Олимпийские объекты

Статья Юрия Волчка об архитектурном наследии московской Олимпиады 1980 года и проблемах его сохранения – в сопровождении фотографической серии Дениса Есакова.

Авторы текста:
Юрий Волчок, Денис Есаков

07 Апреля 2016

Исследование

Фотография Наследие Архитектура

Пришло время озаботиться предметом охраны основных объектов Олимпиады-80 – будущих памятников архитектуры семидесятых годов.

Сегодня сошлось несколько веских причин плотнее и сосредоточеннее фокусировать внимание на объектах московской Олимпиады. Полномерная реконструкция архитектурно-строительного опыта возведения олимпийских объектов существенна для понимания всей многогранности формирования целостной событийной картины тех лет и многообразия мотиваций, эти события определяющих и выявляющих их историко-культурную ценность.

В годы, предшествовавшие московской Олимпиаде, и в дни проведения Игр об олимпийских объектах много писали, причем постоянно подчеркивая их будущее предназначение. Горожане были удовлетворены тем, что в дальнейшем, после завершения Игр-80, эти объекты должны всецело принадлежать городу, причем не столько как памятники историческому событию, а во всей полноте своих «жизненных сил» участвовать в повседневной жизни столицы. Казалось бы, давно пришло время писать о XXII Олимпийских играх в прошедшем времени – фактом истории стал конкретный повод возведения олимпийских объектов в Москве. Эта их роль, как бы к ней ни относились, наложила свой отпечаток на весь дальнейший период их жизни в городе. Есть основание говорить об объектах Олимпиады именно как о памятниках – памятниках своего времени, поскольку они не только точно привязаны к конкретному временному отрезку, но и наиболее полно его характеризуют. Олимпийская функция этих сооружений не отмирает, а обретает новое содержание, позволяющее относиться к ним как объектам полноценного исторического знания.

По существующему в нашей стране законодательству сохранения историко-культурного наследия 40 лет – возраст, открывающий возможность для постановки тех или иных сооружений на государственную охрану как памятников своего времени. Олимпийские объекты везде и всегда получают этот статус, поскольку закономерно максималистски предъявляют свою современность. Важно при этом зафиксировать, что именно истолкование понятия «современность» было наиболее значимо для авторов проектной концепции и то, насколько она оказалась жизнеспособной и смогла спустя десятилетия в полной мере удержать свою значимость, свидетельствует о ее полномерной исторической ценности.

Олимпийский спорткомплекс на проспекте Мира
М.В. Посохин, Б.И. Тхор, Л. С. Аранаускас, Р. И. Семерджиев, Ю. П. Львовский, Ю. В. Рацкевич и другие

zooming — Олимпийский спорткомплекс на проспекте Мира

Фотография © Денис Есаков, 2016

Крупнейший в Европе, как того требовало время 1970-х для объектов московской Олимпиады, спортивный комплекс на проспекте Мира начали строить в 1977 году. Все основные решения: концептуальные и проектные (не исключая экономических, политических и имиджевых) – были к этому времени приняты. В предшествующие строительству годы заложены и ключевые ценностные характеристики комплекса, предопределяющие формулу предмета его охраны как архитектурного памятника истории и культуры – одного из знаковых объектов московской Олимпиады.

На что в первую очередь обращали внимание, формируя Олимпийский комплекс на проспекте Мира?
Размещение крупного спортивного комплекса между проспектом Мира и Северным лучом было запрограммировано задолго до Олимпиады. В конце 60-х годов уже велись поиски его архитектурной формы и «формулы» его универсальности как крупного и многофункционального объекта. Строго говоря, тщательная градоустроительная проработка этого крупного узла городской территории была еще одним из этапов реализации концепции Генерального плана реконструкции Москвы 1935 года. Придание будущему объекту статуса олимпийского добавило к замыслу спортивного комплекса ту долю максимализма, которая, подчеркивая уникальность события, тем не менее, позволяла сохранить за объектом полноценную возможность участия после Олимпиады в повседневной жизни города.

Общепонятное «правило исключительности» было закреплено и за Олимпийским Дворцом спорта, как практически за всеми объектами, возводимыми к Олимпиаде. Ему полагалось стать самым крупным для своего времени крытым универсальным залом. Он был рассчитан на 35–45 тысяч зрителей в зависимости от события-зрелища, проводимого в то или иное время.

Многофункциональность универсального комплекса была тщательно продифференцирована на всех этапах предпроектного осмысления поставленной задачи. Градостроительно хорда Олимпийского комплекса закрепила две вылетные (одна из которых стала Олимпийским проспектом) магистрали между собой, разместившись вблизи двух станций метро на проспекте Мира.

Идея расположить на общем стилобате бассейн и универсальный зал также максималистски полно работает на концепцию компактно упакованной многофункциональности. Эту же логику развивает замысел соорудить передвижной акустический занавес, позволяющий разделить зал на два и проводить одновременно различные мероприятия (и не только спортивные) в противоположных половинах зала.

Появление Олимпийской гостиницы и умелое функциональное использование значительного перепада высот на месте застройки расширили палитру функциональных возможностей универсального Олимпийского комплекса. Один из ведущих авторов этого сооружения Б.И. Тхор во время проведения в Олимпийском комплексе «Евровидения» в 2009 году был искренне удовлетворен тем, что и 30 лет спустя после возведения зал Олимпийского Дворца спорта не устарел и его не пришлось «осовременивать». Оказалось достаточным привезти концертное оборудование и «задрапировать» фасад рекламными баннерами, придавшими «Олимпийскому» ощущение нового праздника.

