Города Америки в архитектурном соревновании 1920-30-х гг.

 Доклад был прочитан на конференции «MONUMENTALITA & MODERNITA» 30 июня 2011 г.

Города Америки были на протяжении ХХ века лидерами архитектурной индустрии, и именно там развернулась наиболее стремительная и масштабная конкуренция стилей и архитектурных идей 1920-30-х, когда в Нью-Йорке и Чикаго наблюдалось одновременное строительство множества высотных зданий в неоготике и неоренессансе, зарождающемся модернизме и различных версиях ар-деко. Целью данной статьи является анализ архитектурных приемов американского ар-деко, а также роль в его становлении выставки 1925 г в Париже, давшей стилю 1920-30-х его имя.

Примеры стилевой переменчивости, характерной для советских архитекторов 1930-х гг, мы встречаем и в США. Это демонстрировало широту стилевого диапазона, мастерство в освоении новой моды – ар-деко. Эта стилевая эволюция от историзма 1910-х к ар-деко 1920-30-х может быть обозначена термином «ардекоизация». И в случае, например, архитектурной фирмы «Грехем, Андерсон, Пробст и Уайт», осуществившей в 1913 неоклассический вокзал в Чикаго, этот термин обретает второе значение. В архитектуре вокзала в Филадельфии той же фирмы уже очевидно стремление перерисовать стандартную классическую деталь в духе ар-деко. [илл. 1, 2]

Города Америки становятся полем открытой конкуренции двух стилей 1920-30-х - ар-деко и неоклассики. Так в Филадельфии друг против друга были построены - вокзал в ардекоизированной неоклассике (арх. фирма «Грехем, Андерсон, Пробст и Уайт», 1934) и здание почты в неоацтекском ар-деко (1935). Федеральные здания, даже идентичные по функции и стоящие рядом, могли проектироваться в разных стилях, например, неоклассическое высотное здание Суда США в Нью-Йорке (арх. К.Гилберт, 1933) и соседнее здание Криминального суда (арх. Ч.Маерс и В.Корбет, 1939) решенное в ребристом ар-деко. Соседние с ними здание Департамента здоровья (арх. Ч.Маерс, 1935) было решено в ардекоизированной неоклассике. Очевидное заказчику сопоставление различных стилевых течений наблюдается в межвоенный период и в США, и в СССР.

Близость стилевых трактовок архитектуры 1930-х в разных странах была следствием опоры на общее наследие - архаическое, классическое и актуальное (новации протоардеко 1910-х). Характерным примером т.н. тоталитарного стиля стали украшенное трактованными в ар-деко орлами здания почты в Чикаго (1932), Федерального управления в Нью-Йорке (арх. братья Кросс, 1935) - их грандиозным объемам и агрессивному рисунку деталей позавидовал бы любой режим. Ось Север-Юг в Берлине проектировалась в конце 1930-х в скупой антовой архитектуре, однако немало зданий в подобном стиле и в Вашингтоне, например, корпус министерства финансов, 1938.[1]   

Стиль рубежа 1920-30-х широко применял новации протоардеко – восходящие к архаике антовый и тюбистичный ордер (работы Тессенова и Беренса), канеллированные пилястры без баз и капителей, как в работах Хоффмана 1910-х.[2]  Именно в такой архитектуре создавались и корпус Лефковица в Нью-Йорке (арх. В.Хогард, 1928), и дом СТО (арх. А.Я.Лангман, 1934). В 1930-е ардекоизированная неоклассика стала активно развиваться и в США, и в СССР. Так боковой фасад библиотеки им. В.И.Ленина в Москве (1928) вторил архитектуре созданной в те же годы Шекспировской библиотеки в Вашингтоне (1929), портик московского шедевра ар-деко был стилистически близок другой работе Ф.Крета – зданию Федерального резерва. Подобные работы (постройки Крета, Симона в США, Щуко, Левинсона в СССР) отличались от аутентичной неоклассики (Поупа в Вашингтоне, Жолтовского в Москве), очевидно не несущей тоталитарного импульса. И именно супрематизированный ордер 1910-х стал как кажется маркерным признаком эпохи 1930-х. Однако тоталитаризм лишь эксплуатировал выразительную силу новаций протоардеко и исторических архитектурных приемов. Последней встречей суровой ардекоизированной неоклассики и раскованных форм ар-деко стало противостояние павильонов Германии и СССР на выставке в Париже 1937 г.
Города Америки становятся площадкой для конкуренции различных версий стиля рубежа 1920-30-х с сооружениями 1900-х, европейскими по своему происхождению. Не только ар-деко Америки, но и неоклассика, застройка Чикагской школы была желанной целью советских заказчиков и архитекторов. Так прямым прототипом для московской послевоенной застройки очевидно стала архитектура 1910-х на Парк авеню в Нью-Йорке. В 1930-50-е гг такие здания стали возводить Жолтовский и его ученики. Общепризнанным первоистоком для здания МГУ считается здание Муниципалитета в Нью-Йорке фирмы «Мак Ким, Мид и Уайт», еще более близким прототипом было высотное здание в Кливленде (арх. фирма «Грехем, Андерсон, Пробст и Уайт», 1926).

