И наконец Остоженка – это архитектурная мастерская, большая и хорошо известная; мастерская, которая началась с сотрудничества четырех, а затем шести архитекторов при работе над градостроительной концепцией развития района в конце 1980-х. Тогда мастерскую впервые в советской истории, которая в тот момент как раз заканчивалась, назвали по имени улицы, недавно вернувшей свое историческое имя, одной из первых в Москве; позднее это стало модным и таких названий бюро по имени улиц появилось еще несколько.
Вообще вот этого – «впервые» – в истории Остоженки, и улицы, и бюро, много: первый несостоявшийся советский проспект и знаменитый не состоявшийся Дворец Советов; первое метро; первые градостроительные протесты; одно из первых переименований; первый комплексный проект реконструкции; одно из первых самостоятельных бюро; много первых ярких опытов современной архитектуры, встроенной в градостроительные ограничения.
В 1960-е советское градостроительство развивалось, вдохновляясь по преимуществу планом Вуазен Ле Корбюзье, то есть не просто пренебрегая контекстом, но время от времени пытаясь затоптать, расчистить и уничтожить побольше, а построить повыше или хотя бы пошире. К середине 1970-х не сразу, но постепенно стало ясно, что так больше продолжаться не может и центр города надо как-то беречь. Обострилась ностальгия. В 1976 приняли закон об охране памятников. В 1982 сняли фильм «Покровские ворота». Появились идеи развития исторического центра и проекты пешеходных улиц, самая известная из которых – Арбат, преобразована к 1982 году коллективом под руководством Алексея Гутнова. В 1984 начали реставрировать Школьную улицу. И если мы полистаем журнал «Архитектура и строительство Москвы» за 1970-е, а потом за 1980-е годы, то разница огромна: журналы восмидесятых прямо кричат о том, как охранять московский центр и что в нем ценного. Отношение переменилось ровно до наоборот.
Александр Скокан, из интервью OpenArch
«Было время, когда в Арбатских переулках строились цековские башни из светлого кирпича. <...> Хотелось чего-то другого, все понимали, что работая с этими башнями мы Москву уродуем, топчем. Хотелось искать других путей, а тогда их можно было искать только теоретически. Мы делали теоретические работы, пешеходные пути в центре, и так далее. И в аспирантуре у меня была похожая тема, связаннная с деликатной реконструкцией. Когда в 1989 году ко мне пришли два молодых архитектора, которых я знал, Андрей Гнездилов и Раис Баишев, и сказали, что при МАрхИ создается проектная группа, которая будет заниматься Остоженкой, – они меня буквально уговорили. У меня был опыт работы в историческом центре, 13 лет работы в Генплане, со Столешниковым, Покровкой и так далее, именно поэтому ко мне пришли. Они меня убедили. Да и время было интересное».
[О работе отдела перспективных исследований и экспериментальных разработок НИиПИ Генплана Москвы, созданного Алексеем Гутновым, см. статью Владимира Юдинцева]
Проект Остоженки был первым, в котором архитекторы совершили попытку не просто сохранить, а деятельно реконструировать исторический город, найти «зерно», из которого он когда-то рос, и оживить, вдруг да привьется и расцветет.
Генеральный план существующего положения района Остоженка. 1:1000. 1989. Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020
Фотография © Дарья Нестеровская
Проект был созвучен настроениям в обществе конца 1980-х: советский эксперимент не удался, требовалось отыскать новые основания, возможно – вернувшись на пресловутые «70 лет назад», туда, где мы оставили капитализм. В этом было очень много романтического, много мечты – наверное, не меньше, чем 20 лет назад в футуризме оттепели. Надо ли говорить, что в конечном счете не всё «пошло так». Но, во-первых, проект Остоженки реализован. А, во-вторых, он был первой и уникальной попыткой найти новые идеи в хорошо забытой старой городской ткани, и в этом смысле был прочно укоренен как в московской архитектурной теории, так и буквально в истории места: авторы провели подробное историческое исследование, «подняли» карты исторических владений и положили их контуры в основу будущей застройки.
