Автор текста:
Наталья Коряковская
Ярослав Ковальчук пишет в комментариях, что в градостроительном плане эта площадь – «полная катастрофа, с которой в рамках конкурса даже не попытались ничего сделать. Ни на уровне ТЗ, ни в самих проектах». По мнению пользователя, на данном участке вообще не может быть здания таких размеров, а нужна улица, параллельная Грузинскому Валу вдоль железной дороги: «Начаться она может только между метро и вокзалом. Еще нужны перпендикулярные улицы и несколько мостов через ж/д». Антон Чупилко, в свою очередь, считает, что с площадью вообще ничего не надо делать: «Возьмите район! Там еще дыра от 2-ого Часового завода + развязка и дыра от инфраструктуры РЖД + Ветка к Савеловскому, которую хотели закрыть трамплином + Территория заводов вдоль нее! Сделайте красивый современный район, а не заполняйте Дыру очередным однобоким бетоном!»
Между тем, ругать саму архитектуру в проекте большинство блоггеров не склонны: «Все же то, что делает Григорян, это хорошая форма», – замечает Ирина Ирбитская. Другое дело, что здесь, по мнению блоггера, нужны и здание, и улицы: «Там идеальное место для капиллярной пешеходной системы и даже микроплощадей с выходом на Грузинский вал в сторону Пресни /…/. Очень жалко потерять этот супер ресурс для создания камерного городка с интегрированным в него вокзалом». Впрочем, по мнению Дмитрия Наринского, в рамках архитектурного конкурса реализовать это невозможно: подход архитекторов – делать красиво, подход планировщиков – удобно. А Александр Ложкин на это замечает, что нужно не размежевывать обе стороны, а менять само содержание профессии архитектора, если архитекторы хотят отвечать на современные вызовы: «Не плакаться в СМИ и не требовать введения протекционистских мер, а учиться и меняться».
Не остался в стороне от обсуждения конкурса и Михаил Белов. Результатами он тоже недоволен: такой «сверхдоходный торговый центр в трех метрах от выхода из кольцевого метро и в ста метрах от вокзала» мог возникнуть и при Лужкове безо всяких конкурсов, уверен архитектор. Но особо неприемлемо в нынешней конкурсной системе то, что, по мнению Михаила Белова, выбранные бюро «придерживаются одного архитектурного мировоззрения, и им вообще по барабану сомасштабность павильона и вокзала. И те зафигачили кто во что горазд, кто полохматей и покривее, а кто поящичней и постекляннее». Архитектор даже подозревает, что судьи и участники в этом узком кругу вскоре начнут меняться местами. А Олег Максимов, комментируя пост, больше всего сожалеет об утраченной возможности создать в полном смысле площадь: «Не будет площади и её единства со стороны вокзала точно так же, как она не получилась с противоположной стороны от Лесной улицы».
Другое острое обсуждение в сети развернулось вокруг разработанного для Москвы проекта автобусных остановок-оазисов. Их автор, преподаватель МАрхИ Рубен Аракелян предложил усовершенствовать современные остановки велопарковками, книжными стеллажами, камином, мини-магазинами и даже зеленым газоном. Стоимость в итоге сравнялась с однокомнатной квартирой – три миллиона рублей, что и стало предметом возмущения сетевой аудитории. «Достаточно сделать Просто Остановку – удобную, практичную и недорогую. Совместить максимум с wifi и общественным бесплатным туалетом, – пишет, к примеру, Михаил Болотов. – Вы так старательно изобретаете то, что так непросто выживали и сносили последнее время – остановки-торговые центры, остановки-наливайки, остановки-шашлычные, остановки-пивларьки…». – «Как говорят в Китае, «не рисуй змее ног», – заметил Nikita Asadov.
По словам самого Рубена Аракеляна, его проект прогрессивен и следует духу новой концепции развития общественного транспорта, на которую перешли многие европейские города. Впрочем, пример Европы, замечает Александр Антонов, как раз показывает, что остановка как место ожидания в перспективе может вообще отмереть: если знать расписание и транспорт будет его соблюдать, функция «ждать» на остановке не нужна вовсе, а нужен терминал оплаты, типа вестибюля в метро: «Посмотрите, во что сегодня превратились немецкие вокзалы. Зал ожидания – это закуток площадью 20 квадратных метров с 5-10 сидячими местами, кассовый зал – это метров 80 от силы. А вся остальная площадь – это уже не вокзал в классическом советском понимании». Andrey Nadtochiy, в свою очередь, нашел проект интересным для рекламных агентств, «которые хотят облагородить, выданную им под рекламу улицу, /…/ или для остановок при бизнес-центрах, мегамоллах и цивилизованных транспортных узлах». А Yurki Ermakov предложил автору проекта использовать свои ресурсы для создания павильонов для курения: «С принятием закона о запрете курения в общественных местах это намного актуальней», – считает блоггер.
