Archi.ru:
Как вы относитесь к конкурсам проектов и премиям за постройки? Каким принципам вы следуете, решая где участвовать, а где не участвовать?
Александр Попов
© Архиматика
Александр Попов, руководитель бюро Archimatika:
У нас не было какой-то определенной доктрины – WAF привлек нас набором проектов, которые попадают в шорт-лист. Два года назад мы съездили в Берлин, посмотрели, как это происходит. Атмосфера очень понравилась, и нам захотелось побывать внутри этого – не зрителями, а участниками. Мы отобрали проекты, которые стоило бы показать, и один из них попал в шорт-лист. Было невероятное воодушевление – мы не ожидали, что так можно: просто записаться, и тебя выберут. Любой конкурс – это лотерея. Но в чем есть действительная объективность, это в определенной классификационной, квалификационной, профессиональной планке, ниже которой проект опускаться не может. Если ты не прошел в этом году, а прошел в следующем, можно сказать: повезло – не повезло. Но если ты не проходишь никогда, стоит подумать о профессиональном уровне. Это приятное дополнение к профессиональной деятельности, позволяющее архитектору избавиться от одиночества и оказаться на конкурсе в хорошей компании.
Для вас премии каким-то образом ранжируются: что ценно для вас, что может заинтересовать потенциального заказчика?
А.П.: Я бы назвал главной составляющей удовольствие профессионального общения, потому что никакой прагматической причиной невозможно объяснить, зачем заниматься архитектурой с утра до вечера и по выходным. Есть состязания, которые приносят удовольствие, а есть те, участвовать в которых нет смысла даже за деньги. А еще есть конкурсы, куда мы попадаем «по касательной» – проект подает девелопер. Вот у девелоперов причина абсолютно прагматическая: инвестиционный статус проекта. Банкирам в процессе принятия решения о кредитовании удобно руководствоваться соображением «этот проект набрал столько наград, у него есть такие регалии, звездочки на фюзеляже…». Мы-то не играем в эту игру, а девелоперы играть вынуждены. В защиту таких мероприятий могу сказать, что иногда там появляется возможность очень интересных диалогов, контактов, знакомств. И это не только удовольствие, но и бизнес. Из контактов вырастает поток деятельности: проекты и деньги, в том числе. Подсчитать, сколько мы потратили на WAF в прошлом году и как мы эти деньги вернули, невозможно. Проект пришел к нам не только потому, что нас увидели на фестивале: у нас привлекательный сайт; мы проявляли некую активность, статья о нас вышла в определенном издании; заказчик позвонил коллеге, и тот сказал: «Да, это хорошие ребята». Что и в какой степени повлияло на конечный выбор? Это оценить невозможно. Значит, если архитектурное общение приносит удовольствие, надо находить и зарабатывать деньги.
Это очень важно – получать удовольствия от профессии. Но, наверное, не только это имеет значение?
Александр Симонов
© Архиматика
Александр Симонов,
руководитель конкурсного направления бюро Archimatika: Помимо удовольствия, участие позволяет ощутить само время, оценить, находишься ты в тренде архитектурной мысли или отстал. Или вдруг настолько опередил всех, что твою идею стоит показать только через пару лет, когда остальной мир дорастет до нее. WAF – уникальная площадка, то место, где во время защиты могут схлестнуться Пьер де Мерон и австралийское хипстерское бюро из четырех человек, и шансы на победу у них будут одинаковые. Все зависит лишь от того, кто и как защитит свой проект. Иногда смотришь на категорию и думаешь: тут Заха Хадид, она выиграет. А ее даже не рекомендуют к рассмотрению – выдвигают малоизвестное бюро из десяти человек, сделавшее очень маленький качественный дом, вложившее в него всю душу. Когда члены жюри видят проект, и у них возникает вопрос: «А что, так можно было?» Это 50 % того, что твой проект войдет в шорт-лист.
Это снаружи Норман Фостер мэтр. А когда он внутри, он твой коллега, который приехал защищать проект или читать лекцию. WAF – площадка, где все равны. Здесь весь снобизм архитекторов стирается. Люди становятся открытыми, приветливыми, максимально готовыми к контакту.
В этом году мы подали два проекта. В одном немного сомневались, но в том, что пройдет второй, лично я был уверен на все сто. Это одна из наших знаковых работ – жилой квартал «Комфорт-таун», 40 гектар цветных домов. Проекту этого квартала десять лет. Компания KAN development строит его очередями и последние дома будут сданы в эксплуатацию в 2020 году. И до сих пор его архитектурные решения актуальны. Это значит, что десять лет назад мы опередили Европу и мир на десять лет. Удовольствие, что ты находишься в тренде архитектурной мысли, в мейнстриме, классное ощущение – и от общения с коллегами, и от радости попадания в шорт-лист.
-
![zooming]()
1 / 4Жилой квартал «Комфорт-таун»Фотография © Андрей Авдеенко, 2017 / Архиматика
-
![zooming]()
2 / 4Жилой квартал «Комфорт-таун»Фотография © Андрей Авдеенко, 2017 / Архиматика
-
![zooming]()
3 / 4Жилой квартал «Комфорт-таун»Фотография © Алексей Иванов, 2019 / Архиматика
-
![zooming]()
4 / 4Жилой квартал «Комфорт-таун»Фотография © Алексей Иванов, 2019 / Архиматика
А почему были сомнения относительно первого проекта?
А.П.: Первый объект – жилой комплекс Snail-apartments в США. WAF несколько европизирован, поэтому раньше из Америки в шорт-лист попадало процентов пять – восемь. Кроме того, жилье – массовый продукт, им занимается 70 % архитекторов мира. А есть категории, в которые подавалось всего двадцать проектов – тут шанс попасть в шорт-лист гораздо выше.
