Андрей Гнездилов: «В Москве колоссальный дефицит транспортного каркаса среднего уровня»

Разговор Максима Гурвича с Андреем Гнездиловым в рамках проекта «Генплан. Диалоги».

Видео-проект «Генплан. Диалоги» существует около года. В его рамках Институт Генплана Москвы публикует беседы и интервью на актуальные темы из области архитектуры и планирования. Свежий материал – разговор Максима Гурвича, руководителя архитектурно-планировочного объединения №2 Института Генплана Москвы, с Андреем Гнездиловым, который известен как сооснователь бюро «Остоженка», но также некоторое время был главным архитектором Института Генплана: о сути профессии, о Коммунарке, Большой Москве, сети московских рек и преподавании архитектуры. Предлагаем вашему вниманию как видео, так и расшифровку разговора.



М. Гурвич: Добрый день! Я Максим Гурвич, «Генплан. Диалоги». И сегодня мы беседуем с Андреем Гнездиловым, одним из основателей Бюро «Остоженка», в прошлом главным архитектором Института Генерального плана.

Скажи, пожалуйста, я представил тебя как архитектора, градостроителя. Сейчас развернулась довольно бурная полемика на эту тему – кто такой архитектор, кто такой градостроитель. Более того, уже не обсуждается, архитектор ли тот, кто занимается градостроительством и городами, – он уже превратился в какого-то инженера. Скажи, пожалуйста, твое мнение: кто занимается градостроительством и кто работает в Институте Генерального плана.

А. Гнездилов: Я думаю, что архитекторы, потому что все остальные специализации, они возникли внутри этой профессии – градостроитель, дизайнер. Когда-то в Архитектурном институте, когда образовалась кафедра интерьера, Степан Христофорович Сатунц говорит: «а кафедру разреза они еще не придумали?». Он иронизировал на эту тему, потому что он, как человек глубокий, понимал, что всё – архитектура.

М. Гурвич: То есть тебя не смущает, когда называешь себя архитектором. Во всех этих дебатах ты не участвуешь?

А. Гнездилов: Не участвую, потому что для меня ответ очевиден. Для меня эта дискуссия странная. Скорее всего, ее ведут люди, которые не чувствуют суть профессии.

М. Гурвич: Для меня она тоже странная, тем не менее она существует, поэтому я хотел тебя об этом спросить. И второй вопрос, который я хотел бы задать тебе – по поводу образования. Ты закончил Архитектурный институт в 1980 году. Я тоже закончил Архитектурный институт в 1999. Когда ты заканчивал Архитектурный институт, это был такой столп, непререкаемый в архитектурном мире. Когда я заканчивал Архитектурный институт, он уже был тоже столп, но может быть, уже и пошатнулся. Сейчас в нашей действительности существует масса разных организаций, институтов, которые обучают градостроителей, архитекторов, урбанистов, как угодно ни назови. Это и МАРШ, и Стрелка, появился огромный спектр. Для архитектурного бюро «Остоженка» и для тебя лично, какой институт остается основным в этой профессии?

А. Гнездилов: Для меня, естественно – Архитектурный институт, потому что бюро «Остоженка» выросло из научно-проектного центра МАРХИ, который как раз был образован МАРХИ как хозрасчетная организация, которая и получила контракт на «Остоженку». А мы были та проектная группа, которая занималась «Остоженкой». И потом так совпало по времени, что началась приватизация, изменился социально-экономический уклад, и мы создали отдельное, сначала хозрасчетное, потом товарищество – ТОО тогда называлось – архитектурное бюро «Остоженка». Архитектурный институт для нас – alma mater однозначно. Такие фигуры, как Лежава, Кудрявцев, Некрасов – наши «отцы», наше всё. Изменить этому я не могу, но считаю, что Архитектурный институт должен меняться.

Понятно, что мы все стареем, и, конечно, постарели впереди нас те самые перечисленные люди, Илья Георгиевич, к сожалению, уже умер, это очень тяжелая потеря. Просто не верится, что он мог умереть; может, голос его остался в стенах института. Конечно, институт должен меняться, туда должны приходить преподаватели. Но всё упирается в финансирование, мы все связаны с тем, что у нас постоянно нет времени, мы постоянно ищем работу, потому что если ты ее не будешь искать, ты просто останешься безработным. Это серьезная проблема, потому что институт должен платить преподавателям. У меня был опыт, я был председателем ГЭКа на ЖОЗе, на кафедре Некрасова. Посмотрели много работ, еще работы Мамлеева смотрели, его группы. Я видел 56 студенческих дипломов бакалавра. Надо сказать, что уровень очень хороший. Естественно, самые интересные работы получились в группе Цемайло. Почему? Потому что он практик, потому что он известный практик, потому что он успешный практик. И у него так была построена дипломная работа всей группы, это 18 человек, это очень много, и там работал не один Саша, там работали и помощники, и дипломы были очень ясно, внятно и четко сделаны. Это как раз то, что не хватает институту МАРХИ – полной профессиональной отдачи преподавателей.

М. Гурвич: Это диплом был на кафедре ЖОЗ?

А. Гнездилов: Да.

М. Гурвич: Меня, конечно, больше градо- интересует, потому что я заканчивал у Лежавы, и меня беспокоит та ситуация, какая там есть, потому что туда практиков не приглашают.

