Павел Зельдович: «А потом Заха Хадид пригласила меня работать в Лондон…»

Об учебе в МАРХИ и Венском институте прикладных искусств, работе у Захи Хадид и Хани Рашида.

mainImg
Павел Зельдович окончил МАРХИ в 2010 году, в 2013-м – Венский университет прикладных искусств (где преподавателями у него были Заха Хадид и Патрик Шумахер). Еще в 2009 году Павел стал лауреатом международного конкурса конгресса урбанистов IFHP, участвовал в нескольких международных выставках (включая курировавшийся Захой Хадид павильон на Венецианской биеннале 2012 года). После этого работал как архитектор и проектировщик над такими проектами Захи Хадид, как Большой театр в Рабате и жилой комплекс 520W 28th Street в Нью-Йорке. А в 2015 году в качестве сотрудника нью-йоркского бюро Asymtote Architecture трудился над проектами жилой башни и филиала Государственного Эрмитажа на территории бывшего завода ЗИЛ в Москве…
Павел Зельдович, 2017
520 W 8th Street, Нью-Йорк, Заха Хадид аркитектс, проект

– Вы долго и упорно учились… Потому что было интересно?

– В МАРХИ я поступал дважды, и это было непросто. Подготовка к экзамену по черчению и пенал с инструментами, бритвы, чтобы срезать помарки – все эти образы в памяти не самые приятные. Удалось поступить на бесплатный, но стресс на экзамене не забуду никогда.

Первые два года я провел в борьбе со своим природным разгильдяйством и инфантилизмом. Академический рисунок, начерталка, сопромат – это требовало совсем другого типа мышления, чем дан мне от природы. Потому что изначально я вообще хотел поступать на журфак. Я гуманитарий по складу, люблю писать, и страсть эту не утратил и во время учебы в МАРХИ, подрабатывая журналистом в «Тайм-ауте», «Независимой Газете» и других изданиях.

Архитектурное прозрение произошло на третьем курсе, когда я пошел учиться у немецкого преподавателя – Михаэля Айхнера. Он открыл для меня современную международную архитектуру, большую часть имен которой теперь знает каждый архитектор. Он научил меня отличать хорошее от плохого и смотреть на качество самого проекта, а не только его исполнения. Потому что у среднестатистического мархишника система оценки проекта на первых двух курсах искажена. Начертил красиво, подал симпатично – молодец, получи медальку. А то, что сам проект – тоска смертная, никого не волнует. Айхнер научил меня смотреть в суть проекта: что в нем интересного, что тут имеет право на жизнь? С тех пор я уже смотрел на вещи намного более трезво.

Параллельно я устроился на полставки в ТПО «Резерв» к Владимиру Плоткину – одному из первых постсоветских архитекторов с европейским мышлением. Этот опыт очень хорошо наложился на обучение у Айхнера в смысле моего интереса к мировой архитектуре.

– А как появилась идея поехать учиться за границу?

– Это произошло случайно. В Музее архитектуры состоялась выставка венских студентов Захи Хадид. Я пошел и был потрясен. Конечно, Заха была для всех живой легендой – но это были студенты, молодые люди, как я, с безумными, космически нереальными (как мне казалось) проектами. Плюс ко всему я знал классическую Заху Хадид – деконструктивиста с корнями в русском авангарде. А эти проекты были чем-то настолько новым, что и сравнить было не с чем. Позже я узнал, что это как раз и было зарождение параметрического стиля в архитектуре. А те приемы, которые я тогда увидел на выставке, сейчас – привычные техники для множества архитекторов, в том числе и молодых русских.

Среди преподавателей была женщина с русскими корнями, Маша Вич-Космачёва, сама бывшая студентка Захи. Она предложила попробовать поступить в студию Хадид в Венском университете прикладных искусств. Если получится, конечно, так как был смотр портфолио и тогда еще вступительные экзамены. Моя реакция? Я испугался этой возможности и не хотел ехать. У меня тут была целая жизнь, любимая девушка, верные друзья. Я понимал, что уехать – это значит начать с нуля. Я хотел поехать и провалить экзамены, чтобы я мог себе сказать, что не вышло и спокойно вернуться к привычной жизни в Москве. Но как человек азартный, я быстро втянулся на самих экзаменах и захотел победить во что бы то ни стало. Получилось.
zooming
Павел Зельдович, презентация проекта, фрагмент

У меня не было цели поехать именно в Вену. Если бы Заха преподавала на Марсе или Северном полюсе – поехал бы туда. Мной двигали амбиции творческие, а не желание уехать. В тот момент для меня было бы идеальным, если я мог бы у нее учиться и никуда не лететь, если бы Заха преподавала в Москве. Но такой вариант не стоял на повестке дня в 2008 году.