Большое значение уделялось, разумеется, конструкции и технологии большепролетного безопорного покрытия «Олимпийского». Удачей можно считать, что остановились на предложении лаборатории металлоконструкций ЦНИИСКа, а, точнее, авторской идее и разработке ее многолетнего к этому времени руководителя д.т.н. В.И. Трофимова. По его замыслу была разработана технология рулонированного тонкого металлического листа толщиной 4 мм, шириной до 6 м и нужной проектировщикам длиной. Отвечая «олимпийскому» масштабу и профессиональным амбициям пионерской разработки, защищенной авторским приоритетом, металлические рулоны ЦНИИСКа стали универсальным приемом покрытия практически всех большепролетных объектов Олимпиады независимо от формы их плана: будь то прямоугольный спортивный комплекс в Измайлово или велотрек в Крылатском, возведенный на овальном плане.

Велотрек в Крылатском
Н. И. Воронина, А. Г. Оспенников, В. В. Ханджи, Ю. С. Родниченко и другие

Велотрек в Крылатском – пожалуй, самое запоминающееся сооружение, приуроченное к Олимпиаде 1980 года в Москве. Помимо «общепринятого правила» для уникальных объектов в то время – быть самыми крупными в Европе или лучше – в мире (в московском велотреке «ездовая дорожка» – 333,33 метра вместо принятых до и после этого 250 метров), велотрек обладал целым рядом подлинных достоинств независимо от своих габаритов. В велотреке было реализовано множество разномасштабных по своему значению, но при этом неоспоримых конструктивных новаций. В основном, именно они обеспечили морфологическое устройство архитектурной формы здания, нескрываемо стремящейся к совершенству своего архитектурного и инженерного решения, создающего максимальный комфорт как для весьма своеобразной функции – велогонки на треке, так и для 6000 зрителей – со-участников этого «действа».

Авторы велотрека сумели сохранить и «перевести» на язык своей современности тенденции архитектурного формообразования, восходящие к 1920-м годам. Тщательная работа с функцией и материалом позволили авторам воспринять проектную задачу и как лепку архитектурной (равно и скульптурной) формы. С той только оговоркой, что основным инструментом художественной «лепки» стал строго исполненный математический расчет. Архитектурная форма велотрека – один из немногих на рубеже 1970-1980-х годов в нашей стране примеров неразрывности методологии формообразования, ее эволюционного накопления на протяжении всего последнего века, вплоть до наших дней. Появление, а, точнее – распространение цифровых технологий несомненно обогащает этот процесс, развивает его. Но уместно помнить при этом: сконструированное и выложенное по расчетам и концепции В.В. Ханджи «полотно» московского велотрека из брусков лиственницы без малого сорок лет назад позволяет и по сей день ставить мировые рекорды в велоспорте. И в выборе материала для рабочего полотна также проявилось убежденно осмысленное стремление к укорененности в отечественных реалиях создания своей, незаемной профессиональной традиции. Авторы велотрека в Крылатском несомненно знали о мировом рекорде З. Тюменцевой в 1957 году в гонке на 100 км на полотне Иркутского велотрека, сооруженного в 1934 году из местного строительного материала – лиственницы.

Наклонные арки велотрека, создающие тщательно прорисованный силуэт функционального наполнения внутреннего пространства, связаны между собой ленточной «рулонной» мембраной, предложенной В.И. Трофимовым для покрытия олимпийских объектов.

Главный пресс-центр Олимпиады на Зубовском бульваре
И. М. Виноградский и другие

Пресс-центр также претендовал, по замыслу предпроектной концепции, на то, чтобы стать уникальным, едва ли не первым в мире, т.е. беспрецедентным объектом, возводимым к Олимпиаде. К тому же здесь надо было обеспечить рабочие места для 3500 аккредитованных журналистов. После Олимпиады Пресс-центр предполагалось преобразовать в крупное информационное агентство, перевести сюда же Союз журналистов и, по возможности, разместить иные профильные организации.

Пресс-центр вплотную соседствует с одним из самых значительных архитектурных памятников Москвы – бывшими Провиантскими складами архитектора В.П. Стасова. Интересно и на этом примере проследить, как понимался в конце 1970-х годов подход к проектированию нового для города объекта в исторической среде, либо в непосредственной близости от уникального памятника. Провиантские склады стали по существу прототипом для проектирования Пресс-центра. Одним из оснований, сформировавших «подтекст» такого подхода к проектированию, в данном случае могло послужить то, что в Провиантских складах в течение многих лет размещался гараж для легковых автомобилей и доступ на его территорию был для горожан закрыт.

Пресс-центр был призван продемонстрировать открытость своего «существования» не только в содержании деятельности, но и в устройстве городской структуры. Город как бы входил в пространство Пресс-центра и сквозь него – дальше, вглубь исторической застройки, развивая сложившуюся в городе, в частности, на Тверской (тогда улице Горького) традицию пропускать горожан в переулки старой Москвы сквозь арки в укрупненном фронте застройки по красным линиям. Время распорядилось иначе. Провиантские склады стали Музеем Москвы и доступны для горожан. Информационное агентство, напротив, стало закрытым «островом» в структуре города.

Универсальный спортивный зал «Дружба» в Лужниках
Ю.В. Большаков и другие

Конно-спортивный комплекс «Битца»
Л. К. Дюбек, А. Г. Шапиро, А. Р. Кеглер, Ю. П. Иванов и другие

Олимпийская деревня
Е. Н. Стамо, А. Б. Самсонов, О. Г. Кедреновский и другие

Разговор об Олимпийских объектах уже сейчас, задолго до юридически фиксируемого срока возможности обретения ими статуса памятника, представляется весьма своевременным. Уместно «встроить» московскую Олимпийскую деревню 80-х в содержательную последовательность реализации идеи комплексности индустриальными методами возводимой застройки, начиная с жилых районов 1920-30-х годов, вплоть до новых и столь разных, исходя из реальных возможностей наших дней, жилых образований на Ходынке, в Куркино и др. При этом стоит вспомнить, что Черемушки на государственную охрану поставить не успели. Знание об образе одного из самых ранних жилых районов первого поколения массовой индустриальной в заводском исполнении застройки, реализованных в конце 50-х – начале 60-х годов, осталось, увы, книжным и сохранилось в метафоре своего названия и тотального распространения его по городам страны как понятие нарицательное, надолго ставшее и назидательным.

