Жилища первых пятилеток на примере Новосибирска

Отрывок из книги, готовящейся к публикации

<…>Новосибирск, (до 1929 г – Новониколаевск,) был в 20-е  годы довольно большим и сложившимся естественным образом городом. В 1920 г. в нем проживало 67 тысяч человек, в 1926  - 120 тысяч[1].
Условия жизни и до начала индустриализации были тяжелыми. В 1922 г. на одного жителя Новониколаевска приходилось 0,8 квадратной сажени (3,8 кв.м) жилой площади[2].

«По данным Новониколаевского коммунхоза, в городе насчитывалось 8427 домовладений, в которых имелось 11863 жилые квартиры: 8598 из них состояли из одной комнаты, 1666 — из двух, 1058 — из трех и только 546 квартир имели 4 и более комнат. Одна комната с кухней имела среднюю населенность 6—8 человек. 99,9 процента жилищ были деревянными, без канализации и водопровода, с печным отоплением. Люди селились не только там, где можно было жить, но и там, где жить было нельзя: в подвалах без дневного света, землянках, банях, конюшнях, сараях, вагонах. К 1922 г. 27 626 вагонов на Сибирской железной дороге было занято под жилье и склады. Еще в 1920—1921 гг. на окраинах города усиленно строили землянки. Перевозились и сплавлялись из ближайших деревень дома и устанавливались на городских участках». К 1929 г – моменту ликвидации НЭПА – норма жилой площади  в городе выросла до 4,15 кв. м на человека (всего 599 тыс. кв. метров)[3].

В середине 20-х годов строились в основе дервянные двухэтажные дома с небольшими квартирами с общими кухнями.

«В Центральной части города на средства госучреждений и горсовета строились двухэтажные шестиквартирные дома. Они имели общие кухни и общий вход. Набор квартир состоял из двух однокомнатных, трех двухкомнатных и одной трехкомнатной. Площадь квартир была соответственно в 4,6 и 10 кв. сажен (от 18 до 45 м2). В зданиях были теплые санузлы, <…> В строительные сезоны 1925—1926 гг. были возведены 63 двухэтажных деревянных дома с кубатурой 22 тыс. м2 и населенностью в 6 тыс. человек»[4].

Последние данные означают, что дома заселялись по норме 3,7 кв. м. на человека, что делает маловероятным посемейное расселение.

«1926 г. горсовет построил 9 жилых домов с жилой площадью в 4050 м2; госучреждения возвели 10 домов с жилой площадью в 6690 м2; жилищная кооперация построила 24 дома с жилой площадью в 6200 м2. Индивидуальные застройщики возвели около 400 жилых зданий общей кубатурой в 200 тыс. м3. В 1927 г. жилищная кооперация построила 33 деревянных двухэтажных дома с 8—12 квартирами в каждом, с отдельными кухнями. Дома заселило 350 семей»[5].

Эти кооперативные дома явно заселялись посемейно, поскольку число семей более или менее соответствует числу квартир. К сожалению, С.Н. Баландин, автор книги «Новосибирск», их которой взяты приведенные данные, ничего не пишет о порядках заселения домов и о социальном положении новых жильцов. Поэтому о жилищной политике города в это время судить невозможно.

Построенный в 1927-1929 г. водопровод первоначально имел длину 51,7 км, к нему были подключены 140 домов и 23 водопроводные колонки.Суточный отпуск вожды на жителя составлял 13 л.[6]

С 1926 г. возводятся в Новосибирске и многоэтажные каменные дома. «Один из первых многоэтажных домов был построен на углу Красного проспекта и улицы Каинской по проекту инженера Бурлакова как «общежитие» (жилой дом) для служащих. Промбанка. Трехэтажный дом заключал в себе 18 квартир площадью в 55 м каждая, с «современным» инженерным оборудованием. Смета на строительство вылилась в 108 тыс. рублей при кубатуре дома около 5000 м3. Второй дом строился в 1927 г. на углу улиц Урицкого и Трудовой. Здание в 4 этажа имело железобетонные перекрытия и содержало в себе 25 трехкомнатных квартир с отдельными кухнями. Дом был оборудован водопроводом и центральным отоплением»[7].

 В этих и подобных домах несомненно должна была жить городская правящая элита.

В 1926 г. в Новосибирске было учтено 17,3 тыс.  жилых строений с общей площадью 477 тыс кв. м. (при населении 120 тыс. человек).

По данным переписи жилого фонда 1932 г. в Новосибирске было учтено 24 044 жилых строения. Из них 96,3% одноэтажных и 2,9% двухэтажных.

Трехэтажных – 26 штук (0,1%) и четырехэтажных – 24 (0,1%).

Каменных, бетонных и железобетонных  домов было 246 штук (1%  от всего количества) и на них приходилось 8,6% жилой площади города. «Дервянных рубленных»  было 19, 5 тыс. штук (81,2% от общего  числа, , 78,6%  жилой площади), засыпных и из других суррогатов – 4258 штук (17,8% от общего числа, 12,8 % общей площади) [8].

В 1936 г. жилых зданий в Новосибирске насчитывалось 25 тыс., и их общая площадь составляла 1 млн. кв. м., население – 340 000[9].

Вычисляемая по этим данным средняя норма жилья в 1936 г. – меньше 3 кв. м на человека.