А. Гнездилов: Я считаю, надо идти, читать лекции, вести семинары. Возможно, нам там не будут сильно платить, но, мне кажется, мы можем внести свой вклад.

М. Гурвич: Вопрос возникает у меня в том числе потому, что у меня, в моем подразделении работает довольно много людей, которые закончили МАРХИ только что, в том числе кафедру градостроительства, я вижу их плюсы, вижу их минусы, мне казалось, что нужно вносить какие-то коррективы, потому что есть такое ощущение, что произошел застой.

А. Гнездилов: Давай образуем движение взрослых архитекторов, пойдем учить детей.

М. Гурвич: Ты был главным архитектором нашего института. Сколько лет ты был?

А. Гнездилов: 30 месяцев. 2,5 года.

М. Гурвич: Настолько было тяжело, что ты считал каждый день.

А. Гнездилов: Потом стал анализировать все это время и посчитал – ровно 2,5 года .

М. Гурвич: Специфика нашей работы заключается в том, что ты какие-то вещи делаешь, а результат их сразу не виден, какое-то должно пройти время, чтобы ты смог оценить, люди смогли понять, оценить, что ты сделал. Сейчас прошло года 3-4 с тех пор, как ты ушел.

А. Гнездилов: Я ушел в 2015 году.

М. Гурвич: Пять лет прошло. Как раз пришло то время, когда ты можешь посмотреть и сказать: это мне удалось сделать.

А. Гнездилов: Да, я в городе вижу и даже удивляюсь, вижу какие-то объекты, какие-то инфраструктурные объекты, которые мы обсуждали в десятитысячном масштабе фломастером. И я вижу, эти объекты построены. Там не только речь в развязках, какие-то районы... Это касается и Большой Москвы, и Коммунарки, метро. Мы говорили о метро в Коммунарке, как о каком-то недостижимом будущем, – и вот я выхожу из метро, и ни одного такси. Как я и говорил, там не будет ни одного человека. Так и есть.

М. Гурвич: Я помню, когда Новой Москвой занимались, люди смеялись мне в лицо, говорили: какое метро, у нас здесь его не будет никогда. Теперь оно там есть.

А. Гнездилов: Все равно людей нет.

М. Гурвич: Но ты доволен теми результатами, которые ты видишь?

А. Гнездилов: Нет.

М. Гурвич: Нет? Это нормально.

А. Гнездилов: Во-первых, это очень дискуссионный вопрос. Идея Новой Москвы была для меня с самого начала дискуссионной, эта потеря концентрации городской жизни, размазывание по большой луже. Мне и сейчас кажется, что это было неправильное движение. Я вижу, мы строим инфраструктуру, но городская плотность этой инфраструктуры, по-моему, недостижима. Всё это остается загородом, удаленным загородом.

М. Гурвич: С другой стороны, это какая-то другая Москва. Да, это не станет такой же Москвой, но это будет какая-то другая Москва.

А. Гнездилов: Другая Москва. Видимо, жизнь мудрее.

М. Гурвич: Удалось нам вырастить новую какую-то Москву, получается? Всё-таки она получилась.

А. Гнездилов: Что-то получилось. И там, где удалось понять предпосылки для возникновения какой-то активности узла, свести вместе какие-то обстоятельства, в том числе градостроительные, ландшафтные и так далее, – там, где возникает концентрация, возникает город. Пример, самый примитивный, но с явными зачатками городской активности вокруг метро «Бульвар Дмитрия Донского», я там случайно оказался, почему-то дважды подряд, и я посмотрел, там действительно люди гуляют, у людей есть своя точка притяжения, свой центр. Там, похоже, всё не так плохо, есть благоустройство, хорошо освещено. Я один раз был там днем, другой – поздним вечером.

М. Гурвич: И оба раза не страшно?

А. Гнездилов: И оба раза не страшно. Наверное, у большого города возникают близкие сателлиты, уже не в самом центре. Москва очень жесткий город в силу своей центральной структуры, она настолько центростремительна, что просто может лопнуть изнутри. Поэтому все способы отнесения активности хоть на какую-то периферию, хоть на ближнюю периферию, хоть на более удаленную – они в принципе спасают город от этой катастрофы центрального взрыва.

М. Гурвич: Мне вообще кажется, что история с полицентричностью действительно должна стать трендом на ближайшее время. Может быть, мы об этом поговорим.

У меня вопрос по региональным проектам. Я знаю, что бюро «Остоженка» довольно много работает в регионах. Лично я пока с регионами не сталкивался, поэтому мне интересно понять, чем отличается работа в Москве от работы в регионе. Понятно, что в Москве изначально больше возможностей. Но регионы тоже хотят этого. Получается привнести туда не только картиночную историю в виде бумаги, визионерства, – действительно это реализовать и сделать что-то, что приблизило бы их тоже к мировому уровню?

А. Гнездилов: Понятно, ты сейчас про Москву сказал, что нужно 5, 6, 10 лет для того, чтобы увидеть, потому что это пока с бумаги воплотится – время. Могу сказать, что ничего пока еще не строится, но мы чувствуем, что к этому все идет. Сейчас в Южно-Сахалинске прошел Международный конкурс опять на реновацию, а в Южно-Сахалинске реновация более чем необходима, потому что пятиэтажные дома, которые построены, могут выдержать 2 балла сейсмики, а там район девятибалльный.

М. Гурвич: Там это жизненная необходимость.

