Totement/Paper: «Пространство должно быть живым»

Левон Айрапетов и Валерия Преображенская в своем интервью для проекта «Эталон качества» максимально категоричны. Архитектура – искусство и поэтому она не измеряется только качественными характеристиками.

Елена Петухова

Беседовала:
Елена Петухова

mainImg
0
zooming
zooming
TOTEMENT/PAPER за работой

Левон Айрапетов и Валерия Преображенская, TOTEMENT/PAPER
 
История бюро Totement/Paper столь же эффектна и эмоциональна, как и творческое кредо его руководителей Левона Айрапетова и Валерии Преображенской. За прошедшие с момента его основания 10 лет команда не раз потрясала информационное поле громкими и яркими проектами, такими как конкурсные проекты Оперного театра в Пусане, Музея Гугенхайма в Хельсинки и Российского павильона на Экспо-2010 в Шанхае, который был реализован, но со значительными отклонениями от авторского замысла. В этом году комплекс музея-хранилища коньяка в Черняховске обошел страницы практически всех ведущих архитектурных СМИ мира и вышел в финал Всемирного архитектурного фестиваля (WAF), где в номинации «Культура» он поборется с постройками «звезд» мировой архитектуры.

Каждый проект команды отличает неподражаемая экспрессивная манера работы с пространством, формой и пластикой. Кроме того, руководители Totement/Paper разработали собственную эстетическую и философскую систему, определяющую их поход к архитектуре и следуют ей, не взирая на сложности в деле доказательства своей правоты перед заказчиками. Они признаются, что работают для вечности и отвечают за качество своей работы только перед ней и самими собой.

Внимание, видео: 16+
Видеосъемка и монтаж: Сергей Кузьмин.

Левон Айрапетов и Валерия Преображенская,
руководители бюро Totement/Paper:

Валерия Преображенская: Мы не согласны принципиально, что архитектура может быть качественной или некачественной. Мы согласны с Булгаковым.

Левон Айрапетов: Есть архитектура или нет архитектуры, и все.

В.П.: Идёшь по улице, город, улица, и тут бац, видишь – вот это архитектура!

Л.А.: Это другое. Это ещё не надо оценивать, качественно или некачественно.

В.П.: Это – есть архитектура или нет. Мы же не оцениваем, качественная она или нет? Есть она в этом здании или нет?

Л.А.: С нашей точки зрения, архитектура не бывает качественной. Она либо есть, либо её нет. Есть совершенно хреновая некачественная архитектура. На сегодняшний день Парфенон – некачественная архитектура, он весь разрушенный, не работает, функции нет, всё валяется. Что там качественного?

Л.А.: Что такое качественное ощущение?

В.П.: У тебя категория качества есть, если ты определяешь, что оно есть… Значит, ты тогда можешь сравнить Парфенон, допустим, с Пантеоном.

Л.А.: Теперь приходит человек, он вообще не знает, что такое деталь, правильно [ли] нарисована каннелюра в колонне или неправильно, база, он вообще первый раз её видит. Он не знает, хорошо нарисовано, плохо нарисовано. Это не Филиппов. Даже 80% архитекторов придут, им лажу какую-нибудь покажешь, они скажут: наверное, это красиво. Хотя это лажа. Они уже не знают про это ничего, они помнят, что когда-то в институте, какая-то ионическая... Куда эту валюту завернули, как – он не помнит. Он не может сказать, это качественно сделанный предмет, или нет.

Л.А.: Можно построить точно такой же Парфенон. Сейчас технологией позволено построить хоть десять Парфенонов.

В.П.: Вопрос – к чему отнести архитектуру. Если архитектура – искусство, то ты не можешь мерить [её] качеством.

Л.А.: Если – технология, тогда супер: правильно сделали, подточили.

В.П.: А мы относимся к этому, как к искусству, потому что всё остальное – это ремесло. Оно содержится в результате, который делает архитектор. [...] Искусство не [измеряется], и это то, что для нас определяет архитектуру и не архитектуру.

