В 2021 году винерия получила диплом на «Золотом сечении» и вошла в число финалистов одного из крупнейших международных конкурсов WAF.
Александр Балабин, «Северин-Проект»
«Что касается WAF, мы и не надеялись зайти так далеко. С нами в номинации «Производство, энергия, переработка» соревновались глобальные проектные компании с такими уже известными проектами, как, например, мусоросжигательный завод с лыжной трассой на кровле в Дании. Попадание в финал WAF, да ещё и в номинации, где соревнуются реализованные проекты, считаю серьёзным достижением».
«Скалистый берег» – винерия гравитационного типа, виноградный сок и сусло здесь перемещаются под действием силы тяжести, механическое воздействие на них минимизировано, что позволяет максимально сохранить особенности терруара – той суммы особенностей места, которая определяет специфику вина и к которой восходит вся ценность «контролируемого географического наименования». Место расположения здания на территории 32 га предложил заказчику Александр Балабин, перепад высоты в 10 м на участке строительства сделал возможным винодельню гравитационного типа, а с эксплуатируемой части кровли открываются виды на море между холмами.
Здание совмещает в себе всю технологическую цепочку: производство, хранение вина в бочках и разлив по бутылкам, а также ресторан, дегустационный зал и смотровую площадку. В здании винерии предусмотрено много пространства для проведения выставок и винных симпозиумов.
Всю схему производства, хранения и распределения функций по этажам Александр Балабин изобразил на рисунке максимально наглядно.
В фильме «Хороший год» владелец виноградников говорит знаменательную фразу: «Я люблю делать вино, потому что этот благородный нектар просто не способен лгать. Как только ты поднесешь бокал ко рту, аромат и вкус вина расскажут тебе о нем всё». Из этих качеств вина и родилась главная идея винодельни «Скалистый берег».
В здании, созданном архитектором Александром Балабиным, ясно читаются две части: ортогональное брутальное трехэтажное производственное здание из архитектурного бетона и стекла, частично заглубленное в холм, и верхний эллипсовидный объем дегустационного зала, по форме напоминающий морскую гальку. «Вино – абсолютно натуральный продукт, который с годами становится только лучше, и открытый бетон – ему сродни, потому что это честный, натуральный материал», – считает автор. Искусство виноделия – тяжелый ручной труд 365 дней в году, и ему соответствует основной ортогональный объем, в котором объединены производство, хранилища, винотеки и офисные помещения. А дегустация вина – это чувственное наслаждение, и для него создан дегустационный зал в гладком белом эллипсе с видом на море и ландшафт. Из зала можно выйти на эксплуатируемую кровлю основного здания.
История проекта такова. В 2017 году заказчик обратился к Александру Балабину с прагматичным запросом: ему требовался простой технологичный объект из быстровозводимых конструкций. Но в процессе работы задание изменилось и потребовалась архитектура. Александр сделал несколько вариантов.
Первый назывался «Тоскана» и был выполнен в обобщенном стиле ранне-ренессансной архитектуры, второй – «Баухаус», третий – «Карло Скарпа», в духе знаменитого итальянского мастера ХХ века, четвертый выглядел наиболее технологично, как швейцарский завод. А пятый, самый экспрессивный, Александр Балабин нарисовал для себя. Как водится, его и выбрали.
В построенном здании сохраняется эта непосредственность, легкость мгновенного росчерка, рожденного морем, небом и дыханием ландшафта в попытке ухватить гений места. «Камень» как бы небрежно лежит на крыше постройки, слегка нависая консолью. Основные три нижних яруса выполнены в бетоне, но второй и третий этажи, где сидят люди, имеют стеклянные фасады. Получается, что «галька» лежит на стеклянном объеме, отражающем небо, то есть между «небом» и небом, и в визуальном контакте с морем.
Тектоника постройки в целом довольно острая. Не только «галька» парит над землей, визуально опираясь всего лишь на легкий стеклянный ярус, но и платформа с консольным выносом между первым и вторым этажом лежит на ленточном окне, то есть опять-таки как бы на пустоте. Входы в здание, слегка заглубленные, почти сливаются со стеклянным фасадом, не нарушая композиции подчеркнутых горизонталей. Слева от винодельни проложена парадная лестница, соединяющая несколько этажей.
Производственная часть третьего яруса, где идет загрузка винограда, в отличие от офисной стеклянной, выполнена в бетоне, с выразительными проемами в форме «гальки» большего и меньшего размера. Так главная тема морского камня разрабатывается в отдельных мотивах. Через эти окна и через стеклянные фасады винодельня связана с окружением, причем технические окна есть и внутри, так что идя по коридору, человек может и заглянуть в брутальные производственные помещения, и любоваться пейзажем.
Для того чтобы все это реализовать, Александру Балабину и его партнерам пришлось преодолеть недюжинные технологические вызовы. Технология нанесения стеклофибробетона на эллипсовидную металлическую конструкцию – для России достаточно новая. Строителями покрова «гальки» стали Андрей Полетаев и группа компаний «Архитектура Благополучия» и компания OOO МРГ Строй/Soldisgroup, которые делали криволинейные павильоны в парке «Зарядье», а также интерьер офисного здания Захи Хадид на Шарикоподшипниковской улице.
