Города Америки в архитектурном соревновании 1920-30-х гг.

 Доклад был прочитан на конференции «MONUMENTALITA & MODERNITA» 30 июня 2011 г.

Города Америки были на протяжении ХХ века лидерами архитектурной индустрии, и именно там развернулась наиболее стремительная и масштабная конкуренция стилей и архитектурных идей 1920-30-х, когда в Нью-Йорке и Чикаго наблюдалось одновременное строительство множества высотных зданий в неоготике и неоренессансе, зарождающемся модернизме и различных версиях ар-деко. Целью данной статьи является анализ архитектурных приемов американского ар-деко, а также роль в его становлении выставки 1925 г в Париже, давшей стилю 1920-30-х его имя.

Примеры стилевой переменчивости, характерной для советских архитекторов 1930-х гг, мы встречаем и в США. Это демонстрировало широту стилевого диапазона, мастерство в освоении новой моды – ар-деко. Эта стилевая эволюция от историзма 1910-х к ар-деко 1920-30-х может быть обозначена термином «ардекоизация». И в случае, например, архитектурной фирмы «Грехем, Андерсон, Пробст и Уайт», осуществившей в 1913 неоклассический вокзал в Чикаго, этот термин обретает второе значение. В архитектуре вокзала в Филадельфии той же фирмы уже очевидно стремление перерисовать стандартную классическую деталь в духе ар-деко. [илл. 1, 2]

Города Америки становятся полем открытой конкуренции двух стилей 1920-30-х - ар-деко и неоклассики. Так в Филадельфии друг против друга были построены - вокзал в ардекоизированной неоклассике (арх. фирма «Грехем, Андерсон, Пробст и Уайт», 1934) и здание почты в неоацтекском ар-деко (1935). Федеральные здания, даже идентичные по функции и стоящие рядом, могли проектироваться в разных стилях, например, неоклассическое высотное здание Суда США в Нью-Йорке (арх. К.Гилберт, 1933) и соседнее здание Криминального суда (арх. Ч.Маерс и В.Корбет, 1939) решенное в ребристом ар-деко. Соседние с ними здание Департамента здоровья (арх. Ч.Маерс, 1935) было решено в ардекоизированной неоклассике. Очевидное заказчику сопоставление различных стилевых течений наблюдается в межвоенный период и в США, и в СССР.

Близость стилевых трактовок архитектуры 1930-х в разных странах была следствием опоры на общее наследие - архаическое, классическое и актуальное (новации протоардеко 1910-х). Характерным примером т.н. тоталитарного стиля стали украшенное трактованными в ар-деко орлами здания почты в Чикаго (1932), Федерального управления в Нью-Йорке (арх. братья Кросс, 1935) - их грандиозным объемам и агрессивному рисунку деталей позавидовал бы любой режим. Ось Север-Юг в Берлине проектировалась в конце 1930-х в скупой антовой архитектуре, однако немало зданий в подобном стиле и в Вашингтоне, например, корпус министерства финансов, 1938.[1]   

Стиль рубежа 1920-30-х широко применял новации протоардеко – восходящие к архаике антовый и тюбистичный ордер (работы Тессенова и Беренса), канеллированные пилястры без баз и капителей, как в работах Хоффмана 1910-х.[2]  Именно в такой архитектуре создавались и корпус Лефковица в Нью-Йорке (арх. В.Хогард, 1928), и дом СТО (арх. А.Я.Лангман, 1934). В 1930-е ардекоизированная неоклассика стала активно развиваться и в США, и в СССР. Так боковой фасад библиотеки им. В.И.Ленина в Москве (1928) вторил архитектуре созданной в те же годы Шекспировской библиотеки в Вашингтоне (1929), портик московского шедевра ар-деко был стилистически близок другой работе Ф.Крета – зданию Федерального резерва. Подобные работы (постройки Крета, Симона в США, Щуко, Левинсона в СССР) отличались от аутентичной неоклассики (Поупа в Вашингтоне, Жолтовского в Москве), очевидно не несущей тоталитарного импульса. И именно супрематизированный ордер 1910-х стал как кажется маркерным признаком эпохи 1930-х. Однако тоталитаризм лишь эксплуатировал выразительную силу новаций протоардеко и исторических архитектурных приемов. Последней встречей суровой ардекоизированной неоклассики и раскованных форм ар-деко стало противостояние павильонов Германии и СССР на выставке в Париже 1937 г.
Города Америки становятся площадкой для конкуренции различных версий стиля рубежа 1920-30-х с сооружениями 1900-х, европейскими по своему происхождению. Не только ар-деко Америки, но и неоклассика, застройка Чикагской школы была желанной целью советских заказчиков и архитекторов. Так прямым прототипом для московской послевоенной застройки очевидно стала архитектура 1910-х на Парк авеню в Нью-Йорке. В 1930-50-е гг такие здания стали возводить Жолтовский и его ученики. Общепризнанным первоистоком для здания МГУ считается здание Муниципалитета в Нью-Йорке фирмы «Мак Ким, Мид и Уайт», еще более близким прототипом было высотное здание в Кливленде (арх. фирма «Грехем, Андерсон, Пробст и Уайт», 1926).

