Очерк 3. Город как проект

Продолжение серии очерков Александра Ложкина.

Александр Ложкин

Автор текста:
Александр Ложкин

mainImg
0
Первым крупным реализованным градостроительным проектом, направленным на ликвидацию проблем, возникших в результате индустриальной революции, принято считать реконструкцию Парижа, предпринятую Наполеоном III и бароном Жоржем Османом во второй половине XIX века. Назначенный в 1853 году префектом департамента Сена, Осман столкнулся с массой проблем, таких как загрязнение питьевой воды, которая бралась из Сены, в которую без очистки сливались канализационные стоки; необходимость реконструкции канализации; организация парков и кладбищ и нехватка площадей для них; существование огромных районов трущоб, а также неорганизованное уличное движение, ставшее к тому времени чрезвычайно интенсивным. Осман взялся «придать единство и трансформировать в успешно функционирующее целое огромный рынок и необъятную мастерскую парижской агломерации». [1] Решение проблем во многом основывалось на опыте Великобритании, где Наполеон III побывал с визитом в 1855 году, но Осман предложил куда более радикальные меры. Старые крепостные стены были снесены, огромные районы расчищены от застройки, 536 километров старых улиц заменено 137 километрами новых широких, засаженных деревьями, хорошо освященных бульваров, прорезавших историческую ткань и связавших между собой главные точки города и его основные районы.

При Османе также были разработаны стандартные типы жилых зданий и унифицированные фасады, стандартные элементы городского дизайна. Где возможно, оставлялись незастроенные общественные пространства, сохранялись «легкие города» – Булонский и Венсенский леса, множество мелких парков и кладбищ. Был реконструирован водопровод и канализационная система.

Опыт Парижа позже многократно применялся в старых городах Европы. Использовали его и при реконструкции Москвы по Генеральному плану 1935 года, когда были снесены стены Китай-города, а городская ткань разрезана широкими проспектами. Даже сегодня Москву пытаются лечить по «рецепту Османа», связывая скоростными «хордами» различные части города. Лечение болезней города через радикальное хирургическое вмешательство представляется простым радикальным методом, способным решить все проблемы. Как показывает уже полуторовековая практика, если оно и помогает, то ненадолго. Впрочем, многие из впервые примененных Османом методов оздоровления города, например, развитие общественных пространств и превращение лесов в парки, сегодня успешно применяются градостроителями самых разных школ.
Александр Ложкин. Фотография предоставлена автором
Бульвары Парижа, проложенные в исторической части города по плану Османа.
Также с последствиями Промышленной революции связано появление в конце XIX века в Северной Америке совершенно другого типа города. Увеличение производства металла, появление металлического каркаса, изобретение в 1854 году Элишей Отис безопасного лифта сделали возможным строительство многоэтажных зданий и, соответственно, интенсивное использование городского центра. Одновременно появление пригородного пассажирского железнодорожного сообщения, подземного и надземного метрополитена (в 1863 году в Лондоне, в 1868 году в Нью-Йорке и в 1896 году в Чикаго), электрического трамвая (1881) сняло транспортные ограничения на пространственную экспансию и позволило рассматривать пригород как практически неисчерпаемый резерв расширения города.
План Чикаго конца XIX века показывает, как снижалась плотность застройки и плотность улично-дорожной сети по мере развития города на периферию.

