Очерк 3. Город как проект

Продолжение серии очерков Александра Ложкина.

mainImg
Первым крупным реализованным градостроительным проектом, направленным на ликвидацию проблем, возникших в результате индустриальной революции, принято считать реконструкцию Парижа, предпринятую Наполеоном III и бароном Жоржем Османом во второй половине XIX века. Назначенный в 1853 году префектом департамента Сена, Осман столкнулся с массой проблем, таких как загрязнение питьевой воды, которая бралась из Сены, в которую без очистки сливались канализационные стоки; необходимость реконструкции канализации; организация парков и кладбищ и нехватка площадей для них; существование огромных районов трущоб, а также неорганизованное уличное движение, ставшее к тому времени чрезвычайно интенсивным. Осман взялся «придать единство и трансформировать в успешно функционирующее целое огромный рынок и необъятную мастерскую парижской агломерации». [1] Решение проблем во многом основывалось на опыте Великобритании, где Наполеон III побывал с визитом в 1855 году, но Осман предложил куда более радикальные меры. Старые крепостные стены были снесены, огромные районы расчищены от застройки, 536 километров старых улиц заменено 137 километрами новых широких, засаженных деревьями, хорошо освященных бульваров, прорезавших историческую ткань и связавших между собой главные точки города и его основные районы.

При Османе также были разработаны стандартные типы жилых зданий и унифицированные фасады, стандартные элементы городского дизайна. Где возможно, оставлялись незастроенные общественные пространства, сохранялись «легкие города» – Булонский и Венсенский леса, множество мелких парков и кладбищ. Был реконструирован водопровод и канализационная система.

Опыт Парижа позже многократно применялся в старых городах Европы. Использовали его и при реконструкции Москвы по Генеральному плану 1935 года, когда были снесены стены Китай-города, а городская ткань разрезана широкими проспектами. Даже сегодня Москву пытаются лечить по «рецепту Османа», связывая скоростными «хордами» различные части города. Лечение болезней города через радикальное хирургическое вмешательство представляется простым радикальным методом, способным решить все проблемы. Как показывает уже полуторовековая практика, если оно и помогает, то ненадолго. Впрочем, многие из впервые примененных Османом методов оздоровления города, например, развитие общественных пространств и превращение лесов в парки, сегодня успешно применяются градостроителями самых разных школ.
Александр Ложкин. Фотография предоставлена автором
Бульвары Парижа, проложенные в исторической части города по плану Османа.
Также с последствиями Промышленной революции связано появление в конце XIX века в Северной Америке совершенно другого типа города. Увеличение производства металла, появление металлического каркаса, изобретение в 1854 году Элишей Отис безопасного лифта сделали возможным строительство многоэтажных зданий и, соответственно, интенсивное использование городского центра. Одновременно появление пригородного пассажирского железнодорожного сообщения, подземного и надземного метрополитена (в 1863 году в Лондоне, в 1868 году в Нью-Йорке и в 1896 году в Чикаго), электрического трамвая (1881) сняло транспортные ограничения на пространственную экспансию и позволило рассматривать пригород как практически неисчерпаемый резерв расширения города.
План Чикаго конца XIX века показывает, как снижалась плотность застройки и плотность улично-дорожной сети по мере развития города на периферию.

