Светлый образ потускнел

Посвященная заботе о нуждах человечества венецианская биеннале дала повод для скептического взгляда на архитекторов-активистов.

mainImg
Архитектура социальной сферы очень важна вообще и для современной ситуации в частности. То, что ее сейчас показывают на главной архитектурной выставке – венецианской биеннале – также очень ценно. Среди экспонатов кураторской экспозиции и национальных павильонов – немало прекрасных проектов, демонстрирующих важность и актуальность профессии, талант и изобретательность их авторов. Однако то, что понимается широкой публикой и даже архитектурным сообществом под «гуманитарной деятельностью», не всегда так однозначно положительно, как хотелось бы. Описанной проблеме и посвящен этот текст.

2016-й должен был стать годом торжества для «социально ответственных» архитекторов: яркий представитель этой когорты, Алехандро Аравена, получил Притцкеровскую премию и выступил как куратор биеннале в Венеции, то есть пришел к вершине профессионального признания – в нежном возрасте 49 лет. Если его «Притцкеру», при всех оговорках (подробнее см. мою публикацию на Архи.ру об этом награждении), можно порадоваться, то идущая сейчас биеннале (она завершится в конце ноября) оказалась далеко не такой триумфальной, как ожидалось.
zooming
Алехандро Аравена наносит последние штрихи на экспозицию венецианской биеннале © Andrea Avezzù

И здесь имеется в виду не только формальные недостатки выставки, которых, впрочем, достаточно. Это и чрезмерный размер кураторской экспозиции (в общей сложности порядка 120 участников, которых почти невозможно как охватить мыслью, так и осмотреть физически), и преобладание латиноамериканских бюро, и ее неоднородность: наряду с интересными и при этом мало известными мастерами, которые могут представить ряд реализованных работ, было показано немало банальных, повторяющих друг друга и далеких от воплощения (не рассчитанных на него?) проектов. Самыми поразительным было участие архитектурных «звезд» типа Тадао Андо и Ренцо Пьяно. Первый представил нереализованный проект двух столпов для Венеции, а второй, помимо рекламы своей деятельности как сенатора Итальянской республики, показал как образец «социальности» свой московский проект Центра современной культуры фонда V-A-C. Также удивлял проект бюро Transsolar – привлекательная работа с имитацией солнечного света (так как настоящего в залах Арсенале нет): якобы размышление на тему достижимости красоты простыми, незатратными способами, а по сути – развитие проекта для филиала Лувра в Абу-Даби – крайне далекого от всякой гуманитарности.
zooming
Экспозиция Transsolar на венецианской биеннале © Andrea Avezzù

Защитники Аравены возражают, что не слишком однородными и полными друзей куратора были также биеннале Бецки (2008), Сэдзимы (2010) и Чипперфильда (2012), но, хотя они все же получились гораздо более компактными, чем выставка 2016 года, проблема заключается в изначальных амбициях, а не в результате. Алехандро Аравена при своем назначении куратором заявил, что проведет «репортаж с фронта», покажет героев «социальной» архитектуры со всего мира, успешно решающих глобальные проблемы человечества – и потому от него ждали откровения. Когда откровения не получилось, сообщество было ожидаемо разочаровано, что и проявилось порой в очень ядовитой критике, такой, как статья Тома Уилкинсона в Architectural Review.

Невыполненные обещания часто вызывают раздражение, но в данном случае проблема еще глубже. «Социальность» и активизм уже более десяти лет пытаются занять пустующее место господствующей архитектурной идеологии. Длящаяся с начала 1990-х полная свобода мнений не всем нравится: одни хотят задать свою шкалу отсчета (как Патрик Шумахер с параметризмом), другие – просто жить в понятном мире, где ясны критерии качества. С этим связана дилемма современной архитектурной критики: если непонятно, как оценивать тот или иной проект, может ли она существовать, нужна ли она вообще? Но даже признавая существование этой проблемы, вряд ли стоит пытаться решить ее второпях – с помощью все той же «социальной» архитектуры: «…общественная значимость – тоже сомнительный критерий: с этой точки зрения «Дом над водопадом» всегда проиграет любому курятнику на «городской ферме». Однако не все согласны, что гуманитарные проекты не есть априори самые лучшие. Тот же Аравена, когда его назначили куратором биеннале, говорил лишь о «полезности» работы архитектора, а про «красоту», содержание, идею, форму – в том числе как важные для любого человека качества – он вспомнил уже ближе к вернисажу, пригласив к участию Александра Бродского, братьев Айреш-Матеуш и других.
zooming
Объект Александра Бродского на венецианской биеннале © Нина Фролова
zooming
Экспозиция Aires Mateus e Associados на венецианской биеннале © Francesco Galli
zooming
Экспозиция Aires Mateus e Associados на венецианской биеннале © Francesco Galli

