Ле Корбюзье в «Путешествии на Восток»: рождение архитектурного модернизма из духа классической традиции

Эссе Петра Завадовского о важности «Путешествия на Восток» для понимания истоков ключевых идей и тем творчества Ле Корбюзье, связи модернизма и античной классики.

Автор текста:
Пётр Завадовский

mainImg
0 Книга «Путешествие на Восток» занимает особое место в литературном творчестве Ле Корбюзье. Это один из наиболее ранних опубликованных текстов (вернее, это серия путевых заметок) молодого Шарля-Эдуара Жаннере-Гри, созданный за 10 лет до того, как он стал подписываться «Ле Корбюзье». И, одновременно, последняя книга Ле Корбюзье: ее рукопись датирована 17 июля 1965, чуть более месяца до (возможно, не случайной) смерти Ле Корбюзье в водах Средиземного моря 27 августа. Можно увидеть в этом только сентиментальность вспоминающего молодость старика. А можно – род творческого завещания великого архитектора, захотевшего обратить публичное внимание на нечто чрезвычайно для себя важное.

Книга написана молодым архитектором, еще вполне далеким от модернизма, составившего впоследствии славу Ле Корбюзье. В то же время, она документирует зарождение ряда идей, понятий и формальных тем, ставших принципиальными для Корбюзье-модерниста и, следовательно, для всей архитектуры «современного движения». Привычный нам образ «современной архитектуры», почерпнутый из книг ее теоретиков и пропагандистов, от Зигфрида Гидиона до Кеннета Фрэмптона, базируется на представлениях о преимущественной рациональности ее предпосылок, лишенных важного для предшествовавшей архитектурной традиции метафизического и исторического бэкграунда. Значение «Путешествия на Восток» заключается в документации существенного значения античного наследия и классической традиции для самого формирования дискурса архитектуры модернизма.

Свое «Путешествие на Восток» Шарль-Эдуар Жаннере-Гри предпринял в мае–октябре 1911 года в обществе своего друга, Огюста Клипстейна, после нескольких месяцев работы в бюро Петера Беренса в Берлине. Поездка началась в Вене, затем через Румынию и Болгарию друзья едут в Стамбул, где задерживаются на несколько недель. Потом – остановка в Афинах и возвращение через Сицилию и Италию. В поездке Корбюзье пишет путевые очерки, которые публикуются газете La Feuille d'Avis, которая и финансировала путешествие.

Книга обрывается, казалось бы, на середине: последние страницы посвящены впечатлениям от афинского Акрополя и Парфенона – последующие впечатления уже не имели того же значения. Напряженно-эмоциональный, почти интимный тон этих страниц выделяет их на фоне прочих текстов Корбюзье: они фиксируют, по замечанию Жака Люкана, «самое сильное архитектурное впечатление всей жизни» Ле Корбюзье[1].

Своеобразное, страстно-экспрессивное повествование описывает поворотный момент творческой эволюции Корбюзье. Озарение, потрясение, инициацию... Рождение заново творческой личности, оплодотворенной мощью афинских впечатлений. Текст фиксирует момент зарождения метафор и формальных тем, составивших каркас формально-образного языка Ле Корбюзье.

Русский перевод М.В. Предтеченского[2] оставляет желать много лучшего, поэтому, пока не появилось нового перевода, буду ссылаться на имеющийся, внеся в него ряд смысловых корректив, сделанных по английскому варианту текста.

1. Чистая призма

Фундаментальный для архитектуры модернизма концепт «чистой призмы» («le prisme pure») Корбюзье впервые открыто формулирует в 1929 в эскизе «Четыре композиции»[3]. В «Путешествии на Восток» мы наблюдаем момент зарождения призматических пристрастий Корбюзье и находим первоисточник этого понятия – Парфенон: «Именно здесь подтвердилась прямизна храмов , дикость ландшафта… Антаблемент своей жестокой прямолинейностью… Парфенон… его обращенный к морю куб господствует над окружением… странно возвышается скала с плоской вершиной, в правой стороне которой белеет куб. Парфенон и Акрополь!... Парфенон, единственный и квадратный… фасад, который, как блок гигантской мраморной призмы, обработан до самого верха с очевидной математической точностью и чистотой, какую привносит в свою работу механик… Все фронтоны отменены, кроме Парфенона, этой глыбы из другого мира»[4].

Парадигматичность Акрополя и Парфенона для Корбюзье проявилась в его написанном в 1918 натюрморте «Камин» («La Cheminee»), который сам Корбюзье считал своей «первой картиной». На полке камина выставлена композиция из гипсового куба и пары книг, условно воспроизводящая Парфенон с Эрехтейоном на плато Акрополя (илл.1).

