Место З

Андрей Иванов – о парке «Зарядье».

mainImg
Парк Зарядье. Фотография © Илья Иванов
Парк Зарядье. Фотография © Илья Иванов

– Это – очень странное место!
– А почему это место такое странное?
– А потому что другие места очень уж не странные. Должно же быть хоть одно очень странное место!
Владимир Высоцкий. Из альбома «Алиса в стране чудес», 1976
 
Место З:
не парк, не мост.
Что ж это?
Вопрос не прост.
Не поможет и Оже[1]
это просто Место.
З.
11.10.17

1. Не парк?
Получившееся в Зарядье – конечно, не тот традиционный «парк», который может присниться коренному горожанину[2] и, скорее всего, был предложен к созданию здесь в феврале 2012, и даже не тот, что привиделся тут мне немного раньше судьбоносного для Зарядья официального высказывания про «парковую зону». Да-да, именно про цитату из статьи 2010 года напомнил мне недавно один коллега:
«…Пустота на месте гостиницы “Россия” и тропинка вдоль нее по низу Варварки – иллюзия возможности чего-то хорошего. Ну если не большого, тенистого и уютного городского сада, о чем и мечтать-то в Москве глупо, так хотя бы – воспоминаний о старом Зарядье… Иллюзия, конечно – чуть набухнут новые пузыри [рынка недвижимости – А.И.], застроят и его чем-нибудь банально-дубаистым… Но пока-то – здорово! Пройдитесь внизу Варварки по древнерусской, никогда не существовавшей, но не менее от этого реальной средневековой московской улице... Чудо просто. Объявить бы, пока не поздно, это пустое место достопримечательным! И честный конкурс на его небанальное решение – бы…»[3].

И вот был конкурс, и есть реализация победившего проекта. Я еще вернусь к тому, стал ли ландшафт Зарядья богаче, а место сильнее, и что случилось «внизу Варварки». Но уже сейчас можно сказать: сделанное – не имеет отношения к «пузырям». Не банально. И много больше того «обычного» парка, какой ждали здесь многие обыватели и проектировали почти все профессионалы.
Парк Зарядье. Фотография © Илья Иванов

Однако имя «Парк Зарядье» уже закрепилось, оспаривать его бессмысленно и не нужно. Произошла ли здесь подмена понятий? Нас обманули, подсунув в обертке «парка» что-то другое? Авторы, скорее, слукавили – да, это вовсе не «парк культуры», но маркировка привычным словом связывает, по словам Елены Трубиной, «незнакомый опыт со знакомым»[4] и придает этому новому знаковому объекту один из важнейших атрибутов места – поименованность, встроенность в городской язык. Будем, однако, помнить, что здесь мы имеем дело не совсем с парком.

Вот и Сергей Кузнецов говорит, что авторы стремились создать здесь пространство, по типу больше соответствующее не парку, а площади – открытой и насыщенной разнообразной городской активностью[5].

2. Не ретроразвитие
Шесть лет назад, помимо упомянутой альтернативы (девелопмент «по Фостеру» vs простое озеленение «пустоты»), существовала и другая, более креативная (и более иллюзорная) дилемма освоения: воссоздание старого Зарядья (проще – планировочное, сложнее – архитектурно-символическое. Ну а чем, собственно, это не Старо Място?) vs создание чего-то абсолютно нового. И выбор последнего подхода удивителен на фоне куда большей проработанности первого, многократно прорисованного Борисом Ереминым и его учениками еще тогда, когда о сносе громадины «России» можно было только мечтать.

Те картинки в жанре «ретроразвития» предъявляли драматичной и эффектный образ возрожденной старой Москвы, «расшатывавший» статичное бюрократическое видение города[6]. Но состоялось здесь именно развитие – в нашем городе наконец появилось что-то, чего в нем никогда не было и никем не мыслилось. То есть помышлялось-то тут многое и разное, в том числе и вполне революционное, а вот появлялось ли? После рабочих клубов и домов-коммун, пожалуй, нечего вспомнить. Не считать же действительными инновациями высотки[7] (последнюю из которых наше место отвергло) или стеклобетон в Кремле – футляр для все тех же архаичных партсъездов и «праздничных концертов»?

Именно о дефиците нового в Москве говорит ажиотаж посетителей в первые дни работы Зарядья. Москвичам приелись варенье, зеленые человечки и живые ряженые[8]. Кажется, что им остро не хватает новизны в общественной сфере (public realm) – вот почему они сюда устремились.
Парк Зарядье. Фотография © Илья Иванов

Но оправдаются ли их ожидания, не ограничатся ли практики использования Зарядья сугубо зрелищно-развлекательными, станет ли оно местом живого межчеловеческого общения, будет зависеть скорее от работы его институций (медиа-центра, концертного зала, музеев, аттракционов и пр.) и качества происходящих событий, чем от самих москвичей – такова уж природа нашей не богатой альтернативами публичной жизни.

3. Заодно/вроЗь
Синергия идей и усилий различных акторов и стейкхолдеров, творцов и организаторов – очень редкая у нас штука. Создатели – зарубежные мастера, придумавшие концепцию Зарядья («природный», «естественный» или «дикий» урбанизм[9]), местные архитекторы и инженеры – авторы отдельных объектов, строители, управленцы, пиарщики – могли бы разбежаться кто в лес, кто в мост, кто в пещеры, кто в купол, но этого не случилось. Эффект целого превосходит частности. Угадывается немалая работа опытного менеджмента, необходимая при реализации сложных городских проектов и опять-таки редко доводимая у нас до конца. И это позволяет надеяться на постепенное залечивание и исправление многих недоработок, справедливо отмеченных конструктивными критиками.
Парк Зарядье. Фотография © Илья Иванов

Но важную роль играют и «разрушители» потенциального места, которые появились одновременно с его созданием – и это не только (мифические?) выдергиватели тундровых травок, но и ярые отрицатели самой возможности существования здесь того, что появилось, и хулители конкретного архитектурного результата и его влияния на город. На самом деле острая дискуссия, развернувшаяся в Москве по поводу появившегося в ее public realm нового (а не, как обычно, исчезнувшего старого), выполняет – от противного – ту самую «ереминскую» функцию «разрушения» образных клише не только Зарядья, но, возможно, и Москвы в целом, и готовит почву для осмысления ее как мирового города эпохи «гипермодерна», постоянно требующего средовых инноваций и действительно производящего их, в том числе в среде ценнейших архитектурных памятников.

