Архитектурный прорыв в Баку

Владимир Белоголовский уверен: построенный Захой Хадид в Баку Центр Гейдара Алиева позволяет заглянуть в будущее архитектуры.

16 Июня 2013

Объект

Архитектура

Говорят, Баку не узнать. Я впервые в этом городе, прозванном в начале прошлого века, во времена первого нефтяного бума, «Парижем Кавказа». Но то, что это место непрерывно меняется, видно сразу. Построенная сравнительно недавно немецкой фирмой просторная автострада, ведущая из аэропорта в центр, несет меня мимо благоустроенных особняков и новых жилых и офисных высоток, вдоль новеньких проспектов и утопающих в зелени бульваров и скверов. Вдали уже показался Каспий и виднеется развевающийся над побережьем самый большой в мире флаг – национальный флаг независимого Азербайджана, укрепленный на флагштоке, который до недавнего времени был самым высоким в мире (его перещеголял Таджикистан). И явно не за горами то время, когда на месте нынешнего Черного города – района нефтеперерабатывающих заводов – вырастет Белый город, где уже вовсю строятся отели, жилые и торгово-развлекательные комплексы.

Уже сегодня в Баку есть здание, которое позволяет заглянуть в будущее, причем не только этого стремительно развивающегося города, но и вообще архитектуры. Речь идет о построенном по проекту архитектурной дивы Захи Хадид Центре Гейдара Алиева.

zooming — Центр Гейдара Алиева. Фотография Владимира Белоголовского

Здание Хадид расположено на пересечении разных магистралей и за несколько дней пребывания в Баку частенько оказывалось в поле моего зрения. Возникало оно каждый раз неожиданно и по-разному, кокетливо выставляя напоказ свои гибкие линии и текучие формы. Вот и сейчас машина ныряет под вантовый мост, плавно подымается по дуге на эстакаду сложной дорожной развязки… и вдруг, из-за плотных рядов традиционных зданий, является нечто…

В последние годы архитекторы часто знакомят со своими проектами при помощи компьютерных анимаций, позволяющих на большой скорости «пролететь» вокруг и внутри еще не построенных зданий. Выглядит это занятно и эффектно, но в реальности архитектура воспринимается совсем иначе – медленно, фрагментами, с высоты человеческого роста.

Но в Баку отдельно стоящее здание Хадид посажено довольно высоко, посреди обширного зеленого поля без единого деревца, и для многих знакомство с ним начинается из окна быстро передвигающегося автомобиля. Необычный скульптурный объем прекрасно просматривается с большого расстояния, и вокруг него можно кружить так же, как в виртуальном пространстве на экране компьютера. Здесь Хадид продемонстрировала принципиально новый подход к созданию архитектурного объекта: она создала нечто, даже не ассоциирующееся со зданием. Ее архитектурное творение практически полностью дематериализуется в некий синтетический, отвлеченный от всего вокруг ландшафт, втягивающий, манящий в свою выпукло-вогнутую геометрию.

Сетчатая оболочка комплекса органично «выходит» из-под травяного покрова парка и с помощью плавно переходящих одна в другую волн образует необычно текучую форму всего комплекса. Лишь некоторые ракурсы позволяют заметить здесь такие традиционные архитектурные элементы, как вертикальные стеклянные глади фасадов и врезанные в них окна и двери. В остальном это чистая скульптура и определить, что же находится внутри, невозможно.

Расположенные в Центре помещения Музея Гейдара Алиева и концертного зала, а также выставочных и конференц-залов ничем не проявляются на поверхности все сглаживающей, обтекаемой формы. Они искусно, без единой складки, «завернуты» в белое «покрывало» кровли. Кровля местами такая плавная, что кажется, будто забраться на нее не составит особого труда. Но это совсем не так. Словно огромный кит, здание отталкивает от себя любого, кто смеет к нему приблизиться. Впрочем, наверняка найдутся смельчаки, которые сумеют забраться на самую вершину. Уж очень это заманчиво.

Здание Хадид необычайно увлекает. Такое же увлечение формой здания я испытывал, глядя впервые на Сиднейскую оперу. В обоих случаях захватывающая скульптурность внешнего облика заставляет забыть о том, что здания должны еще и нести определенные функции. Недаром архитектор Оперы в Сиднее, великий Йорн Утсон, без ложной скромности и, замечу, не без оснований, говорил: «Пройдут тысячелетия, и что останется? Пирамиды, Парфенон и Сиднейская опера».