Монументы американского историзма стали техническим и финансовым достижением Нового Света, однако истинного искусства архитекторы США смогли достичь, работая не в неоклассике, но в ар-деко. Чанин билдинг, созданный на стыке стилизации и новации, поражает барельефами фасада, выполненными в эстетике аммонитов, остроконечная красота металлических решеток Р.Чамбеллана стала непревзойденным по изысканности творческим достижением американского ар-деко. Превращение каменных горгулий готики в знаменитых стальных птиц на фасаде Крайслер билдинг стало символом намеренной ардекоизации рубежа 1920-0-х. Два шедевра нью-йоркского ар-деко стоят на углах одного перекрестка.

Павильоны выставке в Париже в т.н. стиле 1925 не могли в одиночку определить разнообразие архитектуры ар-деко, небоскребы США были слишком фантазийны и многочисленны, а главное они масштабно совершенно несопоставимы с павильонами выставки.[3] В архитектуре одного из первых нью-йоркских небоскребов в ар-деко - Барклай-Везье билдинг в Нью-Йорке (арх. Р.Уалкер, с 1923) заметно влияние орнаментализма Салливена и кельтских рельефов, неоацтекской и средневековой тектоники, но не павильонов выставки в Париже, такими будут и высотные здания рубежа 1920-30-х. Частью т.н. стиля 1925 г можно было бы признать детали Метрополитен Лайф Иншуранс Компани в Нью-Йорке или Карбон билдинг в Чикаго, однако они производят отчетливое впечатление нарисованных самостоятельно, талантливо. Значит у ар-деко на парижской выставке 1925 г и у американской архитектуры рубежа 1920-30-х были общие истоки, именно они питали оба явления. Плоскостные фантазийные барельефы ар-деко 1920-30-х были обращением к опыту Салливена и Райта 1890-1900-х, многочисленным постройкам Амстердама рубежа 1910-20-х. Стиль выставки в Париже ускорил распространение ар-деко, но не была его истоком, это был не выстрел, а рикошет. [илл. 3, 4]

Моментом зарождения тех тенденций, что сформируют ар-деко, становятся 1890-е гг, а точнее выставка в Чикаго 1893 г. Тогда, еще в эпоху расцвета историзма, Райт создает проект своей мастерской в Оак парке, который можно было признать одним из первых образцов протоардеко. Салливен тогда работал намного декоративней, но и его плоскостные рельефы повлияют на ар-деко 1920-30-х. В 1893 г Райт уходит от Салливена, и начинает создавать свою собственную архитектуру, супрематизированную. На смену круглой арке биржи в Чикаго (арх. Салливен, 1893, не сохр.) приходит совершенно новая, квадратная эстетика, в том же 1893 году Райт осуществляет особняк Уинслоу. Более того, в работах Райта рубежа 1890-1900-х наблюдается зарождение и супрематизма, и неоацтекского архаизма. [илл. 5, 6]