Монументы американского историзма стали техническим и финансовым достижением Нового Света, однако истинного искусства архитекторы США смогли достичь, работая не в неоклассике, но в ар-деко. Чанин билдинг, созданный на стыке стилизации и новации, поражает барельефами фасада, выполненными в эстетике аммонитов, остроконечная красота металлических решеток Р.Чамбеллана стала непревзойденным по изысканности творческим достижением американского ар-деко. Превращение каменных горгулий готики в знаменитых стальных птиц на фасаде Крайслер билдинг стало символом намеренной ардекоизации рубежа 1920-0-х. Два шедевра нью-йоркского ар-деко стоят на углах одного перекрестка.

Павильоны выставке в Париже в т.н. стиле 1925 не могли в одиночку определить разнообразие архитектуры ар-деко, небоскребы США были слишком фантазийны и многочисленны, а главное они масштабно совершенно несопоставимы с павильонами выставки.[3] В архитектуре одного из первых нью-йоркских небоскребов в ар-деко - Барклай-Везье билдинг в Нью-Йорке (арх. Р.Уалкер, с 1923) заметно влияние орнаментализма Салливена и кельтских рельефов, неоацтекской и средневековой тектоники, но не павильонов выставки в Париже, такими будут и высотные здания рубежа 1920-30-х. Частью т.н. стиля 1925 г можно было бы признать детали Метрополитен Лайф Иншуранс Компани в Нью-Йорке или Карбон билдинг в Чикаго, однако они производят отчетливое впечатление нарисованных самостоятельно, талантливо. Значит у ар-деко на парижской выставке 1925 г и у американской архитектуры рубежа 1920-30-х были общие истоки, именно они питали оба явления. Плоскостные фантазийные барельефы ар-деко 1920-30-х были обращением к опыту Салливена и Райта 1890-1900-х, многочисленным постройкам Амстердама рубежа 1910-20-х. Стиль выставки в Париже ускорил распространение ар-деко, но не была его истоком, это был не выстрел, а рикошет. [илл. 3, 4]

Моментом зарождения тех тенденций, что сформируют ар-деко, становятся 1890-е гг, а точнее выставка в Чикаго 1893 г. Тогда, еще в эпоху расцвета историзма, Райт создает проект своей мастерской в Оак парке, который можно было признать одним из первых образцов протоардеко. Салливен тогда работал намного декоративней, но и его плоскостные рельефы повлияют на ар-деко 1920-30-х. В 1893 г Райт уходит от Салливена, и начинает создавать свою собственную архитектуру, супрематизированную. На смену круглой арке биржи в Чикаго (арх. Салливен, 1893, не сохр.) приходит совершенно новая, квадратная эстетика, в том же 1893 году Райт осуществляет особняк Уинслоу. Более того, в работах Райта рубежа 1890-1900-х наблюдается зарождение и супрематизма, и неоацтекского архаизма. [илл. 5, 6]

Монументальным шедевром протоардеко Райта становится украшенная фантазийным геометрическим декором Юнити темпл в Оак парке (1906) [илл. 7], магическая форма этой церкви с невероятной силой бьет в оба направления - и в неоацтекский архаизм ар-деко, и в супрематизм. Однако в интерьере Райт обращается к иной традиции – ориентализму. Импульсы геометризма, абстрактного или архаического, улавливали и авангард, и ар-деко, однако в 1900-10-е Райт еще не был готов к открытой супрематизации форм, как в последствии в Доме над Водопадом (1935), он закладывает основы ар-деко - в 1903 Райт создает здание Ларкин в Баффало, в 1912 проект ребристого небоскреба для Сан Франциско, в 1916 - особняк Бок хаус. В 1924 г Райт сам показывает как можно превратить протоардеко его особняков в небоскребы ар-деко, он создает проект Нэшнл Лайф Иншуранс билдинг. Эта архитектура была неоацтекской лишь косвенно, уступчатыми небоскребы сделал закон о зонировании 1916 г. и лишь прием плоскостного рельефа становится в ар-деко, как кажется, действительно  неоацтекским.[4] Для Парижа межвоенной эпохи «стиль 1925» был исключением, в США он был отчетливо национален. Истоки ар-деко находились не в Париже, и именно в США стиль ар-деко получил свое наиболее яркое воплощение. Причиной этому стала иная традиция – средневековое и кельтское наследие, работы Луиса Салливена. Стиль ар-деко на выставке 1925 в Париже будет уже ответом новациям протоардеко Америки.