Сочетание двух противоположных по характеру типов застройки – высокоэтажной высокоплотной деловой, сконцентрированной в компактном центре (даунтауне) и малоэтажной низкоплотной жилой вокруг даунтауна (субурбия), возникло в Чикаго во время строительного бума, последовавшего после большого пожара 1871 года и впоследствии распространилось на всю Северную Америку. После того, как Форд сделал автомобиль значительно более доступным, американская модель, сочетающая сверхурбанизированный центр и дезурбанизированный пригород, стала казаться панацеей решения проблем современного города. Фрэнк Ллойд Райт писал в 1930 году: «Придет день, и нация заживет в одном раскинувшемся на всю страну городе... Местность будет единым, хорошо распланированным парком со зданиями, расположенными на больших расстояниях друг от друга; каждый найдет здесь отраду и уют. Деловая часть города будет наполняться людьми к 10 часам утра и пустеть в 4 пополудни в течение трех дней в неделю. Оставшиеся четыре дня посвящаются радостям жизни». [2]
zooming
Карта графства Монро на севере штата Нью-Йорк хорошо иллюстрирует структуру типичного американского города. Маленькое колечко в центре – даунтаун города Рочестера, плотно застроенный небоскребами. Вокруг бескрайние поля малоэтажных пригородов с общей сеткой улиц, где городки плавно перетекают один в другой.
Маленькое колечко в центре – даунтаун города Рочестера, плотно застроенный небоскребами. Вокруг бескрайние поля малоэтажных пригородов с общей сеткой улиц, где городки плавно перетекают один в другой.
zooming
Даунтаун Рочестера.
Недостатки такой модели сегодня стали очевидны. Появившаяся благодаря развитию общественного транспорта, американская субурбия с течением времени всё более ориентировалась на индивидуальный транспорт в качестве средства передвижения. Низкая плотность застройки делала любой общественный транспорт неэффективным и с 1940-х годов зона его обслуживания стала снижаться. Сторонники американской модели выдвигали гипотезу, что проблемы территориального роста городских агломераций будут нивелированы за счет высокоскоростных автомобильных сообщений. Известный специалист по транспортному планированию Вукан Вучик констатирует, что с годами этот энтузиазм упал: автомобильно-ориентированные города столкнулись с проблемой хронических пробок, а во многих случаях и с ухудшением качества городской среды в целом [3]. Ориентация на индивидуальный автомобиль, как единственное средство передвижения, привела к тому, что центры притяжения, такие как торговля, кинотеатры, спортивные сооружения, стали строиться не в центрах городов, а на периферийных автострадах, в местах, удобных для подъезда и парковки. Жилые пригороды были полностью монофункциональны, их сервисные функции (магазины, школы, общественные учреждения) концентрировались в локальных подцентрах, куда приходилось добираться опять же на машинах.
zooming
Расползание городов и уход важных общегородских функций на окраину привели к деградации центральных районов.
Успешные горожане предпочитают комфортабельные single-family дома в пригородах с хорошей экологией, а в даунтаунах и в  прилегающих к ним когда-то богатых районах стали селиться беднейшие слои населения, люди, которые не могут позволить себе купить автомобиль: городские центры стали единственным местом, которое обслуживается общественным транспортом. Естественно, маргинализация даунтаунов лишь стимулирует миграцию из них и уход тех общегородских функций, которые до сих пор еще сохранялись. Центры стали покидать даже бизнес-структуры: строительству и дорогостоящей эксплуатации небоскребов многие корпорации предпочитают покупку пары гектаров земли на периферии, на одном из которых строится одно- или двухэтажный офис-моноблок, а на втором организуется открытая парковка для сотрудников. Города перестают быть местом встреч, пересечений и межличностных коммуникаций, а следовательно и генераторами идей, новаций и бизнесов.

С ростом автомобилизации стало очевидно, что городское пространство в принципе не способно вместить в себя то число автомобилей, которое желают иметь заинтересованные в собственной мобильности горожане. Вучик свидетельствует, что наиболее тяжелые заторы наблюдаются в Лос-Анджелесе, Детройте и Хьюстоне – городах, где построены самые мощные сети фривэев. При этом, отмечает Вучик, вернувшиеся из Европы американцы расточают похвалы городам, которые они посетили.  «Почему у нас нет таких оживленных и красивых городов, как Брюссель, Мюнхен или Осло?», – спрашивают они. [4]  Лишив города привлекательной среды, североамериканская урбанистическая модель лишь на время смогла дать взамен свободу перемещения. Эта свобода закончилась в тот момент, когда стала действительно всеобщей. Тотальная автомобилизация  и расширение границ застраиваемой территории не могут решить проблем городов даже тогда, когда, как в Соединенных Штатах, процесс увеличения числа автомашин в личном пользовании растянут на многие десятилетия и сопровождается адекватным строительством транспортной инфраструктуры. Когда же, как в России, Китае или Индии рост автомобилизации носит взрывной характер, транспортный коллапс наступает значительно быстрее.