К сожалению, по приведенным выше данным советских публикаций совершенно невозможно судить о структуре, типологии и распределении жилья в Новосибирске  времен первых пятилеток. После 1929 г. исчезает конкретность и статистика.

Тем не менее, очевидно, что с 1929 по 1936 г. норма расселения упала с 4,15 кв. м на чловека до 3 кв. м. и ниже.

Это означет, что массовое жилье представляло собой в эти годы по большей части рубленые и засыпные общие бараки. Под «жилыми домами из суррогатов» имеются в виду, скорее всего, землянки.

«За вторую пятилетку в Новосибирске введено в эксплуатацию 450 тыс. м2 жилой площади, за 3 года третьей пятилетки — более 400 тыс. м2, а к 1940 г. весь жилой фонд города достигал 1 млн. 440 тыс. м2 (против 598,9 тыс. м2 в 1930 г.), то есть увеличился почти в 2,5 раза, хотя еще по-прежнему в городе преобладали одноэтажные деревянные дома, лишенные инженерного благоустройства»[10].

Таким образом, с 1933 по 1941 г. в Новосибирске было по официальным данным построено 850 тыс. кв. м. жилья. Население за это время увеличилось на 220 тыс. чел. Если считать, что в новое жилье селились только новые жители города,  то на одного человека приходилось 3, 8 кв. метра площади. Это все официальные данные, которые как и вся советская статистика вряд ли достоверны, так что реальные цифры, скорее всего еще ниже.

Очевидно, что квартиры в каменных домах, предназначавшихся для  начальства заселялись посемейно, то есть по норме, как миниму втрое большей, чем в среднем по городу (9 кв. м. на человека, а скорее всего - больше). Если в 1932 г., как приведено выше, жилая площадь в каменных домах составляла 8,6%  от общей, то жило в них максимум от 2 до 3% населения Новосибирска, то есть самый высший слой.

Эта система строительства и распределения жилья выдерживалась все тридцатые годы, судя по тому, что к 1 января 1941 г. жилой фонд Новосибирска составил 1 млн. 480 тыс кв. м. при населении в 450 тыс. человек[11]. То есть, на человека в начале 1941 г. приходись приблизительно те же три квадратных метра, что и в 1936 г.

С началом войны положение резко ухудшилось. В Новосибирск было эвакуировано множество предприятий, к 1943 г. население выросло до 600 тыс человек, а норма жилплощади упала до 2 кв. м на человека[12].
Но война сама по себе служила оправданием тяжелого положения с жильем и в описании жилищного строительства в Новосибирске снова появляется конкретика, а также такие слова как «землянки» и «бараки»:

«Нового каменного строительства со второй половины 1941 г. не велось, заканчивались лишь начатые до войны здания. К концу 1942г. в городе оставались незаконченными каменные дома, начатые до войны, с общей жилой площадью в 50 тыс. м2. Но уже в 1942 г. наметился переход к более «культурным» видам упрощенных некапитальных жилых построек. Землянок и полуземлянок уже не строили. Наибольший процент застройки в 1942 г. приходится на деревянное брусчатое и рубленое двухэтажное (23%) и каркасно-засыпное барачное и квартирное одноэтажное строительство (47%). 20% жилой площади из всей введенной в строй было получено за счет приспособления чердачных пространств существующих жилых домов»[13],

Можно предположить, что картина нового строительства во время войны, его структура и типология мало чем отличалась от того, что происходило до войны. Разве что, набивать в бараки стали плотнее.

Как пишет С.Н. Баландин, «Реконструкция чердачного пространства (при высоких сибирских крышах), учитывая наличие крыши, основания для пола и подготовленных коммуникаций — отопления, воды, канализации и электричества, сводилась к обшивке стен и потолков, утеплению их, настилке полов, установке окон,' дверей, переносных плит и других нагревательных приборов <…> В короткий период четырех месяцев (сентябрь — декабрь) были приспособлены чердаки свыше 140 существующих деревянных и каменных домов с высокими тесовыми и этернитовыми крышами, что дало 50 000 м2 сухой и теплой жилой площади»[14].

Не такое уж простое дело превращение в жилье не предназначенных для этого чердаков даже если все коммуникации действительно имеются, что в данном случае могло касаться только считанного количества центральных зданий. Легко представить себе,  как выглядели приспособенные под жилье чердаки бараков без окон и коммуникаций.

Динамика изменения нормы жилплощади на одного человека в Новониколаевске-Новосибирске в 20-30-е годы выглядит следующим образом:

1922 г. – 3,8 кв.м./чел.
1929 г. – 4,15 кв. м./чел.
1936 г. – 2, 9 кв.м./чел.
1941 г. – 3,2 кв.м./чел.
1942 г. – 2,0 кв.м./чел.

Здесь ясно видно небольшое увеличение нормы жилья во время НЭПа, и резкое падение обеспеченности жильем до физически возможного минимума после начала индустриализации.

Всего с 1928 г. по 1941 население Новосибирска увеличилось на 315 тыс. человек (1928 г. – 135,5 тыс.; 1941 – 450 тыс.) За это время было построено 881 тыс кв. м. жилья (1928 г. – 599 тыс. кв. м.; январь 1941 – 1480 тыс.кв.м.)
На одного нового жителя Новосибирска таким образом в предвоенные годы приходится 2,8 кв. м. жилья. Можно предположить, что этот уровень обеспеченности жильем и этот характер расселения был типичным для всей страны. 

