Автор текста:
Наталья Коряковская
Известный в сети борец со стереотипами благоустройства российских городов, блоггер Илья Варламов на днях возмутил интернет-аудиторию провокационным постом под названием «Новосибирск – город без лица». «Впечатление, что два дня гулял на парковке около торгового центра», – пишет блоггер. – Город не видно из-за рекламы, которая тут в 10 слоев закрывает вообще все». Прекрасные деревянные домики и конструктивистские памятники безнадежно тонут в этом градостроительном хаосе и, самое главное, по мнению Варламова, что таков портрет абсолютного большинства российских городов.
Власти Новосибирска, по сведениям блоггеров, приняли вызов и готовы доказать Варламову обратное; а между тем, сами пользователи на сто процентов согласны с диагнозом известному наукограду: «На дорогах ад, очень пыльно, город-барахолка, очень мало парков и прогулочных зон», – пишет, например, tsymbulov. Впрочем, другие назвали пост Варламова несправедливым, поскольку у города и бюджет маловат по сравнению со столичным, и никакого исторического «жирка», как пишет masha_klim, он еще не нарастил: «Он просто застраивается так, как строят в мире сегодня. Может, без каких-то архитекторских изысков, но и не хуже, чем у других».
Между тем, какой должна быть правильная городская среда, Варламов и его коллеги по «Городским проектам» выясняют сейчас на летней практике в Петербурге. По аналогии с Тверской улицей в Москве активисты исследовали Невский проспект на предмет наличия разнообразных общественных пространств и визуального рекламного мусора на фасадах.
В Волгограде проект благоустройства центральной набережной посеял нешуточный раздор в среде архитекторов и горожан. Помимо того, что набережную «оденут в бетон», на ней появится ряд новых объектов, бок о бок с двумя десятками памятных мест, которые, по словам экспертов, до сих пор не имеют охранных зон. Блоггеры в связи с этим опасаются, что небольшие пятнышки застройки быстро разрастутся до крупных объектов и недоумевают, зачем вообще переделывать то, что и сейчас неплохо выглядит. Вот, например, пользователь Гость предлагает вместо сомнительного благоустройства «строить новую набережную на новом месте в Ворошиловском районе».
В блоге архитектора Андрея Анисимова обсуждают конкурс, проведенный внутри мастерской на проект мемориального комплекса с храмом на Левашовском кладбище в Петербурге. Особо участников дискуссии впечатлил проект подземного храма Анны Меньшовой, по словам Анисимова, возможно, единственно актуальный, если не удастся вывести эту территорию из природоохранной зоны. «Идея подземного храма поразила возможностью нового концепта, – пишет Константин Камышанов. – Пересечение миров живых и мертвых в точке Пасхи. Храм-Голгофа – это очень интересно. Архитектура этого варианта, скромно стартовавшая, может развиться в удивительную архитектурно-богословскую находку». Адептам традиционных решений Константин Камышанов, тем временем, отвечает, что «идея должна давать новые возможности для раскрытия смысла богослужения, тем более что «развитие старых форм, рано или поздно, упрется в тупик, как только будут исчерпаны все возможности геометрических производных…». Подземный храм – любимый проект и самого Андрея Анисимова, сторонника нестереотипного хода мысли. А Елена Гурова добавляет, что церковь в недрах пологого травяного русского пригорка – «это параллельная, очень традиционная, но у нас практически не присутствующая форма сакрального пространства. Пещера – идеал архитектуры. И природная, и рукотворная».