Уместно обратить внимание и на то, что историко-культурную ценность обрели жилые районы в ныне «зарубежных» городах, в частности, водно-зеленый диаметр в Минске, жилые районы Вильнюса, Таллина и др. Их концепции и реализация сыграли свою роль при формировании проектной концепции Олимпийской деревни-80 и благоустройстве ее территории, которое выглядит вполне достойно и по сей день.

Понимание исторической ценности Олимпийской деревни позволит сохранить целостность дошедшей до наших дней практически в первозданном виде объемно-пространственной композиции Деревни с концептуально важными для формирования ее образа открытыми (пока еще не окончательно застроенными) перспективами, ракурсами, панорамами, видами на соседние районы. Они характеризуют миропонимание своего времени, в том числе, в организации пространства, в неменьшей мере, чем каталожные железобетонные элементы, из которых возведены жилые комплексы Олимпийской деревни.

Олимпийская деревня в Москве при естественной будничности своего существования как одного из жилых районов города, наверное, представляет собой удачный пример для самого широкого разговора о том, сколь полно объекты Олимпиады-80 могут охарактеризовать уровень и состояние архитектурно-строительного дела в Москве в конце 70-х годов. При этом есть еще одна сторона вопроса, очень важная при разговоре об Олимпийской деревне как потенциально возможном памятнике историко-культурного наследия своего времени, одного из его достопримечательных мест. Она была построена настолько быстро, что окончательный, утвердивший себя в макете замысел не успел трансформироваться во времени, как это зачастую бывало со многими проектами вновь создаваемых, в том числе и экспериментальных, районов Москвы. Сравнивая фото с макета и фото с натуры (с достаточно высокой точки – с вертолета, например), их нетрудно перепутать, настолько они идентичны, а это весьма существенно при разговоре о том, насколько Олимпийская деревня действительно имеет основания характеризовать обретенные архитектурной профессией к своему времени возможности для создания полноценной городской среды.

Для экспериментальных проектов длительные сроки реализации их в натуре губительны по существу. В этой связи Олимпийскую деревню можно считать хотя и не объявленным, но, тем не менее, одним из полноценных экспериментов, связанных с комплексным подходом к проектированию и строительству. В данном случае комплексность распространяется не только на единовременное сведение воедино профессиональных и экономических средств и усилий, но и на единовременность создания жилых домов и общественных зданий. А правильнее сказать: на осознание (и заказчиком, и исполнителями) нерасторжимости всех компонентов, необходимых для полноценного функционирования относительно крупного и самостоятельного фрагмента города.

Сегодня есть все основания возразить: что же тут удивительного? Ведь строили к Олимпиаде – к сроку, который ни сдвинуть, ни «развести во времени» нельзя. Ситуация исключительная и ни с одним районом экспериментального строительства не сравнимая. Это верно. Но в такой исключительности тоже есть экспериментальное содержание. Уникальность ситуации «спровоцировала» и постановку достаточно новой и по-своему оригинальной для тех лет задачи: профессиональное понимание идей комплексности и целостности автономно существующего жилого района нужно было реализовать в кратчайшие сроки и теми средствами, которые есть в наличии. Это потребовало от участников проектирования и строительства не просто мобилизации и концентрации организационных и экономических усилий, но и профессионального опыта и мастерства. То, что ситуация, сложившаяся по вполне понятным причинам при строительстве Олимпийской деревни, была весьма благоприятна, это очевидно. Но понятна также озабоченность авторского коллектива архитектурной мастерской, где создавался проект Олимпийской деревни, и судьбою следующих своих проектов – кварталов Раменки и Никулино, где комплексность застройки, увы, и не предполагалось достигать единовременно. Она «накапливалась» во времени изначально непредсказуемо продолжительно.

Е.Н. Стамо – руководитель и, без сомнения, творческий лидер авторского коллектива переживал эту ситуацию и как личную, внутрисемейную драму. Его отец, инженер Н.Л. Стамо, был в двадцатые годы одним из основных в стране организаторов массового индустриального по замыслу домостроения, первым директором ИНОРСа – учреждения, призванного создать научно-методологические основания для формирования необходимых производственных условий для реализации этой идеи в предлагаемых обстоятельствах своего времени. Главным из них, по утверждению самих создателей стратегии массового домостроения, было не столько стесненность в средствах, сколько катастрофическая (по словам Н.Л. Стамо) нехватка квалифицированных специалистов в реальном строительстве, лишающая его серьезно планируемой и обнадеживающе просматриваемой перспективы.

Для Е.Н. Стамо спустя 50 лет проектирование Олимпийской деревни – еще и подтверждение закономерности и полноценности жизни во времени концепции массового домостроения, заложенной во многом и усилиями ИНОРСа. Стамо возвел в творческий принцип создание Олимпийской деревни из тех объектов, которые к этому времени уже были введены в практику московской застройки. В этом, по его твердому убеждению, и должен был заключаться эксперимент на уникальность Олимпийской деревни. При желании, реализуя «политическую волю», можно сделать «все и сразу», добиваясь высокого эксплуатационного качества жилого комплекса. Драма в том, что собрать воедино эти возможности можно было к концу семидесятых только при условии подготовки к Олимпиаде. Проблема комплексной застройки в иных ситуациях осталась наиболее острой и после Игр 80-го года – на долгие годы.