– А насколько это было сложно технически? Были ли какие-то бюрократические препоны при оформлении документов или выезде?

– Первые полгода я жил по туристическим визам. Получать их было жутко долго и сложно. Стоять регулярно эти очереди в посольстве было унизительно. Потом постепенно оформил студенческую визу и обновлял ее каждый год. Обучение стоило 700 евро в семестр, очень дешево в сравнении с тем же платным отделением МАРХИ.

Вообще австрийцы дают визы гораздо медленнее и неохотнее, чем, скажем, испанцы или американцы сейчас. Приходилось друзей сначала просить делать приглашения, для этого им было нужно идти в офис местной полиции и отчитываться о прописке и заработке – сомнительное удовольствие!

А при оформлении студенческой визы нужно отсиживать километровую очередь в местных магистратах – в толпе иммигрантов из всех возможных бедных стран. Заодно масса бумажной работы. Но с каждым годом привыкаешь все больше. Набор документов для студенческой визы примерно всегда одинаковый: местная прописка, документы из университета, медицинская страховка и т.д. Виза дается на год и потом обновляется. Получить первую студенческую визу сложно, поскольку подаешь на нее из России. Потом все проще: повторяешь раз в год в одинаковое время примерно одну и ту же процедуру. Рабочую визу в Австрии получить очень непросто, но реально, как, впрочем, и везде. Это вопрос везения. Как правило, местные фирмы не очень любят возиться с документами.

– Тяжело ли проходила адаптация к новым условиям жизни?

– Из бытовых проблем было жилье. Снять хорошую комнату в студенческой коммуналке мне удалось только через несколько месяцев. Скитался по быстро обретенным новым знакомым. Был даже период, когда я жил в разных хостелах. Просыпаешься с утра, а рядом с тобой укладывают носки десяток туристов, уборщица моет пол, не обращая на тебя внимания. Вена сначала не понравилась совсем: все чисто, слишком чисто и люди ходят медленно, как после плотного обеда. На улицах, в сравнении с шумной Москвой, народу никого. Какое-то сонное царство, – я думал. А еще я долго не мог привыкнуть, что самым высоким сооружением в городе является собор. Без высоких домов вокруг я чувствовал себя не в своей тарелке. Поэтому сразу полюбил набережную местного канала – единственное место с многоэтажными офисами и каким-то подобием толпы у метро.

Немецкий язык учить было необязательно. Практически все в Вене владеют хорошим английским. В этом городе довольно богатая культурная жизнь и несколько первоклассных музеев, где выставки лучших художников сменяют одна другую. Отдельный плюс Вены – это идеальное расположение в самом сердце Европы: до Берлина, Праги, Рима и даже Львова – примерно одинаковое время на поезде.

Вена – город на удивление мирный и статичный. Спустя годы я увидел список международной комиссии по комфортности проживания в городах, где Вена стояла на первом месте – и я ничуть не удивился. Вена – это воплощение уюта. Такой идеальный город, где хорошо быть ребенком или стариком. Все безмятежно, чисто, предсказуемо... и довольно скучно, если не знать, чем себя развлечь. А развлекаться местные умеют. Никогда не видел, чтобы столько курили или пили до этого. Даже в институте на каждом этаже стояло по автомату с пивом. В Вене огромное количество креативных и немного диковатых с виду ребят. Теперь таких называют хипстерами, а 10 лет назад такого слова еще не было в обиходе. В Вене я полностью компенсировал свою довольно блеклую студенческую жизнь в Москве: столько вечеринок не было в моей жизни ни до, ни после. Так что пока что это были самые веселые годы в моей жизни.

– Ну а как, собственно, происходила учеба в Венском институте прикладных искусств?

– В институте были три архитектурных класса имени своих руководителей: Zaha Hadid Studio, Wolf Prix Studio (Coop Himmelblau), Greg Lynn Studio. Все руководители – архитекторы с мировыми именами. Раз в много лет главные профессора меняются, и вместе с ними – название и преподавательское направление студии. Сейчас, например, вместо Захи – Сэдзима, руководитель бюро Sanaa, а вместо Прикса – Хани Рашид.