Так что и синергия здесь не обычна: агора И тундра, центробежность И организация, утверждение И отрицание.

4. Не снизу
Правила синергии, необходимой при создании современного общественного пространства – плейсмейкинге – сформулировала базирующаяся в Нью-Йорке авторитетная группа урбанистов Project for Public Space. И это другая, не-зарядьевская (не московская и не российская) синергия, которая достигается взаимоусилением нескольких идущих «снизу вверх» процессов[10]. По мнению PPS, чтобы вырастить Место, нужно:
а) выстраивать местную экономику, поддерживать малое предпринимательство, укреплять собственность местных жителей;
б) выявлять и лелеять идентичность сообщества, развивать самоуправление и возможности участия в происходящем, поддерживать в людях чувства принадлежности;
в) способствовать частым и содержательным контактам людей, сохранять накопленные местом знания и ценности, снижать социальные барьеры;
г) привлекать разнообразных посетителей, культивировать этнический и культурный плюрализм, расширять диапазон активностей;
д) усиливать ощущение комфорта, визуальную привлекательность, улучшать качество повседневной среды;
е) повышать доступность, безопасность и пешеходность, развивать общественный транспорт, уменьшать потребность в автомобилях и стоянках[11].
Парк Зарядье. Фотография © Илья Иванов

Здесь же действовал альтернативный этим правилам, наш привычный top-dоwn подход. Да никто, если честно, и не пытался заниматься тут «выращиванием места», а не только его зеленой составляющей. Зарядье создано сверху. Включая условия для осуществления некоторых правил PPS (интенсификации контактов, разнообразия посетителей, визуальной аттрактивности, большей связности элементов городского пространства) и априори исключая другие: ни местных жителей, ни местной экономики тут попросту нет.

Но, представляется, все же не только сверху. Зарядье очень устало за последний век быть «убитым», закрытым, пустым. Действия сверху направлялись не в пустоту, опирались на накопленные местом скрытые, неочевидные смыслы, на его genius loci. Не в нем ли – главный аккумулятор синергии?

Что-то полезное можно делать и «сверху вниз» – вот добавить бы еще энергии встречного – общественного, гражданского вектора…

Впрочем, упрек в недостаточной «общественности» этого места можно снять, вспомнив про различение общественного и публичного пространств, о котором говорил Виктор Вахштайн[12]. В Зарядье пока – пространство публичное. Станет ли оно общественным – зависит не только от него самого.

5. Не мост?
А вот с именованием самого яркого элемента «Парка Зарядье», настоящего проявления дикого урбанизма, его сторителлеры, возможно, чуть просчитались. Как было не предвидеть шуток о «мосте в никуда»? Поздно придумывать ему другое, более конструктивное имя, но приходящий в голову «балкон Зарядья», пожалуй, стоит пообсуждать.
Парк Зарядье. Фотография © Илья Иванов

А вдруг и у Москвы должен был появиться свой «балкон Джульетты»? Да, она не Верона, большая, совсем другая, ее «внутренняя Джульетта» многолика и не слишком-то постоянна, и для выхода такой героини на свиданье к Ромео-Кремлю подходит вот именно что-то такое странно-отвязное.
Парк Зарядье. Фотография © Илья Иванов

Отсюда заново виден не просто открыточный Кремль, но самый смысл московских отношений города и замка: это платонические любовники, жестоко разделенные судьбой и соединяемые – лишь визуально – этим новым балконом. Легкомысленная Юлька-студентка и солидный Ромео-Кром, миланским денди стоящий на кромке игрового поля нашего города.

Но: «вы глядите на него, а он глядит в пространство…»[13].
Парк Зарядье. Фотография © Илья Иванов
Парк Зарядье. Фотография © Илья Иванов

Этот мост-балкон не решает проблему малой связности и характерности берегов Москвы реки (то ли дело Правый/Левый в Париже, Северный/Южный в Лондоне). Зато добавляет в образ левого берега причудливости и идентичности.

6. Прорыв
Но едва ли не более интересно то, что под этим балконом. А там – небольшой физически, но очень важный для центра Москвы прорыв: города к реке. В самом ядре города наконец – впервые за 80 лет с тех пор, как берега здесь «заковали в гранит» – появилась человечная набережная. На пространстве от Большого Каменного до Устьинского мостов после сталинской реконструкции оставалось всего два спуска к воде (из 13), отделенных от городских тротуаров магистралями с напряженным трафиком. Создан третий, пусть и соединенный с городом переходами через сохраненную (пока?) магистраль. Жаль, что один из них – подземный – получился слишком обыденным и узким, но тем эффектней пространственный контраст при выходе из него на реку.
Парк Зарядье. Фотография © Илья Иванов
Парк Зарядье. Фотография © Илья Иванов
Парк Зарядье. Фотография © Илья Иванов

Воплощена в жизнь идея Сергея Кузнецова, по его словам, активно продвигавшего концепцию контакта Зарядья с Москвой-рекой: «Так появился выход на набережную и парящий мост, который “раскрывает” реку по-новому. Здесь важно именно эмоциональное восприятие реки, осознание, что мы находимся на реке. Раньше из-за узости русла, высоты набережных и отсутствия точек обзора этого контакта не было вообще. Сегодня он появился в самом широком смысле»[14].

