Ле Корбюзье в «Путешествии на Восток»: рождение архитектурного модернизма из духа классической традиции

Эссе Петра Завадовского о важности «Путешествия на Восток» для понимания истоков ключевых идей и тем творчества Ле Корбюзье, связи модернизма и античной классики.

mainImg
Книга «Путешествие на Восток» занимает особое место в литературном творчестве Ле Корбюзье. Это один из наиболее ранних опубликованных текстов (вернее, это серия путевых заметок) молодого Шарля-Эдуара Жаннере-Гри, созданный за 10 лет до того, как он стал подписываться «Ле Корбюзье». И, одновременно, последняя книга Ле Корбюзье: ее рукопись датирована 17 июля 1965, чуть более месяца до (возможно, не случайной) смерти Ле Корбюзье в водах Средиземного моря 27 августа. Можно увидеть в этом только сентиментальность вспоминающего молодость старика. А можно – род творческого завещания великого архитектора, захотевшего обратить публичное внимание на нечто чрезвычайно для себя важное.

Книга написана молодым архитектором, еще вполне далеким от модернизма, составившего впоследствии славу Ле Корбюзье. В то же время, она документирует зарождение ряда идей, понятий и формальных тем, ставших принципиальными для Корбюзье-модерниста и, следовательно, для всей архитектуры «современного движения». Привычный нам образ «современной архитектуры», почерпнутый из книг ее теоретиков и пропагандистов, от Зигфрида Гидиона до Кеннета Фрэмптона, базируется на представлениях о преимущественной рациональности ее предпосылок, лишенных важного для предшествовавшей архитектурной традиции метафизического и исторического бэкграунда. Значение «Путешествия на Восток» заключается в документации существенного значения античного наследия и классической традиции для самого формирования дискурса архитектуры модернизма.

Свое «Путешествие на Восток» Шарль-Эдуар Жаннере-Гри предпринял в мае–октябре 1911 года в обществе своего друга, Огюста Клипстейна, после нескольких месяцев работы в бюро Петера Беренса в Берлине. Поездка началась в Вене, затем через Румынию и Болгарию друзья едут в Стамбул, где задерживаются на несколько недель. Потом – остановка в Афинах и возвращение через Сицилию и Италию. В поездке Корбюзье пишет путевые очерки, которые публикуются газете La Feuille d'Avis, которая и финансировала путешествие.

Книга обрывается, казалось бы, на середине: последние страницы посвящены впечатлениям от афинского Акрополя и Парфенона – последующие впечатления уже не имели того же значения. Напряженно-эмоциональный, почти интимный тон этих страниц выделяет их на фоне прочих текстов Корбюзье: они фиксируют, по замечанию Жака Люкана, «самое сильное архитектурное впечатление всей жизни» Ле Корбюзье[1].

Своеобразное, страстно-экспрессивное повествование описывает поворотный момент творческой эволюции Корбюзье. Озарение, потрясение, инициацию... Рождение заново творческой личности, оплодотворенной мощью афинских впечатлений. Текст фиксирует момент зарождения метафор и формальных тем, составивших каркас формально-образного языка Ле Корбюзье.

Русский перевод М.В. Предтеченского[2] оставляет желать много лучшего, поэтому, пока не появилось нового перевода, буду ссылаться на имеющийся, внеся в него ряд смысловых корректив, сделанных по английскому варианту текста.

1. Чистая призма

Фундаментальный для архитектуры модернизма концепт «чистой призмы» («le prisme pure») Корбюзье впервые открыто формулирует в 1929 в эскизе «Четыре композиции»[3]. В «Путешествии на Восток» мы наблюдаем момент зарождения призматических пристрастий Корбюзье и находим первоисточник этого понятия – Парфенон: «Именно здесь подтвердилась прямизна храмов , дикость ландшафта… Антаблемент своей жестокой прямолинейностью… Парфенон… его обращенный к морю куб господствует над окружением… странно возвышается скала с плоской вершиной, в правой стороне которой белеет куб. Парфенон и Акрополь!... Парфенон, единственный и квадратный… фасад, который, как блок гигантской мраморной призмы, обработан до самого верха с очевидной математической точностью и чистотой, какую привносит в свою работу механик… Все фронтоны отменены, кроме Парфенона, этой глыбы из другого мира»[4].

Парадигматичность Акрополя и Парфенона для Корбюзье проявилась в его написанном в 1918 натюрморте «Камин» («La Cheminee»), который сам Корбюзье считал своей «первой картиной». На полке камина выставлена композиция из гипсового куба и пары книг, условно воспроизводящая Парфенон с Эрехтейоном на плато Акрополя (илл.1).