-
1 / 3Схема с участками комплексного проектирования и реконструкции с основными ТЭП. Проект. 1:1000. 1989. Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
2 / 3Схема с участками комплексного проектирования и реконструкции с основными ТЭП. Проект. 1:1000. 1989. Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
3 / 3Схема фунционального использования территории и застройки. Проект. 1:1000. 1989. Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
В некотором роде они предложили району Остоженки заново начать развитие, сохранив отстраненность градостроителей, дав авторам отдельных зданий свободу, не превратившись ни в диктат, ни даже в дизайн-код.
Андрей Гнездилов, из видеоэкскурсии ARTPLAY TODAY
«Я бы считал это успехом методики, – говорит Андрей Гнездилов. – Не архитектуры и не нашего какого-то волевого замысла, а именно методики: главным в городе является развитие «клетки», то есть домовладения, застройка которого может изменяться, и не один раз. Но характер города остается. По-моему, город получился настоящим. Нет ощущения, что это город нового времени – это часть исторического центра Москвы».
Словом, ничего удивительного в том, что 30-летний юбилей бюро архитекторы решили отмечать, посвятив выставку этому проекту – показательному, стартовому, объединившему их, и развивавшемуся в силу своей специфики практически все эти годы. Не удивительно, что выставка разместилась в Музее Москвы – для истории постсоветского города это один из ключевых сюжетов, да и музей, разместившись в Провиантских складах, оказался на Остоженке, в ареале проекта. Лучше и придумать сложно.
Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020
Фотография © Дарья Нестеровская
Выставка
И вот выставка, задуманная небольшой и, по словам ее куратора Юрия Аввакумова, «веселой», собравшись открыться 20 марта, попадает под только что начавшийся карантин. Стулья с фамилиями архитекторов бюро оказываются пустыми – и хотя, когда планировалась выставка, речи о карантине еще не было, получилось символично: как будто все разошлись работать по домам, и пусто, остались только обозначенные места людей.-
1 / 4Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
2 / 4Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
3 / 4Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
4 / 4Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
Музей закрывают, все мероприятия переносят в режим трансляций, посмотреть выставку можно только в режиме видео-экскурсии.
Теперь уже карантину около месяца, и многие живут в режиме трансляции, даже пьют вино в режиме трансляций, поднимая бокал к экрану. Но вдумайтесь – архитекторы Остоженки опять были первыми, во всяком случае среди российских архитекторов, кто пусть и вынужденно, но провел значительную для себя выставку полностью в режиме он-лайн, опробовав карантин на себе не только в рабочем, но и в презентанционном ключе.
Конечно, никто такого поворота событий не планировал. Но – как подсказал мне архитектор «Остоженки» Кирилл Гладкий – в 1968 году выставка НЭР отправилась на миланскую триеннале, а та закрылась из-за протестов, а теперь вот выставка ключевого проекта Остоженки, в чем-то выросшей из НЭРа, тоже закрылась не открывшись. Не следует искать здесь исторические закономерности, но ведь сколько совпадений. Между тем выставка прошла, и от нее остались записи, которые и составляют все, что мы могли видеть и знать о ней.
Она получилась ретроспективной и непафосной, не отчетной. «Красный» (на самом деле белый) угол с наградами был, но огромного портфолио бюро вообще не было. Выставка делилась на три части: награды, «архитектура» – в данном случае речь о градостроительном проекте собственно Остоженки, поэтому показаны были планы и отчет тоже в виде схемы, где красным цветом обозначены 24 здания, построенные бюро «Остоженка», и другими цветами – дома других архитекторов.
Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020
Фотография © Дарья Нестеровская
Есть немало архитекторов, которые оценивают выставки по принципу «есть ли там архитектура» – так вот, здесь ее почти не было, точнее была градостроительная часть, а не здания. Исключение сделали для Международного московского банка, построенного к 1996 и получившего Госпремию РФ и еще много архитектурных наград – здания, в котором, по словам архитекторов, отлично воплотились принципы «Остоженки», один из которых это способность гармонично вписаться в контекст, до такой степени, что не все замечают новой постройки. Он встал в начале, обозначая архитектурный раздел, и присутствовал в виде макета, раннего, о щипцами на кровле, еще до сотрудничества с J.Pallasmaa architects.
Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020
Фотография © Дарья Нестеровская
Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020
Фотография © Дарья Нестеровская
Хотя о постройках Остоженки на Остоженке можно было узнать, просканировав QR-коды, ведущие на сайт бюро.
Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020
Фотография © Дарья Нестеровская
По периметру стола со схемой новых построек района были установлены мониторы с «говорящими головами» архитекторов, строивших на Остоженке. По словам куратора Юрия Аввакумова, вместе они создавали многоголоосый шум, подобный городскому, а каждого по отдельности можно было бы послушать, присев перед ним: «Архитекторы это конкурентная профессия, каждому нужно иметь свой собственный голос и у каждого этот голос есть».
Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020
Фотография © Дарья Нестеровская
Три раздела сопровождались тремя видеороликами, причем в одном – обсуждение прошлого и будущего района на круглом столе архитекторов, строивших здесь, на другом ранняя запись: архитекторы бюро опрашивают жителей.
Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020
Фотография © Дарья Нестеровская
Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020
Фотография © Дарья Нестеровская
Словом, акцент был сделан совсем не на портфолио, а на ретроспективе старта, воспоминаниях, людях и вещах. Раздел вещей и историй – вещей с историями, конечно, самый интересный. Часть из них рассказана в виртуальных экскурсиях по выставке.
Экскурсия Музея Москвы:
Экскурсия ARTPLAY TODAY:
***
Вещи
По словам Юрия Аввакумова, это «своего рода кунсткамера». Они и впрямь достойны мемуаров.
Вот дверь со следами колокольчика 1913 года, обитая листами кровельного железа, – рассказывает Владимир Ерманенок. – В 1991 архитекторы на деньги от проектирования ММБ купили ксерокс, в то время очень дорогой предмет оргтехники. Опасаясь, что его украдут, поставили на время коробку в вестибюле МАрхИ и занялись постановкой помещения бюро под охрану. Для этого потребовалось обить входную дверь железом. Чуть позже Александр Скокан пригласил Ирину Затуловскую расписать эту дверь – так возникло произведение, которое архитекторам пришлось даже спасать от уничтожения, когда кто-то решил отмыть дверь.
Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020
Фотография © Дарья Нестеровская
Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020
Фотография © Дарья Нестеровская
Все предметы были принесены из бюро и снабжены этикетками временного музейного хранения, так из личной коллекции бюро и архитекторов они превратились в музейную ценность – и получилось, что выставка показывает людей и историю бюро через вещи. Среди них еще несколько дверей, получается созвучно «Ротонде» Бродского в Никола-Ленивце и другим подобным вещам из objets trouvés. Мы видим архитекторов, которые проектируют деликатное, но достаточно радикальное обновление района и в то же время коллекционируют его фрагменты, консервируют частички Остоженки в своем бюро, катят к себе белокаменный шар, найденный на газоне, собирают двери и табуретки.
-
1 / 8Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
2 / 8Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
3 / 8Дверь первого офиса бюро. Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
4 / 8Дверь первого офиса бюро. Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
5 / 8Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
6 / 8Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
7 / 8Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
8 / 8Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
Но дело, конечно, не только в этих старых вещах – архитекторы не собирают музей Остоженки, скорее в мастерской оседает что-то, попавшее туда по случаю. Главное – проектирование, повседневный процесс, от которого тоже остаются артефекты.
Струна для резки пенопласта, – рассказывает Раис Баишев, – «изготовлена одним из соратников Сергея Павловича Королева в городе Калининграде, теперь это город Королев, в собственном частном гараже. Гаражи представляли в то время волшебные лаборатории, в которых можно было сделать то, что ни за что нельзя было купить». Струна, поначалу гитарная струна №1, нагревалась током, пропущенным через трансформатор, нагрев можно было регулировать. – «Таким образом волшебство, которое представляет собой сам инструмент, превращается в волшебство макетирования. А макетирование, как известно, это самый известный способ проектирования. И несмотря на то что за 30 лет поменялось несколько поколений компьютерной техники, до 30 изменений произошло с программами, в которых мы работаем, этот инструмент оставался неизменным».
