Небесная линия намыва

Archi.ru: Расскажите, пожалуйста, поподробнее о конкурсе. Согласно сложившейся в последнее время практике, он проходил без широкой огласки.

Сергей Орешкин: Я сам узнал об этом конкурсе не сразу – да, это наша российская практика. Но может быть, в ней есть свой резон, поскольку открытый конкурс собирает сумасшедшее количество участников, а это весьма нерациональная трата ресурсов. Даже для самой скромной команды это как минимум два архитектора, которые должны работать два месяца, плюс программное обеспечение и так далее. С точки зрения глобальной экономии ресурсов это неправильно. Как правильно приглашать – вопрос сложный. С одной стороны, надо тренировать молодёжь, с другой стороны, процесс необходимо дифференцировать.

Путь, которым пошла компания «Glorex Development» очень цивилизованный. Заказчик привлёк компанию «ТОПМАРК» в качестве организатора и «МАРШ» в качестве консультанта, и это всё известные имена – например, от «МАРШ» консультировал Евгений Асс; Елена Гонсалес была куратором от «МАРШ Лаб».

К участию были приглашены градостроительно активные и хорошо зарекомендовавшие себя компании, из российских – «Остоженка», «Студия-44» и мы. Все мы постоянно встречаемся на конкурсах разного уровня и ведём много объектов. О себе могу сказать, что за последние 10 лет по нашим проектам построено и введено в эксплуатацию около 450 000м² жилья, строится и проектируется сейчас почти 1 000 000м² жилья, ещё больше было сделано концепций – мы даже не всё показываем, и здесь мы, что называется, хорошо «набили руку».

Нас пригласили уже на втором этапе, когда вдруг вспомнили, что наша компания проектировала много объектов на намыве – это и порт (морской круизный терминал – крупнейший в Европе), и ЖК «Я-Романтик», и аквапарк гостиницы «Прибалтийская», и театр Пугачёвой совместно с лондонским бюро «POPULOUS». Кроме того, мы в этом году выиграли несколько градостроительных конкурсов и только что победили в международном конкурсе на пятизвёздный «Radisson Blu Moscow Riverside Hotel&SPA» – наверное, эта информация тоже стала известна организаторам.

Западные бюро тоже выбраны не случайно. Чинно Дзукки известен как архитектор креативный, при том, что в Италии вырасти в заметную величину вообще сложно, поскольку архитекторов там раз в 10 больше, чем в России. Дзукки показал по-настоящему итальянский проект – со своим пониманием качества и уюта жилого пространства, при этом неуловимо напоминающий ракурсами солнечную Италию.

«КСАР» имеет большую градостроительную практику и большой опыт работы в России. Ими разработана, в частности, концепция развития агломерации Перми – гигантская работа.

Единственной по-настоящему всемирно известной компанией была «Snohetta», их участие стало огромным стимулом для нас работать на максимальный результат.

Конкурс был инициативой заказчика, или это была рекомендация города?

С.О.: Проведение конкурса – инициатива заказчика, компания «Glorex Development», плюс импульс исходил от главного архитектора Санкт-Петербурга Владимира Григорьева.
На мой взгляд, мы идём по пути Москвы, где уже несколько лет по инициативе главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова регулярно проводятся архитектурные конкурсы, привлекающие интересные составы участников.

Подобные конкурсы привносят в нашу практику очень важную вещь: необходимость проработки здания до деталей. У западных архитекторов есть перед нами очень большое преимущество из-за нашего советского «шлейфа», когда глубина разработки проектной документации была ничтожна. Если посмотреть сегодня действующий ГОСТ (по сути ещё советский), то он предписывает самый поверхностный объём проектной проработки: узел парапета, узел цоколя и что-то ещё, но не определены границы, до которых должен быть проработан рабочий проект. В России это всегда почва конфликта между заказчиком и архитектором. Если у нас существует три стадии объёмного проектирования и две градостроительного, то по миру их от восьми до четырнадцати, из которых четыре только подготовительные. Надеюсь, благодаря интеграции, этот разрыв нам удастся постепенно преодолеть.

Заказчиком были озвучены какие-то образные предпочтения? Некоторые участники, в том числе и вы, использовании образы волн и парусов, хотя в целом бионика для вас не характерна…

С.О.: О стилистике речь вообще не шла. Были высказаны лишь самые общие пожелания: чтобы было ощущение морской набережной, ветра, путешествий, вольности… В той или иной степени все попытались это отразить. Разве что, Никита Явейн выдвинул прекрасную идею театральной постановки: окна его бизнес-центра задуманы как «телевизоры», в которые люди смотрели бы на прибывающие корабли. В его работах всегда присутствует театр, эксперимент.
Александр Скокан по-своему отразил тему Петербурга, привязав свои модули к высоте карниза Зимнего дворца и ритмике Дворцовой набережной.«Snohetta» использовала образ айсберга как обобщённый символ северного моря.

