Он отличается от множества реконструкций 2000-х годов и более поздних – попавших в волну популярности арт-кластеров и им подобных – к примеру, тем, что кирпич здесь покрашен, а не оставлен под прозрачным гидрофобным составом. Честно говоря, вакханалия очищенного кирпича, малосвойственного для Москвы, начала ведь уже утомлять.
Офисный центр построен на месте водочной, а позднее, в советское время, писчебумажной фабрики – рассказывают авторы. Несколько разномастных строений на участке образовывали каре вокруг двора «по типу крепости, или небольшой тюрьмы... строения все были никчемными, убитыми многочисленными переделками, но одно из них, на углу участка, выходящего на линию застройки В. Красносельской, было вполне добротным». Сохранено это угловое здание и сводчатый подвал, обнаруженный в ходе работ. У сохраненного здания разобрана поздняя мансарда, восстановлена историческая кровля.
И еще проект отличается тем, что один из современных объемов – стеклянный колпак над входом – контрастно-современен, что логично и предсказуемо. Но два других берут на вооружение историческую технологию: кирпичные стены, деревянный карниз. Они не имитируют старый корпус, но усваивают правила игры. Обладают индивидуальностью, но не индивидуальностью контраста, а какой-то иной; становятся некоей третьей силой в рамках данного ансамбля (кроме того, в них умещено больше 3/4 общей площади, так что по объему они еще и главные).
Разделение на три подхода кажется симптоматичным. Вот есть исторический дом, его, по-хорошему, надо отреставрировать или хотя бы реконструировать с сохранением всего старого и атмосферного, что и делается; вот есть контрастный к нему хайтековский акцент, он не позволяет наблюдателю забыть о современности; а вот «склеивающий» их подход – сродни бревнам, тесаным для восстановления деревянных церквей топором, без применения современной техники («полнотелая кирпичная кладка, никаких вентилируемых, или навесных фасадов. Никакого облицовочного кирпича, кирпич глиняный обыкновенный под покраску»). С черными водосточными трубами поверх белых стен. Возможно, этот примиряющий полюсы подход и есть самый тонкий, правильный для так называемой регенерации исторической среды.
И впрямь: имитировать исторические здания как-то неловко, но и все время дополнять только современным контрастом – получается постоянный нервный спор. А одна из главных ценностей исторической среды – тишина, покой, если не всегда звуковой, то визуальный. Поэтому такой вот деликатный путь, основанный на повторении технологии, отличающийся формой, но не слишком, и в то же время не исключающий присутствия контраста, – возможно, действительно должен быть признан как хороший вариант для строительства в городском центре.
В глубине участка корпуса объединены навесным переходом, а в тылу вплотную к торцам выстроился ряд огромных, в классическом смысле некрасивых, много раз обрубленных, но впечатляющих своей массивностью тополей – тоже знак уважения контексту. Впечатляет и вход/выход в офисный центр под стеклянным колпаком под землю, как в метро. Или из-из под земли, как посмотреть. В этом есть приключение: обычно мы при входе (в здание не в метро) поднимаемся по парадной лестнице, а тут все наоборот. Есть и метафора: подъем по лестнице изнутри наружу ведет нас с сторону пышной традиционной архитектуры, богадельни, построенной Львом Кекушевым в конце XIX века на другой стороне улицы. То есть парадность нам дает исторический город, и к парадному историческому городу мы поднимаемся. А на работу в офис спускаемся – как в метро.
Еще несколько слов о проекте в нашем материале о результатах «Золотого сечения». Полное авторское описание можно найти здесь.