Мы еще вернемся к транспортной проблеме в одном из следующих «Очерков», а пока хочу лишь заметить, что часто звучащие ныне призывы к расширению российских городов и развитию массовой малоэтажной застройки в пригородах представляются мне весьма опасными. Да, у нас, как и в Америке, много земли, но негативные последствия такого строительства аукнутся и социальными, и экономическими проблемами.
zooming
Схема города-сада Э.Говарда
Третьей из моделей, возникшей в самом конце XIX века и получившей широкое распространение по всему миру, стала модель города-сада, предложенная Эбенизером Говардом. В 1898 году в книге «Завтра: мирный путь к реальной реформе» он изобразил концентрический город-сад, окруженный рельсовой дорогой, которая должна была ограничивать его развитие. Говард задумал свой город, численность которого не должна была превышать 32-58 тыс. жителей как экономически самостоятельное поселение, производящее немного больше, чем необходимо для собственного потребления. Говард назвал его «Рурисвилл» (от латинского «поместье», «вилла», что подчеркивало его полугородской характер и предполагало сочетание лучших качеств городской и сельской застройки. Сеть из нескольких таких городков, соединенных железнодорожными линиями между собой и с общим центром, образовывала единую агломерацию с неселением около 250 тыс. человек. Каждый из городов-садов представлял из себя круг с центральным парком в середине, в котором размещались общественные учреждения, окруженным малоэтажной жилой застройкой. Радиус жилой застройки должен был составлять примерно 1 километр. Она окружена зеленым поясом, на его внутренней стороне строятся школы, детские сады и церкви, на внешней, выходящей на кольцевую авеню – административные здания. На внешнем кольце города находятся фабрики, заводы и склады, выходящие на железнодорожные пути. Город рассечен на 6 частей бульварами, соединяющими центр и периферию. Земля вокруг города не принадлежит частным лицам, не может быть застроена и используется исключительно для сельского хозяйства. Расширение его не предполагается, единственный возможный сценарий развития – строительство за пределами сельскохозяйственного пояса нового города-спутника.
Город-сад Ле Логис близ Брюсселя. Фото: Wikipedia, GNUFDL1.2
К началу ХХ века проблемы «старых» городов были столь очевидны, а рецепты Говарда столь убедительны, что его книга была переведена на многие языки и быстро стала бестселлером. В Англии и в других странах, в том числе в России, возникают ассоциации и общества городов-садов. В Англии строятся города-сады Лечворт и Вельвин, в Бельгии Ле Ложи, в Германии строятся пригороды-сады в Гамбурге, Эссене и Кенингсберге. Впрочем, особой популярностью они не пользовались, и в конце 1920-х годов в Лечворте жило всего 14 тысяч человек, а в Вельвине 7 тысяч. Построенный по проекту Гауди парк Гуэля в Барселоне первоначально задумывался как район-сад, но желающих строить там не нашлось.
zooming
Проект города-сада в Барнауле, арх. Иван Носович
zooming
Проект города-сада Новосибирск, инж. Иван Загривко
Идеи Говарда в первом-втором десятилетии ХХ века были широко распространены и в России.  В 1918 году архитектор Иван Носович предлагает проект города-сада для восстановления разрушенного пожаром Барнаула. Идеи концепции города-сада можно увидеть в проектах генерального плана Новосибирска Ивана Загривко (1925 год), полностью или частично реализованных в 1920-е гг. поселках в Москве, Иваново, Ростове-на-Дону, Новокузнецке. В генеральном плане Бориса Сакулина (1918 год) Москва рассматривается как гигантская агломерация, включающая в себя Тверь, Ржев, Тулу, Владимир и Рыбинск, построенная по принципу иерархически организованной сети городов-садов. Иван Жолтовский в проекте «Новой Москвы» также рассматривает ее развитие через организацию кольца пригородов-садов.
zooming
Генеральный план Москвы, арх. Борис Саккулин
Идеи города-сада в модифицированном виде реализовывались и во второй половине ХХ века. После Второй мировой войны программа строительства городов-спутников вокруг Лондона была реализована в Великобритании. Рассчитанная переселение почти миллиона человек с целью разуплотнения британской столицы, она провалилась: к 1963 году в города-спутники переехало всего 263 тыс. человек.

Идеи города-сада прочитываются и в концепции академгородков, строительство которых началось в СССР в 1960-е годы. Первый из них, Новосибирский Академгородок был рассчитан на 40 тысяч жителей и не предполагал дальнейшего расширения. Как и города-сады Говарда, он был построен на сочетании жилых и зеленых зон, правда, в отличие от говардовского проекта, в Академгородке был применен не радиально-кольцевой, а новомодный принцип «свободной планировки».

Судьба Академгородка схожа с судьбой многих пригородных районов-садов в мире. Как и они, он постепенно превратился в спальный район, связанный с городом мощным потоком ежедневных миграций [5].