Направление обучения и стиль проектов во многом определяется руководителем студии. В последние годы действует только программа магистратуры. Студент должен быть бакалавром в своем институте, он поступает на три года и в конце защищает диплом. В семестр – примерно один или два проекта, работа почти всегда групповая, по 3-4 человека. Сам главный преподаватель появляется в университете всего несколько раз в семестр, на ключевые просмотры. К слову сказать, финальные просмотры проводятся при участии всех трех главных руководителей и приглашенных лиц, среди которых – международные архитекторы и дизайнеры с большими именами. Основную работу со студентами выполняют так называемые ассистенты – более молодые преподаватели, которые приходят в университет почти ежедневно и консультируют проект. Всегда есть возможность перевестись из одной студии в другую – на семестр или даже насовсем, по желанию. Поэтому можно начать обучение у одного преподавателя, а защитить диплом у другого.

Венский университет прикладных искусств (Angewandte, как его неофициально называют) – место круглосуточное. Объем работы для проекта всегда гораздо больше, соответственно, на него уходит практически все время. Студенты сидят и вечерами, и ночами. Отсюда возникает ощущение второго дома или клуба, а не просто места учебы.

Что касается поступления, то ключевая вещь – это креативное и достаточно экспериментальное портфолио, адекватное международным прогрессивным направлениям, хорошо поданное и достаточно радикальное. Поэтому многие абитуриенты переделывают свои студенческие работы перед поступлением: просто хорошо начерченный скучный проект никто не засчитает. Второй немаловажный фактор – владение 3D-программами, такими, как Maya, Rhino, grasshopper и 3DSMAX. Чем их больше в резюме – тем выше шансы (при хорошем портфолио, конечно).
Альтернативный проект парка Зарядье, диплом Павла Зельдовича в Венском институте прикладных искусств

– А можно ли сравнить учебу в МАРХИ и в Венском университете?

– В первую очередь отличаются деления курсов. В МАРХИ – система стандартная, по старшинству: первый курс, второй и т.д. В Вене все учатся в одном классе и делают одни и те же проекты. Старшие работают в одной группе с младшими. Это большой плюс, так как обучаешься у более опытных ребят гораздо быстрее, в том числе – компьютерным программам. А также повышаются стандарты здоровой конкуренции: приходиться тягаться на одних и тех же задачах с гораздо более сильными коллегами.

Второе отличие – это открытость международному архитектурному миру. МАРХИ – как и весь вообще российский архитектурный контекст – находится в изоляции. Новые веяния из-за границы проникают медленно и уж точно не через преподавателей. Мы все еще находимся в провинциальной постсоветской матрице. В Ангевандте ты автоматически попадаешь на самую кухню современной архитектуры. У этого есть несколько причин. В первую очередь прогрессивность мышления задается самими главными преподавателями, дизайнерами и архитекторами с мировыми именами. Вторая причина – это плотные контакты с лучшими архитектурными школами мира, отсюда количество визитов и лекций от самых известных людей в этой области. В российской архитектурной жизни лекция знаменитого архитектора – это целое событие. В Ангевандте это обычная повестка дня. От этой открытости возникает огромное количество потенциальных возможностей для заведения контактов с этими людьми и карьерного роста в будущем, возможно, не в Австрии, а в совершенно другой стране. Именно по такому сценарию сложилась пока моя жизнь. Одним словом, обучаясь там, ты находишься на прямой связи со всем миром. В этом, пожалуй, главное преимущество этой школы.

Но фундаментальная подготовка МАРХИ идеально дополняет порой чрезмерно экспериментальные и нереалистичные подходы венской школы. Если ты не прошел этап нормальных земных проектов, доведенных до конца, как в МАРХИ, а сразу пускаешься в модные эксперименты, то есть риск остаться немного дилетантом. Поэтому я очень рад, что мне удалось совместить эти два опыта и извлечь лучшее из каждого.

– А что было с вами дальше? Как эта учеба помогла карьере?