Л.А.: Должно быть живое. Архитектура – тупая вещь, простая, но у неё есть три качества, без которых её нет. Два искусственных и один… У неё должна быть граница, форма и должно быть два пространства. Если внутреннее есть, то наружное есть по определению. И человек, который с этим объектом общается. Потому что если его нет, непонятно у кого снимать показания. Все остальные: свет, тень, камень, железо, экология, электричество – это всё пришлое. Но только если нет формы и нет внутреннего пространства, то всё – нет архитектуры. Это значит, что кроме формы что-то ещё должно быть, пространство должно быть живым. Оно должно вместе со мной дышать или я должен вместе с ним дышать. Но если оно со мной не дышит, то оно – не архитектура, для меня – мертвое. Мы все время приводим один пример. Чучело совы похоже на сову? Это же не сова, ты же видишь, что это чучело. У него есть всё: крылья, хвост, перья, но два стеклянных глаза. Ты смотришь и говоришь: она мёртвая. А вот там, на ветке, она живая. Она не двигается, но она живая. И ты сразу говоришь: вот это чучело, а вот это сова. И тебе не надо ничего объяснять.

[С архитектурой] никогда не знаешь, когда получится.Ты должен быть всегда готов, ты должен всегда «наркоманить».

В.П.: Причем когда делаешь, в этот момент ты иногда [думаешь], что получилось. А потом строишь и понимаешь – не получилось.

Л.А.: Есть проекты, когда мы точно знали, что это клёво, а когда построили, поняли – <г...>. А есть моменты, когда делаешь, и вроде ничего, а потом смотришь – и результат неожиданный совершенно. Ты не можешь всё нарисовать. В принципе, это такой процесс – мешаешь, мешаешь, мешаешь и говоришь: «всё, я уже намешал, у меня больше ничего нет». Такой тупой таинственный процесс.

В.П.: Иногда понимаешь, что сделал ошибку не когда рисовал, а когда с кем-то согласился в процессе или не согласился. Это тоже риск, потому что если ты не согласишься [с кем-то], ты можешь весь проект потерять. А согласишься – можешь потерять самое главное в проекте. И думаешь: от этого откажусь, окей, ладно. И тут бац – понял, что уже потерял больше.

Л.А.: У архитекторов очень сложный тип искусства в отличие от музыкантов, например. Здесь задействовано больше человек, больше денег, больше [участников], которые криво строят, больше протяжённость во времени. [Случается, что] у тебя падает энтузиазм, ты [больше] не можешь, у тебя нет энергии. Очень живая штука, когда понимаешь, что человек оставил пять лет жизни, они лежат в этом здании. Он точно [эти годы] там оставил, за него боролся, грыз себе горло, он не спал, он просыпался в четыре утра с мыслью «что же у меня [ничего] не получается».

… О некачественной архитектуре. Еду я, строят Динамо, допустим. Очень качественно строят. Так качественно, как в Москве, строят совсем немного домов. Я еду, и поднимаются этажерки; смотрю на это и понимаю, что это – муравейник. А потом начинают клеить фасады. Вот это – некачественная архитектура, она с внутренностью вообще не связана. Можно взять и эти фасады поменять. Это то же самое, что взять и поменять тебе лицо. Этого не может быть, потому что это твоё лицо. Если элемент не связан с телом, а у тела нет идеи, то это не архитектура.

… Вот здание [за окном] напротив меня – это архитектура? Я думаю, что если этого архитектора позвать, он тоже будет рассказывать, что он хотел сделать, что искал. Я считаю, что его вообще нельзя подпускать к этому. Или архитекторы должны решить: поскольку людей развелось семь миллиардов и им надо где-то жить, давайте выделим какое-то количество людей, назовём их как-нибудь и пусть они строят вот это. Напишем им нормативы, руководства, методички, пусть они это делают. А мы будем делать архитектуру и будем говорить, что это архитектура.

В.П.: Сомнение [в работе] – это нормально. Если человек не пытается, если он просто занимается ремеслом, у него тоже, наверное, есть маленькие сомнения. Ремесло всё время пытается себя превзойти, чуть-чуть выбраться из себя, из ремесла.

Л.А.: Есть время, в течение которого надо делать [проект], потому что потом уходит энергия проекта. Ты расслабляешься и твоя мысль уходит из головы. Ты начинаешь думать: «А может быть…». И всё. А должен быть сконцентрирован как меч.

