Две крепости: Бартлетт и МАРХИ

Архи.ру:
– Почему вы решили учиться за границей и что ожидали получить от зарубежного образования?

Анна:
– Я давно мечтала пожить в разных странах, интересовалась иностранными языками и географией. На третьем курсе МАРХИ даже хотела поехать в Японию, чтобы мыть небоскребы и любоваться морем, или работать няней в Калифорнию. К концу учебы я пришла к более рациональному плану – поехать в Европу и поучиться еще. Для начала я отправилась в Португалию к друзьям, чтобы изучать португальский язык и культуру с намерением затем перейти к архитектуре. После общения с коллегами из разных стран я отказалась от идеи поучиться в Португалии в пользу Великобритании. Кроме того, Лондон всегда мне казался эдаким центром Европы, открывающим большие возможности.

Наталья:
– Всегда хотела поучиться на Западе, с тех пор как в 10-м классе попала по программе обмена в США, и нам устроили экскурсию в один из местных университетов. Помню, меня тогда поразило дружеское отношение преподавателей к студентам, общая атмосфера и огромная современная библиотека. Окончив МАРХИ, некоторые мои подруги уехали продолжать обучение в разные европейские вузы, а мне всегда казалось, что лучшее образование для архитекторов дают в Великобритании. Недаром там учились такие «звезды», как Рем Колхас, Заха Хадид, Питер Кук и другие.

– Почему в итоге вы выбрали Бартлетт, какие другие высшие учебные заведения вы рассматривали?

Анна:
– Изначально я рассматривала Бартлетт, Лондонский университет Метрополитен, Вестминстерский университет и Университет Западного Лондона. Среди других Бартлетт понравился мне своей креативной атмосферой и высокими рейтингами, но больше всего мне запомнились интересные студенческие работы на стенах.

zooming — Анна Болдина. Работа над макетом: дсп, лазер, гуашь, бумага.

Наталья:
– Поскольку обучение было мне не по карману, я решила, что подходящим вариантом будет получение гранта. Пройдя долгий путь к заветной стипендии, я рассматривала программы двух ведущих лондонских архитектурных школ – Архитектурной Ассоциации и Бартлетт. Наиболее интересным мне показался курс градостроительства (Urban Design) в архитектурной школе Бартлетт, которая, в свою очередь, входит в состав Университетского колледжа Лондона. Программы АА не менее интересные, но больше заточены под параметрическую архитектуру, которая, на мой взгляд, немного утопическая и не совсем применима в российских реалиях.

– С какими трудностями вам пришлось столкнуться при поступлении?

Анна:
– Во-первых, с бытовыми трудностями, поэтому очень рекомендую приехать пораньше и до начала учебы уладить вопросы жилья, банковского счета, сим-карты и прочего: потом времени уже не будет. По моему опыту, жить выгоднее в общежитии при университете, поскольку снять квартиру в сентябре очень сложно из-за огромного наплыва студентов. Также необходимо отстоять в очереди на регистрацию в полиции (у меня это заняло целых 8 часов, хотя сейчас, говорят, очередь меньше).

Во-вторых, языковые трудности – в первый месяц (или даже дольше) тяжело понимать разнообразные акценты, особенно ирландский и индийский, в первую очередь – при разговорах по телефону.

Кроме того, мой пакет документов для поступления в какой-то момент потеряли. Процесс поиска документов усложнялся еще и тем, что по телефону мне отвечали сотрудники университета с сильными акцентами. С помощью моего друга-англичанина документы были все же найдены, и меня в самый последний момент зачислили на курс. К сожалению, мне не досталось место в общежитии, что изрядно подпортило мне жизнь в первые лондонские месяцы.

– Расскажите подробнее про документы, необходимые при подаче заявки, и об условиях поступления. Что вы знаете о стипендиях и грантах, доступных студентам Бартлетт?

Наталья:
– Условия подачи документов для поступления на магистерский курс во всех архитектурных школах Великобритании схожи: диплом о сдаче экзаменов на знание английского языка, предпочтительно IELTS (в разных учреждениях отличается лишь проходной балл), портфолио в бумажном виде, мотивационное письмо, рекомендации от прежних преподавателей и, поскольку курс постдипломный, диплом об окончании высшего образования. На нашем курсе большинство студентов имели архитектурный бэкграунд, но были также и фотографы, биологи, графические дизайнеры. Существует большое количество грантов, полностью или частично оплачивающих обучение, и для себя я выбрала наиболее интересный грант, выдаваемый британским правительством – Chevening. Эта стипендия, помимо обучения, включает авиабилет и текущие расходы на период учебы, а также открывает доступ к обширной сети Chevening по всему миру. Грант не ориентирован на архитекторов, а рассчитан на все приоритетные профессиональные направления.

