Автор текста:
Вл. В. Седов
Г.В.Попов, посвятивший очерк церкви в Городне(4), в основном изучал декор храма и связал его с балканскими влияниями, причем выделенные балканские традиции оказываются даже большими, чем в московском искусстве.
В данной памятнике нас прежде всего интересуют конструктивные формы, поэтому мы не вдаемся в рассмотрение деталей и рассматриваем основное составляющие храма, выясняя происхождение конструктивных узлов.
Храм имеет подклет со сводами. Подклеты появляются в соседней московской школе еще во второй половине XIV в. и распространены в первой половине XV столетия(5). В Новгороде подклеты появляются несколько позднее, подклет был, например, у Спасо-Преображенского собора в Старой Руссе 1442 г. Возможно, подклет был и в церкви 1438 г. в Николо-Вяжищском монастыре. Вероятно, это один из самых ранних новгородских памятников с подклетами. Как видим, подклет в Городе — деталь северо-восточного происхождения, ведь один из первых новгородских подклетов почти одновременен самому храму Вертязина (Городни). Типология подклетов северо-восточных храмов не разработана, поэтому дать прямые аналогии и показать генезис подклета Городни мы пока не можем.
Несомненно, северо-восточной чертой является трехапсидность храма. Трехапсидность характерна для всех без исключения храмов Северо-Восточной Руси XIV-XV вв., в Новгороде в это время храмы в основном одноапсидные, лишь в "реставрированных" домонгольских церквах в 1440-1460-х гг. возобновляются три алтарных выступа.
Внутри пространство храма и его основные массы имеют оригинальную организацию. Рукава креста довольно широки, квадратные столбы раздвинуты к стенам. Конхи апсид выходят в четверик на довольно большой высоте, арка средней апсиды — выше. В четверике сама ширина рукавов креста создает крестообразность, эта крестовидность подчеркивается решением угловых компартиментов. Западная пара столбов свободна на значительную высоту, в верхней части столбы соединены со стенами арками, выше которых идут отрезки стен, вычленяющие угловые палатки. Эти палатки не имели сводов под полом, полы были устроены, видимо, на балках. С востока палатки внутри имеют арочные ниши, что может говорить о расположении здесь приделов "на полатях". Палатки выходили невысокими арочными проемами на хоры, располагавшиеся на значительной высоте в западном рукаве креста. Вопреки мнению Н.Н.Воронина о том, что "это не остатки хор и даже не приделы, а скорее всего помещения для хранения ценностей", иконография указанных помещений, расположение входов в них говорит о том, что хоры в церкви имелись, а в угловых частях, правда необычно высоко поднятых, могли размещаться приделы. В соседней с тверской московской школе зодчества XIV-XV вв. иконография хор значительно отличается от той, что мы встречаем в Городне. В двух памятниках, сохранивших хоры,— церкви Рождества Богородицы 1393 г. в Московском Кремле(6) и Успенском соборе рубежа XIV-XV вв. в Звенигороде(7), хоры явно продолжают домонгольскую Владимиро-Суздальскую традицию — широкие арки от столбов в первом ярусе, каменная арка и свод, поддерживающие хоры, широкие арки угловых помещений второго яруса, обращенные как в трансепт, так и в западный рукав креста. Такое построение было, видимо, характерно для многих памятников, позднее встречаем его в хорах Благовещенского собора 1484-1489 гг. в Московском Кремле. При широких-арках в угловых компартиментах во втором ярусе нельзя было сделать палатки для приделов, хоры, таким образом, предназначались не для выделенного богослужения отдельных семей или кланов, а были местопребыванием князя и его окружения во время общей службы. Заметим, что палатки и узкие хоры Городни далеки от описанных образцов и связываются, скорее, с теми угловыми приделами на хорах псковских и новгородских храмов, близость с которыми хор Городни Н.Н.Воронин отрицал.
Особый характер новгородских и псковских хор отметил еще Н.И.Брунов(8). Действительно, хоры с одной или двумя палатками на хорах в западных углах характерны для почти всех памятников Новгорода(9) и Пскова XIV — первой половины XV в. В Новгороде хоры исчезают в части памятников с середины XV в. включительно. В памятниках Северо-Запада с хорами вход на них устраивается или по каменной лестнице в стене, или по каменной или деревянной лестнице в северо-западном компартименте. Значительно реже встречаются хоры с двумя палатками, но без постоянной лестницы, вход на них осуществляется по приставной лестнице (так, как в Городне); такие хоры известны нам в церкви Козьмы и Дамиана с Примостья 1462-1463 гг. в Пскове, церкви Дмитрия Солунского 1461-1462 гг. в Новгороде, церкви Богоявления с Запсковья 1496 т. в Пскове. По времени указанные храмы не намного позднее церкви в Городне 1440-х гг. и объясняют "отделенное" положение хор исследуемого памятника. По нашему мнению, в Новгороде и Пскове и ранее были церкви с хорами и двумя обособленными палатками, связь с которыми осуществлялась с помощью приставных лестниц (хотя можно предположить, что могла быть и деревянная лестница в северо-западном компартименте Городни, как в большинстве новгородских и псковских памятников X1V-XV вв.). Устройство палаток в церкви в Городне определенно связывает ее с северо-западной архитектурной традицией.
