Убежище для Шекспира

Разговор с победителем конкурса «Дом для Шекспира», архитектором бюро Wowhaus Есбергеном Сабитовым и руководителем мастерской Олегом Шапиро о том, как башня стала домом для великого драматурга.

22 Августа 2016

Интервью

Арт Архитектура

Мастерская:

WOWHAUS http://wowhaus.ru/

Архи.ру:
– Как появилась идея принять участие в конкурсе «Дом для Шекспира»?

Олег Шапиро:
– Этот проект изначально был сделан для фестиваля «Архстояние». Тема этого года – «Убежище», и нас пригласили поучаствовать. Общими усилиями коллектива бюро мы придумали сделать убежище в виде башни, и объект мы назвали «Перпендикуляр». Это был общий проект, который разрабатывался под моим руководством, но у Есбергена сразу же появился свой специфический вариант, который, к сожалению, шел в разрез с идеей нашей команды. Я даже провел ассоциацию – как наша башня должна быть установлена в неудобном месте, на склоне, перпендикулярно ему, так и Есберген хотел пойти «поперек» общей идеи.

Мы не смогли принять его вариант для «Архстояния», но он сумел найти ему прекрасное применение – отправил на конкурс «Дом для Шекспира» и победил! Я сразу видел, что это хорошая работа, а хорошая работа не может пропасть. Дальше мы отказались от идеи делать убежище согласно концепции «Архстояния» этого года и взялись за проектирование моста в Никола-Ленивце. Им также всецело занялся Есберген, собственно говоря, благодаря его стараниям мост удалось реализовать. Он придумал массу остроумных решений, позволивших воплотить проект несмотря на то, что, как всегда, не хватало времени, не хватало денег, не хватало рабочих сил. Но с первой очередью Есберген вместе с командой справились, а значит, в скором времени последует работа и над второй очередью строительства моста.

zooming — Есберген Сабитов на мосту в Никола-Ленивце. 2016. Фотография © Ольга Гриб

– Расскажите подробнее о вашей башне для «Архстояния».

Есберген Сабитов:
– Моя идея башни для «Архстояния» не выбивалась из контекста темы «Убежище». Башня это, можно сказать, связь неба и земли. В ней существуют две основные части: открытая и закрытая. Внизу, под землей я запроектировал закрытую часть – бункер. Это убежище в прямом смысле слова. Сама башня и верхняя площадка открыты, это, скорее, метафоричная трактовка «убежища» – уединение, место для интровертов, возможность реализовать свое желание и оторваться от земли.

На «Архстоянии» нам была дана ситуация: башня должна была располагаться у реки, на возвышенности, по оси направления моста. Для такого рельефа было необходимо подобрать верное конструктивное решение. Над этим вопросом мы думали все вместе, группой из 8 человек. В итоге выбрали самый простой, бюджетный вариант – каркас рамы. Но моя идея была другой даже с технической точки зрения: вместе с конструктором мы придумали струнную, шпренгельную башню. По этому же принципу собрана, например, Останкинская башня – ствол и удерживающие его канаты. Мою башню даже неплохо приняли, но позже решили, что это слишком сложное и дорогое решение, хотя, честно говоря, я до сих пор с этим не согласен. Как и в случае с мостом – если задаться целью, то всегда можно найти оптимальное решение.

Но, как и сказал Олег Аркадьевич, проект башни лёг в стол. Мы занялись мостом. И в процессе на Архи.ру я увидел анонс конкурса «Дом для Шекспира». Я расспросил организаторов про детали и техническое задание, и оказалось, что это конкурс исключительно концепций и идей, поэтому ситуацию, объект, методы подачи и описание можно было выбрать любые. Поэтому я и решил использовать для конкурса свой проект немного забытой на тот момент башни для «Архстояния».

– Какие изменения вы внесли в проект, чтобы преобразовать его в «Дом для Шекспира»?

Е.С.:
– Тема конкурса предполагала не столько проектирование дома для физического проживания в нем человека, сколько аллюзию, ассоциативный ряд с Шекспиром и с космосом. Это не сам дом, как объект с кухней, спальней и другими функциональными помещениями, а мир, где существует определенный человек. В задании так и было сказано – история через архитектуру. Поэтому я посчитал, что башня очень подходит под «космос Шекспира», связь между двумя полями – творчеством и обществом. Так как выбор ситуации оказался на конкурсе свободным, мой «Дом для Шекспира» находится в своей среде, на возвышенности Никола-Ленивца, словно на театральной сцене. Хотя, надо сказать, такая башня может быть построена в любой ситуации, что подтверждает цитату «весь мир – театр».

Башня ассоциируется с театром «Глобус», созданным Шекспиром. В пояснении к проекту я писал, что на лестнице башни должны стоять все герои шекспировских пьес – они являются не только актерами, но и выполняют роль зрителей, разглядывая окружение, среду, узнавая в ней свои роли. Поэтому отличие «Дома для Шекспира» от башни для «Архстояния» скорее идейное, нежели техническое.

