ИНИОН: идеальная библиотека и цитадель «лириков»-гуманитариев

В эти дни проходит архитектурный конкурс на разработку концепции реконструкции здания ИНИОН РАН. Он организован победителем тендера на выполнение проектно-изыскательских работ по восстановлению этого здания – ООО «Проектная организация «ГИПРОКОН». С семью конкурсными проектами, прошедшими в финал, можно ознакомиться до 15 августа на выставках в Музее архитектуры (ул. Воздвиженка, 5/25), в здании Российской академии наук (Ленинский проспект, 32 а), в здании МГСУ и в здании ФАНО России (ул. Солянка, 14). Победитель будет объявлен 16 августа.

В январе 2015 замечательная постройка модернизма – здание Института научной информации по общественным наукам – сильно пострадала от пожара, и ее дальнейшая судьба вызывает большие опасения. Чтобы напомнить, почему это сооружение столь важно для истории отечественной архитектуры, представляем главу о нем из книги Анны Броновицкой и Николая Малинина «Москва: архитектура советского модернизма. 1955–1991», которая будет опубликована Музеем современного искусства «Гараж» в октябре 2016.

Институт научной информации по общественным наукам
1960–1974
Архитекторы Я. Белопольский, Е. Вулых, Л. Мисожников
Инженер А. Судаков
Нахимовский Проспект, 51/21 м. Профсоюзная

Идеальная библиотека, цитадель «лириков»-гуманитариев в окружении институтов точных наук

На завершающей стадии строительства коммунизма гуманитариям отводилась не менее важная роль, чем естественникам: нужно было детально продумать устройство будущего общества. Фундаментальной библиотеке отделения общественных наук АН СССР потребовалось значительное расширение и обновление. В 1960 году проектирование ответственного объекта было поручено Якову Белопольскому, мастерская которого разрабатывала планировку Юго-Западного района Москвы.

Белопольский начал с генплана участка: поместив низкое и протяженное здание библиотеки ближе к перекрестку, он фланкировал его двумя многоэтажными, заметными издалека пластинами научных институтов. На архитектурном жаргоне того времени такой метод создания ансамбля назывался «дополнить плашку торчками». Эти три объема, по заветам Корбюзье, должны были находиться в парке. От проезжей части улицы Красикова (Нахимовский проспект) парк отделялся длинным прямоугольным бассейном. Бассейн этот выполнял сразу три функции. Во-первых, он нивелировал перепад уровней между улицей и пониженным участком строительства. Во-вторых, его вода была задействована в системе кондиционирования. Ну а в-третьих, это очень эффектный композиционный элемент: гладь воды отражала архитектуру, а когда включались фонтаны, верхняя часть здания казалась парящей.

По первоначальному проекту здание библиотеки было квадратным в плане, имело внутренний двор и стояло на широкой платформе, перекинутой через водоем и низину парка. В реальности платформа превратилась в мостик, ведущий к главному входу, бассейн стал короче, не дотягиваясь до подножия соседнего ЦЭМИ, а главное, были построены только две стороны квадрата, углом обнимающие дворик. Замкнуть каре собирались «во вторую очередь», чего так и не случилось.

Тем не менее, авторам удалось воплотить основные положения своей концепции. Книгохранилище и все службы распределены по двум нижним этажам, а верхний, третий целиком занят читальными залами. Архитектор, перед проектированием посетивший несколько новых библиотек за рубежом, надеялся таким образом обеспечить читателям удобный доступ к стеллажам с книгами: из зонированного по темам читального зала можно было бы, не плутая, спуститься по лестнице сразу в нужный отдел. Увы, советские правила библиотечного дела запрещали допускать в хранилище посторонних. Зато была организована скоростная система выдачи книг, которые доставлялись на подъемники у кафедры выдачи по роликовым конвейерам. Еще больше ускоряла процесс электромагнитная почта. Заполненные – конечно же, от руки – требования сворачивались в трубочку, заключались в цилиндрический контейнер и помещались в гнездо соответствующего отдела. Включался ток, и под влиянием электромагнитного поля контейнер мгновенно попадал в нужный отдел, где сотруднику оставалось только снять с полки книги и положить их на конвейер. Чудо техники!



Главное в стране место, где собиралась, систематизировалась и реферировалась литература по общественным наукам, должно было быть идеальной библиотекой с архитектурой на уровне мировых образцов. В логике 1960 года это означало весьма широкие заимствования. И если в генплане и внешней архитектуре Белопольский, очевидно, обращался к послевоенным работам Корбюзье (проект штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке, 1947, план реконструкции городка Сен-Дьё, 1945, монастырь Ла-Туррет, 1953–1960), то в интерьере он вдохновлялся примером Алвара Аалто. Как и в библиотеке Выборга (1935), читальные залы освещаются верхним светом через круглые световые фонари. С той разницей, что у Аалто их 57, а у Белопольского – 264, все же масштаб московской библиотеки гораздо больше!

Архитекторам удалось сделать полностью стеклянными и внешние стены третьего этажа, и перегородки между залами, тем самым создав визуально единое пространство. Вся мебель в читальных залах была низкой, чтобы ничто не загораживало эффектного зрелища потолка, покрытого рядами круглых люкарн. Жизнь, правда, сразу же внесла коррективы: библиотекари упорно расставляли вдоль стеклянных стен витрины с книжными новинками, пытаясь сформировать более привычную замкнутую среду.

Не оправдались и надежды власти. Созданный на основе библиотеки в 1968 году Институт научной информации по общественным наукам стал не столько центром работы над приближением окончательной победы коммунизма, сколько рассадником вольнодумства. Правда, к свежей зарубежной литературе и к вожделенным «Запискам Тартуского университета» допускали лишь избранных: ИНИОН обслуживал исключительно сотрудников Академии наук. Но это только усиливало притягательный ореол института как прибежища высокого гуманитарного знания.

Печальное положение, в котором оказалась Академия наук, так и не сумевшая приспособиться к постсоветской действительности, привело, в случае ИНИОНа, к трагическому результату. Изношенная проводка, неисправные системы сигнализации и пожаротушения стали причиной пожара, уничтожившего в феврале 2015 года значительную часть уникального книжного фонда и сильно повредившего здание. Принято решение его восстановить, но кто, когда и на какие средства будет это делать, пока не определено.