение дома гирляндами – один из лучших способов создать сказочную атмосферу во время праздников, а продуманная дизайн-концепция позволит использовать праздничное освещение в течение всего года, будь то вечеринка или будничный летний вечер.
Тактильная революция: итальянский керамогранит выходит...
Итальянские производители представили керамогранит с инновационными поверхностями, воссоздающими текстуры натуральных материалов. «LUCIDO Бутик Итальянской Плитки» привез в Россию коллекции, позволяющие дизайнерам и архитекторам работать с новым уровнем тактильности и визуальной глубины.
Тротуарная плитка как элемент ландшафтного проектирования:...
Для архитекторов мощение – один из способов сформировать неповторимый образ пространства, акцентировать динамику или наоборот создать умиротворяющую атмосферу. Рассказываем об актуальных трендах в мощении городских пространств на примере проектов, реализованных совместно с компанией BRAER.
Инновационные технологии КНАУФ в строительстве областной...
В новом корпусе Московской областной детской больницы имени Леонида Рошаля в Красногорске реализован масштабный проект с применением специализированных перегородок КНАУФ. Особенностью проекта стало использование рекордного количества рентгенозащитных плит КНАУФ-Сейфборд, включая уникальные конструкции с десятислойным покрытием, что позволило создать безопасные условия для проведения высокотехнологичных медицинских исследований.
Дизайны дворовых пространств для новых ЖК: единство...
В компании «Новые Горизонты», выступающей на российском рынке одним из ведущих производителей дизайнерских и серийных детских игровых площадок, не только воплощают в жизнь самые необычные решения архитекторов, но и сами предлагают новаторские проекты. Смотрим подборку свежих решений для жилых комплексов и общественных зданий.
Невесомость как конструктив: минимализм в архитектуре...
С 2025 года компания РЕХАУ выводит на рынок новинку под брендом RESOLUT – алюминиевые светопрозрачные конструкции (СПК), демонстрирующие качественно новый подход к проектированию зданий, где технические характеристики напрямую влияют на эстетику и энергоэффективность архитектурных решений.
Сейчас на главной
Галерея у реки
Проект благоустройства набережной Волги в Тутаеве бюро SOTA подготовило для Конкурса малых городов. Набережная решена в виде променада, который предлагает больше способов взаимодействия с рекой: от купания и катания на лодках до просмотра кинолент. Малые архитектурные формы вдохновлены деревянным зодчеством.
Образ малой формы
Начинаем собирать коллекцию современных скамеек – с идеей, «месседжем», архитектурной составляющей. И, главное – либо уникальных, реализованных один раз, либо запущенных в серию, но обязательно по авторскому проекту. Из предложенных проектов редакция отберет лучшие, а из победителей этого мини-конкурса сделаем публикацию, покажем всем ваши скамейки.
А пока что...
Вино из одуванчиков
Работая над интерьером кафе в Казани, архитектурное бюро «Дюплекс» постаралось воссоздать настроение, присущее безмятежному летнему дню. Для этого авторы использовали не только теплую зеленую палитру и декор в виде растений, но и достаточно неожиданные текстуры камня и текстиля, а также световой дизайн.
Растворенный в джунглях
В проекте Canopy House Марсиу Коган и его Studio MK27 предложили человечный вариант модернистского по духу дома, сливающегося с буйной тропической природой на востоке Бразилии.
Миражи наших дней
Если вы читали книгу Даши Парамоновой «Грибы, мутанты и другие: архитектура эры Лужкова», то проект торгового центра в Казани покажется знакомым. Бюро Blank называет свой подход «миражом»: кирпичные фасады снесенного артиллерийского училища возвели заново и интегрировали в объем нового здания.
Парящая вершина
Центр продаж по проекту бюро Wutopia Lab в дельте Жемчужной реки напоминает о горных вершинах – как местных, тропической провинции Гуандун, так и тяньшаньских.
Лекарство и не только
В нижегородском баре «Травник» бюро INT2architecture создало атмосферу мастерской зельевара: пучки трав-ингредиентов свисают с потолка, штукатурка имитирует землебитные стены, а самая эффектная часть – потолок с кратерами, напоминающими гнездо птицы ремез.
Наедине с лесом
Архитектор Станислав Зыков спроектировал для небольшого лесного участка, свободного от деревьев, башню с бассейном на крыше: плавая в нем, можно рассматривать верхушки елей. Все наружные стены дома стеклянные и даже водосток находится внутри, чтобы гости могли лучше слышать шум дождя.
Любовь не горит
Последняя выставка петербургской Анненкирхе перед закрытием на реставрацию вспоминает все, что происходило в здании на протяжении трех столетий: от венчания Карла Брюллова до киносеансов Иосифа Бродского, рок-концерты и выставки экспериментального искусства, наконец – пожар, после которого приход расцвел с новой силой. Успейте запечатлеть образ одного из самых необычных мест Петербурга.
Путь в три шага
Бюро HENN и C.F. Møller выиграли конкурс на проект нового больничного комплекса Ганноверского медицинского института.
Архитектура впечатлений
Бюро Planet9 выпустило книгу «Архитектура впечатлений», посвященную значению экспозиционного дизайна в современном культурном пространстве. В ней собраны размышления о ключевых принципах выставочной архитектуры, реальные кейсы и закулисные истории масштабных проектов. Предлагаем познакомиться с фрагментом книги, где речь идет о нескольких биеннале – венецианских и уральской.
