Корона патриарха

Постоянная историческая экспозиция музея Новый Иерусалим расположена в здании, построенном про проекту бюро «Сити-арх» в 2013 году. Сергей Чобан и Агния Стерлигова открыли ее в декабре 2017. Они, как известно, не впервые работают вместе над выставочными проектами – достаточно вспомнить Музей сельского труда в Никола-Ленивце, Roma Aeterna и «ПроЯвление» в Третьяковке и другие.

XVII и XX века выбраны как самые драматичные. Во время Второй мировой войны монастырь держал оборону и был взорван оккупантами. XVII век самый важный, безусловно, из-за патриарха Никона, чья многострадальная и заставившая многих страдать личность находится в центре экспозиции. Судьба Никона до сих пор полна неразвязанных узлов. Cпровоцированный им церковный раскол – это горячий кусок истории, не завершенный в современности. Прав ли был Никон, затевая реформу, приводя в соответствие русские и греческие богослужебные книги? Какова была цель патриарха? Богословская? Политическая? Зачем анафематствовал не подчинившихся из-за ерунды, ведь двоеперстие или троеперстие не так важны с точки зрения Евангелия? Кем сачитать горевших в огне старообрядцев – мучениками за веру или еретиками? Никона судили, лишили сана патриарха и даже извергли из священства, когда он попал в опалу, а спустя много лет простили и разрешили вернуться в основанный им Ново-Иерусалимский монастырь. Он умер по дороге, но около его мощей происходили исцеления. Шекспировская фигура! Чего хотел – непонятно. Какова истинная мотивация – власть или истина? Непонятно. Ново-Иерусалимский монастырь – такой же причудливый, как и его основатель. В названии Новый Иерусалим (за него Никону тоже досталось) чувствуется тяга к вселенскому и символическому, архитектура главного храма пытается повторить храм Гроба Господня. Тут есть порыв: строим Небо на земле.

Недавно появившийся по соседству с монастырем Ново-Иерусалимский музейный комплекс, – тоже необычное сооружение, огромное по площади, инопланетное по архитектуре. Здание вроде как вкопано в ландшафт, но ощущение, что оно, как пирамиды Майя, обращено в космос. Это холм с «кратером», дно которого – центральная площадь. Наверное, не обошлось без диалога с воронкой музея Гуггенхайма в Нью-Йорке. Получился храм-наоборот. Монастырский храм устремлен в небеса, а тут движение с холма вглубь земли и разрезание пластов. Внутри музея пространство очень большое и сложносочиненное. В его залах развешана коллекция живописи от Рокотова до Исаака Бродского, проходят разнообразные выставки.
Музей переехал из монастыря в новое здание в 2013 году, и часть постоянной экспозиции из его фондов – залы русского искусства XVII-XIX веков и церковного искусства, открыты достаточно давно. На немалой площади нового здания – 28 000 м², также проводятся выставки, конференции, работает лекторий. Получив новое здание, музей работает довольно активно. Но экспозиция «Новый Иерусалим – памятник истории и культуры XVII–XX веков», посвященная истории монастыря, дольше других оставалась в монастырской трапезной. Она занимает лишь 5% общей площади – 1500 м², но по смыслу главная. Так что и место ей досталось ключевое, в центре нижнего яруса, под площадкой музейного двора, у символического «корня» музейного здания. Также неудивительно, что на нее был проведен отдельный конкурс, который выиграли Сергей Чобан и Агния Стерлигова, реализовавшие затем проект в рекордный срок, за четыре месяца.

Ядро и начало экспозиции – мультимедийная инсталляция в амфитеатре с совершенно черным полом и стенами, призванными подчеркнуть центральную роль этого пространства. Впрочем, широкий экран с коротким роликом по истории монастыря привлекает внимание сразу. Перед ним – белый макет монастырского ансамбля, оживленный цветным видео-маппингом, синхронизированным с видео на экране: цветными пятнами на макете высвечиваются те или иные фрагменты, зрелище увлекательное и информативное. По сторонам – светящиеся схемы-пояснения, а для желающих что-либо уточнить на балконе перед экраном установлен внушительный тачскрин.

Контрастное мультимедийное ядро окружено широкими нишами, разделенными перегородками двухметровой глубины. Здесь разместились витрины с главными экспонатами, освещающими монастырскую историю: личные вещи Никона, предметы из ризниц Нового Иерусалима и валдайского Иверского монастыря – второго по значимости мегапроекта Никона. А также иконы, подлинные изразцы, книги и картины.