***

Проделанные выше расчеты осованы на опубликованной в советской прессе информации о сроительстве жилья. Учитывая обычную для советской отчетной статистики «туфту», можно предположить, что действительное  обеспечение населения жильем было еще ниже.

Реальное представление о жизни в Новосибирске 1932-33 г. можно получить из книги немецкого архитектора Рудольфа Волтерса «Специалист в Сибири», который год работал в Новосибирске:

«В Новосибирске около 200 000 жителей, хотя, возможно, на сто тысяч больше или меньше. Никто не знает этого точно. Город на сегодня значительнейший транспортный узел Сибири. <…>Все правительственные и промышленные управления сибирского края сосредоточены в Новосибирске» <…> Моя гостиница находится на главной улице  – Красном проспекте. Улица замощена булыжником, тротуары с обеих сторон сделаны из толстых досок. В центре бульвар – песчаная дорожка зажатая между кривыми березами.

Неподалеку от гостиницы обрамляют проспект новые большие кирпичные дома – правительственное здание, банк, и недостроенный гигантский театр, на сцене которого могла бы целиком уместиться шарлоттенбургская Опера. Застройка улицы то высокая, то низкая, все еще не готово. <…> Красной проспект замощен, но он закрыт для перевозки грузов. По параллельной улице, то есть по обычной, полностью заезженной грунтовой дороге, тянут маленькие лошадки тяжело груженые телеги через город. <…> Кроме еще двух или трех замощенных улиц, в городе имеются только песчаные дороги, которые в основном идут параллельно Красному проспекту или пересекают его под прямым углом. Всюду одна и та же картина. Дороги глубоко врезаны в песчаную пустыню. Ямы и борозды делают их почти непроезжими. <…> Чем дальше от центра, тем хуже становятся дороги и дома. Дороги в конечном счете просто исчезают. Обзор становится шире.<…> Вокруг море деревянных хижин и землянок –насколько хватает глаз. Дикая мешанина без улиц и дорог. Невероятно широко простирается вокруг город – гигантская убогая деревня.<…> На главной улице есть несколько маленьких лавок. Перед входами стоят часовые, вооруженные винтовками с примкнутымии штыками. Встречается много военных в хорошей униформе и начищенных сапогах. Колонны депортируемых, эскортируемые солдатами – обычное зрелище на улице.<…>

В жилье тоже выражались классовые различия <…> Самыми роскошными жилищами Новосибирска были две современные трехкомнатные квартиры, которые занимали генерал, командующий Сибирской армией, и шеф ГПУ. Отдельные двухкомнатные квартиры занимали только высшие чиновники и партийцы, так же как немногие женатые иностранные специалисты. Русские инженеры, если они были женаты, имели одну комнату, с очень большой семьей – две. Две или больше таких семьи делили между собой одну кухню. Неженатый не имел никакой возможности получить комнату для себя одного. Как живут мелкие служащие и рабочие, я не хочу описывать. Мне никто не поверит, если я скажу, что холостые рабочие живут по 20-30 человек в одной комнате в казармах или бараках, многие семьи делят одну комнату....»[15].

Иерархии жилья соответствовала иерархия в питании[16] и здравоохранении.
Эпидемия сыпного тифа зимой-весной 1933, которую подробно описывает Волтерс, была вызвана отсутствием коммунальных благ:   «Только в апреле, когда холода пошли на убыль, люди сняли тяжелые меха и снова начали мыться, эпидемия отступила»[17].

Из рассказа Волтерса вырисовывается ведомственная структура тогдашнего градостроительства. Поселки, вроде тех, которые проектировал сам Волтерс, совершенно автономны и рассчитаны на самостоятельное существование. Это не просто градостроительная автономность, опирающаяся на развитую инфраструктуру и позволяющая людям удовлетворять свои потребности не покидая поселка. Это нечто обратное, основанное на полном отсутствии структуры общественного обслуживания и на физической невозможности жителей удовлетворять свои потребности вне поселка и вне предприятия.
Такой градостроительный подход отражал структуру сталинского государства 30-х годов. Страна была экономически поделена между ведомствами-наркоматами, крупнейшим и важнейшим из которых в тот момент был Наркомтяжпром – Наркомат тяжелой промышленности. Каждое ведомство, пользуясь выделенными ему централизованно ресурсами, обеспечивало своих сотрудников едой, жильем, лечением и прочими средствами существования. Система общественного обслуживания, рассчитанная на всех, была почти полностью и сознательно уничтожена, так что человек, не приписанный к какому-либо ведомству, автоматически терял возможность прожить. Горизонтальных общественных связей между элементами государственной структуры не существовало. Вся система управлялась и снабжалась строго из центра. Возможность свободного выбора работы, места жительства и передвижений была сознательно сведена к минимуму.  Волтерс подробно описывает механизмы удержания людей на предприятиях и механизмы принудительного выталкивания лишнего персонала на лежавшие в необжитых местах новые промышленные предприятия. Рассказывая о том, как он рассчитывал по государственным нормам число жителей проектировавшихся им практически на пустом месте поселков на 10 и 25 тысяч жителей, он не задается вопросом (точнее, не задает этого вопроса в книге) откуда они могли там взяться. Но упоминания о том, что многие его коллеги по работе были ссыльными, а колонны депортируемых крестьян на улицах находились в порядке вещей, говорят сами за себя. <…>