Сочетание двух противоположных по характеру типов застройки – высокоэтажной высокоплотной деловой, сконцентрированной в компактном центре (даунтауне) и малоэтажной низкоплотной жилой вокруг даунтауна (субурбия), возникло в Чикаго во время строительного бума, последовавшего после большого пожара 1871 года и впоследствии распространилось на всю Северную Америку. После того, как Форд сделал автомобиль значительно более доступным, американская модель, сочетающая сверхурбанизированный центр и дезурбанизированный пригород, стала казаться панацеей решения проблем современного города. Фрэнк Ллойд Райт писал в 1930 году: «Придет день, и нация заживет в одном раскинувшемся на всю страну городе... Местность будет единым, хорошо распланированным парком со зданиями, расположенными на больших расстояниях друг от друга; каждый найдет здесь отраду и уют. Деловая часть города будет наполняться людьми к 10 часам утра и пустеть в 4 пополудни в течение трех дней в неделю. Оставшиеся четыре дня посвящаются радостям жизни». [2]
zooming
Карта графства Монро на севере штата Нью-Йорк хорошо иллюстрирует структуру типичного американского города. Маленькое колечко в центре – даунтаун города Рочестера, плотно застроенный небоскребами. Вокруг бескрайние поля малоэтажных пригородов с общей сеткой улиц, где городки плавно перетекают один в другой.
Маленькое колечко в центре – даунтаун города Рочестера, плотно застроенный небоскребами. Вокруг бескрайние поля малоэтажных пригородов с общей сеткой улиц, где городки плавно перетекают один в другой.
zooming
Даунтаун Рочестера.
Недостатки такой модели сегодня стали очевидны. Появившаяся благодаря развитию общественного транспорта, американская субурбия с течением времени всё более ориентировалась на индивидуальный транспорт в качестве средства передвижения. Низкая плотность застройки делала любой общественный транспорт неэффективным и с 1940-х годов зона его обслуживания стала снижаться. Сторонники американской модели выдвигали гипотезу, что проблемы территориального роста городских агломераций будут нивелированы за счет высокоскоростных автомобильных сообщений. Известный специалист по транспортному планированию Вукан Вучик констатирует, что с годами этот энтузиазм упал: автомобильно-ориентированные города столкнулись с проблемой хронических пробок, а во многих случаях и с ухудшением качества городской среды в целом [3]. Ориентация на индивидуальный автомобиль, как единственное средство передвижения, привела к тому, что центры притяжения, такие как торговля, кинотеатры, спортивные сооружения, стали строиться не в центрах городов, а на периферийных автострадах, в местах, удобных для подъезда и парковки. Жилые пригороды были полностью монофункциональны, их сервисные функции (магазины, школы, общественные учреждения) концентрировались в локальных подцентрах, куда приходилось добираться опять же на машинах.
zooming
Расползание городов и уход важных общегородских функций на окраину привели к деградации центральных районов.
Успешные горожане предпочитают комфортабельные single-family дома в пригородах с хорошей экологией, а в даунтаунах и в  прилегающих к ним когда-то богатых районах стали селиться беднейшие слои населения, люди, которые не могут позволить себе купить автомобиль: городские центры стали единственным местом, которое обслуживается общественным транспортом. Естественно, маргинализация даунтаунов лишь стимулирует миграцию из них и уход тех общегородских функций, которые до сих пор еще сохранялись. Центры стали покидать даже бизнес-структуры: строительству и дорогостоящей эксплуатации небоскребов многие корпорации предпочитают покупку пары гектаров земли на периферии, на одном из которых строится одно- или двухэтажный офис-моноблок, а на втором организуется открытая парковка для сотрудников. Города перестают быть местом встреч, пересечений и межличностных коммуникаций, а следовательно и генераторами идей, новаций и бизнесов.

С ростом автомобилизации стало очевидно, что городское пространство в принципе не способно вместить в себя то число автомобилей, которое желают иметь заинтересованные в собственной мобильности горожане. Вучик свидетельствует, что наиболее тяжелые заторы наблюдаются в Лос-Анджелесе, Детройте и Хьюстоне – городах, где построены самые мощные сети фривэев. При этом, отмечает Вучик, вернувшиеся из Европы американцы расточают похвалы городам, которые они посетили.  «Почему у нас нет таких оживленных и красивых городов, как Брюссель, Мюнхен или Осло?», – спрашивают они. [4]  Лишив города привлекательной среды, североамериканская урбанистическая модель лишь на время смогла дать взамен свободу перемещения. Эта свобода закончилась в тот момент, когда стала действительно всеобщей. Тотальная автомобилизация  и расширение границ застраиваемой территории не могут решить проблем городов даже тогда, когда, как в Соединенных Штатах, процесс увеличения числа автомашин в личном пользовании растянут на многие десятилетия и сопровождается адекватным строительством транспортной инфраструктуры. Когда же, как в России, Китае или Индии рост автомобилизации носит взрывной характер, транспортный коллапс наступает значительно быстрее.