Такая однобокость гуманитарных проектов как идеологии как будто компенсировалась имманентной «добродетельностью» и их самих, и их авторов. Уже в 2000-е стало привычным всячески критиковать «звезд» типа Колхаса, Гери, Хадид, противопоставляя им всесторонне положительных персонажей вроде Камерона Синклера, основателя благотворительной организации Architecture for Humanity. Индульгенцию за благие намерения получали и более сложные фигуры, к примеру, Сигэру Бан: с одной стороны, он прославился своим действительно ценным изобретением – быстровозводимым жильем из картонных трубок для беженцев и пострадавших от катастроф, с другой – монетизировал это изобретение, используя его для коммерческих построек типа павильона Camper. Конечно, ему никто не запрещает зарабатывать деньги своим трудом, тем более что он часто занимается гуманитарными проектами на свои средства, но сам факт того, что эти трубки стали знаменитыми в контексте облегчения людских страданий, а теперь покупаются коммерческими фирмами и иными заказчиками как знак причастности этих заказчиков к «модной» архитектуре, очень смущает. Это как если бы исследователь создал ткань, способствующую заживлению тяжелых ожогов, а потом стал продавать ее модельерам для изготовления платьев за десятки тысяч долларов.

Путь архитекторов-активистов на Олимп завершился присуждением Притцкеровской премии тому же Бану в 2014. Тогда это вызвало некоторое недоумение: в пояснительном тексте жюри подчеркивались его гуманитарные достижения, как будто архитектура – за произведения которой и награждают этой премией – исчерпывается благотворительностью. В 2016, когда лауреатом стал Аравена, судьи стали осторожнее и подчеркнули его архитектурные достижения вне социальной сферы. Однако не всем эта тенденция – благотворительная архитектура равняется хорошей (то есть во всех смыслах качественной) архитектуре – казалась странной. Международные СМИ, и профессиональные, и широкого профиля, заинтересовались работающими в странах Третьего мира архитекторами примерно тогда же, когда вошел в моду активизм любого типа, на рубеже 1990-х – 2000-х. С тех пор бумажные издания и интернет-страницы наводнены эффектными фото школ, женских центров, больниц, построенных с учетом особенностей климата, строительных традиций и возможностей местного населения, а также с помощью новейших технологий «Первого мира». Если Рем Колхас опасался в начале 2000-х показать свои проекты для Лагоса, чтобы не быть обвиненным в неоколониальных замашках, то герои-активисты такого ничуть не стесняются и с удовольствием используют облагодетельствованных автохтонов как массовку на фото своих построек. Да и никто не станет их критиковать: они же не эгоцентричные и жадные «звезды», которых журналисты рады поносить за каждый неверный жест, напротив: вся их жизнь положена на алтарь всеобщего блага.

При этом были полностью забыты предыдущие поколения работавших в Азии и Африке архитекторов, также внимательных к контексту и заботившихся о социальной сфере – частью из-за их неоднозначных заказчиков, колониальных властей, частью, очевидно, из-за несклонности к самопиару (к примеру, Фабрицио Карола). Единственным учреждением, интересовавшимся такими проектами до медиа-бума, был Фонд Ага Хана, теперь же идея работы для страждущих привлекла самые широкие круги, включая студентов-архитекторов. По мнению Фаршид Муссави, выбор для часто бумажного проекта «проблемного» места стал для многих начинающих профессионалов попыткой получить быструю популярность, пройти легким путем: если их так волнует благополучие человечества, задачи для решения можно найти в родном европейском или американском городе, считает она. Конечно, обобщать нельзя: не вся молодежь обращается к социальной сфере и к работе на «глобальном Юге» ради славы, а крупные бюро нередко выполняют такие проекты помимо основной работы и не слишком их афишируют (скажем, мастерская Джона МакАслана). Но факт остается фактом: ключевые фигуры «гуманитарной» архитектуры стали не менее известны и узнаваемы, чем всеми критикуемые «звезды», а их проекты бесконечно тиражируются в СМИ.
zooming
Копия плавучей школы для трущобы Макоко в Лагосе на венецианской биеннале © Нина Фролова