К самой воде, как в Питере по фельтеновским ступеням, спуститься все же нельзя, и она пока «не контактна». Но предельно приблизиться, посидеть на деревянной скамье, услышать плеск волн – можно. И это немало.

7. Бедная Варварка
(К)Ромка-Ромео при своих, Юлька-Джульетта в плюсе, живой набережной тут вообще раньше не было, а вот другая героиня этого места, древняя и любимая улица Варварка, кажется, проиграла. Что ж, такое сильное, не всеми понимаемое пока и для многих чужое новое не могло, наверное, народиться без чьих-то слез...

Решение «шва» между Варваркой и Зарядьем вызывает больше всего вопросов. Зачем-то унифицированы милые дворики монастыря, церквушек, музеев, совсем недавно любовно обустроенные «снизу». Теперь они раскрыты на северный край Зарядья, но потеряли уют и своеобразие. И той придуманной мной узенькой «средневековой» улочки старого Зарядья – больше нет… Вместо нее – широкая и бесформенная мини-эспланада. На достаточно большом протяжении Варварки новый искусственный холм выходит к ней темной стеклянной «спиной» в два этажа. Так что здесь – в самом чувствительном месте, на непосредственной границе нового и старого – ландшафт богаче не стал. Малыми местами пожертвовали в пользу большого?

Эта стена словно говорит Варварке, как Эраст не верящей своим глазам бедной Лизе: «Обстоятельства переменились; я помолвил жениться; ты должна оставить меня в покое и для собственного своего спокойствия забыть меня. Я любил тебя и теперь люблю, то есть желаю тебе всякого добра. Вот сто рублей – возьми их, <…> позволь мне поцеловать тебя в последний раз – и поди домой».

А с территории самого Зарядья теперь видны лишь верхушки храмов, «утонувших» в новом рельефе. Ориентированные на Кремль холмы и амфитеатры к ним равнодушны. В отношении Зарядья с ближним контекстом проявилась обратная сторона того подхода авторов, который показал эффективность в контексте дальнем: «Было бы большой ошибкой оглядываться на контекст и связывать образ парка с соседними сооружениями, пусть даже это Кремль и собор Василия Блаженного. Это разные эпохи, разное видение архитектуры, и не нужно их подгонять друг под друга, пусть они сосуществуют параллельно»[15].
Парк Зарядье. Фотография © Илья Иванов
Парк Зарядье. Фотография © Илья Иванов

Ну да, для нового Зарядья любезная нам Варварка – это какой-то крайний север, «за тундрой»…Возможно, иностранные мастера просто не успели разглядеть ее и полюбить. Кремль затмил ее в их глазах. А наши? И не любили?

Эх, надеюсь, новые прудики под березками не так глубоки, как тот, «под тению древних дубов» «чистый пруд, еще в древние времена ископанный», и буде какая сегодняшняя мечтательница и сиганет туда от несчастной любви – выйдет сухой-здоровой. И хорошо.
Ну а Варварка-Лиза, столько уже перевидевшая в веках, переживет и эту эрастову спину.

8. Вид – наше все?
Зарубежные проектировщики чутко уловили нашу страсть к любованию далью. Для него созданы небывалые раньше возможности. Отечественный культ вида (когда, по Бродскому, «простор важней, чем всадник»[16]) здесь развит, пожалуй, до предела. Но и – парадоксально принижен. Холм под «стеклянной корой», «балкон» Зарядья, тундровая гора и другие козырные точки селфи – бомба замедленного действия, подложенная под этот культ. Созданием множества новых видов[17] как бы оспорена их безусловность. Вместо нескольких избранных статичных позиций для обозрения красивой (и не очень доступной) властной цитадели вдали – динамичная множественная среда самых разных пересекающихся взглядов и «зеркалец» смартфонов, где на первом плане уже не памятник, а ты сам.
Парк Зарядье. Фотография © Илья Иванов

Пассивные наблюдатели-зрители чужой постановки становятся авторами собственной. Так, популярным направлением объективов стала высотка на Котельнической, снимаемая с моста-балкона, как кажется, не реже Кремля.

Тот же поэт, празднуя 5-летие своей эмиграции, отметил разницу в восприятии советской и иной среды, в которой перед ним –
«…пространство в чистом виде.
В нем места нет столпу, фонтану, пирамиде.
В нем, судя по всему, я не нуждаюсь в гиде».

Возможно, в «гиде»-поводыре – абсолютной визуальной или смысловой доминанте – не нуждаются и сегодняшние посетители Зарядья – места для человека мира, видевшего миллионы иных видов в тысяче иных мест. А среди них панорама Кремля из-под «стеклянной коры» – да, одна из самых прекрасных.

9. Место
В центре Москвы создавать новые места[18] давно уже не получалось. В конце 80-х – недолгий успех пешеходного Арбата, недавно – Парка культуры и Музеона – но это не самый центр. Разделим общественные пространства вокруг нашего главного пока не-места[19] – Кремля – на три вида: места, не-места и зоны транзита.

Вот, скажем, пары старое/новое. ГУМ – место, Гостиный двор – нет. Александровский сад (он-то и есть тот самый уже существующий у Кремля традиционный парк, который отвечает энциклопедическим определениям[20]) – место, а прилегающая Манежка – нет. Ильинский сквер – место. А Лубянская площадь, как и Славянская (как до, так и после их недавней реконструкции) – нет.

Случаются и негативные метаморфозы. Сквер у Большого театра – был местом, а теперь перестал. Его, как и многие другие пространства, создаваемые в центре Москвы в рамках благоустройства последних лет, можно назвать заместителем (имитатором) места(еще одна категория анализа?).

Ну а Красная площадь, как ни печально, нынче скорее транзитна, чем самоценна. Она при Кремле, это пространство между ним, собором Василия Блаженного, ГУМом и Историческим музеем. Но не сама по себе. Да, селфи здесь делают и в мавзолей все еще ходят, а теперь будут ходить через нее и в Зарядье, но не маловато ли этих функций для великой площади?