По проектному замыслу Олимпийской деревне в послеолимпийский период предстояло стать одним из крупных (14,5 тыс. жителей) жилых районов Юго-Запада, органично вписывающимся в логику реализации Генерального плана развития Москвы. Этим также объяснялись во многом и ее общее градостроительное и композиционное решение, и типологический набор возводимых объектов: жилые дома – по московскому единому каталогу, здания школ и детских садов – также по узнаваемым для Москвы проектам. В дни Игр они использовались как склады и под другие нужды, а затем после незначительного, в основном, косметического ремонта – по своему прямому назначению. Обо всем этом в свое время много писали. И в том, что Олимпийскую деревню в дальнейшем, после Игр, предполагалось обживать как один из многих (и в этом смысле рядовых) микрорайонов Юго-Запада, виделась и одна из важнейших предпосылок комплексности и целостности проектного замысла, и практически «запрограммированная» гарантия успеха. Все предположения, в целом, оправдались и не разочаровали нетерпеливых ожиданий будущих новоселов. И все-таки то, что Олимпийская деревня после Олимпиады стала «рядовым» жилым районом Юго-Запада столицы, – это только самая предварительная ее характеристика.

Разговор об истинном месте Олимпийской деревни не столько в географическом, сколько в смысловом пространстве города, во многом сводится к осмыслению и оценке пространственных закономерностей ее построения: насколько индивидуальным может быть жилой район, созданный по каталогу индустриального домостроения во второй половине – конце 1970-х годов?

Первое, что бросалось в глаза, когда попадаешь в Олимпийскую деревню в первые годы после Игр, – по ней гуляют. Просто гуляют, как гуляли бы в лесу или вдоль приморского бульвара, никуда не спеша, раскланиваясь со знакомыми, рассматривая в постоянно меняющихся ракурсах виды природы и панорамы города, щедро раскрывающиеся отсюда. Такая редко встречающаяся по сей день характеристика может в какой-то мере служить вполне корректным критерием качества городской среды. Ведь именно к этому – дать возможность горожанам комфортно себя ощущать в городском пространстве – стремятся и сегодня. В конце 70-х годов это обстоятельство весьма ценилось, в первую очередь, при реконструкции центра города, его заповедных зон. Пешеходная улица (будь то Старый Арбат или Столешников переулок в Москве) ассоциировалась, как правило, с представлением о традиционной улице и, как следствие, с историческим городом.

В Олимпийской же деревне пешеходное пространство создано во вновь запроектированном и с нуля построенном районе. Она расположена вдоль одной из важнейших радиальных (вылетных) магистралей города – Мичуринского проспекта. На данном участке проектировщики остановились, совмещая жесткие требования и правила МОК и задачи размещения новых крупных жилых массивов по Генеральному плану Москвы. Такая двойственность изначальных условий проектирования, естественно, создала дополнительные трудности, поскольку далеко не всегда олимпийские требования и проектные задачи градостроительного планирования совпадали. Сплошь и рядом они входили в противоречие, которое необходимо было преодолеть в процессе проектирования, всякий раз находя нестандартные решения.

Большую роль в окончательном выборе участка под строительство сыграло весьма благоприятное природное окружение: лес, овраги, живописные, не городские по ощущению просторы. Олимпийская деревня расположилась на территории 83 га – вытянулась вдоль Мичуринского проспекта на километровом отрезке. Такое решение – результат сведения воедино требований МОК и Генерального плана. На две олимпийские недели предложенная композиция позволила четко развести функциональные зоны Деревни, а с градостроительной точки зрения – удачно реализовать перспективные идеи развития Юго-Запада, одной из составляющих звездообразного центра столицы, наиболее активно застраиваемой именно в этом направлении, вдоль оси «Кремль – Центральный стадион – МГУ».

* * *

Подробная реконструкция восприятия олимпийских объектов и, в первую очередь, Олимпийской деревни в две недели Игр и продолжительное время после них, пока в ее застройку не начали вмешиваться новые наслоения, позволяет полнее восстановить авторский замысел и проектную концепцию объекта, неоспоримо претендующего стать памятником истории и культуры своего времени. Вот почему этап проектирования будущего сооружения, когда формируется подлинное содержание творческого замысла – один из самых важных периодов его биографии, и он также должен быть включен в 40-летний срок, фиксирующий время достижения права претендовать на включение в Государственный реестр охраны наследия.

07 Апреля 2016

Статьи по теме: Советский модернизм

Наблюдения

Снос Энтузиаста

В Москве снесли кинотеатр «Энтузиаст». Хороший авторский модернизм, отмеченный игрой в контраст пластического равновесия, непринужденно парящими консолями, и чем-то даже похожий на ГТГ. С ним планировали разобраться где-то с 2013 года, и вот наконец. Но поражает даже не сам снос – а то, что приходит на смену объекту, отмеченному советской госпремией.

Интервью

Григорий Ревзин: «Что нам делать с архитектурой семидесятых»

Советский модернизм был хороший, авторский и плохой, типовой. Хороший «на периферии», плохой в центре – географическом, внимания, объема и прочего. Можно ли его сносить? «Это разрушение общественного консенсуса на ровном месте». Что же тогда делать? Сохранять, но творчески: «Привнести архитектуру туда, где ее еще нет». Относиться не как к памятникам, а как к городскому ландшафту. Читайте наше интервью с Григорием Ревзиным на актуальную тему спасения модернизма – там предложен «перпендикулярный», но интересный вариант сохранения зданий 1970-х.

Новость

Есть основания полагать, что итоги голосования за...

Новость

По проектам СЭВ запустили голосование на «Активном...

Интервью

«Коллизии модернизма и ориентализма»

К выходу в издательской программе Музея «Гараж» книги о Ташкенте, уже 4-м справочнике-путеводителе из серии о советском модернизме, мы поговорили с его авторами, Борисом Чуховичем, Ольгой Казаковой и Ольгой Алексеенко, о проделанной ими работе, впечатлениях и размышлениях.

Наблюдения

Вент-фасад: беда или мелочь?

Еще один памятник модернизма под угрозой: Донскую публичную библиотеку в Ростове-на-Дону архитектора Яна Заниса планируется ремонтировать «с максимальным сохранением внешнего облика» – с переоблицовкой камнем, но на подсистеме, и заменой туфа в кинозале на что-то акустическое. Это пример паллиативного подхода к обновлению модернизма: искажения не касаются «буквы», но затрагивают «дух» и материальную уникальность. Рассказываем, размышляем. Проект прошел экспертизу, открыт тендер на генподрядчика, так что надежды особенной нет. Но почему же нельзя разработать, наконец, методику работы со зданиями семидесятых?