Все это заставляет видеть в Парфеноне прототип всех «чистых призм» Корбюзье – от ранних призматических вилл до небоскреба ООН, «Марсельской жилой единицы» и Секретариата в Чандигархе. Другая особенность Парфенона, отмеченная Корбюзье – его руинированность, вынуждающая зрителя восполнять в уме утраченные части и таким образом лишь подчеркивающая его «идеальность». Возможно, именно к Парфенону восходит и намеренная незавершенность, «руинированность», свойственная ряду «призм» Корбюзье, например, виллам Савой и Шодхан.

zooming
Илл.1. Акрополь с Парфеноном и схематическое воспроизведение той же композиции в «первой картине» Ле Корбюзье – «Камин» (1918).
Предоставлено Петром Завадовским



2. Машина «Парфенон». Броненосец «Акрополь»

В «Путешествии на Восток» Корбюзье впервые прибегает к сравнению здания с машиной. «Парфенон, эта ужасная машина, размалывает и подавляет все вокруг.» Дальнейшее повествование дает понять, о какой именно машине идет речь: «И у моего левого плеча, словно броневая обшивка, возникла громадная мнимая стена из живых каннелюр колонн, причем гутты мутул были похожи на заклепки»[5].
Затем снова упоминаются «заклепки», а мрамор еще раз сравнивается с «новенькой бронзой». Наконец, следует впечатляющая картина закатного Акрополя, описанного как трагедия охваченного пожаром броненосца: «Затухающий свет сгущается в массу цвета свернувшейся крови над… Акрополем с его Храмом – бесстрастным штурманом, который ведет [корабль] вдоль своих продольных сторон. …Его колонны, погруженные в тень, поддерживают темный фронтон, но блики света прорываются между ними как пламя из иллюминаторов горящего корабля»[6]. Позднее Корбюзье уточнит и модернизирует метафору, заменив «новенькую бронзу» на «полированную сталь»[7].
Мы видим здесь совместное зарождение двух важнейших тем Корбюзье – «дома-машины» и «дома-корабля». Причем смысл, изначально вкладывавшийся Корбюзье в метафору «здания–машины», которую мы привыкли воспринимать как манифестацию утилитаризма, обнаруживает свою исходно эстетическую природу. Машина впервые выступает у Корбюзье как метафора высшей степени эстетического совершенства, «механическому» воздействию которого сопротивляться невозможно.
Первая и подлинная «машина» Корбюзье – это «Parthenon, cette machine terrible» («Парфенон, эта ужасная машина», 1911)[8], позднее, в 1923, названный также «machine à emouvoir» («машиной для эмоций»)[9]. Таким образом, «Une maison est une machine à demeurer» («дом – это машина для проживания») 1921 года (позднее измененная на «machine à habiter», «машину для жилья), оказывается лишь позднейшей переработкой этой метафоры.

Илл.2. Слева: корабль-скала Акрополя со штурманом- Парфеноном на вершине. Внизу – французский броненосец первой мировой войны. Справа – Парфенон в последних лучах заката, Ф.Э. Черч, 1871 год
Предоставлено Петром Завадовским



3. Плато Акрополя – палуба, «toit-terrasse»

Корбюзье описывает плато Акрополя следующим образом: «Только храм, небо и вымощенная плитами площадь, истерзанная веками грабежей и насилия. И больше ничего от внешней жизни здесь не проявлялось… другой мир, ...тот самый, который захватывает человека и возвышает его над этим миром… Там ничего не известно о сегодняшнем дне, там живут в другом времени... Внезапно обернувшись, я охватил взглядом с этого места, когда-то доступного лишь богам и жрецам, все море и Пелопоннес. …Отвесный склон холма и возвышение храма над плитами Пропилей скрывает от глаз все признаки современной жизни. Вдруг пропадают две тысячи лет, и вас охватывает страстное поэтическое чувство»[10]. Корбюзье всячески подчеркивает идеальный, «иномирный» и «иновременной» характер изолированной сцены, той каминной доски из его первого натюрморта, на которой и происходит «точная и мудрая игра форм, соединенных в солнечном свете». Знаменитая дефиниция, без сомнения рожденная впечатлением от Акрополя.

Этот идеализированный «иной мир», высоко вознесенный над миром обычных людей, предназначен для высших существ. Подобно плато Акрополя, «когда-то доступного лишь богам и жрецам», идеализированный ландшафт террасы виллы Савой «доступен» ницшеанским сверхсуществам нового, «модерного» мира. Эта метафора, вполне очевидная клиентуре Корбюзье (банкирам, промышленникам и политикам), несомненно льстила им, поднимая в собственных глазах.