Все это заставляет видеть в Парфеноне прототип всех «чистых призм» Корбюзье – от ранних призматических вилл до небоскреба ООН, «Марсельской жилой единицы» и Секретариата в Чандигархе. Другая особенность Парфенона, отмеченная Корбюзье – его руинированность, вынуждающая зрителя восполнять в уме утраченные части и таким образом лишь подчеркивающая его «идеальность». Возможно, именно к Парфенону восходит и намеренная незавершенность, «руинированность», свойственная ряду «призм» Корбюзье, например, виллам Савой и Шодхан.

zooming
Илл.1. Акрополь с Парфеноном и схематическое воспроизведение той же композиции в «первой картине» Ле Корбюзье – «Камин» (1918).
Предоставлено Петром Завадовским



2. Машина «Парфенон». Броненосец «Акрополь»

В «Путешествии на Восток» Корбюзье впервые прибегает к сравнению здания с машиной. «Парфенон, эта ужасная машина, размалывает и подавляет все вокруг.» Дальнейшее повествование дает понять, о какой именно машине идет речь: «И у моего левого плеча, словно броневая обшивка, возникла громадная мнимая стена из живых каннелюр колонн, причем гутты мутул были похожи на заклепки»[5].
Затем снова упоминаются «заклепки», а мрамор еще раз сравнивается с «новенькой бронзой». Наконец, следует впечатляющая картина закатного Акрополя, описанного как трагедия охваченного пожаром броненосца: «Затухающий свет сгущается в массу цвета свернувшейся крови над… Акрополем с его Храмом – бесстрастным штурманом, который ведет [корабль] вдоль своих продольных сторон. …Его колонны, погруженные в тень, поддерживают темный фронтон, но блики света прорываются между ними как пламя из иллюминаторов горящего корабля»[6]. Позднее Корбюзье уточнит и модернизирует метафору, заменив «новенькую бронзу» на «полированную сталь»[7].
Мы видим здесь совместное зарождение двух важнейших тем Корбюзье – «дома-машины» и «дома-корабля». Причем смысл, изначально вкладывавшийся Корбюзье в метафору «здания–машины», которую мы привыкли воспринимать как манифестацию утилитаризма, обнаруживает свою исходно эстетическую природу. Машина впервые выступает у Корбюзье как метафора высшей степени эстетического совершенства, «механическому» воздействию которого сопротивляться невозможно.
Первая и подлинная «машина» Корбюзье – это «Parthenon, cette machine terrible» («Парфенон, эта ужасная машина», 1911)[8], позднее, в 1923, названный также «machine à emouvoir» («машиной для эмоций»)[9]. Таким образом, «Une maison est une machine à demeurer» («дом – это машина для проживания») 1921 года (позднее измененная на «machine à habiter», «машину для жилья), оказывается лишь позднейшей переработкой этой метафоры.

Илл.2. Слева: корабль-скала Акрополя со штурманом- Парфеноном на вершине. Внизу – французский броненосец первой мировой войны. Справа – Парфенон в последних лучах заката, Ф.Э. Черч, 1871 год
Предоставлено Петром Завадовским



3. Плато Акрополя – палуба, «toit-terrasse»

Корбюзье описывает плато Акрополя следующим образом: «Только храм, небо и вымощенная плитами площадь, истерзанная веками грабежей и насилия. И больше ничего от внешней жизни здесь не проявлялось… другой мир, ...тот самый, который захватывает человека и возвышает его над этим миром… Там ничего не известно о сегодняшнем дне, там живут в другом времени... Внезапно обернувшись, я охватил взглядом с этого места, когда-то доступного лишь богам и жрецам, все море и Пелопоннес. …Отвесный склон холма и возвышение храма над плитами Пропилей скрывает от глаз все признаки современной жизни. Вдруг пропадают две тысячи лет, и вас охватывает страстное поэтическое чувство»[10]. Корбюзье всячески подчеркивает идеальный, «иномирный» и «иновременной» характер изолированной сцены, той каминной доски из его первого натюрморта, на которой и происходит «точная и мудрая игра форм, соединенных в солнечном свете». Знаменитая дефиниция, без сомнения рожденная впечатлением от Акрополя.

Этот идеализированный «иной мир», высоко вознесенный над миром обычных людей, предназначен для высших существ. Подобно плато Акрополя, «когда-то доступного лишь богам и жрецам», идеализированный ландшафт террасы виллы Савой «доступен» ницшеанским сверхсуществам нового, «модерного» мира. Эта метафора, вполне очевидная клиентуре Корбюзье (банкирам, промышленникам и политикам), несомненно льстила им, поднимая в собственных глазах.

Вспомнив о броненосце «Акрополь», мы увидим, что эта сцена одновременно является и палубой. Позднее, в комментариях к проекту парижского пентхауза Шарля Бастеги (1929), Корбюзье пишет о стремлении создать «сенсационное ощущение простора, как на океанском лайнере»[11]. Мы вряд ли ошибемся, увидев в излюбленном Корбюзье квадратном мощении «крыш-террас» эхо «вымощенной плитами площади» Акрополя. (илл.3)

Илл.3. Эскиз Корбюзье террасы виллы Савой, совмещенный с фото целлы Парфенона. Коллаж автора статьи.
Предоставлено Петром Завадовским


Обращаясь к марсельской «Единице», формальному манифесту послевоенного творчества Корбюзье, можно оценить многослойность ее античной адресности: призматическое многоэтажное «тело», само по себе являясь эхом призмы Парфенона, предстает сложной метафорой «плывущего» в волнистом пейзаже гор «океанского лайнера», и в то же время «скалы Акрополя» – цоколя, несущего ансамбль храмов. Один из которых, гимнастический зал, имеет форму перевернутой лодки.