Работы Салливена 1890-х можно было бы назвать модерном, однако они возникают до и помимо развития франко-бельгийского флорестичного модерна. Вероятно парижские павильоны, украшенные плоскостным орнаментом, напомнили американским архитекторам работы своего великого коллеги. Дома в Сент Луисе (1891), Чикаго (1893), Баффало (1894), Нью-Йорке (1899) были созданы на высочайшем пластическом уровне, и так Салливен работал на протяжении всей карьеры. Эта архитектура была способна соперничать по сложности с искусством замков Луары, испанского чурригереско.

Ключевым для развития американского ар-деко становится конкурс на Чикаго Трибюн 1922 г и легендарный проект Э. Сааринена. Конкурс прервал монополию историзма и еще до выставки 1925 в Париже показал все возможные варианты решения небоскреба, и ретроспективные, и ардекоизированные. Так одним из участников конкурса стал Бертрам Гудхью, автор Капитолия в Небраске, начатого в 1922 уже в формах ар-деко. На конкурсе соседствовали неоклассика, неоготика и неороманика, а также ребристые, экспрессионистские варианты и разнохарактерные, но отчетливо заявляющие стиль ар-деко. Однако в 1922 заказчик был еще консервативен в своем выборе, в 1923 г был осуществлен неоготический вариант Р.Худа, восходящий к готическим башням Руана. Более острой идеей еще с начала века становится не неоготика, но монументальность неороманики, примером которой можно считать собор в Ливерпуле, начатый в 1904 г, и вероятно вдохновивший Сааринена, как раз в те годы посетившего Англию. В 1910-м году Сааринен создает проект знаменитого вокзала в Хельсинки, и это уже ар-деко. В новом стиле Сааринен работает все 1910-е, он строит ратуши в Лахти (1911) и Йоэнсуу (1914), а также церковь в Тарту (1917). [илл. 8, 9, 10]

В своем проекте здания Чикаго Трибюн 1922 Сааринен революционно соединяет неоготическую ребристость с неоацтекскими уступами. После конкурса Худ следует за Саариненом, в 1924 г в Нью-Йорке он создает шедевр ар-деко Радиатор билдинг. Оно стало первым, доступным нью-йоркским архитекторам, воплощением ардекоизации, неороманской монументализации архитектурной формы. Это был отказ от методов историзма, и одновременно новое понимание традиции. Эволюция американского ар-деко в 1920-30-е гг будет заключаться в упрощении, в 1931 г Худ, работая над Мак Гро хилл билдинг, уже сочетает архаическую уступчатость с модернистским отсутствием декора. И эта архитектура будет вдохновлять советских архитекторов, в 1936 г Иофан вернет ребристость этой башне в своем проекте НКТП. Динамическая плита Рокфеллер центра Худа становится основой павильона на выставке 1937 г. Однако сама идея динамической плиты снова уходит корнями к архитектуре, предшествующей 1925 г, к проекту Чикаго Трибюн братьев Люкхардов 1922 г.

Неоархаическая ступообразность ар-деко возникает в 1922 не только у Сааринена, но Корбета, автора знаменитого рисунка поэтапного утонения высотного здания с учетом закона о зонировании 1916 г.. Корбету не суждено будет реализовать идею сталактитообразной ребристой башни, возведение его небоскреба Метрополитен Лайф Иншуранс Компани (1932) было прервано кризисом. Наиболее близко к романтической эстетике Сааринена подошли иные архитекторы – братья Кросс, авторы Сити Банк Фармерс Траст билдинг (1931), украшенное трактованными в ар-деко героями, и Р.Уалкер, автор Ирвинг траст билдинг (1931), с фантазийными, тонко проработанными рельефами в каннелюрах.