Проблема городов-садов, как и академгородков, как и строящихся до сих пор спальных микрорайонов, в том, что они рассматриваются архитекторами как проект. Архитекторы предполагают, что осуществление, реализация проекта в той форме, в какой они зафиксировали его на бумаге, есть его завершение. Но даже для зданий это не так, дом лишь начинает свою жизнь в момент принятия в эксплуатацию и дальнейшие метаморфозы могут быть непредсказуемыми. В еще большей мере вышесказанное относится к такой сложной системе, какой является город. Проект города или района не может быть реализован единовременно и должен предусматривать механизмы, которые позволяют в течение длительного времени осуществлять задуманное авторами. Такой подход, в котором города рассматривались как некая медленно работающая самовозводящаяся машина, был предъявлен вскоре после опубликования книги Говарда. Но об этом – в следующей серии наших очерков.


[1] F. Choay. L'Urbanisme, utopies et realites. Paris, 1965. Цит. по: Фремптон К. Современная архитектура: Критический взгляд на историю развития. М.: 1990. С.39.

[2] Цит. по: Новиков К. Строитель прерий // Коммерсантъ Деньги, 04.06.2007, № 21(628).

[3] Вучик В.Р. Транспорт в городах, удобных для жизни. М.: 2011. С.32.

[4] Там же. С. 81

[5] Подробнее см.: Ложкин А.Ю. Судьба утопии // Проект Россия, 2010, №48. URL: http://alexander-loz.livejournal.com/123023.html