Пресса: Советский модернизм, который мы теряем

Общественная дискуссия вокруг судьбы Большого Московского цирка и сноса комплекса зданий бывшего СЭВа вновь привлекла внимание к проблеме сохранения архитектуры послевоенного модернизма

Новость

РААСН опубликовал протокол заседания Академического...

Исследование

Прощание с СЭВ

Александр Змеул рассказывает историю проектирования, строительства и перепроектирования здания СЭВ – безусловной градостроительной доминанты западного направления и символа послевоенной Москвы, размноженного в советском «мерче», всем хорошо знакомого. В ходе рассказа мы выясняем, что, когда в 1980-е комплексу потребовалось расширение, градсовет предложил очень деликатные варианты; и еще, что в 2003 году здесь проектировали башню, но тоже без сноса «книжки». Статья иллюстрирована архивными материалами, часть публикуется впервые; благодарим Музей архитектуры за предоставленные изображения.

Новость

И вот, нам дали выбор

Сергей Собянин призвал москвичей голосовать за судьбу цирка на проспекте Вернадского на «Активном гражданине». Это новый поворот. Отметим, что в голосовании, во-первых, не фигурирует удививший многих проект неизвестного иностранца, а, во-вторых, проголосовать не так уж просто: сначала нас заваливают подобием агитации, а потом еще предлагают поупражняться в арифметике. Но мы же попробуем?

Интервью

Григорий Ревзин: «Сильный жест из-под полы. Нечто победило»

Обсуждаем дискуссии вокруг конкурса на цирк и сноса СЭВ с самым известным архитектурным критиком нашего времени. В процессе проявляется парадокс: вроде бы сейчас принято ностальгировать по брежневскому времени, а знаковое здание, «ось» Варшавского договора, приговорили к сносу. Не странно ли? Еще мы выясняем, что wow-архитектура вернулась – это новый после-ковидный тренд. Однако, чтобы жест получился действительно сильным, без профессионалов все же не обойтись.

Новость

Второй цирковой

Мэр Москвы Сергей Собянин показал проект, победивший в конкурсе на реконструкцию Большого цирка на проспекте Вернадского. Рассматриваем проект и разные отклики на него. Примерно половина из известных нам предпочла безмолвствовать. А нам кажется, ну как молчать, если про конкурс и проект почти ничего не известно? Рассуждаем.

Исследование

Археология модернизма: первая работа Нины Алешиной

Историю модернизма редко изучают так, как XVIII или XIX век – с вниманием к деталям, поиском и атрибуциями. А вот Александр Змеул, исследуя творчество архитектора Московского метро Нины Алешиной, сделал относительно небольшое, но настоящее открытие: нашел ее первую авторскую реализацию. Это вестибюль станции «Проспект Мира» радиальной линии. Интересно и то, что его фасад 1959 года просуществовал менее 20 лет. Почему так? Читайте статью.

Исследование

Годы метро. Памяти Нины Алешиной

Сегодня, 17 июля, исполняется сто лет со дня рождения Нины Александровны Алешиной – пожалуй, ключевого архитектора московского метро второй половины XX века. За сорок лет она построила двадцать станций. Публикуем текст Александра Змеула, основанный на архивных материалах, в том числе рукописи самой Алешиной, с фотографиями Алексея Народицкого.

Пресса: Вернуть человеческий масштаб: проекты реконструкции...

В 1978 году Отдел перспективных исследований и экспериментальных предложений был переименован в Отдел развития и реконструкции городской среды. Тема развития через реконструкцию, которая в 1970-е годы разрабатывалась отделом для районов сложившейся застройки в центре города, в 1980-е годы расширяет географию, ОПИ предлагает подходы для реконструкции периферийных районов, т.н. «спальных» районов - бескрайних массивов массового жилищного строительства. Цель этой работы - с одной стороны, рациональное использование городской среды, с другой - гуманизация жилой застройки, создание психологически комфортных пространств.

Пресса: Морфотипы как ключ к сохранению и развитию своеобразия...

Из чего состоит город? Этот вопрос, который на первый взгляд может показаться абстрактным, имел вполне конкретный смысл – понять, как устроена историческая городская застройка, с тем чтобы при реконструкции центра, с одной стороны, сохранить его своеобразие, а с другой – не игнорировать современные потребности.

Мнение

ЛДМ: быть или не быть?

В преддверии петербургского Совета по сохранению наследия в редакцию Архи.ру пришла статья-апология, написанная в защиту Ленинградского дворца молодежи, которому вместо включения в Перечень выявленных памятников грозит снос. Благодарим автора Алину Заляеву и публикуем материал полностью.

Рецензия

«Животворна и органична здесь»

Рецензия петербургского архитектора Сергея Мишина на третью книгу «Гаража» об архитектуре модернизма – на сей раз ленинградского, – в большей степени стала рассуждением о специфике города-проекта, склонного к смелым жестам и чтению стихов. Который, в отличие от «города-мицелия», опровергает миф о разрушительности модернистской архитектуры для традиционной городской ткани.

Петиция

Сохранить окна ТАСС!

Проблема в том, что фасады ТАСС 1977 года могут отремонтировать, сохранив в целом рисунок, но в других материалах – так, что оно перестанет быть похожим на себя и потеряет оригинальный, то есть подлинный, облик. Собираем подписи за присвоение зданию статуса объекта наследия и охрану его исторического облика.

Новость

Градсовет Петербурга отклонил проект перестройки...

все статьи по теме:Советский модернизм

Технологии и материалы

Крыша в цветах

ПВХ-мембраны – один из ключевых материалов для современной кровли, сочетающий высокую гидроизоляцию, долговечность и эстетическую гибкость. В отличие от традиционных рулонных покрытий, они легче, прочнее, а благодаря разнообразной палитре – позволяют реализовать полноценный «пятый фасад».