Монументальным шедевром протоардеко Райта становится украшенная фантазийным геометрическим декором Юнити темпл в Оак парке (1906) [илл. 7], магическая форма этой церкви с невероятной силой бьет в оба направления - и в неоацтекский архаизм ар-деко, и в супрематизм. Однако в интерьере Райт обращается к иной традиции – ориентализму. Импульсы геометризма, абстрактного или архаического, улавливали и авангард, и ар-деко, однако в 1900-10-е Райт еще не был готов к открытой супрематизации форм, как в последствии в Доме над Водопадом (1935), он закладывает основы ар-деко - в 1903 Райт создает здание Ларкин в Баффало, в 1912 проект ребристого небоскреба для Сан Франциско, в 1916 - особняк Бок хаус. В 1924 г Райт сам показывает как можно превратить протоардеко его особняков в небоскребы ар-деко, он создает проект Нэшнл Лайф Иншуранс билдинг. Эта архитектура была неоацтекской лишь косвенно, уступчатыми небоскребы сделал закон о зонировании 1916 г. и лишь прием плоскостного рельефа становится в ар-деко, как кажется, действительно  неоацтекским.[4] Для Парижа межвоенной эпохи «стиль 1925» был исключением, в США он был отчетливо национален. Истоки ар-деко находились не в Париже, и именно в США стиль ар-деко получил свое наиболее яркое воплощение. Причиной этому стала иная традиция – средневековое и кельтское наследие, работы Луиса Салливена. Стиль ар-деко на выставке 1925 в Париже будет уже ответом новациям протоардеко Америки.

Работы Салливена 1890-х можно было бы назвать модерном, однако они возникают до и помимо развития франко-бельгийского флорестичного модерна. Вероятно парижские павильоны, украшенные плоскостным орнаментом, напомнили американским архитекторам работы своего великого коллеги. Дома в Сент Луисе (1891), Чикаго (1893), Баффало (1894), Нью-Йорке (1899) были созданы на высочайшем пластическом уровне, и так Салливен работал на протяжении всей карьеры. Эта архитектура была способна соперничать по сложности с искусством замков Луары, испанского чурригереско.

Ключевым для развития американского ар-деко становится конкурс на Чикаго Трибюн 1922 г и легендарный проект Э. Сааринена. Конкурс прервал монополию историзма и еще до выставки 1925 в Париже показал все возможные варианты решения небоскреба, и ретроспективные, и ардекоизированные. Так одним из участников конкурса стал Бертрам Гудхью, автор Капитолия в Небраске, начатого в 1922 уже в формах ар-деко. На конкурсе соседствовали неоклассика, неоготика и неороманика, а также ребристые, экспрессионистские варианты и разнохарактерные, но отчетливо заявляющие стиль ар-деко. Однако в 1922 заказчик был еще консервативен в своем выборе, в 1923 г был осуществлен неоготический вариант Р.Худа, восходящий к готическим башням Руана. Более острой идеей еще с начала века становится не неоготика, но монументальность неороманики, примером которой можно считать собор в Ливерпуле, начатый в 1904 г, и вероятно вдохновивший Сааринена, как раз в те годы посетившего Англию. В 1910-м году Сааринен создает проект знаменитого вокзала в Хельсинки, и это уже ар-деко. В новом стиле Сааринен работает все 1910-е, он строит ратуши в Лахти (1911) и Йоэнсуу (1914), а также церковь в Тарту (1917). [илл. 8, 9, 10]

В своем проекте здания Чикаго Трибюн 1922 Сааринен революционно соединяет неоготическую ребристость с неоацтекскими уступами. После конкурса Худ следует за Саариненом, в 1924 г в Нью-Йорке он создает шедевр ар-деко Радиатор билдинг. Оно стало первым, доступным нью-йоркским архитекторам, воплощением ардекоизации, неороманской монументализации архитектурной формы. Это был отказ от методов историзма, и одновременно новое понимание традиции. Эволюция американского ар-деко в 1920-30-е гг будет заключаться в упрощении, в 1931 г Худ, работая над Мак Гро хилл билдинг, уже сочетает архаическую уступчатость с модернистским отсутствием декора. И эта архитектура будет вдохновлять советских архитекторов, в 1936 г Иофан вернет ребристость этой башне в своем проекте НКТП. Динамическая плита Рокфеллер центра Худа становится основой павильона на выставке 1937 г. Однако сама идея динамической плиты снова уходит корнями к архитектуре, предшествующей 1925 г, к проекту Чикаго Трибюн братьев Люкхардов 1922 г.

Неоархаическая ступообразность ар-деко возникает в 1922 не только у Сааринена, но Корбета, автора знаменитого рисунка поэтапного утонения высотного здания с учетом закона о зонировании 1916 г.. Корбету не суждено будет реализовать идею сталактитообразной ребристой башни, возведение его небоскреба Метрополитен Лайф Иншуранс Компани (1932) было прервано кризисом. Наиболее близко к романтической эстетике Сааринена подошли иные архитекторы – братья Кросс, авторы Сити Банк Фармерс Траст билдинг (1931), украшенное трактованными в ар-деко героями, и Р.Уалкер, автор Ирвинг траст билдинг (1931), с фантазийными, тонко проработанными рельефами в каннелюрах.