А. Гнездилов: Жизненно крайне необходимо, потому что там есть город Нефтегорск, который просто лег в 1992 году, его даже не стали разбирать. Международный конкурс проводила RTDA, компания с большим московским опытом, этот конкурс очень профессионально сделан. Мы видим потенциал и запрос Администрации, власти очень заинтересованы в реализации этого проекта. Это касается мэра Южно-Сахалинска, это касается губернатора всего Сахалина. Они видят потенциал в самом острове, в самом городе.

М. Гурвич: То есть ты все это видишь в оптимистичных красках.

А. Гнездилов: Я не то чтобы радуюсь, подпрыгиваю, аплодирую, что так всё здорово, всё не так здорово, конечно, есть фактор, он довольно труднопреодолимый, это фактор удаленности, но сейчас что-то стало проще: мы говорим по скайпу, по Zoom, который всем надоел.

М. Гурвич: Кстати, может, помогло как-то, может поможет?

А. Гнездилов: Как-то помогло, но все равно уже скучаем по личному общению. И все надо смотреть и трогать.

М. Гурвич: Ты сказал слово «реновация». Давай тогда вернемся в Москву, поговорим о больших проектах в Москве, глобально. Давай вспомним какие-то проекты за последние десять, пять лет, и обсудим этот проект, какой-то из них выберем. Какой из крупных инфраструктурных проектов является значительным и дает наибольший вектор в перспективу развития города?

А. Гнездилов: Конечно, МЦК. Когда мы его проектировали, мы его называли МКЖД. Конечно, МЦК. Это колоссальное открытие, я бы даже сказал, обретение. Это железное кольцо всегда было, и всегда на нем висел весь московский пром. А теперь на нем висят те территории, где идет сейчас самое активное развитие. Так и должно быть. Мы это предвидели еще в конкурсе 2012 года на Большую Москву. И то, что это развилось по предсказанному, стало работать с большим развитием потенциала и с большей отдачей, чем даже предполагали авторы этой реализации, предсказуемо. Потому что это колоссальная связка всех радиусов. В нашем радиальном городе это крайне необходимо. Второе, это диаметры. Мы тогда же про это говорили, когда докладывали, что они тоже необходимы как второе городское надземное метро. И они тоже включены.

М. Гурвич: Все те мероприятия, которые были заложены в генплан.

А. Гнездилов: Они были заложены в генплан. Но я считаю, что мы тоже участвовали в том, навели на них резкость, сфокусировали их важность, и это реализовано. И должно так было быть. Кстати, они были заложены в генплане, в других очередях. Я себе ничего не хочу присвоить, ни в коем случае, кроме наблюдательности, какого-то интереса к этим событиям. Еще очень серьезный проект – это, конечно, Москва-река. В любом учебнике написано, что если в городе есть река, это главная городская ось. Так оно и было, только в центре Москвы. А огромные хвосты по 30 км на север и на юг, которые были вообще не замечены, и то, что на это стали обращать внимание в 2013, 2014, 2015 году, когда конкурс тоже проводился генпланом, это, я считаю, тоже колоссальный потенциал. Хотя ушлые девелоперы раньше нас пришли на эти берега и стали ухватывать себе участки почти даром. Это потом стало таким трендом, в 2016, 2017, 2018 году. Берега реки, я уже не говорю о ее притоках, обо всех этих речках и речушках, которые еще ждут своего вскрытия, освоения, предъявления миру этой большой сети голубой или сине-зеленой сети, этих рекреационных пространств, которые в Москве уже есть, просто их надо открыть.

М. Гурвич: Это мы с тобой поговорили про то, что было. А теперь, у нас же Генплан Диалоги, генплан – это такой документ, который инструмент, который позволяет, это мы все понимаем, что какой-то документ должен существовать, который регламентирует. Но я хотел бы по сутевой части развития. Мы говорим о том, что в 1990-е годы, немножко назад в историю, был строительный бум, строили все подряд, все подряд продавалось. Потом мы поняли, что для всего этого нужна инфраструктура. Мы ее сейчас создали: МЦК, МЦД, диаметры, это все идеальная история для города. Что дальше? Какие дальше направления в городе нужно развивать, по-твоему? С транспортом мы понимаем.

А. Гнездилов: Я уже коснулся, что надо дополнять природный каркас теми реками, которые есть. Москва лежит на холмах, если есть холмы, значит есть долины, а если есть долины, значит, есть речки. Но они скрыты, где-то они сейчас в трубах, где-то они застроены, но они есть. И Москва, если посмотреть на карту Москвы-реки с ее притоками, это просто голубая сеть. И я считаю, что это колоссальный потенциал для развития города. Сейчас все города, от Сеула до Южно-Сахалинска, ищут вторую сеть, кроме транспортной, другую сеть – это природная сеть, природный каркас, который нужен людям. Люди живут, перемещаются транспортом, живут, ходят пешком, дышат в этом зеленом каркасе. Он им необходим для жизни, для жизнедеятельности. Практически во всех городах его сейчас ищут. В Москве это огромный потенциал, надо просто браться за него. Это суперпроект в Москве.

М. Гурвич: Ты считаешь, есть супер-транспортный каркас Москвы, и теперь нужно заняться супер-природным.

А. Гнездилов: Потому что в нем есть главная компонента – река. А все ее притоки необходимы для создания связного каркаса.