Мы еще вернемся к транспортной проблеме в одном из следующих «Очерков», а пока хочу лишь заметить, что часто звучащие ныне призывы к расширению российских городов и развитию массовой малоэтажной застройки в пригородах представляются мне весьма опасными. Да, у нас, как и в Америке, много земли, но негативные последствия такого строительства аукнутся и социальными, и экономическими проблемами.
zooming
Схема города-сада Э.Говарда
Третьей из моделей, возникшей в самом конце XIX века и получившей широкое распространение по всему миру, стала модель города-сада, предложенная Эбенизером Говардом. В 1898 году в книге «Завтра: мирный путь к реальной реформе» он изобразил концентрический город-сад, окруженный рельсовой дорогой, которая должна была ограничивать его развитие. Говард задумал свой город, численность которого не должна была превышать 32-58 тыс. жителей как экономически самостоятельное поселение, производящее немного больше, чем необходимо для собственного потребления. Говард назвал его «Рурисвилл» (от латинского «поместье», «вилла», что подчеркивало его полугородской характер и предполагало сочетание лучших качеств городской и сельской застройки. Сеть из нескольких таких городков, соединенных железнодорожными линиями между собой и с общим центром, образовывала единую агломерацию с неселением около 250 тыс. человек. Каждый из городов-садов представлял из себя круг с центральным парком в середине, в котором размещались общественные учреждения, окруженным малоэтажной жилой застройкой. Радиус жилой застройки должен был составлять примерно 1 километр. Она окружена зеленым поясом, на его внутренней стороне строятся школы, детские сады и церкви, на внешней, выходящей на кольцевую авеню – административные здания. На внешнем кольце города находятся фабрики, заводы и склады, выходящие на железнодорожные пути. Город рассечен на 6 частей бульварами, соединяющими центр и периферию. Земля вокруг города не принадлежит частным лицам, не может быть застроена и используется исключительно для сельского хозяйства. Расширение его не предполагается, единственный возможный сценарий развития – строительство за пределами сельскохозяйственного пояса нового города-спутника.
Город-сад Ле Логис близ Брюсселя. Фото: Wikipedia, GNUFDL1.2
К началу ХХ века проблемы «старых» городов были столь очевидны, а рецепты Говарда столь убедительны, что его книга была переведена на многие языки и быстро стала бестселлером. В Англии и в других странах, в том числе в России, возникают ассоциации и общества городов-садов. В Англии строятся города-сады Лечворт и Вельвин, в Бельгии Ле Ложи, в Германии строятся пригороды-сады в Гамбурге, Эссене и Кенингсберге. Впрочем, особой популярностью они не пользовались, и в конце 1920-х годов в Лечворте жило всего 14 тысяч человек, а в Вельвине 7 тысяч. Построенный по проекту Гауди парк Гуэля в Барселоне первоначально задумывался как район-сад, но желающих строить там не нашлось.
zooming
Проект города-сада в Барнауле, арх. Иван Носович
zooming
Проект города-сада Новосибирск, инж. Иван Загривко
Идеи Говарда в первом-втором десятилетии ХХ века были широко распространены и в России.  В 1918 году архитектор Иван Носович предлагает проект города-сада для восстановления разрушенного пожаром Барнаула. Идеи концепции города-сада можно увидеть в проектах генерального плана Новосибирска Ивана Загривко (1925 год), полностью или частично реализованных в 1920-е гг. поселках в Москве, Иваново, Ростове-на-Дону, Новокузнецке. В генеральном плане Бориса Сакулина (1918 год) Москва рассматривается как гигантская агломерация, включающая в себя Тверь, Ржев, Тулу, Владимир и Рыбинск, построенная по принципу иерархически организованной сети городов-садов. Иван Жолтовский в проекте «Новой Москвы» также рассматривает ее развитие через организацию кольца пригородов-садов.
zooming
Генеральный план Москвы, арх. Борис Саккулин
Идеи города-сада в модифицированном виде реализовывались и во второй половине ХХ века. После Второй мировой войны программа строительства городов-спутников вокруг Лондона была реализована в Великобритании. Рассчитанная переселение почти миллиона человек с целью разуплотнения британской столицы, она провалилась: к 1963 году в города-спутники переехало всего 263 тыс. человек.

Идеи города-сада прочитываются и в концепции академгородков, строительство которых началось в СССР в 1960-е годы. Первый из них, Новосибирский Академгородок был рассчитан на 40 тысяч жителей и не предполагал дальнейшего расширения. Как и города-сады Говарда, он был построен на сочетании жилых и зеленых зон, правда, в отличие от говардовского проекта, в Академгородке был применен не радиально-кольцевой, а новомодный принцип «свободной планировки».

Судьба Академгородка схожа с судьбой многих пригородных районов-садов в мире. Как и они, он постепенно превратился в спальный район, связанный с городом мощным потоком ежедневных миграций [5].