Наличие хор с палатками в углах включает церковь Рождества в Городне в новгородский вариант типа "вписанного креста" — с вычлененными угловыми компартиментами в верхнем ярусе. Однако палатки и хоры в Городне расположены необычно высоко, почти под сводами, высокие отрезки квадратных столбов видятся обособленно, высота первого яруса довольно значительна и заставляет отнести памятник к переходному типу, где хоры и палатки сохраняются, но высота первого яруса и его определенная "прозрачность" создают пространство, близкое к интерьерам "храмов на четырех пилонах" — с высокими квадратными столбами(10). В архитектуре Москвы такая организация пространства (высокие квадратные столбы без хор) появляется в монастырских соборах начала XV в.(11), в Новгороде — с середины XV в. Описанная переходность типа церкви в Городне не исключает прямого сопоставления с памятниками Северо-запада. Сходство решения хор и палаток с трактовкой западных углов новгородских храмов дает представление о "двойной направленности" связей зодчего, строившего храм: с одной стороны, стремление создать свободное пространство с высокими столбами — по-московски. В результате — некоторая недоработанность смелого по очерку и массам внутреннего пространства.
Особо следует остановиться на решении восточных углов церкви в Городне. Своды их гораздо ниже сводов западных углов, в восточный рукав угловые компартименты выходят низкими арками, в поперечный неф — высокими, щелыги которых лишь ненамного ниже щелыг коробовых сводов самих углов. Такое решение восточных углов в архитектуре московской школы (а также во Владимиро-Суздальских храмах XII-XIII вв.) восточные углы всегда открыты высокими арками. Низкие арки, выводящие из угловых компартиментов — деталь архаическая и восходящая несомненно к архитектуре Северо-Западной Руси ("новгородско-псковской"). Отметим, например, низкие арки в восточный рукав из угловых компартиментов церкви Спаса на Нередице 1198 г. В архитектуре Северо-Западной Руси можно выделить несколько вариантов устройства восточных углов. Аналогичны решению углов церкви в Городне восточные углы в двух новгородских храмах: церкви Рождества в Перыни 1240-х гг. и церкви Благовещения на Городище 1342-1343 гг. Как видим, наиболее близкие аналогии отодвинуты во времени на целое столетие. Однако само восприятие могло произойти в более ранних памятниках. Во втором варианте низкая арка в восточный рукав сочетание с двумя ярусами арок в трансепт, таковы новгородские церкви: Федора Стратилата 1361 г. (ю/в угол), Спаса на Ильине 1374 г. (ю/в угол), Иоанна в Радоковицах 1383-1384 гг. В третьем варианте с низкой аркой, выходящей в восточный рукав, сочетаются такие же низкие арки в трансепт; такое решение с темными вверху "стаканами", сообщающимися с рукавами низкими арками, встречается в Пскове: в построенном новгородскими мастерами Никольском соборе 1341-1349 гг. в Изборске(12), церкви Успения в Мелетове 1461-1462 гг.(13) и в церкви Воскресения на Стадище ок. 1532 г. в Пскове(14). Наиболее далеким вариантом, сходным с Городней только высокими арками в трансепт, является редкий вариант в Пскове, когда эти высокие арки сочетаются с двумя ярусами арок в восточный рукав: церкви Козьмы и Дамиана 1462-1463 гг. в Пскове и Николы в Устье 1470-1490-х гг.
Во всяком случае решение восточных углов церкви в Городне сближает ее с архитектурой Северо-Запада. Восточные углы в сочетании с хорами и угловыми палатками дает типологию и образ храма, близкого к новгородским и псковским образцам. Это храм с так или иначе (палатками или низкими арками) вычлененными углами, с подчеркнутой крестообразностью. При этом многие детали делают храм оригинальным. Такими необычными чертами являются, как уже было сказано, высокие столбы над полатками, широкая расстановка столбов. К таким же оригинальным деталям следует отнести конус под барабаном, который встречается не только в московских постройках (что отмечено Н.Н.Ворониным, см.выше), но и в Новгороде (церковь Успения на Волотовом поле 1352 г.) и Пскове (церкви Ильи в Выбутах и Рождества в Новой Уситве 1470-1480-х гг. и церковь Георгия со Взвоза 1494 г.).