М. Гурвич: Наверное, ты прав. Мы с тобой до этого говорили о полицентричности. Мое мнение – мы должны развивать то, что осталось между тем, что нарезал транспорт, придать этому смысл, как-то это связать с природой.

А. Гнездилов: Карта в твоем кабинете, на которой мы стали обсуждать эти узлы, которые возникли в пересечениях этого транспортного каркаса, и рельсового, и нового метро, новых хорд – это гиперкаркас. В Москве колоссальный дефицит каркаса среднего уровня, транспортного, улиц местного уровня, местного значения. У нас не хватает даже улиц районного значения, это мы с тобой знаем по Нагатино, по нашему проекту. Вообще просто не хватает улиц.

М. Гурвич: Не хватает не улиц, а пространств, которые бы этот город членили.

А. Гнездилов: Сети общественных пространств.

М. Гурвич: То, что делает город приятным, проницаемым. Потому что тот каркас, о котором ты говоришь, там, где пересечения, я для себя его сформулировал как город кочевников, как деловой город. Он, может быть, и не нужен некоторой части самих москвичей, они им и не пользуются. А вот то, что между этим каркасом, внутри, вот этим, как мне кажется, нужно заниматься в ближайшее время.

А. Гнездилов: Мы как раз с тобой нащупали два каркаса.

М. Гурвич: Даже три.

А. Гнездилов: Надо дополнить тот гиперкаркас нижним и средним связующим каркасом общественных пространств и улиц. И второй каркас, который смещен, а может быть где-то совпадает, сине-зеленый природный каркас – эти речки.

М. Гурвич: Третий, по моему мнению, – то, что я делал в моей публикации на Facebook, города в городах, Москва содержит внутри себя какие-то центры.

А. Гнездилов: Сто городов, как говорил покойный Андрей Балдин: Москва – это сто городов.

М. Гурвич: То есть это начало почкования, отдельного, для того, чтобы люди могли оставаться в тех местах, которые они любят.

А. Гнездилов: Идентичность.

М. Гурвич: Да, городская планировочная айдентика.

А. Гнездилов: Человек, который живет в Сокольниках, это не тот человек, который живет в Нагатино. Они разные. У одного есть дрель, а у другого есть только болгарка.

М. Гурвич: По законам этого жанра, давай сделаем такой блиц. Я буду тебе задавать короткий вопрос, ты отвечай, как хочешь.
Три лучших российских архитектора. Русских, российских, русскоговорящих.

А. Гнездилов: Абдула Ахмедов, Алексей Гутнов, Андрей Константинович Буров.

М. Гурвич: Ты современных никаких не назвал. Если бы ты сейчас мог поговорить с теми, кто делал генплан 1935 года, что бы ты им сказал?

А. Гнездилов: Я не знаю, думаю, мы бы не договорились, мы бы спорили на главную принципиальную тему. Они в Москве сделали проспекты, они снесли основные исторические памятники, они создали центр города в виде Дворца Советов, от которого лучами прорубили новые проспекты и приговорили в том числе мою любимую Остоженку к сносу.

М. Гурвич: То есть есть претензии?

А. Гнездилов: У меня серьезные претензии. Хотя как композиционное высказывание, безусловно, это учебник градостроительной мысли. Я считаю, это очень травматичное. Хотя Москва-река там тоже объявлена главной осью. Но вот безжалостное обращение с городом, с естественно выросшим городом, – мне кажется, это неприемлемо. Корбюзье привнес в градостроительство нигилизм: что надо все снести, все делать заново. Но этот нигилизм сейчас закончился разочарованием.

М. Гурвич: Твое место силы в Москве?

А. Гнездилов: Можно я отвечу позже.

М. Гурвич: Следующий вопрос. МАРХИ или Стрелка?

А. Гнездилов: Мне кажется, все процессы фрагментации, развал любого семейства на какие-то составляющие, через какой-то виток времени приводит, наоборот, к консолидации. Мне кажется, что московская архитектурная школа сильнее, чем отдельно МАРХИ, отдельно Стрелка, отдельно МАРШ, и так далее. Это, скорее всего, должен быть какой-то университет, в котором все это вместе. И вопрос, на базе чего это будет создано, возможно, на базе свободного...

М. Гурвич: Мы с тобой говорили, здесь еще не хватает пары людей, которые помогут это все объединить в один университет.

А. Гнездилов: Мне кажется, будущее любого развода в какой-то свадьбе.

М. Гурвич: Про место силы.

А. Гнездилов: У меня есть несколько мест. Мне же надо одно назвать. Как ни странно, это то место, где сейчас стоит Храм Христа Спасителя, а стоял, был, другой храм, а между ними был Дворец Советов, а между ними был вообще бассейн. Вообще, мне кажется, что в Москве в этом месте пупок, пупок Москвы, в котором очень много сил собирается. А покойный Борис Томбак, известный очень фотограф, философ, он вообще считал, что это космодром пришельцев, здесь все концентрируется, все силы в этом, и ручей Черторый, и эта площадка, всё не случайно. Он считал, что это мистический центр Москвы. Честно говоря, без всякого влияния Томбака я могу сказать, что я и градостроительно в этом вижу очень существенное место в самой морфологии Москвы. И изгиб реки, и остров. Если рисовать какие-то схемы, то мы к нему приходим.