В эпоху ар-деко на смену европейской по своим пропорциям улице в города Америки приходит эстетика каньона. В период с 1927-30 г фирмы «Холаберт и Рут» и «Грехем, Андерсон, Пробст и Уайт» возводят в Чикаго по пять небоскребов в неоацтекском ар-деко.[5] Монументальные, созданные друг напротив друга почти в одном стиле, они были призваны конкурировать с достижениями неоклассики 1900-10-х и между собой.[6] Уступчатые и покрытые барельефами, как выросшие до небес творения Майя, они не могли не восхищать и в 1934 г Фридман делает составленный из двух башен проект НКТП.[7] [илл. 11, 12]

Архитекторы американского ар-деко хотели создать романтический город как бы составленный из готических башен, архаических ступ и пирамид. Они хотели увеличить камерные ребристые ступы Юго-Восточной Азии до размеров своих небоскребов. Но в полной мере это удалось осуществить лишь в нескольких зданиях. Чарующий как многобашенный средневековый собор, город Ферриса не был осуществлен полностью – в 1929 году экономический кризис подорвет развитие ар-деко, а после Второй мировой войны этот город будет застроен равнодушными современными башнями.  [илл. 13, 14] 



[1] Прямоугольным ордером была решена целая череда административных зданий в Вашингтоне, в том числе южный корпус Департамента сельского хозяйства (арх. Л.Симон, 1936), Министерство внутренних дел (арх. В.Вуд, 1936) и корпус Трумана (арх. Л.Симон, 1939), здание Пентагона (площадью 600 тыс. м2, арх. Дж.Бергстром, 1941). В Германии гигантомания эпохи 1930-х воплотилась лишь в проектах, в значительной мере так было и в СССР.
[2] Актуальным источником каннелированных пилястр 1930-х, были работы Хоффмана (вилла Примавези в Вене, 1913, павильон в Кельне, 1914). Их историческим первоисточником была не греко-итальянская традиция, но каннелированные лопатки храмов Персиполя, Вавилона, Египта. Подробнее об ордере протоардеко см. Бархин А.Д. От протоардеко к межстилевым течениям в советской архитектуре 1930-х. // Academia. Архитектура и строительство, 2011. №2. Стр. 33-39., а также http://archi.ru/lib/publication.html?id=1850569867&fl=5&sl=1
[3] На выставке в Париже были осуществлены и неоклассика, и авангард, и т.н. «стиль 1925 г.», представленный, в первую очередь, арками на мосту Александра III, а также павильонами Метриз (галереи Лафайет) и Помон (магазина О Бон Марше), работами Соважа, Лапраде и др.
[4] Подробнее о роли закона 1916 о зонировании см.: Зуева П.П. Американский небоскреб: истоки и эволюция. Дисс. на соиск. уч. ст. канд. арх. Москва, 2009
[5] В 1929 году на двух берегах реки Чикаго было окончено строительство Дейли Ньюз билдинг (Дж.Холаберт) и Цивик опера билдинг (Э.Грехем), в 1930 году на Южной Ла Саль стрит были начаты здание Биржи (Дж.Холаберт) и Фореман билдинг (Э.Грехем).
[6] При чем в данном случае речь идет о соперничестве сына и отца, небоскребы Дж.Холаберта на Южной Ла Саль стрит соседствуют с постройками отца, В.Холаберта – неоклассическим Муниципалитетом, 1911 и неоготическим Chicago Temple Building 1923. Отметим, что в 1922 проект Вильяма Холаберта занял третье место на конкурсе Чикаго Трибюн.
[7] В первом туре конкурса НКТП Фридман вдохновляется стоящими рядом Уан Норд Ла Саль билдинг (1929) и Фореман билдинг (1930). Во втором туре Фридман в точности повторяет неоклассический строй фасада, предложенного Корбетом и Феррисом для высотного здания, учитывающего закон о зонировании 1916 на пятой стадии. Творения Дж.Холаберта будут вдохновлять советских зодчих и в 1930-е, и после войны, так образ Пальмолив билдинг (1927) возникает у Иофана при работе над проектом высотного здания на Ленинских горах (1947). Дейли Ньюз билдинг (1929) оказало влияние на работы Д.Н.Чечулина, проект Центрального дома Аэрофлота (1934) и Дома советов РСФСР в Москве (1965-79).
1. Вокзал в Чикаго (арх. фирма Грехем, Андерсон, Пробст и Уайт, 1913). Интерьер. Фото Андрея Бархина
2. Центральное здание почты в Чикаго (арх. фирма Грехем, Андерсон, Пробст и Уайт, 1932). Фото Андрея Бархина
3. Павильоны выставки 1925 г. на мосту Александра III в Париже.
4. Барклай-Везье билдинг (арх. Р.Уалкер, с 1923). Фото Андрея Бархина
5. Барклай-Везье билдинг (арх. Р.Уалкер, с 1923), фрагмент. Фото Андрея Бархина
6. Баярд-Кондикт билдинг в Нью-Йорке (арх. Л.Салливен, 1899), фрагмент. Фото Андрея Бархина
7. Юнити темпл в Оак парке, Чикаго (арх. Ф.Л.Райт, 1906). Фото Андрея Бархина
8. Часовая башня вокзала в Хельсинки (арх. Э.Сааринен, 1910).
9. Э.Сааринен, конкурсный проект здания Чикаго Трибюн, 1922.
10. Радиатор билдинг в Нью-Йорке (арх. Р.Худ, 1924). Фото Андрея Бархина
11. Фореман билдинг (арх. Э.Грехем, 1930) и Уан Норд Ла Саль билдинг (арх. Витцхум и Ко, 1929). Фото Андрея Бархина
12. Д.Ф.Фридман. Проект Наркомтяжпрома на Красной площади в Москве, 1934.
13. Ирвинг Траст Компани билдинг в Нью-Йорке (арх. Р.Уалкер, с 1929). Фото Андрея Бархина
14. Х.Феррис, архитектурная фантазия из альбома Метрополис, 1929.