– После диплома, темой которого, кстати, был альтернативный вариант парка Зарядье в Москве, Заха Хадид пригласила меня работать в Лондон. Это был второй раз, когда мне пришлось адаптироваться к жизни в другой стране, но было уже проще, поскольку навыки были отработаны к тому моменту. Мне посчастливилось работать над несколькими громкими проектами, в частности, над интерьерами главного театра в Рабате, Марокко, который сейчас строится, и первого нью-йоркского проекта Захи – жилого здания 520 W 28th Street. Я очень много занимался интерьерами в этом офисе, в том числе я работал над проектом Stuart Weizman Boutique в Гонконге. Работа, как правило, начиналась на уровне дизайна в анимационной программе Maya, а заканчивалась в Rhino и Автокаде, на стадиях разработки и подготовки чертежей.
520 W 8th Street, Нью-Йорк, Заха Хадид аркитектс, проект, интерьер
Филиал Эрмитажа в Москве, ЗИЛ. Asymptote Architecture, Хани Рашид, Лиза Энн Кутюр, проект
Башня ЗИЛ. Asymptote Architecture, Хани Рашид, Лиза Энн Кутюр, проект

Затем я работал в нью-йоркском бюро Asymtote Хани Рашида над двумя русскими проектами в составе ЗИЛАрт – Новым Эрмитажем и Башней ЗИЛ. Я отвечал как за интерьеры, так и за разработку фасадных систем. Наверное, именно в этих двух проектах я смог показать свое творческое лицо, так как был свободен от довольно специфических методов работы с геометрией, как в случае проектов Захи Хадид. Отдельным удовольствием для меня как для дизайнера и архитектора из России было налаживание эффективной координации между своим американским бюро и московскими архитекторами, сопровождающими проект. Удалось настроить очень эффективную коммуникацию и навести много мостов между нами.