Более того, мне кажется, что рисуя перспективную аксонометрию кровли «Единицы», Корбюзье имел перед глазами эту перспективную «птичку» Акрополя.(илл.5)

Илл.4. Перспективы с птичьего полета афинского Акрополя и «Жилой единицы» в Марселе.
Предоставлено Петром Завадовским



5. Взаимоотношение с окружением: борьба, победа и господство. Ницшеанство и модернизм

Наряду с Марксом и Фрейдом, властителем дум Европы рубежа XIX–XX столетий был Фридрих Ницше. Не будет преувеличением назвать его духовным отцом европейского радикализма, наложившим печать своего внеморального активизма на все революционные явления своей эпохи, как в политике, так и в искусстве. Разумеется, юный Шарль-Эдуард Жаннере-Гри не мог пройти мимо идей Ницше, особенно соблазнительных в его возрасте. Сохранился экземпляр «Так говорит Зарастустра» с пометками Корбюзье, прочитанный им в Париже в 1908[12]. Это увлечение не было ни случайным, ни преходящим. Работа в берлинской мастерской Петера Беренса, где царил культ Ницше, могла только укрепить Корбюзье в его пристрастии. Ницше сохранял значение для Корбюзье вплоть до позднего периода творчества: его следы вполне явственны в послевоенной «Поэме прямого угла». В «Путешествии на Восток», предпринятым сразу из мастерской Беренса, Корбюзье отправился пылким ницшеанцем. И Акрополь увидел и описал сквозь призму идей и образов Фридриха Ницше.

Акрополь и Парфенон представлены Корбюзье как чужеродные захватчики, овладевшие враждебным им ландшафтом . Их господство описывается как непрерывная кровавая борьба, оставляющая на теле ландшафта раны («гора Пендели… с развороченной мраморной раной на склоне»). При этом «Акрополь с храмами на его вершине» – единственное ценное в окружающем ландшафте – «жемчужина», составляющая смысл существования «раковины», без жемчужины теряющей ценность и значение.

Они властвуют над изнасилованным окружением именно так, как мечтал Ницше: «В архитектурном произведении должна воплощаться гордость, победа над тяжестью, воля к власти; архитектура есть нечто вроде красноречия власти в формах, то убеждающего, даже льстящего, то исключительно повелевающего. Высшее чувство власти и уверенности выражается в том, что имеет великий стиль. Власть, которой уже не нужны доказательства; которая пренебрегает тем, чтобы нравиться; которая с трудом отвечает; которая не чувствует вокруг себя ни одного свидетеля; которая живет без сознания того, что существует противоречие ей, которая отдыхает в себе, фаталистичная»[13].

Красота Парфенона – это продукт «веков грабежей и насилия», но также и сегодняшний источник перманентного насилия, над ландшафтом и зрителем, визуального и эстетического: «Все проникнуто духом сверхчеловеческой неизбежности. Парфенон, эта ужасная машина, размалывает и подавляет все вокруг. Уже издали <…> его обращенный к морю куб господствует над окружением». Эта властная красота подчиняет себе, вынуждает к беспрекословному повиновению: «Но почему вкус, а скорее сердце… ведет нас даже против желания на Акрополь, к подножию его храмов?.. Парфенон… Его гигантское явление ошеломило меня с поистине кровавой жестокостью… Сначала – восхищение, преклонение, потом – подавленность. …Я иду между чудовищных колонн и антаблементов, мне больше неприятно сюда ходить. …Это роковое искусство, от которого не убежишь. Ледяное, как огромная неколебимая правда»[14].

Поражает настойчивость, с которой Корбюзье пишет о крови: красный Парфенон, появляющийся с «кровавой жестокостью», являющийся результатом «веков грабежей и насилия», «размалывает и подавляет все вокруг», нанося рваные раны Пентеликону, а затем в сумерках «цвета свернувшейся крови» уводит пылающий броненосец «Акрополь» в сторону «Пирея и моря»[15].

Ницшеанцем Корбюзье останется до конца жизни, как о том свидетельствует «Поэма прямого угла», отдельные места которой трудно понять без учета параллельных мест у Ницше. Именно в борьбе и столкновении противоположностей Корбюзье видел смысл существования и источник красоты. В 1947 он так говорил о борьбе и о себе как борце: «Порой я прихожу в отчаяние. Люди столь глупы, что я готов сдохнуть. Всю мою жизнь люди хотели смять меня. Сначала они называли меня грязным инженером, потом – живописцем, который старается стать архитектором. Затем – архитектором, который пытается писать картины. Сначала коммунистом, потом – фашистом. К счастью, у меня всегда была железная воля. Робкий в молодости, я заставлял себя пересекать рубиконы. Je suis un type boxeur»[16].

Одним из материальных свидетельств ницшеанства позднего Корбюзье является рисунок (1952), подаренный Корбюзье Лусиу Коста: звезда, над ней – облако, еще выше – окровавленный меч. Ниже попись: «mon blazon» («мой герб»). Девиз к гербу, придуманному Корбюзье для себя гласит: «La vie est sans pitié» – «Жизнь безжалостна». Тот же рисунок, но без девиза, украшает «иконостас» «Поэмы прямого угла». Теперь и сам «прямой угол» в трактовке Корбюзье кажется мне символом ницшеанского волевого радикализма.


6. «Promenade Architecturale» и «Disordre apparent»
Для того, чтобы еще более приблизиться к дефиниции архитектурного идеала Корбюзье, необходимо выйти за рамки «Путешествия на Восток» и обратиться к книге 1923 года «К архитектуре», в которой впечатления 1911-го получили дальнейшее развитие. К ним восходит базовая для композиционного мышления Корбюзье концепция, выраженная в понятиях «архитектурного променада» и «кажущегося беспорядка». Оба понятия описывают одно явление: равновесно-асимметричный градостроительный ансамбль поздней античной классики рубежа V и IV столетий до н.э.

