Город архитектурных чудачеств

Слева: Рустам Рахматуллин, Клементина Сесил, Светлана Жданова, Евгений Асс, Андрей Бильжо, Давид Саркисян. Фото: Наталья Коряковская

Заявленная РИА новости встреча власти и общественности состоялась не в полной мере, поскольку от лица власти была лишь заместитель руководителя управления Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства Росохранкультуры Светлана Жданова. Все остальные были общественностью – Евгений Асс, Юрий Аввакумов, Давид Саркисян, Андрей Бильжо. Позицию общественности, занятой защитой наследия, представили Рустам Рахматуллин, Клементина Сесил и Марина Хрусталева, а мнение «широкой и неискушенной», хотя тоже заинтересованной в сохранении наследия общественности озвучил руководитель проекта «Москва, которой нет» Адриан Крупчанский. Так что вместо конструктивного диалога получилась интересная дискуссия, участники которой в конечном счете разделились на пессимистов и оптимистов в вопросе возможного паритета общества и власти на предмет архитектурного облика столицы.

Дискуссию начал Давид Саркисян, сразу подчеркнув ее своевременность и обоснованность, поскольку, по его словам, количественные изменения в облике Москвы настолько наросли, что переходят уже в качественные. В этом директор Музея архитектуры лишний раз убедился, пока шел на пресс-конференцию от Воздвиженки до Зубовского бульвара: «У нас город наполовину заменен на отдельные версии, копии и фантазии, т.е. наше время просто стирает его и заменяет на какое-то придуманное представление о прошлом».

Общественность при этом не молчит, а активно действует, заметил Саркисян, указав на присутствовавших на круглом столе Адриана Крупчанского и Клементину Сесил, члена Московского общества охраны архитектурного наследия (MAPS), да и власть в лице Москомнаследия – сказал директор Музея архитектуры, это «наши союзники, а не враги», так в чем же дело, откуда появляется «Военторг», хуже и уродливей которого, уверен Давид Саркисян – «ничего и придумать нельзя, который воплощает собой вообще «предел» возможного… Они думают, что так лучше – сломать старый дом и построить новенькую копию…».

Отсутствие авторитета специалиста в этом деле приводит к фатальным ошибкам, считает Светлана Жданова. Проблему можно обозвать и «неправильным вкусом власти», о чем говорил в своем выступлении Евгений Асс, и даже произволом, как отметил Юрий Аввакумов, когда власть вместо архитекторов сама проектирует и корректирует  проекты. Суть не меняется: реставраторы, по словам Светланы Ждановой, по-прежнему не имеют серьезного авторитета, который «слышали бы» чиновники, законодатель не опирается на профессионалов, и архитектура продолжает обслуживать строительство, как у нас исторически сложилось.

В число важных проблем с наследием, по мнению Светланы Ждановой, входит «запущенность» этого вопроса, десятилетиями, а то и столетиями не решавшегося, что вызывает естественное желание «быстрее привести все в порядок». Второе, это вопрос с новым законодательством, которое появилось в 2002-м, но все еще не действует из-за отсутствия подзаконных актов. В градостроительном кодексе, по словам Светланы Ждановой, даже нет такого понятия как реставрация. «На наследии сегодня зарабатывают все – считает представитель Росохранкультуры – у нас оно превратилось в «разменную монету».

Обсуждение проблемы размытости критериев и нечеткости законодательства поддержал Рустам Рахматуллин. Хотя в целом государство, по его мнению, все больше оказывается на стороне защитников наследия, по-прежнему из-за расплывшихся формулировок в законе возникает «поле для манипуляций». В качестве примера Рахматуллин указал на соседние с пресс-центром «РИА Новости» Провиантские склады, вокруг проекта реконструкции которых на последнем общественном совете развернулась нешуточная борьба. По плану мэрии они должны быть перекрыты стеклянной крышей. «Есть запрет на капительное строительство и одновременно есть разрешение на приспособление памятников», – пояснил Рахматуллин. Является ли капитальным строительством крыша над внутренним двором, в законе не уточняется.