Фотогеничные постройки в Африке и Азии публикуют и публикуют, но редко снабжают анализом их эффективности – даже если строительство завершилось несколько лет назад: до места действия корреспонденту добраться непросто. На этом факте основана яркая история «разоблачения», напрямую связанная с биеннале. В день ее открытия «Серебряного льва», престижную награду начинающему архитектору, получил Кунле Адейеми, нигериец, долгое время сотрудничавший с OMA и базирующийся в Амстердаме и Лагосе. Его самая известная постройка – плавучая школа в прибрежной трущобе Макоко в том же Лагосе. Она была завершена в 2013, принесла своему создателю всемирную славу, представлена в виде полноразмерной копии на текущей венецианской биеннале – и разрушена сильным ливнем в начале июня, то есть через пару недель после награждения Адейеми. И только тогда выяснилось, что уже некоторое время назад она перестала использоваться по назначению, так как руководство школы и родители учеников не были уверены в ее безопасности: налицо были признаки ветшания и разрушения, и, в конце концов, не выдержала ее несущая конструкция. Легко после этого задаться вопросом: насколько эффективны остальные «символы» социальной архитектуры, подходят ли своим пользователям, или давно разрушились в джунглях Таиланда или в саваннах Буркина-Фасо, оставшись лишь на фотографиях Ивана Баана?

Но эта история не стала единственным ударом по светлому образу гуманитарной архитектуры и ее активистов. 10 июля в суд Сан-Франциско был подан иск о компенсации размером 3 млн долларов к Architecture for Humanity и ее основателям Камерону Синклеру и Кейт Стор за нецелевое использование средств. Созданная в 1999 организация, самая крупная и известная из подобных, занималась проектированием и строительством инфраструктурных объектов в неблагополучных точках планеты, а также восстановлением после землетрясений на Гаити, в Японии и т.д. В 2015 AFH объявила о своем банкротстве, что уже вызвало недоумение, но судебный иск выставляет ее в совсем невыгодном свете. Как выяснилось, 170 благотворителей, включая Nike, администрацию Нью-Йорка, Делфтский технический университет, фонд Брэда Питта Make It Right и т.д. передавали AFH средства с оговоренными видами использования (то есть на проекты), в то время как руководство организации тратило их на зарплату себе и наемным сотрудникам, представительские цели, покупку здания для штаб-квартиры.

В целом, ничего удивительного и чрезмерно криминального: НКО тоже нужны деньги на текущие расходы, воплощать проекты без сопутствующих затрат затруднительно, неаккуратность в финансовых делах нередко присуща творческим людям. Но это стало полной неожиданностью для значительной части архитектурной общественности, которая до того, очевидно, считала, что истории «про деньги» – это лишь о миллионерах вроде лордов Фостера и Роджерса (на каком месте они в списке самых богатых британцев, к примеру), а активисты питаются воздухом, и все их сотрудники – тоже. Лицемерие и поверхностность проявлялись и в том, что Аравену, Синклера и остальных сообщество и СМИ были готовы хвалить за все подряд, в то время как благотворительность «запятнавших себя» финансовым успехом нередко игнорировались. Скажем, инициатива Нормана Фостера поднять в своем бюро МРОТ с общенациональных 6,5 фунтов до 9,15 фунтов в час в ответ на подобный призыв лондонских властей ко всем предпринимателям британской столицы, мало где была опубликована, хотя Фостер, как минимум, тратит средства, заработанные его собственной фирмой.