В эпоху ар-деко на смену европейской по своим пропорциям улице в города Америки приходит эстетика каньона. В период с 1927-30 г фирмы «Холаберт и Рут» и «Грехем, Андерсон, Пробст и Уайт» возводят в Чикаго по пять небоскребов в неоацтекском ар-деко.[5] Монументальные, созданные друг напротив друга почти в одном стиле, они были призваны конкурировать с достижениями неоклассики 1900-10-х и между собой.[6] Уступчатые и покрытые барельефами, как выросшие до небес творения Майя, они не могли не восхищать и в 1934 г Фридман делает составленный из двух башен проект НКТП.[7] [илл. 11, 12]

Архитекторы американского ар-деко хотели создать романтический город как бы составленный из готических башен, архаических ступ и пирамид. Они хотели увеличить камерные ребристые ступы Юго-Восточной Азии до размеров своих небоскребов. Но в полной мере это удалось осуществить лишь в нескольких зданиях. Чарующий как многобашенный средневековый собор, город Ферриса не был осуществлен полностью – в 1929 году экономический кризис подорвет развитие ар-деко, а после Второй мировой войны этот город будет застроен равнодушными современными башнями.  [илл. 13, 14] 



[1] Прямоугольным ордером была решена целая череда административных зданий в Вашингтоне, в том числе южный корпус Департамента сельского хозяйства (арх. Л.Симон, 1936), Министерство внутренних дел (арх. В.Вуд, 1936) и корпус Трумана (арх. Л.Симон, 1939), здание Пентагона (площадью 600 тыс. м2, арх. Дж.Бергстром, 1941). В Германии гигантомания эпохи 1930-х воплотилась лишь в проектах, в значительной мере так было и в СССР.
[2] Актуальным источником каннелированных пилястр 1930-х, были работы Хоффмана (вилла Примавези в Вене, 1913, павильон в Кельне, 1914). Их историческим первоисточником была не греко-итальянская традиция, но каннелированные лопатки храмов Персиполя, Вавилона, Египта. Подробнее об ордере протоардеко см. Бархин А.Д. От протоардеко к межстилевым течениям в советской архитектуре 1930-х. // Academia. Архитектура и строительство, 2011. №2. Стр. 33-39., а также http://archi.ru/lib/publication.html?id=1850569867&fl=5&sl=1
[3] На выставке в Париже были осуществлены и неоклассика, и авангард, и т.н. «стиль 1925 г.», представленный, в первую очередь, арками на мосту Александра III, а также павильонами Метриз (галереи Лафайет) и Помон (магазина О Бон Марше), работами Соважа, Лапраде и др.
[4] Подробнее о роли закона 1916 о зонировании см.: Зуева П.П. Американский небоскреб: истоки и эволюция. Дисс. на соиск. уч. ст. канд. арх. Москва, 2009
[5] В 1929 году на двух берегах реки Чикаго было окончено строительство Дейли Ньюз билдинг (Дж.Холаберт) и Цивик опера билдинг (Э.Грехем), в 1930 году на Южной Ла Саль стрит были начаты здание Биржи (Дж.Холаберт) и Фореман билдинг (Э.Грехем).
[6] При чем в данном случае речь идет о соперничестве сына и отца, небоскребы Дж.Холаберта на Южной Ла Саль стрит соседствуют с постройками отца, В.Холаберта – неоклассическим Муниципалитетом, 1911 и неоготическим Chicago Temple Building 1923. Отметим, что в 1922 проект Вильяма Холаберта занял третье место на конкурсе Чикаго Трибюн.
[7] В первом туре конкурса НКТП Фридман вдохновляется стоящими рядом Уан Норд Ла Саль билдинг (1929) и Фореман билдинг (1930). Во втором туре Фридман в точности повторяет неоклассический строй фасада, предложенного Корбетом и Феррисом для высотного здания, учитывающего закон о зонировании 1916 на пятой стадии. Творения Дж.Холаберта будут вдохновлять советских зодчих и в 1930-е, и после войны, так образ Пальмолив билдинг (1927) возникает у Иофана при работе над проектом высотного здания на Ленинских горах (1947). Дейли Ньюз билдинг (1929) оказало влияние на работы Д.Н.Чечулина, проект Центрального дома Аэрофлота (1934) и Дома советов РСФСР в Москве (1965-79).
1. Вокзал в Чикаго (арх. фирма Грехем, Андерсон, Пробст и Уайт, 1913). Интерьер. Фото Андрея Бархина
2. Центральное здание почты в Чикаго (арх. фирма Грехем, Андерсон, Пробст и Уайт, 1932). Фото Андрея Бархина
3. Павильоны выставки 1925 г. на мосту Александра III в Париже.
4. Барклай-Везье билдинг (арх. Р.Уалкер, с 1923). Фото Андрея Бархина
5. Барклай-Везье билдинг (арх. Р.Уалкер, с 1923), фрагмент. Фото Андрея Бархина
6. Баярд-Кондикт билдинг в Нью-Йорке (арх. Л.Салливен, 1899), фрагмент. Фото Андрея Бархина
7. Юнити темпл в Оак парке, Чикаго (арх. Ф.Л.Райт, 1906). Фото Андрея Бархина
8. Часовая башня вокзала в Хельсинки (арх. Э.Сааринен, 1910).
9. Э.Сааринен, конкурсный проект здания Чикаго Трибюн, 1922.
10. Радиатор билдинг в Нью-Йорке (арх. Р.Худ, 1924). Фото Андрея Бархина
11. Фореман билдинг (арх. Э.Грехем, 1930) и Уан Норд Ла Саль билдинг (арх. Витцхум и Ко, 1929). Фото Андрея Бархина
12. Д.Ф.Фридман. Проект Наркомтяжпрома на Красной площади в Москве, 1934.
13. Ирвинг Траст Компани билдинг в Нью-Йорке (арх. Р.Уалкер, с 1929). Фото Андрея Бархина
14. Х.Феррис, архитектурная фантазия из альбома Метрополис, 1929.