Ниши, которые авторы называют порталами, стали откликом на необходимость раздробить и структурировать обширное и цельное пространство зала. «В большом зале сложно соблюсти необходимый температурно-влажностный режим, создать грамотное освещение, – рассказывает Сергей Чобан. – В нем нельзя ничего экспонировать в центре и в то же время мало стен для развески экспонатов. Сложно совместить в одном большом пространстве видео-инсталляцию, маппинг и артефакты». Ниши задали камерный масштаб и позволили сосредоточить внимание посетителей на экспонатах, преимущественно не слишком крупных.

«Требовалось разместить около 450 артефактов, разных по характеру и объему, – говорит основатель компании Planet 9 Агния Стерлигова. – Мы измеряли все вещи, продумывали подставки, периодичность смены экспозиции. Учитывая, что девяносто процентов жалоб посетителей музеев обычно посвящены этикеткам, мы тщательно планировали информационные табло внизу витрин. В результате менять экспонаты и этикетки удобно без применения специальной техники. Сюда приезжает много школьников, поэтому важно было создать развлекательные экспонаты вроде голограммы кареты Никона, благодаря которым дети обратят внимание и на более серьезные вещи».

Углы «порталов» скруглены, стены – насыщенного вишневого цвета. «В цветовых решениях мы идем от коллекции. Современная тенденция – цветные стены для живописи. Интенсивная цветовая гамма хорошо высвечивает и живопись, и графику, – кроме современной живописи, которая хороша на белом», – говорит Сергей Чобан.

В отличие от классического музейного колорита – скорее терракотового, как в Русском музее или венском Kunsthistorisches, здешний цвет чуть ярче и холоднее, он приближается к пурпурному жаккардовых стен палаццо Питти и – не исключено, что – намекает на амбиции патриарха, которому принадлежит знаменитая формула «священство превыше царства», также как и сценарий покаяния царя Алексея Михайловича при гробе митрополита Филиппа за грехи Ивана Грозного. Иными словами, ниши вокруг центральной инсталляции образуют собой подобие «короны патриарха». Кроме того пурпурный цвет перекликается и с цветом стен «чаши двора» музейного здания Валерия Лукомского, что тоже служит для развития пространственного и смыслового сюжета.

Экспонаты выхвачены пятнами света, вокруг них полумрак, позволяющий сосредоточиться на конкретных вещах, дав отдых периферийному зрению посетителей; вверху темнота сгущается, зрительно увеличивая пространство. на стыке стен и пола идет полоса ярко-белой подсветки – своего рода путеводная нить, помогающая уверенно ориентироваться в пространстве.

Вторая и третья часть экспозиции, посвященные соответственно XVII и XX веку, расположены в дугообразных анфиладах вокруг центра. «Нам досталось большое дугообразное пространство с наклонными стенами, не очень удобными для размещения экспонатов – рассказывает Сергей Чобан. – Поэтому мы разбили пространство на отдельные залы, предложив концепцию «вечного музея» с анфиладой – так строились барочные дворцы Растрелли. Так что экспозиция начинается с центрального ядра, откуда, уже не возвращаясь, движение можно продолжать по круговой анфиладе».

Поначалу руководство музея настороженно отнеслось к идее выделения отдельных залов, беспокоясь о просматриваемости и безопасности. Поэтому архитекторы рассчитали планировку так, чтобы смотрительница, которая сидит в одном зале, видела следующую смотрительницу – минимизировав таким образом число сотрудников. «Большие пространства нужны для больших картин, а здесь много мелких экспонатов, люди хотят подойти ближе. – говорит Агния Стерлигова. – Наплыва посетителей здесь не будет, поэтому камерность в общении с экспонатами, человеческий масштаб крайне важны. У нас в распоряжении был огромный «бублик» с расстоянием 7 метров от стены до стены. Сейчас есть порталы глубиной 2 метра плюс проход. И пространство стало сомасштабно экспонатам». А для тех, кому не достаточно рассмотреть с близкого расстояния иконы, книги, картины и утварь, или для тех, кто привык пальцем водить по экрану, установлены тачскрины с более подробной информацией.

Получившееся пространство насыщено как данными, так и эмоциями, что правильно, поскольку ему отведена роль той символической «пружины», которая должна насытить музейные экспозиции энергией, достаточной для изучения столь яркого – и в то же время очень сложного явления истории позднего русского средневековья, как Новый Иерусалим патриарха Никона. Монастырь – безусловно шедевр, памятник фантастически интересный и уникальный. Но древнерусская история и искусство – темы непростые, требующие специфического угла зрения и заинтересованности. Для людей, изначально такой подготовкой не обладающих, требуется зрелищный импульс. Пожалуй, новая экспозиция достаточно плотно «закручена» для того, чтобы его создать. Ведь на ней будет держаться интерес посетителей к другим экспозициям музея, расходящимся вокруг как умозрительными, так и настоящими «кругами».