Конечно, такая однобокость способствовала созданию совершенно ложных – и очень наивных – представлений об архитектурном активизме. Об этом свидетельствует статья известного специалиста по «зеленому» проектированию Лэнса Хоузи: откликаясь на иск против AFH, он высказывает банальную вещь – что «звезды» архи-активизма – люди, не ангелы. Они не более приятны в общении, чем обычные архи-«звезды», у них ярко проявлены нарциссизм и эгоцентризм, они грубы и способны на подлость. Также он критикует гордыню нынешних «социально ответственных» архитекторов: они берутся за решение главных проблем человечества, связанных, по их мнению, с отсутствием крова над головой, в то время как в сформулированных ООН «Целях развития тысячелетия» главной проблемой названы абсолютная бедность и голод, а тема крова даже не попала в эти восемь тезисов…

В заключение хочу повторить, что все описанные проблемы никоим образом не дискредитируют социальную ответственность архитектора как понятие и достижения в этой сфере, которыми по праву гордятся многие замечательные специалисты – в том числе и активистского склада. Эти проблемы во многом связаны с массовой культурой и ее погоней за интересными картинками, а также естественным человеческим нежеланием задумываться о тяжелых, нерадостных вещах. Гораздо удобнее представлять себе, что чудесные архитекторы-активисты со своими симпатичными проектами постепенно – пусть даже не при нашей жизни – но все же превратят беднейшие регионы мира в процветающие, и все у всех будет в порядке. Но в современной ситуации намного полезнее правда: что все, что пока сделали архитекторы на «глобальном Юге» – это капля в море, однако попытки стоит продолжать: именно там могут появиться идеи, которые в будущем позволят уже всему населению Земли выжить в условиях постоянных климатических катаклизмов и все более ограниченных ресурсов.