28 Апреля 2017

Хогвартс для архитекторов
Лондонский архитектор – консультант по «устойчивости» Евгения Буданова – о своей учебе в школе Архитектурной Ассоциации по магистерской программе «Устойчивое экологическое проектирование» (SED).
Технологии и материалы
Кирпич вне времени: от строительного блока к арт-объекту
На прошедшей АРХ Москве 2025 компания КИРИЛЛ в партнерстве с кирпичным заводом КС Керамик и ГК ФСК представила масштабный проект, объединивший застройщиков, архитекторов и производителей материалов. Центральной темой экспозиции стал ЖК Sydney Prime – пример того, как традиционный кирпич может стать основой современных архитектурных решений.
Фасад – как рукопожатие: первое впечатление, которое...
Материал, который понимает задачи архитектора – так можно охарактеризовать керамическую продукцию ГК «Керма» для навесных вентилируемых фасадов. Она не только позволяет воплотить концептуальную задумку проекта, но и обеспечивает надежную защиту конструкции от внешних воздействий.
Благоустройство курортного отеля «Славянка»: опыт...
В проекте благоустройства курортного отеля «Славянка» в Анапе бренд axyforma использовал малые архитектурные формы из трех коллекций, которые отлично подошли друг к другу, чтобы создать уютное и функциональное пространство. Лаконичные и гармоничные формы, практичное и качественное исполнение позволили элементам axyforma органично дополнить концепцию отеля.
Правильный угол зрения: угловые соединения стеклопакетов...
Угловое соединение стекол с минимальным видимым “соединительным швом” выглядит эффектно в любом пространстве. Но как любое решение, выходящее за рамки типового, требует дополнительных затрат и особого внимания к качеству реализации и материалов. Изучаем возможности и инновации от компании RGС.
«АЛЮТЕХ» в кампусе Бауманки: как стекло и алюминий...
Воплощая новый подход к организации образовательных и научных пространств в городе, кампус МГТУ им. Н.Э. Баумана определил и архитектурный вектор подобных проектов: инженерные решения явились здесь полноценной частью архитектурного языка. Рассказываем об устройстве фасадов и технологичных решениях «АЛЮТЕХ».
D5 Render – фотореализм за минуты и максимум гибкости...
Рассказываем про D5 Render – программу для создания рендеринга с помощью инструментов искусственного интеллекта. D5 Render уже покоряет сердца российских пользователей, поскольку позволяет значительно расширить их профессиональные возможности и презентовать идею на уровне образа со скоростью мысли.
Алюмо-деревянные системы UNISTEM: инженерные решения...
Современная архитектура требует решений, где технические возможности не ограничивают, а расширяют художественный замысел. Алюмо-деревянные системы UNISTEM – как раз такой случай: они позволяют решать архитектурные задачи, которые традиционными методами были бы невыполнимы.
Цифровой двойник для АГР: автоматизация проверки...
Согласование АГР требует от архитекторов и девелоперов обязательного создания ВПН и НПМ, высокополигональных и низкополигональных моделей. Студия SINTEZ.SPACE, глубоко погруженная в работу с цифровыми технологиями, разработала инструмент для их автоматической проверки. Плагин для Blender, который обещает существенно облегчить эту работу. Сейчас SINTEZ предлагают его бесплатно в открытом доступе. Публикуем рассказ об их проекте.
Фиброгипс и стеклофибробетон в интерьерах музеев...
Компания «ОРТОСТ-ФАСАД», специализирующаяся на производстве и монтаже элементов из стеклофибробетона, выполнила отделочные работы в интерьерах трех новых музеев комплекса «Новый Херсонес» в Севастополе. Проект отличает огромный и нестандартный объем интерьерных работ, произведенный в очень сжатые сроки.
​Парящие колонны из кирпича в новом шоуруме Славдом
При проектировании пространства нового шоурума Славдом Бутырский Вал перед командой встала задача использовать две несущие колонны высотой более четырех метров по центру помещения. Было решено показать, как можно добиться визуально идентичных фасадов с использованием разных материалов – кирпича и плитки, а также двух разных подсистем для навесных вентилируемых фасадов.
От концепции до реализации: технологии АЛБЕС в проекте...
Рассказываем об отделочных решениях в новом терминале международного аэропорта Камов в Томске, которые подчеркивают наследие выдающегося авиаконструктора Николая Камова и природную идентичность Томской области.
FAKRO: Решения для кровли, которые меняют пространство
Уже более 30 лет FAKRO предлагает решения, которые превращают темные чердаки и светлые, безопасные и стильные пространства мансард. В этой статье мы рассмотрим, как мансардные окна FAKRO используются в кровельных системах, и покажем примеры объектов, где такие окна стали ключевым элементом дизайна.
Проектирование доступной среды: 3 бесплатных способа...
Создание доступной среды для маломобильных групп населения – обязательная задача при проектировании объектов. Однако сложности с нормативными требованиями и отсутствие опыта могут стать серьезным препятствием. Как справиться с этими вызовами? Компания «Доступная страна» предлагает проектировщикам и дизайнерам целый ряд решений.
Эволюция стеклопакета: от прозрачности к интеллекту
Современные стеклопакеты не только защищают наши дома от внешней среды, но и играют центральную роль в энергоэффективности, акустическом комфорте и визуальном восприятии здания и пространства. Основные тренды рынка – смотрите в нашем обзоре.