Концепция «архитектурного променада» имеет свой первоисточник в «Истории архитектуры» Огюста Шуази, который в ходе анализа ансамбля Акрополя предположил, что асимметрия расположения составляющих его сооружений не случайна, а преследует цель формирования в восприятии посетителя серии гармоничных «кадров», чередование которых драматургически продумано. Концепция Шуази предлагала альтернативу осевой координации и симметрии, наиболее характерных для современной ему академической практики. Она предполагала сочетание строгой симметрии внутренней организации элементов сооружения с живописностью их взаиморасположения, обусловленного требованиями ландшафта. Шуази находил аналогию такой схеме в дереве, крона которого живописна, а каждый из листьев – симметричен. Новым в подходе Шуази стал учет динамической компоненты восприятия, позднее легшей в основу организации видеоряда пионерами кинематографии, в частности, Сергеем Эйзенштейном.

Третье из «Трех напоминаний господам архитекторам» , впервые опубликованное в третьем номере «Эспри Нуво»[17], проиллюстрировано заимствованной у Шуази[18] схемой Акрополя с обозначением маршрута посетителя святынь и описанием последовательности его впечатлений. Собственно, именно эта умышленная асимметрия и была определена Корбюзье как «le désordre apparent» («кажущийся беспорядок»). Начав с осевых построений традиционно-академического толка, Корбюзье большую часть своей карьеры совмещал оба композиционных принципа, постепенно отдавая предпочтение живописному, который стал преобладающим в послевоенный период его творчества.

Ноу-хау самого Корбюзье является идея применения ландшафтной концепции «архитектурного променада» в организации интерьера. Практическим выражением идеи «свободного плана» стало превращение интерьера в метафору ландшафта.

Илл.5. Схема плана Акрополя Огюста Шуази иллюстрирует эссе Корбюзье «План» в L′Esprit Nouveau №3 p.462. Подпись: «Афинский Акрополь. Кажущийся беспорядок («le désordre apparent») плана может обмануть только профана. Симметрия здесь не буквальна. Она определяется знаменитым пейзажем, который простирается от Пирея до горы Пентеликон. План рассчитан на далекие виды: оси следуют долине, а чередование угловых видов демонстрируют мастерство великого сценографа.»
Предоставлено Петром Завадовским


7. Парфенон и вилла Савой. Архитектурный идеал модернизма

Попробуем сформулировать «модернистский идеал» на основе описаний Корбюзье Парфенона и рассмотренной сквозь призму этого описания виллы Савой – на мой вкус, одного из наиболее концептуально-завершенных воплощений восходящей к прототипу Парфенона «чистой призмы».

I. Противопоставленность окружению.
Парфенон оторван от земли высотой скалы Акрополя.
Связь с землей виллы Савой подчеркнуто ослаблена. Она касается земли редкими тонкими колоннами и производит впечатление временно приземлившейся. Подобно тому, как Парфенон верхом на Акрополе, по впечатлению Корбюзье, может отплыть «в сторону моря».
Модернистский объект чужероден окружению, демонстративно слабо с ним связан и сущностно ему безразличен; он может без ущерба для своего содержания быть перенесен в любое другое место.

II. Идеальная призма.

Белая коробка виллы Савой ближе всего приближается к идеалу «чистой призмы», демонстрируя ряд родовых признаков своего прототипа – Парфенона. Наружная оболочка виллы симметрична по всем фасадам и воспроизводит схему периптера: тонкие «пилоти» скрывают стеклянную «целлу» и несут «антаблемент» второго этажа. Элементы асимметрии, как и в Парфеноне, являются следствием руинированности – на этот раз умышленной и вполне уместной в классицистическом «folie». Незастекленные проемы террасы и прорывающиеся вверх криволинейные формы экранов солярия, проявляющие вовне асимметрию внутренней планировки, контрастно обостряют симметричную завершенность внешней призматической оболочки. (илл.6)

Илл.6. «Чистая призма» и ее прототип: Парфенон и вилла Савой в Пуасси.
Предоставлено Петром Завадовским


III. Микрокосм вместо макрокосма.

Акрополь в описании Корбюзье – кровожадный и разрушительный властелин своего ландшафта, который формирует на своей вершине идеальный микрокосм «для своих» – «богов и жрецов».
Подобным образом и вилла Савой заключает в себе, на своей террасе и крыше, объединенных пандусами и лестницами, маленький идеализированный квази-античный мирок. Замысловатость «архитектурной прогулки» виллы Савой сопоставима с пандусами Пропилей. Таким образом, метафорическая программа виллы усложняется: в призматической оболочке Парфенона размещен архитектурный ландшафт Пропилей.
Модернистский объект, разрушая внешнюю среду, стремится воссоздать внутри себя ее суррогат (илл.7).

Илл.7 Интерьерный ландшафт с маршрутом «архитектурного променада». Пропилеи и вилла Савой.
Предоставлено Петром Завадовским


При всем этом, подобный модернистский объект мог бы быть приемлем, оставайся он тем, чем был задуман – уникальным монументальным акцентом. Если бы не еще одна идея, пропагандировавшаяся Корбюзье – идея типового объекта и серийности. Собственно, здесь модернизм повторяет парадокс ницшеанства. Ницше в паре мест указывает на близость идеалу своего «сверхчеловека» Чезаре Борджа и Наполеона, прямо предлагая макивеллианского «Князя» в качестве примера для подражания масовому «индивиду» своего времени.