Если в Сиднее больший интерес к форме, нежели к интерьеру, связан был с тем, что автору не позволили разработать внутреннее решение собственного шедевра, то в Баку дело в другом: фантастически раскрепощенная внешняя оболочка скрывает внутри вполне конкретное здание, хоть и не совсем обычное (даже мой гид признался, что часто теряет в нем ориентацию), со всеми его функциями и целым набором архитектурных элементов: колонн, лестничных маршей, поручней, оконных рам и так далее.

Вы скажете, а как же без них? Стоит ли столь категорично отрицать эти и другие привычные и необходимые детали интерьера? На мой взгляд, стоит. К примеру, Национальный музей искусств XXI века (MAXXI) в Риме по проекту той же Хадид внутри решен более удачно с точки зрения целостности и «плавности» пространства. Не исключаю, что больший масштаб здания в Баку не позволил даже такому выдающемуся мастеру, как Хадид, привести экстерьер и интерьер к более гармоничному сочетанию.

В 2006 году я задал партнеру Хадид, Патрику Шумахеру, следующий вопрос: «Архитектуру Хадид часто характеризуют как радикальную, текучую, криволинейную, искаженную, фрагментарную, пространственно сложную и так далее. Но чего именно она пытается достичь?»

Вот ответ Шумахера: «Мне кажется, что цель в конечном счете состоит в создании более свободных, благоприятных и коммуникативных общественных пространств. Современная жизнь предполагает участие в разных событиях, присутствие одновременно в разных местах, а это ведет к поиску нового пространства, которое распадается на взаимопроникаемые уровни, слои и даже измерения. Возникает необходимость в постоянно меняющихся пространствах. Эти пространства гибкие, но не нейтральные. Они очень артикулированные. Идея в том, чтобы добиться красоты и эффективности в современной жизни. Сложные, многоконтекстуальные и полицентристские пространства мы воспринимаем как красивые».

Центр в Баку – достойная попытка создания по-настоящему прогрессивной архитектуры. Но не заметить несоответствия в нем внешних и внутренних пространств нельзя. Хотя это, скорее, говорит не столько о несостоятельности конкретного проекта, сколько об особенностях архитектуры сегодняшнего дня вообще. Мнение, что современная архитектура якобы стирает границы между интерьером и ландшафтом, давно не соответствует действительности. В абсолютном большинстве сегодняшних проектов внутренние и внешние пространства решаются как независимые друг от друга, часто даже разными архитектурными командами. Уход от таких ключевых в послевоенное время стройматериалов, как железобетон, привел к существенному «истончению» архитектуры. Современные здания чаще проектируются как фасадные, декоративные решения, не больше. Их конструктивные элементы оказываются невидимыми, скрываются навесными облицовочными материалами снаружи и интерьерным декором внутри. Именно поэтому больше нет смысла в поиске элегантных конструктивных решений, а многие здания в строительстве выглядят небрежно и даже самые эффектные работы приобретают законченный вид лишь за считанные дни до окончания строительства, причем на красивые фасады может быть затрачено до трети общего бюджета!

Модернистские же здания прекрасно смотрелись и в процессе строительства. Экспрессивные опоры, балки, навесы и другие элементы не нуждались ни в каком украшательстве. Красота – в самой логике таких законченных, лаконичных решений, когда задействовано непосредственно «тело» объекта, а не его «наряд». Именно такими были модернистские проекты Ле Корбюзье, Вальтера Гропиуса, Марселя Брёйера, Ээро Сааринена и Гарри Сайдлера.

Главной «фишкой» Центра Алиева служит кровля-покрывало, чью эффектную гибкую форму создает структурная рама толщиной примерно в один метр, набранная из стальных трубок диаметром 10 сантиметров каждая. В зависшем над землей положении раму держат невидимые снаружи вертикальные опоры. С внешней стороны рама облицована плитами из литого камня или металлическими панелями, одинаково выкрашенными в белый цвет, причем каждая плита и панель имеет свои размеры и изгиб. Внутри рама забрана в гибкие листы сухой штукатурки и воспринимается цельной скорлупой без видимых швов. Стоит ли упоминать, сколько ручного труда было здесь затрачено? Но результат стоил затраченных усилий. В таких проектах качество исполнения не менее важно, чем задумка, и, по большому счету, форма строителям удалась. Впрочем, не с первого раза: некоторые секции латаются и перестраиваются до сих пор.

От гида я услышал легенду, будто на столь необычную форму архитектора вдохновила подпись самого Алиева. Чего только не придумают ради красивой истории! Если уж говорить о подписи, то не Алиева, а Захи Хадид. В Баку ей удалось расписаться так, как ей этого хотелось. Это заслуживает огромного уважения.

Поставщики, технологии

$ЮЭМСИ РУССИЯ\ UMC$

16 Июня 2013

Похожие статьи