Приспособление для резки пенопласта. Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020
Фотография © Дарья Нестеровская
Заостренно воспринимается табличка «Мосгорэкспертиза». Никакой экспертизы мы, конечно, не делаем, – поясняет Андрей Гнездилов. Табличку нашли в мусоре, когда учерждение переезжало, забрали с собой в папке, которая «как раз подошла по размеру», и вот она здесь. «Мы не могли не принести ее в бюро <...> теперь она висит здесь, и в этом есть небольшая ирония, потому что мы готовимся к встрече с этой экспертизой как к самому большому экзамену в жизни», – поясняет Андрей Гнездилов.
Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020
Фотография © Дарья Нестеровская
И такая получается смесь, от куклы Саши Гутновой до самолета Илья Муромец Сикорского, который обычно висит под потолком в бюро и сейчас туда уже вернулся: «самолет подарили заказчики по случаю переезда в наш новый офис. Он происходит из лаборатории одного из туполевских институтов, и он – киногерой, в начале 1970-х снимался в фильме про выдуманную историю дружбы Сикорского и Туполева», – говорит Андрей Гнездилов. Макет самолета висит над аэрофотосъемкой 1988 года, которая служила основой при работе с проектом. И каменный шар, и логотип бюро авторства Владимира Чайки, исполненный в объеме: внешний объем куба с вырезом и внутренний ввиде трехмерного греческого креста. И металлическая вешалка с 16 крючками, которых долгое время хватало (сейчас в бюро работает порядка 60 человек).
-
1 / 12Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
2 / 12Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
3 / 12Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
4 / 12Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
5 / 12Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
6 / 12Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
7 / 12Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
8 / 12Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
9 / 12Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
10 / 12Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
11 / 12Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
-
12 / 12Выставка «Остоженка: проект в проекте». Музей Москвы, 20 марта – 12 апреля 2020Фотография © Дарья Нестеровская
Все это придало выставке естественность и этакую тусовочную душевность: здесь нет чужих, как у Гутнова в Генплане, так и потом в Остоженке, люди подбирались «по принципу взаимных симпатий», – говорит Александр Скокан в ролике ARTPLAY TODAY. Не ссорились, «не надоели друг другу». Смотришь на эти стулья и вещи – и думаешь, может и я тут не чужой. По-своему удивительный эффект, московский тусовочный, но от тусовки отличается тем, что все заняты одним делом, и не мешают друг другу, и у ГАПов есть достаточная степень свободы. Это довольно важно – показать характер бюро, ведь характеры разные, даже очень. Здесь вот такой: уважительный к людям и контексту (интересно, а вдруг эти подходы подразумевают друг друга? Где не обижают людей, там не обижают и город? Сложно сказать) – и даже работая без контекста в чистом поле greenfield, стремятся создавать контекст внутри.
Программа «Главный – архитектор!?» ARTPLAY TODAY:
Даты проекта коротко
24 сентября 1987 – постановление Совмина СССР «О комплексной реконструкции и застройке в период до 2000 года исторически сложившегося центра города Москвы».5 августа 1988 – решение Исполкома Моссовета №1666 «о комплексной реконструкции и реставрации центральной части Ленинского района», района Остоженки, которая уже переименована из Метростроевской.
Александр Скокан, из лекции
«В этом районе было много мест, в которых можно было строить новые дома. А надо сказать, что центр Москвы в советское время, так же как и сейчас, считался элитным престижным местом. Знаменитые арбатские переулки застраивались Хозяйственным управлением, и там появилось много домов светлого кирпича, которые довольно странно врезались в историческую застройку, хотя тем, кто в них жил, было достаточно уютно и комфортно... ХОЗУ Совмина решило то же самое сделать и на территории Остоженки, которая по разным причинам все советское время была в забвении».
Планы строительства вызвали протесты, и эти-то протесты вызвали к жизни идею комплексного проектирования Остоженки.
1. Александр Скокан:
Остоженка – последний советский градостроительный проект / Лекция, при участии Андрея Гнездилова
1988 – в МАрхИ – специально для работы с Остоженкой – создан Научно-проектный центр (НПЦ), в котором выполнено «Технико-экономическое обоснование проекта комплексной реконструкции кварталов №№ 131–144 района ул. Остоженка с разработкой сводного генплана комплексной застройки и благоустройства». Одним из инициаторов создания центра был Илья Георгиевич Лежава. В работе участвовал Институт Генплана Москвы, Мосинжпроект, Географический факультет МГУ. Реферат проекта НПЦ опубликован в «Проекте Россия».