Подобным образом и Корбюзье предложил для массового воспроизведения уникальный монументальный прототип. Что стало верным рецептом переживаемой нами сегодня социальной и средовой катастрофы: городов, застроенных зданиями, демонстрирующими друг другу средний палец, населенных социопатами, увлеченными тем же. Заведомо несчастными от расхождения амбиций с реальностью.

См. также: Завадовский П. Рождение архитектуры модернизма из духа античности // Проект Байкал №17(66), 2021. Стр. 118–125. https://doi.org/10.51461/projectbaikal.66.1728

[1] Jaques Lucan, Le Corbusier, une encyclopédie, CGP, Paris,1988, p. 20.
[2] Ле Корбюзье, Путешествие на Восток, Стройиздат. Москва. 1991, стр. 103–114.
[3] Le Corbusier, L'Oeuvre Complète, vol.1. 1910–1929, p. 189.
[4] Ле Корбюзье, Путешествие на Восток, стр. 103.
[5] Ле Корбюзье, Путешествие на Восток, стр. 107.
[6] Ле Корбюзье, Путешествие на Восток, стр. 112.
[7] L'Esprit Nouveau 1923 №16, p. 1916.
[8] L'Esprit Nouveau 1923 №16, p. 1911.
[9] L'Esprit Nouveau 1921 №8, p. 847.
[10] Ле Корбюзье, Путешествие на Восток, стр.107.
[11] Jaques Lucan, ibid., р. 24–25.
[12] Charles Jencks, Le Corbusier and Tragic View of Architecture, Penguin Books Ltd, London, 1987, pp. 11–13 и далее.
[13] Ф.Ницше, Падение кумиров, Азбука, СПб., 2015, стр. 79.
[14] Ле Корбюзье, Путешествие на Восток, стр.113.
[15] Ле Корбюзье, Путешествие на Восток, стр.112.
[16] Geoffrey T. Hellman, "Profiles: From Within to Without," New Yorker Magazine, 26.04,1947. Цитата по Charles Jencks, Le Corbusier and Tragic View of Architecture, Penguin Books Ltd, London, 1987 , p. 18.
[17] L'Esprit Nouveau, 1920 №3, p. 462.
[18] О. Шуази, История Архитектуры, т. 1, Москва, 1906, стр.358–360.