Вспомнив о броненосце «Акрополь», мы увидим, что эта сцена одновременно является и палубой. Позднее, в комментариях к проекту парижского пентхауза Шарля Бастеги (1929), Корбюзье пишет о стремлении создать «сенсационное ощущение простора, как на океанском лайнере»[11]. Мы вряд ли ошибемся, увидев в излюбленном Корбюзье квадратном мощении «крыш-террас» эхо «вымощенной плитами площади» Акрополя. (илл.3)

Илл.3. Эскиз Корбюзье террасы виллы Савой, совмещенный с фото целлы Парфенона. Коллаж автора статьи.
Предоставлено Петром Завадовским


Обращаясь к марсельской «Единице», формальному манифесту послевоенного творчества Корбюзье, можно оценить многослойность ее античной адресности: призматическое многоэтажное «тело», само по себе являясь эхом призмы Парфенона, предстает сложной метафорой «плывущего» в волнистом пейзаже гор «океанского лайнера», и в то же время «скалы Акрополя» – цоколя, несущего ансамбль храмов. Один из которых, гимнастический зал, имеет форму перевернутой лодки.

Более того, мне кажется, что рисуя перспективную аксонометрию кровли «Единицы», Корбюзье имел перед глазами эту перспективную «птичку» Акрополя.(илл.5)

Илл.4. Перспективы с птичьего полета афинского Акрополя и «Жилой единицы» в Марселе.
Предоставлено Петром Завадовским



5. Взаимоотношение с окружением: борьба, победа и господство. Ницшеанство и модернизм

Наряду с Марксом и Фрейдом, властителем дум Европы рубежа XIX–XX столетий был Фридрих Ницше. Не будет преувеличением назвать его духовным отцом европейского радикализма, наложившим печать своего внеморального активизма на все революционные явления своей эпохи, как в политике, так и в искусстве. Разумеется, юный Шарль-Эдуард Жаннере-Гри не мог пройти мимо идей Ницше, особенно соблазнительных в его возрасте. Сохранился экземпляр «Так говорит Зарастустра» с пометками Корбюзье, прочитанный им в Париже в 1908[12]. Это увлечение не было ни случайным, ни преходящим. Работа в берлинской мастерской Петера Беренса, где царил культ Ницше, могла только укрепить Корбюзье в его пристрастии. Ницше сохранял значение для Корбюзье вплоть до позднего периода творчества: его следы вполне явственны в послевоенной «Поэме прямого угла». В «Путешествии на Восток», предпринятым сразу из мастерской Беренса, Корбюзье отправился пылким ницшеанцем. И Акрополь увидел и описал сквозь призму идей и образов Фридриха Ницше.

Акрополь и Парфенон представлены Корбюзье как чужеродные захватчики, овладевшие враждебным им ландшафтом . Их господство описывается как непрерывная кровавая борьба, оставляющая на теле ландшафта раны («гора Пендели… с развороченной мраморной раной на склоне»). При этом «Акрополь с храмами на его вершине» – единственное ценное в окружающем ландшафте – «жемчужина», составляющая смысл существования «раковины», без жемчужины теряющей ценность и значение.

Они властвуют над изнасилованным окружением именно так, как мечтал Ницше: «В архитектурном произведении должна воплощаться гордость, победа над тяжестью, воля к власти; архитектура есть нечто вроде красноречия власти в формах, то убеждающего, даже льстящего, то исключительно повелевающего. Высшее чувство власти и уверенности выражается в том, что имеет великий стиль. Власть, которой уже не нужны доказательства; которая пренебрегает тем, чтобы нравиться; которая с трудом отвечает; которая не чувствует вокруг себя ни одного свидетеля; которая живет без сознания того, что существует противоречие ей, которая отдыхает в себе, фаталистичная»[13].

Красота Парфенона – это продукт «веков грабежей и насилия», но также и сегодняшний источник перманентного насилия, над ландшафтом и зрителем, визуального и эстетического: «Все проникнуто духом сверхчеловеческой неизбежности. Парфенон, эта ужасная машина, размалывает и подавляет все вокруг. Уже издали <…> его обращенный к морю куб господствует над окружением». Эта властная красота подчиняет себе, вынуждает к беспрекословному повиновению: «Но почему вкус, а скорее сердце… ведет нас даже против желания на Акрополь, к подножию его храмов?.. Парфенон… Его гигантское явление ошеломило меня с поистине кровавой жестокостью… Сначала – восхищение, преклонение, потом – подавленность. …Я иду между чудовищных колонн и антаблементов, мне больше неприятно сюда ходить. …Это роковое искусство, от которого не убежишь. Ледяное, как огромная неколебимая правда»[14].

Поражает настойчивость, с которой Корбюзье пишет о крови: красный Парфенон, появляющийся с «кровавой жестокостью», являющийся результатом «веков грабежей и насилия», «размалывает и подавляет все вокруг», нанося рваные раны Пентеликону, а затем в сумерках «цвета свернувшейся крови» уводит пылающий броненосец «Акрополь» в сторону «Пирея и моря»[15].