Тема убежища, открытого и закрытого пространства (башни и бункера, соответственно), как я и говорил, тут по-прежнему присутствует. На основе связи этих частей я создал фильм, который и стал формой моей подачи проекта на конкурс. Я сделал его по всем канонам развития сюжета пьесы, создал инсценировку проекта – подход к башне, ее вид со стороны горы становится завязкой сюжета; подъем вверх представляет нарастание ритма, борьбу, драму; спуск на землю и попадание в бункер – это трагедия, а выход из него на свет – развязка, финал и вывод.

– Почему вы выбрали фильм в качестве формы подачи конкурсного проекта?

Е.С.:
– Я спросил у организаторов, как нужно подать проект, мне ответили, что форма совершенно свободная. У меня была готова модель, и я решил сделать из нее анимацию. Предлагать чертежи и собирать альбом мне показалось скучным. А фильм я сделал скорее для отдыха, чтобы отвлечься от работы над мостом. В самом видео реализм переходит в метафоры, искажается до драмы и снова возвращается в реальность. Для меня это был интересный опыт – собрать целую постановку в фильме.

– Почему именно проект башни показался вам наиболее подходящим к теме конкурса?

Е.С.:
– Я изучил биографию Шекспира и узнал, что на его фамильном гербе изображено копье (spear по-английски – «копье»). И башня, установленная перпендикулярно холму, «воткнута» в землю, как копье. Это показалось мне интересной параллелью.

– Обозначали ли вы функции помещений бункера?

Е.С.:
– Нет, бункер, скорее, просто продолжает идею развития архитектурной формы по канонам театральной постановки. Уровни постепенно углубляются под землю, пространство становится тесным, человек чувствует себя в них все более одиноким. То есть весь сюжет можно обрисовать так – слияние с обществом на земле, возвышение над ним и трагедия одиночества, которая вынуждает делать выводы.

– А внутренние помещения бункера различаются? Каждое из них становится отдельной частью сюжета?

Е.С.:
– Да, бункер разделен на три помещения. Первое – входное – имеет окна, то есть связано с внешним миром, находится ближе всего к поверхности земли. Можно спуститься еще на два уровня вниз, чтобы оказаться в тупике. Второе помещение представляет собой коридор, где можно сесть, остановиться – переход. Последнее пространство замкнутое, тупиковое. Вместе они похожи на некую биоформу – самостоятельны, с одной стороны, и продолжают друг друга, с другой.

– Если башня «Дома для Шекспира» скорее идейна, чем функциональна, можно ли такое сказать о башне для Архстояния?

Е.С.:
– Нет, башня для Никола-Ленивца имеет более определенную функцию. Она может стать смотровой площадкой, так как на этой стороне территории много видовых точек, рассмотреть которые сейчас невозможно. На другом берегу реки есть Николино Ухо, а здесь ничего, что очень жалко, потому что эти места тоже очень живописны. Башня также может стать дополнительным соединяющим звеном на оси нашего моста и долины Меандра с табуретом Полисского. Тем более что поле Версаль уже развито, на нем много объектов, а Меандр еще только начинает заполняться.

Мы будем смотреть по сезону, но, мне кажется, тема башни на этом месте актуальна, поэтому очень хотелось бы ее реализовать.

– Куда пойдет проект «Дома для Шекспира» дальше? Будет ли организована выставка по итогам конкурса?

Е.С.:
– К сожалению, неизвестно. Изначально это конкурс свободный, организованный на волонтерских основах, без премий и взносов. Но я планирую дальше сотрудничать и общаться с организаторами. Это работа не ради приза, а ради интересных контактов.

Мне победа в этом конкурсе дала стимул продолжать собственное творчество, так как, помимо проектирования, я рисую и пишу стихи. Пока шло строительство моста в Никола-Ленивце, я понял, что непременно хочу написать о нем в разные времена года. Этой осенью также планируется моя персональная выставка на «Artplay». На ней я представлю урбанистические пейзажи самой территории «Artplay» и зданий бывшего завода. Они нарисованы на развернутых картонных коробках на сером фоне и напоминают эскизы к театральным декорациям. К ним же я написал стихи. Так я снова обращусь к теме театра в архитектуре, которая уже проработана в проекте для конкурса «Дом для Шекспира».

– Организаторы конкурса «Дом для Шекспира» предлагают подобные соревнования на идеи, ассоциирующиеся с «мирами» других писателей и поэтов. Планируете участвовать в них?

Е.С.:
– Да, мне даже приходят приглашения, например, на участие в конкурсе «Дом для Цветаевой». Я думаю, что можно представить даже наш мост в Никола-Ленивце как связь творчества и реальности. Но над этим еще нужно подумать.