М. Гурвич: Всегда будем к нему приходить.

А. Гнездилов: Кстати, здесь же Москва и началась, совсем в шаге от этого. Боровицкий брод – это была главная связь между севером и югом. Сюда приходило несколько дорог, все дороги сошлись в этом месте, и то, что потом стало охотными рядами, возникли рынки. А на этом холме эти серьезные люди, которые охраняли этот рынок, сейчас есть другие слова для этого. Эти люди, которые следили за порядком, они поселились рядом на холме. Юрий Долгорукий был их старшим.

М. Гурвич: И последний вопрос. Кузнецов – красавчик?

А. Гнездилов: В молодежной терминологии, я бы сказал, да. Но для меня это слишком легкомысленный ответ. Я бы сказал, моя судьба сильно изменилась с его участием, его было приглашение стать главным архитектором Института Генерального плана. И этот опыт для меня совершенно потрясающий, неоценимый и очень важный в моей жизни. Его успехи я бы оценивал высоко. Потому что его стремление проводить конкурсы, серьезные конкурсы, очень ответственные и, я бы сказал, объективные, я всячески поддерживаю и считаю это правильным. Его бескомпромиссная и ясная убежденность, что архитектор – это важная для города профессия, и ни в коем случае она не должна терять свой авторитет, и возможность эту позицию транслировать на мэра и добиваться ее поддержки, я считаю, это большая заслуга и сила Сергея. Вообще я считаю, что он очень сильный человек, я просто немею иногда от восхищения, как человек может пробежать 42 км с одной скоростью и не погибнуть при этом. Это характеризует его как человека волевого, сильного и внятного, ясного. Мне с ним интересно.

М. Гурвич: Спасибо. Нам было интересно с тобой побеседовать. Мне всегда интересно с тобой беседовать. Я надеюсь, что наш диалог продолжится. Может быть, будет какой-то другой состав, и мы обсудим как раз те вопросы, которые возникли в нашей сфере обучения, потому что, мне кажется, здесь есть что обсудить.

А. Гнездилов: Потому что, я так понимаю, уже среди взрослых архитекторов есть потенциал преподавания, что-то можно рассказывать. По крайней мере, каждый из нас знает, что каждая наша лекция или семинар проходит в полной тишине и с полным вниманием этих молодых людей. Значит, им интересно.

М. Гурвич: Спасибо, Андрей.
Андрей Гнездилов, АБ «Остоженка»
Скриншот / «Генплан. Диалоги»