Проблема городов-садов, как и академгородков, как и строящихся до сих пор спальных микрорайонов, в том, что они рассматриваются архитекторами как проект. Архитекторы предполагают, что осуществление, реализация проекта в той форме, в какой они зафиксировали его на бумаге, есть его завершение. Но даже для зданий это не так, дом лишь начинает свою жизнь в момент принятия в эксплуатацию и дальнейшие метаморфозы могут быть непредсказуемыми. В еще большей мере вышесказанное относится к такой сложной системе, какой является город. Проект города или района не может быть реализован единовременно и должен предусматривать механизмы, которые позволяют в течение длительного времени осуществлять задуманное авторами. Такой подход, в котором города рассматривались как некая медленно работающая самовозводящаяся машина, был предъявлен вскоре после опубликования книги Говарда. Но об этом – в следующей серии наших очерков.


[1] F. Choay. L'Urbanisme, utopies et realites. Paris, 1965. Цит. по: Фремптон К. Современная архитектура: Критический взгляд на историю развития. М.: 1990. С.39.

[2] Цит. по: Новиков К. Строитель прерий // Коммерсантъ Деньги, 04.06.2007, № 21(628).

[3] Вучик В.Р. Транспорт в городах, удобных для жизни. М.: 2011. С.32.

[4] Там же. С. 81

[5] Подробнее см.: Ложкин А.Ю. Судьба утопии // Проект Россия, 2010, №48. URL: http://alexander-loz.livejournal.com/123023.html

07 Ноября 2012

Александр Ложкин

Автор текста:

Александр Ложкин
Очерк 5. Город как организм
О протестах против Афинской хартии, рейтинге городов и принципах нового урбанизма. Продолжаем публиковать серию «Очерков о городской среде» Александра Ложкина.
Технологии и материалы
МАФы «Хоббики»: от чугунных до умных
«Хоббика» производит малые архитектурные формы с 2008 года. Директор компании Максим Артеменко рассказал Архи.ру о пути от гаража до металло- и деревообрабатывающего цехов, сотрудничестве с архитекторами, а также о последних трендах. Все популярнее становятся авторские и крупные формы – беседки и навесы, а на подходе скамейки и урны, собирающие статистику.
Кирпичная перспектива
Компания «КИРИЛЛ» представит на «АРХ Москве» стенд с инсталляциями из ригельных кирпичей Кирово-Чепецкого завода, как размышление на главную тему фестиваля
Временно постоянное
Американское бюро Ennead Architects завершило реставрацию купола собора Иоанна Богослова в Нью-Йорке. Уникальная конструкция получила защитную оболочку из меди.
Проект Knauf Ceiling Solutions – знаменитая израильская клиника...
Команда Knauf Ceiling Solutions предложила для филиала клиники «Хадасса» в Москве неизменно функциональные и одновременно с тем разнообразные потолочные системы. Каждая из них даёт исчерпывающий ответ на конкретный запрос прогрессивного медицинского учреждения, а в комплексе они помогают сформировать оптимальные интерьеры, в которых комфортно всем: и персоналу, и пациентам.
От радиоприемников до фасадов музея: изобретателю...
В XX веке HPL-пластик совершил революцию в дизайне! С Formica работают звездные архитектурные бюро Фрэнка Гери, Бернара Чуми, Рафаэля Виньоли, Захи Хадид, Нормана Фостера, а каждый сезон появляются новые поверхности, декоры, задающие тренды в оформлении частных и общественных интерьеров.
Изящная и легкая
Технология 3D-печати, разработанная в Мичиганском университете, позволила уменьшить вес бетонной конструкции на 72%, сохранив ее прочность.
7 правил уличной мебели
В чем польза и важность уличной мебели? Достаточно ли сделать ее красивой, чтобы люди чувствовали себя комфортно? Разбираемся в теме вместе с компанией «Хоббика» – ведущим производителем мафов для городского благоустройства
Свет для будущих поколений
Компания SWG | Светодиодное освещение оборудовала специализированную учебную лабораторию при Московском государственном строительном университете и запустила совместную с вузом программу обучения профессионалов интерьерного освещения.
Благородный металл
Сегодня парадные лобби жилых комплексов – это отдельное произведение дизайнерского искусства. Рассказываем, как в их оформлении используется продукция компании HÖGER – производителя уникальных интерьерных деталей из металла
Компания Hilti усиливает локальное производство
Øglaend System, подразделение группы компаний Hilti, производит кабеленесущие системы, которые можно использовать на объектах любой сложности: от нефтяных платформ до торговых центров. Генеральный директор Дмитрий Клименко рассказал Архи.ру о расширении производства в Санкт-Петербурге и запуске новых линеек для фасадных систем Hilti.
Скрафтить площадку
На примере игровых комплексов «Хоббики» – лидера в производстве уличной мебели – рассказываем, в чем преимущества крафтового подхода к оборудованию детских площадок
Приглашение на танец
Компания «Новые Горизонты» разработала несколько серий игровых комплексов, которые можно адаптировать под особенности той или иной площадки. Рассказываем о гибкости решений на примере комплекса «Танцующие домики».
Формула надежности. Инновационная фасадная система...
В компании HILTI нашли оригинальное решение для повышения надежности фасадов, в особенности с большими относами облицовки от несущего основания. Пилоны, пилястры и каннелюры теперь можно выполнять без существенного увеличения бюджета, но не в ущерб прочности и надежности
МасТТех: успехи 2022 года
Кроме каталога готовой продукции, холдинг МасТТех и конструкторское бюро предприятия предлагают разработку уникальных решений. Срок создания и внедрения составляет 4-5 недель – самый короткий на рынке светопрозрачных конструкций!
ROCKWOOL: высокий стандарт на всех континентах
Использование изоляционных материалов компании ROCKWOOL при строительстве зданий и сооружений по всему миру является показателем их качества и надежности.
Как применяется каменная вата в знаковых объектах для решения нетривиальных задач – читайте в нашем обзоре.
Сейчас на главной
Нейрокапром или как сделать плохо специально
Преподаватели и студенты кафедры средового дизайна РАНХиГС провели эксперимент с нейросетью Stable Diffusion, пытаясь воспроизвести вернакулярную архитектуру, советский модернизм и капром. Результаты интересные: чем более обыденна архитектура, тем реальнее ее «слепки», а вот капром искусственному интеллекту пока что не по зубам. Предлагаем убедиться.
Здание на все случаи жизни
В Амстердамском научном парке открылся корпус офисов и лабораторий Matrix ONE по проекту MVRDV. Он рассчитан на будущие изменения функции, минимальное потребление ресурсов, а в конце срока службы – на вторичное использование его компонентов.
Пресса: Черная, кубическая, на воде: в Казани обсуждают новый...
Страсти вокруг Соборной мечети продолжают кипеть в Казани. После того, как недавно стало известно о перемене места для строительства грандиозного сооружения, внезапно возник и новый проект мечети, представленный на выставке в Москве. Как заявили столичные архитекторы - авторы проекта, на котором мечеть представлена в виде стоящего на воде черного параллелепипеда, их творение уже одобрил глава Татарстана Рустам Минниханов.
Прямая кривая
В последний день мая в Москве откроется биеннале уличного искусства Артмоссфера. Один из участников Филипп Киценко рассказывает, почему архитектору интересно участвовать в городских фестивалях, а также показывает свой арт-объект на Таможенном мосту.