Четыре сценария игры

Летом 2025 года АБ «МЕСТО» совместно с префектурой района Строгино завершила комплексное благоустройство на Таллиннской улице. Были реализованы четыре уникальные игровые площадки общей площадью 1500 кв. м. – многослойная среда для развития и приключений, которая учит и вдохновляет.

Цифровая печать – для архитектурных задач

Цифровая печать на алюминиевых и стальных композитных панелях выводит концепцию современных фасадов на новый уровень, предлагая архитекторам инструмент для создания сложных визуальных эффектов – от точной аналогии с натуральными материалами до перфорации и создания 3D объема на плоской металлокомпозитной кассете.

Кирпич с душой

Российская керамика «Донские зори» обновила коллекции облицовочного кирпича, объединяющие традиционные технологии с современными производственными возможностями. Их особенность – в неоднородной фактуре с нюансами оттенков, характерными для ручной формовки.

Баварская кладка в Ижевске

ЖК «ARTNOVA» стал в Ижевске пилотным проектом комплексного развития территории и получил признание профессионального сообщества. Одним из ключевых факторов успеха является грамотное решение фасадных систем с использованием облицовочного кирпича.

Формула света

Как превратить мансардное пространство из технического чердака в полноценное помещение премиум-класса? Ключевой фактор – грамотное проектирование световой среды. Разбираемся, как оконные решения влияют на здоровье жильцов и какие технологии помогают создавать по-настоящему комфортные пространства под крышей.

Будущее за химически упрочненным стеклом

В архитектуре премиум-класса безупречный внешний вид остекления – ключевое требование. Однако традиционно используемое термоупрочненное стекло часто создает оптические искажения. Российская Стекольная Компания (РСК) представляет инновационное для российского рынка решение этой проблемы – переработку стекла методом химического упрочнения.

Архитектура игры

Проекты научных детских площадок от компании «Новые горизонты» – основаны на синтезе игры, образования и городской среды. Они создают принципиально новый уровень игрового опыта, провоцирующий исследовательский интерес, и одновременно работают как градостроительная доминанта, формирующая уникальный образ места и новую точку притяжения.

Фасадные системы Sun Garden: технологии СФТК Церезит в...

Комплекс Sun Garden в Джемете (Анапа) демонстрирует специфику применения штукатурных систем фасадной теплоизоляции в условиях агрессивной приморской среды. Проект потребовал разработки дифференцированного подхода к выбору материалов для различных архитектурных элементов: от арочных галерей до многоуровневых террас.

Бесшовные фасады: как крупноформатные стеклопакеты...

Прозрачные бесшовные фасады, еще недавно доступные лишь в проектах уровня Apple Park, теперь можно реализовать в России благодаря появлению собственного производства стеклопакетов-гигантов у компании Modern Glass. Разбираемся в технологии и смотрим кейсы со стеклопакетами hugesize от Алматы до Москвы.

Архитектура управления. Как цифровая доска Futurello экономит...

Современное архитектурное бюро тонет в коммуникационном хаосе: тысячи писем, задачи в мессенджерах, замечания в PDF. Российская разработка Futurello предлагает решение – единое пространство для управления проектом.

Локализация против санкций: решения для остекления

Новый пакет ограничений Евросоюза создал серьезные вызовы для российской строительной отрасли в сфере остекления, непосредственно затронув профильные системы, фурнитуру и алюминиевые конструкции. Для проектировщиков это означает необходимость пересмотра привычных спецификаций и поиска новых технических решений.

LVL брус в большепролетных сооружениях: свобода пространства

Высокая несущая способность LVL бруса позволяет проектировщикам реализовывать смелые пространственные решения – от безопорных перекрытий до комбинированных систем со стальными элементами. Технология упрощает создание сложных архитектурных форм благодаря высокой заводской готовности конструкций, что критично для работы в стесненных условиях существующей застройки.

Безопасность в движении: инновационные спортивные...

Безопасность спортсменов, исключительная долговечность и универсальность применения – ключевые критерии выбора покрытий для современных спортивных объектов. Компания Tarkett, признанный лидер в области напольных решений, предлагает два технологичных продукта, отвечающих этим вызовам: спортивный ПВХ-линолеум Omnisports Action на базе запатентованной 3-слойной технологии и многослойный спортивный паркет Multiflex MR. Рассмотрим их инженерные особенности и преимущества.

Teplowin: 20 лет эволюции фасадных технологий – от...

В 2025 году компания Teplowin отмечает 20-летие своей деятельности в сфере фасадного строительства. За эти годы предприятие прошло путь от производителя ПВХ-конструкций до комплексного строительного подрядчика, способного решать самые сложные архитектурные задачи.

«АЛЮТЕХ»: как технологии остекления решают проблемы...

Основной художественный прием в проекте ЖК «Level Причальный» – смелый контраст между монументальным основанием и парящим стеклянным верхом, реализованный при помощи светопрозрачных решений «АЛЮТЕХ». Разбираемся, как это устроено с точки зрения технологий.

Искусство прикосновения: инновационные текстуры...

Современный интерьерный дизайн давно вышел за пределы визуального восприятия. Сегодня материалы должны быть не только красивыми, но и тактильными, глубокими, «живыми» – теми, что создают ощущение подлинности, не теряя при этом функциональности. Именно в этом направлении движется итальянская фабрика Iris FMG, представляя новые поверхности и артикулы в рамках линейки MaxFine, одного из самых технологичных брендов крупноформатного керамогранита на рынке.

Как бороться со статическим электричеством: новые...

Современные отделочные материалы всё чаще выполняют не только декоративную, но и высокотехнологичную функцию. Яркий пример – напольное покрытие iQ ERA SC от Tarkett, разработанное для борьбы со статическим электричеством. Это не просто пол, а интеллектуальное решение, которое делает пространство безопаснее и комфортнее.