А вот наше место З –не «при». Есть должная дистанция от Кремля. И есть самостоятельность.

Здесь Москва поднатужилась. Мускулы холмов, дерзко выставленный локоть моста-балкона, впуклости прудов –видимые свидетельства этого напряжения. Концентрации смыслов, нагнетаемых пока несколько искусственно (ибо, опять-таки, «сверху») в интерьерах объектов-аттракционов – его незримые проявления.
Парк Зарядье. Фотография © Илья Иванов

И, кажется, у нее получилось, впервые за век. Да, по терминологии Оже, это не антропологическое место не антропологического человека эпохи гипермодерна[21]. И в том, что как раз тут сто лет назад было одно из самых «антропологических мест» Москвы[22], есть некоторая ирония. В 1940-е оно сменилось котлованом не построенной высотки, затем – не-местом полузакрытой «России» (по сути, гигантская гостиница тоже была огромной «дырой в пейзаже» – лакуной в живой городской ткани) и пустыря уже на ее месте. Но лучше уж историческая ирония, чем пустота.

И вот сегодня – парадоксальное возвращение места в «местность» – через обретение новой самости, уникальности, отличности от других. «Дыра в пейзаже», кажется, залечена.
Место вздохнуло (после его подавления «Россией» и задуманного Н. Фостером, но к счастью не случившегося планировочного насилия) и сделало шаг к себе.

Да, еще далеко до такого отношения социума и места, когда люди ощущают его как свое любимое, «часть себя» или «притягивающий магнит»[23]. Ну так ему же всего несколько месяцев от роду.

10. Зеркало
Международная «Хартия общественного пространства» гласит: «Общественные пространства – это <…> места коллективной жизнедеятельности местного сообщества, свидетельство разнообразия его общего достояния, природного и культурного богатства и основа его идентичности. <…> Сообщество осознает себя в своих общественных пространствах…»[24]Не поспоришь. Да, нам построили зеркало. Мы, может, и хотели бы другого отражения себя как сообщества, да где ж его взять? И это, если честно, здорово льстит. Не прикладывали собственных усилий по место строению, привычно ждали подарка сверху, а получив, как всегда недовольны. А может, неча пенять? А, напротив, поблагодарить тех, кто это сделал, за возможность заново осознать себя?

Хочется верить эксперту Citymakers Эверту Верхагену, твердо стоящему, впрочем, на позициях плейсмейкинга: «с открытием парка все только начинается»[25].

З
аЗ. Здесь. Земля. Завет. Зарница. Зеница. Зырк. вЗор. Зов. Звон. Зонг. Зев. Зелье. Зима. ЗакаЗ. уЗы. Злость. вдрыЗг. Зря. трюиЗм. ЗаЗор. СквоЗь. Зерно. Злак. береЗа. Знак. Знатно. Застолье. Застывшая муЗыка. wild-урбаниЗм.
Зреть. Знать. Звать.
ЗинЗивер. гЗи-гЗи-гЗео. Зело.
 