28 Марта 2013

Похожие статьи
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Школа ФЗУ Ленэнерго – забытый памятник ленинградского...
В преддверии вторичного решения судьбы Школы ФЗУ Ленэнерго, на месте которой может появиться жилой комплекс, – о том, что история архитектуры – это не история имени собственного, о самоценности архитектурных решений и забытой странице фабрично-заводского образования Ленинграда.
Нейросказки
Участники воркшопа, прошедшего в рамках мероприятия SINTEZ.SPACE, создавали комикс про будущее Нижнего Новгорода. С картинками и текстами им помогали нейросети: от ChatGpt до Яндекс Балабоба. Предлагаем вашему вниманию три работы, наиболее приглянувшиеся редакции.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской Линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Вилкинсон и Мак Аслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Лучшее, худшее, новое, старое: архитектурные заметки...
«Что такое традиции архитектуры московского метро? Есть мнения, что это, с одной стороны, индивидуальность облика, с другой – репрезентативность или дворцовость, и, наконец, материалы. Наверное всё это так». Вашему вниманию – вторая серия архитектурных заметок Александра Змеула о БКЛ, посвященная его художественному оформлению, но не только.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Сколько стоил дом на Моховой?
Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Бетонный Мадрид
Новая серия фотографа Роберто Конте посвящена не самой известной исторической странице испанской архитектуры: мадридским зданиям в русле брутализма.
Реновация городской среды: исторические прецеденты
Публикуем полный текст коллективной монографии, написанной в прошедшем 2020 году сотрудниками НИИТИАГ и посвященной теме, по-прежнему актуальной как для столицы, так и для всей страны – реновации городов. Тема рассмотрена в широкой исторической и географической перспективе: от градостроительной практики Екатерины II до творчества Ричарда Роджерса в его отношении к мегаполисам. Москва, НИИТИАГ, 2021. 333 страницы.
Технологии и материалы
Выгода интеграции клинкера в стеклофибробетон
В условиях санкций сложные архитектурные решения с кирпичной кладкой могут вызвать трудности с реализацией. Альтернативой выступает применение стеклофибробетона, который может заменить клинкер с его необычными рисунками, объемом и игрой цвета на фасаде.
Обаяние романтизма
Интерьер в стиле романтизма снова вошел в моду. Мы встретились с Еленой Теплицкой – дизайнером, декоратором, модельером, чтобы поговорить о том, как цвет участвует в формировании романтического интерьера. Практические советы и неожиданные рекомендации для разных темпераментов – в нашем интервью с ней.
Навстречу ветрам
Glorax Premium Василеостровский – ключевой квартал в комплексе Golden City на намывных территориях Васильевского острова. Архитектурная значимость объекта, являющегося частью парадного морского фасада Петербурга, потребовала высокотехнологичных инженерных решений. Рассказываем о технологиях компании Unistem, которые помогли воплотить в жизнь этот сложный проект.
Вся правда о клинкерном кирпиче
​На российском рынке клинкерный кирпич – это синоним качества, надежности и долговечности. Но все ли, что мы называем клинкером, действительно им является? Беседуем с исполнительным директором компании «КИРИЛЛ» Дмитрием Самылиным о том, что собой представляет и для чего применятся этот самый популярный вид керамики.
Игры в домике
На примере крытых игровых комплексов от компании «Новые Горизонты» рассказываем, как создать пространство для подвижных игр и приключений внутри общественных зданий, а также трансформировать с его помощью устаревшие функциональные решения.
«Атмосферные» фасады для школы искусств в Калининграде
