Архи.ру: Что такое, по-вашему, архитектура?
Ф.М.: Начнем с того, что здания – это физические тела, у них есть масса и объем, они «присутствуют фактически». И их присутствие накладывает отпечаток на то, как мы воспринимаем окружающее нас пространство, в том числе и городское. Поскольку архитекторы представляют собой важную часть уравнения, определяющего это присутствие, я думаю, они несут ответственность за последствия принимаемых ими решений.
Я очень скептически отношусь к утверждению, что мы, архитекторы, «создаем образы», потому что в этом случае сбрасываются со счетов люди, живущие и работающие в получившихся зданиях. Это превращает архитектуру в своего рода тоталитарную практику, где архитекторы навязывают людям свои субъективные вкусы. Мне гораздо более интересна идея пространства, возникающего между людьми и зданиями как результат их фактического сосуществования в одном месте и времени.
Нам стоит думать об последствиях своих действий заранее и пытаться понять, куда они могут нас завести. Иначе нам снова и снова предстоит сталкиваться с проблемой, когда мы вынуждены принудительно формировать в обществе некий консенсус по поводу того, что мы, собственно говоря, создаем. Наше общество становится все более и более сложносоставным, у всех нас разные биографии, политические взгляды и социальное происхождение. Как политики или любые другие публичные люди, архитекторы стремятся выражаться предельно точно, но все равно не могут рассчитывать на то, что все с ними согласятся и одинаково их поймут. С самой архитектурой дело обстоит точно так же. Здания – это, в каком-то смысле, письменная или, я бы сказала, косвенная речь. Они выражают идеи. Конечно, писатель может задумываться о том, к каким последствиям приведет его книга, но всех вариантов он предусмотреть не может, иначе у нас не было бы столько неоднозначных или просто плохих писателей.
Фаршид Муссави. Фото предоставлено Farshid Moussavi Architecture
Музей современного искусства в Кливленде © Dean Kaufman/Courtesy MOCA Cleveland
Архи.ру: Если рассматривать архитектора по аналогии с публичным человеком, то кого считать его «целевой аудиторией», публикой? Это все общество или какие-то отдельные группы людей?
Ф.М.: Под публикой я имею в виду горожан. С одной стороны, любой архитектор хочет сохранять независимость мышления и быть полностью самостоятельным. С другой стороны, мы должны создавать идеи, которые помогут людям находить общий язык. Раз уж мы приняли решение жить совместно в городах и деревнях, пусть и разделенные стенами квартир и домов, нам нужно найти общий язык, который при этом позволит каждому из нас сохранить индивидуальность. Это как поход в кино: все смотрят один и тот же фильм, но у каждого он вызывает свою гамму эмоций. С архитектурой – то же самое.
Музей современного искусства в Кливленде © Dean Kaufman/Courtesy MOCA Cleveland
Архи.ру: Как вы относитесь к актуальной сейчас теме «зеленой» архитектуры?
Ф.М.: Не то, что бы я постоянно об этом думаю, но закрывать глаза на проблему экологической «устойчивости» невозможно. Это вопрос исключительной важности, но меня раздражает, что в наше время стало модно говорить об этом, чтобы показать: смотрите, мол, какой я ответственный архитектор. Да, архитектор за многое в ответе, ведь мы влияем на множество аспектов жизни человека: его социальную и экономическую жизнь, поведение, образ мышления. Но сейчас у меня такое чувство, что для многих архитектура вообще сводится к одной лишь проблеме глобального потепления и рационального использования природных ресурсов.
Архи.ру: А архитекторы могут контролировать такие вещи?
Ф.М.: Конечно! Возьмем тот же выбор материалов при проектировании. Конечно, вы не можете полностью контролировать процесс их производства, но сам выбор материалов остается за вами. Или возьмем многофункциональные сооружения: они изначально казались прекрасной затеей, хотя бы потому, что позволяют объединить под одной крышей люди разного происхождения и достатка, что препятствует социальной сегрегации. Все это по-прежнему так, но у смешанного использования есть и много других плюсов, не столь очевидных. Например, в таких домах люди могут жить и работать практически в одном и том же месте, а значит нет необходимости долго ехать на работу и обратно. Это позволяет существенно разгрузить городскую транспортную систему и экономить топливо. А еще можно строить станции метро так близко от жилых домов, чтобы пользоваться им было очевидно удобнее, чем автомобилем. Все это входит в спектр задач градостроительства. Ни политик, ни разработчик мастерплана, ни архитектор не занимаются напрямую вопросами энергопотребления, но если они мыслят дальновидно, их решения помогут сберечь ресурсы. Так что, на мой взгляд, именно в сфере проектирования архитекторы могут помочь делу рационального использования природных ресурсов.
Конечно, было время, когда архитекторы не имели возможности реализовывать проекты по всему миру, как теперь, и потребление ресурсов в те времена было куда скромнее. Тогда архитектура сама по себе была более экологически устойчивой. А сегодня у общества есть множество новых инструментов и возможностей, которые, однако, оказывают негативное влияние на планету и создают массу проблем. Мы должны ими заниматься, но не по отдельности, а комплексно, в тесной связи с разнообразным влиянием, которое архитектура оказывает на нашу жизнь.
Конкурсный проект Музейно-просветительского центра Политехнического музея и МГУ им. Ломоносова. Совместно с АБ «Рождественка»
Архи.ру: Основная мысль ваших книг достаточно проста: пространство и архитектура имеют значение, они влияют на нас множеством способов, о которых мы зачастую даже не подозреваем. Какой совет вы могли бы дать тем, кто испытывает на себе давление «тяжелой» архитектуры? Относиться к ней с иронией?
Ф.М.: Вообще говоря, я думаю, что человек может адаптироваться к любому пространству, относясь к нему с иронией или просто глядя на вещи позитивно. Если взглянуть на старые города с исторической застройкой, такие, как Лондон или Париж, мы увидим, как люди прекрасно приспосабливают под себя георгианские и викторианские здания.
Я вообще считаю, что архитектура – это по своей природе гибкая вещь, если только намеренно не делать ее настолько жесткой и неподвижной, что изменить ее будет невозможно.