07 Ноября 2012

Очерк 5. Город как организм
О протестах против Афинской хартии, рейтинге городов и принципах нового урбанизма. Продолжаем публиковать серию «Очерков о городской среде» Александра Ложкина.
Технологии и материалы
Архитектура игры
Проекты научных детских площадок от компании «Новые горизонты» – основаны на синтезе игры, образования и городской среды. Они создают принципиально новый уровень игрового опыта, провоцирующий исследовательский интерес, и одновременно работают как градостроительная доминанта, формирующая уникальный образ места и новую точку притяжения.
Фасадные системы Sun Garden: технологии СФТК Церезит в...
Комплекс Sun Garden в Джемете (Анапа) демонстрирует специфику применения штукатурных систем фасадной теплоизоляции в условиях агрессивной приморской среды. Проект потребовал разработки дифференцированного подхода к выбору материалов для различных архитектурных элементов: от арочных галерей до многоуровневых террас.
Бесшовные фасады: как крупноформатные стеклопакеты...
Прозрачные бесшовные фасады, еще недавно доступные лишь в проектах уровня Apple Park, теперь можно реализовать в России благодаря появлению собственного производства стеклопакетов-гигантов у компании Modern Glass. Разбираемся в технологии и смотрим кейсы со стеклопакетами hugesize от Алматы до Москвы.
Локализация против санкций: решения для остекления
Новый пакет ограничений Евросоюза создал серьезные вызовы для российской строительной отрасли в сфере остекления, непосредственно затронув профильные системы, фурнитуру и алюминиевые конструкции. Для проектировщиков это означает необходимость пересмотра привычных спецификаций и поиска новых технических решений.
LVL брус в большепролетных сооружениях: свобода пространства
Высокая несущая способность LVL бруса позволяет проектировщикам реализовывать смелые пространственные решения – от безопорных перекрытий до комбинированных систем со стальными элементами. Технология упрощает создание сложных архитектурных форм благодаря высокой заводской готовности конструкций, что критично для работы в стесненных условиях существующей застройки.
Безопасность в движении: инновационные спортивные...
Безопасность спортсменов, исключительная долговечность и универсальность применения – ключевые критерии выбора покрытий для современных спортивных объектов. Компания Tarkett, признанный лидер в области напольных решений, предлагает два технологичных продукта, отвечающих этим вызовам: спортивный ПВХ-линолеум Omnisports Action на базе запатентованной 3-слойной технологии и многослойный спортивный паркет Multiflex MR. Рассмотрим их инженерные особенности и преимущества.
​Teplowin: 20 лет эволюции фасадных технологий – от...
В 2025 году компания Teplowin отмечает 20-летие своей деятельности в сфере фасадного строительства. За эти годы предприятие прошло путь от производителя ПВХ-конструкций до комплексного строительного подрядчика, способного решать самые сложные архитектурные задачи.
«АЛЮТЕХ»: как технологии остекления решают проблемы...
Основной художественный прием в проекте ЖК «Level Причальный» – смелый контраст между монументальным основанием и парящим стеклянным верхом, реализованный при помощи светопрозрачных решений «АЛЮТЕХ». Разбираемся, как это устроено с точки зрения технологий.
Искусство прикосновения: инновационные текстуры...
Современный интерьерный дизайн давно вышел за пределы визуального восприятия. Сегодня материалы должны быть не только красивыми, но и тактильными, глубокими, «живыми» – теми, что создают ощущение подлинности, не теряя при этом функциональности. Именно в этом направлении движется итальянская фабрика Iris FMG, представляя новые поверхности и артикулы в рамках линейки MaxFine, одного из самых технологичных брендов крупноформатного керамогранита на рынке.
Как бороться со статическим электричеством: новые...
Современные отделочные материалы всё чаще выполняют не только декоративную, но и высокотехнологичную функцию. Яркий пример – напольное покрытие iQ ERA SC от Tarkett, разработанное для борьбы со статическим электричеством. Это не просто пол, а интеллектуальное решение, которое делает пространство безопаснее и комфортнее.
​Тренды остекления аэропортов: опыт российских...
Современные аэровокзалы – сложные инженерные системы, где каждый элемент работает на комфорт и энергоэффективность. Ключевую роль в них играет остекление. Архитектурное стекло Larta Glass стало катализатором многих инноваций, с помощью которых терминалы обрели свой яркий индивидуальный облик. Изучаем проекты, реализованные от Камчатки до Сочи.
​От лаборатории до фасада: опыт Церезит в проекте...
Решенный в современной классике, ЖК «На Некрасова» потребовал от строителей не только технического мастерства, но и инновационного подхода к материалам, в частности к штукатурным фасадам. Для их исполнения компанией Церезит был разработан специальный материал, способный подчеркнуть архитектурную выразительность и обеспечить долговечность конструкций.
​Технологии сухого строительства КНАУФ в новом...
В центре Перми открылся первый пятизвездочный отель Radisson Hotel Perm. Расположенный на берегу Камы, он объединяет в себе премиальный сервис, панорамные виды и передовые строительные технологии, включая системы КНАУФ для звукоизоляции и безопасности.
Стеклофибробетон vs фиброцемент: какой материал выбрать...