Ницшеанцем Корбюзье останется до конца жизни, как о том свидетельствует «Поэма прямого угла», отдельные места которой трудно понять без учета параллельных мест у Ницше. Именно в борьбе и столкновении противоположностей Корбюзье видел смысл существования и источник красоты. В 1947 он так говорил о борьбе и о себе как борце: «Порой я прихожу в отчаяние. Люди столь глупы, что я готов сдохнуть. Всю мою жизнь люди хотели смять меня. Сначала они называли меня грязным инженером, потом – живописцем, который старается стать архитектором. Затем – архитектором, который пытается писать картины. Сначала коммунистом, потом – фашистом. К счастью, у меня всегда была железная воля. Робкий в молодости, я заставлял себя пересекать рубиконы. Je suis un type boxeur»[16].

Одним из материальных свидетельств ницшеанства позднего Корбюзье является рисунок (1952), подаренный Корбюзье Лусиу Коста: звезда, над ней – облако, еще выше – окровавленный меч. Ниже попись: «mon blazon» («мой герб»). Девиз к гербу, придуманному Корбюзье для себя гласит: «La vie est sans pitié» – «Жизнь безжалостна». Тот же рисунок, но без девиза, украшает «иконостас» «Поэмы прямого угла». Теперь и сам «прямой угол» в трактовке Корбюзье кажется мне символом ницшеанского волевого радикализма.


6. «Promenade Architecturale» и «Disordre apparent»
Для того, чтобы еще более приблизиться к дефиниции архитектурного идеала Корбюзье, необходимо выйти за рамки «Путешествия на Восток» и обратиться к книге 1923 года «К архитектуре», в которой впечатления 1911-го получили дальнейшее развитие. К ним восходит базовая для композиционного мышления Корбюзье концепция, выраженная в понятиях «архитектурного променада» и «кажущегося беспорядка». Оба понятия описывают одно явление: равновесно-асимметричный градостроительный ансамбль поздней античной классики рубежа V и IV столетий до н.э.

Концепция «архитектурного променада» имеет свой первоисточник в «Истории архитектуры» Огюста Шуази, который в ходе анализа ансамбля Акрополя предположил, что асимметрия расположения составляющих его сооружений не случайна, а преследует цель формирования в восприятии посетителя серии гармоничных «кадров», чередование которых драматургически продумано. Концепция Шуази предлагала альтернативу осевой координации и симметрии, наиболее характерных для современной ему академической практики. Она предполагала сочетание строгой симметрии внутренней организации элементов сооружения с живописностью их взаиморасположения, обусловленного требованиями ландшафта. Шуази находил аналогию такой схеме в дереве, крона которого живописна, а каждый из листьев – симметричен. Новым в подходе Шуази стал учет динамической компоненты восприятия, позднее легшей в основу организации видеоряда пионерами кинематографии, в частности, Сергеем Эйзенштейном.

Третье из «Трех напоминаний господам архитекторам» , впервые опубликованное в третьем номере «Эспри Нуво»[17], проиллюстрировано заимствованной у Шуази[18] схемой Акрополя с обозначением маршрута посетителя святынь и описанием последовательности его впечатлений. Собственно, именно эта умышленная асимметрия и была определена Корбюзье как «le désordre apparent» («кажущийся беспорядок»). Начав с осевых построений традиционно-академического толка, Корбюзье большую часть своей карьеры совмещал оба композиционных принципа, постепенно отдавая предпочтение живописному, который стал преобладающим в послевоенный период его творчества.

Ноу-хау самого Корбюзье является идея применения ландшафтной концепции «архитектурного променада» в организации интерьера. Практическим выражением идеи «свободного плана» стало превращение интерьера в метафору ландшафта.

Илл.5. Схема плана Акрополя Огюста Шуази иллюстрирует эссе Корбюзье «План» в L′Esprit Nouveau №3 p.462. Подпись: «Афинский Акрополь. Кажущийся беспорядок («le désordre apparent») плана может обмануть только профана. Симметрия здесь не буквальна. Она определяется знаменитым пейзажем, который простирается от Пирея до горы Пентеликон. План рассчитан на далекие виды: оси следуют долине, а чередование угловых видов демонстрируют мастерство великого сценографа.»
Предоставлено Петром Завадовским


7. Парфенон и вилла Савой. Архитектурный идеал модернизма

Попробуем сформулировать «модернистский идеал» на основе описаний Корбюзье Парфенона и рассмотренной сквозь призму этого описания виллы Савой – на мой вкус, одного из наиболее концептуально-завершенных воплощений восходящей к прототипу Парфенона «чистой призмы».