Особая тяга московской мэрии к перекрытию пространств исторических памятников грозит, по мнению Рустама Рахматуллина, не только утратой их аутентичности, но и исчезновением городского пространства, куда можно прийти свободно и бесплатно в режиме прогулки. Если главный фасад памятника оказывается во дворе, как в случае с Монетным двором XVII века (его решено отдать Историческому музею и перекрыть) – тогда оказывается, что при реконструкции его исключают из нашего свободного доступа, хотя «общественным пространством» по билетам он по-прежнему остается.

Рустам Рахматуллин обратил внимание и на то, что пресловутые «крыши» часто предлагают класть «культурные организации» – в ближайшем будущем Консерватория может перекрыть усадьбу, где располагается Рахманиновский зал, ГТГ инициирует снос дома 10 по Кадашевской набережной, которая, по словам Рахматуллина, расчищается от последних остатков подлинной старины ради развития Третьяковки. А открыл эпопею с «крышами» литературный музей Пушкина, снеся при этом уникальные ворота по Хрущевскому переулку.

Третья проблема в этом контексте связана, по мнению Рахматуллина, с такими крупномасштабными событиями, как перекрытие Гостиного двора, Хлебного дома в Царицыно и достройка Большого дворца, в которых существовавшие ранее тенденции приняли угрожающий масштаб. Рустам Рахматуллин назвал их «любимыми проектами мэра»: «Они, как правило, царские, посвящены памятникам монументальным и самым величественным, и здесь оказываются возможными законодательные манипуляции». Но не только власть, но и отсутствие солидарности в реставрационном сообществе угрожают наследию, считает Рахматуллин: «Проектировщики разделились на тех, кто обслуживает власть и тех, кто никогда не будет этого делать. Я бы инициировал индивидуальную ратификацию Венецианской хартии, запрещающую то, что в последнее время делают некоторые архитекторы».

Несколько иначе взглянул на проблему Евгений Асс, увидев корень зла в «чудовищном инвестиционном прессинге», который испытывает Москва. По мнению Асса, очевидно, чьи интересы в данном случае отстаивает власть – инвестора, а не города. Существует еще и проблема так называемого «вкуса власти», который поддерживает сложившийся «климат», хотя, по мнению Евгения Асса, «у власти не должно быть вкуса вообще. Когда говорят, что у Лужкова и Ресина такой вкус – меня это пугает». Общественность из этого процесса просто напросто исключается в силу отсутствия в городе гражданского общества, считает Евгений Асс. Существует ЭКОС, но он «фактически стал инструментом манипуляции городского правительства. Такие конкретные случаи, как «Военторг», вообще на ЭКОС не выносились». 

Евгений Асс был полностью солидарен с Рустамом Рахматуллиным по поводу роли Венецианской хартии в вопросе с наследием, где четко прописано, что архитекторы не  должны воспроизводить исторический памятник, иначе, по словам Асса, это становится инструментом бизнеса: «А дальше появляются такие «украшения города», как Царицыно – это фантастика, история достойная Замятина, постройка наконец-то памятника Баженова и Казакова! Власть приватизировала историю и может разбираться с ней так, как нужно». А архитекторы ей в этом не противоречат. «Когда предлагают большие деньги, это сложный нравственный вызов», считает Евгений Асс, хотя в собственной реставрационной практике в Нижнем Новгороде он строго придерживается положений хартии.

Более резок в своем выступлении был Юрий Аввакумов, который назвал сложившуюся ситуацию с наследием следствием профессионального невежества и культурного хамства. Примером первого является Гостиный двор, пространство которого, по словам Аввакумова, больше городу не принадлежит, хотя задумывалось все как раз наоборот. Гостиный двор вместо площади стал зданием, причем всего на 2500 тыс. человек, хотя «размеры его равны площади Сан марко в Венеции, которую перекрыть никому в голову не приходило». С архитекторов Юрий Аввакумов отчасти снимает ответственность, поскольку, по его словам, «они не имеют возможности исправлять систему».