16 Октября 2020

Похожие статьи
Разговоры обо всем
Cерия фильмов «Разговоры обо всем» приурочена к юбилею Александра Петровича Кудрявцева, архитектора, педагога и редактора. В них – живая ретроспекция советской и постсоветской архитектурной жизни от первого лица.
Архитектурное реалити-шоу
Роман Леонидов, известный автор роскошных загородных домов и усадеб, о которых неоднократно писал портал archi.ru, стартовал на своем youtube-канале с новым интернет-проектом «Построй СВОЙ дом».
Наука и магия
Опубликована запись лекции Григория Ревзина «Почему архитекторы перестали быть креативным классом?», прочитанной 25 октября в пространстве «Точка кипения».
DMTRVK: год в онлайне
За год с момента всеобщего перехода на удаленный формат взаимодействия проект «Дмитровка» организовал более 20 онлайн-лекций и дискуссий с участием российских и зарубежных архитекторов. Публикуем некоторые из них.
Тимур Башкаев: «Ради формирования высококачественных...
Новое видео из серии Генплан. Диалоги: разговор Виталия Лутца с Тимуром Башкаевым – об образе реновации, каркасе общественных пространств, о предчувствии новых технологий и будущем возрождении дерева как материала. С полной расшифровкой.
«Роман, а не исследование»
На Архиблоге Анны Мартовицкой вышло интервью с Владимиром Паперным. Разговор – о новом романе Паперного «Архив Шульца», главный герой которого – архитектор.
Никита Явейн о Главном штабе
Видео-лекция – около часа – о проекте реконструкции восточного крыла Главного штаба, который стал основным сюжетом юбилейной выставки архитекторов «Студии 44», на youtube Государственного Эрмитажа.
Видео: дискуссия Архитектура Next
Участвовали Юлий Борисов, Сергей Чобан, Никита Токарев, посол Турции в России Хусейн Дириоз и Гючлю Толан из CreditEuropeBank. Организатор турецкое бюро GAD, модератор Гёкан Авджиоглу.
Видео: свобода соучастия
Запись дискуссии, организованной МАРШ в рамках цикла «Архитектура и свобода». Обсуждение прошло под девизом: «Как проектировать с дилетантами и обывателями?»
Видео: лекция Дина Скиры
Хорватский светодизайнер Дин Скира посетил Москву 28 сентября по приглашению компании Delta Light. Публикуем видеозапись лекции на русском языке.
Зачем архитекторам 3D печать
Подробная, с иллюстрациями и видео, запись лекции Владислава Бек-Булатова в МАРШ. Возможности 3D печати на стройплощадке и для создания современной архитектурной геометрии. HD-качество.
Технологии и материалы
Правильный угол зрения: угловые соединения стеклопакетов...
Угловое соединение стекол с минимальным видимым “соединительным швом” выглядит эффектно в любом пространстве. Но как любое решение, выходящее за рамки типового, требует дополнительных затрат и особого внимания к качеству реализации и материалов. Изучаем возможности и инновации от компании RGС.
«АЛЮТЕХ» в кампусе Бауманки: как стекло и алюминий...
Воплощая новый подход к организации образовательных и научных пространств в городе, кампус МГТУ им. Н.Э. Баумана определил и архитектурный вектор подобных проектов: инженерные решения явились здесь полноценной частью архитектурного языка. Рассказываем об устройстве фасадов и технологичных решениях «АЛЮТЕХ».
D5 Render – фотореализм за минуты и максимум гибкости...
Рассказываем про D5 Render – программу для создания рендеринга с помощью инструментов искусственного интеллекта. D5 Render уже покоряет сердца российских пользователей, поскольку позволяет значительно расширить их профессиональные возможности и презентовать идею на уровне образа со скоростью мысли.
Алюмо-деревянные системы UNISTEM: инженерные решения...
Современная архитектура требует решений, где технические возможности не ограничивают, а расширяют художественный замысел. Алюмо-деревянные системы UNISTEM – как раз такой случай: они позволяют решать архитектурные задачи, которые традиционными методами были бы невыполнимы.
Цифровой двойник для АГР: автоматизация проверки...
Согласование АГР требует от архитекторов и девелоперов обязательного создания ВПН и НПМ, высокополигональных и низкополигональных моделей. Студия SINTEZ.SPACE, глубоко погруженная в работу с цифровыми технологиями, разработала инструмент для их автоматической проверки. Плагин для Blender, который обещает существенно облегчить эту работу. Сейчас SINTEZ предлагают его бесплатно в открытом доступе. Публикуем рассказ об их проекте.
Фиброгипс и стеклофибробетон в интерьерах музеев...
Компания «ОРТОСТ-ФАСАД», специализирующаяся на производстве и монтаже элементов из стеклофибробетона, выполнила отделочные работы в интерьерах трех новых музеев комплекса «Новый Херсонес» в Севастополе. Проект отличает огромный и нестандартный объем интерьерных работ, произведенный в очень сжатые сроки.
​Парящие колонны из кирпича в новом шоуруме Славдом
При проектировании пространства нового шоурума Славдом Бутырский Вал перед командой встала задача использовать две несущие колонны высотой более четырех метров по центру помещения. Было решено показать, как можно добиться визуально идентичных фасадов с использованием разных материалов – кирпича и плитки, а также двух разных подсистем для навесных вентилируемых фасадов.
От концепции до реализации: технологии АЛБЕС в проекте...
Рассказываем об отделочных решениях в новом терминале международного аэропорта Камов в Томске, которые подчеркивают наследие выдающегося авиаконструктора Николая Камова и природную идентичность Томской области.
FAKRO: Решения для кровли, которые меняют пространство
Уже более 30 лет FAKRO предлагает решения, которые превращают темные чердаки и светлые, безопасные и стильные пространства мансард. В этой статье мы рассмотрим, как мансардные окна FAKRO используются в кровельных системах, и покажем примеры объектов, где такие окна стали ключевым элементом дизайна.
Проектирование доступной среды: 3 бесплатных способа...
Создание доступной среды для маломобильных групп населения – обязательная задача при проектировании объектов. Однако сложности с нормативными требованиями и отсутствие опыта могут стать серьезным препятствием. Как справиться с этими вызовами? Компания «Доступная страна» предлагает проектировщикам и дизайнерам целый ряд решений.
Эволюция стеклопакета: от прозрачности к интеллекту