В блогах Омска в это время развернулась кампания против двух проектов, затрагивающих парковые зоны города – Колеса обозрения в Воскресенском сквере и Дворца бракосочетаний на территории Парка Победы. Соответствующие поправки в Правила застройки и землепользования на днях обсудили на публичных слушаниях. «Абсолютно завиральный проект, только красивые картинки, ничего более, – комментирует e_n_z в журнале nalya-om.livejournal.com, где развернулось голосование. – Никто не видел инвестиционного проекта. Не рисуночков, а цифр. С чего вдруг какое-то колесо в мёртвом центре Омска станет охрененно прибыльным? Может так оказаться, что под эту тему – якобы инвестиций в город – просто оттяпают кусок земли в центре». – «В центре Лондона на берегу реки стоит колесо высотой 135 метров и вида не портит, всюду старинные здания», – возражает пользователь Виктор Иванович. – Коренные лондонцы не возмущаются». Однако, по мнению Александра Жирова, который в своем блоге по этому поводу написал целое исследование, «Омск – это не Лондон, и не Москва. Это маленький по существу город /…/. Развитие города должно стать для нас вертикальным понятием, мы должны в первую очередь думать о функциональном значении городских объектов: улиц, скверов, площадей, парков, а уж затем – наделять их символическим смыслом. Город должен стать удобным, в первую очередь, для самих жителей, а уж затем – привлекающим туристов».
Противники «колеса», тем временем, подобрали с десяток альтернативных мест для его размещения. «Тот же берег Оми, но примерно 1 км вверх по течению, где-то в районе Чехова 3», – пишет, к примеру, vladimir. Или площадь Бударина всего в 500 метрах от Воскресенского сквера, где, как замечает alexzhirov, сегодня возвышается недострой, который никак не могут снести по решению суда.
В завершении обзора – обсуждение проекта Музея истории Великой Отечественной войны в блогах Минска. Строители заканчивают отделку фасадов, напоминающих, по замыслу архитектора, огненные залпы салюта, и переходят к отделке внутренних залов. Блоггеры, в свою очередь, приветствуют новый музей, но беззастенчиво ругают архитектуру: «Наших архитекторов на их архитектурном факультете учат исключительно на примере библицеки? Чтоб много кривых поверхностей и зеркал? – возмущается Большой змей. – Ну и обязательно надо керамогранитом фасады зафигачить. Ах да – еще, конечно, купол! Бундес(Рейхс)таг же сейчас с куполом – чем мы хуже?» – «Дизайн, конечно, современный белорусский, – добавляет x_bober. – Правда, если я попрошу вас сейчас закрыть глаза и нарисовать, как выглядело старое здание музея, то у вас получится, скорее всего, параллелепипед. А здесь хоть какие-то местные креативы, западающие в память. Вроде вписывается и в концепцию парадов». Пользователю Kloris не нравится, что в архитектуре музея нет никаких «чисто национальных символов»: «Сооружение напоминает ров, в котором местные полицаи расстреливали население или момент взрыва снаряда». Зато belegemen находит, что проект неплохо увязан со стелой, а пресловутый купол весьма обогатит интерьеры музея.
Похожие статьи
5 вариантов дополнительного...
Технологии и материалы
Сейчас на главной
Новосибирск — город, который способен вызвать у урбаниста чувство профессиональной неполноценности. Это столица Сибири, это третий по величине русский город, полтора миллиона жителей, город сильный, процветающий даже в смысле экономики, город образованный — словом, верхний уровень современной русской цивилизации. Но это все как-то не прилагается к тому, что он представляет собой в физическом плане. Огромный, тянется на десятки километров, а потом на другой стороне Оби еще столько же, и все эти километры — ускользающая от определений бесконечная невнятность.
Бийск — это место, некогда пережившее столкновение двух линий российской колонизации, христианской и предпринимательской. Конфликт возник вокруг местного вероучения и, хотя одни хотели его сгубить, а другие — защитить, показал, что обе линии слабо понимают свойства осваиваемого ими пространства. Обе вскоре были уничтожены революцией, на время приостановившей и саму колонизацию, которая, впрочем, впоследствии возродилась, пусть формы ее и менялись. Пространство тоже не утратило своих особенностей, пусть они и выглядят несколько иначе. Более того — сейчас в некоторых отношениях они прекрасно понимают друг друга.