Aнна:
– Ммм… С рекомендациями у меня все было неоднозначно. Некоторые преподаватели были согласны устно дать рекомендацию, чтобы я ее написала и дала им на проверку. Другие же менее охотно соглашались давать рекомендации. А вот, например, одной моей подруге (не из МАРХИ) преподаватель отказал из-за непатриотичности ее решения – ехать учиться за границу.

В целом, по своему опыты подачи документов я могу сказать, что не все требования стоит понимать буквально. Зачастую институты на своих сайтах требуют много лишней информации, а впоследствии принимают на учебу без полного пакета документов. У нас на курсе было несколько человек, кого приняли без IELTS, взяв со студентов честное слово, что экзамен будет пройден позже. Как мне кажется, некоторые из этих ребят так никогда и не сдали экзамен и достаточно плохо говорили по-английски.

– Диплом МАРХИ каким-то образом облегчил вам поступление? Насколько я знаю, МАРХИ позиционирует себя как институт, чей диплом принимают везде.

Анна:
– Это не совсем так, диплом МАРХИ засчитывают при поступлении в университет (как и любой другой диплом об окончании высшего образования) и при приеме на работу ассистентом архитектора. Однако для регистрации в качестве архитектора в Великобритании необходимо подтвердить образование: пройти собеседование, заплатить около 4000 фунтов и сдать два портфолио. Кроме того, необходимо окончить учебный курс типа «часть 3», который занимает 1–2 года [архитектурное образование в Великобритании делится на три части-этапа – прим. ред.]

– Расскажите подробнее про процесс обучения и программу выбранного вами курса «Градостроительство» (Urban Design) на степень магистра архитектуры.

Анна:
– Курс был интенсивным, но плохо структурированным. Однажды на пограничном контроле при въезде в Англию мне задали вопрос, какие на моем курсе есть предметы. Мне пришлось что-то придумывать на ходу. Он длится 12 месяцев, в его основе – разработка одного или двух проектов.

Наталья:
– Все верно. После первой вступительной недели, которая в большинстве своем состоит из различных экскурсий по огромному университету (в Университетском колледже Лондона – 17 библиотек и несколько музеев, включая известный Музей египетской археологии Питри) и «выставок-ярмарок» университетских клубов, начинается плотное обучение.

Анна:
– После двух недель, немного нас рассмотрев, нас разделили на 6 групп, каждая с двумя преподавателями. Занятия проходили два раза в неделю: один день лекции и один – tutorial с преподавателем. В остальное время рекомендовалось работать в студии института и, на мой взгляд, это была очень продуктивная работа, я многому научилась у своих коллег.

Программа лекций формировалась в процессе обучения, очевидно, это зависело от того, кто из друзей преподавателя был готов прийти и провести лекцию. Лекции вели архитекторы, некоторые рассказывали про какие-то свои проекты или про теорию градостроительства. Лекции были разными: некоторые – абстрактными, а некоторые – непонятными из-за низкого уровня знания английского языка у лектора.

Для каждого студента tutorial длится 30 минут, но можно было остаться и послушать своих коллег, что было весьма полезно для развития собственного проекта.

Наталья:
– Как сказала Анна, в первый месяц студенты делают проекты в группах и самостоятельно. Впоследствии они выбирают для себя одного преподавателя, с которым дальше прорабатывают свой основной проект и пишут письменную работу – thesis, то есть диссертацию, дипломную работу.

В течение всего года студенты делают два проекта в рамках групповой работы, одну самостоятельную и основной проект, аналог дипломной работы на последнем курсе МАРХИ. Также студенты пишут две письменных работы – эссе на выбранную тему.

Финальный «тезис» представляет собой книжку, которую студенты формируют из своих графических работ и придуманной истории. Параллельно с этими проектами необходимо дважды представлять преподавателям и однокурсникам бумажную версию портфолио работ, выполненных в рамках курса, а также подготовить совместную с остальными студентами финальную выставку работ.

– Какие практические занятия вам запомнились?