Наша образная линейка включает, в первую очередь, образ ветра. Я отталкивался от образов Финского залива, с которым связаны яркие воспоминания детства: это Зеленогорск, Солнечное, чистый песок, сверкающая рябь, тёплое мелководье. Но главным нашим лейтмотивом стал поиск чистой «небесной линии» морского фасада намыва по аналогии со знаменитой «небесной линией» главных набережных города. Если построить виртуальные контуры силуэтов зданий по улицам, примыкающим к набережным Большой Невы, то оказывается что и эти силуэты крайне органичны и несут весьма интересную эстетику. С учетом современных 3-D технологий эти силуэты можно соединить в небесные плоскости-«конверты», что мы и сделали на основе вычисленных модулей застройки Васильевского острова. Небесные плоскости создали уникальные силуэты по всем улицам нашего проекта, более того: так как это объёмное 3-D проектирование, все микрокварталы связаны друг с другом общей линией карнизов.

Что касается бионики – у нас всегда происходит борьба между образностью и рационализмом. На самом деле мы не раз обращались к бионике, хотя особо эти проекты не показывали: на градсоветах это обычно плохо воспринимается. Но в данном случае нужно было немного поступиться функциональностью в пользу образа. Другое дело, что сначала мы всё равно выводили техническую подоснову: какое должно быть жильё, как оно должно продаваться и т.д. А потом уже искали и просчитывали угол наклона крыш. Для этого весь Васильевский остров мы, как я уже сказал, «накрывали виртуальным одеялом», которое и дало нам масштаб этой волны.

На Васильевском острове есть несколько зон застройки разного масштаба: северо-восточная часть по проекту Трезини, ленпроектовская застройка реки Смоленки, прибрежный квартал Евгения Герасимова, постройки Ивана Фомина 1910-х годов... В итоге в ходе вычислений мы получили средний масштаб. Не хватило только немного времени, чтобы всё это образно «взорвать».

Ещё нам хотелось как-то намекнуть, что Петербург – это всё-таки торговый город, а это всегда красно-кирпичные пакгаузы. На фасадах в Амстердаме всегда висели крюки: когда корабль подходил, хозяин сидел внизу и договаривался, и на лебёдке сразу спускали тюки – т.е. торговля была доведена до совершенства. Хотелось этот элемент торгово-портового города отразить. Отсюда тёмно-кирпичные корпуса с усечёнными углами – это бизнес-центры, а жильё всё белое, светлое.

Все проекты имели яркие идеи, в том числе и наш. Все участники экспериментировали, все рисковали, и я не могу сказать, что какой-то проект не получился. Нет, все работы были хорошими, крепкими, и как говорили на послеконкурсной конференции, значительной разницы в качестве и уровне работ не было.

Генплан фирмы «Генслер» мешал вам?

С.О.: При ближайшем рассмотрении мастер-план американской фирмы «Генслер», созданный в 2006 году для намыва, оказывается не таким несуразным, как на первый взгляд. Поскольку мы серьёзно изучали эту территорию, то выяснили, что все радиусы проведены из осмысленных, не случайных точек. Члены экспертного совета, обсуждавшие в своё время этот генплан, также говорят, что формально придраться было не к чему. Пожалуй, самый серьёзный момент – это инженерные сети, которые «не любят» острых углов, поскольку это требует серьёзных дополнительных мощностей. Здесь заложены огромные лишние расходы, которые выяснятся уже в будущем.

Как будет складываться ваше сотрудничество с консорциумом «КСАР+Orange»?

С.О.: Предполагается, что наша команда будет адаптором проекта консорциума «КСАР+Orange». Мы тоже работаем на европейском уровне, чему заказчик, наверное, даже удивится. До санкций наше техническое оснащение было даже лучше, чем у многих западных коллег, поскольку мы, в отличие от ряда компаний, меняли программное обеспечение каждый год. Сейчас мы не можем себе этого позволить, поэтому ситуация выравнивается.
Определённо будет взят опыт работы консорциума «КСАР+Orange», их нацеленность на создание комфортной среды, но то, что они показали конкретно, требует серьёзного переосмысления в части границ проектирования. Формально довольно сложно выходить за границы участка, изменять контуры набережных и делать каналы, хотя на сегодняшний день технически возможно обеспечить в новых каналах приемлемый водоток.
Обязательно надо использовать их идею шпилей – это здорово. Каналы – также хорошая идея, если удастся осуществить это технически.

Отдельная тема – решение набережной: здесь требуется серьёзная работа, координация с проектировщиками других участков и привязка к существующим набережным.
Я думаю, что в рамках одной общей градостроительной темы надо привлекать к работе разных архитекторов. Такая практика сложилась сегодня в Москве – например, на территории ЗИЛ. Лично я, по прохождении градостроительной фазы, привлек бы разных архитекторов, близких по духу и готовых работать в рамках общего архитектурного регламента и по стилистике, и по материалу фасадов. Эта мысль прозвучала и из уст главного архитектора Санкт-Петербурга Владимира Григорьева.
Когда крупные комплексы застроены одной рукой – там везде есть ощущение потери среды. В особенности современные кварталы «в одну руку» более 100 000м² площади оказываются и градостроительно, и художественно обделёнными архитектурным вниманием.

Каков график работы по этому проекту?

С.О.: Пока конкретных сроков нет, но заказчик настроен на серьёзную работу в Петербурге. Об этом можно судить хотя бы по тому, что «Glorex Development» начинает в Петербурге несколько проектов, причем каждый разрабатывается с участием известных архитектурных бюро, несмотря на то, что часть проектов, по сути, носит социальный характер практически без коммерческой прибыли.
В новогодние праздники точно будем отдыхать, а потом начнём консультации.