Тренды остекления аэропортов: опыт российских...

Современные аэровокзалы – сложные инженерные системы, где каждый элемент работает на комфорт и энергоэффективность. Ключевую роль в них играет остекление. Архитектурное стекло Larta Glass стало катализатором многих инноваций, с помощью которых терминалы обрели свой яркий индивидуальный облик. Изучаем проекты, реализованные от Камчатки до Сочи.

От лаборатории до фасада: опыт Церезит в проекте...

Решенный в современной классике, ЖК «На Некрасова» потребовал от строителей не только технического мастерства, но и инновационного подхода к материалам, в частности к штукатурным фасадам. Для их исполнения компанией Церезит был разработан специальный материал, способный подчеркнуть архитектурную выразительность и обеспечить долговечность конструкций.

Сейчас на главной

send.project

Ладожский ковчег

Деревянный ковчег посреди полей – так SLOI Architects увидели новое фондохранилище для Староладожского музея-заповедника. Диалог с историей здесь ведется на языке современного деревянного зодчества, где технологичность идет рука об руку с аутентичным образом.

send.project

Лечение природой, лечение искусством

Бывшая поликлиника, запланированная, но не реализованная из-за Второй мировой как большая больница с потенциалом «лечения природой» – в проекте Александра Деринга и ТМ «Классика» становится арт-кластером. Нередкое для наших времен превращение. Редким, пожалуй, стоит назвать то внимание, с которым архитекторы подошли к истории зданий и местности. Даже название проекту дали – «Дети Бурлакова». В честь автора приспособляемых строений.

Интервью

«На грани»: интервью с куратором «Зодчества 2025» Тиграном...

С 4 по 6 ноября в московском Гостином дворе состоится XXXIII Международный архитектурный фестиваль «Зодчество». В этом году его приглашенным куратором стал вице-президент Союза московских архитекторов, основатель бюро STUDIO-ТА Тигран Бадалян.

send.project

Вариация фахверка

Конструкция дома, построенного в Ленинградской области по проекту бюро SOLOarch, представляет собой силовой каркас из клееной древесины. Акцентом выступила остекленная наклонная стена, которая открывает из двусветной гостиной панорамный обзор на лес. Динамику этого элемента продолжает обратный уклон кровли, а рейки разного сечения на фасадах связывают разные корпуса в единый комплекс.

send.project

Архитектура здоровья

Бюро archCLOUD подготовило проект реставрации фасадов и обновления интерьеров оздоровительного комплекса «Сосны». Ансамбль на Николиной горе у Москвы-реки включает здания 1930-х и 1960-х годов, а также вышку лифта со смотровой площадкой. Подгоняя корпуса под требования современных норм, архитекторы постарались сохранить черты нескольких советских эпох.

Результаты конкурса

Символы и символы

Министерство культуры и туризма Московской области совместно с АНО «МосОблПарк» провело конкурс «Символы Подмосковья» с целью создания новых художественных форм, отражающих идентичность региона. Показываем не все победившие объекты, а почти все – те, которые нам понравились, 9 из 11. Плюс! Не попавший в число победителей (! а вот так!) объект Александра Бродского.

Объект

Традиции троглодитов

Реконструкция отеля Les Roches 5* по проекту Pietri Architectes на Лазурном берегу предлагает современную интерпретацию местных строительных и курортных традиций.

Премия

Призы Архитектона

В 2025 году жюри Архитектона рассматривало проекты финалистов в очном формате открытых защит, проходивших прямо в выставочном зале фестиваля. Это довольно увлекательный перформанс – такое редко встречается среди российских премий. Вот бы Зодчеству перенять. Показываем все победившие проекты, включая 4 спецноминации.

Рецензия

Курганы, вепсы и трилобиты

Выставка «Область», открытая на «Архитектоне», представляет собой сумму впечатлений об отдаленных уголках Ленинградской области, которую группы студентов открывали для себя во время трехдневных экспедиций под руководством опытных проводников-архитекторов. Здесь вы не увидите дворцов, церквей и готовых решений, зато точно почувствуете азарт первооткрывателя и подивитесь миру, лежащему по ту сторону градостроительства. Предлагаем небольшой путеводитель по экспозиции.

send.project

Следы на камне

ZROBIM architects создало интерьер кафе-пекарни «Синяя птица» в центре Минска, соединив минимализм с эко- и этноэлементами, благодаря которым компактный зал кажется древним святилищем, посвященным культу хлеба.

send.project

Сад знаний

Бюро UNK architects и UNK design создали интерьеры кампуса «Летово. Джуниор» при участии NF studio, которая отвечала за образовательную технологию, учитывающую потребности и восприятие детей младшего и среднего школьного возраста.

Репортаж

Такая архитектурная игра

Вчера в Петербурге открылся – второй по счету и обновленный – фестиваль Архитектон. Он рассчитан на целых 10 дней, что для архитектурного фестиваля прямо удивительно. Проходит в Манеже; его тема – Взаимодействие архитектурного цеха с простыми горожанами. Что делается довольно задорно, но в то же время по-питерски сдержанно и элегантно. Экспозиция состоит из 5 выставок, каждая их которых могла бы «потянуть» на отдельный проект. Рассказываем и показываем, что и как смотреть на Архитектоне.

Объект

Не для оборотней

Дом Casa Lua, построенный на окраине бразильского мегаполиса Белу-Оризонти по проекту мастерской Tetro, вобрал в себя не только захватывающие виды на город и горы, но и лунный свет.

send.project

Три башни под одной крышей

В панораме Заречной части Нижнего Новгорода появился свой горизонтальный небоскреб. «ГОРПРО» накрыли три корпуса ЖК «КМ Ривер Парк» – четвертым: получилась эффектная «горизонтальная балка», ставшая логичным продолжением экспериментов нижегородского застройщика с железобетонными панелями в поисках нового архитектурного языка.