Примечания:

1.  Баландин С.Н. Новосибирск. 1978, с.56.
2.  Там же, с.56
3.  Там же, с.63.
4.  Там же, с.63
5.  Там же.
6.  Там  же, с. 69.
7.  Там же, 82.
8.  Социалистическая реконструкция гор. Новосибирска. Москва, 1936, c. 74-75
9.  «В 1922 г. было 110000 жителей, в 1931 г. —180000, в 1932 г 230000, в 1934 г.-300000, в 1935 г. (конец) 340000, т. е. город по численности населения вырос более чем в четыре раза против дореволюционного Новосибирска 1916 г. (79 930 человек)». Там же, с. 71.
10.  Баландин С.Н. Новосибирск. 1978, с. 116.
11.  Баландин С.Н. Новосибирск. 1978, с. 121.
12.  Там же.
13.  Там же, с. 124.
14.  Там же.
15.  Волтерс, Рудольф. Специалист в Сибири. Новосибирск, 2008, с.???
16.  «Особенно отчетливо разница в обеспечении продуктами проявлялась во время обеда. Почти все русские ели в столовых на предприятиях, поскольку только немногие семьи имели возможность готовить пищу дома, и к тому же самостоятельно приготовленный обед стоил гораздо дороже, чем готовая еда на работе. В нашем управлении было три столовых. Одна предназначалась для рабочих и низших служащих. Еда этих людей была очень плохой и стоила 1,50 рубля при месячном заработке от 80 до 150 рублей. Для среднего уровня, более высоких служащих и для инженеров с заработком от 200 до 500 рублей имелась еще одна столовая, в которой первое блюдо стоило один рубль, второе – два рубля и простой десерт тоже один рубль. В третью столовую нашего управления имели доступ высшие служащие, начиная с руководителей отделов, с заработком от 600 до 900 рублей и партийцы. Обед здесь был относительно хорошим и обильным, состоял из супа, мясного или рыбного блюда и десерта, но стоил только 2,50 рубля. В этой последней столовой, где столы были накрыты скатертями и прислуживали чисто одетые девушки, получил право есть и я. Большинство инженеров и техников нашего управления вообще не знали о существовании этого закрытого заведения. Зайти в эту столовую, как и в две других можно было только по предъявлении соответствующего удостоверения. Контроль был очень строгим. Только один единственный доступный всем ресторан имелся в большом городе Новосибирске; государственный, так называемый «коммерческий», в котором обед стоил от 10 до 20 рублей. Здесь ели, как правило, только товарищи, которые какими-то темными путями зарабатывали много денег и находящиеся в командировках чиновники». Волтерс, Рудольф. Специалист в Сибири. Новосибирск, 2008, с. 76-78.
17.  Там же, с. 183

Жилой дом общества политкаторжан по улице Фрунзе, дом 8 в Центральном районе г. Новосибирска. Построен в 1933 году. Архитектор Б.А. Гордеев. Фото: arx.novosibdom.ru
Жилой комбинат кооператива «Кузбассуголь». Новосибирск, Красный проспект, 49, 51; улица Державина, 4, 6, 8, 10; улица Советская, 38. Архитекторы: Б.А. Гордеев, Д.М. Агеев, Б.А. Биткин. 1931-33 гг. Фото: arx.novosibdom.ru

