В надежде на будущее обычно присутствует то ли презумпция, что смутность настоящего не может не проясниться, то ли воля к ее прояснению. Будущее всегда стремилось к целостности — пожалуй, мы теперь в первый раз переживаем время, когда это не так.

Тривиальный и почти бесспорный тезис — будущее не за городами, а за агломерациями. Их призывают строить, развивать и получать там прорыв.

Городская мобильность является одним из ключевых показателей здоровья современной городской среды, и она всегда связана с двумя измерениями — пространством и временем.

Подтверждая закон Ломоносова «сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому», превращение города в парк, ставшее главным трендом сегодняшнего урбан-дизайна, дополняется обратным трендом — превращением парка в город.

Это очень хорошо, когда индустриальные города превращаются в постиндустриальные. Когда рядом с заводами, котельными, электростанциями, складами и свалками промышленных отходов появляются кафе, рестораны, ателье, креативные парикмахерские, консалтинг и IT. Проблема в том, что они не очень появляются.

«Мне странно теперь представить себе,— пишет Илья Эренбург в начале 1960-х, вспоминая 1914-й,— что можно было отправиться в другую страну, не заполнив анкеты, не проводя недели в ожидании — впустят или не впустят; но слово "виза" я услышал впервые во время войны; прежде не спрашивали даже паспорта».

Урбанистика сегодня в России — синоним воровства. Если человек посадил дерево или построил дом, то понятно зачем. Чтобы стибрить, вот зачем. Отсюда вопрос об урбанизме в России будущего — по крайней мере, если мы исходим из надежды, что дальше должно быть как-то лучше,— решается однозначно: его не будет <...>

...Довоенные бараки — наши трущобы / Танки и атомные бомбы вместо хорошего жилья / «Состояние внутренней эмиграции» / Как существовать с архитектурным уродством в исторических центрах...

Две противоположные тенденции определяют перспективы развития жилья — персонализация и имперсональность. Не совсем понятно, какая из них победит и каким окажется результат победы.

О будущем жилья невозможно говорить, пытаясь обойти стену, в которую оно упирается,— массовое индустриальное домостроение. Если модель массового индустриального домостроения сохранится, то это довольно простое будущее, которое более или менее сводится к настоящему.

В ноябре 2019 года в Калугу приехал архитектор Степан Липгарт — через месяц после торжественного открытия спроектированной им швейной фабрики Мануфактуры Bosco. Открывая цикл «ГЛАВАРХитектура», Липгарт прочитал на «Точке кипения» лекцию о профессиональном призвании и источниках вдохновения, о роли заказчика и о системе ценностей и убеждений, которая позволяет гордиться результатами своего труда. Главный архитектор Калуги Алексей Комов специально для Калугахауса поговорил со Степаном о вечном — и о том, как приспособить это вечное к жизни в нашем городе.

Вчера не стало Юрия Лужкова. Двумя месяцами ранее ушел из жизни архитектор Александр Кузьмин. Он пробыл в должности главного архитектора Москвы с 1996 по 2012 год. Этот промежуток охватывает почти весь срок правления легендарного и противоречивого мэра.

Если будущее — сон человечества, то понятно, что спальный район — место этого сна. Не в центре, не в парке, не в дезурбии будет решаться вопрос о том, каким станет город будущего. В спальном районе.

Анализ материала наружных стен домов по данным переписи населения РФ 2010 года.