При выборе современного фасадного материала архитекторы часто сталкиваются с дилеммой: стеклофибробетон или фиброцемент? Несмотря на схожесть названий, эти композитные материалы кардинально различаются по долговечности, прочности и возможностям применения. Стеклофибробетон служит 50 лет против 15 у фиброцемента, выдерживает сложные климатические условия и позволяет создавать объемные декоративные элементы любой геометрии.
Кирпич вне времени: от строительного блока к арт-объекту
На прошедшей АРХ Москве 2025 компания КИРИЛЛ в партнерстве с кирпичным заводом КС Керамик и ГК ФСК представила масштабный проект, объединивший застройщиков, архитекторов и производителей материалов. Центральной темой экспозиции стал ЖК Sydney Prime – пример того, как традиционный кирпич может стать основой современных архитектурных решений.
Фасад – как рукопожатие: первое впечатление, которое...
Материал, который понимает задачи архитектора – так можно охарактеризовать керамическую продукцию ГК «Керма» для навесных вентилируемых фасадов. Она не только позволяет воплотить концептуальную задумку проекта, но и обеспечивает надежную защиту конструкции от внешних воздействий.
Благоустройство курортного отеля «Славянка»: опыт...
В проекте благоустройства курортного отеля «Славянка» в Анапе бренд axyforma использовал малые архитектурные формы из трех коллекций, которые отлично подошли друг к другу, чтобы создать уютное и функциональное пространство. Лаконичные и гармоничные формы, практичное и качественное исполнение позволили элементам axyforma органично дополнить концепцию отеля.
Правильный угол зрения: угловые соединения стеклопакетов...
Угловое соединение стекол с минимальным видимым “соединительным швом” выглядит эффектно в любом пространстве. Но как любое решение, выходящее за рамки типового, требует дополнительных затрат и особого внимания к качеству реализации и материалов. Изучаем возможности и инновации от компании RGС.
«АЛЮТЕХ» в кампусе Бауманки: как стекло и алюминий...
Воплощая новый подход к организации образовательных и научных пространств в городе, кампус МГТУ им. Н.Э. Баумана определил и архитектурный вектор подобных проектов: инженерные решения явились здесь полноценной частью архитектурного языка. Рассказываем об устройстве фасадов и технологичных решениях «АЛЮТЕХ».
Сейчас на главной
Арктика вместо Мороженого
Rokot Studio предложили концепцию воссоздания исторического павильона «Мороженое» на ВДНХ по проекту 1950 года. Здание сохраняет форму ледяной глыбы, но внутри вместо кафе-мороженого размещается экспозиция павильона «Арктика».
Футляр для наследия
Национальный центр Виктора Астафьева построен по проекту бюро А2 в родном селе писателя Овсянка. Три «оболочки» здания – деревянная, оштукатуренная и стеклянная – связывают его с контекстом, а расположение между двумя главными улицами формирует общественные площади. Несущий каркас, хорошо просматриваемый через витражи, отсылает к образам железной дороги. Здание построено рядом с домом-музеем писателя и напоминает большое «облако», в котором хранится память об Астафьеве и его наследии.
Пиранези для первокурсников
В калифорнийском Клермонтском колледже открылось первое из запланированных зданий по проекту BIG: Научный центр имени Роберта Дея, где масштабные стальные фермы снаружи обшиты стеклофибробетоном, а внутри – древесиной.
Какого цвета нефть?
Для компании, чья миссия – работать на завтрашний день, крайне важно уже сегодня закладывать основу будущих успехов. Поэтому в штаб-квартире компании «ЛУКОЙЛ-Инжиниринг», спроектированной бюро «АРХИСТРА», целый этаж занимает многофункциональный образовательный центр.
Парковка за ширмой
Бюро S4S Architects спроектировало для московского жилого комплекса «Эко Бунино» паркинг, который успешно маскирует свою утилитарность за фасадом из перфорированных панелей. В комбинации с ламелями скрывают жесткую сетку ярусов и выравнивают пропорции, одновременно обеспечивая пространства естественным светом, вентиляцией и, как ни странно, видами на лесистую территорию. Первый этаж занимают коммерческие помещения, благодаря которым здание используют не только автомобилисты.
Пресса: Примеры из практики: 100 проектов Юрия Аввакумова
В книге «Примеры. Экспозиция искусства или искусство экспозиции», выпущенной издательством музея «Гараж», известный архитектор поведал о десятилетиях работы на поприще проектирования художественных выставок
Больше арок
В Сент-Луисе после реконструкции по проекту Snøhetta открылся концертный зал городского симфонического оркестра.
Море фантазии
Студия EgoDesign разработала для сети частных детских садов KIDO в Ижевске дизайн-концепцию, которая должна способствовать творческому развитию детей за счет тематических игровых компонентов и оформления, индивидуального для каждой группы.
Бумеранг на скалах
Архитекторы Snøhetta вписали здание рыболовецкой и рыбоводческой компании Magne Arvesen & sønner в скалистый берег острова Андёрья на севере Норвегии.
Гнезда, мосты, штиль и балтийская колючка в Филинской...
Ключевым событием завершившегося на днях фестиваля «ЭкоБерег» стало объявление победителей конкурса на разработку проекта туристической инфраструктуры на побережье Балтики в Филинской бухте. Победителем стал проект эко-парка «Гнезда» компании «Пауэр Технолоджис». Показываем все награжденные проекты.
Падел на взморье
Бюро 3 BY THREE разработало для Калининградской области концепцию падел-центра с фасадами из поликарбоната, которые за счет своей полупрозрачности делают спорт частью городской жизни. Объем с пятью кортами и балконом для зрителей дополняет блок лобби с эксплуатируемой кровлей.