28 Марта 2013

Похожие статьи
Археология модернизма: первая работа Нины Алешиной
Историю модернизма редко изучают так, как XVIII или XIX век – с вниманием к деталям, поиском и атрибуциями. А вот Александр Змеул, исследуя творчество архитектора Московского метро Нины Алешиной, сделал относительно небольшое, но настоящее открытие: нашел ее первую авторскую реализацию. Это вестибюль станции «Проспект Мира» радиальной линии. Интересно и то, что его фасад 1959 года просуществовал менее 20 лет. Почему так? Читайте статью.
Годы метро. Памяти Нины Алешиной
Сегодня, 17 июля, исполняется сто лет со дня рождения Нины Александровны Алешиной – пожалуй, ключевого архитектора московского метро второй половины XX века. За сорок лет она построила двадцать станций. Публикуем текст Александра Змеула, основанный на архивных материалах, в том числе рукописи самой Алешиной, с фотографиями Алексея Народицкого.
Мечта в движении: между утопией и реальностью
Исследование истории проектирования и строительства монорельсов в разных странах, но с фокусом мечты о новой мобильности в СССР, сделанное Александром Змеулом для ГЭС-2, переросло в довольно увлекательный ретро-футуристический рассказ о Москве шестидесятых, выстроенный на противопоставлениях. Публикуем целиком.
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Школа ФЗУ Ленэнерго – забытый памятник ленинградского...
В преддверии вторичного решения судьбы Школы ФЗУ Ленэнерго, на месте которой может появиться жилой комплекс, – о том, что история архитектуры – это не история имени собственного, о самоценности архитектурных решений и забытой странице фабрично-заводского образования Ленинграда.
Нейросказки
Участники воркшопа, прошедшего в рамках мероприятия SINTEZ.SPACE, создавали комикс про будущее Нижнего Новгорода. С картинками и текстами им помогали нейросети: от ChatGpt до Яндекс Балабоба. Предлагаем вашему вниманию три работы, наиболее приглянувшиеся редакции.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Уилкинсон и Макаслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Лучшее, худшее, новое, старое: архитектурные заметки...
«Что такое традиции архитектуры московского метро? Есть мнения, что это, с одной стороны, индивидуальность облика, с другой – репрезентативность или дворцовость, и, наконец, материалы. Наверное всё это так». Вашему вниманию – вторая серия архитектурных заметок Александра Змеула о БКЛ, посвященная его художественному оформлению, но не только.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Сколько стоил дом на Моховой?
Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Бетонный Мадрид
Новая серия фотографа Роберто Конте посвящена не самой известной исторической странице испанской архитектуры: мадридским зданиям в русле брутализма.
Реновация городской среды: исторические прецеденты
Публикуем полный текст коллективной монографии, написанной в прошедшем 2020 году сотрудниками НИИТИАГ и посвященной теме, по-прежнему актуальной как для столицы, так и для всей страны – реновации городов. Тема рассмотрена в широкой исторической и географической перспективе: от градостроительной практики Екатерины II до творчества Ричарда Роджерса в его отношении к мегаполисам. Москва, НИИТИАГ, 2021. 333 страницы.
Технологии и материалы
Тротуарная плитка как элемент ландшафтного проектирования:...
Для архитекторов мощение – один из способов сформировать неповторимый образ пространства, акцентировать динамику или наоборот создать умиротворяющую атмосферу. Рассказываем об актуальных трендах в мощении городских пространств на примере проектов, реализованных совместно с компанией BRAER.
Инновационные технологии КНАУФ в строительстве областной...
В новом корпусе Московской областной детской больницы имени Леонида Рошаля в Красногорске реализован масштабный проект с применением специализированных перегородок КНАУФ. Особенностью проекта стало использование рекордного количества рентгенозащитных плит КНАУФ-Сейфборд, включая уникальные конструкции с десятислойным покрытием, что позволило создать безопасные условия для проведения высокотехнологичных медицинских исследований.
Дизайны дворовых пространств для новых ЖК: единство...
В компании «Новые Горизонты», выступающей на российском рынке одним из ведущих производителей дизайнерских и серийных детских игровых площадок, не только воплощают в жизнь самые необычные решения архитекторов, но и сами предлагают новаторские проекты. Смотрим подборку свежих решений для жилых комплексов и общественных зданий.
Невесомость как конструктив: минимализм в архитектуре...
С 2025 года компания РЕХАУ выводит на рынок новинку под брендом RESOLUT – алюминиевые светопрозрачные конструкции (СПК), демонстрирующие качественно новый подход к проектированию зданий, где технические характеристики напрямую влияют на эстетику и энергоэффективность архитектурных решений.
Архитектурная вселенная материалов IND
​Александр Князев, глава департамента материалов и прототипирования бюро IND Architects, рассказывает о своей работе: как архитекторы выбирают материалы для проекта, какие качества в них ценят, какими видят их в будущем.
DO buro: Сильные проекты всегда строятся на доверии