Современные стеклопакеты не только защищают наши дома от внешней среды, но и играют центральную роль в энергоэффективности, акустическом комфорте и визуальном восприятии здания и пространства. Основные тренды рынка – смотрите в нашем обзоре.
Архитектурный стол и декоративная перегородка из...
Одним из элементов нового шоурума компании Славдом стали архитектурный стол и перегородка, выполненные из бриз-блоков Mesterra Cobogo. Конструкции одновременно выполняют функциональную роль и демонстрируют возможности материала.
​Технологии Rooflong: инновации в фальцевой кровле
Компания «КБ-Строй», занимающаяся производством и монтажом фальцевой кровли под брендом Rooflong, зарекомендовала себя как лидер на российском рынке строительных технологий. Специализируясь на промышленном фальце, компания предлагает уникальные решения для сложных архитектурных проектов, обеспечивая полный цикл работ – от проектирования до монтажа.
Архитектурные возможности формата: коллекции тротуарной...
В современном городском благоустройстве сочетание строгой геометрии и свободы нерегулярных форм – ключевой принцип дизайна. В сфере мощения для этой задачи хорошо подходит мелкоформатная тротуарная плитка – от классического прямоугольника до элементов с плавными линиями, она позволяет создавать уникальные композиции для самых разных локаций.
Полет архитектурной мысли: SIBALUX в строительстве аэропортов
На примере проектов четырех аэропортов рассматриваем применение алюминиевых и стальных композитных панелей SIBALUX, которые позволяют находить оптимальные решения для выразительной и функциональной архитектуры даже в сложных климатических условиях.
Архитектура промышленного комплекса: синергия технологий...
Самый западный регион России приобрел уникальное промышленное пространство. В нем расположилось крупнейшее на территории Евразии импортозамещающее производство компонентов для солнечной энергетики – с фотоэлектрической фасадной системой и «солнечной» тематикой в интерьере.
Текстура города: кирпичная облицовка на фасадах многоэтажных...
Все чаще архитекторы и застройщики выбирают для своих высотных жилых комплексов навесные фасадные системы в сочетании с кирпичной облицовкой. Показываем пять таких недавних проектов с использованием кирпича российского производителя BRAER.
Симфония света: стеклоблоки в современной архитектуре
Впервые в России трехэтажное здание спорткомплекса в премиальном ЖК Symphony 34 полностью построено из стеклоблоков. Смелый архитектурный эксперимент потребовал специальных исследований и уникальных инженерных решений. ГК ДИАТ совместно с МГСУ провела серию испытаний, создав научную базу для безопасного использования стеклоблоков в качестве облицовочных конструкций и заложив фундамент для будущих инновационных проектов.
Сияние праздника: как украсить загородный дом. Советы...
Украшение дома гирляндами – один из лучших способов создать сказочную атмосферу во время праздников, а продуманная дизайн-концепция позволит использовать праздничное освещение в течение всего года, будь то вечеринка или будничный летний вечер.
Сейчас на главной
Московский K-pop
Магазин корейской косметики Hollyshop от Sinitsa Buro предлагает посетителям окунуться не только в широкий ассортимент средств для здоровья и красоты, но и в K-pop эстетику, слегка адаптированную с учетом московских трендов.
«Коллизии модернизма и ориентализма»
К выходу в издательской программе Музея «Гараж» книги о Ташкенте, уже 4-м справочнике-путеводителе из серии о советском модернизме, мы поговорили с его авторами, Борисом Чуховичем, Ольгой Казаковой и Ольгой Алексеенко, о проделанной ими работе, впечатлениях и размышлениях.
В поисках стиля: паттерны и гибриды
Специально для Арх Москвы под кураторством Ильи Мукосея и по методике Марата Невлютова и Елены Борисовой студенты первых курсов МАРШ провели исследование «нового московского стиля». Результатом стала группа иконок – узнаваемых признаков, карта их распространенности и два вывода. Во-первых, ни один из выявленных признаков ни в одной постройке не встречается по одиночке, а только в «гибридах». Во-вторых, пользоваться суммой представленных наблюдений как готовым «определителем» нельзя, а вот началом для дискуссии она может стать. Публикуем исследование. Заодно призываем к началу дискуссии. Что он все-таки такое, новый московский стиль? И стиль ли?
Эллипс на арках
Бюро Matveev_archgroup получило почетное упоминание в конкурсе на гастрономический и культурный центр во Флоренции. Архитекторы взяли за основу мотив из арок, усилив его инверсиями – перевернутыми элементами. Интеграции в историческую среду способствуют полупрозрачные материалы, колористика и проницаемость, а также сохранение структуры и функции площади, где предполагается разместить здание.
Волны на фасаде
Проект выставочного комплекса для агропромышленного комплекса в Биньчжоу – попытка сделать экспо-центр полноценной частью города. Архитекторы – проектный институт Чжэцзянского университета (UAD).
XIX Архитектурная биеннале Венеции: павильоны в Арсенале
Экспозиции национальных павильонов на территории Арсенала продолжают удивлять, восхищать и озадачивать посетителя. Рассказываем про города из лавы, сваренный на воде из лагуны эспрессо, подземные источники прохлады и множество других концепций из разных стран.
Пресса: Юлия Наполова: «Экспозиционный дизайн становится...
На днях открывается филиал Третьяковской галереи в Калининграде. Юлия Наполова, которая спроектировала для него Детский музей и экспозицию об истории галереи и на счету которой больше сотни проектов для музеев, делится секретами выставочного дизайна.
Модная сценография
Интерьер бутика женской одежды Sashaskvo представляет нестандартный взгляд на эстетику ретейла. Взяв за основу концепцию бренда, его айдентику и фирменный стиль, архитекторы бюро RMMSH создали яркое, эмоционально насыщенное пространство с аллюзиями на театральный антураж, в котором экстравагантные детали и свет сочетаются с лаконизмом крупных форм.
Кристаллы и круги
Компания «Стройпроект Архитектс» победила в архитектурно-градостроительном конкурсе на разработку концепции Дворца боевых искусств в Череповце. Комплекс станет общественным центром, а также пространственной доминантой большого микрорайона: акценты сформируют объемные фасады из перфорированных панелей, округлые элементы и восточный орнамент.