С открытым бетоном все складывалось не менее драматично, но результат впечатляет. Многие архитекторы любят открытый бетон за честность, маскулинность, долговечность. Со стороны Александра Балабина это еще и оммаж Тадао Андо. Стены винерии трехслойные. Внутренний слой (200 мм) и внешний слой (100 мм) – это архитектурный бетон без декора, между ними 100 мм теплоизоляции. Единственный декор на бетонной стене – отверстия, следы от крепления опалубки и швы.
«Здание винодельни выстроено из монолитного железобетона по причине сейсмики в 9 баллов, – рассказывает Александр Балабин. – Масса времени у меня ушла на составление опалубочных карт. Я добился, чтобы карты были определенного размера, чтобы крепеж был в определенных местах, чтобы это коррелировало с рисунком импостов, с горизонталями. Когда снимаешь опалубку, бетон должен остаться как есть, без доделок. Если у строителей с первого раза не получалось, я заставлял их срубать и делать бетон заново. Для оконных проемов в форме гальки на столярном производстве были изготовлены так называемые обечайки. По ним уже выполняли алюминиевые рамы, которые потом встали в проемы без всякой штукатурки. Считаю, что строители на 90-95 процентов справились с реализацией проекта.
С эллипсовидным покрытием мы воевали целый год. Раньше эта технология стеклофибробетон с финишным полимерным покрытием в этом регионе, и вообще в России, не применялась. Нечто похожее есть только у Захи Хадид в центре Гейдара Алиева в Баку. Из-за жары было трудно добиться гомогенизирования наружного слоя. Команда Андрея Полетаева, авторов парка Зарядье, сначала предполагала сделать покрытие из ламелей и даже изготовила их на производстве, но потом отказались от этой идеи из-за швов. Решили наносить покрытие с помощью послойного напыления. Но если не делать этого непрерывно (людям же надо обедать и спать), в шлангах остается раствор, который промывают уайтспиритом, а потом из-за этого покрытие плохо застывает, пузырится и т.д. Эту проблему тоже решили. Иными словами, в процессе работы была преодолена масса сложностей, но, в конце концов, все получилось».
Интерьеры винерии продолжают темы, заданные внешним решением. Брутальные производственные цеха с бетонными стенами и металлическим оборудованием, при этом наполненные светом из окон, звучат по-рок-н-рольному мощно.
Бетонные лестницы соединяют пространства этажей, где, предположительно, будут экспонировать современное искусство. Столь же выразительны и строги внешние лестницы.
Интерьеры в зоне шоу и дегустации совсем другие. Это экспрессивные белые опоры под стать внешней параметрической форме «гальки».
Дизайн деревянной демонстрационной «колонны» в зоне ресепшн тоже принадлежит Александру Балабину.
«Я уже говорил в другом интервью, что с винодельней Cote Rocheuse нам повезло, – подчеркивает Александр Балабин. – Нам не заказывали памятник архитектуры. Но мне хотелось сделать вещь такую же честную и долговечную, как хорошее вино. Отсюда открытый бетон как снаружи, так и внутри. Бетон – натуральный и долговечный материал, как вино – натуральный продукт. Современная архитектура с навесными фасадами рассчитана максимум на пятьдесят лет. Вентилируемые кирпичные фасады на самом деле имеют толщину кирпича 2 см, а за ним металлические подсистемы крепления и утеплитель. Наша же винодельня с основным зданием из трехслойного бетона способна простоять пятьсот лет и больше».
Архитектура виноделен – сегодня жанр не менее выигрышный, чем архитектура музеев современного искусства. О таком заказе мечтают многие архитекторы. Заказчики рассматривают архитектуру винерий как часть шоу в непростом искусстве виноделия. В этом жанре в последние 20 лет отметились все международные звезды архитектуры. Первыми были Херцог и де Мерон, которые, сложив винодельню из габионов в калифорнийской долине Напа, сразу получили Прицкеровскую премию в 2001 году. Столь же эффектно выступили Ричард Роджерс, Заха Хадид, Калатрава, Норман Фостер и другие.
Наконец эти веяния пришли и в Россию. Несмотря на провозглашенный в 1986 году Горбачевым сухой закон и вырубленные виноградники (этот факт Александр Балабин упомянул в онлайн-презентации для WAF), отечественное виноделие развивается, хотя это не быстрый процесс. Например, виноградники «Скалистого берега» начали выращивать в 2011 году. Владельцы, естественно, хотят прибавить к вину символический капитал, который дает запоминающаяся архитектура. С этой же целью винодельни совмещают с галереями современного искусства. В последние годы появился ряд произведений в этой типологии. Винерия «Скалистый берег» уже вызвала большой интерес у руководителей винных туров, причем особый ажиотаж связан именно с архитектурой. Что касается жителей Краснодарского региона, то они уже считают винодельню «Скалистый берег» своей достопримечательностью.