[1] Вышедшая на русском одновременно с открытием «Зарядья» книга Марка Оже «Не-места. Введение в антропологию гипермодерна» (М.: Новое литературное обозрение, 2017) послужила одной из рамок осмысления этой темы.
[2] «Мне приснятся парки, / Улицы, дома, / Выпуклые арки, / Снежная зима, / Площади, метели, / Мостики, мосты…» – в перечислении атрибутов города у Александра Кушнера парк не случайно стоит на самом первом месте (Кушнер А. Меж Фонтанкой и Мойкой… СПб.: Издательство «Арка», 2016. С. 20).
[3] Иванов А. Бедный ландшафт слабого места // Проект Россия. 2010. № 3 (57). С. 139.
[4] Трубина Е.Г. Город в теории: опыты осмысления пространства. М.: Новое литературное обозрение, 2011. С. 458.
[5] Высказано на одной из экскурсий, проведенных Сергеем Кузнецовым по Зарядью.
[6] См., напр.: дипломный проект Татьяны Бологовой «Мемориально-сакральный комплекс в Зарядье», 1995 // Проект Россия 57 (2010. № 3). С. 38.
[7] «Печальным символом московских холмов – семью гигантскими грудами строительного мусора» назвал их недавно Сергей Гандлевский (В поисках утраченного места. Текст к выставке А. Бродского «Красная дорожка». Галерея «Триумф», 3 – 26 ноября 2017 г.).
[8] Впрочем, стрельцы с палашами были замечены и в Зарядье. Забрели ненароком с Красной площади?
[9] Авторы из Diller Scofidio + Renfro пишут на своем сайте: «Дизайн [парка] основан на принципе дикого урбанизма [Wild Urbanism], гибридного ландшафта, где природное [the natural] и построенное вступают в симбиоз ради создания нового типа общественного пространства» // https://dsrny.com/project/zaryadye-park.
[10] Может быть, потому, что он относится к движению «снизу», термин place making звучит чуть скромнее, чем созвучное название одной из компаний консорциума авторов «Зарядья» – Citymakers.
[12] «Другой вопрос – о публичном пространстве. Что делает его публичным? Что делает его общественным? (Допустим на минуту, что это синонимы.) Режим доступа? Право собственности? Особое положение в городской среде? В социологической теории есть аксиома – общественным пространство делает некоторая стоящая за ним форма общности. Любое место оказывается ровно в той степени общественным, в какой служит «точкой сборки» некоторого сообщества, его пространством солидарности. <…> Можем ли мы тогда вообще говорить об общественных пространствах в предельно индивидуализированных современных городах, городах фланеров? Является ли Болотная площадь «апгрейдом» древнегреческой агоры или хотя бы ее слабым подобием? Нет. Однако она может ей стать в тот момент, когда на ней начинает собираться (и с ней себя идентифицировать) некоторая новая социальная общность. Это процесс «обобществления» пространства, его производства в практике солидаризации. Иными словами, общественными пространства не проектируются, они ими становятся». (Город в меняющемся мире. Стенограмма публичной дискуссии с участием французского социального мыслителя Оливье Монжена, главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова и социолога, директора Московского института социально-культурных программ Виктора Вахштайна // http://polit.ru/article/2012/10/29/urban/).
[13] Проверено: из Кремля Зарядье лишь чуть проглядывается сквозь кроны деревьев Тайницкого сада, даже зимой. У него другие визуальные приоритеты.
[14] «Надо уметь адаптироваться к специфике места». Главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов – о градостроительных задачах и архитектуре двух столиц // Известия, 2 ноября 2017 //https://iz.ru/664983/sergei-uvarov/nado-umet-adaptirovatsia-k-spetcifike-mesta.
[15] Автор «Зарядья» Чарльз Ренфро – о парковом буме и благоустройстве Москвы. 13 октября 2017 // https://realty.rbc.ru/news/59e0ab269a794783a36f7c9e.
[16] Бродский И. Пятая годовщина (4 июня 1977) // Сочинения Иосифа Бродского». СПб.: Пушкинский фонд, 2001Т.3. С. 147–150. Далее в тексте – цитаты из этого стихотворения.
[17] Блогер Илья Варламов сравнил новую ситуацию с обзором Кремля с попаданием после советского дефицита в супермаркет со 100 видами колбасы (https://newizv.ru/news/city/11-09-2017/krasota-ili-lyapota-spory-vokrug-parka-zaryadie-nachalis-srazu-posle-otkrytiya-885e2a64-ecf9-4421-9441-948ed00cad2a).
[18] Из множества определений места приведем самое поэтичное: «Места – это фрагментарные и “свернутые” истории, это прошлое, которое утаивается от чтения другого, это накопленные времена, которые могут быть развернуты, но которые являются скорее повествованиями, хранящимися про запас и остающимися загадками, наконец, это символизации, закапсулированные в боль или удовольствие тела. “Мне здесь хорошо”: это блаженство, которое не может полностью выразиться в языке, где оно показывается лишь на мгновение, как блеск молнии, является практикой пространства» (Серто Мишель де. Изобретение повседневности. 1. Искусство делать. СПб.: Изд-во Европейского университета в С.-Петербурге, 2013. С. 208–209).
[19] Сегодняшний Кремль полузакрыт, сверх-политизирован и по сути выключен из городской жизни. Он, безусловно, «место памяти», но при этом не-место скорее даже не в понимании М. Оже («Если место может быть определено как создающее идентичность, формирующее связи и имеющее отношение к истории, то пространство, не определимое ни через идентичность, ни через связи, ни через историю, является не-местом. <…> Гипермодерн производит не-места, то есть места, которые сами не являются антропологическими местами и <…> не связывают исторические места: последние, подвергшись инвентаризации, классификации и отнесению к “местам памяти”, занимают в современности специфическое, строго очерченное место» – Оже М. Указ. соч. С. 84–85), а М. де Серто.
[20] Напр.: «Парк (от средневекового лат. parricus – отгороженное место) – участок земли для прогулок, отдыха, игр, с естественной или посаженной растительностью, аллеями, водоемами и т. д.» (Большой Энциклопедический словарь. 2000 // https://dic.academic.ru/dic.nsf/enc3p/227890); «Парк – большой общественный сад или участок земли, используемый для отдыха» (https://en.oxforddictionaries.com/definition/park).
[21] См.: Оже М. Указ. соч. С. 101.
[22] «“Антропологическое место” складывается из уникальных идентичностей – местных языковых особенностей, примет пейзажа, неписанных правил жизни…» (Там же. С. 109).
[23] О результатах исследования ментальной взаимосвязи человека и места, проведенного британским Национальным фондом объектов исторического интереса либо природной красоты (National Trust), см.: Davies, Caroline. Wellbeing enhanced more by places than objects, study finds // The Guardian. 12 October 2017 //https://www.theguardian.com/education/2017/oct/12/wellbeing-enhanced-more-by-places-than-objects-study-finds?mc_cid=69535df4a4&mc_eid=15637d20ea.
[24] Разработана Istituto Nazionale di Urbanistica (INU), Italy совместно с UN-Habitat, принята на Второй биеннале общественного пространства в Риме в 2013 г. См.: http://www.biennalespaziopubblico.it/wp-content/uploads/2013/11/CHARTER-OF-PUBLIC-SPACE_June-2013_pdf-.pdf.
[25] Эверт Верхаген рассказал о парке Westergasfabriek в Амстердаме. 27 Июля 2017// http://archsovet.msk.ru/article/city-design/evert-verhagen-rasskazal-o-parke-westergasfabriek-v-amsterdame