02 Октября 2010

Похожие статьи
Вопрос сорока процентов: изучаем рейтинг от «Движение.ру»
Рейтингование архитектурных бюро – явление достаточно частое, когда-то Григорий Ревзин писал, что у архитекторов премий едва ли не больше, чем у любой другой творческой специальности. И вот, вышел рейтинг, который рассматривает деловые качества генпроектных компаний. Топ-50 генпроектировщиков многоквартирного жилья по РФ. С оценкой финансов и стабильности. Полезный рыночный инструмент, крепкая работа. Но есть одна загвоздка: не следует ему использовать слово «архитектура» в своем описании. Мы поговорили с автором методики, проанализировали положение о рейтинге и даже советы кое-какие даем... А как же, интересно.
Соцсети на службе городского планирования
Социальные сети давно перестали быть только платформой для общения, но превратились в инструмент бизнеса, образования, маркетинга и даже развития городов. С их помощью можно находить точки роста и скрытый потенциал территорий. Яркий пример – исследование агентства Digital Guru о туристических возможностях Автозаводского района Тольятти.
В поисках стиля: паттерны и гибриды
Специально для Арх Москвы под кураторством Ильи Мукосея и по методике Марата Невлютова и Елены Борисовой студенты первых курсов МАРШ провели исследование «нового московского стиля». Результатом стала группа иконок – узнаваемых признаков, карта их распространенности и два вывода. Во-первых, ни один из выявленных признаков ни в одной постройке не встречается по одиночке, а только в «гибридах». Во-вторых, пользоваться суммой представленных наблюдений как готовым «определителем» нельзя, а вот началом для дискуссии она может стать. Публикуем исследование. Заодно призываем к началу дискуссии. Что он все-таки такое, новый московский стиль? И стиль ли?
Мосты и мостки
Этой зимой DK-COMMUNITY и творческое сообщество МИРА провели воркшоп в Суздале «Мосты и мостки». В нем участвовали архитекторы и студенты профильных вузов. Участникам предложили изучить технологии мостостроения, рассмотреть мировые примеры и представить свой вариант проектировки постоянного моста для одного из трех предложенных мест. Рассказываем об итогах этой работы.
Прощание с СЭВ
Александр Змеул рассказывает историю проектирования, строительства и перепроектирования здания СЭВ – безусловной градостроительной доминанты западного направления и символа послевоенной Москвы, размноженного в советском «мерче», всем хорошо знакомого. В ходе рассказа мы выясняем, что, когда в 1980-е комплексу потребовалось расширение, градсовет предложил очень деликатные варианты; и еще, что в 2003 году здесь проектировали башню, но тоже без сноса «книжки». Статья иллюстрирована архивными материалами, часть публикуется впервые; благодарим Музей архитектуры за предоставленные изображения.
Археология модернизма: первая работа Нины Алешиной
Историю модернизма редко изучают так, как XVIII или XIX век – с вниманием к деталям, поиском и атрибуциями. А вот Александр Змеул, исследуя творчество архитектора Московского метро Нины Алешиной, сделал относительно небольшое, но настоящее открытие: нашел ее первую авторскую реализацию. Это вестибюль станции «Проспект Мира» радиальной линии. Интересно и то, что его фасад 1959 года просуществовал менее 20 лет. Почему так? Читайте статью.
Годы метро. Памяти Нины Алешиной
Сегодня, 17 июля, исполняется сто лет со дня рождения Нины Александровны Алешиной – пожалуй, ключевого архитектора московского метро второй половины XX века. За сорок лет она построила двадцать станций. Публикуем текст Александра Змеула, основанный на архивных материалах, в том числе рукописи самой Алешиной, с фотографиями Алексея Народицкого.
Мечта в движении: между утопией и реальностью
Исследование истории проектирования и строительства монорельсов в разных странах, но с фокусом мечты о новой мобильности в СССР, сделанное Александром Змеулом для ГЭС-2, переросло в довольно увлекательный ретро-футуристический рассказ о Москве шестидесятых, выстроенный на противопоставлениях. Публикуем целиком.
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Школа ФЗУ Ленэнерго – забытый памятник ленинградского...
В преддверии вторичного решения судьбы Школы ФЗУ Ленэнерго, на месте которой может появиться жилой комплекс, – о том, что история архитектуры – это не история имени собственного, о самоценности архитектурных решений и забытой странице фабрично-заводского образования Ленинграда.
Нейросказки
Участники воркшопа, прошедшего в рамках мероприятия SINTEZ.SPACE, создавали комикс про будущее Нижнего Новгорода. С картинками и текстами им помогали нейросети: от ChatGpt до Яндекс Балабоба. Предлагаем вашему вниманию три работы, наиболее приглянувшиеся редакции.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Уилкинсон и Макаслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Лучшее, худшее, новое, старое: архитектурные заметки...
«Что такое традиции архитектуры московского метро? Есть мнения, что это, с одной стороны, индивидуальность облика, с другой – репрезентативность или дворцовость, и, наконец, материалы. Наверное всё это так». Вашему вниманию – вторая серия архитектурных заметок Александра Змеула о БКЛ, посвященная его художественному оформлению, но не только.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Сколько стоил дом на Моховой?
Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Технологии и материалы
Безопасность в движении: инновационные спортивные...
Безопасность спортсменов, исключительная долговечность и универсальность применения – ключевые критерии выбора покрытий для современных спортивных объектов. Компания Tarkett, признанный лидер в области напольных решений, предлагает два технологичных продукта, отвечающих этим вызовам: спортивный ПВХ-линолеум Omnisports Action на базе запатентованной 3-слойной технологии и многослойный спортивный паркет Multiflex MR. Рассмотрим их инженерные особенности и преимущества.
