Объем написанного о Шехтеле внушителен, хотя с литературой о популярных исторических фигурах иногда происходит почти по Лао-Цзы: «Говорящий не знает, знающий не говорит». В том смысле, что имена и связанные с ними факты находятся настолько «на слуху», что писать и судить о них начинает казаться элементарной задачей. Излишне говорить, что простота здесь обманчива. Вернее, бесхитростное повторение банальностей действительно является делом нетрудным, но для того чтобы сделать подлинный вклад в науку, умножить знание, необходимо быть экспертом. Людмила Сайгина – именно такой человек.
Первая монография о Шехтеле, написанная Евгенией Кириченко, вышла в свет в 1973 году, явившись одним из симптомов переоценки ценностей в советском архитектуроведении. Обстановка менялась на глазах, сама Кириченко вспоминала, как старшие коллеги не скупились на уничижительные эпитеты в адрес предмета ее исследования; уже готовый набор в типографии грозились рассыпать. Тем не менее, книга состоялась. Брежневская эпоха ознаменовалась началом «реабилитации» дореволюционной культуры в советском сознании, и этот мотив ностальгии по «России, которую мы потеряли», станет существенным фактором перестроечных 80-х. Университетское искусствознание откликнулось на этот вызов фундаментальными трудами, такими как «Стиль модерн» Дмитрия Сарабьянова (1989), но, пожалуй, именно работы Кириченко сыграли роль программных для практиков архитектуры и дизайна. В постсоветской России случилась ретроспективная мода на Ар-Нуво, которую можно было бы списать на мировой тренд постмодернизма, если бы не упомянутые особенности отечественного контекста. А еще для подобных движений крайне значимыми бывают юбилейные даты. 125-летие Шехтеля, к которому была приурочена выставка в Музее архитектуры в 1984 году, стало отправной точкой для поиска – столь скрупулезного, на который способны только музейщики. Куратором той экспозиции была назначена Людмила Сайгина.
Вышедшая теперь книга представляет собой своего рода «отчет» о проделанной работе, но в ней нет и намека на присущий отчетам сухой канцелярит. Последний трудно соединим с образом Шехтеля, каким он рисуется в свидетельствах современников, да и в его собственных произведениях, не чуждых гротеска и «остроумного озорства». Подозрительное родство его проектных композиций с карикатурой получает объяснение в раннем этапе биографии мастера, когда он подвизался в роли (как сказали бы сейчас) графического визуализатора, попутно рисуя журнальные виньетки и иллюстрации. В Шехтеле определенно есть что-то чеховское, он и был дружен с братьями Чеховыми, включая Антона Павловича (даром что история словесности у нас куда более в чести, нежели история архитектуры и декоративного искусства). Эта атмосфера чеховского круга в книге хорошо ощущается. Она возникает не столько благодаря «мхатовскому» дизайну обложки, колонтитулов и буквиц (как раз это решение издателей представляется небесспорным), но скорее ввиду обилия в тексте прямой речи «из той эпохи» – в форме ироничных цитат и эпиграфов.
Книга занятным образом ускользает от попыток определения ее жанра. Выше я сравнил ее с отчетом, но это лишь одна сторона дела. В 2014 году в издательстве «Красивые дома пресс» вышел двухтомник «Архитектор Фёдор Шехтель. Энциклопедия творчества». Роскошное, щедро проиллюстрированное современной фотосъемкой издание стало событием околоархитектурной жизни 2010-х, но ни тогда, ни сегодня, когда оно является библиографической редкостью, его нельзя назвать доступным. Кроме того, текст, составленный Людмилой Сайгиной, пройдя через редакторское горнило, был напечатан в редуцированном виде. Это обстоятельство мотивировало автора-составителя продолжить работу, которая и увенчалась новой книгой.
Соблазнительно было бы считать, что перед нами – переработанная и дополненная версия «энциклопедии творчества», но эта формулировка, при некоторой высокопарности, слишком двусмысленна. Гораздо понятнее традиционное определение «каталог-резоне» (catalogue raisonné, каталог с комментариями, фр.), с поправкой на специфику «провенанса» произведений архитектуры, как правило, требующего большого историко-краеведческого экскурса. Но наряду с разговором о собственно проектах и постройках, большое место уделено в книге другим аспектам шехтелевского «мироздания».
Ее структура включает в себя две основные части, которые посвящены «жизни» мастера и его «творчеству». Одну из глав биографической части написал архитектор Андрей Мушта, и этот ход, нарушающий монолитность «личного авторства», имеет простейшее объяснение: если Сайгина эксперт по Шехтелю в целом, то Мушта – по его саратовскому периоду; он лучше и точнее всех знает, откуда Шехтель «взялся». Он же без обиняков разбирается в отдельной главе «Постройки, приписываемые Шехтелю», с мифическими атрибуциями. И эта, и другие главы, написанные Людмилой Сайгиной, содержат исключительно фундированные умозаключения, с педантичными ссылками на источники и критическими комментариями к ним. На с. 40-97 помещена подробная хроника жизни и творчества Шехтеля, а в конце книги – документальное приложение. Солидные по объему примечания превращаются в своего рода параллельный текст, раскрывающий перед читателем целые миры межличностных взаимоотношений, событий общественной жизни и всевозможных подробностей, образующих фон творческой деятельности героя книги. В тексте нет места пространным авторским интерпретациям, что в наше время избыточного производства субъективных мнений и эссеистики надо воспринять как благо. Книга Л.В. Сайгиной – это максимально полный свод достоверной информации о Шехтеле, которая теперь не только собрана, но и опубликована. В этом состоит уникальность издания.
В заключение нельзя не посетовать на отсутствие в книге именного и предметного указателей: для всеобъемлющего труда эти элементы научного аппарата видятся отнюдь не факультативными, но категорически необходимыми. Ну что же, задача желающих вникнуть в детали творческого пути главного московского зодчего 1890–1900-х годов усложняется. Стоит надеяться, что к «Мирозданию Фёдора Шехтеля» будут обращаться заинтересованные искусствоведы, историки и музейные работники, преподаватели и студенты, экскурсоводы и чиновники, в чьей компетенции находится охрана культурного наследия. Чтобы не множить ошибки и благоглупости.
Книгу можно приобрести в Фаланстере или в книжном магазине Музея Архитектуры.