Арх Москва 2023: впечатления
Арх Москва, как никогда большая, завершила свою работу. Темой этого года стали «Перспективы», которые многие участники связали с цифровым ренессансом. Во время работы выставки мы активно освещали ее в социальных сетях, а теперь собрали все наблюдения в одном материале.
Белый верх, черный низ
Тотан Кузембаев показывает на Арх Москве юбилейную выставку в честь своего 70-летия. Она состоит из графических работ на стендах форме латинской цифры X и, как солнечные часы, отсчитывает время. Публикуем текст Андрея Иванова – давнего исследователя творчества Тотана, – с авторским взглядом на выставку.
Рельеф как логотип
В основе проекта выставочного павильона для Чунцина – абрис стрелки Янцзы и Цзялинцзян – рек, на которых стоит город.
Пресса: Синхронизация таланта и реальности: топ-30 самых успешных...
Оценивать и описывать архитектурные бюро с точки зрения бизнеса оказалось непросто, но увлекательно. Исследовательская команда F Research погрузилась в изучение критериев успеха в индустрии и сбор данных. Результатом стал ренкинг — топ-30 самых успешных архитектурных бюро столицы.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской Линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Вилкинсон и Мак Аслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Школы замкнутого цикла
Архитекторы OMA разработали деревянную модульную систему для сборных школьных зданий в Амстердаме: это позволит оперативно ликвидировать недостачу образовательных учреждений, оставшись при этом в рамках экономики замкнутого цикла.
Тезисы Арх Москвы
За спецпроект Арх Москвы «Тезисы» в этом году отвечает бюро GAFA. Посетителей ждут восемь архитектурных инсталляций, которые раскроют основную тему выставки «Перспективы» под новым углом. Кураторы срежиссировали интересные коллаборации и обещают «огненный идеологический коктейль».
Terra incognita
Гостиничный комплекс на 800 номеров, спроектированный Гинзбург Архитектс, предлагает Анапе фрагмент упорядоченной городской среды, сохраняющей курортный дух. Авторы уходят от традиционных белых фасадов, обращаясь к античному периоду истории места и даже архаике, находя вдохновение в цвете красной глины и простых, но легких формах.
Ковчег культуры
В качестве источников вдохновения для проекта культурного центра L’Arche в городке Вильрю парижское бюро K architectures выбрало Колизей и легендарную виллу Малапарте на острове Капри.
На работе как дома
Бывший магазин строительных товаров в Барселоне превратился в коворкинг «домашнего» формата по проекту Daniel Modòl urbanism+architecture.
Бетонные опоры
Архитектурный фотограф Ольга Алексеенко рассказывает о спецпроекте «Москва на стройке», запланированном в рамках Арх Москвы.
Что приготовила Арх Москва
Главная архитектурная выставка столицы в этом году пройдет в Гостином дворе с 24 по 27 мая. Рассказываем о том, что нового ждет посетителей и чем можно будет заняться. Онлайн-трансляции в этот раз не планируется, поэтому всем рекомендуем поприсутствовать лично.
У подножия гор
Для высотного комплекса Upside Towers бюро GAFA подготовило проект благоустройства, который преследует три основные цели: подарить жителям небоскребов ощущение природного изобилия, соответствовать амбициям будущего «дублера Сити», а также скрыть вид на утилитарную площадку подстанции.
Сложные условия
Архитекторы KCAP выиграли конкурс на проект жилого комплекса под Цюрихом. Речь шла о непростом окружении: промзонах и шоссе, а также заходящих на посадку самолетах.
ЛДМ: быть или не быть?
В преддверии петербургского Совета по сохранению наследия в редакцию Архи.ру пришла статья-апология, написанная в защиту Ленинградского дворца молодежи, которому вместо включения в Перечень выявленных памятников грозит снос. Благодарим автора Алину Заляеву и публикуем материал полностью.
В тон птичьего оперения
Работая над фасадами среднеэтажного жилого района в Одинцовском городском округе, архитекторы компании GENPRO скорректировали целый ряд особенностей объемно-пространственного построения, доставшихся им без права изменения, «декоративными» средствами, прежде всего, орнаментальной кирпичной кладкой, в том числе глазурованного кирпича и ритмом окон. А отправной точкой в поиске колористики послужило оперение подмосковных птиц.
Келья для кофе
Намеренно аскетичная и умиротворяющая кофейня в Новороссийске с наливными полами, мебелью из бетона и разнообразными вариантами освещения: от имитации восхода до бликов воды.
«Пражский дневник»
По приглашению Пражского института планирования и развития архитектурный фотограф Иван Баан неделю снимал чешскую столицу – часто с неожиданных ракурсов. Получившаяся серия сейчас составила выставку.
Палата искусств
Культурный центр, отсылающий к салонам XIX века, расположился под белокаменными сводами Палат Хамовного двора. Авторы проекта использовали мебель с историей и работали с локальными мастерами.
Эффективный паблик-арт
Уже 17 мая в Никола-Ленивце стартует двухмесячный онлайн-курс «Public art: зачем, когда и как?». Управляющий партнер Бюро «Никола-Ленивец» Юлия Бычкова рассказала о том, почему и насколько востребован паблик-арт, и зачем проектировать арт-объекты на этапе генплана.
Юлий Борисов: «ЖК «Остров» – уникальный проект, мы...
Один из самых больших проектов жилой застройки Москвы – «Остров» компании Донстрой – сейчас активно строится в Мневниковской пойме. Планируется построить порядка 1.5 млн м2 на почти 40 га. Начинаем изучать проект – прежде всего, говорим с Юлием Борисовым, руководителем архитектурной компании UNK, которая работает с большей частью жилых кварталов, ландшафтом и даже предложила общий дизайн-код для освещения всей территории.
Танцы с вулканом
Бюро MAD представило свой первый проект в Южной Америке: многофункциональная башня станет самым высоким зданием столицы Эквадора – Кито.