-
![zooming]()
1 / 4Комплекс Snail-apartments© Архиматика
-
![zooming]()
2 / 4Комплекс Snail-apartments© Архиматика
-
![zooming]()
3 / 4Комплекс Snail-apartments© Архиматика
-
![zooming]()
4 / 4Комплекс Snail-apartments© Архиматика
Что для вас самое трудное в презентации проекта?
А.П.: Основная трудность – рассказать о своей работе на английском языке. Говорят, английский Альдо Росси никто не понимал. Значит, главное – сообщение на интернациональном языке архитектуры. Есть две составляющие презентации. Архитектурная – решение, структура, логика. И контекст – социокультурный, географический, климатический, экономический. Важно рассказать о двух сторонах, их взаимосвязи и взаимодополнении. В прошлый раз мы выбрали не самый удачный формат – на пятой минуте рассказа о контексте жюри попросило нас сосредоточиться на архитектурных решениях. В этом году мы постараемся, чтобы получилось не два рассказа, а один.
Сейчас многие используют в презентациях видео и анимацию. Кроме того, для жюри WAF огромное значение имеет социальный подтекст. Вы запланировали какие-то новшества в подаче материала? Будете ли учитывать специфику WAF?
А.П.: Если говорить о трюках, мы бы представили архитектуру языком танца. Что же касается видео, я не думаю, что это самый правильный формат. Потому что все-таки мы общаемся с коллегами, профессионалами, а архитектурная оценка требует статической картинки, позволяющей хотя бы на несколько секунд сконцентрироваться и оценить увиденное. С первого знакомства с фестивалем мы начали думать и о культуре, и о связях не после завершения проекта, а с первого знакомства с площадкой и требованиями заказчика. Это алгоритм, который включается, когда ты понимаешь, что в развитии проекта будет точка, где следует остановиться и рассказать о нем. Работая над нынешним проектом, мы ответили на вопрос, полученный на прошлогоднем WAF: на какую культурную специфику жителей комплекса мы ориентировались, и какое отражение это нашло в архитектуре. И теперь, проектируя объекты в Нью-Йорке, мы думали об этом с первого контакта с заказчиком. И создавали дома для определенного образа жизни, определенных особенностей культуры.
Особая атмосфера на WAF: отсутствие иерархического деления. Может, архитектурный цех стремится к горизонтальной системе взаимодействия, а вертикальная, с выявлением «звезд», не соответствует внутренней цеховой культуре?
А.С.: На самом деле какая-то часть этой вертикальной звездности остается. Это выражается в том, что на выступление архитектора прославленного бюро практически невозможно попасть. Когда защищались архитекторы из ZHA, Томас Хезервик и Foster+partners, была настоящая толкучка. Но чуть позже ничто не мешало подойти к любому из них, поздороваться, познакомиться. Они открыты. И мы понимаем, что все архитекторы занимаются одним делом – они создают мир вокруг нас, независимо от того, в какой стране работают и какой уровень «звездности» у их бюро. Именно так стираются границы.
А.П.: Я бы дополнил: причиной иерархии и некоторой недоступности «звезд», на самом деле, является страх неадекватного поведения. И ответ на вопрос, почему нет этих дистанций, этих барьеров в архитектурной среде – адекватное поведение аудитории.
Хочу спросить о встроенности украинской архитектуры в общемировой контекст и о борьбе украинских архитекторов за место на мировом небосклоне. Для вас этот вопрос существует?
А.П.: Правильный ответ: конечно, да.
Правильный или правдивый?
А.П.: Правильный, и отчасти правдивый. Полностью правдивый ответ будет чуть шире, потому что архитектура глобальна. Самая национальная архитектура – в абсолютно изолированном государстве, не имеющем никаких связей с окружающим миром. Во всех остальных случаях, в той или иной степени, идет процесс обмена идеями, решениями, реализациями, завистью, восторгами... И в этом отношении архитекторы делятся не на национальные, а на некие идейные школы. Есть архитекторы, которым важнее социальная миссия архитектуры, есть те, для кого определяющим является качество решения. И мне кажется, что испанский архитектор, который чувствует какие-то моменты так же, как и я, будет для меня гораздо ближе, чем киевский коллега с офисом в соседнем квартале, руководствующийся иными подходами. Поэтому архитектурные ценности в глобальном мире сближают гораздо больше, чем национальная идентичность.
Вопрос, скорее, в понимании общественного устройства. И этот вопрос был для меня очень острым в девяностые годы, когда я был студентом. Потому что в то время общество и реальность Соединенных Штатов, Западной Европы, Японии очень отличалась от нашей, советской действительности. И этот разрыв делал невозможным создание в украинском контексте архитектуры, соответствующей уровню международной школы. Сейчас такой границы нет, и хорошая работа, хорошее решение, которое сделал наш коллега в какой-нибудь европейской стране, может быть реализовано и у нас. Европейский архитектор отвечает на те же вопросы, что и мы. С учетом климата, с учетом ментальности народа, но все равно мы в общей культурной среде.
Расскажите, пожалуйста, о современной архитектуре, об архитекторах Украины.
А.П.: Скажу сразу только, что здесь есть прекрасные архитекторы, которые создают выдающиеся здания. Библиотеку Львовского университета, построенную по проекту Штефана Бениша и Юлиана Чаплинского, я считаю лучшим новым зданием на Украине. Это настолько богатая тема для разговора, что ее лучше продолжить в отдельном материале.