I. Противопоставленность окружению.
Парфенон оторван от земли высотой скалы Акрополя.
Связь с землей виллы Савой подчеркнуто ослаблена. Она касается земли редкими тонкими колоннами и производит впечатление временно приземлившейся. Подобно тому, как Парфенон верхом на Акрополе, по впечатлению Корбюзье, может отплыть «в сторону моря».
Модернистский объект чужероден окружению, демонстративно слабо с ним связан и сущностно ему безразличен; он может без ущерба для своего содержания быть перенесен в любое другое место.

II. Идеальная призма.

Белая коробка виллы Савой ближе всего приближается к идеалу «чистой призмы», демонстрируя ряд родовых признаков своего прототипа – Парфенона. Наружная оболочка виллы симметрична по всем фасадам и воспроизводит схему периптера: тонкие «пилоти» скрывают стеклянную «целлу» и несут «антаблемент» второго этажа. Элементы асимметрии, как и в Парфеноне, являются следствием руинированности – на этот раз умышленной и вполне уместной в классицистическом «folie». Незастекленные проемы террасы и прорывающиеся вверх криволинейные формы экранов солярия, проявляющие вовне асимметрию внутренней планировки, контрастно обостряют симметричную завершенность внешней призматической оболочки. (илл.6)

Илл.6. «Чистая призма» и ее прототип: Парфенон и вилла Савой в Пуасси.
Предоставлено Петром Завадовским


III. Микрокосм вместо макрокосма.

Акрополь в описании Корбюзье – кровожадный и разрушительный властелин своего ландшафта, который формирует на своей вершине идеальный микрокосм «для своих» – «богов и жрецов».
Подобным образом и вилла Савой заключает в себе, на своей террасе и крыше, объединенных пандусами и лестницами, маленький идеализированный квази-античный мирок. Замысловатость «архитектурной прогулки» виллы Савой сопоставима с пандусами Пропилей. Таким образом, метафорическая программа виллы усложняется: в призматической оболочке Парфенона размещен архитектурный ландшафт Пропилей.
Модернистский объект, разрушая внешнюю среду, стремится воссоздать внутри себя ее суррогат (илл.7).

Илл.7 Интерьерный ландшафт с маршрутом «архитектурного променада». Пропилеи и вилла Савой.
Предоставлено Петром Завадовским


При всем этом, подобный модернистский объект мог бы быть приемлем, оставайся он тем, чем был задуман – уникальным монументальным акцентом. Если бы не еще одна идея, пропагандировавшаяся Корбюзье – идея типового объекта и серийности. Собственно, здесь модернизм повторяет парадокс ницшеанства. Ницше в паре мест указывает на близость идеалу своего «сверхчеловека» Чезаре Борджа и Наполеона, прямо предлагая макивеллианского «Князя» в качестве примера для подражания масовому «индивиду» своего времени.

Подобным образом и Корбюзье предложил для массового воспроизведения уникальный монументальный прототип. Что стало верным рецептом переживаемой нами сегодня социальной и средовой катастрофы: городов, застроенных зданиями, демонстрирующими друг другу средний палец, населенных социопатами, увлеченными тем же. Заведомо несчастными от расхождения амбиций с реальностью.

См. также: Завадовский П. Рождение архитектуры модернизма из духа античности // Проект Байкал №17(66), 2021. Стр. 118–125. https://doi.org/10.51461/projectbaikal.66.1728

[1] Jaques Lucan, Le Corbusier, une encyclopédie, CGP, Paris,1988, p. 20.
[2] Ле Корбюзье, Путешествие на Восток, Стройиздат. Москва. 1991, стр. 103–114.
[3] Le Corbusier, L'Oeuvre Complète, vol.1. 1910–1929, p. 189.
[4] Ле Корбюзье, Путешествие на Восток, стр. 103.
[5] Ле Корбюзье, Путешествие на Восток, стр. 107.
[6] Ле Корбюзье, Путешествие на Восток, стр. 112.
[7] L'Esprit Nouveau 1923 №16, p. 1916.
[8] L'Esprit Nouveau 1923 №16, p. 1911.
[9] L'Esprit Nouveau 1921 №8, p. 847.
[10] Ле Корбюзье, Путешествие на Восток, стр.107.
[11] Jaques Lucan, ibid., р. 24–25.
[12] Charles Jencks, Le Corbusier and Tragic View of Architecture, Penguin Books Ltd, London, 1987, pp. 11–13 и далее.
[13] Ф.Ницше, Падение кумиров, Азбука, СПб., 2015, стр. 79.
[14] Ле Корбюзье, Путешествие на Восток, стр.113.
[15] Ле Корбюзье, Путешествие на Восток, стр.112.
[16] Geoffrey T. Hellman, "Profiles: From Within to Without," New Yorker Magazine, 26.04,1947. Цитата по Charles Jencks, Le Corbusier and Tragic View of Architecture, Penguin Books Ltd, London, 1987 , p. 18.
[17] L'Esprit Nouveau, 1920 №3, p. 462.
[18] О. Шуази, История Архитектуры, т. 1, Москва, 1906, стр.358–360.