02 Февраля 2021

Бетон и искусство иллюзии
В парижском парке Ла-Виллет по проекту бюро Loci Anima реконструирован кинотеатр La Géode – геодезическая сферорама на бруталистском основании.
«Плавательный оперный театр»
Крытый бассейн начала 1970-х годов в Гамбурге, памятник архитектуры модернизма и одна из крупнейших оболочечных конструкций в Европе, реконструирован архитекторами gmp и конструкторами schlaich bergermann partner.
Вопрос аутентичности
Один из крупнейших и важнейших памятников чешского функционализма, здание Электрических предприятий в Праге, полностью реконструирован и теперь вмещает офисы холдинга WPP.
«Любимый пациент»
В Берлине открывается после реконструкции и реставрации по проекту David Chipperfield Architects Новая национальная галерея – позднее творение Людвига Мис ван дер Роэ.
Бетонный Мадрид
Новая серия фотографа Роберто Конте посвящена не самой известной исторической странице испанской архитектуры: мадридским зданиям в русле брутализма.
Наследие модернизма: Artek и ресторан Savoy
Ресторан Savoy в Хельсинки с интерьерами авторства Алвара и Айно Аалто вновь открыл свои двери после тщательной реставрации и реконструкции. Savoy был обновлен лондонской студией Studioilse в сотрудничестве с финским мебельным брендом Artek, Городским музеем Хельсинки и Фондом Алвара Аалто.
Технологии и материалы
Стеклофибробетон vs фиброцемент: какой материал выбрать...
При выборе современного фасадного материала архитекторы часто сталкиваются с дилеммой: стеклофибробетон или фиброцемент? Несмотря на схожесть названий, эти композитные материалы кардинально различаются по долговечности, прочности и возможностям применения. Стеклофибробетон служит 50 лет против 15 у фиброцемента, выдерживает сложные климатические условия и позволяет создавать объемные декоративные элементы любой геометрии.
Кирпич вне времени: от строительного блока к арт-объекту
На прошедшей АРХ Москве 2025 компания КИРИЛЛ в партнерстве с кирпичным заводом КС Керамик и ГК ФСК представила масштабный проект, объединивший застройщиков, архитекторов и производителей материалов. Центральной темой экспозиции стал ЖК Sydney Prime – пример того, как традиционный кирпич может стать основой современных архитектурных решений.
Фасад – как рукопожатие: первое впечатление, которое...
Материал, который понимает задачи архитектора – так можно охарактеризовать керамическую продукцию ГК «Керма» для навесных вентилируемых фасадов. Она не только позволяет воплотить концептуальную задумку проекта, но и обеспечивает надежную защиту конструкции от внешних воздействий.
Благоустройство курортного отеля «Славянка»: опыт...
В проекте благоустройства курортного отеля «Славянка» в Анапе бренд axyforma использовал малые архитектурные формы из трех коллекций, которые отлично подошли друг к другу, чтобы создать уютное и функциональное пространство. Лаконичные и гармоничные формы, практичное и качественное исполнение позволили элементам axyforma органично дополнить концепцию отеля.
Правильный угол зрения: угловые соединения стеклопакетов...
Угловое соединение стекол с минимальным видимым “соединительным швом” выглядит эффектно в любом пространстве. Но как любое решение, выходящее за рамки типового, требует дополнительных затрат и особого внимания к качеству реализации и материалов. Изучаем возможности и инновации от компании RGС.
«АЛЮТЕХ» в кампусе Бауманки: как стекло и алюминий...
Воплощая новый подход к организации образовательных и научных пространств в городе, кампус МГТУ им. Н.Э. Баумана определил и архитектурный вектор подобных проектов: инженерные решения явились здесь полноценной частью архитектурного языка. Рассказываем об устройстве фасадов и технологичных решениях «АЛЮТЕХ».
D5 Render – фотореализм за минуты и максимум гибкости...
Рассказываем про D5 Render – программу для создания рендеринга с помощью инструментов искусственного интеллекта. D5 Render уже покоряет сердца российских пользователей, поскольку позволяет значительно расширить их профессиональные возможности и презентовать идею на уровне образа со скоростью мысли.
Алюмо-деревянные системы UNISTEM: инженерные решения...
Современная архитектура требует решений, где технические возможности не ограничивают, а расширяют художественный замысел. Алюмо-деревянные системы UNISTEM – как раз такой случай: они позволяют решать архитектурные задачи, которые традиционными методами были бы невыполнимы.
Цифровой двойник для АГР: автоматизация проверки...
Согласование АГР требует от архитекторов и девелоперов обязательного создания ВПН и НПМ, высокополигональных и низкополигональных моделей. Студия SINTEZ.SPACE, глубоко погруженная в работу с цифровыми технологиями, разработала инструмент для их автоматической проверки. Плагин для Blender, который обещает существенно облегчить эту работу. Сейчас SINTEZ предлагают его бесплатно в открытом доступе. Публикуем рассказ об их проекте.
Фиброгипс и стеклофибробетон в интерьерах музеев...
Компания «ОРТОСТ-ФАСАД», специализирующаяся на производстве и монтаже элементов из стеклофибробетона, выполнила отделочные работы в интерьерах трех новых музеев комплекса «Новый Херсонес» в Севастополе. Проект отличает огромный и нестандартный объем интерьерных работ, произведенный в очень сжатые сроки.
​Парящие колонны из кирпича в новом шоуруме Славдом
При проектировании пространства нового шоурума Славдом Бутырский Вал перед командой встала задача использовать две несущие колонны высотой более четырех метров по центру помещения. Было решено показать, как можно добиться визуально идентичных фасадов с использованием разных материалов – кирпича и плитки, а также двух разных подсистем для навесных вентилируемых фасадов.
От концепции до реализации: технологии АЛБЕС в проекте...
Рассказываем об отделочных решениях в новом терминале международного аэропорта Камов в Томске, которые подчеркивают наследие выдающегося авиаконструктора Николая Камова и природную идентичность Томской области.
FAKRO: Решения для кровли, которые меняют пространство
Уже более 30 лет FAKRO предлагает решения, которые превращают темные чердаки и светлые, безопасные и стильные пространства мансард. В этой статье мы рассмотрим, как мансардные окна FAKRO используются в кровельных системах, и покажем примеры объектов, где такие окна стали ключевым элементом дизайна.
Проектирование доступной среды: 3 бесплатных способа...