...И эта штука должна быть до того, как ты понял, что это так, до того, как ты это построишь. Ты должен эту штуку держать, тебя будут давить, всё время колоть, колоть, и если ты вдруг посередине где-то начнешь сомневаться – они тебя заломят, перпендикулярно сломают просто. И ты сам уйдешь.

В.П.: Когда ты уже делаешь, сомневаться нельзя. [Можно допускать сомнения], когда у тебя есть выбор, когда ты только принимаешь какое-то решение. Но в процессе тебя тоже заставляют принимать решения. То, о чём я уже говорила, что твоя мысль может не дожить до реализации, даже если она была где-то.
... [В профессии] должно быть умение идти на компромисс, потому что иначе ты ничего не реализуешь. Будешь архитектором Леонидовым, ничего не реализовавшим.

Л.А.: С другой стороны, он все равно остался архитектором. Ты всегда должен смотреть на свое тело и понимать, что ты сам убил.

В.П.: А самое главное – ты, как архитектор, должен знать еще, убил или нет. Иногда постфактум.

Л.А.: Кроме тебя никто не знает. Посторонним людям всё равно. Это не их дети, им нужны результаты какие-то. Всем от тебя нужны какие-то результаты. Хотя все ругают и говорят, что вы себя мните богами, которые создают какие-то вещи. Да, они не мнят, они есть. Люди, которые создают предметы, которыми потом миллиарды пользуются через 500 лет, – естественно, они боги. Только не те, которым молятся. Они создают предметы, которым 500 лет, ты к ним подходишь, а оттуда что-то идёт. Ведь идёт же что-то?
 

11 Октября 2017

Елена Петухова

Беседовала:

Елена Петухова
Итоги 2017
Рассматриваем события прошедшего года: как главные, обещающие много суеты в будущем, так и просто интересные.
Качество vs количество
Круглый стол «Погоня за радугой» на фестивале «Зодчество» стал заключительной чертой в обсуждении проблем архитектурного качества. Дискуссия сфокусировалась на вопросах профессиональной этики, ответственности архитектора и особенностях российской ментальности.
Наталия Воинова, Илья Мукосей: «Скрижалей нет и быть...
В своем интервью для проекта «Эталон качества» Наталия Воинова и Илья Мукосей категорически протестуют против использования понятия «эталон» в сфере архитектуры, считая, что жесткие критерии оценки бесполезны.
Сергей Скуратов: «Архитектура – как любовь»
О различии категорий качества и несовершенства, кайфе от архитектуры, везении конца девяностых, необходимости бороться за свой замысел, но и привлекать консультантов на самой ранней стадии работы – в интервью Сергея Скуратова для проекта «Эталон качества».
Сергей Чобан: «Качество зависит от каждодневного...
Разговор о качестве в архитектуре продолжает интервью Сергея Чобана, который на собственном опыте доказал, что качественная архитектура и строительство – вопрос не географии или ментальности, а профессионализма и настойчивости архитектора.
Антон Надточий: «Архитектор ищет форму для хаоса»
Архитектура бюро ATRIUM обладает пластичной формой, формирует сложное пространство, создает иллюзию движения – в этой игре форм и пространств заложены смыслы, эмоции и функции, определяющие качество их архитектуры.
Юлий Борисов: «Наша главная проблема – время»
Для Юлия Борисова нет секрета в том, что такое качество. Об этом все сказано у Витрувия и в стандарте ИСО 8402-86. Но как сделать качественную архитектуру, а значит архитектуру, приносящую добро людям, – вот это вопрос, решением которого и занимается бюро UNK project.
DNK ag: «Параметров оценки очень много»
Разговор с Даниилом Лоренцем, Натальей Сидоровой и Константином Ходневым: о комплексности, уместности, поиске баланса и совместной работе, – продолжает цикл интервью проекта «Эталон качества».
Взгляд вглубь
Коллекция арт-объектов проекта «Эталон качества», показанная на фестивале «Зодчество», наглядно продемонстрировала, как архитекторы соотносят ключевые ценности своей профессии и свое собственное творчество
Эталон качества
Архи.ру запускает проект «Эталон качества», главными элементами которого станут большая экспозиция с авторскими инсталляциями и круглый стол на фестивале «Зодчество», а также серия видео-интервью с рядом ведущих российских архитекторов.
Технологии и материалы
«Атмосферные» фасады для школы искусств в Калининграде
Рассказываем о необычных фасадах Балтийской Высшей школы музыкального и театрального искусства в Калининграде. Основной материал – покрытая «рыжей» патиной атмосферостойкая сталь Forcera производства компании «Северсталь».
Фасадные подсистемы Hilti для воплощения уникальных...
Как возникают новые продукты и что стимулирует рождение инженерных идей? Ответ на этот вопрос знают в компании Hilti. В обзоре недавних проектов, где участвовали ее инженеры, немало уникальных решений, которые уже стали или весьма вероятно станут новым стандартом в современном строительстве.
ГК «Интер-Росс»: ответ на запрос удобства и безопасности
ГК «Интер-Росс» является одной из старейших компаний в России, поставляющей системы защиты стен, профили для деформационных швов и раздвижные перегородки. Историю компании и актуальные вызовы мы обсудили с гендиректором ГК «Интер-Росс» Карнеем Марком Капо-Чичи.
Для защиты зданий и людей
В широкий ассортимент продукции компании «Интер-Росс» входят такие обязательные компоненты безопасного функционирования любого медицинского учреждения, как настенные отбойники, угловые накладки и специальные поручни. Рассказываем об особенностях применения этих элементов.
Стоимостной инжиниринг – современная концепция управления...
В современных реалиях ключевое значение для успешной реализации проектов в сфере строительства имеет применение эффективных инструментов для оценки капитальных вложений и управления затратами на протяжении проектного жизненного цикла. Решить эти задачи позволяет использование услуг по стоимостному инжинирингу.
Материал на века
Лиственница и робиния – деревья, наиболее подходящие для производства малых архитектурных форм и детских площадок. Рассказываем о свойствах, благодаря которым они заслужили популярность.
Приморская эклектика
На месте дореволюционной здравницы в сосновых лесах Приморского шоссе под Петербургом строится отель, в облике которого отражены черты исторической застройки окрестностей северной столицы эпохи модерна. Сложные фасады выполнялись с использованием решений компании Unistem.
Натуральное дерево против древесных декоров HPL пластика
Вопрос о выборе натурального дерева или HPL пластика «под дерево» регулярно поднимается при составлении спецификаций коммерческих и жилых интерьеров. Хотя натуральное дерево может быть красивым и универсальным материалом для дизайна интерьера, есть несколько потенциальных проблем, которые следует учитывать.