26 Июля 2016

Италия – на благо общества
Павильон Италии на Венецианской биеннале архитектуры традиционно привлекает интерес как экспозиция страны-организатора знаменитой выставки. В этом году его курирует бюро TAMassociati, известное своими социальными проектами в Африке и на родине.
Архитектура, встроенная в жизнь
Португальский павильон на Венецианской биеннале располагается в доме по проекту Алваро Сизы и рассказывает об этом социальном жилом комплексе, а также о трех других – в Порту, Берлине и Гааге. А еще этот павильон побудил венецианские власти завершить начатый ими 30 лет назад проект.
Биеннале: конструкции
Одной из тем биеннале стали экономные современные конструкции, основанные на переосмыслении традиционных инженерных техник. Начинаем рассказывать о них, показываем пока две: поиски швейцарского ETH и кирпичную конструкцию Солано Бенитеса, награжденную «Львом».
Из тени в свет
Кураторы российского павильона на архитектурной биеннале в Венеции рассказали о проекте национальной экспозиции.
«Истории успеха»
Куратором 15-й международной биеннале в Венеции назначен чилийский архитектор Алехандро Аравена. Биеннале пройдет с 28 мая по 27 ноября 2016 года.
Технологии и материалы
Архитектурные возможности формата: коллекции тротуарной...
В современном городском благоустройстве сочетание строгой геометрии и свободы нерегулярных форм – ключевой принцип дизайна. В сфере мощения для этой задачи хорошо подходит мелкоформатная тротуарная плитка – от классического прямоугольника до элементов с плавными линиями, она позволяет создавать уникальные композиции для самых разных локаций.
Полет архитектурной мысли: SIBALUX в строительстве аэропортов
На примере проектов четырех аэропортов рассматриваем применение алюминиевых и стальных композитных панелей SIBALUX, которые позволяют находить оптимальные решения для выразительной и функциональной архитектуры даже в сложных климатических условиях.
Архитектура промышленного комплекса: синергия технологий...
Самый западный регион России приобрел уникальное промышленное пространство. В нем расположилось крупнейшее на территории Евразии импортозамещающее производство компонентов для солнечной энергетики – с фотоэлектрической фасадной системой и «солнечной» тематикой в интерьере.
Текстура города: кирпичная облицовка на фасадах многоэтажных...
Все чаще архитекторы и застройщики выбирают для своих высотных жилых комплексов навесные фасадные системы в сочетании с кирпичной облицовкой. Показываем пять таких недавних проектов с использованием кирпича российского производителя BRAER.
Симфония света: стеклоблоки в современной архитектуре
Впервые в России трехэтажное здание спорткомплекса в премиальном ЖК Symphony 34 полностью построено из стеклоблоков. Смелый архитектурный эксперимент потребовал специальных исследований и уникальных инженерных решений. ГК ДИАТ совместно с МГСУ провела серию испытаний, создав научную базу для безопасного использования стеклоблоков в качестве облицовочных конструкций и заложив фундамент для будущих инновационных проектов.
Сияние праздника: как украсить загородный дом. Советы...
Украшение дома гирляндами – один из лучших способов создать сказочную атмосферу во время праздников, а продуманная дизайн-концепция позволит использовать праздничное освещение в течение всего года, будь то вечеринка или будничный летний вечер.
Тактильная революция: итальянский керамогранит выходит...
Итальянские производители представили керамогранит с инновационными поверхностями, воссоздающими текстуры натуральных материалов. «LUCIDO Бутик Итальянской Плитки» привез в Россию коллекции, позволяющие дизайнерам и архитекторам работать с новым уровнем тактильности и визуальной глубины.
Тротуарная плитка как элемент ландшафтного проектирования:...
Для архитекторов мощение – один из способов сформировать неповторимый образ пространства, акцентировать динамику или наоборот создать умиротворяющую атмосферу. Рассказываем об актуальных трендах в мощении городских пространств на примере проектов, реализованных совместно с компанией BRAER.
Инновационные технологии КНАУФ в строительстве областной...
В новом корпусе Московской областной детской больницы имени Леонида Рошаля в Красногорске реализован масштабный проект с применением специализированных перегородок КНАУФ. Особенностью проекта стало использование рекордного количества рентгенозащитных плит КНАУФ-Сейфборд, включая уникальные конструкции с десятислойным покрытием, что позволило создать безопасные условия для проведения высокотехнологичных медицинских исследований.
Дизайны дворовых пространств для новых ЖК: единство...
В компании «Новые Горизонты», выступающей на российском рынке одним из ведущих производителей дизайнерских и серийных детских игровых площадок, не только воплощают в жизнь самые необычные решения архитекторов, но и сами предлагают новаторские проекты. Смотрим подборку свежих решений для жилых комплексов и общественных зданий.