DO Buro – творческое объединение трех архитекторов, выпускников школы МАРШ: Александра Казаченко, Вероники Давиташвили и Алексея Агаркова. Бюро не ограничивает себя определенной типологией или локацией, а отправной точкой проектирования называет сценарий и материал.
Бриллиант в короне: новая система DIAMANT от ведущего...
Все более широкая сфера применения широкоформатного остекления стимулирует производителей расширять и совершенствовать свои линейки. У компании РЕХАУ их целых шесть. Рассказываем, почему так и какие возможности дает новая флагманская система DIAMANT.
Бюро .dpt – о важности материала
Основатели Архитектурного бюро .dpt Ксения Караваева и Мурат Гукетлов размышляют о роли материала в архитектуре и предметном дизайне и генерируют объекты из поликарбоната при помощи нейросети.
Теневая игра: новое слово в архитектурной солнцезащите
Контроль естественного освещения позволяет создавать оптимальные условия для работы и отдыха в помещении, устраняя блики и равномерно распределяя свет. UV-защита не только сохраняет здоровье, но и предотвращает выцветание интерьеров, а также существенно повышает энергоэффективность зданий. Новое поколение систем внешней солнцезащиты представляет компания «АЛЮТЕХ» – минималистичное и функциональное решение, адаптирующееся под любой проект.
«Лазалия»: Новый взгляд на детскую игровую среду
Игровой комплекс «Лазалия» от компании «Новые Горизонты» сочетает в себе передовые технологии и индивидуальный подход, что делает его популярным решением для городских парков, жилых комплексов и других общественных пространств.
​VOX Architects: инновационный подход к светопрозрачным...
Архитектурная студия VOX Architects, известная своими креативными решениями в проектировании общественных пространств, уже более 15 лет экспериментирует с поликарбонатом, раскрывая новые возможности этого материала.
Свет, легкость, минимализм: поликарбонат в архитектуре
Поликарбонат – востребованный материал, который помогает воплощать в жизнь смелые архитектурные замыслы: его прочность и пластичность упрощают реализацию проекта и обеспечивают сооружению долговечность, а характерная фактура и разнообразие колорита придают фасадам и кровлям выразительность. Рассказываем о современном поликарбонате и о его успешном применении в российской и международной архитектурной практике.
​И шахматный клуб, и скалодром: как строился ФОК...
В 2023 году на юго-востоке Москвы открылся новый дворец спорта. Здание напоминает сложенный из бумаги самолётик. Фасадные и интерьерные решения реализованы с применением технологий КНАУФ, в том числе системы каркасно-обшивных стен (КОС).
​За фасадом: особенности применения кирпича в современных...
Навесные фасадные системы (НФС) с кирпичом – популярное решение в современной архитектуре, позволяющие любоваться эстетикой традиционного материала даже на высотных зданиях. Разбираемся в преимуществах кирпичной облицовки в «пироге» вентилируемого фасада.
Силиконо-акрилатная штукатурка: секрет долговечности
Компания LAB Industries (ТМ Церезит) представила на рынке новый продукт – силиконо-акрилатную штукатурку Церезит CT 76 для фасадных работ. Она подходит для выполнения тонкослойных декоративных покрытий интенсивных цветов, в том числе самых темных, гарантируя прочность и устойчивость к внешним воздействиям.
Свет и материя
​В новой коллекция светильников Центрсвет натуральные материалы – алебастр, латунь и кожа – создают вдохновляющие сюжеты для дизайнеров. Минимализм формы подчеркивается благородством материала и скрывает за собой самую современную технологию.
Сейчас на главной
Французский лес
16-этажный жилой дом Wood Up на берегу Сены с гибридной конструкцией из дерева и бетона играет градостроительную роль на границе Парижа и пригородов. Авторы проекта – архитекторы LAN.
Скрепка над рекой
Говорим с Виталием Лутцем из Института Генплана о замысле и особенностях пешеходного моста, соединившего два берега Яузы в новом кластере МГТУ. Его форма и программа – прежде всего речь о включении в «линейный транспортный объект» амфитеатра, зависшего над рекой – были придуманы при работе над ППТ. Обычно так не делают, а было бы полезно, – говорят авторы, называя промежуточную стадию проекта «пред-АГР». Она позволяет определить многие параметры будущего проекта, преодолеть разрыв между градостроительным и архитектурным проектированием.
Город без города
DK architects Григория Дайнова спроектировали, в рамках ППТ благоустройства побережья Каспия, Итальянскую улицу среди парков. На ней будут действовать европейские правила и культурные традиции, улица будет фрагментом привычной общественной среды для туристов – такое принято на Ближнем Востоке. В домах, ее составляющих, – кафе, магазины, офисы и бутик-отели. Фрагмент города – без города, имплантированная на Восток сумма представлений об Италии.
Больше стиля
Градостроительный совет во второй раз рассмотрел проект застройки бывшего Мытного двора – теперь им занимается мастерская «Евгений Герасимов и партнеры», которая для новых корпусов предложила пять трактовок исторических стилей от английской классики до а-ля рюс. Эклектика не всем пришлась по душе, однако превалировало настроение привести наконец в порядок территорию за забором.
Пресса: Город, спрятавший свои памятники
Псков: тяжелая судьба генплана и интуиционная реставрация.