02 Февраля 2021

Автор текста:

Пётр Завадовский
«Плавательный оперный театр»
Крытый бассейн начала 1970-х годов в Гамбурге, памятник архитектуры модернизма и одна из крупнейших оболочечных конструкций в Европе, реконструирован архитекторами gmp и конструкторами schlaich bergermann partner.
Вопрос аутентичности
Один из крупнейших и важнейших памятников чешского функционализма, здание Электрических предприятий в Праге, полностью реконструирован и теперь вмещает офисы холдинга WPP.
«Любимый пациент»
В Берлине открывается после реконструкции и реставрации по проекту David Chipperfield Architects Новая национальная галерея – позднее творение Людвига Мис ван дер Роэ.
Бетонный Мадрид
Новая серия фотографа Роберто Конте посвящена не самой известной исторической странице испанской архитектуры: мадридским зданиям в русле брутализма.
Наследие модернизма: Artek и ресторан Savoy
Ресторан Savoy в Хельсинки с интерьерами авторства Алвара и Айно Аалто вновь открыл свои двери после тщательной реставрации и реконструкции. Savoy был обновлен лондонской студией Studioilse в сотрудничестве с финским мебельным брендом Artek, Городским музеем Хельсинки и Фондом Алвара Аалто.
Технологии и материалы
ГК «Интер-Росс»: ответ на запрос удобства и безопасности
ГК «Интер-Росс» является одной из старейших компаний в России, поставляющей системы защиты стен, профили для деформационных швов и раздвижные перегородки. Историю компании и актуальные вызовы мы обсудили с гендиректором ГК «Интер-Росс» Карнеем Марком Капо-Чичи.
Для защиты зданий и людей
В широкий ассортимент продукции компании «Интер-Росс» входят такие обязательные компоненты безопасного функционирования любого медицинского учреждения, как настенные отбойники, угловые накладки и специальные поручни. Рассказываем об особенностях применения этих элементов.
Стоимостной инжиниринг – современная концепция управления...
В современных реалиях ключевое значение для успешной реализации проектов в сфере строительства имеет применение эффективных инструментов для оценки капитальных вложений и управления затратами на протяжении проектного жизненного цикла. Решить эти задачи позволяет использование услуг по стоимостному инжинирингу.
Материал на века
Лиственница и робиния – деревья, наиболее подходящие для производства малых архитектурных форм и детских площадок. Рассказываем о свойствах, благодаря которым они заслужили популярность.
Приморская эклектика
На месте дореволюционной здравницы в сосновых лесах Приморского шоссе под Петербургом строится отель, в облике которого отражены черты исторической застройки окрестностей северной столицы эпохи модерна. Сложные фасады выполнялись с использованием решений компании Unistem.
Натуральное дерево против древесных декоров HPL пластика
Вопрос о выборе натурального дерева или HPL пластика «под дерево» регулярно поднимается при составлении спецификаций коммерческих и жилых интерьеров. Хотя натуральное дерево может быть красивым и универсальным материалом для дизайна интерьера, есть несколько потенциальных проблем, которые следует учитывать.
Максимально продуманное остекление: какими будут...
Глубина, зеркальность и прозрачность: подробный рассказ о том, какие виды стекла, и почему именно они, используются в строящихся и уже завершенных зданиях кампуса МГТУ, – от одного из авторов проекта Елены Мызниковой.
Кирпичная палитра для архитектора
Свыше 300 видов лицевого кирпича уникального дизайна – 15 разных форматов, 4 типа лицевой поверхности и десятки цветовых вариаций – это то, что сегодня предлагает один из лидеров в отечественном производстве облицовочного кирпича, Кирово-Чепецкий кирпичный завод КС Керамик, который недавно отметил свой пятнадцатый день рождения.
​Панорамы РЕХАУ
Мир таков, каким мы его видим. Это и метафора, и факт, определивший один из трендов современной архитектуры, а именно увеличение площади остекления здания за счет его непрозрачной части. Компания РЕХАУ отразила его в широкоформатных системах с узкими изящными профилями.
Топ-15 МАФов уходящего года
Какие малые архитектурные формы лучше всего продавались в 2023 году? А какие новинки заинтересовали потребителей?
Спойлер: в тренды попали как умные скамейки, так и консервативная классика. Рассказываем обо всех.
​Металл с олимпийским характером
Алюминий – материал, сочетающий визуальную привлекательность и вариативность применения с выдающимися механико-техническими свойствами.
Рассказываем о 5 знаковых спорткомплексах, при реализации которых был использован фасадный алюминий компании Cladding Solutions.
Частная жизнь в кирпиче