Невесомость как конструктив: минимализм в архитектуре...
С 2025 года компания РЕХАУ выводит на рынок новинку под брендом RESOLUT – алюминиевые светопрозрачные конструкции (СПК), демонстрирующие качественно новый подход к проектированию зданий, где технические характеристики напрямую влияют на эстетику и энергоэффективность архитектурных решений.
Архитектурная вселенная материалов IND
​Александр Князев, глава департамента материалов и прототипирования бюро IND Architects, рассказывает о своей работе: как архитекторы выбирают материалы для проекта, какие качества в них ценят, какими видят их в будущем.
DO buro: Сильные проекты всегда строятся на доверии
DO Buro – творческое объединение трех архитекторов, выпускников школы МАРШ: Александра Казаченко, Вероники Давиташвили и Алексея Агаркова. Бюро не ограничивает себя определенной типологией или локацией, а отправной точкой проектирования называет сценарий и материал.
Бриллиант в короне: новая система DIAMANT от ведущего...
Все более широкая сфера применения широкоформатного остекления стимулирует производителей расширять и совершенствовать свои линейки. У компании РЕХАУ их целых шесть. Рассказываем, почему так и какие возможности дает новая флагманская система DIAMANT.
Бюро .dpt – о важности материала
Основатели Архитектурного бюро .dpt Ксения Караваева и Мурат Гукетлов размышляют о роли материала в архитектуре и предметном дизайне и генерируют объекты из поликарбоната при помощи нейросети.
Сейчас на главной
Шедовый фасад
Жилой дом в районе Бёйкслотерхам напоминает об индустриальном прошлом этой части Амстердама решением фасада. Авторы проекта – Studioninedots.
Прощание с СЭВ
Александр Змеул рассказывает историю проектирования, строительства и перепроектирования здания СЭВ – безусловной градостроительной доминанты западного направления и символа послевоенной Москвы, размноженного в советском «мерче», всем хорошо знакомого. В ходе рассказа мы выясняем, что, когда в 1980-е комплексу потребовалось расширение, градсовет предложил очень деликатные варианты; и еще, что в 2003 году здесь проектировали башню, но тоже без сноса «книжки». Статья иллюстрирована архивными материалами, часть публикуется впервые; благодарим Музей архитектуры за предоставленные изображения.
Ретро-пиццерия
По проекту cтудии дизайна MODGI Group на территории апарт-отеля VALO в Санкт-Петербурге открылась компактная пиццерия в ретро-стиле. Теплую и сочную цветовую гамму дополняет винтажная мебель и свет, а одним из главных предметов декора стали конверты для виниловых пластинок.
Берег Мелеуза
По проекту Института развития городов и сел Башкортостана и бюро Affinum в Мелеузе благоустроена набережная одноименной реки, которая играет роль центрального объекта города. Событийную площадь и торговые павильоны дополнил тихий променад, выходы к реке и детские площадки среди деревьев.
Страсть к текстурам
Арт-пространство в Ханчжоу, спроектированное бюро AD Architecture, посвящено строительным материалам и их фактурам, оно обращается сразу ко всем органам чувств.
Тюремный квартал
По проекту Института развития городов и сел Башкортостана и бюро Orchestra Design благоустроен исторический центр Белебея. Архитекторы объединили территорию пересыльной тюрьмы XVIII века и Торговых рядов в единое пространство, «зашив» в него разные сценарии досуга, а также отсылки к истории города.
И вот, нам дали выбор
Сергей Собянин призвал москвичей голосовать за судьбу цирка на проспекте Вернадского на «Активном гражданине». Это новый поворот. Отметим, что в голосовании, во-первых, не фигурирует удививший многих проект неизвестного иностранца, а, во-вторых, проголосовать не так уж просто: сначала нас заваливают подобием агитации, а потом еще предлагают поупражняться в арифметике. Но мы же попробуем?
На полном обеспечении
Новый жилой комплекс по проекту UNStudio в Чунцине включает развитую инфраструктуру, поддерживающую физическое и психологическое здоровье жильцов.
Келейные мастерские
В Хлебном доме музея-заповедника «Царицыно» открылось образовательное пространство, созданное по проекту архитектора и сооснователя бюро UTRO Ольги Рокаль. Небольшое помещение удалось сделать функциональными благодаря авторской мебели: «рыцарскому» круглому столу и столярным шкафам, вдохновленным секретерами XIX века.
Задел на устойчивость
Форум «Казаныш» в этом году прошел с особенным размахом: эксперты из 25 стран, «премьера» театра Камала от Wowhaus и Кэнго Кумы, полные людей лектории, анонс международных конкурсов и новых мега-проектов. Мы пробыли на фестивале два дня, а пищи для размышления получили на год. Делимся впечатлениями, услышанными практическими советами и продолжаем наблюдать – будет ли меняться архитектурный процесс после профессиональных интеграций со странами БРИКС+.
Бутоны ЗИЛ-Юга