Максимально продуманное остекление: какими будут...
Глубина, зеркальность и прозрачность: подробный рассказ о том, какие виды стекла, и почему именно они, используются в строящихся и уже завершенных зданиях кампуса МГТУ, – от одного из авторов проекта Елены Мызниковой.
Кирпичная палитра для архитектора
Свыше 300 видов лицевого кирпича уникального дизайна – 15 разных форматов, 4 типа лицевой поверхности и десятки цветовых вариаций – это то, что сегодня предлагает один из лидеров в отечественном производстве облицовочного кирпича, Кирово-Чепецкий кирпичный завод КС Керамик, который недавно отметил свой пятнадцатый день рождения.
​Панорамы РЕХАУ
Мир таков, каким мы его видим. Это и метафора, и факт, определивший один из трендов современной архитектуры, а именно увеличение площади остекления здания за счет его непрозрачной части. Компания РЕХАУ отразила его в широкоформатных системах с узкими изящными профилями.
Топ-15 МАФов уходящего года
Какие малые архитектурные формы лучше всего продавались в 2023 году? А какие новинки заинтересовали потребителей?
Спойлер: в тренды попали как умные скамейки, так и консервативная классика. Рассказываем обо всех.
Металл с олимпийским характером
Алюминий – материал, сочетающий визуальную привлекательность и вариативность применения с выдающимися механико-техническими свойствами.
Рассказываем о 5 знаковых спорткомплексах, при реализации которых был использован фасадный алюминий компании Cladding Solutions.
Частная жизнь в кирпиче
Что происходит с обликом малоэтажной застройки в России? Архи.ру поговорил с экспертами и выяснил, какие тренды отмечают архитекторы в частном домостроении и почему кирпич остается самым популярным материалом для проектов загородных домов с очень разной экономикой.
Новая деталь: 10 лет реконструкции гостиницы «Москва»
В 2013 году был завершен третий этап строительства современной гостиницы «Москва» на Манежной площади, на месте разобранного здания Савельева, Стапрана и Щусева. В этом году исполняется ровно 10 лет одному из самых громких воссозданий 2010-х. Фасады нового здания выполнялись компанией «ОртОст-Фасад».
Сейчас на главной
Золотое кольцо
Показываем работы трех финалистов конкурса на эскизный проект нового международного аэропорта Ярославля. Концепцию победителя планируют реализовать к 2027 году.
Энергия [пост]модернизма
В Аптекарском приказе Музея архитектуры открылась выставка Владимира Кубасова. Она состоит, по большей части, из новых поступлений – архива, переданного в музей дочерью архитектора Мариной, но, с другой стороны, рисунки Кубасова собраны по проектам и неплохо раскрывают его творческий путь, который, как подчеркивают кураторы, прямо стыкуется с современной архитектурой, так как работал архитектор всю жизнь до последнего вздоха, почти 50 лет.
Кристаллы и минералы
Архитектор Дмитрий Серегин, успевший поработать в Coop Himmelb(l)au MAD Architects , предлагает новый подход к реабилитационной архитектуре. С помощью нейросети он стирает грань между архитектурой и природой, усиливая целительное воздействие последней на человека.
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Там русский дух
Второй проект, реализованный бюро Megabudka на территории парка «Кудыкина гора» – гостиничный комплекс. В нем архитекторы продолжили поиски идентичности, но изменили направление: в сторону белокаменных церквей, уюта избы, уездного быта и космизма. Не обошлось и без драмы.
Счастье независимого творчества
Немало уже было сказано с трибуны и в кулуарах – как это хорошо, что в период застоя и типовухи развивались другие виды архитектурного творчества: НЭР, бумажная архитектура... Но не то чтобы мы хорошо знаем этот слой. Теперь, благодаря книге Андрея Бокова, который сам принимал участие во многих моментах этой деятельности, надеемся, станет намного яснее. Книга бесценная, написана хорошо. Но есть сомнения. В пророческом пафосе.
Новый «Полёт»
Архитекторы бюро «Мезонпроект» разработали проект перестройки областного молодежного центра «Полёт» в Орле. Летний клуб, построенный еще в конце 1970-х годов, станет всесезонным и приобретет много дополнительных функций.
Минимализм за Полярным кругом
Участники архитектурно-градостроительного конкурса «Деревянный минимализм улицы Смидовича» работали над образом центральной улицы Нарьян-Мара, условием было использование деревянных конструкций, а победивший проект планируют положить в основу мастер-плана центра города. Судило профессиональное жюри, а потом жители города. Публикуем 4 победивших проекта.
Яуза towers
В столице не так много зданий и проектов Никиты Явейна и «Студии 44». Представляем вашему вниманию концепцию большого многофункционального комплекса на Яузе, между двумя парками, с набережной, перекрестьем пешеходных улиц, развитым общественным пространством и оригинальным пластическим решением. Оно совмещает сложную, асимметричную, как пятнашки, сетку фасадов и смелые заострения верхних частей, полностью скрывающее техэтажи и вылепливающее силуэт.