Что происходит с обликом малоэтажной застройки в России? Архи.ру поговорил с экспертами и выяснил, какие тренды отмечают архитекторы в частном домостроении и почему кирпич остается самым популярным материалом для проектов загородных домов с очень разной экономикой.
Новая деталь: 10 лет реконструкции гостиницы «Москва»
В 2013 году был завершен третий этап строительства современной гостиницы «Москва» на Манежной площади, на месте разобранного здания Савельева, Стапрана и Щусева. В этом году исполняется ровно 10 лет одному из самых громких воссозданий 2010-х. Фасады нового здания выполнялись компанией «ОртОст-Фасад».
Уникальные системы КНАУФ для крупнейшего в мире хоккейного...
9 и 10 декабря 2023 года в новом ледовом дворце в Санкт-Петербурге состоялся «Матч звезд КХЛ». Двухдневным спортивным праздником официально открылась «СКА Арена» на проспекте Гагарина. Построенный на месте СКК комплекс – обладатель нескольких лестных титулов «самый-самый», в том числе в части уникальных строительных технологий. На создание сооружения ушло всего 36 месяцев.
Устойчивый малый
Сделать город зеленым и устойчивым – задача, выполнить которую можно только сообща, а в ее решении все средства хороши: и заложенный в стратегию развития зеленый каркас, и контейнер для сортировки мусора, и цветочная грядка на балконе. Рассказываем о малых архитектурных формах, которые помогают улучшить экоповестку.
Сейчас на главной
Два, пять, десять, девятнадцать: Нижегородский рейтинг
В Нижнем Новгороде наградили победителей XV, по-своему юбилейного, архитектурного рейтинга. Вручали пафосно, на большой сцене недавно открывшейся «Академии Маяк», а победителей на сей раз два: Школа 800 и Галерея на Ошарской. А мы присоединили к двум трех, получилось пять: сокращенный список шорт-листа. И для разнообразия каждый проект немного поругали, потому что показалось, что в этом году в рейтинге есть лидеры, но абсолютного – вот точно нет.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
Вплотную к демократии
Конкурс на проект реконструкции зданий датского парламента выиграли бюро Cobe, Arcgency и Drachmann совместно с конструкторами Sweco. Цель трансформации – позволить любому гражданину приблизиться вплотную к оплоту демократии.
Арка, жемчужина, крыло и ветер
В соцсетях губернатора Омской области началось голосование за лучший проект нового аэропорта. Мы попросили у финалистов проекты и показываем их. Все довольно интересно: заказчик просил сделать здание визуально проницаемым насквозь, а образы, с которыми работают авторы – это арки, крылья, порывы ветра и даже «Раковина» Врубеля, который родился в Омске.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Парк архитектуры и отдыха
Для подмосковного гостиничного комплекса, предполагающего разные форматы отдыха, бюро T+T Architects предложило несколько типов жилья: от классического «стандарта» в общем корпусе до «пещеры в холме» и «домика на дереве». Дополнительной задачей стала интеграция в «архитектурно-лесной» парк существующих на территории резиденций, построенных в классическом стиле.
Лирически-энергетическая архитектура
Здание поста управления солнечной электростанцией Kalyon Karapınar SPP по проекту Bilgin Architects в Центральной Анатолии служит «пользовательским интерфейсом» для бесконечного поля солнечных батарей.
Пресса: Архитектура без излишеств: есть ли рецепты, позволяющие...
На нынешнем рынке застройщики лавируют между неуклонно растущей себестоимостью и растущими же потребностями покупателей, отдающих за свои типовые квартиры впечатляющие суммы. Способна ли архитектура стать дополнительным конкурентным преимуществом реализуемых проектов? И есть ли рецепты, позволяющие строить «дешево и красиво»?
За актовым залом
Для оформления интерьера микро-клуба в Калининграде Олеся Левкович обратилась к духу Италии 1980-х, а чтобы в помещение без окон проникал естественный цвет, вмонтировала в стены россыпь стеклоблоков.
Северное солнце
По проекту Алексея Левчука в поселке Солнечное недалеко от Финского залива построено восемь вилл. Архитектурные решения отсылают к модернизму Северной Европы, ландшафт интегрирован во внутренние и внешние пространства, а «свободная» планировка территории без заборов отсылает к культурным кодам протестантизма.
Дом-U
Комплекс Jois совмещает высотность с террасами, а самые роскошные квартиры опускает с пентхаусов в нижние этажи. Мощный иконический образ U-образного дома – результат поисков нового стандарта жизни в высотных зданиях архитекторами «Генпро».
Энергетически нейтральный квадрат
На территории кампуса Университета Тилбуга открылся новый учебный корпус имени государственной деятельницы, первой женщины-министра Нидерландов Марги Кломпе. Авторы проекта – Powerhouse Company.