Рассказ о том, как при восстановлении Пскова столкнулось три градостроительные концепции от разных авторов, кто кого съел и почему город теперь так выглядит. Получается, Псков теперь – фентези.
Коронованный корень
К бруталистской башне в самом сердце 12-го округа Парижа бюро Maud Caubet Architectes отнеслось как к королеве и увенчало её эффектной стеклянной «короной».
Пара театралов
Градостроительный совет Петербурга высоко оценил проект дома на проспекте Римского-Корсакова, который должен заменить советскую диссонируюущую постройку. «Студия 44» предложила соответствующие исторической части города габариты и выразительное фасадное решение, разделив дом на «женскую» и «мужскую» секции. Каскады эркеров дополнит мозаика по мотивам иллюстраций Ивана Билибина.
Звери в пещере
В Музее искусства Санкт-Петербурга XX-XXI веков открылась выставка «Анималистика. И в шутку, и всерьез». Архитектурной частью занималась мастерская «Витрувий и сыновья», которая превратила один из залов в пещеру Альтамира. А во дворе музея появилась ёлка, претендующая на звание самой оригинальной и фотогеничной в городе.
Река и форм, и смыслов
Бюро ATRIUM славится вниманием к пластичной форме, современному дизайну и даже к новым видам интеллекта. В книге-портфолио Вера Бутко и Антон Надточий представили работу компании как бурный поток: текстов, графики, образов... Это делает ее яркой феерией, хотя не в ущерб системности. Но система – другая, обновленная. Как будто фрагмент метавселенной воплотился в бумажном издании.
Лунка и сопка
Гольф-поле, построенное на окраине Красноярска по проекту местного бюро Проектдевелопмент, включает Академию – крытую часть для отработки ударов. Здание построено из клееных балок, а его форма соответствует ландшафту и очертаниям сопок.
Жизнестроительство на своей шкуре
Какая шкура у архитектора? Правильно, чаще всего черная... Неудивительно, что такого же цвета обложка новой книги издательства TATLIN, в которой – впервые для России – собраны 52 собственных дома современных архитекторов. Есть известные, даже знаменитые, есть и совершенно малоизвестные, и большие, и маленькие, и стильные, и диковинные. В какой-то мере отражает историю нашей архитектуры за 30 лет.
Квартальная изолиния
Еще один конкурсный проект жилого комплекса на берегу Волги в Нижнем Новгороде подготовила «Студия 44». Группа архитекторов под руководством Ивана Кожина пришла к выводу, что неправильно в таком месте использовать регулярно-квартальную планировку и выработала индивидуальный подход: цепочку из парцеллированных многосекционных домов, которая тянется вдоль всей набережной. Рассказываем об особенностях и преимуществах приёма.
Двенадцать модулей эффективности для Гродно
В последний день ноября в Минске подвели итоги I Белорусского конкурса на разработку эффективной среды жилого квартала в Гродно. В конкурсе приняли активное участие российские архитекторы. Победу одержал проект «12 sq», разработанный авторским коллективом архитектурного бюро «НИТИ» из Уфы. Рассказываем подробно о победителе и остальных лауреатах конкурса
Конкурс: плата за креатив?
Со дня на день ждем объявления результатов конкурса группы «Самолет» на участок в Коммунарке. А пока делимся впечатлениями главного редактора Юлии Тарабариной – ей удалось провести паблик-толк, который технически был посвящен взаимодействию девелопера и архитекторов, а получился разговором о плюсах и минусах конкурсной практики.
Арх подарки
Собрали десять идей для подарков, так или иначе связанных с архитектурой. Советуем книги, впечатления, функциональные и просто красивые объекты: от оправ Кенго Кума и кинетических скульптур до кирпичей Фальконье и формочек для выпечки метлахской плитки.
Воспитание преемственностью