22 декабря 1989 – в рамках НПЦ МАрхИ создано проектное бюро Остоженка. Руководитель Александр Скокан, архитекторы Раис Баишев, Андрей Гнездилов, Дмитрий Гусев. Банк ММБ начали проектировать еще в составе НПЦ.
1992 – создание самостоятельного бюро Остоженка, с шестью учредителями: к четверым добавились Владимир Ерманенок, который в тот момент предпочел «Остоженку» карьере начальника планового отдела Мосгражданпроекта, и Валерий Каняшин.
1995 – состав мастерской значительно вырос, архитекторы расселили коммуналку напротив на этаже и расширили бюро.
Конец 1990-х – все коммуналки в районе расселены, начинается интенсивная застройка, чуть позднее прозванного «Золотой милей».
Фотография © Дарья Нестеровская
«Золотая миля» и жизнь Остоженки
Итак, проект комплексной реконструкции района Остоженка начался с «интересного времени», увлеченного моделирования новых принципов развития города. Уже в 2000-е недвижимость здесь стала дорогой приче особенно (!) на левой стороне улицы, со стороны реки и собственно района Остоженка. Именно здесь появились первые заметные городские постройки ныне знаменитых Юрия Григоряна и Сергея Скуратова, чей Copper House обошел обложки многих журналов и вызвал массу подражаний – а ведь его зеленый объем, вытянутый в сторону реки, с небольшим зеленым сквером вдоль него, откликался на один из принципов проекта реконструкции – предполагалось, что будут развиваться поперечные связи, проходы и проезды, между улицей и набережной. Здесь, как и по всей Москве, возникли и стилизации – но именно здесь появился «заповедник» современной архитектуры, кажется здесь раньше других мест начали водить экскурсии не по исторической застройке, а по новым зданиям. Характерны воспоминания: архитекторы добровольно приносят Александру Скокану свои проекты, а он, ничего не критикуя, подписывает их «просмотрел», деликатно не вмешиваясь в авторский замысел. Даже сейчас, отвечая на вопросы, Скокан и его коллеги очень аккуратно отмечают, что тот или иной дом на Остоженке им не нравится.Район многократно критиковали за дороговизну и безжизненность. Он, действительно, очень тихий – и авторы считают это достоинством, как и высокую цену на жилье. Действительно, в капиталистической действительности дешевая недвижимость в центре города может говорить о том, что такой центр умирает или во всяком случае с ним что-то не так – как в центре Стамбула, где обеспеченные люди предпочитают селиться в новых районах. Если же недвижимость в центральном районе дорога, это как минимум означает ее рыночную успешность. Кроме того авторы и, по их собственному признанию, и ставили целью создать преимущественно жилой район, тихий и спокойный. Лишь по границам такого района закономерн развивается популярная сейчас (ну, до пандемии) городская общественная жизнь, кафе, магазины и клубы. Архитекторы «Остоженки» сравнивают такую жизнь с «коркой», которая образуется около метро и отчасти на набережной, в частности, в завершенном сравнительно недавно «Кленовом доме», продолжившем линию ММБ в сторону Крымского моста.