Мыслить масштабно: новые горизонты планирования МО
На Форуме проектировщиков Московской области обсудили изменения РГНП, цифровой ППТ и показали исследование, посвященное возможностям общественной архитектуры как драйвера развития территорий. Но главным героем стал проект нового крупного комплекса «Мыс», демонстрирующего гибкий подход как к функциональному наполнению, так и к объемному построению – оно основано на миксе среднеэтажной застройки с индивидуальными домами. У них даже авторы разные: Genpro и Zrobim соответственно.
Уважаемая бананка
Вилла «Бананка» в словацком селе Банка, спроектированная студией Paulíny Hovorka, своей необычной формой образует вокруг уютные зоны взаимодействия с природой.
Гаражный футуратор
Первым куратором нового спецпроекта Арх Москвы «Футуратор» стало бюро Katarsis. Свободные в выборе инструментов и формата Петр Советников и Вера Степанская обратились к теме «параллельного ландшафта» – малозначительной и невоспроизводимой архитектуры, которая не зависит от конъюнктуры, но исподволь влияет на реальную жизнь человека. Искать параллельный ландшафт отправились восемь участников: на дачу, в лес, за город, на шашлыки. Оказалось, его сложно заметить, но потом невозможно забыть.
Камчатский ансамбль
По проекту мастерской «Гикало Купцов Архитекторы» на живописном участке Камчатки построен загородный комплекс: он состоит из двух вилл и нескольких хозяйственных и вспомогательных построек. Вашему вниманию – рассказ об одной из вилл, а также бонус – павильон над тандыром, который архитекторы представили как небольшой храм еды: с жертвенником и генуфлекторием.
Нитяной фасад
Посвященный ткачеству музей открылся в маленькой деревне в горах Уишань. Авторы его проекта – шанхайское бюро TEAM_BLDG.
Теплый черно-белый
Вторую очередь «31 квартала», построенную в подмосковном Пушкино по проекту бюро KPLN, отличает многогранный характер. На первый план выходят геометрия и монохромная гамма, но при более внимательном взгляде обнаруживается ряд «нерегулярных» деталей: градиент остекления и «раструбы» окон, иерархия фасадов, объемная кирпичная кладка и даже подражание явлениям природы. Рассказываем обо всех правилах и исключениях, которые удалось обнаружить.
Арх Москва: исследования
Лозунг «Если чего-то не понимаешь – исследуй!» звучит все громче, все актуальнее. Не отстает и Арх Москва – выставка, где разнообразные исследовательские работы показывают достаточно давно, а с некоторых пор специально для очередной выставки кураторы делают одно исследование за другим. Как говорится, однако тренд. Мы планируем опубликовать несколько исследований, обнаруженных на выставке, полностью и по отдельности, а пока – обзор разных видов исследований, представленных на Арх Москве 2025.
Строение с мотором
Летний павильон лондонской галереи «Серпентайн» в этом году впервые может «шевелиться»: его кровлю можно сдвигать на 1,4 м. Автор проекта – архитектор Марина Табассум из Бангладеш.
XIX Архитектурная биеннале Венеции: сады Джардини
Наш редактор Алена Кузнецова побывала на Венецианской биеннале и Миланской триеннале – теперь есть, с чем сравнивать Арх Москву и петербургский Архитектон. В этом материале – 10 субъективно любимых национальных павильонов в садах Джардини, несколько советов по посещению и неформальные впечатления. Используйте как референс, срез настроений, а лучше всего – как основу для составления собственного маршрута.
Фонари и лестница
Мартовская съемка почти-построенной штаб-квартиры ГК ФСК на улице Шеногина. Снаружи спокойно-лаконично, внутри увлекательно, многоярусно. Особенно хороши, и больше всего – в бетоне, конусные зенитные фонари представительского офиса. И ведущая в него большая винтовая лестница. Впрочем, спиральная лестница здесь не одна, да и в первые этажи, фактически, встроен небольшой торговый центр.
Первобытные мотивы
В кофейне сети Nana Coffee Roasters по проекту IDIN Architects в пригороде Бангкока создана неожиданная «пещерная» атмосфера: она вдохновлена воспоминаниями основателя сети.
Александр Пузрин: как получить «Золотого Льва» венецианской...
В 2025 году главная награда XIX Венецианской архитектурной биеннале – «Золотой Лев» досталась национальному павильону Бахрейна за экспозицию Heatwave. Среди тех, кто работал над проектом, был Александр Пузрин – выпускник Московского инженерно-строительного института, докторант израильского Техниона, а ныне – профессор Швейцарской высшей технической школы Цюриха (ETH Zurich). Мы попросили его рассказать о технических аспектах Heatwave, далеко неочевидных для простых зрителей. Но разговор получился не только об инженерии.
Искусство в доступе
В Лондоне сооружено фондохранилище для Музея Виктории и Альберта по проекту Diller Scofidio + Renfro: экспонаты здесь выставлены без привычного стекла.
Арх Москва 2025: будущее, цвет и суть
Читаем списки наград Арх Москвы и заодно собираем вместе наши впечатления от выставки. Кажется, у нее, юбилейной-тридцатилетней, было три главные темы: «Суть», предложенная Полисским как куратором, будущее или футурология, которая сквозила изо всех щелей как твое милосердие, и цвет. Причем не просто цвет, а два полюса: монохром основной выставки, где дизайн-кодом Арх Москвы было белое, но у Домов А-Класса черное – и разноцветье отдельных экспозиций.
NEXT 2025: сияние чистого разума
Спецпроект Арх Москвы NEXT в этом году прошел под кураторством школы МАРШ в лице Никиты Токарева, который задал тему «Места и события». На этот раз все объекты были интерактивные, а зрителя вовлекали с помощью тактильных материалов, видеомэппинга, цветовых фильтров и даже небольшого театрализованного действа. Рассказываем обо всех инсталляциях девяти бюро и одного журнала.
Девять жизней
Центр культуры и искусства острова Хэнцинь, построенный в китайском Чжухае по проекту бюро Atelier Apeiron, собрал в одном гигантском объеме сразу 9 функций.
Золотая сторона медали
Спортивный центр имени Николы Карабатича под Парижем по проекту бюро Atelier Aconcept получил фасад, вдохновленный многочисленными золотыми медалями этого спортсмена.