Интересно решено в Городне перекрытие рукавов креста. Восточный и западный рукава сейчас имеют своды с невыявленными подпружными арками ("слитые своды"), в северном и южном рукавах (трансепте) над коробовыми сводами немного поднимаются повышенные подпружные арки. Такая разница в перекрытии рукавов почти уникальна, но, по сообщению Б.Л.Альтшуллера, исследовавшего храм, "слитость" сводов западного и восточного рукавов есть результат позднейшей докладки. Первоначально все подпружные арки храма в Городне были повышенными, что сближает храм с северо-восточной традицией. Обнаружение первоначальных повышенных подпружных арок в продольных рукавах креста снимает проблему объяснения "слитых сводов" в данном храме.
В целом архитектуру церкви Рождества в Городне можно разделить на две составляющие: северо-восточную (черты, наследующие Владимиро-Суздальскую архитектуру или аналогичные московской) и северо-западную (черты, близкие храмам Новгорода и Пскова). К первым относятся: подклет, характер плана, трехапсидность, фасадный декор, звезд чатость подкупольного пространства, повышенные арки, конус под барабаном (возможно), постамент под барабаном. К северо-западной традиции можно отнести:- решение хор, угловые западные палатки, решение восточных углов, вероятно — конус под барабаном (он отмечен и в Москве, и на Северо-Западе). Таким образом, памятник занимает как бы промежуточное положение между архитектурой Северо-Востока и Северо-запада.
Культурные и художественные связи Твери с Новгородом и Псковом уже были отмечены Г.В.Поповым(15). В живописи эти связи были наиболее интенсивны в XIV в. Восприимчивость зодчих Городни в середине XV в. к новгородским и псковским архитектурным формам заставляет по-новому взглянуть на место тверской архитектурной традиции среди школ XIII-XV вв., прежде всего на вопрос о взаимоотношениях тверской и новгородской школ. "Северо-западные" черты Городни могли быть обусловлены как современным воздействием Новгорода (а через него, возможно, и Пскова), так и уже имевшимися, воспринятыми ранее, чертами. В связи с этим интересен недавно раскопанный Успенский собор Отроча монастыря в Твери, который исследователи считают возможным датировать 12,92 г., хотя и с некоторыми оговорками(16). В храме интересны три апсиды, заложенные первоначально и, уже в процессе строительства, замененные одной апсидой. Укажем на сходство с Городней широко расставленных квадратных столбов. Исследователи храма считают Успенский собор "типологически близким зодчеству северо-западной Руси XIII-XV вв. (Новгород, Псков)". Подобный вывод кажется нам верным, он позволяет объяснить появление новгородских (северо-западных) черт в церкви в Городне. Успенский собор Отроча монастыря может служить первым примером восприятия северо-западной традиции. В последующих; несохранившихся тверских памятниках продолжалось взаимодействие с Северо-Западом, оно же отражено в ряде черт храма в Городне.
Следует отметить, что А.М.Салимов выдвигает версию о воздействии тверской архитектуры на новгородскую. Он предполагает, что возобновление строительства в Новгороде в 1290-у гг. связано с приходом тверской артели, "инородность конструктивных и декоративных частей" в церкви Николы на Липне 1292 г. свидетельствует о западноевропейских образцах, также, возможно, привнесенных тверичами(17). К таким предположениям следует относиться с осторожностью, так как архитектурных данных о влиянии Твери на Новгород нет, а два названных тверских памятника свидетельствуют, скорее, об обратном. К тому же церковь Федора Стратилата на Щирковой улице 1292-1294 гг. в Новгороде, судя по исследованиям Г.М.Штендера(18), достаточно традиционна, ее трехапсидность и другие формы говорят о преемственности по отношению к новгородской домонгольской архитектуре. Некоторые черты преемствености церкви Николы на Липне к домонгольскнм новгородским храмам заставляют предположить новгородское происхождение ее мастеров и отрицать зависимость новгородской архитектуры от Твери. В другой работе А.М.Салимов предполагает воздействие тверской архитектуры (представленной в работе собором Отроча монастыря) на новгородскую архитектуру середина XIV в. Основанием для этого служит отсутствие лопаток в соборе Отроча монастыря и подобное решение плана в церквях Успения на Волотовом поле 1352 г. и Михаила Архангела на Сковородке 1352 г.(19). Подобное влияние маловероятно, основанием для сближения храмов, помимо отсутствия лопаток служит лишь общая типология, характерная именно для Новгорода, причем с середины XIII в.(Перынь). Отметим, что и церковь Михаила Архангела на Торгу 1300 г. в Новгороде не имеет лопаток, что снимает построения А.М.Салимова о связях владыки Моисея с Тверью и тверских истоках его новгородских построек: подобные формы были и до Моисея. Вероятнее всего, прямое воздействие Новгорода как на процесс формирования тверской школы (Отроч монастырь), так и на ее дальнейшее развитие (храм в Городне).