Создание доступной среды для маломобильных групп населения – обязательная задача при проектировании объектов. Однако сложности с нормативными требованиями и отсутствие опыта могут стать серьезным препятствием. Как справиться с этими вызовами? Компания «Доступная страна» предлагает проектировщикам и дизайнерам целый ряд решений.
Эволюция стеклопакета: от прозрачности к интеллекту
Современные стеклопакеты не только защищают наши дома от внешней среды, но и играют центральную роль в энергоэффективности, акустическом комфорте и визуальном восприятии здания и пространства. Основные тренды рынка – смотрите в нашем обзоре.
Архитектурный стол и декоративная перегородка из...
Одним из элементов нового шоурума компании Славдом стали архитектурный стол и перегородка, выполненные из бриз-блоков Mesterra Cobogo. Конструкции одновременно выполняют функциональную роль и демонстрируют возможности материала.
​Технологии Rooflong: инновации в фальцевой кровле
Компания «КБ-Строй», занимающаяся производством и монтажом фальцевой кровли под брендом Rooflong, зарекомендовала себя как лидер на российском рынке строительных технологий. Специализируясь на промышленном фальце, компания предлагает уникальные решения для сложных архитектурных проектов, обеспечивая полный цикл работ – от проектирования до монтажа.
Архитектурные возможности формата: коллекции тротуарной...
В современном городском благоустройстве сочетание строгой геометрии и свободы нерегулярных форм – ключевой принцип дизайна. В сфере мощения для этой задачи хорошо подходит мелкоформатная тротуарная плитка – от классического прямоугольника до элементов с плавными линиями, она позволяет создавать уникальные композиции для самых разных локаций.
Полет архитектурной мысли: SIBALUX в строительстве аэропортов
На примере проектов четырех аэропортов рассматриваем применение алюминиевых и стальных композитных панелей SIBALUX, которые позволяют находить оптимальные решения для выразительной и функциональной архитектуры даже в сложных климатических условиях.
Архитектура промышленного комплекса: синергия технологий...
Самый западный регион России приобрел уникальное промышленное пространство. В нем расположилось крупнейшее на территории Евразии импортозамещающее производство компонентов для солнечной энергетики – с фотоэлектрической фасадной системой и «солнечной» тематикой в интерьере.
Сейчас на главной
Графский парк
Проектное бюро М4 благоустроило Милютинский парк в Алупке. Архитекторы мягко подчеркнули богатство ландшафта с помощью авторских МАФов, а также добавили яркий акцент – бетонные лепестки, очерчивающие сцену с амфитеатром.
Верная функция
Подбирая новую функцию для бывшей детской больницы конца XIX века в Иваново, бюро BOMAR и заказчик отказались от надежных офисов в пользу преемственности: в конечном итоге здание превратилось в детский образовательный центр. Стратегия оказалась верной: арендодатели нашлись быстро, а история объекта культурного наследия продолжилась.
Сад надежды на свободу
В Спасо-Евфимиевом монастыре в Суздале в октябре открыли Сад арестантского корпуса: там, где с XVIII века до оттепели была тюрьма. Авторы архитектуры – NOῨD Короткий метр, ландшафта – бюро МОХ. Садов на самом деле не один, а два разных. Очень разных. Пытаемся разобраться, правильно ли они воздействуют не эмоции посетителя и заодно показываем красоту июньского цветения рудеральных растений.
Восставший в пепле
Словенское бюро Ofis восстановило из руин историческое шале Адольфа Мура начала XX века на берегу Бохиньского озера. Его основной объем выполнен из дерева, карбонизированного по традиционной технологии.
Со-общение
В Ruarts Foundation – выставка «Сообщение» с подзаголовском «Другая история фотографии». Она тут изложена честно, «от дагеротипов» до нейронок, – как развитие, так и разрывы исторической ленты подчеркнуты дизайном экспозиции от Константина Ларина и Арсения Бекешко. А вот акценты, как водится, расставлены так, чтобы хронологию «остранить» и превратить в выставку, которая сама по себе произведение.
Упрощение для гармонии
По проекту alexey podkidyshev studio в центральной части Грозного началась реновация Музея Чеченской Республики. Новая планировочная структура сделает музей удобнее, а фасадная система и работа с объемом позволит сбалансировать ансамбль со зданием драматического театра. Благоустройством прилегающих территорий занимается TGNK landscape.
Южный остров
Клубный дом «Моретта» строится по проекту бюро Archivista в одном из особенно зеленых районов Сочи. Команда вписала в сложный рельеф не только жилые корпуса, но и детский сад, двухуровневый паркинг, коммерческие помещения, а также благоустройство и новые пешеходны маршруты, которые делают среду района более комфортной. Статус резиденций подчеркивают дорогие облицовочные материалы, моллированное стекло и лаконичные формы.
Светлое подземелье
На Центральном вокзале в Амстердаме открылся новый терминал для пассажиров, отправляющихся в Лондон поездами Eurostar. Авторы проекта – ZJA Architects & Engineers и Superimpose Architecture.
Метро как искусство. Деконструкция
В Музее Москвы до 24 августа 2025 года работает выставка «Высоко под землей», посвященная 90-летию московского метро. Столичная подземка – больше, чем транспорт, это гигантский арт-объект, который мы ежедневно не замечаем. Главный трюк экспозиции – заставить увидеть в утилитарном самостоятельное искусство. Метро предстает как результат одержимости деталями, как коллективный труд тысяч людей, как место, где технологии скрываются за красотой.
Лаконичный образ времени
Жилой комплекс «Тайм Сквер», построенный на северном краю Петербурга, на вид лаконичнее и эффективнее, нежели его сосед и предшественник, ЖК New time. Тем не менее, рука архитектора очень даже чувствуется: темы «черного и белого», «внутри и снаружи», а, главное, «съедающей» массу пластинчатости фасадов – разыграны как по нотам. Тут вспоминаешь и классический модернизм, и так называемый «постконструктивизм».
Пей. Твори. Исследуй
Российские архитекторы уверенно расширяют географию своих проектов. Например, бюро KIDZ уже реализовало несколько проектов в Дубае и, судя по всему, не собирается останавливаться. Представляем еще одно их кафе, спроектированное для сети PIMS. В компактном пространстве авторы смогли собрать все свои фирменные приемы: сочетание контрастных материалов, нетривиальную колористику и авторские предметы мебели, создав запоминающийся микс архаики и hi-tech.