​Teplowin: 20 лет эволюции фасадных технологий – от...
В 2025 году компания Teplowin отмечает 20-летие своей деятельности в сфере фасадного строительства. За эти годы предприятие прошло путь от производителя ПВХ-конструкций до комплексного строительного подрядчика, способного решать самые сложные архитектурные задачи.
«АЛЮТЕХ»: как технологии остекления решают проблемы...
Основной художественный прием в проекте ЖК «Level Причальный» – смелый контраст между монументальным основанием и парящим стеклянным верхом, реализованный при помощи светопрозрачных решений «АЛЮТЕХ». Разбираемся, как это устроено с точки зрения технологий.
Искусство прикосновения: инновационные текстуры...
Современный интерьерный дизайн давно вышел за пределы визуального восприятия. Сегодня материалы должны быть не только красивыми, но и тактильными, глубокими, «живыми» – теми, что создают ощущение подлинности, не теряя при этом функциональности. Именно в этом направлении движется итальянская фабрика Iris FMG, представляя новые поверхности и артикулы в рамках линейки MaxFine, одного из самых технологичных брендов крупноформатного керамогранита на рынке.
Как бороться со статическим электричеством: новые...
Современные отделочные материалы всё чаще выполняют не только декоративную, но и высокотехнологичную функцию. Яркий пример – напольное покрытие iQ ERA SC от Tarkett, разработанное для борьбы со статическим электричеством. Это не просто пол, а интеллектуальное решение, которое делает пространство безопаснее и комфортнее.
​Тренды остекления аэропортов: опыт российских...
Современные аэровокзалы – сложные инженерные системы, где каждый элемент работает на комфорт и энергоэффективность. Ключевую роль в них играет остекление. Архитектурное стекло Larta Glass стало катализатором многих инноваций, с помощью которых терминалы обрели свой яркий индивидуальный облик. Изучаем проекты, реализованные от Камчатки до Сочи.
​От лаборатории до фасада: опыт Церезит в проекте...
Решенный в современной классике, ЖК «На Некрасова» потребовал от строителей не только технического мастерства, но и инновационного подхода к материалам, в частности к штукатурным фасадам. Для их исполнения компанией Церезит был разработан специальный материал, способный подчеркнуть архитектурную выразительность и обеспечить долговечность конструкций.
​Технологии сухого строительства КНАУФ в новом...
В центре Перми открылся первый пятизвездочный отель Radisson Hotel Perm. Расположенный на берегу Камы, он объединяет в себе премиальный сервис, панорамные виды и передовые строительные технологии, включая системы КНАУФ для звукоизоляции и безопасности.
Стеклофибробетон vs фиброцемент: какой материал выбрать...
При выборе современного фасадного материала архитекторы часто сталкиваются с дилеммой: стеклофибробетон или фиброцемент? Несмотря на схожесть названий, эти композитные материалы кардинально различаются по долговечности, прочности и возможностям применения. Стеклофибробетон служит 50 лет против 15 у фиброцемента, выдерживает сложные климатические условия и позволяет создавать объемные декоративные элементы любой геометрии.
Кирпич вне времени: от строительного блока к арт-объекту
На прошедшей АРХ Москве 2025 компания КИРИЛЛ в партнерстве с кирпичным заводом КС Керамик и ГК ФСК представила масштабный проект, объединивший застройщиков, архитекторов и производителей материалов. Центральной темой экспозиции стал ЖК Sydney Prime – пример того, как традиционный кирпич может стать основой современных архитектурных решений.
Фасад – как рукопожатие: первое впечатление, которое...
Материал, который понимает задачи архитектора – так можно охарактеризовать керамическую продукцию ГК «Керма» для навесных вентилируемых фасадов. Она не только позволяет воплотить концептуальную задумку проекта, но и обеспечивает надежную защиту конструкции от внешних воздействий.
Благоустройство курортного отеля «Славянка»: опыт...
В проекте благоустройства курортного отеля «Славянка» в Анапе бренд axyforma использовал малые архитектурные формы из трех коллекций, которые отлично подошли друг к другу, чтобы создать уютное и функциональное пространство. Лаконичные и гармоничные формы, практичное и качественное исполнение позволили элементам axyforma органично дополнить концепцию отеля.
Правильный угол зрения: угловые соединения стеклопакетов...
Угловое соединение стекол с минимальным видимым “соединительным швом” выглядит эффектно в любом пространстве. Но как любое решение, выходящее за рамки типового, требует дополнительных затрат и особого внимания к качеству реализации и материалов. Изучаем возможности и инновации от компании RGС.
«АЛЮТЕХ» в кампусе Бауманки: как стекло и алюминий...
Воплощая новый подход к организации образовательных и научных пространств в городе, кампус МГТУ им. Н.Э. Баумана определил и архитектурный вектор подобных проектов: инженерные решения явились здесь полноценной частью архитектурного языка. Рассказываем об устройстве фасадов и технологичных решениях «АЛЮТЕХ».
D5 Render – фотореализм за минуты и максимум гибкости...
Рассказываем про D5 Render – программу для создания рендеринга с помощью инструментов искусственного интеллекта. D5 Render уже покоряет сердца российских пользователей, поскольку позволяет значительно расширить их профессиональные возможности и презентовать идею на уровне образа со скоростью мысли.
Алюмо-деревянные системы UNISTEM: инженерные решения...