12 Декабря 2017

Итоги 2017
Рассматриваем события прошедшего года: как главные, обещающие много суеты в будущем, так и просто интересные.
Зарядное устройство
9 сентября в день 870-летия Москвы состоялось открытие парка «Зарядье», построенного по проекту архитекторов Diller Scofidio + Renfro около Кремля.
Чарльз Ренфро: «Мы хотели создать парк, где одновременно...
Архитекторы Diller Scofidio + Renfro и Hargreaves Associates, которые совместно с Citymakers входят в консорциум по разработке архитектурной и ландшафтной концепции парка «Зарядье», рассказали Архи.ру о создании, трансформации и реализации этого ключевого для Москвы проекта.
Парк истории Зарядья
Вера Бутко и Антон Надточий, участники консорциума MVRDV, рассказывают о проекте, который занял третье место в конкурсе на парк «Зарядье»: о своих впечатлениях от совместной работы с Вини Маасом, а также о том, каким был его первоначальный замысел.
Парк и его производные
26 марта в архитектурно-строительном центре «Дом на Брестской» открылась выставка проектов нового общественного пространства в Зарядье. Всего в экспозиции представлено 118 работ, принятых к рассмотрению в рамках проведения конкурса на разработку концепции развития общественного пространства на месте бывшей гостиницы «Россия».
Зарядье: парк, концертный зал, реконструкция?
Предлагаем Вашему вниманию рассказ об обсуждении судьбы московского Зарядья, которое состоялось на «Стрелке» 14 февраля. Три автора по просьбе редакции Архи.ру послушали и записали мнения экспертов, участвовавших в обсуждении.
Технологии и материалы
Четыре сценария игры
Летом 2025 года АБ «МЕСТО» совместно с префектурой района Строгино завершила комплексное благоустройство на Таллиннской улице. Были реализованы четыре уникальные игровые площадки общей площадью 1500 кв. м. – многослойная среда для развития и приключений, которая учит и вдохновляет.
Цифровая печать – для архитектурных задач
Цифровая печать на алюминиевых и стальных композитных панелях выводит концепцию современных фасадов на новый уровень, предлагая архитекторам инструмент для создания сложных визуальных эффектов – от точной аналогии с натуральными материалами до перфорации и создания 3D объема на плоской металлокомпозитной кассете.
Кирпич с душой
Российская керамика «Донские зори» обновила коллекции облицовочного кирпича, объединяющие традиционные технологии с современными производственными возможностями. Их особенность – в неоднородной фактуре с нюансами оттенков, характерными для ручной формовки.
Баварская кладка в Ижевске
ЖК «ARTNOVA» стал в Ижевске пилотным проектом комплексного развития территории и получил признание профессионального сообщества. Одним из ключевых факторов успеха является грамотное решение фасадных систем с использованием облицовочного кирпича.
Формула света
Как превратить мансардное пространство из технического чердака в полноценное помещение премиум-класса? Ключевой фактор – грамотное проектирование световой среды. Разбираемся, как оконные решения влияют на здоровье жильцов и какие технологии помогают создавать по-настоящему комфортные пространства под крышей.
Будущее за химически упрочненным стеклом
В архитектуре премиум-класса безупречный внешний вид остекления – ключевое требование. Однако традиционно используемое термоупрочненное стекло часто создает оптические искажения. Российская Стекольная Компания (РСК) представляет инновационное для российского рынка решение этой проблемы – переработку стекла методом химического упрочнения.
Архитектура игры
Проекты научных детских площадок от компании «Новые горизонты» – основаны на синтезе игры, образования и городской среды. Они создают принципиально новый уровень игрового опыта, провоцирующий исследовательский интерес, и одновременно работают как градостроительная доминанта, формирующая уникальный образ места и новую точку притяжения.
Фасадные системы Sun Garden: технологии СФТК Церезит в...
Комплекс Sun Garden в Джемете (Анапа) демонстрирует специфику применения штукатурных систем фасадной теплоизоляции в условиях агрессивной приморской среды. Проект потребовал разработки дифференцированного подхода к выбору материалов для различных архитектурных элементов: от арочных галерей до многоуровневых террас.
Бесшовные фасады: как крупноформатные стеклопакеты...
Прозрачные бесшовные фасады, еще недавно доступные лишь в проектах уровня Apple Park, теперь можно реализовать в России благодаря появлению собственного производства стеклопакетов-гигантов у компании Modern Glass. Разбираемся в технологии и смотрим кейсы со стеклопакетами hugesize от Алматы до Москвы.
Локализация против санкций: решения для остекления
Новый пакет ограничений Евросоюза создал серьезные вызовы для российской строительной отрасли в сфере остекления, непосредственно затронув профильные системы, фурнитуру и алюминиевые конструкции. Для проектировщиков это означает необходимость пересмотра привычных спецификаций и поиска новых технических решений.
LVL брус в большепролетных сооружениях: свобода пространства
Высокая несущая способность LVL бруса позволяет проектировщикам реализовывать смелые пространственные решения – от безопорных перекрытий до комбинированных систем со стальными элементами. Технология упрощает создание сложных архитектурных форм благодаря высокой заводской готовности конструкций, что критично для работы в стесненных условиях существующей застройки.
Безопасность в движении: инновационные спортивные...
Безопасность спортсменов, исключительная долговечность и универсальность применения – ключевые критерии выбора покрытий для современных спортивных объектов. Компания Tarkett, признанный лидер в области напольных решений, предлагает два технологичных продукта, отвечающих этим вызовам: спортивный ПВХ-линолеум Omnisports Action на базе запатентованной 3-слойной технологии и многослойный спортивный паркет Multiflex MR. Рассмотрим их инженерные особенности и преимущества.
​Teplowin: 20 лет эволюции фасадных технологий – от...
В 2025 году компания Teplowin отмечает 20-летие своей деятельности в сфере фасадного строительства. За эти годы предприятие прошло путь от производителя ПВХ-конструкций до комплексного строительного подрядчика, способного решать самые сложные архитектурные задачи.
«АЛЮТЕХ»: как технологии остекления решают проблемы...