Наталья:
– В первой половине курса вся группа отправляется в ознакомительную поездку для изучения местности будущего проекта. В моем случае это была экскурсия в Стамбул. Помимо проектных работ, были различные лекции и несколько воркшопов с привлечением практикующих архитекторов. Больше всего мне запомнился воркшоп, который провела команда Space Syntax. Мы изучили интересную программу, которая помогает смоделировать транспортный и пешеходный траффик для того или иного проектного решения.

Анна:
– У нас было несколько практических занятий по градостроительному анализу Лондона, когда необходимо было изучить как, а главное, почему развивался тот или иной район города.

Наша поездка была в Амстердам. Кстати, стоимость этого путешествия была включена в стоимость курса. Больше всего мне понравилась экскурсия на корабле по всем знаковым местам Амстердама, в том числе мы посетили морские платформы и несколько фабрик, преобразованных в жилье.

– Насколько английское образование более или менее эффективное, чем российское?

Анна:
– Сейчас я учусь уже в четвертом университете (МАРХИ в России, университет Коимбры в Португалии, Бартлетт и Вестминстерский университет в Лондоне) и разница между подходами к обучению весьма заметна – например, требования к содержанию эссе. В России, когда нужно написать реферат, его обычно скачивают из интернета. В Великобритании такой фокус не проходит, поскольку все работы проверяют на наличие плагиата, то есть обязательно нужно придумывать что-то свое. Все, что пишет студент, обязательно кем-то прочитывается, оценивается и комментируется. Соответственно, качество произведенной работы не обуславливается только количеством написанного текста.

В России на экзамене, если на вопрос «сколько ног у коровы», вы, вскользь упомянув корову, подробно расскажете, что знаете про других животных – это неплохо. В Великобритании вопрос будет звучать как «расскажите о корове», и ответ должен содержать подробное описание ее формы, и ничего кроме этого. Или, например, в Великобритании никому в голову не приходит проверять посещаемость. Потому что прогулять занятия – это как купить билет на трамвай (очень дорогой!) и никуда не поехать. Хотя, к примеру, в Португалии посещаемость проверяли.

Подводя итог, можно сказать, что в Великобритании к студентам относятся как к взрослым людям. Им дают больше свободы: предлагают исследовать интересующие их темы самим, советуют ходить в библиотеки и всячески содействуют обмену опытом между учащимися. Вполне очевидно, что студенты – это уже не малыши, и в состоянии найти необходимую информацию сами, а преподаватель просто подсказывает, какая информация может пригодиться и где ее искать.

– Какие самые заметные отличия организации учебного процесса между МАРХИ и Бартлетт?

Наталья:
– Вдобавок к тому, что сказала Анна, хочу отметить, что процесс обучения в Бартлетт несколько отличается от МАРХИ. Лично мне понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к этому. Во-первых, общение с преподавателем строилось исключительно из бесед и, что больше всего меня удивляло, в них никогда не было и тени наставничества. Когда я представляла варианты своих проектных решений, преподаватель никогда не настаивал на каком-то одном, а, наоборот, в каждом из них он подчеркивал плюсы и минусы. Задавая мне вопросы, преподаватель наводил меня не на решения, а исключительно на полезные размышления.

Анна:
– Образование в Бартлетт, на мой взгляд, более привязано к сегодняшнему дню, в то время как образование в МАРХИ мало чем отличалось от учебы моих родителей там же. Хотя многие сферы работы архитектора за последние 30 лет очень изменились, например, строительные материалы, это не отразилось на учебе: в МАРХИ нам ничего не рассказывали о современных материалах.

На мой взгляд, отличаются формы подачи проекта, как в институте, так и в работе. В МАРХИ и в России в целом обычным делом считается представление только самого проекта. А в Бартлетт и в английской архитектурной практике, по моему личному опыту, важно, кроме проекта, еще и показать, как вы пришли к данному решению, другие варианты, которые вы пробовали, причем надо объяснить, почему они не подошли, рассказать, кто еще в мире делал что-то на эту тему и что сработало, а что нет.

Другое отличие заключается в том, что, в Бартлетт проекты совершенно не обязаны быть реалистичными – объекты могли располагаться под водой или на Луне; в таком случае батискаф или телепортацию можно было включить в состав 30 необходимых элементов проекта, например, в качестве транспортного средства.