Другой питерский, на этот раз весьма эксцентричный проект по «одеванию» скандальной Мариинки-2 в новые фасады вызвал в сети много споров. Неоклассические одежды второй сцене, делающие ее более «уместной» в городском контексте, придумал архитектор Сергей Политин. Обрезав «ненужные детали» – стеклянный мостик, навесы, оркестровые балкончики – Политин обещает вполне безболезненно для театра превратить его из «торгового центра» в «венецианское палаццо». «Наряжать современную архитектуру интерьера театра в ретроодежды неуместно и странно...», – комментирует идею пользователь под ником Архитектор. Тем более, если эти одежды – просто механическое, по выражению Almak, повторение одинаковых секций или «тяжеловесная глыба перфорированного камня», по словам пользователя Инженер: «Однообразное, бесконечное повторение одинаковых трехчастных окон, чудовищный тяжелый карниз, отсутствие силуэта. Напоминает неоклассику, но в худшем ее проявлении – наподобие строящегося нефтяного офиса от Митюрёва на Аптекарской набережной», – заключает блоггер. Впрочем, и сторонников у проекта «состаривания» театра в сети нашлось достаточно.Между тем, о традиционных ценностях архитектуры по Витрувию рассуждает в своем блоге философ Александр Раппапорт. В частности, его интересует одна из основополагающих категорий витрувианской триады – польза, на предмет необходимости которой Раппапорт готов поспорить. Ценности архитектуры нынешнего времени, как пишет философ в другой своей статье, отлично выразил Рем Колхаас, описав, в частности, важнейший феномен современности – бигнесс или сверхмасштабность. Раппапорт находит в нем и «фантомную боль градостроительной экспансии», и эхо авангардных «планит для землянитов», но только уже не в возвышенном, а повседневном смысле, воплощенном, к примеру, в Луна-парках.
Вековые традиции строительства, тем временем, трещат сегодня не только от кризиса идеологии, но и натиска технологий. Экономика строительства и сама архитектура в корне меняются, когда здания перестают строить и начинают заливать гигантскими 3D-принтерами. В блоге theoryandpractice.ru об этой технологии и своих экспериментах с 3D-печатью зданий и 3D-печатью в воздухе рассказывает исследователь Петр Новиков.Впрочем, высокотехнологичная мысль от российской архитектурной реальности еще невероятно далека, замечает, в свою очередь, Михаил Белов, комментируя недавнюю лекцию знаменитого японского минималиста Тойо Ито на «Стрелке». Выступления таких «трансконтинентальных пилигримов пульсирующей архитектурной мысли», по мнению Белова, лишь сбивают с толку архитектурную молодежь: она «застыла в созерцательной позе и ожидает, что Россия назавтра проснется инновационной строительной сверхдержавой», между тем как ее давно пора сдвинуть «с инфантильной и созерцательной позиции в позицию сугубо рабочую и продуктивную», заключает архитектор.
А Сергей Эстрин делится у себя в блоге дизайнерскими экспериментами по украшению одежды архитектурной графикой. Получается весьма изящно: на белом топе тонкими линиями вырастает готический собор, а на длинной юбке – старинный город с улицами, башнями и крышами: «Юбка двигается, и рисунок, как в калейдоскопе, то собирается в единое целое, то рвется на куски живописными осколками города», – любуется своим творением архитектор.
Похожие статьи
5 вариантов дополнительного...
Технологии и материалы
Сейчас на главной
Новосибирск — город, который способен вызвать у урбаниста чувство профессиональной неполноценности. Это столица Сибири, это третий по величине русский город, полтора миллиона жителей, город сильный, процветающий даже в смысле экономики, город образованный — словом, верхний уровень современной русской цивилизации. Но это все как-то не прилагается к тому, что он представляет собой в физическом плане. Огромный, тянется на десятки километров, а потом на другой стороне Оби еще столько же, и все эти километры — ускользающая от определений бесконечная невнятность.
Бийск — это место, некогда пережившее столкновение двух линий российской колонизации, христианской и предпринимательской. Конфликт возник вокруг местного вероучения и, хотя одни хотели его сгубить, а другие — защитить, показал, что обе линии слабо понимают свойства осваиваемого ими пространства. Обе вскоре были уничтожены революцией, на время приостановившей и саму колонизацию, которая, впрочем, впоследствии возродилась, пусть формы ее и менялись. Пространство тоже не утратило своих особенностей, пусть они и выглядят несколько иначе. Более того — сейчас в некоторых отношениях они прекрасно понимают друг друга.