Современная архитектура требует решений, где технические возможности не ограничивают, а расширяют художественный замысел. Алюмо-деревянные системы UNISTEM – как раз такой случай: они позволяют решать архитектурные задачи, которые традиционными методами были бы невыполнимы.
Цифровой двойник для АГР: автоматизация проверки...
Согласование АГР требует от архитекторов и девелоперов обязательного создания ВПН и НПМ, высокополигональных и низкополигональных моделей. Студия SINTEZ.SPACE, глубоко погруженная в работу с цифровыми технологиями, разработала инструмент для их автоматической проверки. Плагин для Blender, который обещает существенно облегчить эту работу. Сейчас SINTEZ предлагают его бесплатно в открытом доступе. Публикуем рассказ об их проекте.
Фиброгипс и стеклофибробетон в интерьерах музеев...
Компания «ОРТОСТ-ФАСАД», специализирующаяся на производстве и монтаже элементов из стеклофибробетона, выполнила отделочные работы в интерьерах трех новых музеев комплекса «Новый Херсонес» в Севастополе. Проект отличает огромный и нестандартный объем интерьерных работ, произведенный в очень сжатые сроки.
​Парящие колонны из кирпича в новом шоуруме Славдом
При проектировании пространства нового шоурума Славдом Бутырский Вал перед командой встала задача использовать две несущие колонны высотой более четырех метров по центру помещения. Было решено показать, как можно добиться визуально идентичных фасадов с использованием разных материалов – кирпича и плитки, а также двух разных подсистем для навесных вентилируемых фасадов.
От концепции до реализации: технологии АЛБЕС в проекте...
Рассказываем об отделочных решениях в новом терминале международного аэропорта Камов в Томске, которые подчеркивают наследие выдающегося авиаконструктора Николая Камова и природную идентичность Томской области.
Сейчас на главной
Спокойствие, только спокойствие
В издательстве «Кучково поле Музеон» вышла книга Александра Змеула «Большая кольцевая линия. Новейшая история московского метро». Ее автор – историк архитектуры и знаток подземки – разобрал грандиозный проект БКЛ в подробностях, но главное – сохранил спокойную и взвешенную позицию. С равным сочувствием он рассказал о работе всех вовлеченных в строительство архитекторов, сосредоточившись на их профессиональном вкладе и вне зависимости от их творческих разногласий.
Вся мудрость океана
В Калининграде открылся новый корпус Музея мирового океана «Планета океан». Примечательно не только здание в виде 42-метрового шара, но и экспозиция, которая включает научные коллекции – их собирали около 10 лет, аквариумы с 3000 гидробионтов, а также специально разработанные инсталляции. Дизайн разработало петербургское бюро музейной сценографии «Метаформа», которое соединило все нити в увлекательное повествование.
Перепады «высотного напряжения»
Третья очередь ÁLIA с успехом доказывает, что внутри одного квартала могут существовать объемы совершенно разной высотности и масштаба: сто метров – и тридцать, и даже таунхаусы. Их объединяет теплая «кофейная» тональность и внимание к пешеходным зонам – как по внешнему контуру, так и внутри.
Хрупкая материя
В интерьере небольшого ресторана M.Rest от студии дизайна интерьеров BE-Interno, расположенного на берегу Балтийского моря в Калининградской области, воплощены самые характерные черты меланхоличной природы этого края, и сам он идеально подходит для неторопливого времяпрепровождения с видом на закат.
Григорий Ревзин: «Что нам делать с архитектурой семидесятых»
Советский модернизм был хороший, авторский и плохой, типовой. Хороший «на периферии», плохой в центре – географическом, внимания, объема и прочего. Можно ли его сносить? «Это разрушение общественного консенсуса на ровном месте». Что же тогда делать? Сохранять, но творчески: «Привнести архитектуру туда, где ее еще нет». Относиться не как к памятникам, а как к городскому ландшафту. Читайте наше интервью с Григорием Ревзиным на актуальную тему спасения модернизма – там предложен «перпендикулярный», но интересный вариант сохранения зданий 1970-х.
Уступы, арки и кирпич
По проекту PRSPKT.Architects в Уфе достроен жилой комплекс «Зорге Премьер», честно демонстрирующий роскошь, присущую заявленному стилю ар-деко: фасады полностью облицованы кирпичом, просторные лобби украшает барельефы и многоярусные люстры, вместо остекленных лоджий – гедонистические балкончики. В стройной башне-доминанте располагается по одной квартире на этаже.
Карельская кухня
Концепция ресторана на берегу Онежского озера, разработанная бюро Skaträ, предлагает совмещать гастрономический опыт с созерцанием живописного ландшафта, а также посещением пивоваренного цеха. Обеденный блок с панорамными окнами и деревянной облицовкой соединяется с бетонным цехом аркой, открывающей вид на гладь воды.
От кирпича к кирпичу
Школа Тунтай на северо-востоке Китая расположена на месте карьера по добыче глины для кирпичного производства: это обстоятельство не только усложнило работу бюро E Plus и SZA Design, но и стало для них источником вдохновения.
У лесного пруда
Еще один санаторный комплекс, который рассмотрел Градостроительный совет Петербурга, находится недалеко от усадьбы «Пенаты». Исходя из ограничений, связанных с площадью застройки на данной территории, бюро «А.Лен» рассредоточило санаторно-курортные функции и гостиничные номера по 18 корпусам. Проект почти не обсуждался экспертами, однако коэффициент плотности все же вызвал сомнения.
Вечный август
Каким должен быть офис, если он находится в месте, однозначно ассоциирующемся не с работой, а с отдыхом? Наверное, очень красивым и удобным – таким, чтобы сотрудникам захотелось приходить туда каждый день. Именно такой офис спроектировало бюро AQ для IT-компании на Кипре.
Санаторий в стилях