Проект с авторским названием «Каменный цветок» предназначен для центральной части территории ЗИЛ-Юг, или ЖК Shagal – башни выстроятся вдоль поперечного бульвара. Впрочем, какие башни – самая высокая 14 этажей. Задуманы они так, чтобы в закатном и рассветном свете давать силуэт, похожий на цветочный бутон, а состоят из сетки и крупных пиксельных выемок, поддержанных консольными выступами «кнопок»-эркеров.
Григорий Ревзин: «Сильный жест из-под полы. Нечто победило»
Обсуждаем дискуссии вокруг конкурса на цирк и сноса СЭВ с самым известным архитектурным критиком нашего времени. В процессе проявляется парадокс: вроде бы сейчас принято ностальгировать по брежневскому времени, а знаковое здание, «ось» Варшавского договора, приговорили к сносу. Не странно ли? Еще мы выясняем, что wow-архитектура вернулась – это новый после-ковидный тренд. Однако, чтобы жест получился действительно сильным, без профессионалов все же не обойтись.
Точные объятия
Бюро Akira Koyama + Key Operation Inc. / Architects построило в японском городе Тояма офис для фармацевтической компании Juzen Chemical Corporation.
Обнажение бетона
Один из этапов благоустройства небольшого сквера в Лермонтове – строительство скейт-парка. Доверив эту часть команде XSA, город получил 250-метровую дорожку для трюков, фигуры которой напоминают объекты лэнд-арта – аналогов в России как по габаритам, так и по наполнению нет. Рассказываем, как устроен экспериментальный снейк-ран в Предкавказье.
Шаг к мечте
Сложности согласований, недостаточный бюджет и проблемы на строительной площадке при реализации проекта школы в Троицке не помешали бюро ASADOV добиться главного – сделать еще один шаг от старых представлений об учебных пространствах к созданию образовательной среды принципиально нового качества.
Отражение завода
Консорциум бюро Хвоя, Хора, НИиПИ Спецреставрация и Урбанконтекст победил в конкурсе на концепцию ревитализации главного корпуса Ижевского оружейного завода. Самое любопытное в проекте – система городских площадей на кровле новых объемов. Она не только открывает непривычные горожанам панорамы и создает дополнительные маршруты, но и способствует восстановлению исторического силуэта.
Пресса: «Киевская площадь» рассказала о новом кластере на...
Вновь созданный кластер обещают сделать не только новой достопримечательностью Москвы, но и центром социальной и деловой активности, а также связующим звеном между Большим Сити и районами Арбат и Хамовники
Пресса: Владимир Ефимов: ремонтировать в Москве здания, чья...
Приводить в порядок полуаварийные здания советского времени, которые не являются архитектурными памятниками и уже отслужили свое с точки зрения конструктивных элементов, не имеет смысла, считает заммэра Москвы по градостроительной политике и строительству Владимир Ефимов. В интервью РИА Новости он рассказал, когда начнется строительство нового цирка на проспекте Вернадского, что будет со зданием СЭВ на Новом Арбате и по какому принципу будут включать в программу реновации, ставшую бессрочной, новые дома. Беседовали Дмитрий Киселев и Ольга Набатникова.
Золото Африки
Интерьеры казино MOYO в Найроби от бюро Archpoint сочетают европейскую роскошь с этническими мотивами и особыми требованиями к помещениям такого типа. За атмосферу праздника отвечают огромные люстры, натуральные материалы отделки, а также предметы искусства.
Миро во дворе
Архитектурное бюро «Вещь!» рассматривает двор ЖК WOW как полотно и использует экспрессивную композицию из цветовых пятен и линий, характерную для испанского художника Жоана Миро. На двух уровнях располагаются все необходимые для рекреации объекты, а золотистые детали вторят отделке фасадов.
Нить Тесея
В проекте интерьера лобби небольшого клубного дома в Хамовниках бюро Ideologist использует разнообразные отсылки к текстилю, тем самым напоминая о фабричном прошлом района. При этом ткань кроме как в обивке мебели не используется: ассоциативный ряд запускают формы, фактуры и цвета.
Второй цирковой
Мэр Москвы Сергей Собянин показал проект, победивший в конкурсе на реконструкцию Большого цирка на проспекте Вернадского. Рассматриваем проект и разные отклики на него. Примерно половина из известных нам предпочла безмолвствовать. А нам кажется, ну как молчать, если про конкурс и проект почти ничего не известно? Рассуждаем.
Ткани и свет
Бюро OMA выполнило экспозиционный дизайн для 2-й Биеннале исламских искусств в саудовском городе Джидда. Архитекторы уже второй раз занимаются оформлением выставок этой биеннале.
Шале на скале
Отель сети Accor в Архызе по проекту бюро «А.Лен» расположится на подступах к главным туристическим центрам курорта. Архитекторы стилизовали традиционный и многими любимый вариант шале, а интриги добавил сохранившийся на участке блок недостроя, который команда проекта превратила в пространство впечатлений: с открытым бассейном и рестораном, откуда открываются виды на самые высокие хребты региона.
Раскрытые крыши
Бывшая табачная фабрика в Турине станет архивным и образовательным центром, окруженным общественными пространствами на берегу реки По.