Основной художественный прием в проекте ЖК «Level Причальный» – смелый контраст между монументальным основанием и парящим стеклянным верхом, реализованный при помощи светопрозрачных решений «АЛЮТЕХ». Разбираемся, как это устроено с точки зрения технологий.
Искусство прикосновения: инновационные текстуры...
Современный интерьерный дизайн давно вышел за пределы визуального восприятия. Сегодня материалы должны быть не только красивыми, но и тактильными, глубокими, «живыми» – теми, что создают ощущение подлинности, не теряя при этом функциональности. Именно в этом направлении движется итальянская фабрика Iris FMG, представляя новые поверхности и артикулы в рамках линейки MaxFine, одного из самых технологичных брендов крупноформатного керамогранита на рынке.
Как бороться со статическим электричеством: новые...
Современные отделочные материалы всё чаще выполняют не только декоративную, но и высокотехнологичную функцию. Яркий пример – напольное покрытие iQ ERA SC от Tarkett, разработанное для борьбы со статическим электричеством. Это не просто пол, а интеллектуальное решение, которое делает пространство безопаснее и комфортнее.
​Тренды остекления аэропортов: опыт российских...
Современные аэровокзалы – сложные инженерные системы, где каждый элемент работает на комфорт и энергоэффективность. Ключевую роль в них играет остекление. Архитектурное стекло Larta Glass стало катализатором многих инноваций, с помощью которых терминалы обрели свой яркий индивидуальный облик. Изучаем проекты, реализованные от Камчатки до Сочи.
​От лаборатории до фасада: опыт Церезит в проекте...
Решенный в современной классике, ЖК «На Некрасова» потребовал от строителей не только технического мастерства, но и инновационного подхода к материалам, в частности к штукатурным фасадам. Для их исполнения компанией Церезит был разработан специальный материал, способный подчеркнуть архитектурную выразительность и обеспечить долговечность конструкций.
​Технологии сухого строительства КНАУФ в новом...
В центре Перми открылся первый пятизвездочный отель Radisson Hotel Perm. Расположенный на берегу Камы, он объединяет в себе премиальный сервис, панорамные виды и передовые строительные технологии, включая системы КНАУФ для звукоизоляции и безопасности.
Сейчас на главной
Архитектура здоровья
Бюро archCLOUD подготовило проект реставрации фасадов и обновления интерьеров оздоровительного комплекса «Сосны». Ансамбль на Николиной горе у Москвы-реки включает здания 1930-х и 1960-х годов, а также вышку лифта со смотровой площадкой. Подгоняя корпуса под требования современных норм, архитекторы постарались сохранить черты нескольких советских эпох.
Символы и символы
Министерство культуры и туризма Московской области совместно с АНО «МосОблПарк» провело конкурс «Символы Подмосковья» с целью создания новых художественных форм, отражающих идентичность региона. Показываем не все победившие объекты, а почти все – те, которые нам понравились, 9 из 11. Плюс! Не попавший в число победителей (! а вот так!) объект Александра Бродского.
Традиции троглодитов
Реконструкция отеля Les Roches 5* по проекту Pietri Architectes на Лазурном берегу предлагает современную интерпретацию местных строительных и курортных традиций.
Призы Архитектона
В 2025 году жюри Архитектона рассматривало проекты финалистов в очном формате открытых защит, проходивших прямо в выставочном зале фестиваля. Это довольно увлекательный перформанс – такое редко встречается среди российских премий. Вот бы Зодчеству перенять. Показываем все победившие проекты, включая 4 спецноминации.
Курганы, вепсы и трилобиты
Выставка «Область», открытая на «Архитектоне», представляет собой сумму впечатлений об отдаленных уголках Ленинградской области, которую группы студентов открывали для себя во время трехдневных экспедиций под руководством опытных проводников-архитекторов. Здесь вы не увидите дворцов, церквей и готовых решений, зато точно почувствуете азарт первооткрывателя и подивитесь миру, лежащему по ту сторону градостроительства. Предлагаем небольшой путеводитель по экспозиции.
Следы на камне
ZROBIM architects создало интерьер кафе-пекарни «Синяя птица» в центре Минска, соединив минимализм с эко- и этноэлементами, благодаря которым компактный зал кажется древним святилищем, посвященным культу хлеба.
Сад знаний
Бюро UNK architects и UNK design создали интерьеры кампуса «Летово. Джуниор» при участии NF studio, которая отвечала за образовательную технологию, учитывающую потребности и восприятие детей младшего и среднего школьного возраста.
Такая архитектурная игра
Вчера в Петербурге открылся – второй по счету и обновленный – фестиваль Архитектон. Он рассчитан на целых 10 дней, что для архитектурного фестиваля прямо удивительно. Проходит в Манеже; его тема – Взаимодействие архитектурного цеха с простыми горожанами. Что делается довольно задорно, но в то же время по-питерски сдержанно и элегантно. Экспозиция состоит из 5 выставок, каждая их которых могла бы «потянуть» на отдельный проект. Рассказываем и показываем, что и как смотреть на Архитектоне.
Не для оборотней
Дом Casa Lua, построенный на окраине бразильского мегаполиса Белу-Оризонти по проекту мастерской Tetro, вобрал в себя не только захватывающие виды на город и горы, но и лунный свет.
Три башни под одной крышей
В панораме Заречной части Нижнего Новгорода появился свой горизонтальный небоскреб. «ГОРПРО» накрыли три корпуса ЖК «КМ Ривер Парк» – четвертым: получилась эффектная «горизонтальная балка», ставшая логичным продолжением экспериментов нижегородского застройщика с железобетонными панелями в поисках нового архитектурного языка.
Река и виадук
Новый парк площадью почти 50 га в новой части мегаполиса Чанчунь на самом северо-востоке Китая вписан в сложный участок с рекой и виадуком. Авторы проекта – шанхайское бюро SHUISHI.
Серебряные коньки
Офисный квартал STONE Калужская сопровождают два жилых дома, что делает комплекс, а это именно он, взвешенным с функциональной точки зрения. Архитекторы Kleinewelt сделали дома серебристыми под стать офисным корпусам. В чем сходство, в чем отличия и при чем тут «Серебряные коньки» – читайте в нашем материале.
Мост и модуль