Дом хорошего самочувствия
Бюро Triptyque и Architects Office создали первый в Бразилии многоквартирный дом для здоровой жизни: их башня AGE360 в самом центре вмещает спортивные и спа-объекты.
Блеск дерзновенный
Изучаем «Новый взгляд», первую школу, построенную за последние 25 лет в Хамовниках. У здания три основные особенности: оно рассчитано на универсалии современного образования, обучение через общение и прочее; второе – фасады сочетают структурное моллированное стекло и металлизированно-поливную керамику, они дороги и технологичны. Третье – это школа «Садовых кварталов», последнее по времени приобретение знаменитого квартала Хамовников. И дорогое, и, по-своему, дерзкое приобретение: есть некий молодой задор в этом высказывании. Разбираемся, как устроена школа и где здесь контраст.
Перья на ветру
Павильон по проекту шанхайского бюро GN Architects, подчеркивая красоту пейзажа, служит для привлечения туристов на островок Чайшань в Восточно-Китайском море.
Поворот ядра
Остроумное и емкое пластическое решение – поворот каждого этажа на N градусов – дал ансамбль «танцующих» башен, подобных друг другу, но разных; простых, но сложных. Авторы тщательно продумали один узел и немало повозились с конструкцией колонн, все остальное «было просто». Да, еще стены ядра на каждом этаже развернули – для максимальной эффективности офисных пространств.
Зеленый и чистый
Водно-ландшафтный парк в Екатеринбурге, созданный компанией Urban Green для проведения фестиваля ландшафтного искусства «Атмофест», включает семь «зеленых» технологий – от посевных цветников до датчиков замера качества воздуха и очищающего воду биоплато.
Пресса: Сергей Чобан: «Город-миллионник — это шедевр, который...
Архитектор Сергей Чобан объясняет замысел фасада нового здания Третьяковки в Кадашах, рассказывает о дизайне выставки русских импрессионистов и излагает свое видение развития большого города: что в нем можно строить и сносить, а что нет.
Дом из весенней материи
За этим домом мы наблюдаем уже пару лет: вроде бы простой, не очень сложный, но как удачно вписался в микрорайонный контекст после развязок МСД. Здорово запоминается этот дом всем, кто хотя бы время о времени ездит по шоссе. На наш взгляд, тут Сергею Никешкину, миксуя популярные приемы и подходы архитектуры 2010-х, удалось простое, вроде бы, здание превратить в высказывание «на тему дома как такового». Разбираемся, как так вышло.
Что я несу?
До апреля в зале ожидания московского Северного речного вокзала можно посмотреть инсталляцию, посвященную истории грузоперевозок по Москве-реке. Используя эстетику контейнеров и кранов бюро .dpt создает скульптурный павильон, который заставляет по-новому взглянуть на пышные интерьеры вокзала, а также узнать, как менялась роль реки.
Слои и синергия
Концепция «Студии 44» для конкурса редевелопмента Ижевского оружейного завода основана на выявлении и сохранении всех исторических слоев главного корпуса, который получает функцию культурно-инновационного центра. «Программа» здания помогает соединить профессионалов из разных сфер, а эспланада, набережная Ижа и «заводской» сад – провоцировать дальнейшее изменение прилегающих территорий.
Выросший из своего окружения
Объявлены результаты конкурса по концепции Большого московского цирка, и теперь можно более полно показывать конкурсные проекты. Здесь – проект Маркс Инжиниринг, вызвавший наибольший интерес и одобрение у нашей аудитории.
Райский птичий лай
Вилла Casa Seriema, построенная в окрестностях Белу-Оризонти по проекту бюро Tetro, своими общественными пространствами обращена на горы, а частными комнатами – на густой лес.
Вода и ветер точат камень
По проекту бюро Asadov в районе Дубая, где сосредоточена инфраструктура для кино- и телепроизводства, будет построен жилой комплекс Arisha. Чтобы создать затененные пространства и интригующий силуэт, архитекторы выбрали воронкообразную композицию, а также заимствованные у природы пластические приемы – выветривания и осыпания. Пространства кровли, стилобата и подземного этажа расширяют возможности для досуга в контуре рукотворного «оазиса».
Цирк в Мневниках: сравнение разрезов
Показываем все шесть конкурсных проектов нового Большого цирка, перенесенного в Мневниковскую пойму. Как стало известно сегодня, победителем по итогам общественного голосования на «Активном гражданине» стал всё тот же проект, показанный нам, в качестве победившего, в январе. Но теперь можно посмотреть на разрезы, виды сверху... Некоторые проекты новый ракурс очень освежает.
Комментарии экспертов. Цирк
Объявлены результаты голосования: москвичи (29%) и дети (42%) проголосовали за первоначально победившее в конкурсе здание цирка в виде разноцветного шатра. Мы же собрали по разным изданиям комментарии экспертов архитектурно-строительной среды, включая авторов конкурсных проектов. Получилась внушительная подборка. Эксперты, в основном, приветствуют идею переноса в Мневники, далее – приветствуют обращение к общественному голосованию, и, наконец, кто-то отмечает уместность эксцентричной архитектуры победившего проекта для типологии цирка. Читайте мнения лучших людей отрасли.