Примечания:
1. Воронин Н.И. Зодчество Северо-восточной Руси XII-XV веков. Т. II. М., 1962. С. 339-414.
2. Альтшуллер Б.Л. Новые исследования о Никольской церкви села Каменского // Архитектурное наследство. № 20. М., 1972. С. 25.
3. Воронин Н.Н. Указ.соч. С. 425. 4. Попов Г.В., Рындина А.В. Живопись и прикладное искусство Твери XIV-XVI веков. М., 1979. С. 98-111.
5. Выголов В.П. О первоначальной архитектуре собора Чудова монастыря // Средневековое искусство. Русь. Грузия. М., 1978. С. 81.
6. Воронин Н.Н. Указ.соч. С. 253-263.
7. Там же. С. 290-298.
8. Брунов Н.И. О хорах в древнерусском зодчестве // Труды секции теории и методологии РАНИОН. Вып. 2. М., 1928. С. 96.
9. Седов Вл.В. Об иконографии_внутреннего пространства новгородских храмов XIII — начала XVI вв. // Иконография архитектуры. М., 1990.
10. Седов Вл.В. Храм на четырех пилонах в новгородской и псковской архитектуре XV-XVI вв. // Земля Псковская, древняя и социалистическая. Псков, 1988. С. 48-50.
11. Воронин Н.Н. Указ.соч. С. 358.
12. Седов Вл.В. Никольский собор в Изборске и псковская архитектура середины XIV в. // Традиции и современность. Актуальные проблемы изобразительного искусства и архитектуры. М., 1989. С. 17-26.
13. Романов К.К. Мелетово как источник истории Псковской земли // Проблемы истории докапиталистических обществ. № 10. 1934. С. 142-196.
14. Седов Вл.В. Церковь Воскресения на Стадище в Пскове // Археология и история Пскова и Псковской земли. Псков, 1990. С. 15-16.
15. Попов Г.В. Указ.соч. С. 32. 47-48. 54, 57, 69 и др.
16. Булкнн В.А., Иоаннисян О.М., Салимов А.М., Успенский собор тверского Отроча монастыря но археологическим данным (предварительные итоги) // Памятники железного века и средневековья на Верхней Волге и Верхнем Подвинье. Калинин, 1989. С. 97-107.
17. Салимов А.М. К вопросу о строительстве в Твери, Ростове и Новгороде в последней четверти XIII и. // Памятники истории и культуры, Верхнего Поволжья. Горький, 1990. С. 171-174.
18. Штендер Г.М. О ранних Федоровских храмах древнего Новгорода // Памятники культуры. Новые открытия. М., 1977.
19. Салимов А.М. К проблеме архитектурных взаимосвязей Новгорода и Твери в XIV веке // Города Верхней Руси. Истоки и становление (материалы научной конференции). Торопец, 1990. С. 109-111, 119.
Похожие статьи
Часть 1
Технологии и материалы
Сейчас на главной
Новосибирск — город, который способен вызвать у урбаниста чувство профессиональной неполноценности. Это столица Сибири, это третий по величине русский город, полтора миллиона жителей, город сильный, процветающий даже в смысле экономики, город образованный — словом, верхний уровень современной русской цивилизации. Но это все как-то не прилагается к тому, что он представляет собой в физическом плане. Огромный, тянется на десятки километров, а потом на другой стороне Оби еще столько же, и все эти километры — ускользающая от определений бесконечная невнятность.
Бийск — это место, некогда пережившее столкновение двух линий российской колонизации, христианской и предпринимательской. Конфликт возник вокруг местного вероучения и, хотя одни хотели его сгубить, а другие — защитить, показал, что обе линии слабо понимают свойства осваиваемого ими пространства. Обе вскоре были уничтожены революцией, на время приостановившей и саму колонизацию, которая, впрочем, впоследствии возродилась, пусть формы ее и менялись. Пространство тоже не утратило своих особенностей, пусть они и выглядят несколько иначе. Более того — сейчас в некоторых отношениях они прекрасно понимают друг друга.