По проекту Parallel architects проведена частичная реновация зданий Международного аграрного университета в Ташкенте. Точечное обновление трех разрозненных блоков сформировало современный облик университетского кампуса, которому очень идет модернизм. Лаконичный мост-переход, динамичный фасад из натурального кирпича и новый входной портал создают среду, по уровню и эстетике сравнимую с международными университетскими центрами.
Богадельня XXI века
Как лучшее здание Великобритании отмечен Премией Стерлинга социальный жилой комплекс для пожилых Appleby Blue в лондонском округе Саутуарк. Авторы проекта – Witherford Watson Mann Architects.
Форма без случайностей
Креативный директор «Генпро» Елена Пучкова – о том, что такое честная современная архитектура: почему важно свести пилоны, как работать с ограниченной палитрой материалов и что делать с любимым медным цветом, который появляется в каждом проекте.
Острова и ножки
Главный архитектор группы RBI Александр Зюзин разработал концепцию общественно-делового кластера для территории у нового морского порта Санкт-Петербурга. Традиционная палитра и отсылки к советскому авангарду сочетаются с зелеными «островами» и бионическими формами. Помимо офисов здание включает музей, спортивный блок, учебный и досуговый центры.
Speed-dating с героями 90-х и другие причины пойти на Архитектон-2025
На этой неделе в петербургском Манеже открывается Архитектон – 10-дневный фестиваль с выставкой, премией и деловой программой, которая обещает северной столице встряску: придет ОАМ, будут новые форматы, обсудят намыв, конкурсы, философское и социальное измерение архитектуры. Советуем запастись абонементом и начать составлять график. В этом материале – хайлайты, на которые мы обратили внимание.
Дан приказ ему на Сити, ей в другую сторону...
Второй по счету конкурс архитектурных идей телеграм-канала Небоскребы привлек профессиональное жюри и присудил, в главной номинации, денежный приз. Как водится, за горизонтальный небоскреб – все остальные, в основном, предложили вертикальные башни... Показываем победившие и не победившие идеи, размышляем о влиянии башни участка номер один. Где? Смотрите ближе к концу материала.
На династической тропе
Дома и таунхаусы комплекса «Царская тропа» строятся в поселке Гаспра – с запада и востока от дворцов бывшей великокняжеской резиденции «Ай-Тодор». Так что одной из главных задач разработавших проект архитекторов бюро KPLN было соответствовать значимому соседству. Как это отразилось на объемном построении, как на фасадах и каким образом авторы используют рельеф – читайте в нашей статье.
Крылья Маяковского
Проект реконструкции главного входа в парк Маяковского в Екатеринбурге, который подготовил Алексей Гуров совместно с Уральским центром реставрации и проектирования, возвращает арке исторический облик и градостроительное значение. Помимо реставрационных работ предусмотрена особая подсветка, цветник, приспособление боковых павильонов, а также восстановление утраченных чугунных торшеров и афишных стен.
Новый путь
Главная особенность проекта Яр Парка, спроектированного Сергеем Скуратовым в Казани – он объединен вдоль «хребта» многофункционального молла с эффектным многосветным пространством. А вся территория на уровне города: со стороны как жилых районов, так и набережной Казанки – открыта для горожан. Комплекс призван стать не «очередным забором», а, как говорят градостроители, «полицентром» – местом притяжения для всей Казани и особенно ее северной, состоящей из микрорайонов, части, ранее не знавшей столь активного общественного пространства. Новый градостроительный подход к высокоплотному многофункциональному комплексу в центре города. В некотором роде – антиквартал. Такого и в Москве, с позволения сказать, пока что не было. Ура Казани.
Перекресток культур
Бюро MAST, вдохновляясь атмосферой Тбилиси, превратило интерьер грузинского ресторана NENE в диалог культур, которым, на самом деле, и является этот прекрасный город.
Пресса: Движимые недвижимостью: Архитектурные и жилищные...
Что можно сказать об архитекторе по его дому, как традиции трансформируются под влиянием разгерметизации сообществ, где прорастают спустя полвека бумажные замки концептуалистов. Поступления на тематические полки ко Дню архитектора.
Песнь совриска и пламени
В минувшие выходные в Выксе торжественно открыли пересобранную на новом месте водонапорную башню 1930-х шуховской решетчатой конструкции, две выставки и «детский технопарк». Развиваясь с 2011 в формате фестиваля современного искусства, город в последние годы заметным образом берет «новую планку»: не забывая о совриске, строит детский образовательный центр и университет, планирует вдвое большие вложения в инфраструктуру. Попробовали суммировать все разноплановые наблюдения, от выставок до завода, в формате репортажа. Что прекрасно и чего не хватает?
Под небом голубым
По проекту «Студии 44» в национальном парке «Кенозерский» будет построен депозитарий, предназначенный для хранения и экспонирования «небес» – характерного для деревянного храмового зодчества Русского Севера потолочного перекрытия, расписанного на библейские сюжеты. Для каждого «неба» архитекторы создали объем, по габаритам и масштабам приближенный к их родному храму. Получились «соты», чей модуль основан прямо на исходных памятниках и позволяет смотреть на иконы в исторически мотивированном ракурсе, снизу вверх. А вот как это устроено – читайте в нашем тексте.
Крыша из чешуек
Здание плавательного бассейна по проекту бюро LYCS Architecture в Цзяншане на востоке Китая свернулось как серебристая змея между рекой и лесистым холмом.
Русский Север и Арктика: четыре проекта
В Архангельской, Вологодской, Мурманской областях и Республике Карелия утверждена Туристическая межрегиональная схема территориального планирования. Ее цель – превратить сложный для путешествий регион в связанное и доступное направление. Ключевой инструмент – создание четырех межрегиональных «коридоров», которые укрепят горизонтальные связи между точками притяжения. В рамках стратегии разработаны пилотные проекты, которые и показываем.
Жила, жива и будет жить
Как сейчас принято, выставка куратора Сергея Хачатурова «Готический ампир» совмещает открытия исследователя в области истории искусства с крупной современной гризайлью Егора Кошелева, уверенно внедряющей в сознание зрителя эмоционально заряженный миф. Была готика в ампире, есть и сейчас; все связано. Вашему вниманию – рецензия, написанная арт-критиком и магистранткой МГУ Юлией Тихомировой.