Градсовет Петербурга рассмотрел проект реконструкции базы отдыха «Маяк», которая располагается на территории Гладышевского заповедника в окружении корабельных сосен. Для многочисленных объектов будущего оздоровительного комплекса бюро Slavyaninov Architects предложило использовать разные стили и единый материал. Мнение экспертов – в нашем репортаже.
Налетай, не скупись…
В Москве открылся магазин «Локалы». Он необычен не только тем, что его интерьером занималось DA bureau, что само по себе привлекает внимание и гарантирует высокий уровень дизайна, но и потому, что в нем продаются дизайнерские предметы и объекты модных российских брендов.
Ласточкин хвост
Бюро Artel architects спроектировало для московского жилого комплекса «Сидней Сити» квартал, который сочетает застройку башенного и секционного типа. Любопытны фасады: клинкерный кирпич сочетается с полимербетоном и латунью, пилоны в виде хвоста ласточки формируют ритм и глубокие оконные откосы, аттик выделен белым цветом.
Белый дом с темными полосками
Многоквартирный дом Taborama по проекту querkraft architekten на севере Вены включает на разных этажах библиотеку, художественную студию, зал настольного тенниса и другие разнофункциональные пространства для жильцов.
Ступени в горах
Бюро Axis Project представило проект санаторно-курортного комплекса в Кисловодске, который может появиться на месте недостроенного санатория «Каскад». Архитекторы сохранили и развили прием предшественников: террасированные и ступенчатые корпуса следуют рельефу, образуя эффектную композицию и открывая виды на живописный ландшафт из окон и приватных террас.
Сопряжение масс
Загородный дом, построенный в Пензенской области по проекту бюро Design-Center, отличают брутальный характер и разноплановые ракурсы. Со стороны дороги дом представляет одноэтажную линейную композицию, с торца напоминает бастион с мощными стенами, а в саду набирает высоту и раскрывается панорамными окнами.
Работа на любой вкус
Новый офис компании Smart Group стал результатом большой исследовательской и проектной работы бюро АРХИСТРА по анализу современных рабочих экосистем, учитывающих разные сценарии использования и форматы деятельности.
Змея на берегу
Деревянная тропа вдоль берега реки Тежу, спроектированная бюро Topiaris, связывает пешеходным и велосипедным маршрутом входящие в агломерацию Большой Лиссабон муниципалитеты Лориш и Вила-Франка-ди-Шира.
Храм тенниса
Павильон теннисного клуба в Праге по проекту Pavel Hnilička Architects+Planners напоминает маленький античный храм с деревянной конструкцией.
Пикник теоретиков-градостроителей на обочине
Руководитель бюро Empate Марина Егорова собрала теоретиков-градостроителей – преемников Алексея Гутнова и Вячеслава Глазычева – чтобы возродить содержательность и фундаментальность профессиональной дискуссии. На первой встрече успели обсудить многое: вспомнили базу, сверили ценности, рассмотрели передовой пример Казанской агломерации и закончили непостижимостью российского межевания. Предлагаем тезисы всех выступлений.
Вопрос сорока процентов: изучаем рейтинг от «Движение.ру»
Рейтингование архитектурных бюро – явление достаточно частое, когда-то Григорий Ревзин писал, что у архитекторов премий едва ли не больше, чем у любой другой творческой специальности. И вот, вышел рейтинг, который рассматривает деловые качества генпроектных компаний. Топ-50 генпроектировщиков многоквартирного жилья по РФ. С оценкой финансов и стабильности. Полезный рыночный инструмент, крепкая работа. Но есть одна загвоздка: не следует ему использовать слово «архитектура» в своем описании. Мы поговорили с автором методики, проанализировали положение о рейтинге и даже советы кое-какие даем... А как же, интересно.
Перспективный вид
Бюро CNTR спроектировало для нового района Екатеринбурга деловой центр, который способен снизить маятниковую миграцию и сделать среду жилых массивов более разнообразной. Архитектурные решения в равной степени направлены на гибкость пространства, комфортные рабочие условия и запоминающийся образ, который позволит претендовать зданию на звание пространственной доминанты района.
МГАХИ им. В.И. Сурикова 2025: часть II
Еще шесть бакалаврских дипломных работ факультета Архитектуры, отмеченных государственной экзаменационной комиссией: объекты транcпортной инфраструктуры, спортивные и рекреационные комплексы, а также ревитализация архитектурного наследия.
По два, по три на ветку. Древолюция 2025
Практикум деревянной архитектуры, упорно и успешно организуемый в окрестностях Галича Николаем Белоусовым, растет и развивается. В этом году участников больше, чем в предыдущем, а тогда был рекорд; и поле тоже просторнее. Изучаем, в какую сторону движется Древолюция, публикуем все 10 объектов.
Малевич и бани, природа и хайтек
Комплекс «Бани Малевича» планируется открыть осенью 2025 года на Рублёво-Успенском шоссе. Проект, разработанный DBA-GROUP под руководством Владислава Андреева – пример нетипичного подхода к образу СПА вообще и бань в частности. Намеренно уклонившись от всех видов аллюзий авторы отдали предпочтение характерным для стримлайна угловым скруглениям, сочетанию дерева с моллированным стеклом – сдержанным современным формам. Как внутри, так и снаружи. Изучаем проект.
Скорее скатерть и бокал!
Спустя много лет заброшенное Конюшенное ведомство в Петербурге наконец дождалось своего часа: по проекту «Студии 44» в этом году должны начаться первые мероприятия по восстановлению и приспособлению здания. И функция, и общий план работ предполагают минимальное изменение комплекса, который сохранил следы трехвековой истории. Все решения обратимы и направлены прежде всего на то, чтобы открыть памятник городу и погрузить его в кипучую светскую жизнь – для этого выбран сценарий культурного центра с выраженной гастрономической составляющей.