Творческий ужин
Элитный ресторан AIR по проекту архитекторов OMA в Сингапуре включает в себя лабораторию для исследования ингредиентов, сад и огород, кулинарную школу.
Памяти Юрия Гнедовского
В этом году Юрию Петровичу исполнилось бы 94 года. Он – архитектор, автор книг, глава Союза архитекторов и инициатор главной архитектурной премии страны.
Человеческое измерение пространства
Притцкеровскую премию за 2024 год получил японский архитектор Рикэн Ямамото. Главная тема его работ любого масштаба – демократическая организация пространства, которая формирует связи между людьми.
Волны Агидели
Благодаря проекту-победителю конкурса Малых городов в башкирской Агидели, строившейся как спутник атомной электростанции, сформировался городской центр – сеть пешеходных пространств с культурными и спортивными функциями. Все площадки объединяет образ речной волны и советский модернизм.
Черное и белое
Отдельно рассказываем об интерьерах павильона Атом на ВДНХ. Их решение – важная часть общего замысла, так что точность и аккуратность реализации были очень важны для архитекторов. Руководитель UNK interiors Юлия Тряскина делится частью наработок.
Соборы Грозного
Новую выставку в Анфиладе Дома Талызиных в какой-то мере можно определить как учебник по истории архитектуры XVI века, скомпонованный по самым новым исследованиям, с самыми актуальными датировками и самыми здравыми интерпретациями хрестоматийных памятников. Как церковь Вознесения в Коломенском, собор Покрова на Рву, церковь в Дьякове и другие. Это ценный и, главное, свежий, обновленный материал. Но в него надо вдумываться. Объясняем что можем, и всех зовем на выставку. Она отлично работает для ликвидации безграмотности. Но надо быть внимательным.
В оттенках зеленого
Бюро Tsing-Tien Making реконструировало дом просветителя Чжан Тайяня в Сучжоу, превратив его в культурный центр и книжный магазин «Гу У Сюань». В отделке использовали три изысканных оттенка: пепельно-зеленый, нефритовый и яркий фруктовый зеленый.
Квартиры в деревне
Жилой комплекс по проекту Karnet architekti на западе Чехии учитывает свое расположение в деревне и контекст бывшей промзоны.
Пресса: Башни Capital Towers — первый выброс небоскребов из «Сити»...
Три новые башни Capital Towers по проекту одного из главных московских архитекторов Сергея Скуратова получились едва ли не самыми элегантными в «Москва-Сити» и его окружении. Формально Capital Towers находятся не в «Сити», а по соседству. Раньше здесь, на набережной Москвы-реки между Экспоцентром и парком «Красная Пресня», располагались теннисные корты.
Змей-гора
Конкурсный проект приморского курортного комплекса «Серпентайн» объединяет несколько типологий: апартаменты разного класса, виллы и гостиничные номера. Для каждой бюро KPLN использует один из образов, взятых у природного окружения – серпантин, горный ручей и морские волны.
Пресса: Нижегородский архитектор Максим Горев — о жилье для...
Максим Горев — выпускник ННГАСУ, архитектор первого 25-этажного дома в Нижнем Новгороде, главный архитектор ГК «Каркас Монолит», старший преподаватель ННГАСУ, член правления Нижегородского отделения союза архитекторов России. Он руководит небольшой проектной мастерской, у которой в постоянной работе находятся более 60 объектов. О том, почему архитектор должен лично знать руководителя компании-застройщика, для кого строят апартаменты, зачем нужно продумывать благоустройство, какая основная цель КРТ и какой у Нижнего Новгорода архитектурный стиль порталу ДОМОСТРОЙНН.РУ рассказал руководитель и главный архитектор проектной компании «Горпро» Максим Горев.
Промежуточное состояние
Общественный центр нового района в Цзясине по проекту B.L.U.E. Architecture Studio совмещает достоинства интерьерных и открытых пространств, городских и природных зон.
Цветной в монохроме
Дизайн офисного этажа универмага «Цветной», предложенный консорциумом Artforma и Blockstudio, развивает архитектурную концепцию здания и основывается на использовании камня, стекла и света. Светлые монохромные пространства стали фоном для предметов дизайна музейного уровня – например, дивана от Захи Хадид. Проект также включает переговорную с атрибутами сигарной комнаты.
Контринтуитивное решение
Архитекторы UNStudio выяснили на примере своего свежего люксембургского проекта, что углеродный след гибридной бетонно-стальной конструкции может быть меньше, чем у деревянного каркаса.
Блики Ибуки
Эмоциональный интерьер суши-бара в Иркутске, придуманный Kartel.design: солнечные зайчики на «бамбуковой» стене, фреска с изображением гор, алое нутро шкафа и ажурные тени.