В МАРХИ было много предметов, которые в Бартлетт не преподаются в принципе, например: история искусств, история архитектуры или философия. Умение рисовать от руки здесь архитекторам не преподается, поэтому даже среднего уровня рисунок студента из МАРХИ в Бартлетт идет на ура. Уже несколько архитектурных конкурсов я выиграла в Великобритании за счет рисунков, которые в МАРХИ бы никого не впечатлили. Или, например, знания, которые я получила на предмете «Конструкции» в МАРХИ до сих пор дают мне внушительное преимущество перед британскими коллегами.

– Были ли у вас публичные презентации проектов (crit sessions)? Студенты МАРХИ часто сетуют, что им не хватало подобного опыта.

Наталья:
– Да, конечно. Каждые два месяца студенты представляют свои проекты не только своим преподавателям, но и преподавателям других групп, а также приглашенным градостроителям (которыми чаще всего оказывались друзья преподавателей). Часто на просмотры в качестве критиков приглашали экономистов и социологов, которые смотрели на проект с совершенно нестандартной точки зрения. Этот процесс занимает примерно два дня, когда каждый из студентов показывает и рассказывает про свои наработки, а также отвечает на вопросы присутствующих. Это достаточно тяжелый эмоциональный процесс, но помогает в будущем уверенно вести беседу и защищать свой проект.

Анна:
– Я бы добавила, что основная цель «критов» – именно развитие проекта, а не оценка. Иногда вопросы преподавателей, практикующих градостроителей или даже сокурсников помогают обратить внимание на упущения, которые можно доработать. Или, наоборот, подчеркнуть какие-то интересные решения. Кстати, кроме того, что это часть учебного процесса, можно сказать, что «крит» играет еще и роль «смотрин», и кто-то из сторонних «критиков» может пригласить понравившегося студента на работу. Для окончательной оценки работы были важны как портфолио – альбом о проекте, так и финальный «крит». Я сама в ближайшее время собираюсь пойти приглашенным критиком на просмотр студенческих работ к моему другу профессору Пабло.

– Что вам особенно запомнилось и понравилось в Бартлетт?

Наталья:
– Безусловно, прекрасная макетная мастерская, в которой можно постоянно экспериментировать. Пространство мастерской занимало весь подвальный этаж, там размещались инструменты и машины для работы по металлу и дереву, 3D-принтер и лазерный станок. Просто мастерская мечты!

Анна:
– Абсолютно согласна с Натальей: хотя на факультете кроме этого были прекрасная библиотека и компьютерный класс, макетная мастерская никого не оставила равнодушным. Мы с руководителем мастерской очень подружились и с подругой жили у него месяц, когда нас выселили из общежития. Он оказался на четверть русским, его отец (сын русской балерины) проектировал посольство Великобритании в Москве.

– Школа Бартлетт – это очень известное, новаторское учебное заведение. Заслуженна ли ее слава, или это в какой-то степени «бренд»?

Наталья:
– Оригинальность учебы в Бартлетт заключается в постоянной возможности самообразовываться. Все желающие из числа студентов имели свободный доступ ко всем проходящим мероприятиям, включая еженедельные лекции международных архитекторов и лекции параллельных курсов. В рамках университета проводились различные семинары и симпозиумы, которые мы беспрепятственно посещали. Еще я ходила на бесплатные курсы, где преподавали искусство презентации, ведения собеседования, а так же умение правильно подать свои работы.

Анна:
– Смелость экспериментов, это, безусловно, один из основных аспектов образования в Бартлетт. Что же касается повышенных требований, то, несмотря на высокие требования к идеям и текстам, аккуратность исполнения макетов, например, не ценилась вообще. Гораздо важней была концепция и креативность проекта. Поэтому я оказалась в выгодной позиции – мои макеты, вызывавшие недоумение в МАРХИ, впервые в жизни часто хвалили.

– Кто с вами учился? И кто преподавал на курсе?

Анна:
– Студенты на нашем курсе были со всех концов мира. И как мне кажется, в этом заключалась основная идея Колина Фурнье (Colin Fournier; руководитель нашего курса) – собрать студентов с самыми разными знаниями и опытом работы, чтобы они вдохновляли и учили друг друга. Безусловно, многие из нас были архитекторами, градостроителями и планировщиками, но были графические дизайнеры или даже музыканты. Например, девушка Фиона из Ирландии, которая раньше училась музыке. Кстати, у нее был очень запоминающийся финальный проект – основанный на сценарии раскрытия пространства во время движения, но не визуального, а звукового. То есть ее беспокоило не то, как пространства будут выглядеть, а то, как они будут звучать. Мне бы такое не пришло в голову!