Архитектурный стол и декоративная перегородка из...
Одним из элементов нового шоурума компании Славдом стали архитектурный стол и перегородка, выполненные из бриз-блоков Mesterra Cobogo. Конструкции одновременно выполняют функциональную роль и демонстрируют возможности материала.
​Технологии Rooflong: инновации в фальцевой кровле
Компания «КБ-Строй», занимающаяся производством и монтажом фальцевой кровли под брендом Rooflong, зарекомендовала себя как лидер на российском рынке строительных технологий. Специализируясь на промышленном фальце, компания предлагает уникальные решения для сложных архитектурных проектов, обеспечивая полный цикл работ – от проектирования до монтажа.
Архитектурные возможности формата: коллекции тротуарной...
В современном городском благоустройстве сочетание строгой геометрии и свободы нерегулярных форм – ключевой принцип дизайна. В сфере мощения для этой задачи хорошо подходит мелкоформатная тротуарная плитка – от классического прямоугольника до элементов с плавными линиями, она позволяет создавать уникальные композиции для самых разных локаций.
Полет архитектурной мысли: SIBALUX в строительстве аэропортов
На примере проектов четырех аэропортов рассматриваем применение алюминиевых и стальных композитных панелей SIBALUX, которые позволяют находить оптимальные решения для выразительной и функциональной архитектуры даже в сложных климатических условиях.
Архитектура промышленного комплекса: синергия технологий...
Самый западный регион России приобрел уникальное промышленное пространство. В нем расположилось крупнейшее на территории Евразии импортозамещающее производство компонентов для солнечной энергетики – с фотоэлектрической фасадной системой и «солнечной» тематикой в интерьере.
Текстура города: кирпичная облицовка на фасадах многоэтажных...
Все чаще архитекторы и застройщики выбирают для своих высотных жилых комплексов навесные фасадные системы в сочетании с кирпичной облицовкой. Показываем пять таких недавних проектов с использованием кирпича российского производителя BRAER.
Сейчас на главной
В позитивном свете
Современные общественные пространства все чаще сочетают несколько функций, и на первый план выходит их планировочная гибкость и продуманность зонирования. В новом мультипространстве LOOK UP & UPSKILL, разработанном Pergaev Bureau, объединены кафе, ресторан, библиотека, университет и даже магазин шоколада, решенные в едином стиле, создающем спокойную и одновременно вдохновляющую атмосферу.
Школа как доминанта
Бюро арх.15 актуализировало типовой проект общеобразовательной школы на 1100 мест в Хостинском районе. Функциональные блоки отличаются фасадными решениями, задействована кровля, а для оформления учебных и рекреационных пространств формальный подход отвергнут в пользу адаптивного.
Ворота в геопарк
Бюро «КБ-11» разработало концепцию этнографического комплекса для геопарка «Янган-Тау», расположенного в Республике Башкортостан. Природные объекты и ландшафты этой территории имеют международное геологическое значение и включены в список ЮНЕСКО, не менее значительны расположенные здесь памятники истории и культуры. Комплекс должен сделать место более привлекательным для туристов, местного населения и ученых.
Термы за Волгой
Как в нашей стране строят бани? Обычно из лакированных бревен, иногда добавляя розовую штукатурку... А Григорий Дайнов и DK Architects предложили для Тверицких бань на левом берегу Волги в Ярославле – берег заброшенный и депрессивный, но бани, говорят, культовые, – 1. сохранение здания 1950-х, кирпичного, крашеного красной краской; 2. термы из травертина. Ну что тут сказать, идеи Цумтора забрались на азиатский берег. Рассматриваем.
Респектабельная неформальность
Как скомбинировать шоурум и рабочее пространство? Как объединить гедонизм и нонконформизмом? Как превратить меньше 200 м2 в целый мир фешн-индустрии? Архитекторы студии MNdesign справились с этими непростыми задачами, создав интерьер офиса компании Albione и MezzaTorre.
Городская экстрим-станция
Дипломный проект бакалавра ВГТУ Елизаветы Нагиной под названием «ВОГРЭС – Воронежская городская экстрим-станция» предлагает свежий взгляд на развитие левого берега Воронежского водохранилища: автор сочетает креативную, спортивную и досуговую функцию с уличной культурой и памятью места.
Интерьер для нового формата образования
Проект нового корпуса ТЮМГУ был сделан до пандемии, а затем переработан для новых требований: университет перешел на систему «2+2+2», без разделения на группы и потоки, а с индивидуальными программами. Изменения удалось ввести очень быстро, в начале строительства. Сейчас корпус готов, рассмотрим его.
Бродский в кубе
Посмотрели на инсталляцию Александра Бродского IDEA FISSA в выставочном зале музея Иосифа Бродского. Она развивает тему предшествующего объекта, недавно показанного в Милане: там был форум, тут канал; и апеллирует к стихотворению Иосифа Бродского о Флоренции. Хотя на вид – как есть Венеция. Если его правильно, последовательно смотреть, объект вызывает закономерную ах-кульминацию. Но еще интересны хищные птички, шагающие по промышленному городу, в коридорчике справа. Если идете туда, надо коридорчик не пропустить.