Объект культурного наследия на территории нового жилого комплекса часто воспринимается застройщиком как обременение. Хотя вполне может стать «продающей» и привлекающей внимание особенностью. Один из таких примеров реализован в петербургском ЖК «Кантемировский 11», где по проекту НИиПИ Спецреставрация фабрику начала XX века приспособили под школу и детский сад.
Левитация памяти
CITIZENSTUDIO спроектировали и реализовали памятник жертвам Холокоста в Екатеринбуге. В него включены камни из десяти мест массовой гибели евреев во время Великой Отечественной. На каждом табличка. И еще, хотя и щемяще-мемориальный, хрупкий и открытый. К такому памятнику легко подойти.
Пресса: Как Остоженка стала образцом архитектуры и символом...
Обозреватель Павел Зельдович поговорил с теми, кто формировал современный облик Остоженки. А фотограф Михаил Розанов любезно предоставил «Снобу» свои снимки. Кроме того, в материале использованы фото старой Остоженки Бориса Томбака и одного из главных архитекторов проекта Андрея Гнездилова.
Вершины социальной экологии
Четыре бюро – ATI Project, a-fact, Weber Architects и Parcnouveau – совместными усилиями выиграли конкурс на проектирование экологичного и «социального» жилого квартала Берталия-Лазаретто на окраине Болоньи.
Мандариновый рай
Выставка Москомархитектуры в Центре Зотов апеллирует непосредственно к эмоциям зрителей и выстраивает из них цепочку наподобие луна-парка или квест-рума, с большой плотностью и интенсивностью впечатлений. Характерно, что нас ведут от ностальгии и смятения с озарению и празднику, совершенно китчевому, в исполнении главных кураторов. Похоже, через праздник придется пройти всем.
Радушный мицелий
Проект гостинично-оздоровительного комплекса для эко-парка «Ясно-поле» отталкивается от технологии – по условиям конкурса, его будут печатать на 3D-принтере. В поисках подходящей «слоистой» фактуры арт-группа Nonfrozenarch обратилась к царству грибов.
Археология модернизма: первая работа Нины Алешиной
Историю модернизма редко изучают так, как XVIII или XIX век – с вниманием к деталям, поиском и атрибуциями. А вот Александр Змеул, исследуя творчество архитектора Московского метро Нины Алешиной, сделал относительно небольшое, но настоящее открытие: нашел ее первую авторскую реализацию. Это вестибюль станции «Проспект Мира» радиальной линии. Интересно и то, что его фасад 1959 года просуществовал менее 20 лет. Почему так? Читайте статью.
Канон севера
Проект храмового комплекса рядом со студенческим городком СПбГУ в Петергофе включает отсылки к северному модерну и конструктивизму. Мастерская «Прохрам» не боится сочетать «плинфу» и кортен, а также использовать не самые традиционные формы. Однако первый вариант, признанный архитектурным сообществом, пришлось всё же скорректировать в соответствии с пожеланиями заказчика. Помимо культовых сооружений комплекс предложит пригороду Петербурга социальные, образовательные и общественные площадки.
Учебник рисования?
Вообще так редко бывает. Ученики Андрея Ивановича Томского, архитектора, но главное – преподавателя академического рисунка, собрались и издали его уроки и его рисунки, сопроводив целой серией воспоминаний. Получилась книга теплая и полезная для тех, кто осваивает рисунок, тоже. Заметно, что вокруг Томского, действительно, образовалось сообщество друзей.
«Джинсовый» фасад
Спортивный зал в Ниме на юге Франции по проекту бюро Ateliers A+ получил фасад, вдохновленный текстильной историей города.
Террасное построение
ЖК «Ривер Парк» оформил берег Нагатинского затона надежно и уверенно. Здесь и общественная набережная, и приподнятые над городом дворы со связывающими их пешеходными мостиками, и кирпичные фасады. Самое интересное – отыскивать в этом внушительном и респектабельном высказывании нюансы реакции на контекст, так же как и ростки мегалитического мышления.