Эндорфиновый всплеск
По проекту дизайн-студии TONKO на набережной Волги в Самаре появилась яркая площадка для тренировок на открытом воздухе. Уличная спортивная мебель произведена по чертежам архитекторов, а для зонирования активно используется цвет. Можно заниматься йогой, боксом, паркуром, настольным теннисом или же просто отдыхать в шезлонге.
Дыхание банковского дела
Новая штаб-квартира банка Lombard Odier на берегу Женевского озера задумана авторами проекта, Herzog & de Meuron, «дышащей», открытой природному окружению.
МАРШ: Уместность II
Магистранты студии «Уместность II», которую в 2024-2025 учебном году курировали Евгения Репина и Сергей Малахов, работали над мастер-планами исторических центров трех малых городов: Бирска, Зарайска и Камышина. Индивидуальная часть включила средовые проекты реконструкции и опиралась на авторский метод под названием «спонтанный ордер».
Пещеры и каньоны
В Алматы открылся частный музей современного искусства, построенный по проекту Chapman Taylor и CT Architects. Архитектурное решение обыгрывает контраст между статикой горного массива и динамикой современного города. Центральный атриум отсылает к линиям Чарынского каньона.
Свет и камень
DA bureau разработало для обувной сети Ekonika новую концепцию оформления магазинов, первым из которых стал флагманский шоу-рум в «Афимолле». На смену респектабельности пришла актуальная женственность, воздушность и легкая ирония.
Выбирая лучшее
Очередная книга Александра Змеула о московском метро посвящена конкурсам на проекты станций со середины 1950-х до 1991 года. Издание выпущено Музеем современного искусства «Гараж».
Гламур без излишеств
Форма идеального минимального жилища волнует архитекторов не одно десятилетие, начиная от крошечного «Кабанона» Ле Корбюзье, построенного на Лазурном берегу в 1952 году, до «Жилища первой необходимости» Нормана Фостера, показанного на 18-й Венецианской биеннале, и современных модульных кабин Nokken. Каждая эпоха по-своему отвечает на вопрос, как мало пространства человеку действительно нужно для жизни. «Хижина», спроектированная бюро Arhbro, продолжает эту традицию.
Современная изба
Современная изба – это оксюморон, потому что сама суть избы заключена в ее архаичности, простоте и резистентности к изменениям. Она была утилитарным жилищем, построенным по веками выверенным канонам, где каждая деталь имела функцию и символику. Попытка придать ей современность часто приводит к стилизации под народный стиль с декоративными излишествами. Создание современной избы в рамках архитектурных приличий – редкость. Но иногда, как в случае с проектом AI-architects, это удается.
Концептуальные музеи
Показываем проекты бакалавров 4 курса кафедры «Дизайн архитектурной среды» МАРХИ, выполненные под руководством Оскара Мамлеева и Ивана Колманка. Все посвящены музеям, а для публикации преподаватели выбрали работы самых увлеченных авторов. Все музеи, правда, более чем не обычны.
Взращенный на молоке
Жилой дом FRESH по проекту бюро KAAN как будто приобнял консольным выносом исторический корпус бывшего молокозавода в Эйндховене.
В лесах и на горах
В удивительных по красоте природных локациях по проектам «Генпро» строятся сразу два масштабных туристических кластера: один в Заполярье, в окрестностях Салехарда, другой – на Камчатке, у подножия вулкана Вилючинская Сопка.
Следующий уровень
Руководители Центрального университета поставили во главу угла новаторство как в методике обучения по системе STEM, так и в уникальности интерьеров, разработанных командой ABD Architects.
Точки роста
Дипломные проекты выпускников кафедры советской и современной зарубежной архитектуры МАРХИ традиционно охватывают широкий спектр тем. В этом году среди них – исследование ансамблей набережных в Москве, творчество авангардиста Виктора Калмыкова, анализ послевоенного социального жилья в Лондоне и феномен цифровых плоскостей в городе.
Угол натяжения струн
Дом Музыки, спроектированный Владимиром Плоткиным и архитекторами ТПО «Резерв», напоминает арфу, а при взгляде сверху еще и басовый ключ. Но если бы все было так просто. В архитектуре зданий комплекса соседствуют два вида образности: решетчатый, прозрачный и проницаемый язык «классического» модернизма и объемно-скульптурные ленты, любимые неомодернизмом нашего времени. Как все устроено, где катарсис, а где оси построения, где проект похож на ЦКЗ Зарядье, а где не очень – читайте в нашем тексте.
Огонь в скале
В конкурс на проект здания Национального музея архитектуры и дизайна в Хельсинки было подано 624 заявки. Принять участие удалось и российскому бюро Rhizome: команда предложила «оболочку» в виде скального массива, общественное пространство на кровле и конструктивную схему, которая сочетает железобетон и клееную древесину.
Лечебный трилистник
Модульная стальная конструкция больницы в Ханчжоу по проекту Архитектурного института Чжэцзянского университета (UAD) позволила сократить время и бюджет строительства. «Футуристический» замысел авторов при этом не пострадал.
Деревянный пролет
Компания «Норвекс НЛК» и проектная группа «Поле дизайн» построили пешеходный мост через судоходный канал в коттеджном поселке Ленинградской области. Мост выполнен из гнутой древесины и не имеет опор в воде, благодаря чему органично вписывается в ландшафт береговой линии.