«Если добавить туда [на Остоженку] еще 2-3 кафе, то вопрос можно считать решенным», – сказал Юрий Григорян в одном из обсуждений. Он же и там же, однако, признался, что считает преобладание жилой функции неправильным, и если бы добавить в план еще сколько-то офисов, то появились бы и кафе, и район был бы более живым. Позиция Юрия Григоряна, участника застройки Остоженки, оказалась одной из самых самокритичных, может быть даже жестких: «Мало старых домов сохранилось, много сломано, утеряно под напором рынка. Романтический генплан «Остоженки» предполагал сохранение этой хрупкой среды, домиков по 2-3 этажа, плотность там была в два раза ниже, и так далее... И, скажу быть может вещь непопулярную, но мне кажется, что в зоне между Остоженкой и рекой, новых домов хороших нет. Включая наши. Некоторые чуть лучше, чуть хуже. Но они не создают никакой среды. Может быть, мы были не слишком готовы. Вот банк до сих пор остается наиболее крепким произведением средовой архитектуры, даже фасады расколоты, приставлены... Его можно прочитать как произведение средовой архитектуры. В такое время начали это застраивать, что же делать, и не удержали сохранение под напором денег. Я бы еще сказал, что многие историки не так рьяно защищали старый город, который там был. Хотя там не было капитальных зданий, там были даже маленькие деревянные дома. И вот если представить себе, что именно тот первый генплан Остоженки был бы реализован руками не тех, а швейцарских архитекторов, или как сейчас лучшие мировые практики работают с сохранением деревянных домов, с сохранением среды... Вот тогда бы с удовольствием посмотрел на то, как бы это выглядело. Мне кажется, это и уровень нашего цеха тоже показывает: на какие компромиссы все мы идем периодически. <...> Если есть ценность в том генплане Остоженки, который был сделан, то это попытка сохранения исторической среды <...> Это интересный и блистательный пример, при том опыте, который на тот момент был, что проект достаточно долго просуществовал», – резюмировал Юрий Григорян, заключив, что даже сейчас мало кто задумывается о создании «хорошего города» и предложив, – может быть, сейчас, – сделать новый мастер-план Остоженки и лучше исследовать этот район» [отсюда].
Власть архитектора
В обсуждениях и интервью, особенно Александра Скокана, неоднократно прозвучало: в момент работы над проектом архитектор был наделен много большей властью, чем сейчас. Раис Баишев добавил другое – архитектор пользовался доверием девелопера. Юрий Григорян подчеркнул: слишком много теперь власти у строителей. Это известный факт, архитектора все чаще зовут «нарисовать фасады», а если среду, то дорожки и скамейки. «Я проехал вокруг Москвы, и боюсь, скоро будет страшно признаваться, что ты архитектор», – говорит Александр Скокан.То есть как бы ни старался архитектор, а власти у него нет. Хотя это не повод не стараться. На этом фоне предложение Юрия Григоряна о лучшем сохранении и формировании среды выглядит хорошим и требовательным, но достаточно утопичным, а район Остоженки – неплохо сформированным, особенно если учесть, что трендом 1990-х было заселение центра офисами, а архитекторы противопоставили им жилую застройку. Создание комфортного города – тренд более поздний, последнего десятилетия, времени, когда большая часть района Остоженки сформировалась, хотя еще и не все было построено. Так или иначе, а пример – единственный в своем роде, и он отразил очень многое из важного в истории российской архитектуры постсоветсткого времени.
Лекции, трансляции, видео
Выставка сопровождалась программой 6 конференций и лекций, записи которых были опубликованы, представляем их все вашему вниманию, начиная с лекции Александра Скокана выше.2. Город: Остоженка – реальность и утопия
Участники: Раис Баишев, Юрий Григорян, Алексей Новиков, Константин Ходнев
Модератор: Александр Острогорский, архитектурный критик, преподаватель МАРШ
3. Вера Бенедиктова: Остоженка. Как это было сделано
Лекция. При участии Андрея Гнездилова
4. Люди: обыватели или горожане?
Участники: Андрей Гнездилов, Григорий Ревзин, Виталий Стадников, Надежда Снигирева, Сергей Никитин / Модератор: Кирилл Гладкий, архитектурное бюро «Остоженка»
5. Наринэ Тютчева: Старый новый город / Лекция
6. Здания: «Золотая миля» экспериментов – архитектура vs недвижимость
Участники: Валерий Каняшин, Сергей Скуратов, Татьяна Полиди, Ольга Алексакова
Модератор: Александр Змеул, интернет-издание archspeech
Открытие выставки тоже прошло on-line:
Но программа выставки не единственная. Юбилей бюро отметил OPENARCH, выпустив несколько интервью и круглых столов, вот самый свежий из опубликованных:
Остоженка: Время/Место. Круглый стол
Круглые столы:
Замысел и реализация. Круглый стол Остоженка / Время. Место. Часть 1;
Ожидание и реальность. Круглый стол Остоженка. Часть 2;
Стратегии развития. Круглый стол Остоженка. Часть 3;