Ближе к завершению дискуссии ее участники коснулись самых острых памятников – гостиницы «Москва», «Военторга», Провиантских складов и ЦДХ. В случае с гостиницей, считает Давид Саркисян, жальче всего ее великолепные интерьеры: «они гибнут в России с дикой скоростью. Что до ее внешнего вида, то обещали, что она будет похожа на прежнюю, хотя как это возможно при другой высоте этажей, непонятно – на вид теперь желтенькая, и добавили коричневого». С «Военторгом», на взгляд Саркисяна, все гораздо хуже: «Он убил всю градостроительную округу. Рядом стоит свадебный дом Параши Жемчуговой, чудесный ампирный особнячок, который сейчас как жалкая серенькая будочка, которую тоже пора будет вскоре «менять». Я бы поступил с «Военторгом» так – отрезал бы верхушку и все, что там выросло – мансарду, купол…».

Чудовищными назвал Юрий Аввакумов проекты по двум другим известным объектам – ЦДХ и Провиантским складам. «Ансамбль из нескольких сооружений предлагают перекрыть, – не перестает удивляться Юрий Аввакумов по поводу творения Стасова, –  перекройте Парфенон тогда, от осадков будет охранять…». Проект «Апельсин» на месте ЦДХ нельзя назвать ничем иным как капризом – считает Евгений Асс, причем «капризом, который превращается в сложную градостроительную и социальную проблему». «Это будет национальный позор, – заявил Давид Саркисян, мы закрываем национальную галерею и делаем офисный центр, в который она будет включена! В городе, который мы оставим сейчас, будет много причуд, архитектурных чудачеств, причем неудачных. И если напротив Кремля будет стоять символ «оранжевой революции», то его никто не поймет, и выглядеть это будет довольно нелепо».

«Больной скорее мертв, чем жив», – констатировал ситуацию с наследием Андрей Бильжо, по профессии психиатр. Болезнь, одолевшая столичных инвесторов, власти и некоторых архитекторов называется «строительная шизофрения». Бильжо охарактеризовал ее такими признаками как булемия – отсутствие насыщения, агрессия и, в конечном счете, летальный исход. Не все участники дискуссии, правда, разделили столь глубокий пессимизм. Проект «Москва которой нет», по словам Адриана Крупчанского, «надеется сломить пассивное сопротивление чиновников Москомнаследия». Сейчас основой  задачей является обнародование списка памятников, находящихся в процессе рассмотрения, поскольку заявок туда поступило уже больше тысячи, а вот дальнейший путь их для общественности большой секрет.  

По словам Марины Хрусталевой (MAPS) выход из сложившейся ситуации с наследием все же возможен – стоит, хотя бы, обратиться к опыту Европы, где давно уже существует практика вложения капитала в реставрацию памятника с расчетом не на короткие деньги, а лет на 30-50, что в итоге все равно себя окупает. Московские же инвесторы пока рассчитывают на быстрые деньги.

Очередной разговор о наследии резюмировал самые громкие «дела» последних месяцев – начиная от Апельсина и заканчивая Военторгом. В перспективе – Провиантские склады. За них только взялись. Что-то с ними будет? Ведь диалог общественности / власти / инвесторов – это такой странный диалог. Он то налаживается, то обратно разлаживается. Вот между собой общественность, если ее представители в общем и целом сходятся, способна продуктивно обсудить проблему. И то хорошо. Во всяком случае, очевидно, что мы отмечаем веху в процессе уничтожения московского наследия: сданы громкие новоделы (полгода как сдают); объявлено о будущих разрушениях; а диалог – он вроде бы налаживается.

Давид Саркисян и Адриан Крупчанский

Светлана Жданова

Евгений Асс и Андрей Бильжо