Программа разработана совместно с архитектурным бюро «Практика», а в качестве площадки для проектирования предлагается территория Хлопкопрядильной фабрики в Балашихе. Условия для исследования и концептуальных предложений слушателей максимально приближены к реалиям проектной практики. Задания составлялись при участии собственника объекта и нацелены на решение задач заказчика.
Узнать подробности и записаться на курс можно здесь. Куратор курса делится мыслями о современных подходах и смысле реконструкции.
Дарья Минеева
архитектор, куратор интенсива PRO «Re(New) Практикум по реконструкции зданий».Тема реконструкции с каждым годом звучит все громче: музеи, театры, стадионы, жилые дома и особенно старые промышленные территории давно и профессионально реализуются. Тем не менее, конкурсы продолжают ставить амбициозные задачи по поиску новых подходов.
О чем же это? О поиске новых технических решений или выходе за рамки? Задача усложняется: на первый план встают мастерство, тонкость подхода и даже юмор, если речь о противоречивых запросах.
В современном обществе стираются границы между элитарной и массовой культурой – об этом еще в 2010 году писал Джон Сибрук в книге «Nobrow. Культура маркетинга. Маркетинг культуры». В этих противоречиях и рождается новая реконструкция: старое и новое, общественное и частное, временное и постоянное, в конце концов – архитектура или история? Если из всего репертуара возможных действий архитектору прийдется выбирать между двумя вариантами – изменить мир или оставить все как есть – архитектор всегда будет за изменения.
-
![zooming]()
Хлопкопрядильная фабрика в Балашихе© предоставлено МАРШ
-
![zooming]()
Хлопкопрядильная фабрика в Балашихе© предоставлено МАРШ
Некоторые архитекторы работают с современными стилистическими приемами – конфронтацией и контрастом. Другие придерживаются постмодернистского подхода, фокусируясь на симуляции и схожести. Чрезмерное использование имитации может привести к псевдо-аутентичности.
Один из ярких современных примеров – авторская реконструкция Дэвида Чипперфилда в Новом музее. Ее смысл заключался не в том, чтобы создать памятник разрушению или историческую репродукцию, а в том, чтобы защитить и осмыслить необыкновенные руины, которые пережили не только войну, но и физическую эрозию последних 60 лет. Каждое решение, будь то ремонт, пристройка или дополнение, было основано на артикуляции физико-технического качества музея. Все части здания пытаются подвести смотрящего к одной идее – не о том, что потеряно, а о том, что сохранено.
Новый музей в Берлине. Реконструкция. 2009. David Chipperfield Architects
Фото: Markus Christ via Pixabay
Рем Колхас говорит о реконструкции как об объединении старого и нового в некий гибрид. Он уверен, что не стоит сносить здания, которые еще пригодны для эксплуатации. При этом создаваемые им пространства – это не расчищенные промышленные сооружения со скромным архитектурным языком, а поиск нового, умного, интеграция того, чего не хватало существующего зданию. Иногда стоит отказаться от привычного набора средств архитектора, таких как вмешательство, изменение, воплощение. В реконструкции эффективными могут быть воздержание от действия, наблюдение, рефлексия, накопление багажа знаний, способного порождать новые типы деятельности.
Музей «Гараж» в Парке Горького. Реконструкция. 2015. OMA, FORM, BuroMoscow
Фото © Юрий Пальмин. Предоставлено Музеем «Гараж»
Несмотря на кажущуюся разность подходов, они говорят о похожем – о процессе, истории. Здание может представлять историю, но это не единственный способ. История – это не всегда только здание.
Перед выбором подхода нужно осмыслить программу, провести исследования, посвященные изучению исходных материалов, методов строительства и экономических моделей, открывающих новые возможности в процессе проектирования. Эти темы меняют взгляд на архитектуру и ее место в мире.
Музей Гуггенхайма в Бильбао. 1997. Фрэнк Гери
Фото: Ardfern via Wikimedia Commons. Лицензия GNU Free Documentation License, Version 1.2
После возможно два варианта. Может родиться иконическая архитектура. Что интересно, она сегодня способна изменить облик только маленького провинциального города, как произошло с музеем Гуггенхайма и Бильбао. А город-миллионник, в котором сформировался определенный образ застройки, в том числе исторической, никогда не будет характеризоваться отдельными зданиями.
А может произойдет и то, что очень поэтично описал Петер Цумтор в книге Thinking Architecture, в главе «Завершенные пейзажи»: «Мы бросаем камень в воду. Песок закручивается и снова оседает. Это движение очень важно. Камень нашел свое место. Но пруд уже не тот».
Новое произведение архитектуры всегда вмешивается в конкретную историческую ситуацию – реконструкция это или новое строительство. Поэтому так важно, чтобы новая постройка обладала свойствами, способными вступить в содержательный диалог с тем, что уже есть. Такие здания со временем естественным образом становятся частью места, без них представить его невозможно.
Это больше, чем реконструкция. Это про чувства.
