Однако этот архитектор, в отличие от многих соотечественников-ровесников, много экспериментирует с формой, композицией, материалом, выступает то сдержанно, то энергично, то в духе «классического» модернизма, то с отсылками к истории. Достаточно вспомнить такие разные его постройки, как павильон регаты на Кубок Америки в Валенсии, социальное жилье в Мадриде, музей реки и гребли в Оксфордшире, художественный музей в Айове.
По крайней мере, так можно было с полным правом сказать лет пятнадцать назад. С тех пор заказов у Чипперфильда значительно прибавилось, он окончательно присоединился к архитекторам первого эшелона, но работы его стали в целом «ровней» – крупные объемы, чаще всего – с однородной или даже монолитной поверхностью, или варианты неорационалистической фасадной «решетки».
Музей Jumex
Фото: Lirva Vallens via Wikimedia Commons. Лицензия Creative Commons Attribution-Share Alike 4.0 International
Музей Уэст-Банд
Фото © Simon Menges
Нельзя сказать, что Дэвид Чипперфильд изменил себе, но сложно представить, что одна из его недавних работ отмечена главной наградой ЕС, премией Мис ван дер Роэ, как его Новый музей в Берлине (2009), или же стала «зданием года» Великобритании, получив премию Стерлинга – как литературный музей в Марбахе (2006).
Литературный музей современности
Фото: Bgabel via Wikimedia Commons. Лицензия GNU Free Documentation License, Version 1.2
Учитывая то, что в Москве он будет заниматься важнейшей достопримечательностью, зданием Центрального телеграфа Ивана Рерберга на Тверской, интересно вновь взглянуть на опыт работы Дэвида Чипперфильда с контекстом и наследием. Он автор, возможно, самой важной (на сегодняшний день) реконструкции XXI века – Нового музея в Берлине. Его задачей тогда было «возродить» военную руину на Музейном острове для полноценного использования. Он не стал превращать ее в новодел, но тщательно законсервировал следы бомбежек и пожаров, десятилетий дождей и ветров на фасадах и интерьерах, лишь заменив полностью утраченные части здания на новые, лаконичные. В результате, сам музей стал памятником сложной, тяжелой истории XX столетия.
Новый музей в Берлин
Фото © Achim Kleuker
Новый музей в Берлине
Фото © Ute Zscharnt
Новый музей в Берлине
Фото © Ute Zscharnt
Редкая по силе воздействия работа еще на стадии проектирования вызвала яростные споры – многим в Германии не нравилась эта «фиксация травмы» там, где планировалось выставить «самую красивую берлинку» – Нефертити – и другие сокровища древнего искусства. Однако смелый, бьющий в болевую точку подход Чипперфильда кажется особенно ценным, если учесть: в нескольких сотнях метров воссоздают с нуля Городской дворец: бессмысленное по форме и функции огромное сооружение с копиями исторических фасадов, вызывающее – какая ирония! – еще больше дебатов. В таком контексте Чипперфильду можно простить ничем не сдерживаемую мощь интерьеров, которые не могут не отвлекать посетителя от экспонатов, что для музея – немалый грех.
Городской дворец в Берлине в процессе строительства. Лето 2019 года
Фото: Paweł Drozd via Wikimedia Commons. Лицензия Creative Commons Attribution-Share Alike 4.0 International
А совсем рядом – его же новая постройка, Галерея Джеймса Симона (2018), общий вестибюль для Музейного острова, который поражает своей несомасштабностью и неуместностью среди старых и новых – в том числе авторства самого Чипперфильда – зданий. Его неоднозначность, судя по всему, очевидна и самим David Chipperfield Architects, которые распространяют среди СМИ фото без снимков в самом важном ракурсе, через канал, так как он же – и самый неудачный.
Галерея Джеймса Симона в Берлине в процессе строительства. 2016 год
Фото: Fridolin freudenfett via Wikimedia Commons. Лицензия Creative Commons Attribution-Share Alike 4.0 International
Галерея Джеймса Симона в Берлине. Октябрь 2018 года
Фото © Archi.ru
Или есть реконструкция Нового музея с его оттенками смысла – и есть почти современный ему проект для исторического квартала Рокбунд в Шанхае (2011) с коммерческой и культурной программой, где здания оказались полностью «обеззаражены».
Чипперфильд может чутко уловить контекст, выступить приглушенно: недаром его позвали в приморский Маргит сделать новый проект галереи Turner Contemporary. На этом побережье самым важным был и остается вид, который писал Тернер – и новое здание не нарушает его, избегая «жеста», но оставаясь интересным.
В то же время, на другом берегу, Нобелевский центр в Стокгольме (2013) вызвал энергичное противодействие со всех сторон, от местных жителей и охранителей наследия до политических партий и редко комментирующего острые вопросы шведского короля. Крупный и заметный проект в самом сердце исторического города был в итоге остановлен судом. Так как у здания для вручения четырех из пяти Нобелевских премий поддержка тоже солидна (среди меценатов – семья Валленберг и владельцы H&M), для него выбрано новое место, и с Чипперфильдом вновь ведутся переговоры.
Нобелевский центр
© David Chipperfield Architects
Нобелевский центр
© David Chipperfield Architects
Дэвид Чипперфильд, с 2007 член Королевской академии художеств, для которой недавно завершил бережную реконструкцию ее комплекса в Лондоне (2018), высоко оцененную критиками. Также он лауреат Золотой медали Королевского института британских архитекторов, был куратором Венецианской биеннале архитектуры-2012, на протяжении 2020-го занимает должность главного редактора журнала Domus.
Мастерплан для Королевской академии художеств. Лекторий Бенджамена Уэста
Фото © Simon Menges
В России архитектор не раз участвовал в конкурсах – на проект комплекса «Набережная Европы», на реконструкцию фабрики «Красное знамя» (победа, завершившаяся ничем) и «Новой Голландии» в Санкт-Петербурге, а также Пермского театра оперы и балета (победа 2010 года, которая тогда не принесла плодов, хотя в 2017-м Чипперфильду и предложили заняться новым вариантом проекта – опять безрезультатно), московского Политехнического музея. Архитектор был наряду с другими зарубежными «звездами» членом градостроительного совета иннограда «Сколково». В сухом остатке – совсем немного, но, судя по этому интервью, иллюзии относительно российских перспектив у Чипперфильда если и были, то иссякли довольно быстро. Как закончится история с Центральным телеграфом – покажет время, но если опираться на описанные выше отечественные и мировые эпизоды, особых оснований для оптимизма ни у архитектора, ни у горожан быть не должно.