Рассказываем о необычных фасадах Балтийской Высшей школы музыкального и театрального искусства в Калининграде. Основной материал – покрытая «рыжей» патиной атмосферостойкая сталь Forcera производства компании «Северсталь».
Фасадные подсистемы Hilti для воплощения уникальных...
Как возникают новые продукты и что стимулирует рождение инженерных идей? Ответ на этот вопрос знают в компании Hilti. В обзоре недавних проектов, где участвовали ее инженеры, немало уникальных решений, которые уже стали или весьма вероятно станут новым стандартом в современном строительстве.
ГК «Интер-Росс»: ответ на запрос удобства и безопасности
ГК «Интер-Росс» является одной из старейших компаний в России, поставляющей системы защиты стен, профили для деформационных швов и раздвижные перегородки. Историю компании и актуальные вызовы мы обсудили с гендиректором ГК «Интер-Росс» Карнеем Марком Капо-Чичи.
Для защиты зданий и людей
В широкий ассортимент продукции компании «Интер-Росс» входят такие обязательные компоненты безопасного функционирования любого медицинского учреждения, как настенные отбойники, угловые накладки и специальные поручни. Рассказываем об особенностях применения этих элементов.
Стоимостной инжиниринг – современная концепция управления...
В современных реалиях ключевое значение для успешной реализации проектов в сфере строительства имеет применение эффективных инструментов для оценки капитальных вложений и управления затратами на протяжении проектного жизненного цикла. Решить эти задачи позволяет использование услуг по стоимостному инжинирингу.
Материал на века
Лиственница и робиния – деревья, наиболее подходящие для производства малых архитектурных форм и детских площадок. Рассказываем о свойствах, благодаря которым они заслужили популярность.
Приморская эклектика
На месте дореволюционной здравницы в сосновых лесах Приморского шоссе под Петербургом строится отель, в облике которого отражены черты исторической застройки окрестностей северной столицы эпохи модерна. Сложные фасады выполнялись с использованием решений компании Unistem.
Натуральное дерево против древесных декоров HPL пластика
Вопрос о выборе натурального дерева или HPL пластика «под дерево» регулярно поднимается при составлении спецификаций коммерческих и жилых интерьеров. Хотя натуральное дерево может быть красивым и универсальным материалом для дизайна интерьера, есть несколько потенциальных проблем, которые следует учитывать.
Максимально продуманное остекление: какими будут...
Глубина, зеркальность и прозрачность: подробный рассказ о том, какие виды стекла, и почему именно они, используются в строящихся и уже завершенных зданиях кампуса МГТУ, – от одного из авторов проекта Елены Мызниковой.
Кирпичная палитра для архитектора
Свыше 300 видов лицевого кирпича уникального дизайна – 15 разных форматов, 4 типа лицевой поверхности и десятки цветовых вариаций – это то, что сегодня предлагает один из лидеров в отечественном производстве облицовочного кирпича, Кирово-Чепецкий кирпичный завод КС Керамик, который недавно отметил свой пятнадцатый день рождения.
​Панорамы РЕХАУ
Мир таков, каким мы его видим. Это и метафора, и факт, определивший один из трендов современной архитектуры, а именно увеличение площади остекления здания за счет его непрозрачной части. Компания РЕХАУ отразила его в широкоформатных системах с узкими изящными профилями.
Сейчас на главной
Парадокс острога
Вокруг омского аэропорта в этом году собралось немало любопытных пластических идей. Проект KPLN апеллирует к истории Омска как острога, но трансформирует мысль о крепости до почти полной неузнаваемости: «срезает» конические завершения бревен, увеличивает и переворачивает. Получается гипостиль – лес конических колонн на опорах-точках, со световыми фонарями вверху.
Источник знаний
Новое здание средней школы в Марселе по проекту Panorama Architecture удачно трактует на первый взгляд очевидный образ раскрытой книги.
Преображение Анны