Серебряный ларец
Бюро figura A преобразило бывший бизнес-центр, построенный в начале 2000-х годов и приспособленный под апартаменты. Существующий каркас для навесного фасада подновили, а хризотилцементные панели заменили на алюминиевые листы с брашировкой, которая обеспечила световой градиент. Шахматный узор дополнили эллипсы трех размеров.
Новая жизнь в карьере
Общественный центр по проекту Snøhetta – первое завершенное здание нового района в бывшем карьере недалеко от Гётеборга; продажи квартир здесь еще даже не начались.
Сергей Кузнецов: «Мы не стремимся к единому стилю...
Некоторое время назад мы попросили у главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова комментарий по Архитектурной премии мэра Москвы: от схемы принятия решений до того, каким образом выбор премии отражает архитектурную политику. Публикуем полученные ответы, читайте.
Белый берег
По проекту бюро ISAEV Architects в небольшом башкирском городе Агидель благоустроен городской пляж на реке Белая. Площадь со сценой, инфраструктура для отдыха на свежем воздухе и безбарьерная среда сделали место точкой притяжения, которая предлагает разнообразный досуг – от мангала до вейкборда.
Лина Бо Барди и «ГЭС-2»: реконструкция
В Доме культуры «ГЭС-2» с 11 июля по 19 октября работает первая в России масштабная выставка, посвященная Лине Бо Барди (1914-1992) – бразильскому архитектору итальянского происхождения. «Если бы стены стали водой» – не столько ретроспектива, сколько попытка оживить дух Бо Барди на московской сцене, где ее идеи об общем для всех горожан пространстве и гибкости архитектурных решений звучат особенно актуально.
WAF 2025: кто в коротком списке
Всемирный фестиваль архитектуры объявил шорт-листы всех номинаций. В списки попали постройки и проекты бюро ATRIUM, TCHOBAN VOSS Architekten и Kerimov Architects – предлагаем их краткий обзор.
Средство от стресса
На волгоградской набережной появилось еще одно стильное место для комфортного времяпрепровождения с видом на реку Волгу, олицетворяющую собой течение времени и множество других зыбких понятий. Бюро Rogojnikov & Sorokin создало кальян-бар Redwood Asia, интерьер которого преисполнен чувства собственного достоинства – с небольшой толикой архитектурной иронии.
Дина Боровик: хрущёвки попадают в Рай
Молодая художница из Челябинска Дина Боровик показывает в ЦСИ Винзавод выставку, где сопоставляет пятиэтажки, «паутинки» и прочие приметы немудрящей постсоветской жизни с динозаврами. И хотя кое-где ее хрущевки напоминают инсталляцию Бродского на венецианской биеннале, страшно сказать, 2006 года, лиричность подкупает.
Верхом на холме
Вилла «Сидоний» в предместье Праги, в популярном месте отдыха и хайкинга, задумана архитекторами Stempel & Tesar как конструктивный и технологический эксперимент.
Ремикс архитектурной «классики»
Бюро E Plus Design и URBANUS/LXD Studio радикально обновили торговый комплекс в Гуанчжоу в виде старого европейского города через новое колористическое решение, устройство водных сооружений и озеленение.
Петербург Георгия Траугота
С 29 мая по 17 августа 2025 года в московском пространстве Ile Theleme проходит персональная выставка ленинградского художника Георгия Траугота. Более ста работ мастера представляют все грани творчества этого самобытного автора. Петербург Траугота – в эссе Екатерины Алиповой.
Цветок озера
Прообраз здания «театра Камала» в Казани – ледяной цветок: редкое и хрупкое природное явление озера Кабан «застыло» в крупных летящих контурах стеклянных экранов, ограждающих основной объем, формируя его силуэт и защищая витражи от солнца. Проект консорциума под руководством Wowhaus, включавшего «звезду» мировой архитектуры Kengo Kuma, победил в конкурсе 2021/2022 года, был реализован близко к исходному замыслу в короткие, очень короткие сроки. Театр открыт в начале 2025. Кэнго Кума предложил образ ледяного цветка и контрапост холодного снаружи – теплого внутри. В течение 2022–2024 Wowhaus сделали все для его воплощения, буквально-таки ночуя на площадке. Рассматриваем знаковое здание и увлекательную историю.
На берегу Лососинки
Жилой комплекс «Речка», который формируется в Петрозаводске по проекту архитектурной мастерской Евгения Таева, реагирует на соседство с речкой Лососинка и парком Ямка точечной застройкой, которая делает среду проницаемой и интегрированной в зеленый массив. Кирпич на фасадах отсылает к заводским корпусам Александровского Завода, основанного в XVIII веке.
Керамический ажур
По проекту OMA завершено строительство штаб-квартиры компании JOMOO в Сямыне на юго-восточном побережье Китая.
Энергия юности
Архитектурное бюро Better с помощью простых и бюджетных приемов предлагает концепцию обновления популярного у молодежи Новой Усмани здания 1950-х годов. Молодежный центр приобретает узнаваемый облик, дополнительные пространства для встреч и общения, а также становится потенциальной точкой преобразования городской среды.
Дюрер и бабочки
Рассматриваем одну из работ выставки «Границы видимости», которая еще открыта на Винзаводе, поближе. Объект называется актуальным для современности образом: «Сакральная геометрия», сделан из лотков для коммуникаций, которые нередко встречаются в открытом виде под потолком, с вкраплениями фрагментов гравюры Дюрера, «чтобы сбить зрителя с толку».
Башня переехала
В Выксе собрали на новом месте, на территории будущего Шухов-Парка за плотиной пруда, большую часть водонапорной «башни Шухова». Закончить обещают к осени, но подсветку уже включали. Техническое сооружение завода обещает стать одним из главных акцентов парка. Да и уже им является. За башней, размышления о судьбе которой шли с 2005 года, наблюдала Марина Игнатушко.
Модули из глины и древесины
Модульное офисное здание HORTUS по проекту Herzog & de Meuron возведено под Базелем из возобновляемых и вторично используемых материалов, а также должно за 31 год «окупить» с помощью фотоэлектрических панелей всю затраченную при строительстве энергию.
Палитра дерева
По проекту бюро Kub House на участке в поселке Николино построено несколько зданий с применением CLT-технологии. Архитекторы рассказывают о дополнительных решениях: шиндель и еловый планкен на фасадах, самоклеящаяся алюминиевая пароизоляция для герметичности здания, звукоизоляционные конструкции.