Объект

Река и виадук

Новый парк площадью почти 50 га в новой части мегаполиса Чанчунь на самом северо-востоке Китая вписан в сложный участок с рекой и виадуком. Авторы проекта – шанхайское бюро SHUISHI.

Наблюдения

Серебряные коньки

Офисный квартал STONE Калужская сопровождают два жилых дома, что делает комплекс, а это именно он, взвешенным с функциональной точки зрения. Архитекторы Kleinewelt сделали дома серебристыми под стать офисным корпусам. В чем сходство, в чем отличия и при чем тут «Серебряные коньки» – читайте в нашем материале.

send.project

Мост и модуль

По проекту Parallel architects проведена частичная реновация зданий Международного аграрного университета в Ташкенте. Точечное обновление трех разрозненных блоков сформировало современный облик университетского кампуса, которому очень идет модернизм. Лаконичный мост-переход, динамичный фасад из натурального кирпича и новый входной портал создают среду, по уровню и эстетике сравнимую с международными университетскими центрами.

Новость

Открыт прием на новую программу РЕ-школы 2025–2026

С ноября 2025 по май 2026 года РЕ-школа проведёт курс в Армении, посвящённый изучению и проектированию одного из уникальных поселений Воротанского ущелья в Сюнике.

Объект

Богадельня XXI века

Как лучшее здание Великобритании отмечен Премией Стерлинга социальный жилой комплекс для пожилых Appleby Blue в лондонском округе Саутуарк. Авторы проекта – Witherford Watson Mann Architects.

Интервью

Форма без случайностей

Креативный директор «Генпро» Елена Пучкова – о том, что такое честная современная архитектура: почему важно свести пилоны, как работать с ограниченной палитрой материалов и что делать с любимым медным цветом, который появляется в каждом проекте.

send.project

Острова и ножки

Главный архитектор группы RBI Александр Зюзин разработал концепцию общественно-делового кластера для территории у нового морского порта Санкт-Петербурга. Традиционная палитра и отсылки к советскому авангарду сочетаются с зелеными «островами» и бионическими формами. Помимо офисов здание включает музей, спортивный блок, учебный и досуговый центры.

Обзор

Speed-dating с героями 90-х и другие причины пойти на Архитектон-2025

На этой неделе в петербургском Манеже открывается Архитектон – 10-дневный фестиваль с выставкой, премией и деловой программой, которая обещает северной столице встряску: придет ОАМ, будут новые форматы, обсудят намыв, конкурсы, философское и социальное измерение архитектуры. Советуем запастись абонементом и начать составлять график. В этом материале – хайлайты, на которые мы обратили внимание.

Результаты конкурса

Дан приказ ему на Сити, ей в другую сторону...

Второй по счету конкурс архитектурных идей телеграм-канала Небоскребы привлек профессиональное жюри и присудил, в главной номинации, денежный приз. Как водится, за горизонтальный небоскреб – все остальные, в основном, предложили вертикальные башни... Показываем победившие и не победившие идеи, размышляем о влиянии башни участка номер один. Где? Смотрите ближе к концу материала.

Обзор

На династической тропе

Дома и таунхаусы комплекса «Царская тропа» строятся в поселке Гаспра – с запада и востока от дворцов бывшей великокняжеской резиденции «Ай-Тодор». Так что одной из главных задач разработавших проект архитекторов бюро KPLN было соответствовать значимому соседству. Как это отразилось на объемном построении, как на фасадах и каким образом авторы используют рельеф – читайте в нашей статье.

send.project

Крылья Маяковского

Проект реконструкции главного входа в парк Маяковского в Екатеринбурге, который подготовил Алексей Гуров совместно с Уральским центром реставрации и проектирования, возвращает арке исторический облик и градостроительное значение. Помимо реставрационных работ предусмотрена особая подсветка, цветник, приспособление боковых павильонов, а также восстановление утраченных чугунных торшеров и афишных стен.

Объект

Новый путь

Главная особенность проекта Яр Парка, спроектированного Сергеем Скуратовым в Казани – он объединен вдоль «хребта» многофункционального молла с эффектным многосветным пространством. А вся территория на уровне города: со стороны как жилых районов, так и набережной Казанки – открыта для горожан. Комплекс призван стать не «очередным забором», а, как говорят градостроители, «полицентром» – местом притяжения для всей Казани и особенно ее северной, состоящей из микрорайонов, части, ранее не знавшей столь активного общественного пространства. Новый градостроительный подход к высокоплотному многофункциональному комплексу в центре города. В некотором роде – антиквартал. Такого и в Москве, с позволения сказать, пока что не было. Ура Казани.

send.project

Перекресток культур

Бюро MAST, вдохновляясь атмосферой Тбилиси, превратило интерьер грузинского ресторана NENE в диалог культур, которым, на самом деле, и является этот прекрасный город.

Пресса: Движимые недвижимостью: Архитектурные и жилищные...

Что можно сказать об архитекторе по его дому, как традиции трансформируются под влиянием разгерметизации сообществ, где прорастают спустя полвека бумажные замки концептуалистов. Поступления на тематические полки ко Дню архитектора.

Объект

С художественно-гастрономическим уклоном

Деловой центр Franz Marc Quartier, строящийся недалеко от Центрального вокзала Мюнхена по проекту бюро UNS, совместит офисные площади и гастрономию.

Репортаж

Песнь совриска и пламени

В минувшие выходные в Выксе торжественно открыли пересобранную на новом месте водонапорную башню 1930-х шуховской решетчатой конструкции, две выставки и «детский технопарк». Развиваясь с 2011 в формате фестиваля современного искусства, город в последние годы заметным образом берет «новую планку»: не забывая о совриске, строит детский образовательный центр и университет, планирует вдвое большие вложения в инфраструктуру. Попробовали суммировать все разноплановые наблюдения, от выставок до завода, в формате репортажа. Что прекрасно и чего не хватает?