Для петербургской Анненкирхе Сергей Кузнецов и бюро Kamen подготовили проект, который опирается на принципы Венецианской хартии: здание не восстанавливается на определенную дату, исторические наслоения сохраняются, а современные элементы не мимикрируют под подлинные. Рассказываем подробнее о решениях.
Парадокс временного
Концепция павильона России для EXPO 2025 в Осаке, предложенная архитекторами Wowhaus – последняя из собранных нами шести предложений конкурса 2022 года. Результаты которого, напомним, не были подведены в силу отмены участия страны. Заметим, что Wowhaus сделали для конкурса три варианта, а показывают один, и нельзя сказать, что очень проработанный, а сделанный в духе клаузуры. Тем не менее в проекте интересна парадоксальность: архитекторы сделали акцент на временности павильона, а в пузырчатых формах стремились отразить парадоксы пространства и времени.
Крепость у реки
Бюро МАКЕТ объединило формат японской идзакаи с сибирской географией: ресторан открылся в одном из зданий Омской крепости, декор и мебель отсылают к рекам Омь и Иртыш, а старый кирпич дополняют амбарные доски и сухие ветки.
Форум времени
Конкурсный проект павильона России для EXPO 2025 в Осаке от Алексея Орлова и ПИ «Арена» состоит из конусов и конических воронок, соединенных в нетривиальную композицию, в которой чувствуется рука архитекторов, много работающих со стадионами. В ее логику, структурно выстроенную на теме часов: и песочных, и циферблатов, и даже солнечных, интересно вникать. Кроме того авторы превратили павильон в целую череду амфитеатров, сопряженных в объеме, – что тоже более чем актуально для всемирных выставок. Напомним, результаты конкурса не были подведены.
Зеркала повсюду
Проект Сергея Неботова, Анастасии Грицковой и бюро «Новое» был сделан для российского павильона EXPO 2025, но в рамках другого конкурса, который, как нам стало известно, был проведен раньше, в 2021 году. Тогда темой были «цифровые двойники», а времени на работу минимум, так что проект, по словам самого автора, – скорее клаузура. Тем не менее он интересен планом на грани сходства с проектами барокко и эмблемой выставки, также как и разнообразной, всесторонней зеркальностью.
Корабль
Следующий проект из череды предложений конкурса на павильон России на EXPO 2025 в Осаке, – напомним, результаты конкурса не были подведены – авторства ПИО МАРХИ и АМ «Архимед», решен в образе корабля, и вполне буквально. Его абрис плавно расширяется кверху, у него есть трап, палубы, а сбоку – стапеля, с которых, метафорически, сходит этот корабль.
«Судьбоносный» музей
В шотландском Перте завершилась реконструкция городского зала собраний по проекту нидерландского бюро Mecanoo: в обновленном историческом здании открылся музей.
Перезапуск
Блог Анны Мартовицкой перезапустился как видеожурнал архитектурных новостей при поддержке с АБ СПИЧ. Обещают новости, особенно – выставки, на которые можно пойти в архитектурным интересом.
Степь полна красоты и воли
Задачей выставки «Дикое поле» в Историческом музее было уйти от археологического перечисления ценных вещей и создать образ степи и кочевника, разнонаправленный и эмоциональный. То есть художественный. Для ее решения важным оказалось включение произведений современного искусства. Одно из таких произведений – сценография пространства выставки от студии ЧАРТ.
Рыба метель
Следующий павильон незавершенного конкурса на павильон России для EXPO в Осаке 2025 – от Даши Намдакова и бюро Parsec. Он называет себя архитектурно-скульптурным, в лепке формы апеллирует к абстрактной скульптуре 1970-х, дополняет программу медитативным залом «Снов Менделеева», а с кровли предлагает съехать по горке.
Лазурный берег
По проекту Dot.bureau в Чайковском благоустроена набережная Сайгатского залива. Функциональная программа для такого места вполне традиционная, а вот ее воплощение – приятно удивляет. Архитекторы предложили яркие павильоны из обожженного дерева с характерными силуэтами и настроением приморских каникул.