И опять о птицах
Завершается строительство первого аэропорта в китайском городе Лишуй. Архитекторы пекинского бюро MAD выбрали для своего проекта самый очевидный визуальный прототип – серебристо-белую птицу.
Подражание природе
Открываем новую рубрику «Нейросети» работой для конкурса AI&Biomimicry. Для концепции музейного комплекса авторы позаимствовали природные световые явления и принцип биомимикрии. Этот промт не был простым: использовались слова трабекулы, мезоглея, сцинтиллоны и динофлагелляты.
Мастер яркого высказывания
Искусство архитектора и художника Владимира Сомова построено на столь ярких контрастах, что, входя на выставку, в какой-то момент думаешь, что получил кулаком в нос. А потом очень интересно. Мало кто, даже из модернистов, допущенных к работе с уникальными проектами, искал сложности так увлеченно, чтобы не сказать самозабвенно. ММОМА показывает выставку, основанную на работах, переданных автором в музей в 2019–2020 годах, но дополненную так, чтобы раскрыть Сомова и как художника, и как архитектора.
Тайный пруд
Благодаря проекту команды TISS Garden у жильцов клубного дома Ordynka в центре Москвы появился вид на воду: на плите подземного паркинга удалось создать водоем с системой фильтрации, высадить взрослые деревья и другую растительность.
Офисы с «ленточкой»
В Берлине началось строительство офисного (и немного жилого) «кампуса» LXK по проекту MVRDV. Проект связан с развитием района Восточного вокзала.
Венец из пентхаусов
Первое многоэтажное здание Монако, жилая башня Le Schuylkill, получит после реконструкции по проекту Zaha Hadid Architects завершение из шести пентхаусов.
«Красный просвещенец» в Нижнем Новгороде: снос или...
В Нижнем Новгороде прямо сейчас идет «битва экспертиз»: удивительный заросший зеленью квартал двадцатых годов «Красный просвещенец», с одной стороны, пытаются поставить на охрану как достопримечательное место, а с другой стороны, похоже, есть желание отдать его под застройку полностью или частично. Мы попросили журналиста и активиста Иру Маслову рассказать о ситуации.
Вулканическое
В Никола-Ленивце сожгли Черную гору – вулкан. Ее автор – она же автор Вавилонской башни 2022 года, и два объекта заметно перекликаются между собой. Только если предыдущий был про человеческое дерзновение, то теперь форма ушла в природные ассоциации и растворилась там. Вашему вниманию – фотографии сожжения.
Черный, белый и стекло
Лаконичный в формах и отделке дом для подмосковного коттеджного поселка, основным приемом которого стал контраст – цвета, материалов и масс.
Два, пять, десять, девятнадцать: Нижегородский рейтинг
В Нижнем Новгороде наградили победителей XV, по-своему юбилейного, архитектурного рейтинга. Вручали пафосно, на большой сцене недавно открывшейся «Академии Маяк», а победителей на сей раз два: Школа 800 и Галерея на Ошарской. А мы присоединили к двум трех, получилось пять: сокращенный список шорт-листа. И для разнообразия каждый проект немного поругали, потому что показалось, что в этом году в рейтинге есть лидеры, но абсолютного – вот точно нет.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
Вплотную к демократии
Конкурс на проект реконструкции зданий датского парламента выиграли бюро Cobe, Arcgency и Drachmann совместно с конструкторами Sweco. Цель трансформации – позволить любому гражданину приблизиться вплотную к оплоту демократии.
Арка, жемчужина, крыло и ветер
В соцсетях губернатора Омской области началось голосование за лучший проект нового аэропорта. Мы попросили у финалистов проекты и показываем их. Все довольно интересно: заказчик просил сделать здание визуально проницаемым насквозь, а образы, с которыми работают авторы – это арки, крылья, порывы ветра и даже «Раковина» Врубеля, который родился в Омске.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Парк архитектуры и отдыха
Для подмосковного гостиничного комплекса, предполагающего разные форматы отдыха, бюро T+T Architects предложило несколько типов жилья: от классического «стандарта» в общем корпусе до «пещеры в холме» и «домика на дереве». Дополнительной задачей стала интеграция в «архитектурно-лесной» парк существующих на территории резиденций, построенных в классическом стиле.
Лирически-энергетическая архитектура
Здание поста управления солнечной электростанцией Kalyon Karapınar SPP по проекту Bilgin Architects в Центральной Анатолии служит «пользовательским интерфейсом» для бесконечного поля солнечных батарей.
Пресса: Архитектура без излишеств: есть ли рецепты, позволяющие...
На нынешнем рынке застройщики лавируют между неуклонно растущей себестоимостью и растущими же потребностями покупателей, отдающих за свои типовые квартиры впечатляющие суммы. Способна ли архитектура стать дополнительным конкурентным преимуществом реализуемых проектов? И есть ли рецепты, позволяющие строить «дешево и красиво»?