«Слово и камень» №3
Альманах современного церковного искусства – издание с аскетическим дизайном и пространными текстами, в том числе со множеством интервью – вышел в третий раз. Новая книжка самая объемная. Пролистали, показываем оглавление и редакционную статью.
Феномен «чистой» архитектуры: читая книгу Карена...
Ученик Юрия Волчка Алексей Воробьев рассматривает книгу, написанную о знаменитом архитекторе-модернисте Джиме Торосяне учеником Торосяна Кареном Бальяном; и вышедшую недавно в издательстве TATLIN. Рецензия получилась прочувствованной, подробной – превратилась в эссе, где подзаголовок книги – Maestro di bellezza – становится отправной точкой для размышлений о красоте и ее преобразующей роли, со ссылками на Умберто Эко и Владимира Соловьева. Такая рецензия – сама по себе размышление о судьбе профессии архитектора.
Продолжение памятника
Библиотека в немецком Брюле примыкает к отреставрированной исторической ратуше. Бюро JSWD, занимавшееся обоими проектами, подобрало для внешней отделки новой части особым образом обработанный кирпич песочного цвета, выложив им даже крыши.
Национальный музей: яркий
Рассматриваем проект Национального музея Бурятии в Улан-Удэ, который недавно прошел экспертизу. Сравниваем с музеями Жана Нувеля, пробуем выявить направление. Получается, что это направление здания-монеты, восходящее к домам-паровозам авангарда, но далеко от них ушедшее, на один из дальних полюсов современной культуры.
«Где трепещут осины…»
Дизайнеры бюро Archpoint переосмыслили интерьер ресторана Lesnoy в фудмолле «Депо» на Лесной улице в Москве для команды AgalarovRest и Future Group. Общая атмосфера и тематические элементы интерьера в сочетании с ироничными арт-объектами изобретательно переводят на язык дизайна ассоциативный ряд, рождающийся у любого человека, услышавшего название ресторана и одноименной улицы.
Соцсети на службе городского планирования
Социальные сети давно перестали быть только платформой для общения, но превратились в инструмент бизнеса, образования, маркетинга и даже развития городов. С их помощью можно находить точки роста и скрытый потенциал территорий. Яркий пример – исследование агентства Digital Guru о туристических возможностях Автозаводского района Тольятти.
Капля крови
На стенде Москвы на ПМЭФ был показан – в формате инсталляции – проект нового корпуса НИИ Скорой помощи имени Склифосовского, в просторечии Склиф. Изучаем, строим гипотезы и предположения, рассматриваем аналогии.
Пентхаусы и закомары
Проект жилого комплекса, подготовленный бюро ASADOV для делового квартала «Красная Роза», реагирует на соседство с памятниками XVII века: палатами Хамовного двора и Никольской церковью, а также на необходимость включить ценные фасады доходного дома в духе а-ля рюс. Архитекторы предложили разновысотные секции, фасады которых включают отсылки к элементам церковной архитектуры. Но мы различили и другие коннотации.
Памяти Леона Крие
Ушел из жизни Леон Крие – выдающийся люксембургский архитектор, градостроитель и мыслитель (7 апреля 1946 – 17 июня 2025).
На два укуса
В деловом центре Ванкувера построена жилая башня 1550 Alberni по проекту Кэнго Кумы. Она тактично отклоняется от красной линии, сохраняя важные городские виды.
Сны рыбака
Команда дизайн-бюро Finoarte разработала интерьер ресторана премиум-класса Barca, расположенного в районе Левашовского хлебозавода – нового культурно-делового пространства в Санкт-Петербурге.
ГЭС на Нерли
Бюро amor в соавторстве с датчанами из Mette Lange Architects приспособило бывшую гидроэлектростанцию под Суздалем для летней площадки проекта МИРА центр, сохранив элегическое настроение руины. Новую кровлю, которая защищает уцелевшие кирпичные стены, держит независимая металлическая конструкция, а в отделке используются простые материалы – сосна и фанера. Конструктивные решения выполнены при участии мастерской деревянной архитектуры Евгения Макаренко.
Архитектурное наследие 2025: итоги
В начале июня в Рязани прошел Всероссийский фестиваль «Архитектурное наследие». Фестиваль включал деловую, экспозиционную и конкурсную программы. Были подведены итоги четырех смотров-конкурсов и конкурса на лучшее печатное издание об архитектурном наследии. Рассказываем о победителях.
Сплетение нитей
V Триеннале текстильного искусства и современного гобелена проходит в Хлебном доме музея-заповедника «Царицыно». Работая над дизайном экспозиции, бюро PSCulture вдохновлялось наследием художницы по текстилю Гунты Штельцль, которая сделала ткацкую мастерскую востребованным отделением Баухауса.
На Марс летит Франциск Ассизский
Кураторская экспозиция XIX Венецианской архитектурной биеннале дает ощущение, что мир вот-вот шагнет в новую эпоху, и даже есть надежда, что это будут не темные века. Предлагаем обзор идей и концепций, которые могут изменить нашу реальность до неузнаваемости: декарбонизирующие города, построенные для человека и других видов, орбитальные теплицы, биопатина и бикерамика, растительные архивы – все это очень близко.
Слобода 2.0
Мастерская sp architect разработала для малоэтажного жилого района Мурома концепцию застройки, которая включает такие типологии как «изба», «амбар» и «башня». Разновысотные дома формируют пять кварталов с приватными двориками и палисадниками, а скатные кровли и кирпич дополняют образ уютного городка.