Зеркало души
Продолжаем публиковать проекты конкурса на проект павильона России на EXPO в Осаке 2025. Напомним, его итоги не были подведены. В павильоне АБ ASADOV соединились избушка в лесу, образ гиперперехода и скульптуры из световых нитей – он сосредоточен на сценографии экспозиции, которую выстаивает последовательно как вереницу впечатлений и посвящает парадоксам русской души.
Кораблик на канале
Комплекс VrijHaven, спроектированный для бывшей промзоны на юго-западе Амстердама, напоминает корабль, рассекающий носом гладь канала.
Формулируй это
Лада Титаренко любезно поделилась с редакцией алгоритмом работы с ChatGPT 4: реальным диалогом, в ходе которого создавался стилизованный под избу коворкинг для пространства Севкабель Порт. Приводим его полностью.
Часть идеала
В 2025 году в Осаке пройдет очередная всемирная выставка, в которой Россия участвовать не будет. Однако конкурс был проведен, в нем участвовало 6 проектов. Результаты не подвели, поскольку участие отменили; победителей нет. Тем не менее проекты павильонов EXPO как правило рассчитаны на яркое и интересное архитектурное высказывание, так что мы собрали все шесть и будем публиковать в произвольном порядке. Первый – проект Владимира Плоткина и ТПО «Резерв», отличается ясностью стереометрической формы, смелостью конструкции и многозначностью трактовок.
Острог у реки
Бюро ASADOV разработало концепцию микрорайона для центра Кемерово. Суровому климату и монотонным будням архитекторы противопоставили квартальный тип застройки с башнями-доминантами, хорошую инсолированность, детализированные на уровне глаз человека фасады и событийное программирование.
Города Ленобласти: часть II
Продолжаем рассказ о проектах, реализованных при поддержке Центра компетенций Ленинградской области. В этом выпуске – новые общественные пространства для городов Луга и Коммунар, а также поселков Вознесенье, Сяськелево и Будогощь.
Барочный вихрь
В Шанхае открылся выставочный центр West Bund Orbit, спроектированный Томасом Хезервиком и бюро Wutopia Lab. Посетителей он буквально закружит в экспрессивном водовороте.
Сахарная вата
Новый ресторан петербургской сети «Забыли сахар» открылся в комплексе One Trinity Place. В интерьере Марат Мазур интерпретировал «фирменные» элементы в минималистичной манере: облако угадывается в скульптурном потолке из негорючего пенопласта, а рафинад – в мраморных кубиках пола.
Образ хранилища, метафора исследования
Смотрим сразу на выставку «Архитектура 1.0» и изданную к ней книгу A-Book. В них довольно много всякой свежести, особенно в тех случаях, когда привлечены грамотные кураторы и авторы. Но есть и «дыры», рыхлости и удивительности. Выставка местами очень приятная, но удивительно, что она думает о себе как об исследовании. Вот метафора исследования – в самый раз. Это как когда смотришь кино про археологов.
В сетке ромбов
В Выксе началось строительство здания корпоративного университета ОМК, спроектированного АБ «Остоженка». Самое интересное в проекте – то, как авторы погрузили его в контекст: «вычитав» в планировочной сетке Выксы диагональный мотив, подчинили ему и здание, и площадь, и сквер, и парк. По-настоящему виртуозная работа с градостроительным контекстом на разных уровнях восприятия – действительно, фирменная «фишка» архитекторов «Остоженки».
Связь поколений
Еще одна современная усадьба, спроектированная мастерской Романа Леонидова, располагается в Подмосковье и объединяет под одной крышей три поколения одной семьи. Чтобы уместиться на узком участке и никого не обделить личным пространством, архитекторы обратились к плану-зигзагу. Главный объем в структуре дома при этом акцентирован мезонинами с обратным скатом кровли и открытыми балками перекрытия.