Наталья:
– Преподаватели на курсе – это или авторитетные теоретики градостроительства, или практикующие архитекторы со своими фирмами, или просто работающие профессионалы. Плюсы таких преподавателей – в наличии огромного опыта, которым они с удовольствием делились, а минусы – в очень плотном рабочем графике. Все они занятые люди, и студентам нередко приходилось ходить на tutorial в их бюро или в кафе возле этих бюро.

Анна:
– Это правда, часто tutorial переносили или проводили по скайпу по причине занятости преподавателей. Но несмотря ни на что, лично мне повезло с преподавателями – это были Джонатан Кендалл (Jonathan Kendall) и Юрий Герритс (Yuri Gerrits), два талантливых, состоявшихся архитектора-градостроителя, работающих над проектами в Англии и Бельгии. Оба с очень разными, но дополняющими друг друга подходами – как к градостроительству, так и к проектированию в целом. В случае с моим проектом обитаемой горы они не заставляли меня развивать проект определенным образом, а просто задавали наводящие вопросы. Например, как подвозить строительные материалы в контексте моего проекта, как гора будет выглядеть в процессе строительства, как я буду регулировать правила застройки, почему похожие идеи не сработали в прошлом и как я предлагаю осуществить их в своем проекте.

– Что из особенностей студенческой жизни в Бартлетт вам запомнилось больше всего?

Анна:
– Мне больше всего запомнилось потрясающее чувство единства, царившее в нашей группе. В чужой стране мы были самыми близкими друг для друга людьми, и это нас очень сблизило, мы практически были одной семьей. Если все собирались вместе пойти в субботу в музей, никто не отказывался в последнюю минуту, потому что «маме надо привезти холодильник», «девушка не пустила» или «одноклассник в гости позвал». Несмотря на все трудности, год обучения для меня запомнился как очень счастливое время с избытком новых впечатлений на всю оставшуюся жизнь.

Наталья:
– А мне особенно запомнилось количество новых друзей по всему миру, которыми я обзавелась во время учебы.

– Где вы сейчас работаете, и насколько вам помогла или нет учеба в Бартлетт?

Анна:
– Пять лет после окончания Бартлетт я работала в различных лондонских фирмах и проектировала для зарубежных клиентов все – от гостиниц до городов. Последние два года все больше занимаюсь проектами в Лондоне. Эта деятельность необходима мне для «части 3» и регистрации в Великобритании в качестве архитектора. Параллельно я оканчиваю курс «части 3» в Вестминстерском университете. Недавно сдала экзамены по договорам и управлению архитектурной мастерской. В свободное от работы и учебы время я путешествую по интересным с градостроительной точки зрения городам и участвую в архитектурных конкурсах. В ближайшем будущем я планирую перейти к более креативным проектам.

Наталья:
– В данный момент я занимаюсь проектированием жилых кварталов и микрорайонов в Москве. Важным элементом в проектировании качественной жилой среды является создание хорошо продуманных общественных зон, тут опыт обучения и жизни в Лондоне, безусловно, помогает. Великолепные парки, уютные скверы, городские площади – это то, что отличает Лондон от многих других городов. Конечно, я скучаю по той жизни и в своих проектах жилой застройки стараюсь создавать качественные пространства.

В Бартлетт большой упор делался на умение быстро и красиво подать свои идеи. Огромным плюсом обучения были организованные институтом бесплатные курсы по изучению новых компьютерных программ, таких, как Rhino, Grasshopper, depthmapX, InDesign и других. В моей сегодняшней практике это сильно упрощает решение разных нестандартных задач, связанных с необходимостью быстро и убедительно подать материал.

Все приобретенные во время учебы в Бартлетт навыки помогли мне заниматься весьма разными проектами. Сразу после возвращения из Великобритании я попала в консалтинговую компанию, которая занималась организацией международного конкурса на развитие территории завода ЗИЛ, где нашей задачей была не только работа с проектировщиками, но и организация панельных дискуссий с экспертами в различных областях о возможных сценариях развития территории.

24 Марта 2016

Беседовала:

Евгения Буданова

Статьи по темам: Архитектурное образование, Архитектурное образование за рубежом: личный опыт

Две крепости: Бартлетт и МАРХИ

Выпускницы лондонской школы Бартлетт и Московского архитектурного института Наталья Ремизова и Анна Болдина рассказывают о своем опыте учебы в Великобритании.